Текст книги "Усатое наследство Изабеллы (СИ)"

Автор книги: Алиса Ганова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 8 страниц)

8. 2

– Что вы делаете?!

– А-а… – протянула она растерянно. – Пришла сообщить, что комнаты готовы…И… забрать посуду.

– Забирайте.

Я пригладила волосы, потёрла глаза, чтобы проснуться, и не сразу сообразила, что у неё в руках нет никакого подноса. Тогда как она собирается уносить посуду?

Поймав мой скептичный взгляд, суетливая горничная сообщила:

– Я спешила обрадовать вас, что комнаты готовы. И забыла поднос. Посуду заберу позже, а сейчас идёмте, я провожу вас.

Её ответ убедил меня. Я растормошила маму, начавшую похрапывать во сне. Мы собрали сумки и побрели во флигель, где нам выделили две небольшие, но чистые комнаты.

Я только положила голову на подушку и вырубилась. А утром, когда проснулась, за окном уже давно рассвело.

– Опоздала!

Вскочив постели, я заметалась, и не сразу заметила на столике поднос с едой и конверт с гербом ди Брассов.

С замиранием сердца открыла его, достала письмо, написанное совсем неизящным почерком, и, закусив от волнения нижнюю губу, стала читать.

«Я желаю сменить форму всем слугам. Мужчинам тоже. По моему эскизу. Не медлите. К празднику заказ должен быть исполнен».

На небрежно начертанном рисунке была изображена самая обыкновенная ливрея, один в один, какую носил Шарль. Даже цвета те же самые. И зачем я потратила столько времени на эскизы?

Не моё дело, обсуждать эгоистичный, недалёкий характер графини и её странные пожелания. Главное, что заказ получен и мне хорошо заплатят, поэтому я выдохнула, оделась и пошла искать экономку.

После указаний графини мне никто не отказывал. Уже скоро я снимала мерки со слуг и записывала в записную книжечку.

Обмерила всех, за исключением Шарля, который уехал с графиней, и Марты.

Её мерки у меня имели в мастерской, но почему бы не обмерить заново, не узнать, как ей тут служится?

– Месье Близар, – обратилась я к дворецкому, с которого мерки снимала последним. Он как раз застёгивал перед зеркалом костюм и не спешил убегать от меня. – А где же Марта?

– Какая Марта? – он недоумённо вскинул кустистую бровь.

– Горничная, форма которой приглянулась госпоже, – растерянно пояснила я.

– Марта? – Странный взгляд дворецкого озадачил. – Ах, Марта! – Он постучал пальцем по своему седому виску с бакенбардами, жалуясь на память. – У неё выходной.

– Но она же только устроилась?

Ответа не получила. Но я закончила работу, теперь могу ехать домой, а там уже сама расспрошу Марту.

– Я сняла все необходимые мерки, – улыбнулась дворецкому. – Теперь можно заняться заказом. Как только будет готово, я оповещу вас и приеду, чтобы провести первую примерку.

– Что? – рявкнул дворецкий, резко обернувшись. – Куда это вы собрались?

– В мастерскую. Шить заказ.

Меня удивила неожиданная злость дворецкого. Я даже отступила на шажок.

– Здесь шейте, – холодно ответил он приказным тоном. – Это условие миледи.

– Но моя мастерская? Там мои помощницы и необходимое для шитья.

– Всё что вам понадобится, принесут. И ткань тоже.

– А фурнитура?

– Тоже.

– Но мои другие заказы! Я должна хотя бы отдать распоряжения помощницам, – возмутилась я.

– Ничего не знаю, это приказ графини.

Неужели все высокородные заказчики такие невыносимые? Ух! Еще только первый заказ, а моё терпение на исходе.

Шарль вернулся в особняк вечером. Я сразу же попросила встречи с ним. И как только он пришёл, взмолилась:

– Месье Шарль! – Я сцепила пальцы замком от волнения хмурым гигантом. – Мне очень надо домой!

– Зачем? – он шагнул и оказался слишком близко, изучая меня чёрными, цепкими, немигающими глазами. – Вам выпал шанс обшить слуг госпожи ди Брасс, а вы, вижу, не цените этого.

Испытывая неловкость, я отступила. Однако он сделал шаг и вновь сократил расстояние между нами.

– Мне надо отдать заказы, перенести встречи с другими клиентками, отдать помощницам распоряжения, найти ещё швей.

Он растянул губы в слащавой улыбке.

– Что ж, так и быть. Я сделаю вам услугу.

– Я буду признательна.

Мне не нравилось его внимание, но сейчас только Шарль помогал мне.

– Позже я попрошу ответную любезность, но… – Он склонился надо мной, я ощутила кожей его дыхание. – В моей просьбе не будет ничего ужасного или неловкого. Обещаю.

– И что же вы пожелаете? – уточнила я настороженно.

– Сущую мелочь, – он крутанул кистью возле моего лица, будто желая коснуться щеки. – Небольшое свидание. Ведь вы, Изольда, так очаровательны.

Ничего себе поворот! От удивления я застыла. Однако как бы то ни было, я должна наведаться в мастерскую, чтобы не растерять клиенток. Не для того я столько трудилась, чтобы вот так вот потерять их. И как бы меня ни отталкивал Шарль, я вынуждена была согласиться.

– Хорошо.

– Тогда, Изольда, скорее собирайтесь. Я лично отвезу вас.

– Мигом! – я бросилась собираться.

Глава 9

Мама пожелала остаться во флигеле и поболтать с прислугой, а я, собрав часть вещей, вышла к аллее особняка.

Думала, что Шарль любезно прикажет запрячь хозяйственную повозку или наймёт извозчика, и совсем не ожидала увидеть экипаж графини.

– Извольте, – Шарль открыл передо мной, ошарашенной и застывшей на месте, черную, лакированную дверь с дорогим, прозрачным стеклом, приглашая поняться в нутро прекрасной кареты и сесть на алое бархатное сидение, на котором обычно сидит графиня.

– Нет-нет! Я не могу! – попятилась я, вертя головой. – Это же карета графини!

– Не стоит отказываться от любезности, если не хотите обидеть меня. Ну же, смелее, – Шарль протянул огромную руку в белой перчатке.

Я сомневалась, но он продолжал тянуть ладонь, и мне просто пришлось сдаться.

Осторожно забравшись в карету, я ощутила запах сладких духов графини, села бочком на краешек мягкого, удобного сидения и от волнения зажмурилась.

Ну и день!

Шарль подмигнул, захлопнул дверцу, с легкостью запрыгнул на козлы, и после его пронзительного свиста карета плавно тронулась и помчала меня по столице.

В светлом, просторном салоне каждая деталь поражала роскошью, но я позабыла обо всем, разглядывая, как за окном быстро мелькают дома и улицы столицы.

Еще никогда я не мчалась так быстро! Это было просто невозможным на оживленных дорогах и проспектах. Однако сейчас нас пропускали, и домой я возвращалась, как королева.

Не удивительно, что успела всего лишь несколько раз моргнуть, и вот мы у дома.

Широкая карета не проехала бы по нашей узкой улочке, поэтому я поблагодарила Шарля и дошла до дома пешком.

Сердце трепыхалось, когда я поднималась по скрипящему крыльцу, припорошенному снегом, отпирала замок.

Красавчик, наверняка, скучал в одиночестве эти сутки. Правда, и я в людном месте, ни минуты не оставаясь одной, тоже очень скучала по другу.

Едва вошла, позвала:

– Красавчик? Я приехала!

Наверху раздался приглушенный стук – это дружок спрыгнул с полки на пол. Затем донеслось тихое довольное урчание. И вот он спускается ко мне по лестнице.

– Красавчик! – я протянула руки, радуясь нашей встрече.

Однако стоило ему приблизиться, у него на загривке поднялась шерсть. Взгляд стал грозным, недоверчивым.

– Не сердись, пожалуйста! – присела на корточки, чтобы быть ближе к Красавчику. – Я не думала, что задержусь так долго. Но я принесла тебе кое-что. Вкусненького.

Торопливо раскрыла сумочку, достала нежное печенье, бережно завернутое в чистый платок, и протянула другу на ладони.

– Угощайся. Тебе понравится.

Он так и остался стоять на месте. Разве что повел розовым носом и сердито качнул головой.

– От него разит. Крысами, – процедил друг сквозь зубки, неприязненно морщась. – Фу. – Отступил от меня, испепеляя грозовым взглядом.

– Что? – Я подняла руку, обнюхала печенье. – Не может быть. Там нет крыс! Я ни одной не видела!

Переубедить друга не смогла, но зародилось подозрение.

– Ты ревнуешь, да?

– Нет, – выпалил Красавчик, смотря на меня исподлобья.

Я вдохнула аппетитный аромат душистого печенья.

– Оно пахнет вкусными, дорогими специями.

Чтобы убедить друга, хотела откусить кусочек, но он подпрыгнул, взмахнул лапой и выбил печенье из моей руки.

Оно упало на грязный пол и раскрошилось на мелкие кусочки.

– Ты… зачем это сделал? – я моргнула, чтобы смахнуть подступавшие слезы. – Я… я не ела, даже не попробовала. Хотела тебе привезти.

Красавчик рыкнул, резко развернулся и в два прыжка убежал наверх, так ничего и не ответив.

Не так я представляла нашу встречу. Однако времени лить слезы нет.

Я вытерла глаза, разулась и поспешила скорее сделать то, зачем приехала.

Первым делом я составила список заказчиц, которых соседские мальчишки за вознаграждение должны были обойти и предупредить, что я пока занята и приму их заказы с небольшим опозданием. Благо, что я всегда оставляла свободные дни для непредвиденных ситуаций. Сейчас они мне очень пригодились.

Затем послала шустрых «гонцов» к Аннет и Свельде.

Мои швеи примчались почти сразу. Я приняла их работу, расплатилась, дала новые задания на несколько дней вперед. Заодно узнала: нет ли у них знакомых, которые так же хорошо и аккуратно шьют?

После сложила в мешки манекены, аккуратно свернула паттерны и журнал мод, нитки, иглы, любимые ножницы…

Вроде бы всё успела, даже договорилась, что помощницы найдут мне еще швей.

Выдохнула с облегчением, уже готова была возвращаться, но прежде надо было объясниться с другом.

– Красавчик! Красавчик! – я обошла ведь дом от кухни до чердака.

Упрямец не отозвался.

Тогда я написала записку и оставила в его любимом месте отдыха, после чего взяла вещи и вышла на улицу. Надеялась, что разыщу его где-нибудь во дворе, но не успела.

– Мамзель Белла! – звонко закричал Вилли, едва я заперла дверь.

Чтобы я заметила его, маленький сосед подпрыгнул, отчего смешная полосатая шапочка едва не слетела с вихрастой рыжей макушки.

– Месье Шарль торопит вас! Надо ехать!

– Иду! – Откликнулась я и, оглядев заснеженный двор, отчаянно позвала: – Красавчик!

Увы, друг не вышел.

В расстроенных чувствах я подхватила вещи и поспешила к карете.

Пока Шарль ждал меня, у экипажа, запряженного четверкой белоснежных коней, собралась толпа зевак и мальчишек.

Шарлю не нравилось, что любопытные дети лезли на облучок, ободы, оси, на подножки, пытались коснуться чумазыми, мокрыми руками сияющего на солнце герба. Отгоняя их, он зло рявкал и жестко щелкал кнутом.

– Свищ-щ! – Моё сердце ёкнуло, когда конец кнута лизнул одного из соседских мальчишек и он, взвизгнув, заскулил от боли.

– Перестань! – я схватила Шарля за руку.

– Наконец-то, – процедил он сквозь зубы и нехотя открыл для моих вещей багажник, куда брезгливо скидал мешки с манекенами.

Не зря Шарль не внушал мне доверия. Под напыщенным обликом щеголя скрывается злой человек. И будет лучше, если я скорее закончу работу и вернусь домой. А пока я вынуждена вернуться в особняк.

На обратном пути мы мчались так же быстро, однако больше радости я не испытывала.

Смутная тревога поселилась в моём сердце и терзала его дурным предчувствием.

9. 2

Въезжая на идеальную аллею усадьбы, я не испытывала трепета, какой ощущала в прошлый раз. Даже когда карета плавно остановилась, Шарль открыл дверцу, помог мне спуститься и на прощание коснулся кубами моей руки, не испытала ничего, кроме грусти.

– Надеюсь на ответную любезность, – напомнил Шарль, распрямляя спину.

Он так высок, что я смотрела на него снизу вверх и испытывала подневольный страх.

Как только он выпустил мою руку, я подхватила сумки, мешки, объемные, но не тяжелые, и торопливо зашагала во флигель, спиной ощущая колючий взгляд гиганта.

Слуги миледи видели, что мне сложно подниматься с вещами, однако не спешили предлагать помощь.

Я не гордая, донесла сама до флигеля. И все же, входя в комнату, ожидала, что хотя бы мама встретит меня, поможет распаковать швейные принадлежности, собрать манекены, но её в комнате не оказалось.

Пришлось возиться одной.

Когда почти закончила, мама вернулась. Неожиданно счастливая, улыбающаяся так широко, что я уже и не помнила, когда она так улыбалась.

– Наконец-то ты вернулась, – она оглядела наши манекены, смотревшиеся скромно на фоне видневшегося в окне крыла особняка, поджала губы и плюхнулась на стул. – Не была бы ты гордячкой, Белла, подождала, съездили бы вдвоем.

– Мы здесь вообще-то, чтобы работать. У нас сроки, – напомнила я, набивая тряпичную оболочку манекена мешочками с сеном.

– И не только, – многозначительно поиграла бровями мама. – Заодно присмотрим тебе хорошую партию.

– Какую? – Я от раздражения и усталости едва не порвала ткань. Решив, что достаточно набила, подняла туловище манекена и надела на деревянную подставку.

– Например, того, кто весьма любезен к тебе, Белла.

– Ну, конечно, – я хлопнула себя по бедрам, смахивая с костюма соломенные соринки. – Ты видишь лишь то, что хочешь. А если бы поехала со мной, увидела, что Шарль побрезговал прикасаться к мешкам с манекенами. Он так скривился, будто от них несло навозом. И именно так по-настоящему он относится ко мне, называя Изольдой!

– Да хоть Свельдой! – отмахнулась мама, сморщив лицо, будто у нее разболелся зуб. – Не была бы ты глупой, упаковала вещи аккуратнее, и не было бы проблем.

Спорить с мамой бесполезно. Я отвернулась и продолжила раскладывать привезенные вещи, показывая, что разговор окончен.

– Между прочим, Белла, – постучала мама костяшками пальцев по столу, – я провела время с пользой на кухне, пообщалась с прислугой. Знала бы ты, как влиятелен Шарль в этом доме! С его мнением считается даже дворецкий. И экономка не смеет идти против него. Так что будь с ним

приветливей, поняла?

– Вот сама и улыбайся, – проворчала я.

– Вот и буду! Я, между прочим, очень даже ещё ничего. И всегда любила высоких, сильных мужчин, – она мечтательно закатила глаза и поправила на объемной груди милую брошку, одну из тех, что когда-то подарил папа.

Слышать подобное от мамы противно. Папа был среднего роста, худощавым, зато добрым, щедрым, заботливым и очень любил маму. А она, если теперь и говорила о нём, то только с претензиями, что по вине папы мы бедствуем.

– Тебе лучше пойти в свою комнату, – указала я на дверь, закипая от негодования. Уж я теперь хорошо понимала, как мама может донимать, толкая на безрассудства. Что и случилось с папулей когда-то.

– Я, между прочим, пришла помочь тебе.

– Ты только мешаешь.

– Ах так… – Мама встала, громыхнув стулом и едва не уронив его на пол. – Вот и сиди одна, как ворона. Проворонишь счастье!

Мама ушла, хлопнув дверью.

Я вздохнула, испытывая тоску по скромному, но родному, уютному дому. Мысль разбогатеть уже не казалась мне заманчивой.

Используя паттерны и манекены, легко менявшие форму, я сосредоточилась на построении выкроек.

Часов в комнате, ставшей новой временной мастерской, не было. Я позабыла о времени, пока от дела не отвлёк стук.

– Тук. Тук.

Я оторвалась от стола и только тогда заметила, что за окном давно стемнело.

Скрипнула дверь. Вошёл Шарль в идеальном костюме со сверкающими пуговицами, неся серебряный поднос, казавшимся в его руках миниатюрным.

Он важно подошел к столу, за которым я работала, отодвинул бумагу, ткань с мелками и стал переставлять чашку, тарелочку, вазочку, чайник.

Я смотрела на него, как мышь на великана, и уже сомневалась, что он вправду брезговал прикасаться к моим мешкам, иначе принёс бы заботливо всё это?

Так ведь? Тогда, быть может, мама права?

Довольный произведенным впечатлением, Шарль, до этого стоявший с непроницаемым лицом, изобразил витиеватый поклон.

– Спасибо.

– Это ещё не всё, – его большой рот растянулся в улыбке.

Он вышел из комнаты и почти сразу вернулся, неся в белоснежных перчатках шкатулочку.

– Это вам, Изольда.

То, что он называл меня чужим именем, коробило, однако… резная шкатулочка была чудо как хороша.

– Небольшой подарок.

– Мне?

– Да. Дворецкий обещал вам необходимые швейные принадлежности для работы. Я взял на меня смелость выбрать шкатулку, чтобы ничего не потерялось.

– Она красивая.

– Теперь она и всё, что в ней, ваше, – елейным голосом пояснил Шарль. – Пользуйтесь и не жалейте.

Я осторожно открыла крышечку и охнула, восхитившись дорогими швейными иглами с позолоченными тончайшими кончиками, острыми портными ножницами и шелковыми мерными лентами из дорогой тесьмы.

Впервые буду работать с такими дорогими вещами. К тому же этот дар символичен, как начало моей карьеры.

– Я благодарна вам, месье Шарль. И дворецкому. Передайте ему, пожалуйста, мою благодарность. И миледи.

– Передам.

Шарль не спешил уходить из девичьей комнаты. Это недопустимо, но, с другой стороны, теперь это моя мастерская. Я покраснела от смущения, однако вспомнила.

– Месье Шарль…

– Да, Изольда, – он подошел ближе, оперся огромной рукой о стол и склонился надо мной, загораживая от света настольной лампы.

– Мне нужны швеи. Я хочу пригласить двух девушек.

– Исключено! В особняк ди Брассов трудно попасть. Вам повезло, но это не значит, что другим дозволено. Здесь царит роскошь, и для простушек швей будет много соблазнов.

– Но я одна не справлюсь!

– Я поговорю с госпожой.

Облобызав мою руку, он, наконец-то, ушёл.

Я выдохнула, однако его колючие глаза и длинный с горбинкой нос так и стояли перед глазами.

Отогнав лишние мысли, я вернулась к чертежам выкройки на ткани и стала вносить правки, чтобы скорее провести первые примерки.

Глава 10

Две горничные пожелали помогать мне, так как раньше, по их словам, они подрабатывали швеями.

Я бы предпочла выбрать тех, с кем уже имела дело или о ком слышала хорошие отзывы, но Шарль сказал, что чужих в особняк не допустят. Мне пришлось смириться.

Вечером Адель и Верна пришли познакомиться со мной, узнать, что от них потребуется.

Я была уставшей, весь день крутилась как белка в колесе, поэтому не смогла уделить им много времени, но основное рассказала.

– Сейчас я занимаюсь выкройками, – указала на стол и постель, заваленные аккуратно сложенными отрезами. – Паттерны значительно ускоряют построение, но надо быть внимательной, постоянно сверяться. Приходите завтра, к обеду приступим к шитью первых платьев и ливрей.

– Думаю, следует начать с ливреи дворецкого и лакея Шарля, – захихикала Адель, рослая, крепко сбитая служанка.

– Да-да, – поддержала её Верна. – И про экономку, мадам Клод, не забудьте.

Я бы предпочла проверить швей на пошиве формы других слуг, занимающих не столь важное положение в особняке, однако теперь не смогу так сделать. Болтушки наверняка разнесут о своей идее среди прислуги, и, если я откажусь, то оскорблю месье Близара, экономку и получу врагов.

– Так я и хотела сделать, – кивнула я, скрывая раздражение и недовольство болтливостью «помощниц».

Они улыбались, много говорили, шутили, но я то и дело подмечала их ревностные взгляды, бросаемые на шкатулку, подаренную Шарлем. Будь моя воля, выставила бы их, но других швей у меня нет. Придется работать с ними.

Из-за загруженности, я не успела поужинать, поэтому Адель сходила на кухню, принесла на нас троих поздний ужин.

Мы вместе перекусили и, так как до шитья пока дело не дошло, горничные разошлись по своим комнатам.

Я устала, но ради важного заказа заставила себя поработать ещё немного.

Оставшись в одиночестве, я разложила на столе под настольной лампой бархат с меловым чертежом на изнаночной стороне.

Начертала на груди защитный круг Светлой, как всегда делала перед началом сложного дела, взяла из шкатулки дорогие, хорошо наточенные ножницы, которыми резать одно удовольствие. Склонилась над тканью, поднесла заточенные лезвия к одной из меловых линий и уже хотела начать резать, как услышала:

– Положи ножницы или отрежешь криво!

До боли знакомый бархатный голос с ворчливыми нотками прозвучал неожиданно. Но как же я рада его услышать!

Ножницы с грохотом выпали из моих пальцев, я обернулась и бросилась к постели, на которой сидел Красавчик.

– Ты здесь! – подхватила друга и, обняв, прижала к груди.

– Ой… Уф! Уф! – задергался он. – Ты вся пропахал крысами!

– Я уже поняла, что тебе не нравится этот особняк, – рассмеялась я сквозь слезы радости.

– И все в нём!

– Даже я?

– Если бы не ты, – хмурый Красавчик пронзил меня укоризненным взглядом, – я бы не подошел к этому месту ни на шаг.

– Но ты пришел! Спасибо! Я так рада, что ты со мной. Только…. – спохватилась. – Что ты говорил про ножницы?

– Что я бы на твоем месте, прежде чем резать дорогой бархат, перемерил бы выкройки.

– Хорошо, – я усадила Красавчика на плечо.

Все чертежи я строила тщательно, однако, испытывая восторг от встречи, без спора встала с постели, взяла ленту, подаренную графиней и, открыв записную книжку, потянулась сверять мерки.

– Нет, – покачал усатой мордочкой Красавчик, лапкой поворачивая моё лицо к себе. – Перемерь-ка своей лентой.

– Ладно. – Я открыла свою истертую жестяную коробку, взяла старую тесьму и склонилась над тканью. Начало мерной ленты прижала у плеча выкройки, продолжение протянула до талии и, увидев цифру на мерке, охнула.

– Не сходится, да? – Красавчик спрыгнул на стол. От негодования белый кончик его хвоста так и дергался.

– Не сходится! – прошептала я, не в силах поверить, что ошиблась в расчетах. Ведь я по несколько раз перепроверяла себя.

– Готов отдать хвост на отсечение, что ни одна мерка не сойдется, – фыркнул Красавчик, в раздражении расхаживая от одного края стола до другого.

– Но почему? Как? Я не понимаю! – схватилась я за голову.

– А ты подумай, – подойдя ближе, он привстал и легонько постучал прохладной лапкой по моему лбу.

– Я была невнимательна? Из-за усталости?

Склонившись над столом, я положила свою старенькую мерную ленту рядом с новой, красивой, желтой, как солнце. И только тогда заметила, что их мерки не совпадают. Вроде бы не намного, но этих крох как раз могло не хватить, чтобы платье сошлось на груди.

– Ну вот, – Красавчик подтянул коготками ленты и выровнял рядом друг с другом, чтобы я окончательно убедилась в догадке.

– Я не понимаю… – Ноги подкосились, я присела на стул, стоявший у стола. – Я же… могла ошибиться и… тогда… Я бы лет десять расплачивалась за бархат! Нет-нет, это, наверное, моя старая лента растянулась!

Друг с приглушенным рыком покачал головой, шумно втянул носиком воздух, однако спорить не стал.

А я, придя в себя, замерила лентами свою записную книжку, размер которой знала досконально. И тогда-то убедилась: это не старая лента растянулась. Это новая лента сделана с ошибками! Желтая и две другие, зеленая и розовая.

– Но почему? За что со мной так?

Ноги задрожали, глаза защипало от горечи. Чтобы совладать, мне пришлось стиснуть кулаки и до боли впиться ногтями в ладони.

– Ты не поняла? – сев напротив меня, Красавчик обвил лапки пушистым хвостом и грустно прижал к макушке разноцветные уши.

– Что? – Я не могла понять причину, по которой люди могли сотворить такую подлостью.

– Ты видела за эти дни Марту? – Красавчик склонил голову набок.

– Нет. Но Адель сказала, что она осталась в столичной резиденции.

– И ты поверила?

– То есть? – Догадка промелькнула, и по спине прошел холодок. И всё же я не верила, что так может быть.

– Тебя наняли не просто так, Изабелла!

– А потому что у меня есть ты?

– Скорее всего.

Я закрыла глаза, чтобы справиться с накатившим отчаянием, и выпалила:

– Я откажусь от заказа!

– Откажешься, и тогда они не выпустят тебя за ворота. А в худшем случае, запрут в подвале, – Красавчик гневно хлестнул хвостом по столу.

– Почему ты раньше не сказал мне?

– Разве я не просил тебя отказаться?

– Ты не говорил, что это ловушка.

Да, знаю, я сама виновата, но… Если бы я только знала!

– Я не знал. Догадался об этом, лишь попав сюда и побродив по особняку, – Красавчик сердито стукнул лапкой по ткани.

– А что ты ещё узнал? – подалась я к другу.

– Здесь везде сторожевые псы. Я не могу ходить там, где хочу.

– О, Светлая! Что же теперь делать?

Хотелось скорее убежать из особняка ди Брассов, бросив всё. Но Красавчик прав. Так просто меня не отпустят. В панике я сомкнула пальцы замком и заметалась по комнате.

– Пока, Изабелла, делай вид, что ни о чём не догадываешься. А потом мы придумаем предлог, и ты сбежишь.

– Но мама! Она откажется выходить за ворота. Попав сюда, увидев роскошь, она стала просто невыносимой!

– Ну… – Красавчик потёр лапкой усатую щеку. – Если скажешь, что тебе надо выбрать наряд, чтобы понравиться Шварлю. – Он брезгливо поморщился. – Она согласится. Главное, не выдать себя.

Я подхватила Красавчика и уткнулась в его пушистую макушку, от которой приятно пахло свежестью и морозом.

– Что бы я без тебя делала?

– Жила бы спокойно, – вздохнул он.

– Спокойно, но скучно, – вздохнула и я.

После короткого сна я принялась перекраивать выкройки.

Это заняло много времени. Почти до обеда следующего дня.

Я бы не выдержала, однако всё это время верный Красавчик сидел на краю стола и внимательно следил за тем, как я работаю.

На построении третьей выкройки он уже водил лапкой и коготком указывал, где какая линия чертежа находится, ещё быстро считал в уме, помогая мне.

– Семь с половиной мер плюс пять с четвертиной, деленное на три… будет… – Он смешно прищурил левый глаз, смотря на деревянную балку, пересекавшую потолок. – Четыре с четвертиной.

Сначала я перепроверяла его расчеты, а потом призналась себе, что мой дружочек превосходит меня в арифметике.

– Ты меня всё больше поражаешь, – погладила друга по спинке. – Говоришь, пишешь, считаешь, поёшь красиво. Даже не знаю, чем ты меня ещё удивишь?

– Я? – улыбнулся Красавчик, довольно щурясь от похвалы и сверкая изумрудными глазами.

– Ну да. Ты ведь и выкройки почти научился строить.

– Это потому что ты хорошо объясняешь. И я уяснил главное правило – оставлять припуски. Такие… – Показал примерный размер припусков. – Да?

– Да, Красавчик, – улыбнулась я. – Знаешь, как я по тебе скучала?

– Как? – Он подошел ко мне и умилительно похлопал глазками.

– Так! – Я наклонилась и чмокнула его в розовый носик.

Он подпрыгнул и, встав на задние лапы, удивил:

– Я ещё могу жонглировать!

Подхватив из жестяной коробки мелкие резные катушки, он принялся быстро перебирать лапками, перебрасывая одну катушку за другой левой лапкой в правую и одновременно подбрасывая.

Разноцветные нитки мелькали в воздухе, Красавчик ловко ходил на задних лапах, при этом улыбался, строил смешные рожицы. Да такие, что я не удержалась и расхохоталась.

Внезапно Красавчик подпрыгнул, молнией нырнул под кровать. Катушки с грохотом попадали на пол и покатились в разные стороны.