Текст книги "Усатое наследство Изабеллы (СИ)"

Автор книги: Алиса Ганова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 8 страниц)

6. 2

Когда я вернулась, она вышла в коридор, развернула письмо и торжествующе зачитала:

– … Учитывая вашу особенную привязанность к наследству, мой клиент делает последнее предложение и согласен выкупить его за пятьдесят золотых…

Я застыла. От осознания, что теперь мама не угомонится и не отступится.

Так и вышло.

– Изабелла, ты обязана подписать бумаги. – Мама подбоченилась и преградила дорогу. Смотрела она так грозно, что мне стало неуютно в родном доме. – Это всего лишь жалкий помоечный кот. Таких пятнистых по округе, знаешь сколько, бродит.

– Я не стану этого делать.

– Тогда считай, что матери у тебя нет! – мама рывком стянула с себя фартук и заплакала, прикрывая им рот. – Потому что… ты… считаешь облезлого кота… важнее счастья матери, которая все эти года работала не покладая рук, только бы ты ни в чём не нуждалась! – Она потрясла передо мной красными, натруженными руками.

– Я ценю твою заботу, мама. И теперь ради тебя я старательно тружусь. Мы больше не бедствуем, покупаем хорошие продукты, красивые и тёплые вещи, добротную обувь.

– Но могли бы жить ещё лучше! Купить красивый дом в хорошем пригороде! С садиком!

– К лету мы сможем продать наш дом и купить новый с садиком.

– А может, меня завтра не станет! И я так и помру в этой халупе, не дожив до лета! Если ты готова променять родную мать на какого-то кота, то ты мне не дочь! Я от тебя отказываюсь! – залетев на кухню, она громко закрыла дверь и демонстративно заперлась на щеколду.

Красавчик, свидетель перепалки, прятался на лестнице за балясиной и не спешил ко мне, уверенный, что уж под таким давлением я не выдержу и откажусь от него.

– Да не отдам я тебя! – прорычала я, едва сдерживая обиду и гнев. Стянула сапожки и босая, перешагивая через ступени, поднялась к другу. Подхватила его и понесла в нашу комнату.

Чтобы не сталкиваться с мамой, весь оставшийся день провела в мастерской. Продолжала придумывать и зарисовывать разнообразные эскизы сумочек, которые чуть позже предложу покупательницам. Вечером перекусила сухим печеньем и приняла работу у помощниц, расплатилась с ними, дала новые заказы.

В целом день прошёл, если не считать скандала, удачно. Но раскладывая эскизы, ткани, ленты по жестяным коробочкам и полкам, я грустила.

Мне сейчас так нужна поддержка, а мама не верит в меня.

Красавчик, притаившийся в углу за столом, иногда высовывал розовый носик, поглядывал на меня. Когда заметил, что я совсем загрустила, подошёл, ткнулся мордочкой в ногу.

– Изабелла, хочешь, я принесу тебе что-то более ценное, чем пятьдесят золотых?

Я перестала жалеть себя, опустилась на корточки перед другом, чтобы видеть его красивые, изумрудные глазки.

– Очень заманчиво, Красавчик, но не надо брать чужого, правда. Мы не голодаем, не бедствуем. К тому же ты принёс мне больше, чем деньги.

– Что? – На друга с поникшими ушками и несчастным видом было грустно смотреть.

– Дружбу. Уверенность в своих силах. Знаешь. – Похлопала по колену. Красавчик ловко запрыгнул и, усевшись, вздохнул. Я погладила его, чтобы приободрить. – Рядом с тобой я больше не сомневаюсь, что многое мне по плечу.

– Но Миранда… Она…

– Она всегда была такой. Хотела лучше жить, и папа ввязался в рискованное дело. Так что не всегда надо прислушиваться к её желаниям.

Красавчик коснулся моей руки, и я ощутила, что подушечка чёрно-белой лапки слюнявая и очень шершавая. Это он, нервничая, зализал её до трещинок. Так сильно переживает.

Отложив дела, я бережно промокнула мягкой чистой тканью розовую подушечку, намазала заживляющим бальзамом на гусином жире. Чтобы мазь дольше держалась, перевязала платком.

Посмотрела на молчаливого друга и укорила себя, что думаю только о своих трудностях.

Следующим утром, наспех перекусив остатками чёрствого печения, я занялась делом.

– Что ты шьёшь? – спросил сонный Красавчик, вытягивая спросонья лапки и сладостно зевая.

Заинтригованный моим молчанием, грациозно извернулся, скатился с подушки и перебрался на рабочий стол – ближе ко мне.

– Хм… – удивлённо поморгал, склонив голову набок и разглядывая итоги моего рукоделия.

– Я давно обещала. Наконец-то, сшила. Вот, Красавчик, это тебе.

Протянула на ладонях четыре миниатюрных сапожка из мягкой красной кожи, которую покупала для деталей сумочки.

– Красивые, – Красавчик осторожно коснулся одного острым коготком.

Я помогла другу надеть сапожки, поставила его на стол, чтобы примерился.

Красавчик потоптался, походил и довольно подытожил:

– Удобные. Мягкие.

Затем встал на задние лапки и, изображая человека, мастерски изобразил поклон.

– К вашим услугам, миледи.

– Ты такой милый, – я прихватила пальчиками юбку и присела в реверансе.

– Я теперь не просто кот, а приличный котосье. Но как бы мне, благородному коту, не перепутать: не надеть сапоги на передние лапы, а перчатки на задние. А тоже коты и кошки засмеют. Случится такой скандал в обществе.

Красавчик шутил, и впервые за несколько дней его глазки сияли от радости.

– Хочешь, я сделаю пометки вышивкой?

Он фыркнул и игриво манул кончиком хвоста.

– Думаешь, котовье общество поймёт разницу?

– Они – нет. А вот ты… – Я невольно улыбнулась и посетовала со вздохом: – Жаль, что ты не человек, Красавчик.

– Увы, Изабелла.

Болтая с милым другом, я развеялась. Когда пришли Анетта и Свельда, раздала помощницам указания, и мы с Красавчиком вышли на улицу, чтобы наконец-то позавтракать горячим гороховым супом, печёным картофелем и тёплыми пирожками с ревенём.

Конечно, домашняя еда вкуснее и качественнее, но лучше уж купить еды у лоточников, чем на кухне столкнуться с мамой и снова нарваться на скандал.

***

Прошло несколько дней.

Мама продолжала злиться, а в один из дней принарядилась и куда-то торопливо ушла.

Вскоре вернулась, расстроенная, и заперлась в своей комнате.

Она так и не разговаривала со мной, но Красавчик по запаху, исходившему от её уличной одежды, определил, что она наведывалась в контору Парди.

Зачем? От волнения я не находила себе места и предупредила друга:

– Не попадайся ей на глаза. А лучше спрячься.

– У меня как раз есть несколько укромных мест.

– А еда? Не хочу, чтобы ты голодал.

– Голодным я не останусь, – он лизнул меня в руку. – Но мне приятно, что ты за меня волнуешься, Изабелла.

Зачем мама наведывалась к Парди, мы узнали позже, когда она стояла у плиты и, думая, что её никто не слышит, раздражённо проворчала:

– Не понимаю, если им так нужен этот прокля́тый кот и за него готовы заплатить такие деньжищи, то какая разница: получат они его в мешке или из рук? Ух, эти богатеи с причудами!

Я расстроилась, что она так и не отказалась от мысли продать Красавчика. Но и немного успокоилась. Всё-таки прав Красавчик: силой его забрать не могут, поэтому похищать не будут. А я его добровольно не отдам. Теперь дождаться бы, когда мама смирится с этим.

Я верила, что это возможно, но не думала, что всё случится так быстро и внезапно, когда я получу срочный заказ.

Глава 7

Заказ от одной очень богатой дамы, я получила случайно.

Произошло это так.

Я сшила наряд для заказчицы с нашей улицы. Она недавно перешла работать в богатый дом, и ей срочно понадобились новые служебные платья.

Для утренней, тяжёлой работы Марта заказала пару хлопковых платьев с узорами и простыми фартуками. А для работы в главной части дома – элегантную чёрную униформу с безупречным белым, складчатым фартуком и чепцом с лентами.

Чтобы Марта смотрелась выигрышно и более «презентабельно» на фоне других служанок, я слегка изменила привычный фасон.

Марта осталась довольна заказом. И как оказалось, её хозяйка тоже оценила фасон и захотела обновить служебную форму всех служанок.

Когда Марта прибежала вечером и передала, что завтра меня ждут в одном из особняков Львиного округа, я не поверила.

Лишь когда Марта передала красивую визитку с золотыми вензелями, от которой пахло чудесными, просто чарующими духами, я поверила и, едва распрощалась с уставшей заказчицей, бросилась к маме.

– У меня появилась новая заказчица! Знаешь, откуда она? – я хотела выглядеть степенной, но не сдержалась. Обняла маму со спины и повисла на ней, положив подбородок на плечо.

– Я с тобой не разговариваю. И вообще, кто вы? – проворчала мама.

– Изабелла, дочь твоя. Смотри, что у меня есть! – я помахала визиткой.

– Угу, замечательно, – равнодушно ответила мама, продолжая крутить ручку мельницы. – А сто золотых давали только за кота! Всего-то стоило поставить подпись.

– С такими заказами мы сами заработает сто золотых.

– К старости. Твоей.

– Но ведь заработаем! Смотри, – сунула визитку почти под нос. – Меня завтра приглашают посетить особняк.

Мама сердилась, но чарующий запах нежных духов почувствовала. Отложила мельницу, вытерла руки о полотенце, взяла визитку… Прочитала и, покусав в растерянности губы, взмолилась:

– Белла, возьми меня с собой! – умоляя, она сложила на груди руки, испачканные молотым горохом. – Ну, пожалуйста!

– Ну… – я изобразила задумчивость. – Если только ты не будешь ворчать из-за Красавчика.

– Не буду!

Я с сомнением посмотрела в мамины карие глаза, и она нехотя уточнила:

– В поездке точно не буду. Буду сидеть тихо-тихо, как мышка. И буду молчать и не пищать.

– Ну, смотри. Иначе больше с собой не возьму.

Раньше мама иногда помогала мне снимать мерки, когда я была юная и совсем не опытная. Сейчас же я вполне справлюсь одна, но поездка может помочь нам с мамой помириться. Только ради этого стоило её взять с собой.

На радостях мама тут же отложила все домашние дела. Даже забыла про ягодный пирог в печи – так увлекалась подбором наряда, в котором поедет в Львиный округ.

Я дождалась, когда корочка пирога подрумянится, вынула его из раскалённой печи, поставила на подставку и, убедившись, что больше ничего не подгорит, отправилась искать Красавчика. Мне не терпелось поделиться с другом радостью.

Обошла весь дом, но нигде его не нашла. Уже начала переживать, что он решил пока что переселиться в одно из своих укромных мест, как за окном, на наружный подоконник прыгнул знакомый хвостатый силуэт с жёлтыми, горящими глазами и требовательно застучал лапкой по мутноватому стеклу.

– Вот ты где! – обрадовалась я и ринулась скорее открывать створку. – Замёрз?

Пушистый мех друга сверкал на свету множеством капелек воды, оставшихся от растаявших снежинок. Но самым удивительным было то, что в зубах он держал зелёный пушистый листик. Бережно положив его передо мной, довольный Красавчик промурчал бархатно:

– Нет. Но мог замёрзнуть лист редкой розовой кружевной фиалки, что я принёс. Ты же любишь фиалки? Да?

– Люблю, – я подхватила друга, прижала к груди и услышала ворчание:

– Фу-фу-фу! Что за запах? – впервые он отчаянно вертел мордочкой, упирался в мою грудь лапками и пытался отстраниться.

Не сразу я поняла, про что он говорит, смутилась. А когда сообразила, удивилась:

– Тебе не нравится? Но ведь запах чудесный, – достала визитку из кармана фартучка. Хотела протянуть другу, но он брезгливо сморщился, отступил от меня, ещё и зажал розовый носик лапками.

– Неть!

– А мне нравится. Я бы хотела иметь такие. И думала, тебе они тоже понравятся.

В растерянность я не сразу вспомнила, что хотела поделиться с другом радостью. А когда спохватилась, рассказала, то услышала в ответ… молчание.

– Ты не рад? – Я села на постель, где растянувшийся Красавчик недовольно подёргивал кончиком хвоста. Хотела погладить его, как делала обычно, но, вспомнив о запахе, сцепила пахнущие духами пальцы замком.

– Нет, – качнул он мордочкой и хлестнул раздражённо хвостом по лоскутному покрывалу. Так сильно, что раздался шлепок.

– Почему? Разве мы не этого хотели?

Не понимаю, что с другом происходит? Спеша рассказать ему о приглашении, я думала, он обрадуется. Но он рассердился и теперь вредничает.

Как не расспрашивала Красавчика, ответа так не добилась.

Лишь когда тщательно вымыла руки, переоделась перед сном в ночную сорочку, пахнущую щелоком, он привычно забрался под одеяло, прижался ко мне, обнял и тихо замурчал.

– Не понимаю, почему ты рассердился, – вздохнула я, поглаживая друга.

Красавчик не ответил, сделав вид, что спит.

Утром мы с мамой встали пораньше и продолжили подготовку к поездке в дом новой заказчицы.

Чтобы успеть, носились ураганами.

Поели, уложили аккуратно волосы. Затем мама надела любимое голубое платье из полосатого драдедама и занялась выбором шляпки. Я остановилась на тёмно-зелёном костюме, в котором смотрелась солиднее, зато взяла любимую сумочку и собрала кофр.

Дождалась помощниц, раздала указания; перепроверила ещё раз, ничего ли не забыла, и, убедившись, что всё необходимое взяла, спустилась на первый этаж.

Красавчик забрался на самую высокую полку в мастерской и оттуда, свысока, хмурый, следил за мной.

Я ничего не сделала, чтобы он сердился на меня, и всё же уезжать из дома, не примирившись с другом, не хотела. Когда мама оделась и вышла на крыльцо, я подошла к нему.

– Не сердись, – встала на цыпочки, погладила друга. – Я не могу взять тебя с собой. Но чтобы ты не скучал дома, оставила незапертым слуховое окно. Ты только прикрывай его, чтобы не выстудить дом.

Красавчик упрямо молчал, смотря мне за спину.

– Не грусти, мы быстренько снимем мерки и вернёмся, – пообещала я, почесывая друга по пушистой белой шейке.

Так и не дождавшись ответа, вздохнула и пошла обуваться.

Зашнуровала сапожки, надела шляпку, накинула на плечи плащ. Повернулась, чтобы взять кофр и сумочку, и увидела Красавчика, вышедшего в коридор.

– Изабелла, я не хочу, чтобы ты ехала туда.

– Почему, глупыш? – я опустилась перед ним на корточки. – Это наш шанс заработать денег, найти состоятельных клиенток.

– Знаю. Но если я попрошу, ты откажешься от поездки? – он поднял грустную мордочку и проникновенно заглянул мне в глаза.

Ради него я бы отказалась от заказа, но мама уже мысленно ехала в особняк Львиного округа. Если я скажу, что мы не поедем, и не назову с десяток веских причин, разразится буря.

– Не могу, Красавчик. Я ведь еду, чтобы мама забыла про сто золотых, чтобы у тебя был надёжный дом, где тебе будет уютно и спокойно. Понимаешь?

Друг горестно вздохнул.

– Мне пора, – улыбнулась я и, поцеловав друга, вышла на улицу, где меня в нетерпении ждала мама.

7. 2

Извозчик привёз нас на окраину столицы, где на живописных холмах располагались роскошные особняки, принадлежащие богатейшим родам империи.

Когда коляска остановилась перед дворцом, окружённым высокой оградой из кованого железа, я перестала дышать, не в силах поверить, что это тот самый адрес.

– Вы что-то напутали, – растерянно пробормотала мама.

– Глаза разуйте. Вот же герб ди Брассов, – проворчал извозчик, кивая на ворота, над которыми возвышалась изящная арка. Украшенная витиеватыми узорами и вензелями, покрытая инеем, она так блестела на солнце, что нам пришлось сощуриться и приложить ладони козырьком к глазам, чтобы разглядеть герб в виде двух скрещённых мечей.

Мы с мамой переглянулись, украдкой начертали на груди знак Светлой, собрались уже спешиваться, но привратник в ливрее бесшумно открыл ворота, пропуская коляску во внутренний двор.

Пока ехали по аллее, а мы с мамой вертели головами, разглядывая невероятную, утончённую красоту, которую видели впервые и, возможно, в последний раз.

На ступенях крыльца богатого особняка с высокой чёрной крышей, идеально симметричными фасадами и стройными колоннами стоял седовласый дворецкий с чопорными манерами.

– Добро пожаловать, – сухо поприветствовал он нас, едва удостоив взглядом. – Следуйте за мной.

Мы подхватили сумки и последовали за ним, до сих пор не в силах поверить, что нас пригласили войти с парадного входа!

С замиранием сердца я поднялась по широкому крыльцу с белыми колоннами, миновала восхитительную дверь с чудесным витражом и вошла в холл, где под высоким потолком сверкала люстра, сияющая тысячей капелек застывшей воды.

Свет отражался в начищенном дорогом паркете, на который я боялась наступать.

Вышколенные горничные встретили тоже холодно и смотрели так, как смотрят домашние псы на блохастых дворняжек.

Ну и пусть! Я выше задрала подбородок, ведь мы приехали по договорённости и, если мне прислали визитку, значит, мои услуги нужны в этом чудесном особняке, и не им мне указывать место!

Горничная забрала наши накидки, после чего дворецкий проводили нас в одну из комнат на первом этаже.

Едва мы вошли, обомлели от вида больших окон, гладкого зеркала над камином, свежего букета в большой вазе, от которого пахло весной.

– У миледи сейчас важная встреча. Можете ожидать её здесь, – сухо кивнув, дворецкий развернулся, чтобы уйти. Но я успела спросить:

– Как долго нам ждать?

Вместо ответа получила кислую полуусмешку, наполненную неприязнью.

– Белла, какая разница, сколько ждать, если ждать в такой роскоши! – улыбнулась мама, обходя комнату и касаясь прекрасных вещей. – Красота, да?

В особняке ди Брассов царила сказочная роскошь, в которую мы с мамой не вписывались. Здешние служанки запросто ходили по восточному светлому ковру, стоявшему целое состояние, а нам потребовалось время, чтобы осмелиться ступить на ворс, в мягкости которого утопали наши скромные туфли.

Растерянными нас застала горничная, которая принесла чай и крохотные пирожные.

– Спасибо, – поблагодарила я и попыталась перейти сразу к делу: – Пока госпожа ди Брасс занята, я могу снять мерки?

Горничная окинула меня надменным взглядом и процедила сквозь зубы:

– Только после одобрения миледи.

Ничего изменить я не могла, поэтому кивнула и села на мягкий стул с голубой обивкой из тафты с золотым шитьём.

«Как Марта тут служит?» – вздохнула я.

– Белла, не ворчи и сделай лицо более приветливым. А лучше… – мама поманила меня к себе. – Полюбуйся, какой за окном чудесный сад!

Мне ничего не оставалось, как слоняться без дела по роскошной комнате, смотреть из окна на заснеженный сад и ждать, когда же миледи соизволит встретиться с нами.

Время тянулось мучительно медленно. Часы уже показывали три дня. Я просто изнывала от безделья, когда в коридоре послышались тяжёлые чеканные шаги.

– Мадемуазель Изабелла? – Вошёл слуга в чёрно-жёлтой ливрее, украшенной гербом ди Брассов на левом предплечье. Начищенные пуговицы сияли на свету, и на мужчину было трудно не заглядеться.

– Да.

– Миледи задерживается. Вам что-нибудь необходимо, чтобы чувствовать себя комфортно?

– Нам очень даже комфортно, – смущённо улыбнулась мама, краснея на глазах, как юная девчонка.

– Рад. – Слуга улыбнулся, обнажая крупные зубы.

От волнения я встала со стула и поняла: какой же он высокий! То-то от него падает тень!

Разглядывая огромные ноги в белых чулках и чёрных туфлях с золочёными пряжками, короткие штаны из дорогого жёлтого бархата, такой же жилет и чёрный бархатный сюртук, я подняла глаза и нарвалась на снисходительную мужскую улыбку.

– Я – Шарль, личный помощник миледи.

– Рада познакомиться с сами, месье Шарль, – смущённо пробормотала я, отводя взгляд.

Мужчина красив, но при всём этом у него хищные черты, крупный с горбинкой нос. И даже волосы, идеально уложенные, имели редкий светло-пепельный оттенок. Странное сочетание, которое пугало, но и притягивало внимание. И всё же, набравшись дерзости, спросила:

– Я вот думаю, если миледи пригласила нас, то… наверное, мы можем начать снимать мерки?

– Не рекомендую с-спешить. Многое зависит от настроения миледи. Лучше подготовьте эс-скизы. Вы их привезли?

– Что? – я сжала пальцы, чтобы не вскочить и не заметаться ураганом по роскошной гостиной.

– Не беда, мадемуазель. У вас ещё ес-сть время в запасе.

Шарль ушёл, но вскоре вернулся и принёс стопку дорогих плотных, белоснежных листов, коробочку красок, дорогущие цветные карандаши и кисточки.

– Полчаса вам хватит? – На его губах появилась широкая улыбка. Красивая, но пустая.

– Да. Благодарю!

Я бросилась к столу и занялась делом.

– Белла, ты видела, как он тебе улыбался? – подсела ко мне мама и попыталась увлечь болтовнёй.

– Не сейчас! – отмахнулась я, судорожно придумывая варианты униформы и набрасывая самые удачные на листе. – Я занята.

– Какой же ты порой бываешь занудой, – вздохнула она. – Вся в отца.

Может, я и зануда. Но, если я хорошо выполню заказ, он может стать моим счастливым билетом к состоятельным заказчицам. Пусть не сразу, но после школы Шитро, вполне!

Глава 8

Наверно, о нас забыли. Я хотела выйти, найти кого-нибудь из слуг и уже собралась духом, как дверь открылась и вошёл Шарль. За ним горничная с серебряным подносом в руках.

Пока она расставляла чашки, блюдца, вазочки с джемом и печеньем, Шарль нашёл меня взглядом, любезно кивнул.

– Госпожа задерживается.

Я едва сдержала стон разочарования.

– Может быть, тогда нам приехать завтра? – предложила, чувствуя себя неуютно в богатом особняке ди Брассов.

– Вам нужен заказ? – понизил Шарль голос, отчего его лёгкий присвист стал более отчётливо слышен.

Горничная звякнула чайной парой. Шарль резко обернулся и проследил пристальным взглядом за нервными действиями горничной. Возможно, она так не желала идти к нам, бедным простолюдинкам, что потребовалось его вмешательство.

Несмотря на пренебрежение, оказанное нам в особняке, заказ мне был очень нужен. Поэтому я склонила голову и коротко ответила:

– Да.

– Ждите. Уже с-скоро, мадемуазель.

Вскоре в коридоре, и правда, раздались чеканные шажки, какие бывают у обладательниц туфелек с каблучками.

Дверь открылась, и вошла изящная, очень красивая дама, принеся с собой чарующе – сладкий аромат.

Она уже немолода, но такая ухоженная, стройная, что я, как ни вглядывалась, не могла определить её возраст. И наряд её столь тщательно подобран, что я восхитилась.

Правда, только ажурные кружева, украшавшие её шелковое платье цвета утренней зари, стоили целое состояние, не говоря уже о туфельках. А уж какие украшения на ней были! В том числе шпильки и гребень в золотых волосах, на свету поражавшие игрой бликов.

В графине ди Брасс всё идеально от кончиков туфель до идеально уложенных прядок. И только глаза поражали ледяным равнодушием.

Я перестала дышать, вытянувшись перед знатной заказчицей в струнку.

– Я сегодня принимаю важные визиты. И не нашла бы для вас времени, если бы не Шарль, – графиня бросила на личного помощника милостивый взгляд. В ответ Шарль услужливо поклонился ей.

Оставшись довольной, графиня подошла к креслу, стоявшему у стола с эскизами, грациозно опустилась на него.

– Вы подготовили эскизы?

– Да, миледи. Вот… – я поправила листы, чтобы они лежали ещё идеальнее.

Едва бросив на них взгляд, графиня нахмурилась.

Я от волнения спрятала дрожащие руки за спиной

– Пожалуй, – изящная головка графини ди Брасс качнулась, и по стенам, оббитым светлым шёлком, побежали световые зайчики, исходящие от покачивающихся серёжек. – Я рискну и закажу у вас униформу для прислуги. Вот только… – Она поджала подкрашенные губы.

У меня нутро сжалось от напряжения.

– Раз уж вы приготовили эскизы для горничных, покажите мне и эскизы ливрей.

– Ливрей? – я обмерла. – Я… я…

– Я так и думала, – нахмурилась недовольно графиня.

– Миледи, – Шарль склонился над госпожой и вкрадчиво зашептал: – До утра мадемуазель Изольда подготовит эскизы и как раз успеет показать перед отъездом.

Я – Изабелла! Не Изольда! Но сейчас была очень благодарна за помощь.

– Да-да, – заверила я, – непременно успею.

– Что ж, надеюсь, – графиня поднялась с кресла.

Я хотела уточнить: могу ли приступать к снятию мерок хотя бы со служанок, – и обратилась к графине:

– Миледи?!

Но она ушла, проигнорировав меня.

– Ну ты и гусыня, – прошипела мама, когда мы остались одни. – Шарль так мил, а ты как слепая, нерасторопная. Хоть бы улыбнулась ему в благодарность.

– Мне не до него, мама. Я переволновалась, – говорить о том, что он хоть и красив, но напоминает мне бездушную глыбу льда, не стала, потому что иначе мама мне о нём все уши прожужжит, пытаясь переубедить.

– Хочешь остаться старой девой? Между прочим, графиня выделяет его, и когда-нибудь Шарль станет дворецким. Вот же кому-то повезёт стать его женой.

Что он имеет на графиню влияние, я тоже подметила, но не предала особенного значения, потому что мои мысли заняты отчаянным желанием получить заказ у своенравной графини.

– Присмотрись к Шарлю, – ткнула мама меня локтем в бок.

– Угу, – отозвалась я, только чтобы она унялась.

Пока я срочно рисовала эскизы ливрей, мама томилась от безделья, налегала на печенье с джемом и хотела посплетничать.

Я с укоризной посмотрела на неё, но она поняла мой взгляд по-своему.

– Белла, ты тоже угощайся, – протянула мне вазочку с печеньем.

– Потом, – отмахнулась я, потому что из-за переживаний ничего не лезло в горло. Я хотела

скорее закончить рисовать и вернуться домой.

Когда высох последний рисунок, за окном уже стемнело. Чтобы не терять вечер, я позвонила в колокольчик и попросила пришедшую горничную позвать Шарля.

Он пришёл. Недовольно хмурый, видом показывая, что я отвлекла его от важного дела.

– Простите, месье Шарль, – я смущённо улыбнулась, чтобы загладить вину. – Я закончила рисовать. Могу я попросить вас передать графине эскизы?

– Позже вы сделаете это с-сами, – отчеканил он.

– Дело в том, что я хочу успеть вернуться в мастерскую и приехать завтра утром.

Красивое лицо Шарля скривилось, будто он лизнул дольку лимона. Сведя руки за спиной, он перекатился с носков на пятки и, бросив на меня колючий взгляд, процедил недовольно:

– Так вы пропустите отъезд графини. Лучше вам остаться в особняке. Я распоряжусь, чтобы вам подготовили комнаты.

Я не понимала этого мужчину. Он внимателен, но нетерпелив и при этом холоден. Даже его улыбка не согревает. Однако он помогает мне. Стоит ли его сердить, чтобы остаться без помощи? В конце концов, ну уедем мы домой завтра. Главное – получить это мраков заказ!

Как только дверь закрылась, мама тихонько взвизгнула и, довольно потерев ладони, прошептала:

– Я же говорила! Он тебе благоволит! – после чего подхватила печенье из фарфоровой вазочки, откусила кусочек и закатила в блаженстве глаза. – Какая нежное тесто, Белла! Ты только попробуй!

Печенье вкусно пахло цедрой, имбирём и другими дорогими специями. Я ужасно проголодалась, но в вазочке осталось всего два печенья. Глядя на них, я одно положила в карман, чтобы потом угостить Красавчика, в последнее оставила в вазочке, чтобы она не оставалась неприлично пустой.

Пока я возилась с сумками, перепроверяла, всё ли лежит на своих местах, мама задремала в кресле у камина.

Стараясь не шуметь, я размяла спину, ноги, поясницу, а когда присела в соседнее кресло, буквально на минутку, не заметила, как сон сморил и меня.

Разбудили меня осторожные, крадущиеся шаги и пристальный взгляд.

Я резко распахнула глаза и застала экономку, стоявшую надо мной.