Текст книги "Третий лишний(СИ)"

Автор книги: Алиса Ганова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 13 страниц)

     – Я не позволял тебе вставать. – произнес он недовольным тоном, но все же несколько вальяжно, – У меня для тебя есть небольшой подарок. – продолжил он и, достав из карманов брюк небольшую бархатный мешочек красного цвета, протянул ей. Ханна недоверчиво протянула руку и осторожно его взяла.

     – Открой. – подсказал он ей, но это было больше похоже на подталкивание.

       Не спеша и очень аккуратно, она начала развязывать ленточку, потом вытряхнула на ладонь его содержимое  и онемела. Это были серебряные серьги с крупным жемчугом. Две каплевидные жемчужины молочного цвета лежали на ее ладони и она ощущала их прохладу.

     – Нравятся? – поинтересовался хозяин, так не дождавшись радостных возгласов.

     Ханна продолжала молчать, ничего не отвечала, лишь ее губы  предательски задрожали. Стараясь удержаться, она поджала губы, но было уже поздно, по ее лицу текли слезы.

     Вручая такой изысканный, особенно для служанки, подарок, Айзек ожидал чего угодно, но только не тихие слезы бессилия. Увидев, что Ханна расплакалась, как маленькая наивная дурочка, он смутился и почувствовал себя редкостным подлецом. От былого триумфа не осталось и следа.

     – Если не нравится, куплю что-нибудь другое.  – попробовал он неловко утешить ее.

    – Не надо, они красивые. – сквозь слезы ответила она, покачивая головой.

    – Тогда не плачь! – грубовато сказал он, стараясь скрыть от нее свою неловкость. Все же мерзавцем он никогда не был, но ему так хотелось почувствовать себя любимым и желанным, и он шел к этому как мог.

      Ханна не могла ничего ответить да и не знала, что сказать. Чувство радости от подарка омрачалось мыслью о греховном падении. Расположение хозяина к ней и нарушение ее душевной непорочности произошли столь стремительно, что она не успела ни смириться с произошедшим, ни отказаться от предоставленных ей благ, и сейчас она оплакивала свою скромность, остатки которой терзала радость от полученной красоты.

     – Ну, хвати же, дурочка! –  Айзек Гриндл положил ее голову на колени, начал нежно гладить по волосам, позволяя ей выплакаться. Когда слезы закончились, он помог ей подняться и проводил до двери.

     – Это мой личный подарок вам, постарайтесь его не афишировать, особенно при Кэтрин. – несколько сухо предупредил он.

    – Я понимаю. – кивнула головой Ханна и повернулась к двери, чтобы выскользнуть из его кабинета и под покровом ночи добраться до своей комнатки. Дверь за ней тихо затворилась и она, прислушиваясь к ночным звукам дома, побрела наверх.

      Уже лежа в своей кровати и перебирая пальцами жемчужины, она улыбнулась.

Глава 12

  Ханна была поражена, когда почувствовала, как увеличенное в два раза жалование и  дорогие подарки быстро затоптали остатки скромности. Но все же у нее была грань, через которую она ни за что не согласилась бы переступить, во всяком случае сейчас. Мысль о том, что рано или поздно мистер Гриндл потребует от нее большего, не давала ей покоя. Каждый раз она с ужасом задумывалась о том, что еще взбредет в голову хозяину.

      "Нужно скопить как можно больше денег, чтобы продержаться хотя бы первое время, пока буду искать работу. А там как-нибудь". – утешала она себя и свою совесть, когда та просыпалась и начинала ее нещадно грызть. В минуты отчаяния она ненавидела мистера Гриндла, но все же умом понимала, что в другом доме при подобной ситуации дело бы уже давно закончилось бы насилием.

      "Что делать, если он потребует большего? – задавала себе Ханна вопрос вновь и вновь. Поделиться, рассказать о том, что тяготит душу, об одолевающих сомнениях ей было не с кем. Ни преподобному Поупу, ни его сестре не скажешь и не доверишь того, что можно было доверить матери или близкому человеку. – Они несомненно добрые люди и всей душой переживают за меня, потому я просто не могу рассказать им то, что уже сотворила. Я разобью им сердце!"

      После долгих метаний, она все же пришла к выводу, что пока у нее есть возможность, будет откладывать деньги на черный день, и, если мистер Гриндл попытается ее принудить к сожительству, она твердо скажет "нет". Все-таки, родить незаконнорожденного ребенка и потом воспитывать его одной, все время будучи голодными, это не стоило всех его подарков вместе взятых. Мало того, что бедный ребенок будет многим обделен, так еще и опозорить имя Поупов. Нет, такого она совершить не могла.

     Обжегшись один раз на обмане нанимателя, Ханна отныне стремилась как можно лучше подготовиться к неясному будущему, потому что тот вариант, который наиболее вероятен, был ей совсем не по душе.

      "Нужно объясниться с мистером Гриндлом, пока все не зашло слишком далеко!" – решила она ночью, когда вертелась в своей кровати.

      Встав утром пораньше, она привела себя в порядок и стала дожидаться, когда проснется хозяин дома. Услышав его голос, она подождала, пока Марта отнесет ему в кабинет чашку кофе, и постучала в дверь кабинета. Мистер Гриндл был удивлен.

      – Доброе утро, Ханна. Что-то случилось? – поинтересовался он, поглядывая так, будто ожидал от нее какую-нибудь  женскую глупость.

     – Нет мистер Гриндл, все хорошо, просто я. – она запнулась, не зная как правильно начать разговор на столько деликатную тему.

     – Соскучились по мне? Право, я не ожидал. – усмехнулся он самодовольно. Хозяин был человеком проницательным, потому с легкостью путал ее планы и быстро сбивал с нее спесь. – Что же вы молчите? Не просто же так вы пришли ко мне с самого утра? – он откинулся в кресле, показывая, что весь во внимании.

     Ханне стало неловко, она покраснела. Теперь, стоя перед ним, она осознавала свою наивность и сильно жалела, что решилась на этот разговор. Все с самого начала пошло  не так, как она думала. Она не была пугливой и робкой, но не могла пересилить себя и произнести тех слов, которые так легко слетали с языка мистера Гриндла и к чему он принуждал ее.

     – Вы хотите покинуть нас? – начал он свое нападение. Его бровь изогнулась и она почувствовала как растет его напряженность.

      – Нет, мистер Гриндл. – тихо ответила она.

      – Тогда что? Говорите же, я жду.

      – Я много думала в последние дни... – начала Ханна издалека.

      – И что надумали?  – его голос был холодным и насмешливым, от чего служанка ощутила себя глупой и растеряла последние остатки уверенности в себе.  Фразы, заготовленные заранее, теперь казались ей совершенно неуместными, а новые не приходили в ее голову.

       "Будь, что будет!" – решилась она и, вздохнув, начала говорить то, что думала, не таясь и не сильно выбирая слова:

      – Я много думала в последнее время. Вспоминая, как мы проводим наши вечерние встречи... – она набралась смелости и дерзости и посмотрела ему в глаза. Ее щеки горели, но она продолжала:  – понимаю, что мы переходим допустимые грани, возможные между нанимателем и служанкой.

      – И что? – холодно съязвил он.

      – Я хотела сказать, что, не смотря на всю мою симпатию к вам, я не смогу быть... – она замолчала. Он цинично смотрел на нее, а его губы скривились в усмешки. Ханна почувствовала себя дурой. А вдруг он и не думал делать ее своей любовницей, потом ей будет стыдно на него даже посмотреть. Но, вспомнив про первый раз и его намерения в тот вечер,  все ее сомнения растаяли. – Несмотря на всю мою симпатию к вам, а боюсь, что вскоре вы захотите нечто большее, чем просто... – она снова замялась, но все же произнесла: – леденец.

       Она старалась говорить как можно более мягко и деликатно, чтобы не злить и не провоцировать хозяина, но по его лицу было не понятно, что он чувствует  и о чем думает.

      – Я боюсь беременности и боюсь опозорить имя Поупов. – выложив все, что было у нее в мыслях, служанка замолчала.

     Мистер Гриндл продолжал сидеть в кресле, вольготно раскинувшись, и тоже молчал, но его лицо стало серьезным.

     – Не бывает безвыходных ситуаций, вы не думали об этом? – произнес он после некоторого молчания. Ханна вопросительно посмотрела. – Всегда можно выдать особу замуж, при наличие хорошего приданого.

     – Но слухи все равно будут ходить. – парировала она.

    – Можно отдать ребенка.

    – Я не отдам своего ребенка никому!

    – Правда? – он посмотрел на нее испытывающим взглядом.

    – От кого бы ни был ребенок, он мой, я буду любить его и никому не отдам! – только от одного его мерзкого предложения она почувствовала к нему ненависть.

    – Тогда что вы хотите? Уйти?

    – А вы дадите рекомендации? – она чувствовала шантаж, но храбрилась изо всех сил.

    – Не дождетесь! Я не для того столько возился с вами, чтобы вы так легко упорхнули от меня.  – его циничность впервые проявилась так явно. – Если думаете, что в другом месте будет по-другому, сильно ошибаетесь. – медленно, но отчетливо произнес он. – Это удел всех хорошеньких служанок.

    – Я готова выполнять ваши пожелания, которые касаются сладостей и леденцов. – начала торг Ханна. Она тоже умела быть циничной.

    – Вы торгуетесь? – усмехнулся он. – Вы умная девочка.

    – Приходится быстро учиться. – дерзила служанка. Желание выжить, сохранить доброе имя и остаться с работой – вот ее цель и ради этого она готова на многое, пусть даже ей придется лгать и изворачиваться.

     – Вот как? Я могу вас научить еще многому.

      Ханна поняла, что стоит ей показать свой страх, как мистер Гриндл точно попробует добиться своего и в этот раз он не отступит.

      – А вы торгуетесь! – повторил он уже утверждая. – Вы такая соблазнительная!

      – Я уйду от вас! – пригрозила она.

      – Куда? К кому? – язвительно поинтересовался Айзек.  – К подобию мистера Марча? Он не будет с вами церемониться, а сразу возьметсвое. К одинокой старушке? У нее внуки и жалование маленькое.  На завод, где штрафами изведут, добиваясь согласия?  А? Так чем я вам не угоден?

       – Вы мне угодны всем, кроме возможных последствий.

      – А если их не будет? Если ваша целомудренность и скромность останется при вас? – он заметил, как оживилась служанка. – Вы согласитесь?

      – На что?

      – На мои пожелания.

      Она с недоверием посмотрела на него, ожидая подвоха.

      – Не сомневайтесь, я могу еще многому научить вас! –  его усмешка оставалась циничной, а глаза похотливыми.

       Было ясно, о каких умениях он намекал. Ханне стало гадко и противно на душе.

     "Главное выиграть время и скопить побольше, а там будь что будет". – напомнила она себе и собравшись с духом, решилась:

      – А вы уверены, что сможете удержаться от соблазна?

      Услышав ее вопрос, Айзек возликовал про себя:

     "Попалась!" – но изо всех сил постарался не выдать свое торжество. Он,  не спеша, встал из-за стола и сложив руки за спиной, начал задумчиво расхаживать по комнате.

      – По крайней мере,  – начал он. – пол года смогу.

      – А потом?

      – А потом мы с вами снова поговорим. – закончил он обнадеживающе.

      – Вы уверены, что удержитесь? –  в ее голосе отчетливо чувствовались нотки сомнения.

      – Абсолютно. –  заверил он, усмехнулся в мыслях. – Я развеял ваши сомнения?

      Он посмотрел на нее, всячески показывая ей свою полную уверенность в своих силах.

     – Почти да, мистер Гриндл.

     – Тогда полагаю, разговор окончен?

     Когда служанка ушла, он удовлетворенно хмыкнул:

     "Пусть это не то, что ожидал и не так быстро, как хотел, однако все сложилось даже лучше. Следующий шаг сделан! За месяц, два... многое изменится и всякое может случиться. Зная слабые стороны человека, можно  пользоваться ими. Рано или поздно, ей будет некуда деваться. А чем больше сопротивление, тем сладостней победа. Ради этого стоит подождать".  – от предвкушения неминуемой победы у мистера Гриндла поднялось настроение.

     Выйдя из его кабинета полностью измотанной и выжатой, Ханна – Эмма направилась на кухню, чтобы выпить чая и перекусить.

     – Доброе утро, Марждори! Как день начался?

      – У меня все как всегда – хорошо. – улыбнулась та. – А ты чего изнеможенная с утра?

      – Не обращай внимания, как всегда. – махнула рукой Ханна, усаживаясь за стол.

      – Есть хочешь?

      – Еще бы! И не только есть. Еще бы и поболтать, пока возможность есть.

      – Совсем тебя благонравностью измучила?

      – Не то слово. – пожаловалась Ханна, не сводя глаз с тарелки с большим куском мясного пирога, которую перед ней поставила кухарка. – Марджори, ты умеешь поднять настроение!

       – А-то! – усмехнулась заговорщицки женщина. – Только скорее, сама знаешь.

      – Аха! – только и смогла ответить набитым ртом Ханна. Большая Мэри лучше выбросит еду, чем позволит объедаться служанкам. С ее характером уж ничего поделать было не возможно.

      – Кстати, тебя Лидия Марвел спрашивала! – спохватилась кухарка.

      – Да не уж то? Даже тебе прохода не дает?

      – И не говори. Дружба у вас что ли?

      – Не смеши меня, какая уж там дружба. – чуть не подавилась Ханна от возмущения. – Так, просьба у нее есть.

      – М? – по лицу Марджори были заметно, как она заинтересовалась новостью.

      – Даже не спрашивай! – подняла руку Ханна, пресекая возможные дальнейшие вопросы.

      – Ну, как знаешь. – надулась собеседница.

     – Не сердись, чуть позже, когда-нибудь расскажу, а пока мне еще жить охота.

     – Тогда чего связалась?

     –  Я же добрая.

     – К себе или другим?

     – Намек поняла!

    – Вот и хорошо.

     Больше вопросов Марджори не задавала,  и Ханна погрузилась в свои мысли:

     "Что ни говори, но Марджори права, в любом случае, если отношения Лидии и Алена откроются, то крайняя, как ни странно, по любому буду я, хотя я там совсем и не при чем. Нужно будет поговорить с Лидией и закончить с таинственной перепиской".

    Перекусив, она поспешила к хозяйке. День начинался почти как обычно. Миссис Марвел была в хорошем расположении духа, потому после полудня отпустила компаньонку, которая отпросилась  посетить репетицию церковного хора. Мисс Марвел была уже там.

    "Еще бы не пришла, знает же, что письмо должно придти. – усмехнулась тихонько Ханна. Не успела она встать в хор, как Лидия осторожно, но настойчиво стала протискиваться к ней, а вскоре стояла с ней рядом. – Вот что письмо от любимого с человеком творит. Совсем никакой гордости не оставляет и начинают леди носиться за служанками. Ох, то ли еще будет. – вздохнула бывшая служанка".

     – Получила письмо? – нетерпеливо спросила Лидия, даже не поздоровавшись.

     – Да, оно в сумочке, позже отдам.

     – Ну вот! – Лидия скорчила разочарованную гримасу. – Не могла его из сумки прихватить?

     – Могла! А могла  еще идти и размахивать письмом, чтобы все видели и заметили, что мисс Марвел пришло долгожданное письмо.

     – Какая ты злая!

     – Зато осторожная. – огрызнулась служанка. – Но если моя кандидатура вас не устраивает, найдите другого курьера, который будет вам подносить письма прямо к кровати.

     – Не злись, я не подумала.

    – Когда обижаете, вы тоже не думаете?

    – Ненавижу тебя Ханна! – выпалила Лидия.

    – Я переживу. Зато Алена Уилсона любите. – Лидия и Ханна посмотрели друг на дружку, но больше не произнесли ни слова. Лидии пришлось дождаться окончания репетиции, по окончании которой она получила свое долгожданное письмо. Стоило Ханне протянуть его, как мисс Марвел вырвала его из рук и, не поблагодарив, с нетерпением поспешила  в укромное место, но, спохватившись, что ей еще предстоит передать ответ, на ходу крикнула:

     – Ответ я тебе передам!

     "Ну, вот и вся благодарность. – усмехнулась Ханна. – Однако только ради возможности поворчать и высказать свое недовольство, можно еще побыть курьером, иначе когда бы еще у меня появилась возможность дерзко перечить Лидии".

    Весь следующий день Ханна носилась по дому без передышки. Миссис Гриндл собиралась нанести визиты, потому тщательно и привередливо выбирали наряд. Пришлось перевернуть почти все шкафы, перемерить платья не по одному разу, пока хозяйка сделала окончательный выбор наряда на вечер.

     Потом Ханна долго и осторожно разглаживала платье и воланы, а затем ей предстояло помочь выбрать прическу и сотворить ее. Стоило компаньонке завершить укладывать волосы Кэтрин, как та выразила неудовлетворение и потребовала сотворить что-то более праздничное с ниспадающими локонами.

    Ханна немедленно бросилась греть щипцы, резать бумагу, доставать множество шпилек и заколок. Почти час ушел на исполнение всех хозяйских прихотей. Осмотрев свое отражение в зеркале, миссис Гриндл осталась весьма довольной. Челка была уложена мелкими кудрями, а сзади  длинные локоны украшали ее спину. Волосы у Кэтрин были густыми и длинными и укладывать их было весьма не просто. Когда хозяйка была полностью готова, Ханна вздохнула с облегчением. Еще полчаса и хозяйка с супругом уедут, а у нее появится свободное время и она сможет присесть и отдохнуть.

    Когда же наконец супруги Гриндл ушли, Ханна вздохнула с облегчением и направилась на кухню к Марджори. Что ни  говори, там можно не только поболтать, но и перекусить. Зачем же отказываться от стольких удовольствий сразу?  Однако стоило Ханне войти в кухню, она сразу заметила, что кухарка не в духе.

      – Марджори, что с тобой? Неужели и к тебе придрались? – осторожно спросила она.

       – Угу. –  фыркнула Марджори, продолжая угрюмо помешивать содержимое кастрюли.

       – Ладно, не буду приставать с расспросами. Захочешь, расскажешь.

       – Какая ты добрая, ну надо же! – огрызнулась кухарка, что было ей совсем не свойственно. Ханна с удивлением уставилась на нее. – Чего смотришь? Добрая нашлась! Вот потом и расхлебывай вашу доброту, которая боком выходит.

      – О чем ты?

     – О письмах.

    Ханна онемела, а Марджори продолжила:

    – Эта глупая Лидия, избалованная девчонка! Угораздило ее пристать ко мне на улице, с просьбой передать тебе письмо. Как на грех, в окно за мной следила Мэри. Стоило мне лишь захлопнуть дверь, как она набросилась с расспросами, что это за письмо?

     – А ты?

     – А я что? Пыталась увильнуть, но она крепко наседала, тогда я сказала ей, что Лидия спрашивала тебя, так что тебе и предстоит объясняться с ней.

    – Ясно. – погрустнела Ханна.

     – Я ведь тебя предупреждала! – вздохнув, упрекнула ее Марджори.

     – Это не дело Мэри и нечего ей лезть.

    – Ты это хозяевам скажи.

    – Придется так и сказать. – вздохнула Ханна.

    – Ну-ну, а я посмотрю на тебя, как ты скажешь хозяину, что это не его дело!

    Вечер был испорчен. Радости от появившегося свободного времени уже не осталось и, пока на кухню не пришла экономка, Ханна ускользнула в свою комнату.

     Следующим утром, направлялась в спальню к хозяйке, Ханна в коридоре столкнулась с мистером Гриндлом. Поздоровавшись,  она поспешила как можно скорее скрыться в спальне хозяйки, однако не успела:

     – Наслышан о вашей тайной переписке. – сходу начал Айзек, преграждая Ханне спасительный путь.

     – Что? – попыталась она изобразить удивление.

     – Что слышали! Письмо мне на стол!

     – Но оно не мое!

     – Тогда почему у вас?

    Она замялась, но отпираться не посмела:

    – Я лишь получаю и отправляю письма. Их содержание мне не известно.

    – Отныне, мы будем знать об их содержании. – улыбнулся он.

   – Но они не адресованы нам!

   – Но вы не их служанка, а моя!

    На его замечание ответить Ханне было нечего.

    После обеда письмо Лидии лежало на рабочем столе Айзека Гриндла. Он осторожно коснулся его и брезгливо поморщился:

    – Уверен, любовное письмо. – заметил он.

    – Почему вы так уверены? – спросила Ханна, изо всех сил пытаясь изобразить дурочку.

    – Женщина опрыскивает письма духами, разве это не знак? – он посмотрел на служанку и уголки его губ изогнулись в легкой усмешке. Ханна внутренне съежилась. Изображать перед ним дурочку было сложно и бесполезно. Что попадалось мистер у Гриндлу в руки, уже было почти не вырвать. Осознав всю тщетность своих попыток, она перестала играть.

     – Если вы откроете письмо, это заметят. – предупредила служанка.

     – Смотря, как открывать конверт. – рассмеялся Айзек. – Ханна, вы такая наивная! Вы что, раньше никогда не читали чужой переписки.

    Она отрицательно покачала головой.

     – Тогда учитесь!

     Он взял острый серебряный нож для открытия корреспонденции и очень осторожно, тщательно выверяя каждое движение руки, он стал оттягивать заклеенный угол конверта. Когда он не поддавался, мистер Гриндл аккуратно подрезал склеенную бумагу, стараясь, чтобы бумага не рвалась. Вскоре, когда письмо было открыто, он достал исписанный лист и принялся читать. В комнате витал сильный запах духов.

     Столько ему приступить к чтению, как почти сразу же его серьезное лицо стало расплываться в  широкой, самодовольной улыбке. Его радость вскоре вылилась в смех, а к окончанию чтения, из его глаз почти лились слезы.

      – Боже мой, я уже давно так не смеялся. – объяснял он, вытирая глаза красным большим кулаком. – Я знал, что Марвелы люди не далекие, но что до такой степени... Хотите прочесть? – он протянул листок служанке.

    Ханна с сомнением взяла исписанный лист и, поколебавшись мгновение, все же приступила к чтению.

      Милый Ален, я получила ваше письмо. Знали бы вы, с каким нетерпением и трепетом я ожидаю ваших писем, как радуюсь им. Безрадостные, однообразные серые дни прерываются вашими письмами и я словно оживаю.

      Признаюсь, что ожидание невыносимо, но все окупается, когда я читаю строки, написанные вашей рукой. Иногда мне кажется, что, читая, я вижу ваше лицо. Я оживаю,  радость наполняет мою жизнь и все мое существование. Все мои помысли только о вас! Разве может быть иное?

     Иной раз, вы снитесь мне. Мне неловко писать об этом, но все же я пишу, чтобы развеять ваши сомнения. Молю, отбросьте любые сомнения, которые тревожат вас. С нетерпением ожидаю, когда мы вновь увидимся. Грустно, что вы сейчас далеко и я не могу видеть ваше лицо, держать вас за руку.

     Сожалею, что моим родителям не удалось узнать вас и ваше доброе, светлое сердце. Думаю, стоит им лишь узнать вас и уверена, они тоже полюбят вас. Я не хочу и не могу думать, что может быть иначе.

    Недавно я подумала, что ведь мы могли бы и не встретиться, если бы не случайность! Ужасно думать об этом. Как много значит в жизни случай. Я буду молиться, чтобы с нами происходили только  хорошие случайности, а плохие обходили стороной.

     Милый Ален, я очень, очень скучаю по вам. Смею надеяться, что вы тоже.

                                                                                                                                                             Ваша Л.М.

      Дочитав письмо, Ханна подняла голову.

     – И как вам письмо юной любительницы романов? – его красное от смеха лицо имело выражение кота, почуявшего запах сливок.

    – Романтично. – коротко заметила служанка. Конечно, оно было излишне романтичным, однако других влюбленные юные девушки и не пишут, особенно если они дурочки. То, что Лидия самодовольная дурочка, у нее даже сомнений не было, и все же она не могла понять, отчего мистер Гриндл так веселился.

     – Ханна, ради Бога, только не надо утверждать, что вы бы стали писать нечто подобное? – воскликнул он, уловив удивление на ее лице.

    – Возможно, все зависит от испытываемых чувств? – осторожно парировала она.

    – Чувств? – Айзек усмехнулся. – Вы думаете, что в семействе Марвелов кто-то способен любить?

    – Почему нет? Миссис Марвел любит мистера Марвела. Возможно, что и мисс Марвел сможет полюбить кого-то.

   – Правда? – скептично усмехнулся он. – А мне казалось, что Маргарет любит только себя.

   Ханна не стала спорить, понимая, что в чем-то хозяин прав.

   – А вы видели этого Алена? – поинтересовался Айзек.

   – Только мельком.

    – Опишите его. – приказал он.

    Она попыталась сосредоточиться на незначительном событии, случившимся почти два года назад. Получалось плохо.

    – Высокий, стройный, – начала она. – с приятной внешностью, более подробно я не смогу описать.

    – Вы не оценили его обаяния? – съязвил Айзек.

    – Он понравился Лидии, а не мне. Если вы попросите ее описать Алена, то думаю, она вам даст исчерпывающий ответ.

    – Не сомневаюсь. – спокойно ответил он, словно не заметил иронии. – Какое у вас сложилось о нем впечатление?

    – Не глупый, гордый, уверенный в себе, даже несколько самоуверен. Мне показалось, что он холоден в общении, однако вежлив и обходителен. Умеет расположить к себе, заинтересовать своей персоной.

    – Потому вы его запомнили? Все-таки достаточно много время прошло с тех пор. – в его словах чувствовалась издевка.

    – Потому как Лидия долго донимала разговорами о том, какой Ален умный, интересный, красивый молодой человек и так каждый день и не по разу. Надоела с ним так, что если бы не ушла от них, то наверно он и мне бы мне начал снился.

     – Вот дамский угодник! – наигранно возмущенно покачал головой мистер Гриндл и, радуясь своей шутке, удовлетворенно хмыкнул, но звук скорее походил на хрюк поросенка. Ханна не смогла сдержаться и улыбнулась, а мистер Гриндл в ответ улыбнулся ей.  Небольшие, близкорасположенные карие глаза, немного вздернутый нос...

     "Как он похож на поросенка!" – осенило ее. От сравнения надменного мистера Гриндла с милым поросенком ей стало смешно. Ее губы растянулись в улыбке, которая становилась все шире и шире. Пытаясь скрыть растущее веселье, Ханна прижала руку к подбородку, но даже боязнь разозлить хозяина не помогала ей успокоиться. Ее распирал смех и оставалось лишь мгновение до того, как она рассмеется во все горло. Ханна набрала в грудь воздуха и изо всех сил закрыла рот рукой, но задержанное дыхание сбилось и неожиданно для себя, она издала почти такой же звук. Все происходящее было так нелепо, комично и совершенно не подобающе, что Ханна не могла  сдержаться и рассмеялась.

       Мистер Гриндл замер.  Служанке казалось, что он вот-вот закричит на нее, потому что хозяин застыл, а потом с гримасой ярости, потрясая пальцем, пошел на нее. Однако прежде чем он успел до нее дойти, его лицо исказилось и он тоже захохотал, указывая на нее пальцем и периодически всхлипывая:

      – Ты!... ты... – из-за смеха он больше ничего не мог произнести. Стоя напротив друг друга, они вместе хохотали так, что у них заболели животы, но они все не могли остановиться. Стоило им только посмотреть друг на друга, как приступ смеха вновь нарастал.

       Возможно, они бы еще долго смеялись вместе, однако на их громкий смех в кабинет прибежала миссис Гриндл.

Глава 13

  Стоило войти миссис Гриндл  в кабинет и желание смеяться у Ханны тот час угасло. Служанке хватило лишь мгновения, чтобы заметить на постном лице хозяйки высокомерие и недовольство.  Она выпрямила спину и, как подобает хорошей служанке, опустила глаза, чтобы показать всем своим видом полное раскаяние и послушание.

     Если ей удалось быстро совладать с собой и заглушить смех, то мистер Гриндл даже не думал останавливаться.

      – Что происходит?! – недоуменно спросила хозяйка высоким тревожным голосом, выдававшим ее смятение.

      Однако Айзек продолжал хохотать, совершенно не обращая на супругу внимания, будто ее в комнате не вовсе было. Она метнулась к мужу и схватила его за руку, надеясь, что  прикосновение поможет ему остановиться и придти в себя.

     – Милый, в чем дело? – обратилась Кэтрин снова и в этот раз тревоги в ее голосе было больше. Так и не дождавшись ответа, Кэтрин была ошарашена его поведением. Он всегда относился к ней трепетно и нежно, а сейчас от него веяло равнодушием и холодностью. Он смеялся, как одержимый, и ей от его смеха было холодно и страшно. Таким она его не знала и не видела еще никогда. Ей казалось, что сейчас перед ней стоит чужой человек, а не ее милый Айзек.

    Наблюдая со стороны, Ханна видела, как недоумение, высокомерие, раздражение и злость появлялись и быстро сменяются на лице хозяйки.

     Миссис Гриндл замерла на месте, не зная, как себя вести, но вспомнив, что ее муж в кабинете находился не один, а со служанкой, к клубку ее противоречивых чувств вдруг добавилось неизвестное ей доселе чувство ревности. Ее переполняли эмоции, чувства, слова, которые хотели сорваться из уст, но ощущений было сразу в таком избытке, что Кэтрин не могла выбрать, как начать выражать свое негодование и возмущение. Она – супруга этого человека, стояла в своем доме, в этой комнате и чувствовала себя чужой, лишней! Миссис Гриндл с ненависть посмотрела на служанку.

      – Змея! – она рванула к компаньонке, намереваясь отвесить ей пощечину со всей злости. Ей казалось, что пощечина угомонит  и приведет в чувства ее мужа и служанку, которая, несомненно, была зачинщицей безобразия, но Айзек схватил ее за руку, не давая добраться до дряни.

    – Отпусти! – прошипела она, вложив всю свою злость, и попыталась вырвать руку, но он даже не ослабил хватки. От этого Кэтрин взбесилась ее еще больше.

    – Как ты смеешь!? – уже не сдерживаясь, завопила миссис Гриндл сиплым голосом, совсем не как леди. – Она смеется как уличная девка, и ты смеешься с ней?! Как одержимый?!

    Внезапно миссис Гриндл посетила ужасная догадка, которая была невероятной, зато полностью объясняла все происходящее:

    "Такой смех может вызвать только одержимость! Тогда единственное, что может помочь – это молитва!" -она отшатнулась от мужа с таким лицом и опаской, словно он был прокаженным, но поскольку ее рука была зажата, смогла сделать только шаг назад. С торжественным видом хозяйка прижала свободную руку к груди, опустилась на колени, и, закрыв глаза, громко запела гимн.

     Раздраженный происходящим, Айзек несколько грубо отпустил руку супруги, неспешно, отчетливо чеканя шаг, подошел к креслу и удобно уселся в нем. Маска равнодушия хорошо скрывала его чувства, но все же Ханна чувствовала, что он расстроен и подавлен. Ей стало его жалко.

     Понимая, что в любом случае хозяйка будет считать ее крайней, она решила попытаться исправить ситуацию. Не зная, правильно ли она поступаеть или нет, Ханна тихонько, не издав ни звука, тоже опустилась на колени и присоединилась к пению гимна. Однако, почувствовав  чужой взгляд, она резко открыла глаза и встретилась  с мистером Гриндлом взглядами.

      Он смотрел на нее пристально, проницательно и так странно, что ее голос  отчего-то дрогнул. На что мистер Гриндл заговорщицки отрицательно покачал головой, показывая, что не стоит выказывать свою слабость, а потом подмигнул ей.  Ханна поймала себя на мысли, что должна злиться на него, потому что именно он являлся причиной произошедшего, однако, чувствуя его защиту и поддержку,  не могла на него злиться. Чтобы хоть немного развеять его подавленность, она улыбнулась.