Текст книги "Третий лишний(СИ)"
Автор книги: Алиса Ганова
сообщить о нарушении
Текущая страница: 2 (всего у книги 13 страниц)
Покупка продуктов тоже лежала на ней и была изматывающей обязанностью. После каждой покупки, отчитываясь о каждом потраченном центе, Ханне приходилось выслушивать, что она лентяйка и неблагодарная мерзавка, потому как, по мнению хозяйки, покупает дорогие продукты и тратит хозяйские деньги попусту. Что бы Ханна не делала, как бы ни старалась, миссис Марвел она все не нравилось. Казалось, что Маргарет раздражает само существование служанки в доме.
Маргарет пыталась уговорить выздоровевшую Бетти вернуться на прежнее место работы, но ослужанка отказалась, объясняя свое решение тем, что, теперь уже бывшие, хозяева нашли ей замену. Не скажет же она, что у такой склочной скряги, со скверным характером работать согласятся только в безвыходном положении или по не знанию характера нанимательницы. Не зря говорят, что рыба ищет, где глубже, а человек, где ему лучше. Раз уж Бетти удалось устроиться лучше, то возвращаться она даже не подумает, как бы ее не уговаривали, тем более что обида за черствость и отсутствие сострадания у нее осталась. .
– Если миссис Марвел так печется о своем добром имени и боится слухов, то она их получит. – говорила Бетти родным. – Прислуга, хоть и маленькие люди, но язык имеют большой.
У Ханны же ситуация была как раз безвыходной: без рекомендации найти работу в приличном доме не возможно, потому она терпела придирки хозяйки, хотя подобное было не в ее характере. Преподобный совершил почти чудо, уговорив взять ее без рекомендаций. Добрая миссис Брэдлоу подарила воспитаннице ткань для пошива рабочего платья. Если бы не ее доброта и забота, то Ханне пришлось бы почти 3 месяца работать на заводе, чтобы скопить необходимую сумму для покупки ткани. Она видела безруких детей, покалеченных бездушными промышленными машинами, потому работы на заводе боялась до ужаса.
Первая рабочая неделя пришлась в самый раз перед именинами Питера и оказалась одной из самых тяжелых в ее жизни. Ханна была уже взрослой и не была беспомощной как раньше, но все же придирки Маргарет причиняли ей боль. Другие члены большой семьи относились к ней более снисходительно. Мистер Марвел делал вид, что ничего не замечает. Ему не пристало интересоваться заботами служанки, тем более, что это работа, за которую ей платили жалование. Для него было важнее, чтобы супруга была в хорошем расположении духа и чаще улыбалась, а пока что она все время была раздражена и часть ее раздражения переходила и на мужа.
Лидия был доброй девочкой, подражавшей своей любимой матери, такая же избалованная и требовательная. Чтобы угодить ей, Ханне приходилось весь день носиться по дому, выполняя поручения, но она хотя бы не изводила ее придирками и служанка уже за это была ей благодарна.
Пожалуй, самое доброе отношение к единственной прислуге было у братьев – Питера и Джонатана. Они редко бывали дома, возвращаясь из пансиона только на каникулы, потому доставляли меньше хлопот, чем другие члены семьи. Кроме того, миловидность Ханны, особенно ее улыбка позволила легко расположить их. Она это знала и без застенчивости пользовалась женскими уловками, когда сталкивалась с ними в коридоре один на один. От ее улыбки и пристального взгляда лица братьев-сорванцов покрывались предательским румянцем. Подобного кокетства с главой семейства она себе не позволяла, опасаясь неприятных последствий в виде домогательства или ревности его супруги. И то, и другое служанка старалась всеми силами избежать. Несмотря на год, проведенный в приюте, она оставалась скромной и целомудренной особой, но не стеснялась использовать свое обаяние для облегчения своей не простой жизни, тем более что они не раз выручали ее из сложных ситуаций.
Ханна была не только наблюдательной, но и проницательной, потому быстро сообразила, что только честным трудом расположить к себе хозяйку не возможно, и решались на хитрость. Каждый раз, в те редкие моменты, когда миссис Марвел была в хорошем настроении, служанка говорила ей комплимент, которые та очень любила. Со временем Маргарет привыкла к похвале и стала к ней относиться чуть более терпимо. Тогда Ханна начала расхвалить в ее присутствии Лидию. Какая же мать устоит, когда хвалят ее ребенка, особенно любимую дочь?
Со временем, но не так быстро как того хотелось Ханне, она смирилась и перестала принимать близко к сердцу брюзжания и придирки хозяйки, относя их не на свой счет, а на невыдержанный, капризный характер Маргарет. С того момента на замечания и недовольство, служанка реагировала более спокойно, кивала головой и обещала все исправить. Ей очень нужна была эта работа.
Спать она ложилась уже глубокой ночью, когда оставались силы только на то, чтобы дойти до кровати. Растирая ноющую поясницу и уставшие ноги, ее охватывали тоска и отчаяние.
– Боже, хорошо хоть не приходится стирать! – грустно радовалась Ханна после долгого рабочего дня. Стирка не входила в ее обязанности, она только собирала белье и отдавала его приходящей прачке, потом принимала чистое, расплачивалась и раскладывала по местам чистые вещи. В минуты страшной усталости, Ханна вспоминала руки прачки и начинала радоваться, что ей так повезло с рабочим местом. Смех сквозь слезы, но что поделаешь: для сироты из приюта стать горничной в хорошем доме – означало большую удачу. Работа в доме Марвелов давала ей надежду, что в следующий раз, с хорошим рекомендательным письмом, она сможет подыскать более спокойное место.
Отработав почти год, Ханна достигла значительных успехов. В доме миссис Марвел она нашла чудесную кулинарную книгу, с яркими, вручную раскрашенными картинками, которую Маргарет подарила ее мать. В доме она считалась большой ценностью и береглась, точнее стояла на книжной полке, за стеклами в кабинете мистера Марвела. Как-то в порыве раздражения, хозяйка достала книгу и, раскрыв, потрясла ею перед носом служанки, чтобы та, наконец-то, уяснила, как нужно украшать сладкий пирог. Потом громко захлопнула ее и унесла.
Чтобы узнать, где эта книга хранится, Ханна снова решилась на хитрость. Она испекла замечательный пирог с кленовым сиропом и абрикосами, а когда Джонатан – младший сын Маргарет, похвалил его, смутилась и скромно произнесла:
– Спасибо,мистер Джонатан. Мне этот рецепт подсказала ваша матушка. Она нашла его в красивой красной книге с яркими картинками. Я не сомневалась, что в красивой книге могут быть написаны только такие же чудесные рецепты.
– Правда? – удивился юноша. – Ханна, а ты не могла бы чаще готовить что-нибудь такое же вкусное и сладкое? – добавил он краснея. – Нас в пансионе не особо балуют сладким, а я... – он хотел сказать, как сильно он любит сладости, но Ханна не стала дожидаться его признания и со смущение добавила:
– О, мистер Джонатан, я тоже обожаю сладкое, особенно с медом и джемом! – и опустила ресницы. – Я бы с радостью готовила пироги и пирожные, только... – она остановилась и многозначительно замолчала.
– Все дело в той книге, да? – догадался мальчик. – Мама ее ни за что не даст?
– Да. – Ханна стояла с печальным лицом. Казалось, что более бескорыстной сладкоежки мир еще не видывал. Однако, другой, такой же любитель сладкого, быстро понял, о чем идет речь.
– Ханна, а ты умеешь читать?
– Да, мистер Джонатан.
– А что, если я... – он замялся, – а что, если я достану эту книгу, ты сможешь еще что-нибудь приготовить?
– Да! – воскликнула радостно служанка, прижав ладони к груди, от чего казалась такой хрупкой и искренней. В этот момент, видя ее радость и счастливую улыбку, Джонатан готов был тот час же броситься за книгой.
– Только, Ханна, будь осторожна с книгой! А то нам с тобой достанется! Я смогу достать ее на некоторое время не заметно, чтобы мама не заметила ее отсутствия.
– Обещаю, мистер Джонатан! – глядя ему в глаза, очаровательно улыбалась Ханна, на ее щечках появились милые ямочки.
"Может быть, в другом месте эти рецепты очень пригодятся." – подумала про себя служанка и записала раздобытые новые кулинарные рецепты в небольшую записную книжечку.
Поздним майским вечером, когда на улицу опустились сумерки, и лишь небольшой ярко желтый полукруг заходящего солнца оставался виден за украшенными молодой листвой деревьями, Ханна завершила штопку белья и поднялась в свою комнату. От усталости кружилась голова. В тесной комнате, расположенной под самой крышей, было душно, стоял спертый воздух. Чтобы избавиться от затхлого запаха, исходящего от старого матраса, и впустить в комнату свежего воздуха, она встала на стул и открыла небольшое окошко, располагавшегося почти под потолком.
Свежий порыв теплого весеннего ветра обдул ее руки и принес в комнату из сада аромат цветущих фруктовых деревьев. Из распахнутого окна хлынуло громкое трещание цикад и сверчков, которые невозмутимо пели только им ведомую колыбельную. Тишина ночного дома резко сменилась неожиданно громкой трещоткой, вокруг все закружилось и она почувствовала странное состояние, словно все происходящее было не с ней, а кем-то другим.
Ее охватило ощущение, что она почти бестелесная и невесомая, наблюдает за чьей-то чужой жизнью, а ее телом, как деревянной куклой, управляют неведомые руки безжалостного комедианта, который одновременно рассказывал две истории: грустную и обнадеживающую. Коварный рассказчик ее судьбы странно перемешал эти два повествования, от чего кукла то грустно плелась по дороге жизни, то начинала резко скакать, изображая радость и веселье.
– Наверно, это от усталости. – объясняла себе свое состояние Ханна. – Если работать, как рабыня, и дальше, то скоро мне еще и не такое причудятся.
Сняв платье и вынув шпильки из волос, она подошла к кровати и села. Сил, чтобы разуться, не было, поэтому она решила немного полежать, а лишь потом снять обувь. Всю вторую половину дня она только и думала о том, как доберется до своей коморки, положит голову на тощую подушку и забудется крепким сном. Когда желание исполнилось и она лежала на кровати, сон не шел, зато в голову лезли всякие глупости, от которых на душе становилось тошно и наворачивались слезы.
"Могла ли мамочка подумать, когда наряжала меня в красивые платья и вплетала ленты в мои длинные волосы, что пределом мечтаний ее дочери будет устроиться горничной в большой богатой дом? И что свое восемнадцатилетие я проведу за мойкой полов, тасканием воды и чисткой чужой обуви?" – спрашивала она себя, вспоминая свое раннее детство.
"Сколько лет прошло? – размышляла она. – Почти восемь, с тех пор как оказалась в сиротском приюте."
Воспоминания о приюте до сих пор снились ей по ночам, от чего она просыпалась и долго не могла уснуть. Разительный контраст между счастливым детством, проведенным с любящей заботливой матерью, баловавшей ее, учившей музицировать и петь и жесткостью сиротской жизни, в которой ее били и заставляли попрошайничать делал ее глубоко несчастной. Перед глазами Ханны ожили детские воспоминания, как мама расчесывает ей волосы, а потом любуясь, говорит маленькой Ханне: "Ты еще совсем малышка, но уже такая милая! Когда вырастешь, я уверена, ты станешь красавицей!", – потом она нежно погладила дочь по волосам и крепко обняла.
А потом серые стены холодного приюта, где были злые, вечно голодные дети, которые ее сразу не взлюбили. Отчего-то вспомнилось, как приютские сестры сняли с нее платье, купленное матерью, насильно отрезали ее длинные волосы, чтобы легче было бороться со вшами. От воспоминаний, как у нее отбирали еду или плевали в ее тарелку, Ханне стало плохо. Старшие девчонки дразнили ее зазнайкой и били, если она не могла выпросить денег у сердобольных прохожих. Она зарыдала. Жизнь быстро и неожиданно из доброй сказки превратилась в страшную историю.
После тяжких раздумий о своей жизни она еще долго не могла заснуть, а потом долгожданный сон незаметно сморил ее, но он был тревожным и не придал сил ее уставшему от тяжелой работы телу.
Проснувшись утром, Ханна поняла, что уснула так и не разувшись, из-за свешивающихся с кровати ног, разболелись колени. Мельком глянув в разбитое зеркало, висевшее на стене, она заметила отекшие заплаканные глаза. Самочувствие было ужасным.
– Ханна, ты как трутень, еле шевелишься! – возмущалась миссис Марвел. – Быстрее! Я тебя разбаловала добрым отношением! Будешь медленно работать, найду тебе замену!
"Ну да, к тебе толпы желающих шли!" – огрызалась тихо служанка, стараясь, чтобы ее слова не долетели до хозяйских ушей.
К концу дня на Ханне не было лица и миссис Марвел решила, что она заболела, однако никаких послаблений не сделала. Уставшая и злая служанка, добиралась в свою комнату уже почти ползком на четвереньках, клятвенно обещая себе начать поиски другой работы.
Глава 3
Лидия Марвел сидела в комнате подруги. Их родители часто наносили друг другу визиты, потому дружба девочек одобрялась и семьей Лидии, и семьей Лизы Вортнэл.
Она пили чай с воздушным бисквитом, пропитанным джемом и весело болтали, обсуждая новый журнал "Королева".
– О, Лиза, смотри какая прелесть, какой лиф! – воскликнула Лидия, показывая пальчиком на понравившееся ей бальное платье розового цвета, богато отделанное кружевами и розами. – Только представь себя в таком платье! – восхищалась она. – Я бы в таком чувствовала себя принцессой.
– Да, красивое, – согласилась ее подруга, а потом добавила, – но мне кажется, что оно скорее подойдет более взрослой даме.
– Вечно ты вредничаешь и портишь мне настроение. – обиженно сказала Лидия, по-детски надувая губы, но, чуть успокоившись, все же спросила: – Почему ты так думаешь?
Может Элизабет и говорила часто неприятные для подруги слова, но Лидия знала, что сказано это было не со зла. Как не обидно было признаваться самой себе, ее подруга была проницательной и совсем не глупой и к огорчению мисс Марвел Элизабет всегда говорила правду. От того замечания подруги задевали ее сильнее, тем не менее, любопытство и осознание правоты Лизы заставляли ее интересоваться чужим мнением, как бы неприятно оно не было.
– Посмотри, какое низкое декольте, я бы в таком чувствовала себя неловко. Представь, как будут на тебя смотреть. – объясняла терпеливо Элизабет, вздыхая. Легкомысленность подруги ее несколько раздражала, но, все-таки, в глубине души она хотела хотя бы немного походить на Лидию.
– Да! – с грустью согласилась Лидия. – Ты права, как всегда, но все равно, оно такое красивое. Как бы я хотела такое же платье. Интересно, мама согласится мне такое купить?
– Ну, может быть, когда придет время, у тебя будет платье ничуть не хуже, а может даже лучше! – утешила ее подруга.
Лидия улыбнулась подруге. Элизабет была невысокой худенькой девочкой, с умными, проницательными глазами. Свободное время она предпочитала проводить за чтением книг, особенно ее увлекали исторические сочинения, также много рисовала, была интересным собеседником и казалась Лидии умной и почти всезнающей.
Подруги были совсем не похожи друг на друга, и все же, не смотря на различия, дружили. Элизабет была скромной и застенчивой, Лидия же любила быть в центре внимания. Лидия предпочитала красивые, нарядные платья, делавшие ее ярче и привлекательнее, а ее подруга носила только темные платья из черной или серой ткани. Если Лидия любила петь и танцевать, то в пуританской семье Элизабет танцы считались грехом. Как бы ни казались девочки совсем не подходящими друг другу по характеру, они хорошо ладили.
В семье Вортнэлов, кроме дочери, был еще старший сын – Вильям, обучавшийся в колледже для мальчиков в Аллентауне. Хотя семья Вортнэлов жила значительно скромнее, по сравнению с достатком Марвелов, родители Элизабет очень хотели, чтобы Вильям после колледжа поступил в университет и стал юристом, потому изо всех сил экономили и старались дать сыну хорошее образование.
– Лиза, у тебя есть еще те апельсиновые или мятные конфеты, которыми ты угощала меня в прошлый раз? – поинтересовалась Лидия.
– Они уже давно закончились, а попросить маму купить, я забыла. Она покупает их в лавке Томпсонов.
– Правда? Это же совсем не далеко, давай купим? В этот раз я угощу тебя.
– Давай не сегодня. Вчера Вильям приехал из Аллентауна и мама решила устроить небольшой праздничный ужин. Останешься с нами? – она выжидательно посмотрела на Лидию.
– Если миссис Вортнэл не будет против, то с удовольствием. – мило улыбнулась Лидия
– Ну что ты! Наоборот, чем больше народу соберется за столом, тем веселее. Тем более, что с Вильямом приехал его друг. Думаю, будет интересно.
– А как его зовут?
– Ален.
– А какой он? – сразу заинтересовалась подруга.
– Вот останешься и сама все увидишь. .
– А вдруг он такой противный и страшный, что я даже ни кусочка не смогу проглотить? – спросила мисс Марвел, изобразив брезгливость.
– Нет! – успокоила ее Элизабет, – скорее наоборот.
– Правда? – обрадовалась Лидия, предвкушая новое интересное знакомство и приятным молодым человеком.
– Вот сама увидишь и решишь. – попыталась Лиза хоть как-то урезонить подругу. Увидев, как у Лидии загорелись глаза, она немного пожалела о сделанном предложении.
В ожидании праздничного ужина они провели почти полтора часа, в течении которых подруга не переставала изводить Элизабет расспросами и просьбами рассказать о госте подробнее.
"Все-таки терпения и выдержки Лидии не хватает." – убедилась Лиза, рассказывая Лидии все известное про Алена по второму разу.
Когда пришло время спускаться в гостиную, где был накрыт стол и все готово для начала семейного ужина, Лиза была выжата как лимон, зато Лидия была возбужена и в предвкушении чего-то очень интересного, не могла угомониться. Ожидая знакомства, она не могла спокойно стоять на месте. Ей было почти шестнадцать и она понимала, как важны новые знакомства и связи, которые в будущем смогут помочь ей устроить брак. Вот именно в ожидании столько значительного события она не могла успокоиться.
Раздался звон колокольчика и все, кто был дома, начали собираться за столом. Лиза и Лидия спустились в низ, где уже восседали миссис и мистер Вортнэл. На хозяйке было темное платье, рукава которого были оторочены черным кружевом, а хозяин, импозантный лысеющий мужчина в жилете, прятался за газетой, которую читал.
– Располагайтесь, девочки. – приветливо сказала миссис Вортнэл, улыбаясь. – Мальчики как всегда, немного опаздывают.
– И ничего удивительного! – раздался голос из-за газеты, – я тоже всегда опаздывал.
– Тогда понятно в кого пошел Вильям, – рассмеялась супруга,– но все же, Эдвард, гордиться здесь нечем. – мягко заметила она.
Лидии было удивительно и странно наблюдать за супругами Вортнэл. Все в их отношениях было совсем не так, как у ее родителей. Мать Лизы была спокойной улыбчивой женщиной, прислушивавшейся к мнению супруга. За все время, сколько она видела родителей подруги, Лидия ни разу не заметила, чтобы миссис Вортнэл перечила мужу. Ее мягкость как-то совсем не сочеталась в темным и строгим платьем, которое скорее свойственно женщине с твердым характером, выросшей в пуританской семье.
Ожидание было не долгим, разговор даже не успел завязаться, когда на верху раздались уверенные, торопливые шаги. Две высокие мужские фигуры быстро спустились по лестнице и предстали перед взором сидящих в комнате.
– Добрый день, мама, папа. Добрый день, Лиза и мисс Марвел. Рад вас приветствовать, – бодро произнес Вильям. – Позвольте вам еще раз представить моего лучшего друга – Алена Уилсона.
На что Ален Уислон тепло улыбнулся и поздоровался:
– Добрый день. Рад с вами увидеться, особенно в столь теплой семейной атмосфере. Вильям часто рассказывал о вас, поэтому теперь мое любопытство будет вполне вознаграждено личной встречей с вами.
– Спасибо Ален! – с благодарностью ответила хозяйка. – Нам тоже очень приятно вас видеть в нашем доме. Друзья Вильяма и наши друзья.
Мистер Уилсон в ответ улыбнулся такой обаятельной улыбкой, что хорошее настроение сразу же стало, словно витать в воздухе, все улыбались и ни у кого уже не осталось ни капли сомнения, что вечер удастся на славу.
– Ну что ж, если все спустились, давайте не будем изводить себя ожиданием начала пиршества и приступим к трапезе. – хозяин дома подал знак, что можно приступать к ужину. Все домочадцы оживились.
Ароматные запахи витали в воздухе, дразня голодных, но Лидии уже было не до угощений. В ее доме, званые ужины были гораздо торжественнее и угощение подавали более изысканное, но... тут был мистер Уилсон, обаятельный молодой человек, который мог расположить к себе лишь одной улыбкой. Лидия смотрела на него, не отводя глаз.
Ален был высоким, немного худощавым молодым человеком, с самой милой улыбкой, которую только видела Лидия. Когда он улыбался, были видны его белые зубы, а на щеках появлялись небольшие ямочки. Ровная осанка придавала ему дерзости, которой, судя по его глазам и манере держаться, ему было не занимать.
Оказав чете Вортнэл и их дочери положенные приличиями знаки внимания, он посмотрел на Лидию. Поскольку все были одеты в темную и строгую одежду, она на их фоне казалась чудесным цветком из оранжереи. Лидия любила красивые платья, но сегодня она особенно порадовалась, что утром предпочла надеть не простое платье, а более изысканное. Сидя за столом, мисс Марвел чувствовала, что гость рассматривает ее, поэтому старалась сидеть прямо и не показывать вида, что заинтригована им тоже.
Разговор, который шел за обеденным столом, был самым обычный в таких случаях. Вильям, как примерный сын, рассказывал родителям об учебе, преподавателях и своих успехах, а его друг лишь иногда вставлял в беседу пару слов, но супруги постепенно располагались к гостю все больше и начали задавать вопросы и о нем самом.
– Ну что вы, миссис Вортнэл, моя семья совершенно ничем не примечательная. Это ваша семья такая большая и дружная, поэтому лучше расскажите о себе или о Вильяме. Он не любит рассказывать о себе, может вы просветите меня о его ранней юности? – и он пронзительно посмотрел своими голубыми глазами на миссис Вортнэл, показывая собеседнику, что весь в его внимании. Хозяйка дома обрадовалась похвале и в захлеб начала рассказывать о детстве своего сына.
Интересно это было гостю на самом деле или нет, Лидия не поняла, но признала, что ход был ловкий. Пока хозяйка рассказывала, никто не приставал к нему с расспросами, а он сам получил возможность спокойно, с чувством собственного достоинства есть и изредка поглядывать на нее.
– Какой же он красивый, находчивый и гордый! – восхитилась про себя Лидия, стараясь реже смотреть на Алена, но ей это плохо удавалось. Она пыталась как можно лучше рассмотреть его и запомнить, чтобы потом можно было вспомнить его лицо.
Элизабет ужинала молча, изредка поглядывая то на гостя, то на Лидию.
– Лиза, я не узнаю тебя. – начал подначивать брат, – обычно ты любишь поговорить, а тут из тебя даже слова не вытянуть. Ты хорошо себя чувствуешь?
Элизабет собралась духом и, стараясь не выдать своего волнения и гнева, как можно более спокойно ответила:
– Вы беседуете столько оживленно, что мне не хочется перебивать вас. – она натянуто улыбнулась и вновь стала смотреть в свою тарелку. – К тому же, что рассказывает мама, ты это и сам хорошо знаешь, поэтому от моих рассказов тебе не будет интереснее. А маме, рассказывать о твоем детстве доставляет огромное удовольствие. Не стоит ее лишать этого, правда? – она посмотрела брату прямо в глаза и он не стал дальше развивать эту тему.
– Уважение и любовь к родителям – это так по-христиански, – неожиданно заметил гость. – И ваше старание угодить матери достойно похвалы. – теперь он смотрел на Лизу и улыбался ей.
– Благодарю. – сухо ответила Элизабет и не стала развивать разговор дальше.
Да, гость был красивым, находчивым и очень обаятельным, она смущалась в его присутствия, но в то же время, он ей был немного неприятен. Она не могла себе объяснить, что именно в Алене ее раздражает, но с каждым разом он казался ей еще более не настоящим и скрытным.
"Не понимаю, что они в нем нашли? – спрашивала она сама себя. – Да, он очень красивый, но разве этого достаточно, чтобы так восхищаться человеком, совершенно его не зная?"
Хотя Элизабет готова была многим пожертвовать, если бы это помогло ей стать красивее.
Лиза уже заметила, что Ален старался не распространяться о своей семье и если ему напрямую задавали подобный вопрос, он аккуратно менял тему разговора. Как объяснил ей брат, Ален был единственным сыном, и его мать уже давно была вдовой, жившей в стесненных обстоятельствах.
"Возможно, дело именно в этом?" – подумала она, но все же он казался ей не настоящим и очень скрытым. Теперь же, видя, какие он бросает взгляды на Лидию, она заметила, как сильно он меняется. Что-то холодное проступало в его взгляде.
Когда ужин окончился, собравшиеся еще немного побеседовали, а потом глава семейства предложил сыну и дочери показать гостю Блумсберг и проводить Лидию до дома. Молодым людям затея пришлась по душе и они быстро собрались на прогулку.
– Ален, наш город небольшой, поэтому особенно рассказывать нечего, так что мы быстро управимся. – уверил друга Вильям.
– Я не согласна с вами, Вильям. – собравшись духом, произнесла Лидия, чтобы хоть как-то привлечь к себе внимание гостя. – Блум?сберг, хоть и не большой город, но жители гордятся им. Совсем недавно мы отпраздновали столетие его основания.
– Правда? – заинтересовался Ален.
– Да. – смущенно улыбнулась Лидия, заметив проявленный к ней гостем интерес, и продолжила: – В честь столько значимого события, город украсили цветами и разноцветными лентами. Горожане организовали ярмарку, где можно было купить сувениры на память о юбилее города. Около ярмарки установили карусели, проводили веселые конкурсы, у здания мэрии играл оркестр, где все желающие могли танцевать. А еще Блумсберг посетил цирк!
Ален пристально смотрел на нее, и лицо мисс Марвел слегка покраснело, но она продолжила:
– Акробаты балансировали под куполом цирка, жонглеры, силач-геркулес, поднимающий тяжеленную штангу и несколько людей одной рукой, канатные плясуны и мимы, дрессированные собаки, мартышки, голуби, лев и даже огромный медведь, который катался по арене на колесе! Представляете, какое это было не забываемое событие!
– Увы, мисс Марвел, даже все моя фантазия не может вообразить столь яркого зрелища. – его голосе чувствовалась легкая насмешка, но Лидия ее не заметила, зато Элизабет внимательно посмотрела на него. Он не отводил глаз от Лизы до тех пор, пока она первой не отвернулась.
– И что же дальше? – поинтересовался он.
– Праздник прошел славно и оставил в памяти горожан и гостей Блумсберга, самые радужные воспоминания. – закончила свой рассказ Лидия.
– Радужные воспоминания остались почти у всех, не считая, тех, кто по причине сильного увлечения крепкими напитками ввязались в драку и наутро проснулись с некоторыми повреждениями частей тела и лица. – неожиданно уточнила Лиза и вызвала громкий смех у Алана.
– Ну, как же без этого? – расмеялся он. – Вы наверно еще забыли упомянуть тех, кто в праздничной обстановке не уследили за своими кошельками, часами и другими ценными вещами?
– Вы правы, мистер Уилсон, к сожалению, и без этого не обошлось. – ответила она, почти игнорируя собеседника и стараясь на него не смотреть, словно разговаривала сама с собой.
Увидев, что подруга перехватила у нее инициативу, Лидия попыталась вернуть все внимание к своей персоне.
– Ну и что! – упрямо и возмущенно воскликнула она, почти притопнув ногой, – зато столетие Блусмберга получилось красочным и интересным.
– Да, – согласилась спокойно Элизабет, заметив, как рассердилась подруга, – но, увы, люди обладают избирательной памятью, а иначе как объяснить, что город, основанный в 1802 году неким Людвигом Эйером, в 1872 отпраздновал столетний юбилей?
Лидии нечего было ответить, к ее стыду, даже в истории своего города, она была не сильна и сейчас впервые пожалела об этом. Тем временем, Лиза продолжала:
– Разве только что долгой памятью некоторых старожилов нашего города и предпринимательской хваткой нашего мэра, – улыбнулась она, – которые неожиданно вспомнили, что самым первым известным поселением на этом месте была лесозаготовка, построенная в 1772 году Джеймсом Макклюром. При сравнении, как ни посмотри, но все же столетие праздновать более торжественно и парадно, чем семидесятилетие.
– Я и не подозревал, что вы такая интересная собеседница. – похвалил Лизу Ален, надеясь, что комплимент поможет расположить ее к себе, но все оказалось тщетным, Элизабет даже бровью не повела.
Лидия была просто вне себя от ярости.
"Ну, надо же, такая тихоня и на тебе! Кто бы мог подумать?" – злилась она про себя, стараясь мило улыбаться.
Тем временем, молодые люди неспешно шли по главной улице Блумсберга мимо кондитерской "Роттердам".
– Лидия, ты не хочешь купить конфет, о которых говорила утром? – любезно напомнила Лиза.
– Нет, в следующий раз куплю. – почти огрызнулась Лидия.
Алан почувствовал некоторое возникшее напряжение, между девушками и с удовлетворением решил продолжить познавательный диалог.
– А как вы обычно проводите время, вне столетних юбилеев города? – обратился он к Лидии.
– По вечерам мы гуляем по городу, посещали кофейню или наносили визиты знакомым и друзьям. А летом, по воскресениям, после воскресной проповеди, устраиваем пикник в парке. Церковь находится тут неподалеку, а рядом расположен городской парк. Если вам интересно, можем зайти туда.
– С удовольствием. – согласился Ален.
Прогулка растянулась почти на два часа. У Лидии, не привыкшей к столько долгим прогулкам, горели ноги, но она не спешила домой и терпела боль почти с христианским смирением, которое раньше ей было совсем не свойственно. Провожая ее домой, Ален шел рядом с ней, оставив немного позади Вильяма и Элизабет.
В течение недели, которую провели Вильям и Ален в Блумсберге, они каждый день виделись Лизой и с Лидией, которая была им очень рада. Каждый раз, перед тем как выйти из дома, она долго вертелась перед зеркалом и особо тщательно выбирала подходящее платье. Все-таки Ален ей очень нравился.
Когда настало время молодым людям вернуться в Аллентаун, Лидия и Ален договорились писать друг другу письма. После его отъезда, она долго плакала и даже немного похудела, и осунулась.
Глава 4
Купив газету, Ханна начала читать объявления, надеясь найти подходящее место работы. Но как только она пробежала глазами по первой странице, сразу стало ясно, не такое это простое дело. Объявлений о поиске горничной было мало, поскольку сезон еще не наступил.
