Текст книги "Я выбираю... (СИ)"
Автор книги: Алиса Евстигнеева
сообщить о нарушении
Текущая страница: 8 (всего у книги 24 страниц)
Глава 15
Вот тебе чувства
В них и причина любого искусства, мы ранены грустью
Но где-то на дне наших глаз я вижу надежду, между
Нами границы, страницы, вершины и катакомбы
Время любить, не время разбрасывать бомбы.
(с) Animal ДжаZ
– Чемезов, отстань! – пытаюсь я отбиться от Ваньки, но он лишь крепче прижимает меня к своей груди.
Шла с университета домой, когда налетел. Он часто так делал, появлялся неизвестно откуда и хватал меня, заключая в свои железные объятия. Я для проформы, конечно, возмущалась, что вызывало в нём лишь снисходительную улыбку. Не знаю, что он этим пытался мне сказать, что скучал или что рад видеть. А может быть, пытался доказать, что я его? Хотя кому это было доказывать? Я больше не с кем толком-то и не общалась. Даже Державин с нашими общими делами отошёл на второй план. Я продолжала писать рефераты и курсовые, но в активные авантюры уже не лезла. Ваня не запрещал, но я знала, что все эти игры ему не по душе.
– Не отстану, – смеется Ванька. – Даже если попросишь.
И не отпускал. Так мы и ходили с ним по улице этакой каракатицей: он прижимает меня спиной к себе и дышит куда-то мой в затылок, что я даже через шапку чувствовала.
Всё завертелось как-то само собой. Столкнулись в ночи, и он решил, что я ему нравлюсь. Впервые поцеловались у моего поезда, и мы уже встречаемся. Ну как встречаемся. Официально никто никому ничего не предлагал. Но это было настолько очевидно, словно не было никаких других вариантов.
Нет, Ваня не давил и не настаивал. Он просто встречал меня после пар, брал за руку, целовал в губы и уводил меня в случайном направление. И это воспринималось как что-то очень правильное. Самой естественной вещью в этом мире.
Мы никогда не обсуждали с ним наши отношения, мы просто были вместе. Всё остальное не имело значения.
Ваньке тогда было двадцать лет. И, несмотря на мальчишечью внешность, уж больно пухлые губы и лёгкие кудряшки этому способствовали, внутри он был самым настоящим мужчиной. Он сочетал в себе целую кучу контрастов, которые гармонично уживались в его характере. Он был очень мягкий и добрый, но при этом имел стальной стержень, порой граничащий с непонятной мне непоколебимостью. У него были чёткие представления о том, что такое хорошо, а что такое плохо. При этом, он готов был принимать все мои закидоны и метания. Он был очень лёгким и простым в общение, много шутил и смеялся. Но я ещё ни разу не встречала другого человека, который бы так серьёзно относился к своим обязательствам. Если Ваня был должен, то он наизнанку выворачивался, чтобы выполнить свой долг.
Его отец умер, когда Ванька по сути был ещё совсем пацаном. Но уже тогда решил, что с этого дня он обязан сам содержать себя и мать. Сначала это были разнокалиберные подработки – разносил газеты, красил заборы, стриг газоны, работал официантом в летних кафе. Когда же поступил в академию МВД, сослуживец отца (кстати, тот самый уставший капитан, который допрашивал меня в машине) пристроил его к ним в полк.
Так Иван Чемезов и разрывался между учёбой, дежурствами и работой. А потом появилась я, и пришлось найти ещё время и на это. Поэтому мы виделись не так часто, как хотелось бы, часто урывками, но я не была в обиде.
Ванька никогда не дарил мне цветов, не водил в рестораны или клубы. Мы в кино-то были раза три от силы. Обычно просто гуляли по городу или шли к кому-нибудь из нас домой. И обоих это устраивало.
Через месяц после знакомства, он авторитетно заявил, что должен познакомиться с моими родителями. Чему я ужасно удивилась.
– Лиза, я планирую проводить с тобой всё возможное время, – разжёвывал он мне «очевидную» вещь. – Твои родители должны знать, с кем и где пропадает их дочь, чтобы не волноваться.
Я тогда не стала ему пояснять, что мои родители до сих пор в шоке уже просто от того, что я каждую ночь дома ночую.
Если честно, их знакомства я опасалась, кто знает, к чему это могло привести? Но Ваня был непреклонен. Поэтому пришлось в один прекрасный день объявить родителям, что завтра к ним в гости придёт мой молодой человек, чтобы представиться.
– Лиза, ты беременна?! – испугалась тогда мама. А папа лишь угрожающе заиграл желваками.
– Да нет же! – возмутилась я.
– Тогда зачем? – сурово уточнил отец. – Что ты натворила?
А мне стало неудобно за то, насколько я умудрилась отдалиться от родителей, раз в такой вещи как знакомство с парнем, они сазу же видят подвох.
– Ну… Просто он считает это правильным.
Уже следующим вечером мы собрались все вместе на нашей маленькой кухне. Родители напряжённо молчали, то ли смущаясь, то ли опасаясь нового гостя. А брат с сестрой с выпученными от интереса глазами разглядывала моего «Жениха».
– Он на телёнка похож! – зашептала мне на ухо Дашка, за что получила от меня болезненный толчок в бок.
Я тоже нервничала, все ногти тогда себе искусала.
Одному Ваньке было хоть бы что. Сидел и улыбался.
С его мамой я познакомилась через неделю. Ваня привёл меня к себе в квартиру и с порога закричал:
– Мама, это Лиза! И она со мной.
Для Ольги Николаевны этого оказалась достаточно, чтобы в дальнейшем каждый раз встречать меня с неподдельным радушием и искренней любовью в глазах. Иногда мне казалось, что они оба какие-то блаженные.
У нас не было особой динамики отношений. Жили одним моментом и тем, что в нём было. Даже привыкать сильно друг к другу не пришлось. Мне нравилось, что с Ваней было так просто, не надо было никем претворяться или ждать каких-то условий.
Мы даже впервые переспали без всяких договорённостей. Два месяца проходили, прогуляли, прообнимались, процеловались… А потом я поняла, что сижу у него дома на диване и сама же очень активно лезу ему под футболку.
Лежали на диване и целовались, путаясь в том, где чьи руки-ноги. А потом я губами полезла в ворот его футболки, Ваня сначала зашипел, а потом отстранился от меня.
– Лиз, я потом не смогу остановиться.
– И не останавливайся, – пожала я плечами. Было забавно наблюдать за тем, как покрасневший Ванька смотрит на меня голодными глазами.
– Ты уверена? – уточнил он.
– Да.
Тогда он меня опять поцеловал. Но уже как-то совсем иначе. Очень нежно и проникновенно, будто хотел коснуться самого основания моей души. Стало ясно, что между нами уже не игра. Уложил меня на спину, одной рукой придерживая мою голову. Долго ласкал, шептал какие-то нежности, заставляя всё моё тело буквально плавиться в его руках.
Уже когда начал расстёгивать мои джинсы, я сбившимся дыханием позвала его.
– Вань… У меня… ещё никогда…
– Я знаю, маленький, знаю.
Его голос словно убаюкивал меня, уводя за собой куда-то далеко-далеко.
– Хочешь остановимся? – предложил он осипшим голосом.
– Нет, – простонала я, кусая Ваню в плечо.
Потом было одновременно и больно, и упоительно хорошо. Оба раз за разом проваливались в пропасть, разлетаясь на кусочки от удовольствия.
Сколько потом у нас с ним было этих моментов, когда после учёбы мы бежали к нему домой и растворялись в наших ощущениях. Затем приходилось разбегаться дальше по делам. При этом он всегда находил время проводить меня. Не потому что не доверял, просто ему было так спокойней – знать, что я безопасности. Отчего-то считал, что я без него в какую-то беду вляпаюсь.
Глава 16
Все время кто-то на пути,
Подойти и сказать – не знаю.
Слова не найти,
Я совсем тебя не понимаю.
(с) Слот
Иногда мне кажется, что Ваня знал всё наперёд. Или хотя бы просто предчувствовал.
Первые предвестники катастрофы появились почти год спустя после нашего знакомства. В тот день я была без настроения, даже с сестрой поцапалась, хотя уже давно этого не делала. То ли Дашка подросла, то ли я сама спокойней стала. Мы даже отношения теперь выясняли беззлобно, так, в полсилы, скорее по привычке, чем по необходимости. Но тогда меня переклинило.
– Даша, убери свой свинарник, – попросила я её, окидывая недовольным взглядом стол, поверхность которого была безжалостно завалина всякой фигнёй.
– А ты мне не указывай, – меланхолично бросила она. Сестра лежала на кровати, читая какой-то подростковый журнал и болтая ногами.
– Хочу и буду указывать, – вообще-то это был наш типичный диалог, и я могла вполне предсказать его продолжение.
– Ты мне не мать. Роди себе детей, а потом и указывай им, что делать, – отмахнулась от меня Дарья.
Слышала эту фразу сотни раз и уже давно научилась на неё не реагировать. Поэтому моя бурная реакция оказалась неожиданной для нас обоих.
– Что ты сказала?!
– Детей сказала…
– Ты охренела совсем, мне такое говорить!? – недослушав её, взвилась я.
Даша даже не сразу поняла, что произошло, лишь посмотрела на меня удивлённо. Я подскочила к ней, схватила журнал и швырнула его куда-то за дверь.
– Я сказала – убрала!
Был скандал. Впервые в жизни я довела её до слёз. Когда прибежала мама, мы уже вовсю таскали друг друга за волосы. Она еле растащила нас по углам, после чего металась между попытками успокоить Дашку и вразумить меня.
А во мне уже тогда полыхала слепая ярость. Вроде понимала, что не права, но ничего не могла с собой поделать. Было в Дашкиных словах что-то такое, что буквально разорвало всё моё нутро.
– Лиза, извинись перед ней! – требовала от меня мама. – Ты что творишь? Она же твоя сестра! Успокойся немедленно.
Я лишь гневно поджимала губы, а потом и вовсе, вылетела из дому. Как и пять лет назад неслась по дворам, пожираемая своими эмоциями. Только тогда я ревела, а теперь паниковала и от этого злилась. Не сразу поняла, куда несут меня ноги. Лишь когда села в маршрутку, начала смотреть в окно, поняла, что еду в центр, на квартиру парней. Привычка. Сколько раз я скрывалась у них дома, прячась от своих печалей и сомнений? Вот только сегодня меня там никто не ждал, а квартира уже была не наша. Злость, душившая меня изнутри, вдруг стала сменяться печалью и всепоглащающей пустотой.
«Как? Как вы могли меня оставить?! Бросить меня одну? Четыре долгих года вы были моим всем… А теперь вы не со мной! Как вы моги?!», – горькие мысли сами лезли мне в голову. Я слишком давно об этом не думала, слишком давно не вспоминала, а теперь любимая рана загноилась снова.
В кармане завибрировал телефон. Ванька. Отвечать не хотелось. Он до сих пор не знал о той стороне моей жизни, и если честно, совсем не хотелось его сюда впускать. Словно он был слишком… хорош для этого.
Хотя вот что мы делали с ними такого? Просто следовали желанию быть свободными. Разве это так много? Быть свободными.
Ваня названивал раз за разом, пока я не сдалась.
– Лиз, что случилось?
Я ещё сказать ничего не успела, а он уже знал, что что-то не так.
– С Дашкой поругалась, – сказала я лишь часть правды.
– Сильно?
– Прилично.
– Приезжай ко мне?
– Вань, я…
– Просто приезжай ко мне, и мы совсем разберёмся.
Разрываясь между желанием сбежать куда-нибудь и просто прижаться к надёжному Чемезову, я всё-таки поехала к нему.
Мы сидели на нашем диване, Ванька пытался меня разговорить, а я безжизненно пялилась в одну точку.
В какой-то момент он тоже замолчал. Стало только хуже. Тишина давила на меня, требуя сказать ему хоть что-то. А я не могла. Себе не могла это сказать, а ему тем более.
Уже начала жалеть, что вообще сюда приехала, когда он придвинулся и положил свой подбородок на моё плечо. Попыталась отстраниться, но Ваня не дал, рукой удерживая меня на месте.
– Скажи мне, что случилось, – обжигая своим дыханием, попросил он.
Я лишь покачала головой, всячески подавляя в себе рвущиеся наружу слёзы. Тогда он запустил свободную руку мне под свитер и медленно прошёлся костяшками пальцев по моему позвоночнику. Несмотря на подавленное состояние, по телу пошли мурашки. Почувствовав это, он расстегнул застёжку моего бюстгальтера и погладил по спине. Поразительно, но в его движениях не было никакого сексуального подтекста. До безумия интимно… это были попытки растопить меня.
– Лиза. Ты можешь рассказать мне всё.
Сердце пропускало один удар за другим, но я упрямо продолжала молчать. Вторая рука пробралась к животу и обвела мой пупок. И именно это последнее движение сорвало с меня все оставшиеся предохранители.
– У меня задержка, – голос был глухим и тусклым. Думала, что он оттолкнёт меня или отстранится сам, но Ванька остался на месте. Лишь рука на моём животе дрогнула.
– Это проблема? – чуть помедлив, спросил Ваня. Он был растерян, но в отличие от меня совсем не напуган. Очень хотелось повернуться и спрятать лицо у него на груди, может быть даже разреветься, наконец-то позволив себе быть слабой. Но я так не умела. Я умела быть только колючей и резкой.
– Хочешь сказать, что нет?! – дала я волю своим эмоциям, пряча их под маской раздражения.
– Не знаю. Не вовремя, конечно, но дети – это ведь хорошо. Справимся.
– Ключевое слово не вовремя! – подскочила я, вырвавшись из его рук. Встала с дивана и осмелилась посмотреть на него.
Он выглядел обескураженным, но что-то мне подсказало, что его сейчас скорее моя реакция удивляла, чем новость о моей задержке.
– Лиза, успокойся, ещё ничего не случилось.
– Хватит, вам уже всем меня успокаивать! – тут же вспомнилась и мама, и Дашка. – Тебе не кажется, что я имею право злиться?!
– Ты имеешь право на всё что угодно, просто я не понимаю, чего ты так взъелась. Да, неожиданно. Но беременность – это…
– Я не беременна! – в конец вышла я из себя. – У меня просто задержка!
– Хорошо, хорошо… – выставив перед собой ладони, попытался утихомирить меня Ванька.
– Прекращай уже из себя благородного строить! Если ты думаешь, что я тут с тобой в семью играть собралась, то ошибаешься.
– Слушай, ты чего завелась?! – тоже не выдержал он. – Характер свой придержи.
Наверное, он впервые видел меня такой. По-настоящему злой. Даже в первый вечер знакомства, я не была столь откровенно агрессивной. Но тогда я была просто уставшей и разочарованной. Теперь же я боялась и паниковала.
За год, что мы были вместе, он столкнулся со многими моими нелучшими чертами – раздражение, цинизм, эгоизм… но обычно рядом с Ваней они как-то сглаживались, становились не такими очевидными, да и вообще, никогда не были направлены на него. А тут, я показывала всё самое плохое, что было во мне, и он не понимал как такое возможное.
Для Вани семья всегда была далеко не пустым звуком. Кроме матери у него не было других родственников, и видимо контактный и общительный Ванька, чувствовал в этом какое-то свое одиночество. Ему хотелось большой и шумной семьи. У меня она была, вот только я всю жизнь стремилась вырваться из неё, и он никогда не мог понять этого. А я не могла до него донести, как это жить под постоянным грузом обязанностей, не имея возможности принимать самостоятельно решения. Откуда это всё взялось в моей голове? Не знаю. Вот только я уже давно привыкла быть сама по себе.
Мы год мирно просуществовали вместе, потому что Ваня умел не ограничивать меня, заботился, но не подавлял, был рядом, но не диктовал своих условий. Но и я раньше так откровенно не переходила границы дозволенного.
– Ты сейчас себя как сука ведёшь, – с отвращением кинул он мне. Слова больно резанули по сердцу.
– А я и есть сука!
Демонстративно изогнулась, застёгивая свой бюстгальтер, и вылетела из его дома.
Ночевала у Державина. Сидели с ним на полу и глушили дешёвый коньяк прямо из бутылки. Старалась не думать не о Ване, не о задержке. Влад был молодец, травил мне пошлые анекдоты и вместо конфет подсовывал лимон. А потом потрепал по голове и с умным видом изрёк:
– Взрослая жизнь она такая… паршивая.
Мы помирились. Через день Ваня приехал за мной в универ, и мы вместе сделали вид, что ничего не произошло. Затем пришли месячные. И жизнь вроде как налаживалась, вот только куда-то делась та простота, которая связывала нас всё это время.
Надо было поговорить, оба это прекрасно понимали, но опасались того, что опять можем сказать друг другу. Оказалось, что не так уж и хорошо мы знали друг друга.
Потом и вовсе стало не до этого. Совершенно неожиданно у Ольги Николаевны прихватило сердце на работе, увозили по скорой. Когда Ваня позвонил мне и сказал, что маму госпитализировали, стало страшно за них обоих. Знала, что один просто не может жить без другого. Они действительно были друг для друга всем. Маленькая, но очень крепкая семья, которой было всё по плечу. Хоть врачи и говорили, что всё будет хорошо, Чемезов всё равно ходил бледный и подавленный.
Я честно ездила с ним по очереди в больницу, возила продукты, помогала покупать лекарства и в тайне от Вани сувала презенты врачам и медсестрам. Когда он был на дежурствах, я часами сидела у Ольги Николаевны, развлекая её всеми возможными способами.
– Лизонька, ты его только не бросай.
– Ну, Ольга Николаевна, что вы такое говорите, – было чувство, что она прощалась со мной.
– А то и говорю. У Ивана тяжёлый характер.
– У кого? У Ваньки?! Да он же положительней самого плюса, – я действительно так думала.
– Это просто ты ему повода не давала, – снисходительно улыбалась она мне. – А так, он страшный собственник. Весь в отца.
Я тогда лишь пожала плечами, спорить не имело смысла. Кто же знал, что повод я дам очень скоро.
Глава 17
Не обещай меня любить всегда,
Не зарекайся, не клянись.
Ведь как там сложится твоя судьба?
Как повернется к тебе жизнь?
(с) Чёрный Обелиск feat.НУКИ (СЛОТ)
Телефон разбудил меня посреди ночи, нарушив тишину мирно спящей квартиры. Первая мысль была, что это Ваня звонит. Заволновалась, вдруг что с Ольгой Николаевной случилось? Но номер оказался незнакомым. Рассматривала экран бессмысленным взглядом, пока Дашка на соседней кровати не завошкалась, бормоча себе под нос проклятия в мою сторону.
– Да! – недовольно ответила я на звонок, преодолевая огромное желание послать абонента на том конце провода куда подальше.
– Малая, мы едем! – нетрезвым голосом кричал мне в трубку Артур. – Скоро будем! Встречай!
Сначала мне показалось, что я продолжаю спать. Не в силах поверить в происходящее, сидела на постели и нервно сжимала в руке сотовый. Я не слышала голос Кирсанова больше года, но в жизни не смогла бы перепутать его с кем-нибудь другим. Засомневалась в своей адекватности, а вдруг это галлюцинации? Этакие фантомные боли?
– Лиз, – уже более членораздельно позвал меня Ара. – Лизка, ты там? Слышишь меня?
– Артур?
– Ну, наконец-то! Я уже подумал, что ты там уснула. Мы едем, ты слышишь?
– Слышу, слышу, – засмеялась я в трубку, прижав ладонь к губам, опасаясь, что вдруг в истерику впаду. Бывает же такое, что люди теряют голову от счастья? – Когда вас ждать? Вы поездом едете?
– Глупая, ты не поняла. Мы уже к твоему дому подъезжаем. Выходи!
На часах было почти три часа ночи, когда еле как одетая я выскочила из подъезда. Натянула на себя джинсы и куртку, сунула ноги в кроссовки и понеслась.
Стояла у подъезда и наворачивала круги в ожидании парней. Время тянулось так медленно, что пришлось заподозрить вселенную в мировом заговоре против меня. Где-то внутри набирало обороты тошнотворное ощущение, что всё это шутка. Злая и беспощадная. А вдруг они не приедут? Или это всё мне приснилось? Как тогда жить? Потому что если это неправда, то я просто упаду на землю и больше уже не встану… Поэтому когда из-за угла показалась знакомая Honda, я разревелась, выпуская вместе со слезами отчаяние и безнадёгу, что всё это время шли за мной по пятам.
Макс ещё не успел полностью выйти из машины, а я уже повисла на нём, хватаясь за него всеми руками и ногами.
– Лиза, ты меня задушишь, – смеялся он. А я как самая настоящая сумасшедшая только сильнее прижималась к нему, боясь поверить в то, что вот он мой Ребров.
То что Артур стоит рядом я поняла не сразу. Оторвала лоб от Макса и увидела до боли знакомый высокий силуэт. Пару раз моргнула, на всякий случай задержала дыхание, что б не дай Бог, не спугнуть. Потом начала считать до десяти, готовая ровной лужицей расползтись у его ног.
Максим аккуратно поставил меня на землю, почувствовав мою оторопь:
– Малая, это мы. Мы здесь.
Несмело пошла к Кирсанову, который подхватил меня на руки, а потом и вовсе перекинул через плечо как когда-то на вокзале. Кружился со мной по двору, я хохотала в голос, пуская слёзы облегчения. Было чувство, что это не они приехали ко мне, а я наконец-то оказалась дома.
Через час мы вчетвером сидели в какой-то кальянной: Я, Макс, Ара и Державин, который исполнял роль трезвого водителя. На мне был надет Артуров полувер, я ведь выскочила из дома в ночнушке, натянув лишь джинсы. Припала к боку Кирсанова и не шевелилась, слушая размеренное биение его сердца. Одурманенная запахами, голосами и событиями сегодняшней ночи зачарованно молчала, жадно вбирая в себя разговоры ребят. Где были, что видели, как жили.
Державин как всегда балагурил, хвастаясь нашими общими боевыми достижениями. А я уже и забывать-то начала, какими мы изворотливыми когда-то были, даже гордость в чём-то начинала брать. Надо же, я практически год прожила праведной жизнью, и как только сдержалась, чтобы не влезть никуда? Слушала про наши подвиги и чувствовала, как где-то внутри закипает кровь, движимая духом авантюризма.
Время подходило к утру, и я мирно дремала на груди у Артура, когда через пелену тумана ощутила, как напряглись его мышцы. Разлепила глаза, уперевшись сонным взором в крепкую фигуру Толмачёва. Тот возвышался перед нашим столиком и перекидывался отдельными репликами с Максом и Владом. Ара гневался, я слышала это по его тяжёлому дыханию. Положила ему ладонь на плечо в попытке успокоить, он улыбнулся, показывая, что всё хорошо, но так и не расслабился.
Присутствие Игоря меня нервировало. Я никому не рассказывала о случившимся в машине, даже Ваньке ничего не объяснила, он сам ообо всём догадался. Мне было стыдно от собственной глупости и наивности. Впервые кто-то переиграл меня, а не наоборот. Да и своей слабости я так и не простила.
Кирсанов погладил меня по голове, чем порядком шокировал. Неужели тоже понял, что со мной что-то нетак? В этот момент Толмачёв мерзко хмыкнул.
– Я вижу, принцесса дала бедному рыцарю отставку? – его взгляд буквально прожигал меня насквозь. От этого стало совсем не по себе. Под рыцарем он явно имел в виду Ваню.
– Игорёш, а не пойти ли тебе… – железным тоном приказал ему Ара. Не попросил, не велел, а именно приказал.
Толмачёв недовольно поморщился.
– Что, Кирсанов, за девку свою запереживал? Между прочем, пока тебя тут не было, она неплохо так развлекалась. Да, Лизок?
Внутри меня всё неприятно сжалось. Я тогда ещё не превыкла отбиваться от постоянных оскорблений, это уже потом, "взрослая" жизнь научит не обращать внимание на чужие слова. Зато Ара мягко отстранился от меня, потянулся, зевнул и только затем с наигранной ленцой поднялся с места. Как в замедленной съёмке он шёл к Толмачёву, а потом резко с разворота ударил его в лицо.
Ехали в машине в глубокой задумчивости. Державин уверенно скользил в утреннем потоке машин, Макс витал где-то в своих мыслях, а умиротворённый Артур дрых на моём плече.
– Лиз, – нарушил нашу тишину Ребров. – А на какого рыцаря намекал Толмачёв?
– Да, так, – пожала я плечами, стараясь сохранять внешнее срокойствие. – Кто знает, что взбрело в голову этому уроду?
На Державина не смотрела. Хотя догадывалась, что тот будет злорадствовать. Не то, что бы Ванька ему не нравился, он вообще с ним лично знаком не был. Но Владу явно был не на руку мой роман, из-за которого я предпочитала торчать дома у Чемезова, а не работать на общее дело.
Почему я ничего не рассказала про Ваню? Сначала момент показался не подходящим, решила, что потом познакомлю им лично. Только не знала, как его представить. Это мой парень Ваня? Но разве он был им? А если не парень, то кто? Всё никак не могла подобрать нужного слова. Приятель? Друг? Любовник? Молодой человек? Как-то всё узко и не о том. На ум пришло непонятное «любимый». Сама же отрицательно покачала головой. Я не любила Чемезова… Вернее не знала что это и как.
С остальными мужчинами в моей жизни всё было куда понятней. Даже к Артуру мои чувства были более или менее ясны. Он был моей недосягаемой мечтой, моим тайным наваждением. Мы встретились с ним, когда я ещё была ребёнком. Я выросла, а влюблённость – нет, оставаясь такой же детской, наивной и фанатичной.
С Иваном всё было иначе. Более реально, с ним не было никаких иллюзий или воздушных замков, просто был Ванька и я, а ещё наша жизнь, где нам было хорошо.
Впервые за долгое время я задумалась о том, что ждёт нас дальше. Через год он окончит академию, пойдёт работать. Мне ещё три года учиться. Эту данность я ещё была готова принять. Но что потом? Что ждёт нас в той взрослой будущей жизни? Семья, дом, дети? Ведь он захочет этого, совершенно точно. Он уже хочет.
Горькое удушье начало стаскивать мне горло.
И это всё? Вся моя жизнь? Университет-работа-дом? Даже если рядом с Ваней, который никогда меня ни в чём не ограничивал, такая перспектива показалась мне сродни с заточением в клетке. Правда, тут же стало стыдно за свои мысли. Такой родной и такой славный Чемезов явно не заслуживал, чтобы кто-то при мысли о совместной жизни с ним впадал в панику. Ему нужен кто-то такой же надёжный и… правильный. Но разве я подхожу на роль этой правильной? Стало обидно и горько, отдавать Чемезова кому-либо совсем не хотелось.
Когда я проснулась, за окном было темно. Долго соображала, где я и сколько сейчас времени. Под боком мирно сопел Кирсанов. Это тоже не придавало реалистичности происходящему. Почему я сплю одетая непонятно где, да ещё и с Артуром рядом?
Воспоминания возвращались отрывками, накатывая словно волны. Ах да. После кальянной мы приехали на вписку к Державину. Сидели на кухне, пили и вели пространные разговоры. Уснули как попало, мне достался Артур и старенький диван.
Сотовый помимо позднего времени, показал пятнадцать пропущенных. Пять от родителей и десять от Вани. Блин. Выключила звук на телефоне и затолкала его поглубже в карман. Не буду думать об этом сейчас. Распихала мужиков, на скорую руку сварганила какой-то завтрак, который по времени больше походил на ужин. Когда прощались с Владом, он предательски зашептал мне в самое ухо:
– Илюшка, с возвращением! – на его языке это означало только одно: «Добро пожаловать на путь зла». Ну не так, конечно, эпично. Но Державин уже догадывался, что моё сердце дрогнуло.
Парни везли меня домой, Ара был за рулём, а Макс рассказывал про какие-то планы на жизнь, я слушала его вполуха. В кармане беззвучно вибрировал телефон, а я всё никак не могла заставить себя посмотреть на экран. Если там будет Ваня, то что мне делать?
– Так что ты думаешь насчёт этого? – услышала я Макса, сквозь завесу своих раздумий.
– Насчёт чего?
– Ты меня не слушала что ли? Насчёт Москвы.
– А что с Москвой? – искренне удивилась я. И вправду всё пропустила.
– Мы послезавтра туда уезжаем, – подал голос Ара.
– Надолго? – уже предчувствуя нехорошее, решила уточнить я. Подумала, а может быть, мне обидеться? Они же только приехали.
– Навсегда, – вынес свой приговор кто-то из ребят.
Внутри меня всё сжалось, будто обмерло, чтобы потом взорваться огромной панической волной.
– Как это навсегда? – одними губами произнесла я.
– Вот так, навсегда, – развёл руками Макс. – Лиз, поехали с нами.
Какое-то время ещё сидели в машине. Внешне ребята держались спокойно, но обстановка в салоне всё равно накалялась. Они ждали моего решения, а я откровенно разрывалась.
– Малая, ты нам нужна, – заманивал меня Артур, улыбаясь своей самой обворожительной улыбкой. Ещё бы год назад я за такую вот улыбку готова была отвалить почку и печень, да ещё половину селезёнки в придачу. Сейчас же мне было не по себе. – Нас ждут великие дела.
Нет, я радовалась, честно радовалась, но не Москве, а тому, что была нужна им, что они звали меня с собой. Но вот дальше нужно было принимать решения, и вот в этом месте я спотыкалась, не зная в какую сторону мне бежать.
– А как же университет? – попыталась я найти подмогу у Максима. Он же всегда говорил, что мне нужно учиться.
– Ну, там точно так же есть ВУЗы, во многом даже лучше, чем наши. Переведём тебя, – Ребров сочувствующе мне улыбнулся. Тоже мне нашёлся совестливый змей-искуситель. Макс сам был не до конца уверен, в том, что предлагал мне, поэтому пока не особо сильно настаивал.
– Потом нельзя? – искала я альтернативы.
– Потом можно, – продолжал Максим. – Всегда можно, в любой момент. Мы тебя всегда ждать будем.
– Но?
– Но надо сейчас. У нас там дело одно наклёвывается, – наконец-то напрямую заговорил Кирсанов, из-за чего Ребров недовольно скривил рот. Видимо, считал, что нельзя мне всё в лоб говорить. Чувства мои что ли берег. Или пряником сначала хотел помахать.
– Что за дело?
– Человек есть один, очень серьёзный. У них с отцом общие пересечения по бизнесу есть. Собственно, батя нас и познакомил. Только если мой по добычи нефти больше специализируется, то этот товарищ – на переработке и сбыте. У него головной офис в Москве. И возникли у него своего рода проблемы, пока он по вышкам на севере разъезжает. Кто-то начал вмешиваться во внутренние дела компании. Вроде ещё ничего не произошло, но его интуиция говорит, что пора напрячься. А интуиция у человека ого-го, он девяностые пережил. В общем, нужен взгляд со стороны, на то, что происходит в его компании, причём так, чтобы никто не заподозрил.
– И он решил вас нанять? – чуть ли не со смехом в голосе спросила я. Я-то думала, что у них там что серьёзное, а выходит, что одни фантазии Кирсанова. Да кто ж их в крупные дела возьмёт?!
– Уже наняли, Лиз, – спокойно отметал мои сомнения Макс. Если бы Ара это сказал, я бы сомневалась, а вот Ребров всегда был реалистом, который просто так слов на ветер не бросал.
– Но как… Вы ведь, – открыла рот в поисках нужного слова, но так и не смогла подобрать. Бестолковые? Зелёные? Безопытные? Не то чтобы я в них не верила, оба ведь были с мозгами и не лишённые талантов, но кто решится взять двух раздолбаев в серьёзное предприятие, когда у них ни опыта, ни настроя нужного? К тому же, если этот товарищ настолько крут, как про него Артур говорит, то неужели он не может себе профессионалов нанять, которые получше нашего во всём этом бы разбирались.
Собственно, это всё я им и высказала. Как бы сильно я их не любила, но сходить вместе с ума настроения не было.
– Понимаешь, там очень деликатное дело. Человек по молодости и по глупости, набрал на руководящие должности своих родственников. Теперь вот разгребает. Ему нужны люди с нестандартным взглядом на происходящее, которые вообще ни где ни в чём не засветились.
