Текст книги "Я выбираю... (СИ)"
Автор книги: Алиса Евстигнеева
сообщить о нарушении
Текущая страница: 15 (всего у книги 24 страниц)
Развернулась и пошла вглубь леса подальше от берега. Ступать было неприятно – вся земля была усеяна ветками и сучками, которые так и норовили впиться в голые пятки.
– Лиза, подожди!
Но я не отреагировала.
Ванька достаточно быстро нагнал меня, и, поймав за локоть резко развернул к себе. Я по инерции налетела на его грудную клетку, правда, тут же выставила руки и отстранилась от него. Касаться обнажённого тела было дико.
– Я не это хотел сказать, – глядя мне в глаза, начал он. – Извини.
– Ты сказал именно то, что хотел. Так что браво, Иван Алексеевич. Вы сегодня победили. Поставили на место взорвавшуюся… тварь, – я говорила холодно, чеканя каждое слово.
– Не надо так. Я не это имел в виду.
– А что?! – повысила я голос и ещё раз толкнула его. – Как ты не поймёшь, что нельзя просто так брать и таскаться за мной, изображая благородство, а потом тут же поливать меня грязью! Если я так тебе противна, то и держись на расстояние!
Ответить ему было нечего. Зато меня уже несло дальше.
– Мне жаль, что тогда всё так вышло. Что у тебя были проблемы из-за Толмачёва и видимо меня. Хочешь, я даже извинюсь за то, что тебя выгнали из академии? Но как я погляжу, ты не так уж и плохо устроился в этой жизни. Жена, своё дело, влиятельные друзья. Живи, радуйся! Я не претендую ни на тебя, ни на что-либо ещё!
Ваня опять схватил меня за локоть, с силой сжав его, притягивая меня к себе. Я болезненно поморщилась, но он не отпустил. Лишь наклонился к моему лицу и с злостью сквозь зубы процедил:
– Ты так ничего и не поняла!
– Тогда объясни мне! Объясни!
В этот раз он сам меня оттолкнул, не сильно, но всё равно стало обидно. Впрочем, в какой-то момент стало не до этого. Ванька запустил руки в свои короткие волосы и, запрокинув голову назад, уставился куда-то в небо. А ещё как-то болезненно сглотнул, что я поняла, не одна я тут истеричка.
– Что с тобой произошло за все эти годы?! – била я наугад.
– Ты со мной произошла, ты! – с жаром выпалил он.
– Я уехала кучу лет назад!
– Вот именно, Лиза! – зыркнул он на меня с неприязнью. – Вот именно. Ты всего лишь уехала, оставив за собой кучу последствий!
Немного растерялась. О чём он вообще говорит.
– Я ничего не сделала, – упрямо гнула своё.
– Напрямую нет, – усмехнулся Ванька. – А вот косвенно… Ты ведь никогда не задумывалась о том, что у всех поступков бывают последствия?
– Только вот не говори, что все эти годы беззаветно страдал по мне!
– Нет, что ты, у меня просто не было на это времени! Был занят тем, что разгребал после тебя выжженную землю!
Захотелось его ударить! Взять палку потяжелее и огреть его по голове. Чтобы выбить из него всю эту пафосную дурь.
– Хватит уже ходить рядом, да около. Либо ты говоришь! Либо просто проваливаешь куда-нибудь подальше от меня!
Он упрямо сжал челюсти, напрягая желваки. Будем молчать? Ну, замечательно. Я опять разворачиваюсь и пытаюсь скрыться в лесу, пока тихий Ванин голос не нагоняет меня.
– Из-за тебя я не смог проститься с матерью…
Застыла на месте. Но до последнего не поворачивалась к нему, боясь спугнуть Чемезова, который продолжал. Он говорил тихо, даже как-то безэмоционально, от чего мне становилось жутковато. Слишком кардинальны были изменения в нём. Вот только что он был готов рвать и метать, а теперь из него будто вытащили все батарейки. Но он говорил, и это было главное.
– Я тогда хорошо так прошёлся по Толмачёву, – начал он. – Сломал ему нос, кажется, челюсть выбил. Для курсанта академии и без того серьёзный проступок, но тогда ещё и родители его подключились. Исключили меня буквально уже через неделю. Я не то чтобы жалел, что ударил эту мразь, была бы возможность, наверное, так же поступил. Вот только потом сложно стало понять, к чему это всё было. Ты уехала. И получается, что я похерил всё в пустоту. С работы тоже попёрли, даже знакомые отца помочь не смогли. А никуда брать не хотели, только иди и мешки тягай. Весной меня забрали в армию. Я даже почти рад был, хоть какое-то занятие, какое-то дело. Мама дома осталась, переживала, конечно, но держалась. Думаю, что её сильно задело моё отчисление.
Ольга Николаевна догадалась я, всё дело в ней. Зажмурилась, в надежде, что ошибаюсь. Нет, пожалуйста, пусть с ней всё будет хорошо. Господи.
– В армии было сносно. Местами бессмысленно, но сносно. Меня даже сержантом сделали. Забавно, правда, всегда думал, что офицером буду, а тут сержант. Но хрен с этим… Однажды мне на глаза попалась газета с Московскими новостями, кому-то из духов прислали, видимо скучал по домашней жизни. Там была заметка про какую-то презентацию. Уже не помню, много фоток. И на одной из них ты. Красивая, счастливая, в обнимку со своим Артуром.
Внутри меня всё сжалось. Я помнила ту заметку. Отец Кристины тогда взялся за активное продвижение нашей троицы и решил, что нам не помешает пиар в СМИ. Почему я тогда обнималась с Кирсановым? А хрен его знает. Я часто изображала его плюс один на всяких мероприятиях, не давая ему лишний раз разойтись.
– Вот тогда я разозлился, – продолжал Ваня. – Внутри меня словно всё загорелось и тут же отмерло. Наверное, я всё ещё ждал тебя. Надеялся. А ты была там, и у тебя явно было всё прекрасно. Я же торчал в армии под руинами всех своих жизненных планов. Ушёл в самоволку и напился. Когда вернулся, меня не то чтобы пожалели, но не стали наказывать по всей строгости как могли бы. Всё-таки я был на хорошем счету. Просто отправили в вечные наряды, я тогда летал с одного дежурства на другое, а мне было отказано в любой связи с домом, даже сотовый забрали. А мама уже тогда лежала в больнице с сердцем, а я и не знал. Когда пришло официальное письмо, было слишком поздно…
И лишь в этом «поздно» я смогла расслышать всю его боль.
Повернуться к нему было сложно. Была уверена, что увижу, как глаза цвета льда припечатывают меня к земле своим презрением. Но Ваня даже не смотрел в мою сторону. Опустив голову вниз, он что-то разглядывал под своими ногами. Скрестил руки на груди, словно выставив заслон перед собой. И я ещё больше разозлилась на себя за всю эту ситуацию, в которой ему приходится не только душу выворачивать, но и делать это практически голым. Словно по своей дурости я решила его последней защиты.
Браво, Лиза, это лучшее, что ты могла сделать.
Между нами было расстояние всего лишь в пару метров, но они казались мне непреодолимой пропастью. Я не знала, что ему сказать. Что вообще можно сказать или сделать в этой ситуации?! Разве что только стоять и смотреть друг на друга.
Ваня был хмур, следы прошлого проступили на его лице, делая его не по годам взрослым и замученным. Пыталась поймать его взгляд, но он упорно смотрел не на меня.
– Вань… – всё-таки смогла прошептать я. А вот дальше замерла. Что «Вань»? Мне так жаль? Прости меня? Я не думала, что всё обернётся именно так?
Оправдания, сплошные оправдания.
Вина тяжёлым грузом разрасталась где-то в горле, выбивая из меня остатки воздуха. Я пыталась протолкнуть этот ком из себя, чтобы элементарно не пасть здесь же в приступе удушья, но любые слова умирали во мне, так и не оформившись.
Он поднял голову и впился в меня своими глазами. Не знаю, что он там читал в моём взгляде, но мне казалось, что вот сейчас, я распадаюсь вместе с ним. Что он специально смотрит в меня, чтобы я могла сгореть вместе с ним под градом чужой ненависти и боли.
Но Ваня как всегда меня удивил. Он не умел полноценно ненавидеть, был слишком хорош для всего этого. По мере того, как его эмоции отступали куда-то вдаль, Чемезов сумел взять себя в руки. Он был всё так же хмур, но теперь как-то неуловимо иначе. Будто решая какую-то сложную для себя задачу. А потом даже ухмыльнулся, видимо найдя решение.
– Ладно, я сказал тебе это всё не для того, что бы ты тут совестью страдала или меня жалела.
– Я…
– Лиза, просто научись думать головой своей наперёд. Помни о последствиях. Слышишь?
В ответ я смогла лишь кивнуть.
– Вот какого хрена тебе понадобился этот остров? – своим вопросом он явно уводил нас от своего признания, и я послушно последовала за ним, лишь бы не продолжать наши признания.
– Прошлое своё искать, – с трудом выговорила я.
Его бровь вопросительно выгнулась.
– Мы здесь когда-то бутылку с посланиями оставляли, – залепетала я, только сейчас понимая, какой это всё детский бред. – Решила найти.
Ванино лицо в очередной раз поменяло тональность, став непроницаемым. И я подумала, что мы с ним играем в каком-то театре, где маски меняются подобно костюмам. Благо, что костюмов на нас сегодня по минимуму.
– Ладно, пошли, – сухо велел Ваня. – Нам ещё каким-то чудом нужно вернуться обратно.
Он уже даже развернулся, чтобы идти обратно к линии воды, когда я неожиданно для нас обоих засопротивлялась:
– Нет, я должна её найти.
И прежде, чем он меня остановит, засеменила свои голыми пятками в гущу леса. Это не было очередным моим безумством или прихотью, мне просто нужно было время, мне нужно было хоть что-то, за что я могла ухватиться как за спасательный круг, чтобы не потануть в пучине наших эмоций.
Глава 29
Мы с тобой совсем заигрались,
Перестали бояться судей.
Это лето закончится в среду.
Будь что будет, малыш, будь что будет…
(с) АлоэВера
Здесь было гораздо темней, чем на берегу. Деревья росли как им хотелось, изолированные от человеческого влияния, они захватывали собой все мыслимые и немыслимые пространства. Намертво переплетённые ветки образовывали непроницаемый купол над моей головой. Мне ещё повезло, что остров на самом деле был островком, а лес, лишь небольшим скопищем деревьев. Но мне хватило. Металась меж них, ища что-то неведомое, совсем не представляя, что именно мне надо.
Ваня за мной не пошёл. Видимо решив, что хватит ему на сегодня общения со мной. А может, понял, что мне просто необходимо побыть одной.
Я кружила в потёмках, словно в лабиринтах своей души, где точно так же было путано и непонятно. А ещё я всё время натыкалась на остроты. Только в жизни это были поступки и люди, а здесь ветки и сучья.
Минут через тридцать вышла на берег к Ване, потрёпанная и подранная. Он сидел почти у самой воды и смотрел вдаль, где виднелись огни от зажжённых костров. Интересно, ждут ли нас там? Или уже давно забыли, неадекватную москвичку и её спасителя? Ну, Ваню как раз то должны были ждать. А меня… а у меня был Державин, и я зачем-то была ему нужна. В том что Влад плёл какую-то свою очередную паутину, я не сомневалась.
Подошла к Ване и плюхнулась рядом.
– Всю дурь выплеснула?
– Боюсь, что для этого полчаса мало будет.
Он усмехнулся, и я тоже попробовала ему улыбнуться. Нелепо, сконфуженно, но улыбнулась.
– Нашла, что искала? – голос его звучал ровно, поэтому стало ясно, что за то время, что мы провели порознь, ему стало легче.
– Неа… вчерашний день не воротить, – философски изрекла я.
Практически совсем стемнело, солнце ещё виднелось на горизонте, но уже было готово полностью скрыться, чтобы погрузить нас всех в ночной мрак. Костры на том берегу становились выше, взвиваясь куда-то к небу.
Интересно, сколько можно оставить жизней позади? Потому что моя жизнь всё больше и больше напоминает матрёшку. Ещё месяц назад я считала себя Елизаветой Игоревной с личным секретарём и туфлями, стоимость которых была сопоставима с бюджетом одной маленькой семьи, потом обнаружилась Лиза, свободная и взбалмошная, из серии, что хочу, то и ворочу. А ведь ещё глубоко в анамнезе сидели Илюша, Малая и Чужестранка. Где же в этом во всём место мне? И действительно ли это Я сейчас сижу на маленьком островке посреди реки рядом с единственным мужчиной, который…
– Что с ногой? – нарушил ход моих мыслей Ваня.
– А что с ногой? – удивилась я и уставилась на свои ступни, еле видимые в полумраке.
– Ты ногу трёшь.
Пришлось посмотреть на руки. На одну из них я опиралась, а вот левой, я зачем-то растирала своё бедро. Убрала её от своей ноги, перебрала пальцами, они были липкие.
– Ударилась, – растерянно пояснила я. Опять не чувствовала боли, как тогда в ванной, когда распорола руку осколком зеркала. Но тогда-то у меня была истерика, а сейчас у меня просто тупо гудело всё тело, и мне казалось нормальным, что бедро саднит.
– Что у тебя там? – не совсем вежливо спросил Ваня, отклоняя меня в сторону, чтобы попытаться хоть как-то рассмотреть мою ногу. Его пальцы прошлись по бедру, порождая за собой целую волну мурашек, по ощущениям размером с яйцо, причём страусиное.
До этого мне было прохладно, но теперь было ощущение, что меня захлестнуло чем-то до ужаса горячим.
– Лиза! – гневно воскликнул Ваня. – У тебя тут порез!
И с силой надавил основанием кисти, на место предполагаемой травмы.
– Ерунда, – махнула я рукой. Сейчас меня больше волновали его прикосновения, чем наличие какого-то там пореза.
– У тебя кровь, – продолжал распекать меня он. – Как ты вообще шею себе нигде до этого не свернула! Надо затянуть чем-то, чтобы кровь остановилась!
– Да ладно тебе, говорю же, что ерунда. Само затянется, сейчас посидим ещё чуть-чуть и можно плыть.
– Куда тебе плыть?! Ты сюда еле путь осилила! Теперь нога!
– Нормально всё, – засопротивлялась я, вырываясь из-под его руки. Но Ваня не отпускал, с силой наваливаясь на меня. – Доплыву я! Всё равно других вариантов нет.
В этот момент во мне уже зашевелилось что-то очень давно забытое, жаркое и тягучее. Я чувствовала, как сердце застучало быстрее, начиная гнать кровь по моим венам.
– Ты можешь не ёрзать?
– Не могу!
Он наконец-то убрал руку от меня. Пока Ваня думал, что делать дальше, я попыталась незаметно отползти в сторону. Какое счастье, что я его сейчас толком не вижу.
– Снимай футболку.
– Что?! – запищала я. И сама же испугалась своего голоса. Что это за мышиные трепыхания?!
– Снимай. Ногу твою перемотаем. От заражения вряд ли поможет, но может хоть кровь не так идти будет.
-Ваня, нет! – уже более уверенно заговорила я, всё-таки отползая от него на более очевидное расстояние.
– Ты чего? – опять удивился Чемезов. А потом всё-таки понял нелепость своей идеи. – Да, блин, Лиза. Я… не собираюсь к тебе приставать!
– Замечательно! – кивнула я головой, словно он мог меня видеть. – Вот только тунику я тебе не отдам.
Ваня недовольно засопел. Стало совсем темно, и его контур еле угадывался в пространстве. Оставалось только слушать и догадываться, что у него там в голове творится.
– Я с тобой не поплыву, – вдруг выдал он.
– Замечательно, – ещё раз кивнула я.
– Будешь ждать меня здесь. Я доплыву до берега, и там лодку найдём. У Глеба однозначно тут всё должно быть схвачено!
– Ну, уж нет! Я не собираюсь сидеть и ждать! – возмутилась я, наконец-то взяв себя в руки. На расстояние от Ванькиных прикосновений это было сделать куда легче.
– Ты можешь, хоть раз в жизни послушать, что тебе говорят?! Либо мы перематываем твою ногу, либо сиди и жди.
И чего он к моей ноге-то прицепился? Не такая там глубокая рана. Правда, моя уверенность немного поколебалась, когда я всё-таки подскочила на ноги, при этом больно поморщившись. Нет, нога всё-таки чувствовалась. Но он же об этом не знает!
– Хватит мной командовать! Я способна сама о себе позаботиться!
– Я вижу! – кричал уже на меня Ваня.
Вообще это было забавно. Он ругался на меня, но не злился. Скорее просто бесился, и мне это начинало нравиться. Видимо, я способна вызывать в нём не только неприязнь, но и что-то ещё. И от этого становилось неожиданно волнительно. Ещё бы знать, что это за эмоции.
– Футболку!
– Это туника!
– Да срать я хотел!
Вот же клинонуло его!
– Ваня, я не сниму тебе СВОЮ тунику не под каким предлогом, даже если ты решишь, что мне тут гангрена угрожает.
Он недовольно клацнул зубами.
– Предлагаешь мне тебя своими трусами заматывать?
На мгновение из меня выбило дыхание, и, кажется, я залилась краской. Господи, спасибо за ночь! Впрочем, Чемезов и так почувствовал моё замешательство.
– Не буду я покушаться на твоё бледное тельце, – пренебрежительно проговорил он.
Что?! Бледное тельце?! Мозгами понимала, что он специально меня провоцирует, но когда это я мозгами думала. Сделала шаг навстречу ему, а потом ещё, и зашептала, тихо-тихо, из-за чего Ваня тоже наклонился ко мне.
– Я могу и раздеться. Но… Ты только учти. Я сегодня как бы… не при полном параде.
– Это как? – так же шёпотом спросил он.
– Ну у туники спина открыта… Под такую модель нижнее белье не надевают.
– Чего?! – всё ещё не понимая, спросил он, но уже в полный голос.
– Того! Лифчик дома остался…
– Какого, – зарычал Ваня, а потом сам же от меня отскочил. А я засмеялась. Ну, правда, же смешно! Главное, чтобы ему опять в голову не пришло, меня в свои трусы заматывать.
Ванька рванул от меня куда-то по берегу, гневно топая ногами по земле и пиная, всё что ему попадалось на пути.
Теперь он бродил где-то по острову, а я сидела на берегу. Было легко. И хорошо. Я знала, что меня догонят мысли о сегодняшнем дне, о Ваниных словах, об Ольги Николаевне. Мне ещё только предстояло со всем этим разобраться. Пережить. Но сейчас можно было просто сидеть и дышать.
Ваня вернулся через десять минут. Я к тому времени уже совсем замёрзла и начинала стучать зубами.
– Как нога? – его голос всё ещё был недовольным.
– Нормально, – сказала я правду, так как кровь уже перестала идти. – Проверять будешь?
И даже ногу в его сторону вытянула, но Ваня не поддался.
– Нет уж спасибо, – немного помолчал, а потом добавил. – Надо плыть, ветер в другом направление задул.
– И что это означает?
– Что дождь скоро пойдёт, да и холодает, – Ваня говорил очень убедительно, но я и без этого чувствовала, что погода меняется. В доказательство цыкнула зубами. – Замёрзла?
– Угу, – не стала я отрицать очевидного. А потом опять решила пошутить. – Греть будешь?
– Лиза!
Спорить не стала. Нет, так нет.
– Не сопротивляйся течению, – инструктировал меня Ваня, когда мы по пояс зашли воду. Поразительно, но в воде оказалось теплее. – Устанешь, ложись на спину и расслабляйся. Унесёт в сторону – не страшно. Мимо берега не промахнёмся. Но всё равно ориентируйся на огни. Почувствуешь, что плохо, кричи мне.
– И что ты сделаешь?
– Что-нибудь придумаю.
– Вань…
– Лиз, – очень серьёзно сказал он. – Я не дам тебе утонуть.
На какое-то призрачное мгновение мне показалось, что он говорил не только про предстоящий заплыв.
Ваня нырнул первый, я последовала за ним. Как только отплыли от берега, он позволил мне обогнать себя, чтобы опять плыть за мной, контролируя ситуацию.
История повторялась. Сначала плыть было хорошо, особенно после прохлады ночного воздуха. Вода держала тепло дольше. Да и отсутствие необходимости сопротивляться течению заметно облегчала задачу. Но по мере того как усиливался ветер, поверхность воды становилась всё неспокойнее. Я всё чаще стала захлёбываться. Вместе с этим пришли первые отголоски паники, которые со временем лишь усиливались. Мы всё плыли и плыли, а я даже не могла понять, как далеко мы находимся от острова и сколько нам осталась. Ночная тьма поглощала всё. Только Ванькины гребки за спиной придавали мне хоть какой-то уверенность.
Пыталась думать о хорошем, но не могла сосредоточиться ни на чём конкретном. Лишь только тьма и водная пучина, поглощали меня. Потом я ушла под воду. Вынурнула. Вновь задёргалась.
– Лиза! – вырвал меня из надвигающегося отчаянья Ваня. – Считай, мать твою! Считай!
Должно быть, он чувствовал, что я всё… на последнем издыхание.
– Плыви, пожалуйста. Я тебя отсюда не дотащу! Вместе ко дну пойдём!
Я не отвечала, лишь продолжала бултыхаться на одном месте!
– Лиза, ради меня!
Сумела. Заставила себя принять нужное позицию и начать вновь грести.
Раз-два-три. Вдох. Раз-два-три. Вдох.
В какой-то момент пошёл дождь. Он то начинался, то прекращался. Я уже мысленно распрощалась с огнями на берегу, но они почему-то никуда не пропали. Лишь сдвинулись немного в бок, как раз туда, куда нас уже уносило течением.
С каждый гребком, с каждый вдохом мне казалось, что это всё, конец. Что вот последний раз и… конец. Можно тонуть. Я так устала. Я слишком устала. Я больше не могу. Полились слёзы. Можно подумать, что вокруг меня было мало воды.
Но всплески от Ваниных гребков словно подстёгивали меня. Ещё один гребок, ещё один вдох. Ради него, ради себя. Мне так ещё много всего ему надо сказать.
Мель появилась так же неожиданно, как и в прошлый раз. Только я теперь не испугалась, у меня на это даже сил не был. Пошла прямо, еле перебирая ногами, получался зигзаг. Перед глазами что-то замаячило, послышались голоса. Но я уже ничего не различала. Почти падала с ног, но зачем-то всё шла и шла. Надо было обернуться к Ване, проверить доплыл ли он, но голова не слушалась. Я просто знала, что он там, всё ещё за моей спиной. А потом меня кто-то поймал. Оказывается, я уже давно шла по песку, выйдя из воды. Завернули во что-то мягкое и силой заставили остановиться.
– Илюшка, пррруууу. Приехали, – известил меня Державин.
И я прижалась к нему. Вернее не прижалась, а просто повалилась.
– Там Ваня, – всхлипнула я.
– Всё с ним в порядке, – заверил меня Влад.
Он вытер меня полотенцем, а потом завернул в плед.
– Пошли в машину, там согреешься.
– Нет, – засопротивлялась я. – Тут посижу. Чуть-чуть. Совсем чуть-чуть.
И сама же уселась на песок, а потом и вовсе на него улеглась, с головой завернувшись в плед, свернулась калачиком. Краем уха слышала, как Влад уселся рядом.
– Как же ты меня напугала, – бормотал он себе под нос.
А я проваливалась куда-то глубоко-глубоко. Мне долго казалось, что я опять тону. Я даже не сопротивлялась, просто лежала и дрожала. Меня словно раскачивало на волнах, кидая из стороны в сторону. Иногда я проваливалась в сон. Затем опять просыпалась, шевеля затёкшими конечностями. Вокруг меня слышались голоса, я чувствовала, что кто-то ходит рядом. О чём-то спорили.
А потом меня взяли на руки и понесли.
