Текст книги "Я выбираю... (СИ)"
Автор книги: Алиса Евстигнеева
сообщить о нарушении
Текущая страница: 11 (всего у книги 24 страниц)
Глава 20
Говорят, что время лечит – так возьми его с собой.
Не забудь в дорогу визу на край света.
Мир такой огромный – нам совсем не по пути домой,
Когда есть ещё вопросы без ответов.
(с) Laskala
К родителям я собиралась как на войну. Так же тщательно и отчаянно. Сначала хотелось быть красивой, но потом испугалась, что вдруг опять меня запишут в отряд ночных бабочек. Скромно и прилично в моём исполнении выглядело блекло и безжизненно, сразу хотелось начать меня жалеть. Буднично и повседневно было несолидно, как будто для меня это встреча совсем ничего не значила. Переворошила все свои чемоданы и коробки, из-за чего моя новая комната окончательно стала напоминать место боевых действий.
Помощь пришла откуда не ждали. Со стороны пятилетней дочери Державиных – Алисы. Она как заправский шпион проползла на вражескую территорию, исследовала все мои многочисленные пожитки и извлекла из недр одного из чемоданов свободного кроя тёмно-синие брюки. И с видом знатока изрекла:
– Это.
Спорить я не стала. К брюкам я подобрала белую блузку с мелким орнаментом из алых маков.
Не сильно строго, не сильно весело. Ни рыба, ни мясо. Именно так я себе чувствовала. Мне одновременно хотелось каяться во всех грехах и просить прощения, при этом демонстрируя всем, как мне хорошо без них жилось. Пришлось напомнить себе старую истину, что на двух стульях не усидеть. И надо выбирать. Вот только что?
Было воскресенье, когда я смогла наконец-то взять себя в руки. Забив нужный адрес в навигатор, я выехала в путь. Раз десять порываясь свернуть обратно или вообще уехать из города. Из-за чего начала порядком на себя злиться. Это надо же быть такой паникёршей.
– Лиза, соберись уже! Ты в стольких переговорах участвовала! Столько раз в ва-банк играла. Тряпка! – ругалась я на своё отражение в зеркале заднего вида.
В итоге к родительскому дому я подъехала только к обеду. Припарковалась и осмотрелась. Район оказался хорошим, не то чтобы элитным, но тихим и уютным, да и расположен он был удачно. И опять эта двойственность в ощущениях. Если родители смогли купить себе квартиру в этом районе, значит, могут себе позволить – и это хорошо. Но у них всё хорошо оказалось без меня, и вот это было обидно.
Из подъезда выходила молодая пара, и я без лишних усилий проскользнула в подъезд, даже врать не пришлось. Заранее извещать о своём приходе не хотелось, кто знает, что случится за те минуты, что я поднимаюсь на нужный мне этаж.
Необходимая дверь оказалась совершенно обычной. Не знаю, что я ожидала на ней увидеть. Табличку с именами? Надпись: «Не влезай убьёт»? Или же наоборот: «Добро пожаловать или посторонним вход воспрещён»?
Пальцы предательски дрожали, когда я жала на звонок. Время сразу же замедлило свой ход, а каждый глухой удар сердца напоминал отсчёт метронома.
Зачем? Зачем я всё это затеяла?!
Дверь долго не открывали, даже я это понимала. Закралась надежда, что может, дома никого нет. Но стоило об этом подумать, как за дверью послышались звуки, сделала шаг назад и вытянулась в постойке смирно.
И вот, дверь открылась и на пороге появилась мама. Сначала она скользнула по мне непонимающим взглядом. Словно в замедленной съёмке я наблюдала как происходит процесс узнавания, как эмоции сменяют друг друга: от легкого непонимания до глубокого шока. Она даже рот приоткрыла.
– Здравствуй, мама, – я старалась говорить приветливо, даже улыбнуться смогла. Хотя сама внутренне дрожала и чувствовала, как ужас волнами расходится по телу. По маминому лицу было видно, что эмоций тут хватит на двоих. В первый момент в ее глазах отчетливо читались растерянность, волнение и что-то ещё… очень похожее на панику. Несмотря на то, что я готовила себя к этому моменту не один день, всё равно её взгляд больно царапнул какие-то внутренние составляющие моей души, хоть и понимала, что никакого права на обиду у меня сейчас нет.
Потом мама улыбнулась или, возможно, просто выдавила эту самую улыбку из себя.
– Лиза? Лиза, приехала…
И обняла меня. Обняла крепко, как обнимают только тогда, когда не могут больше контролировать своих чувств. Я боялась, что она заплачет. Боялась, потому что совсем не знала, что буду с этим делать. Но все же надеялась именно на это. Это было эгоистично, знаю, но всё равно ждала её слёз, потому что самой хотелось реветь так, что еле-еле сдерживала себя. Но мама не заплакала. Обнимала, что-то там шептала себе под нос про непутевую меня, потом отпускала меня, рассматривала и опять обнимала.
А я её даже толком разглядеть не могла, всё тыкалась, подобно слепому котёнку, куда-то носом то в мамин затылок, то в шею. В этот момент не было никакой взрослой и тридцатилетней Лизы, была одна маленькая испуганная девочка, которая вдруг потерялась в парке в жаркий полдень и никак не могла найти своих родителей. Бродила по тому самому парку и отчаянно рыдала, боясь, что так и останется блуждать одна средь толпы незнакомых людей. А потом меня нашли, долго обнимали и рыдали вместе со мной. Я помнила эту историю, кажется, она случилось со мной, когда мне было года три. А может, и не было её, и я всё выдумала, но ощущения в любом случае были очень похожи.
Наше странное эмоциональное единение разрушили шаги, которые раздались за маминой спиной. Мама вдруг пришла в себя, и всё опять переменились. Я ещё не знала, что именно произойдёт, но появилось предчувствие чего-то нехорошего. Подумала об отце, вдруг он всё ещё ненавидит меня?
Мама отстранилась от меня, сделав шаг в сторону, а я выпрямилась, всё-таки мама было немого ниже и мне приходилось наклоняться навстречу ей. Теперь можно было начать смотреть дальше. Первым увидела отца. Он стоял в проходе коридора, скрестив руки на груди, было очень похоже на нашу последнюю встречу. Так же напряжён, так же играет желваками. Вот только презрения в его взгляде я не увидела, скорее испуг и потерянность. За его спиной стоял взлохмаченный долговязый парень. Догадалась, что это Андрей. Видеть его было очень странно. Когда-то я покидала маленького мальчика, а теперь встречала по сути совершенного взрослого мужчину. У него даже кадык был, который нервно дёргался. От этого я тоже громкко сглотнула.
Заставила себя помахать им и в очередной раз выдавила из себя улыбку. Я была им рада, очень рада. Но моя радость сейчас больше агонию напоминала, в ней тоски было в разы больше, чем веселья.
Было тяжело, но мы пока все держались, обескураженные и сбитые с толку происходящим, но это было логично, предсказуемо. Так, наверное, и должно быть, когда люди «неожиданно» встречаются впервые за десять лет. Я бы даже сказала, что события поначалу развивались идеально, потому что то, что последовало дальше, больше походило на трэш, взятый из какого-то дешёвого бульварного романа.
Сначала появилась Дашка, всё такая же рыжая и конопатая, но по-взрослому красивая – женственная, изящная, мягкая. Вот только глаза были колючими, скребли по моей коже, не оставляя на ней живого места. Но даже, несмотря на это, я смогла ей улыбнуться, потому что Дашке, этой рыжей мегере, я была рада. Ещё бы, это же всё ещё моя мегера.
Я уже почти выдохнула с облегчением, когда в прихожей появился ещё один человек, и мой выдох застрял где-то на половине пути. Я задыхалась бездвижимо, беззвучно. Что я там думала про агонию, страх, боль? Фигня. Всё такая фигня по сравнению с тем, что я испытала сейчас.
Передо мной стоял Ваня. Мой Ванька, Иван, Ванечка… Вот только он нехрена не был моим. Он вообще был мне незнакомым. Такой взрослый и статный, в чём-то даже суровый. Короткостриженный, без какого-либо намёка на кудри. В нём не было привычной мягкости, даже округлые губы казались острой прямой. Чужой, незнакомый, не мой.
Дашка по-хозяйски взяла Ваню за руку, а он второй рукой обнял её за талию.
«Мы вместе». Такой посыл был у всех этих жестов.
Я всё ещё вымученно улыбалась, хотя сама уже думала о том, что это просто предсмертная судорога.
Мы сидели за столом в гробовом молчании. Атмосфера была, мягко говоря, так себе. Никто не знал, что говорить. Я со спасительным любопытством разглядывала салат в центре стола, больше никого из них видеть я не могла. Поначалу пыталась ещё разглядывать Андрея, но тот так нервно дёргал ноздрями, что от этого становилось только хуже. Зато я каждой нервной клеточкой чувствовала их взгляды – растерянные, печальные, испуганные, колючие, злые, безразличные… Последний, кстати, Ивану принадлежал. Он сидел крайне спокойный и невозмутимый. И именно за эту невозмутимость мне хотелось с силой всадить в него нож. Что б ему.
Самое ужасное во всей ситуации было то, что я понимала, что это всё, конец, прах всем надеждам… Если у меня до этого был хоть какой-то шанс наладить отношения с родственниками, то теперь, при совместном наличии Даши и Вани, от шанса не оставалось и следа. Я теперь была не просто непутёвой дочерью, а бывшей девушкой мужа сестры. И это казалось чем-то непреодолимым, то что не смогут простить, причём не простят именно мне.
– Ты надолго? – всё же решилась нарушить тишину мама. – В городе… Ты надолго приехала?
– Не знаю, как карты лягут, – флегматично ответила я, хотя мысленно уже вовсю паковала чемоданы и сваливала в неизвестном направлении.
– И от чего зависят твои карты? – это были первые слова, которые решился сказать мне отец. Звучали они нервно и от этого, достаточно грубо. Словно он требовал от меня ответов. И я бы дала их ему, если бы сама знала.
– От многого, – уже начинала я отчаянно врать. – Я по работе приехала, мы тут проект новый начинаем. Надо осмотреться для начала, людей найти…
– Ясно, – отрезал он.
– Лиза, а чем ты занимаешься? – не сдавалась мама, в попытках завязать разговор.
Через получаса нелепых и бесплодных вопросов, я засобиралась домой и все выдохнули с облегчением. Мы с родственниками распрощались, и я даже пообещала, как-нибудь заехать к ним ещё раз, а мама заверила, что они будут ждать меня. Это было такое лицемерие со всех сторон, что меня чуть не вывернуло потом наизнанку на лестничной площадке, когда я поспешно убегала от них. Ни Андрей, ни Даша… ни тем более Ваня, так и не сказали мне ни слова.
Разрыдалась я только в машине, рухнула головой на руль и начала свой вой полный ярости и боли. И даже стыдно не было за это всё. Сегодня я имела право на все свои эмоции. И если бы я вдруг окончательно сошла с ума, на это у меня тоже было полное право.
Успокаивалась долго и тяжело. Вроде как уже не плакала, а судорожные всхлипы всё равно вырывались из груди. Спасалась лишь тем, что представляла, как сейчас позвоню Державину и наору на него, он ведь всё знал заранее. Мне нужно было выплескнуть на кого-то свой гнев, и он в этот момент казался лучшим кандидатом.
Стук в боковое стекло я услышала не сразу. Или просто не обратила внимание. Но стук усилился, и мне пришлось оторвать голову от руля, чтобы увидеть его.
Глава 21
Это нервы, я не первый,
Кто-то начал, это значит,
Глупо злиться, всё простится,
И совсем проста игра в себя…
(с) Звери
Елена Константиновна только ушла открывать дверь, а я уже знал. И сам ненавидел себя за это знание. Получалось так, будто я ждал её все эти несчастные десять лет.
Из прихожей доносились неясное бормотание и тихий шёпот. Отдать бы всё на свете, лишь бы не слышать его. Захотелось как в детстве заткнуть уши и притвориться, что раз я не слышу, то ничего нет. Семья сидела за столом и перекидывалась какими-то беззаботными фразами, счастливые, они ещё ничего не знают, их жизнь ещё не треснула подобно моей. А я сидел и ждал своего приговора, когда судьба-злодейка в очередной раз объявит свой вердикт и всё вновь полетит под откос.
Первым почувствовал что-то неладное тесть. Недовольно сдвинул брови и прислушался к тому, что происходит за стеной. Тяжело встал и на негнущихся ногах отправился вслед за своей женой. Андрюха ради прикола решил спереть отцовскую рюмку, но наткнувшись на мой недовольный взгляд, быстренько ретировался из кухни. Юношеская энергия и любопытство так и лезли из него.
Мы с Дашей остались вдвоём. Я с силой сжал её руку, мне хотелось оградить её… оградить нас от всего этого. И самому стало смешно. Мы сами порождаем своих демонов, и чем больше смуты вызывает во мне Лиза, тем большей властью она обладает надо мной.
– Вань? – позвала меня жена, и я понял, что слишком сильно сжимаю её ладонь. Ослабил хватку и улыбнулся ей.
– Всё будет хорошо, – зачем-то пообещал я, хотя это больше относилось ко мне, чем к Даше. Её ещё не надо было успокаивать, а вот меня…
Даша словно почувствовала что-то, соскочила со стула и поспешила к родителям. Я остался сидеть на кухне один. До последнего хотелось, чтобы так оно и оставалось, но ведь это была трусость. Одним махом закинул в себя рюмку водки, на которую до этого покушался Андрей, и заставил себя идти на свою же собственную казнь.
Лиза стояла у входной двери. Как всегда холодная и спокойная, она даже улыбалась, что больше всего меня злило. Она ещё могла улыбаться, когда все остальные едва дышали.
Не знаю, что было хуже всего. Эта её улыбка или моя тупая предательская радость, вспыхнувшая в груди, от того что я наконец-то увидел её. Я ведь все эти годы как последний придурок переживал за неё, боялся как бы Москва не прошлась по ней катком, не оставив на поверхности не следа. С её-то везучестью и манерой лезть туда, куда не надо, с полным отсутствием инстинкта самосохранения. Но ей всё было нипочём.
Это мы поначалу все за неё переживали, изводя себя неясными тревогами за то, как там Лиза. Правда, со временем тревога немного притупилась, скрывшись где-то на задворках сознания. А Лизе было хорошо. Я видел это по её слегка загорелой коже, тонкой фигуре, дорогой одежде. Эти грёбанные маки словно жизнерадостно махали мне руками и кричали о том, что у них всё зашибись. Да, у Лизы точно всё было хорошо.
А потом она увидела меня. И это был сюрприз для неё. С неподдельным чувством злорадства я ощутил, как её задело моё присутствие здесь. Она всё так же улыбалась своими тонкими вытянутыми губами, которые ярким акцентом светились на её лице, но зрачки глаз расширились. Они стали неестественно тёмными, и я, наконец-то, ощутил её волнение.
Даша протянула мне руку, и я схватился за неё словно утопающий. Мне нужно было чувствовать её, знать, что я не один качусь в эту пустоту, вторая рука сама потянулась к талии жены. Лизе это не понравилось, она даже скривилась, отчего Даша напряглась, я почувствовал это своими ладонями.
Они обе всегда были очень эмоциональными. Вот только если Даша была такая во всём – в радости, горе, веселье или злости, Лиза умела показывать только своё раздражение. Когда-то мне это нравилось, нравилось понимать, что за всеми этими фразами и масками кроется что-то ранимое и нежное. Я был наивным и юным, мне казалось, что однажды я смогу её растопить, сделать так, чтобы она мне доверилась, чтобы у неё не было необходимости защищаться или прятаться от меня. Но не получилось, не вышло, не срослось. Она только в постели умела быть моей – горячей, податливой, страстной, нуждающейся во мне. А всё остальное время Лиза лишь позволяла мне любить её, из раза в раз отталкивая меня куда-то в сторону.
С ней всегда так было. Она стремилась к какой-то выдуманной свободе, не понимая, как её действия задевают или ранят других людей. Она была кошкой, которая предпочитала гулять сама по себе, и ведь искренне считала, что не делает ничего плохого. Но ведь так не бывает, наши жизни всегда переплетены с чужими. Самое страшное, что она ломала людей, совсем не осознавая этого, не замечая, как её действия сказываются на других.
Простил ли я её за то, что моя жизнь рухнула когда-то? Нет, не простил. Но я и не злился, по крайней мере на неё, мне хватало злости к самому себе, за то что внутри меня до сих пор всё переворачивалось только от одного её вида.
Каким-то неведомым путём мы оказались за столом. Молчали. Я видел как потряхивало тёщу, как паниковал тесть. Они до сих пор не знали, что делать с Лизой. Вроде как и отпустили её, давно смирившись с тем, что Лизу не удержать здесь, но я-то знал, что всё это время они надеялись, что однажды она возьмёт и снизойдёт до них. Потому что я сам надеялся на это. Нас трусило, а она как ни в чём не бывало что-то рассматривала в центре стола.
– Ты надолго? – отважилась спросить Елена Константиновна. – В городе… Ты надолго приехала?
– Не знаю, как карты лягут, – безразличным тоном пояснила она.
И я почти скрипнул зубами. Неужели ей настолько всё равно на то, что происходит здесь. Было такое ощущение, что она заскочила к нам просто так, пробегая мимо по своим каким-то делам.
– И от чего зависят твои карты? – еле выдавил из себя тесть.
– От многого, – как нечто само собой разумеющееся пояснила Лиза. – Я по работе приехала, мы тут проект новый начинаем. Надо осмотреться для начала, людей найти…
Дальше я уже не слушал. Не могла, что ли соврать, хотя бы для приличия, что приехала к ним? Так нет же, дела у нее. А если бы не дела? Мы бы ещё лет двадцать не увидели?
Смотрел на неё и пытался понять, где же та Лиза, с которой я когда-то гулял по городу и которую мне так хотелось защитить от всех бед на этой земле. А ведь её уже тогда не надо было защищать, она сама кого хочешь к земле пригвоздит, одним только вот этим своим взглядом, полным превосходства и вызова.
Даша прижималась к моему боку, и я понимал, что ей тоже не по себе.
Через полчаса Лизе надоели все эти игры и она резко засобиралась домой. Её не было десять лет, десять долгих и выматывающих лет! И она заскочила к родителям на каких-то сорок минут, не задав им ни одного вопроса, лишь одарив нас своей холодной улыбкой. Придушить бы её сейчас. Но нет, я не буду показывать своих эмоций. И не потому что боюсь, что она увидит мою слабость перед ней. Моя роль вторична в этом театре абсурда. В первую очередь эта драма их семьи, хоть я и считаю себя частью её.
Лиза выпорхнула за дверь, а мы остались в своём шоке и растерянности, будто и не было всех этих лет. И не было того утра, когда пришло понимание, что она ушла от нас навсегда. Сейчас она опять уходила, но только теперь я знал, что это будет повторяться вновь и вновь. Что-то мне подсказывало, что мы её ещё увидим.
Тесть с тёщей поспешили скрыться в спальне, видно всё ещё пытались придти в себя. Андрея тоже куда-то сдуло. А мы сидели с Дашей за опустевшим кухонным столом и смотрели в пустоту.
Потом я встал и жена нервно встрепенулась.
– Куда?!
– Пойду покурю.
– Нет, – резко отрезала Даша и даже замотала головой в знак протеста.
– Даш, я не собираюсь её искать. Просто пойду покурю.
– Ты можешь здесь, – развела она руками, намекая на кухню.
– Не могу. Ты же знаешь, Елена Константиновна не переносит запах дыма, – я поцеловал её в губы коротким поцелуем. – Я быстро.
В подъезде стало легче. Отпустила давящая атмосфера квартиры, усиливаемая эмоциями каждого из нас. Запустил руку в карман и достал пачку сигарет. Чёрт, пустая, надо идти в машину за новой. Я слишком много курю! Брошу, обязательно брошу, но не сейчас. Никогда она где-то рядом, здесь в городе.
Глава 22
Если не делать ничего плохого,
Никому не сказать плохого слова —
Наверно, будут любить; наверно, будут уважать.
И, вероятно, будут брать за хвост и провожать.
(с) Анимация
Стук в боковое стекло я услышала не сразу. Или просто не обратила внимание. Но стук усилился, и мне пришлось оторвать голову от руля, чтобы увидеть его.
Стало неудобно за свой зарёванный вид. Оставалось только надеяться, что любимая водостойкая тушь не подведёт. Опустила стекло.
– Сказку рассказать?
Невольно заулыбалась.
– По-моему одной тут не отделаться.
– А я не спешу. Пустишь? – Андрей кивнул в сторону салона.
– Садись, там открыто.
Брат обогнул машину и ловко юркнул в салон. Наконец-то я смогла его как следует рассмотреть. Растрёпанный, длинный и тощий, откуда-то взялось острое желание его накормить. А ещё в нём больше не было и следа от того маленького мальчика, что когда-то забирался ко мне под одеяло. На смену банановому шампуню пришёл резкий аромат мужского дезодоранта.
– Изменился?
– Ещё как. Взрослый совсем стал.
– Ха. Ты это теперь родителям скажи, а то до сих пор надо мной трясутся.
Не стала комментировать его высказывание, посчитав, что у меня нет никакого права вмешиваться в их отношения. Впрочем, он и не ждал. Андрюха погладил приборную доску и с видом знатока изрёк:
– Хорошая машинка. Прокатишь?
– А… ро…никто против не будет?
– А мы никому не скажем, – сказал он с заговорщическим видом, задорно подмигнув мне. И я не устояла. Завела мотор и начала выруливать на дорогу.
Двор был забит другими машинами, поэтому выезжала я медленно, сосредоточенно осматриваясь по сторонам, чтобы не лишить кого-нибудь ненароком задней фары. В какой-то момент поравнялась с чёрным джипом, рядом с которым стоял мужчина и курил.
Андрюха ему помахал, а человек нахмурился и глубоко затянулся. И только тут я в нём признала Чемезова. Захотелось одновременно дать по тормозам и хорошенько газануть. В общем, чего-то резкого, чтобы со всего размаха стукнуть его или себя.
– Пристегнись, – попросила я брата, предчувствуя своё дурное настроение. Нет уж, тут лучше не рисковать.
– Да ладно тебе, – недовольно попытался отмахнуться от меня Андрей, но я решила быть взрослой до конца, к тому же Ванька всё ещё наблюдал за нами, я это затылком чувствовала. Грозно зыркнулы на него, и брат, закатив глаза, потянулся за ремнём безопасности. Да, есть вещи, которые не меняются с годами. Именно так он делал, когда я в детстве пыталась заставить его есть кашу.
– Лиз, не переживай. Ваня свой, он родителям нас не сдаст.
Что сказать на это я не знала, закусила нижнюю губу и сосредоточилась на дороге, как раз выезжала со двора на оживлённую магистраль. Про Ваньку разговаривать не хотелось, по той причине, что у меня было слишком много вопросов и не было гарантии, что ответы на них мне понравятся.
Между нами повисло неловкое молчание. Наверное, я как взрослая должна была начать вести беседу, но голова взрывалась от миллиона разрозненных мыслей. Вот что можно спросить у человека, которого ты видела последний раз, когда он ещё и в школу то не ходил: Как дела в школе? А ты вообще в школе учишься? Чем ты увлекаешься? Такие дежурные вопросы, общие, глупые…
– А я ждал тебя…
Бросила на Андрея растерянный взгляд.
– Когда ты уехала, – пояснил он. – Каждый день ждал, я тогда не мог поверить, что тебя нет. Родители тогда много ругались между собой из-за этого.
– А они-то чего ругались? – не поняла я.
– Точно не помню, но по-моему друг друга обвиняли. Я ж мелкий был, кто мне что скажет. Только Даша пояснила, что ты уехала.
– Ну если только Даша пояснила, – достаточно грубо проворчала я.
– Зря ты так. Она тоже скучала, – как-то очень наивно сказал Андрей. Ха. Скучала она, как же. Скорее всего, брат просто приписывает ей свои чувства. Вот в том, что он мог по мне скучать, я ничуть не сомневалась. Я тоже все эти года по нему тосковала. Надо бы ему об этом сказать, но брат опередил меня.
– Затем я тебя ненавидел, – Андрей говорил легко, как будто действительно рассказывал мне очередную сказку. А моё сердце болезненно сжималось с каждой его фразой. – Я ждал тебя. А ты не возвращалась. Тебя всё не было и не было. А я ждал. Потом уже злиться начал за то, что ты кинула…
– Андрей, я тебя не кидала, я…
– Ты от родителей уехала, знаю! – вдруг обиженно выпалил он. – Но ты ведь даже не попрощалась. Я спал с тобой всю ночь, а уже на следующую ты сбежала!
В этот момент я порадовалась, что нужно следить за дорогой и не смотреть на него.
– Это всё спонтанно было. Я тогда ещё не знала, что точно уеду. Разругалась с родителями, – про ссору с Ваней упоминать не стала. – Поругалась с Дашкой. И просто… просто сорвалась с места. Я ни с кем не попрощалась.
Андрей тяжело дышал, и мне стало страшно говорить ему ещё хоть что-нибудь. Посильнее сжала руль, чтобы хоть как-то себя успокоить. Но следующая его фраза, сказанная чуть ли не шёпотом, в конец, выбила меня из равновесия.
– Они тоже тебя ждали до последнего…
И тут я не выдержала.
– Они выгнали меня! – оказывается, я все ещё злилась. И сегодняшняя неудачная встреча лишь раззадорила мою обиду. – Открестились от меня. И что-то как-то не видно, что бы всё это время ждали!
– Они тебя ждали, – упрямо гнул брат.
– Тогда почему вы переехали?!
– Дом признали аварийным и расселили, – просто объяснил он. А я всё же взяла себя в руки и не стала пояснять, что наша старая квартира никак не соотносима по стоимости с той, где они живут сейчас.
– Ладно, давай сменим тему. Хочешь мороженое заедем поедим?
– Лиза, мне шестнадцать, – возмутился Андрей. – Какое мороженое! Я мяса хочу.
Осталось лишь улыбаться.
Через полчаса мы сидели в каком-то придорожном кафе и жадно поедали шашлык. Андрей выспрашивал меня про Москву, чередуя вопросы с рассказами о своей жизни. Он серьёзно увлекался скейтбордингом и с гордостью демонстрировал мне дырки на своих кедах.
– А я однажды на лонгборде каталась, – призналась я.
– Вау! И как тебе?
– Больно! Колени все поотшибала…
Он весело засмеялся, а я возмутилась:
– Тебе смешно, а я целый месяц только в брюках и проходила.
– А ты как хотела?! У меня ноги вообще вон все, – он закатал штанину, демонстрируя мне свои порядком побитые ноги. – И ничего, живой же. Правда, Ваня каждый раз грозится меня в гипс закатать.
При упоминании Ивана внутри меня опять всё напряглось.
– У вас с ним хороши отношения, – скорее констатировала я очевидный факт, чем спрашивала. Было сложно представить, чтобы у Вани хоть с кем-то были плохие отношения. Вот и брата моего он видимо давно и прочно покорил.
– Ну да, – согласился Андрей, – это же Ванька.
Да, это же Ванька, с ним иначе нельзя.
– А он давно… – начала я, сама не зная, что именно хочу узнать.
– Женат на Даше? – по-своему всё понял Андрей. – Года два уже, наверное. Да, точно, два года. Я когда паспорт получал, они ещё не были женаты.
Я жадно ловила каждое его слово.
– А до этого? – следующий вопрос вырвался как-то сам по себе.
– А что до этого? – удивился брат. – Дружили они.
– Встречались, то есть?
– Да нет же, дружили. После твоего отъезда я Ваню особо не помню. Он к нам стал приходить уже после… Да, точно, после того как с армии пришёл. Я уже в школу тогда ходил.
– Армии? – не поняла я ничего. – Как его в армию занесло? Я думала, что он после академии сразу в органы пойдёт работать.
– Да он не закончил же…
До меня доходило медленно. Не окончил. Армия. Ваня. Как?! Он же жил своей учёбой, да и подрабатывать ему нравилось, он же прям всей душой тянулся к будущей службе. Мы сейчас точно про Ваньку говорим?
– Почему не окончил?
– Не знаю, – пожал плечами брат. – Но если хочешь, могу спросить.
– Нет, не надо.
Ещё не хватало, чтобы Ваня узнал, что я про него вопросы задаю. Тогда точно из города сбегу.
– А с Дашей они сначала просто дружили, – продолжил Андрей. – Ваня иногда к нам заезжал в гости. Бате в гараже помогал. Встречаться они начали уже поле того, как мы переехали. Значит года четыре назад. И дальше по списку – любовь-морковь, ЗАГС и всё такое.
Из последних сил сдержала себя, чтобы не скривиться. В данной ситуации радовало одно, что они начали любовь свою крутить не сразу после моего отъезда. Хотя это разве имело хоть какое-то значение? Факт оставался фактом, Чемезов теперь женат на Даше… О нет, она же тоже теперь Чемезова! От этого хотелось взвыть, но наличие Андрюхи, сидящего напротив меня, заставило меня сдержаться.
Спустя час вернула брата домой, напоследок обменявшись с ним номерами телефонов. Андрей вышел из машины, и обогнув капот подошёл к моей дверце, постучал в окно. Я опять спустила стекло, как пару часов назад.
– Лиз, ты только не исчезай больше, хорошо? – попросил он меня вместо прощания. И не дожидаясь ответа, развернулся и заспешил к подъезду.
На глазах выступили слёзы. Блин, ну сколько можно-то реветь? Надо с этим что-то делать. Может действительно психолога найти? Или сразу психиатра? Чтобы желе в моей голове в себя привести.
Я вырулила со двора, Вани и его машины на месте не было. Интересно, как давно он курит? Он же до мозга костей был за ЗОЖ. И как он попал в Армию? Что произошло с академией? Как жизнь связала его с Дашей?
Так много вопросов. Вот только ответы мне на них теперь знать нельзя. Это не моё дело. Забудь, Лиза, забудь. Ты же сама себе твердила, что не собираешься его искать. Так что тут ничего не изменилось, считай, что не нашла. Что нет его. А насчёт Дашки… её тоже теперь нет.
Что же касается родителей… то всё ведь прошло не так уж ужасно как могло. Тебя могли прогнать или вообще придать анафеме. А так, лишь посидели, помолчали. Ладно, придумаем что-нибудь. Кто у нас тут великий махинатор? Ты. Всё правильно. И ты же умеешь как никто другой своего добиваться. Вот и нефиг нос вешать.
Сейчас надо решить, как вообще дальше жить. Что вообще делать будешь.
Державины жили в своём доме за большим забором, который отгораживал их ото всего остального мира. Мне нравилась та уединённость, что царила на их участке. Когда я въехала на их участок, весь настрой убивать Влада у меня пропал. Даже стыдно стало за свои помыслы, когда увидела его сидящем на ступенях крыльца и с беспокойством поглядывающим на меня.
– Ты знал, – ещё раз я убедилась в своей догадке.
– Знал.
– А почему не сказал?
– Ты же сама отказалась брать второй конверт. А там всё написано было.
– Я ж не знала, что там такое… Не мог словами озвучить?
– И ты бы не поехала, а потом бы всю оставшуюся жизнь жалела.
Устало вздохнула и села к нему на ступеньку. А потом вообще положила свою голову на его плечо. Влад потрепал меня по волосам.
– Всё настолько ужасно прошло?
– Да нет. Я даже не убила никого.
– Ну, это, конечно же, довод!
Мы ещё какое-то время просидели вот так с ним, наблюдая как облака плывут над нашими головами. А потом я попросила:
– Влад, а возьми меня на работу?
Тот хищно улыбнулся, видимо ожидая чего-то подобного.
– С превеликим удовольствием. В замы ко мне пойдёшь? Нет? Ну тогда в администраторы? Я готов ради тебя человека подвинуть.
– Не надо никого двигать. Возьми меня в официантки, а?
Державин замолк. Ему, наверное, впервые в жизни нечего было сказать. Зато я пояснила:
