Текст книги "Я выбираю... (СИ)"
Автор книги: Алиса Евстигнеева
сообщить о нарушении
Текущая страница: 17 (всего у книги 24 страниц)
Мировой разврат спал. Макс обнаружился в одной из спален, мирно посапывающим, уткнувшись в подушку. Зато Ара отжёг. Он спал в огромной джакузи, благо, что без воды, в обнимку с бутылкой шампанского. Попыталась его разбудить, но тело в ванной отказывалось реагировать на все мои тычки. Тогда я впустила в ход тяжёлую артиллерию и включила холодный душ. Кирсанов тут же резко подскочил. И откуда только такая прыть взялась? Хорошенько выматерился и немигающим взглядом уставился на меня. Долго фокусировал свой взгляд, пытаясь понять, кто перед ним.
– Лизка, ты что ли?
– Я, – подтвердила его догадку и направила лейку с водой прямо ему в лицо. Кирсанову это не то чтобы не понравилось, но утопить меня в джакузи он попытался. Спустя пять минут наших скачек по просторной квартире, Артур всё-таки нагнал меня, при этом собрав все косяки в доме, с координацией у него были явные проблемы, подхватил на руки и что было мочи заорал:
– Лизааааа, у меня дочь родилась!
Прода 2.
Следующие три дня пили. Вернее пили мои мужики, а я так… Следила за тем, что б уж совсем не увлекались. В первую ночь после моего приезда, дом Кирсановых больше походил на проходной двор, где постоянно кто-то приходил или уходил. Мне оставалось только шипеть на всех и выгонять особо разошедшихся гостей. Друзья, приятели, родственники, коллеги, партнёры, конкуренты, соседи, даже бывшие подружки – все так и рвались поздравить новоявленного папашу. Достаточно быстро мне это надоело и я разогнала весь этот сброд. За что удостоилась от Ары звания «Стерва года». Да, пожалуйста, мне было не жалко. Я вообще была не в настроение. Чем больше они гуляли, тем тошнее мне становилось. И когда я стала лишней на этом празднике жизни? Хотелось обратно, в свою тихую и размеренную жизнь, сидеть на своей кровати и переживать по поводу Ваньки. Иногда приезжал Егор и развлекал меня беседами, пока основное начальство было полностью дееспособно, на них с Мариной легла ответственность за фирму.
Постепенно поток людей иссяк, и парни начали приходить в себя. Первым очухался Макс. Появился в гостиной, расцеловал меня в макушку и попросил не уезжать из Москвы, пока он не поговорит со мной. Я послушно кивнула и отправила его домой к семье.
Мы остались с Артуром вдвоём. Первый раз в жизни меня это тяготило. Пока он отсыпался, я навела порядки в квартире. С утра приходила домработница, но после очередного застолья можно было начинать всё сначала. Проверила детскую комнату, в которую уже завтра должна была заехать её новая обитательница. Я даже привезённые с собой пакеты распихала по полочкам и шкафчикам. Ксюша оторвалась по полной и скупила весь детский магазин. Я бы просто купила большого медведя, но Державины рассудили иначе и в качестве презента собрала всё самое необходимое для младенца. Впрочем, жена Артура, Маша, сама обо всём позаботилась заранее, поэтому многие вещи дублировали друг друга. Но мне было всё равно. Жест вежливости был выполнен.
В очередной раз не могла понять своего отношения. У Артура родилась дочь. И я была рада этому, честно рада. Новая жизнь – это же хорошо? Но с другой стороны мне было как-то ровно, словно меня это не касалось. Я вспоминала, как вела себя на свадьбе Артура, как мне тогда было горько и обидно. И обидно было даже не из-за того, что он женился не на мне, я и об этом и не помышляла, а из-за того, что у него была своя жизнь, а у меня нет. И вот, у Ары начался следующий этап, ещё более важный и волнующий, а я ничего не чувствовала.
Наверное, это было глупо париться из-за того, что я не парюсь.
Сидела на диване и размышляла обо всём этом, когда в комнату вплыл заспанный Артур. Была глубокая ночь, но в его голове видимо перемешались все временные границы. Уселся в соседнее кресло и вздохнул. И по этому вздоху я поняла, что кризис пройден, дальше будем только трезветь и приходить в себе. Значит, и моя роль в этом доме себя изжила.
– Ты чего молчишь? – наконец-то соизволил молвить Кирсанов.
– А что говорить?
– Ну не знаю… Что-нибудь приятное? – сказал и заулыбался. Я даже на мгновение залюбовалась. Всё-таки он был очаровательный гад.
– Рожа не треснет? Мне кажется, что тебя за эти три дня тостами умаслили так, что ещё лет на десять вперёд хватит.
– Фу как грубо. Ты не в настроение, что ли сегодня?
– Да нет, просто как-то не разделила всеобщего восторга.
Ара напрягся.
– Ты не рада моей дочери?
– Рада, ещё как рада. Только скажи мне, где в этом всём моё место? Зачем меня надо было вызванивать сюда с другого города, чтобы потом три дня практически игнорировать моё присутствие.
Теперь он нахмурился, сведя вместе брови и с непониманием глядя на меня.
– Как это зачем. Мы же одна семья! Одно целое… Я должен был с тобой отметить такое важное событие!
– Отметил? – кивнула я ему.
– Я что ли виноват, что ты не в духе и только и делаешь, что всех гоняешь.
– Зашибись! – возмутилась я, и нервно заёрзала на диване, чтобы хоть куда-то деть своё раздражение. – Я ещё и не в духе. Вы меня сколько времени не видели? И вот я приехала. И заметь, по первому твоему звонку приехала. Ходила вас тут три дня оберегала, следила, чтобы ТВОЮ квартиру не разнесли. Как часто ты меня замечал во всей этой толпе?! Притом, что, хотя бы одна сволочь спросила о том, как мои дела…
– Так тебе внимания не хватило? – высказал Ара свою очередную гениальную мысль.
– Мне отношения человеческого не хватило. Отношения! А внимание своё знаешь куда засунуть можешь?!
Я подскочила с дивана и готова была уже отправиться собирать вещи в дорогу, когда Артур успел перехватить меня за руку и усадить обратно.
– Подожди.
– Не хочу ждать, я так устала этим заниматься…
– Лиз, ну что не так? Мы же столько лет прожили вместе. Душа в душу, нога в ногу. Вместе начинали, вместе продолжали…
– Ага, и вместе закончим.
– Не говори так, – вдруг как-то по-детски обиделся он.
Мы оба замолкли и насупились. Я совсем не понимала, чего от него хочу. Просто знала, что действительно устала терпеть и ждать. Наверное, я была не совсем справедлива к нему, потому что всё было не совсем так. Я была особым человеком в их жизни, и с этим было сложно спорить, просто в один момент, а может быть даже не в один, я сама себя превратила в их жалкую тень, в их подобие.
Ара был не виноват в том, что я потеряла свою личность, растворившись в их интересах. Меня никто не заставлял. Но зато он был ответственен за многое другое. Артур ведь на самом деле понимал гораздо больше, чем показывал. И вот, в этом своём понимание он ставил своё удобство превыше моих чувств.
– Что изменилось?
– Не знаю, – пожала я плечами. – Так вроде бы ничего конкретного… Наверное, я, правда, просто устала ждать.
– Чего?
Я закусила губу и задержала дыхание, словно решаясь на долгое погружение под воду.
– Тебя.
Артур резко отвернулся, видимо, чтобы я не видела как он скривился. А может быть он не кривился, а просто не хотел видеть меня.
– Лиз, давай только не об этом.
– А тебе не кажется, что ты задолжал мне этот разговор уже много лет назад?
Он всё же повернулся ко мне и как-то печально вздохнул, будто я его сейчас обрекала на несусветные муки. И это меня разозлило.
– Я любила тебя! – выплюнула я из себя, словно самое большое обвинение в своей жизни.
– О, Господи, Малая! – хватаясь за голову, воскликнул Кирсанов. – Ну что за бред!
Я чудом не заплакала. Лучше бы он мне сейчас пощёчину дал. Опять, опять мне было обидно из-за того, что он отвергал меня. Хотя казалось, я же сейчас ни на что и не претендовала.
– Лиза, послушай меня!
Я замотала головой, всё что угодно, лишь бы унять горящую желчь внутри меня. Артур поймал ладонями моё лицо, останавливая мои трепыхания и заставляя смотреть на него.
– Просто послушай меня, хорошо? Я не знаю, как ты выдумала это всё, но ты меня не любишь, и не любила никогда, слышишь!
Хотела возразить, но Артур не дал, быстро затороторив продолжение своей пламяной речи.
– Да, Лиза, да. Это не была любовь. Простое детское обожание, которое ты почему-то решила нести дальше по жизни. Извини, что раньше не заговорил с тобой про это, но ты с таким рвением убеждала себя в своих чувствах ко мне, что я просто не знал, что делать. Ну, подумай сама. Может я тебе нравился когда-то, но потом это стало дело привычки.
Я всё-таки заплакала. Не сильно, но горькие слёзы потекли по моим щекам, скатываясь прям на ладони Артура.
– А хочешь, я тебе докажу? Всё ведь просто. Если бы это было что-то другое, не на уровни дружбы, ты бы давно попыталась перевести наши отношения на какой-то иной уровень.
– Я пыталась, – жалобно проскулила я.
– Когда?
– Я же тебе говорила, что ты мне нравишься…
– Пффффф. Лиз, ну это же уровень детского сада. У тебя с тем же Бодлером было больше флирта, чем со мной за все шестнадцать лет знакомства. Просто тебе нравилось оставаться рядом со мной маленькой влюблённой девочкой. И что я должен был со всем этим делать?
Меня замутило. Стало до безобразия мало воздуха. Да и ещё руки Артура на моих щеках, они будто душили меня. Был огромный соблазн не слушать его, просто заткнуть уши и сжаться в комок. Но Кирсанов безапелляционно продолжал, снимая своими словами с меня кожу слой за слоем.
– Ну же, малышка. Я поначалу ещё верил тебе, потом сомневался, а после того как с Машкой своей повстречался, понял, что настоящая любовь такой абстрактной не бывает, что ей всегда конкретика нужна. Это пусть вон поэты сочиняют, а мы с тобой люди. А человек не может быть доволен только одними воздушными замками. Себя вспомни, это лишь фантазии. Я ведь тебе даже повода не давал, по крайней мере старался. А ты чем дальше, тем сильнее накручивала себя…
В конец разрыдалась. Артур с силой прижал меня к своей груди. Как-то совсем некрасиво всхлипывала и шмыгала носом, размазывая по его рубашке остатки косметики вместе со слезами-соплями. Он всё это время был рядом, гладил меня по волосам, шептал что-то на ухо. А я плакала. И вместе с моими слезами уходили мои последние иллюзии. Было страшно, а в голове звенело от образовавшейся пустоты.
Когда наконец-то успокоилась, Кирсанов отвёл меня в ванную и заставил умываться. Мы опять вернулись на диван, только теперь я сидела припав к нему. И тут меня прорвало. Говорить было больно, горло так и саднило ото всего на свете. Но начав говорить, я уже не могла остановиться.
– Знаешь, когда ты позвонил тем утром и сказал, что у тебя дочь родилась, и чтобы я приезжала, мне стало не по себе. И не потому что ты стал отцом, а потому что я ничего не почувствовала. Ни разочарования, ни расстройства, ни зависти. Представляешь, Влад собирал меня в дорогу, а я искала в себе отголоски этой долбанной тоски по тебе.
– Нашла?
– Нет.
В этот момент он даже выдохнул с облегчением.
– Ты столько лет для меня был путеводной звездой, что я уже не понимаю, как это жить без оглядки на тебя.
– А зачем на меня оглядываться? Зачем это вообще изначально было нужно?
Следующее признание далось мне тяжелее всего.
– Мне надо было кого-то любить.
Нервно сглотнула, опять начали подкатывать слёзы, но я не дала им прорваться, хватит на сегодня.
– Мне надо было кого-то любить, чтобы не чувствовать своего одиночества.
– Одиночества? У тебя же всегда были мы.
– Это не то… Вы были какие-то нереальные, словно вышедшее из сказки. Но я всегда чувствовала себя чужестранкой в этой сказке, словно я там лишь временно. И однажды вы бы поняли, что я скучная и неинтересная, серая и убогая.
Ара даже встрепенулся.
– Малая, ну что за чушь ты несёшь!
– Вспомни, ты сам меня убогой назвал, в день нашего знакомства.
– Бааааа! Нашла кого слушать! Не могла ещё большего придурка найти?
– Это ты сейчас так говоришь. А тогда вы меня постоянно чему-то учили, пытались сделать достойной вас.
– Лизка! Мы лишь хотели облегчить тебе жизнь.
– Нет, вы меняли меня! – упрямо гнула я своё.
– Мы пытались научить тебя тому, что нам самим когда-то в жизни пригодилось. Но если бы ты тогда не научилась добывать мне пиво в магазине, я бы не стал думать о тебе хуже.
– Ага, как же! – хмыкнула я.
– Так ладно, об этом ещё долго спорить можно. Что там с любовью?
– А с любовью всё просто… Я так боялась, что окажусь вам не нужна, что я вообще никому не нужна… Что мне просто было необходимо кого-то любить. Мечтать о тебе было подобно вере о том, что однажды кто-то полюбит меня. И эти мечты долгое время спасали. А потом вы уехали, и всё поплыло.
– Подожди, подожди. Но мы же приехали за тобой, разве это не было доказательством того, что ты нам нужна?
– Нужна ещё не значит, что любима…
– Не придирайся к словам, ты не могла не чувствовать нашего отношения к себе!
– А там вообще было всё плохо. После истории с Ваней, мне нужно было как-то затыкать дыры в себе.
– Ваня, это…?
– Ваня – это Ваня.
Кирсанов выжидающе посмотрел на меня, а я взвешивала своё решение: говорить или нет. А потом махнула рукой и выдала всю нашу историю.
– Понимаешь, я так долго цеплялась за свои чувства к тебе, что так и не смогла рассмотреть своего отношения к нему. Он ведь любил меня, и я знала об этом, но боялась полностью поверить в это. Потому что… это означало бы самой полюбить его. А если бы он действительно узнал какая я? Если бы разочаровался? Впрочем, он и так разочаровался. Когда он прогнал меня, мне уже нельзя было думать о Ване, это было слишком… невыносимо. Мне даже самой хотелось быть лучше рядом с ним, без всех этих выверток, авантюр и лжи. Но и он поверил в грязь во мне. Вот я с новой силой и схватилась за тебя.
– И держалась все эти года?
Я послушно кивнула.
– И что теперь? Ты счастлива там, в своём городе?
Тут стало до горького смешно.
– Ты не поверишь. Он женат на моей сестре…
Кирсанов даже присвистнул от удивления:
– Знаешь, это слишком даже для тебя.
– Да, даже такая как я понимает, что лезть в брак сестры – это табу.
– Я не об этом.
– А о чём?
– А о том, что вечно у тебя всё как не у людей.
Спорить с этим было бессмысленно и мы засмеялись.
На следующий день Артур должен был ехать забирать жену с новорождённой дочкой из роддома. Но перед этим, он собрал меня в кучу и повёз в аэропорт. Когда я поняла, куда мы движемся, была крайней удивлена.
– Ты решил от меня избавиться?
– Тебе здесь не место… – философски изрёк Ара, а потом сам же спохватился. – Я не про то, что ты подумала.
– А я ещё ни о чём не подумала.
– Ага. Короче, в Москве тебе сейчас делать нечего. Езжай в свою провинцию и выясняй отношения со своим Ваней.
– Он не мой! – в очередной раз возмутилась я.
Артур никак не стал это комментировать.
Стояли у терминала местных авиалиний и долго прощались. В этот раз обошлись без слёз. Уже под самый конец Артур прижал меня к себе и прямо в мои волосы зашептал.
– Лиза, помни. Ты самый невероятный и замечательный человек в этом мире. И если Ваня не оценит, то шли его… А ещё лучше звони мне, я приеду и надеру ему задницу
Попытка поднять мне настроение была защитана только наполовину. Не объяснять же Артуру, что мы с Чемезовым никогда не сможет быть вместе.
– Я люблю тебе, – с нереальным облегчением в груди сказала я Артуру.
Он задорно заулыбался.
– И я тебя люблю.
На этом и порешили.
Глава 32
Собирайся, Ванюша – будет точно не скучно;
Всё не то, чем кажется.
За стеной адресами, белой пеной, морями -
Там любовь окажется. Твоя любовь окажется.
(с) Моя Мишель
Каким-то чудом мне удалось доехать до дома и не разбиться на хрен. Хотя видит Бог, я гнал… Выжимая из своего джипа все мыслимые и немыслимые скорости. Тормоза противно визжали на поворотах, меня кидало из стороны в сторону.
А внутренний голос отчаянно шептал: «Парень, сбавь обороты». Но я его не слушал, продолжая что было мочи жать на педаль газа. Спасало только одно – городские дороги со всеми своими поворотами, светофорами и перекрёстками не давали разогнаться до предела.
Она в очередной раз выбрала не меня. Эта мысль выжигала из меня остатки благоразумия. Я был готов положить к ногам Лизы всё, что у меня было… свою семью, свою жизнь, своё сердце. Но она опять посчитала, что я недостаточно хорош для неё.
Ты не такой… Не такой успешный? Не такой престижный? Не такой изощрённый? Какой, Лиза, какой? Видимо не такой, какой нужен тебе.
Как же мне хотелось ненавидеть её в этот момент. Дрянь, сука, мразь… Всё это приходило ко мне в голову, но никак не желало примеряться к Лизе. Я должен был так думать о ней, но у меня не получалось. Даже свои собственные мысли предавали меня. Что же говорить обо всём остальном?
Десять лет. Десять лет я ждал её, борясь со своими наваждениями и демонами. Ждал, злился и ненавидел. Не Лизу, себя. За то что не могу отпустить, за то что всё ещё на что-то надеюсь. Да, даже за Дашу ненавидел. Ведь женился, а мужем так и не смог стать. Изводил себя и Дашу, а уйти не мог.
И вот, когда я оказался готовым пересечь очередную границу, оказалось, что я не такой.
Нет, всё, хватит, достаточно… Сегодня была последняя точка между нами, последняя капля. Если ты так это видишь, то я больше к тебе не подойду ни на шаг. Делай со своей жизнью всё хочешь, но без меня, я больше не вмешиваюсь. Я больше не-мо-гу.
Утро началось рано. Телефон звонил так противно и натяжно, что первым моим порывом было разбить его об стену. Но чувство долга в последний момент во мне возобладало.
– Да! – гаркнул я в трубку.
– Иван Алексеевич, тут Гринбергу крышу снесло, – с плохо скрываемым волнением начал докладывать мне мой сотрудник. – Его жена бросила, так он два дня пил не прекращая. Вроде всё было под контролем, он уже даже в себя приходить стал. Но сегодня ночью что-то пошло не так, он за ружьё схватился и порывается к жене ехать. Мы его пока заперли в кабинете, но ружье отобрать не смогли, он по нашим стрелять начал.
– А вы там случаем не ох…?! – выругался я, представляя, как откручу шеи всей смене.
Уже через семь минут я мчался за город к Гринбергу. Даже зубы не почистил. Григорий Яковлевич был старейшим клиентом моей фирмы. Можно сказать, что с его протекции всё и завертелось. Я сам когда-то начинал бегать в его личной охране. И как-то между нами завязались доверительные отношения, после чего с его подачи появилось всё остальное.
Я уже давно не занимался его делами напрямую, были ребята, которые непосредственно отвечали за его безопасность, мне же оставалось только изредка наносить визиты вежливости и иногда проверять работу своих же сотрудников.
Гринберг был известным ювелиром не только в нашем городе, но и во всём регионе, поэтому без охраны ему было нельзя. Слишком много всего «интересного» хранилось в его доме. Во всём остальном это был самый простой, местами даже скромный старик. И было у него всё хорошо ровно до того момента, как не приспичило нашему Григорию Яковлевичу жениться на молодой и прыткой Лиличке. Это неземное создание с белыми кудрями и огромными наивными глазами не понравилось мне с первого взгляда. Было в ней что-то такое… чистое, доброе, ранимое… но только всё чересчур. Из-за чего сразу рождалось ощущение, что всё это не настоящее, ненатуральное. Но ведь моего мнения никто не спрашивал, поэтому я смолчал. Мы с Дашей даже на свадьбу сходили.
И вот, спустя два года счастливого брака с немолодым, но богатым мужем наше ангелоподобное создание Лиличка свинтила куда-то в закат. Оставив Григория Яковлевича убиваться по потерянной любви. И что-то мне подсказывало, что мой клиент осознал ещё не все масштабы катастрофы, и не мешало бы ему провести ревизию в своих сокровищах.
На территорию загородного поместья меня впустили сразу же, ещё и в постройке смирно выстроились. Я одарил всех красноречивым взглядом, не сулящим всей смене ничего хорошего.
Потом появился старший, запыхавшийся после бега до меня.
– Ну?
– Всё так же. Сидит у себя в кабинете, при любой попытке зайти к нему начинает стрелять.
– Откуда у него вообще ружье?!
– Для оценки кто-то принёс. Историческая ценность что б её…
– Причём тут Гринберг и оружие?! – не понял я ничего. – Он же ювелир.
-Так оно с камушками какими-то.
Я выругался.
– Стреляет чем?
– Да там к ружью прилагалась целая шкатулка с пулями.
– Вы, блять, куда смотрели?!
– Виноват, Иван Алексеевич, но кот ж знал. Григорий Яковлевич ведь всегда такой… спокойный был, всё своими делами занимался.
Я не стал никак комментировать этот детский лепет. Уволить всех к чёртовой бабушке и всё. Развернулся и злым шагом отправился к дому. Старший смены последовал за мной. Уже на подходах к огромному строению, которое было выстроено в стиле дворянской усадьбы, раздался выстрел, и мы рефлекторно пригнулись. Выстрел хоть и отгремел внутри дома, но кто его знает… Пуля – она, знаете ли, дура.
У входа появился ещё один охранник:
– Требует, чтобы мы его к Лилии Альбертовне отвезли.
Кто бы сомневался.
– Вы почему у него ружье не заберёте?!
– А как? – удивился этот же самый охранник. – Он же в кабинете. А там окна непробиваемые.
– Дверь? – предположил я. – У него же ружьё скорее всего двузарядное. Вот пока перезаряжает зашли бы. Я вам за что плачу?!
Не то чтобы мне прям нравилось рисковать своими людьми, но чутье подсказывало, что Гринберг им бы не навредил. Хотя с другой стороны, пьяные они не предсказуемые.
– Зайти не проблема, – пояснил старший смены. – Вся проблема в том, что делать потом. Он же… дряхлый. Мы у него пока ружьё отбирать будем, можем… ну что-то не то сделать. Не калечить же Григория Яковлевича?!
– Понял, – отрезал я и отправил его в машину принести мне кое-что.
Я сам зашёл в дом, обстановку которого я знал как свои пять пальцев. Поэтому найти кабинет с продырявленной в нескольких местах дверью не доставило никакого труда. Тут же за поворотом нашлись ещё два охранника. Видимо следящие за тем, чтобы разбушевавшийся хозяин не пошёл буянить дальше. Я пригнулся и быстренько подкрался к стене, прижавшись к ней.
– Эй, есть кто живой? – крикнул я Гринбергу, после чего раздался оглушительный выстрел, проделавший в двери рядом со мной ещё одну дыру. В ушах зазвенело.
– Кого там чёрт принёс?! Сказал же, никого видеть не хочу. Я вас всех тут под отстрел пущу, пока меня к жене не отвезёте, – заплетающимся языком заругался старый еврей.
– Вы там поспокойней давайте. Это всего лишь я, и мне всё ещё дорога моя шкура.
– Ванька, ты что ли?! – признали меня наконец.
– Я, я, Григорий Яковлевич.
– Ваня, они меня к Лиличке не пускают, – совсем по-детски запричитал старик.
– Знаю, знаю…
– Ты с ними разберёшься?!
– Разберусь, – честно пообещал я. – Разгоню всех. Пойдут у меня дворы мести.
– Ты разберись с ними, Ваня, разберись. А то ведь к Лиличку пора ехать встречать… Я без нее не могу.
На это мне сказать было нечего. В этот момент в коридоре показался старший смены, который держал в руках бутылку коньяка, за которой я отправлял его в машину. Забрал у него алкоголь и жестом послал обратно.
– Слушай, Григорий Яковлевич, а давай выпьем с тобой?
В этот момент раздался очередной выстрел, и такой громкий, что у меня уши заложило. Чёрт.
– Не надо меня жалеть! – завопил Гринберг. Да так пронзительно, что я успел обрадоваться, что после выстрела слышу всё как через вату. – Слышишь?! Не надо меня жалеть! Я – Гринберг! А Гринбергов не бросают…
Пффффффф. Приплыли.
– Так я не ради тебя предлагаю. Мне самому выпить надо.
За дверью послышались какие-то неясные шаги. И я поспешил пояснить.
– Спасай, Григорий Яковлевич, спасай. Женщина меня любимая бросила. Тошно, аж сил нет. А выпить не с кем.
Между нами повисла тишина. Я прикидывал, что ещё сделать или сказать. Можно, конечно, подождать пока старик не вырубится сам. Но где гарантия, что он там в порыве отчаянья не причинит себе вред?!
Тут дверь кабинета резко открылся, я даже присел инстинктивно.
На пороге стоял старый ювелир, сжимая в одной руке ружье, которое и вправду было усыпано какими-то камешками. Ружью в моей радости было опущено вниз.
Он хоть и был пьян, но на ногах стоял ровно. И с каким-то неподдельным любопытством смотрел на меня:
– Неужели Дарья от тебя ушла?
– Хуже, гораздо хуже…
От Григория Яковлевича я вышел через несколько часов.
Старику хватило пары бокалов коньяка, чтобы забыться пьяным сном прямо за столом. Я ещё какое-то время посидел напротив него, гоняя янтарную жидкость по стенкам бокала и размышляя над тем, что, должно быть, у любовной тоски нет срока годности. Можно одинаково сходить с ума от чувств и в тридцать два, и в семьдесят четыре.
А потом отставил свой коньяк, и, перекинув Гринберга через плечо, отнёс его в хозяйскую спальню. Дождался, когда приедет новая смена охраны, раздал всем пистонов, велел заменить дверь в кабинете и спрятать подальше ружьё с патронами.
На последок поймал старшего смены:
– Как только старик в себя придёт, оклемается и всё такое, проведёте с ним ревизию, и если чего не досчитаетесь, звони мне. Будем Лильку из-под земли доставать. Понял?
– Будет сделано, Иван Алексеевич, – вытянулся по струнке мой сотрудник, видимо осознавая, как сегодня облажался.
Наконец-то поехал обратно в город. По дороге поймал себя на мысли о том, что мечтаю, чтобы Лиличка всё-таки что-нибудь упёрла. Гринберг как самый настоящий Кощей был готов удавиться за своё «злато». Может быть, это помогло бы ему придти в себя и обрести трезвость мышления по поводу своей благоверной?
Где бы мне найти такой отрезвитель? Что такого Лиза должна сделать такого, чтобы я окончательно разочаровался в ней?
Вопросы, одни вопросы.
И чтобы хоть как-то перестать терзать себя, я с головой погрузился в работу. Уехал в офис и выполз оттуда только за полночь.
Следующие два дня занимался тем же самым, только в разных вариациях. Решал какие-то текучие вопросы, встречался с клиентами, готовился к приезду крупного инвестора из Москвы. Глеб собирался строить в области огромный гостинично-развлекательный комплекс, где на меня ложилась ответственность за охрану и безопасность. Это было одно из основных требований наших партнёров, поэтому мне было чем заняться.
За день до заключения сделки прилетала Даша. Чем ближе приближалось время нашей с ней встречи, тем больше я начинал тяготиться этим. Я предавал её, и за это было стыдно. Но и от моего стыда не было никакого толку, он лишь унижал нас обоих. Как оправдательный лепет из глубоко забытого детства: «Прости, я не хотел. Я честно пытался тебя полюбить». Ещё и вслух это не произнёс, а уже становилось противно от самого себя.
До прилёта жены оставались считанные часы, а я метался по своему кабинету, пытаясь решить, что мне делать. С Лизой или без неё, мне необходимо было что-то решить с Дашей. Потому что всё происходящее было как минимум нечестно по отношению к ней.
Ну и сволочь же ты, Чемезов, ну и сволочь.
Из всего этого меня вытащил звонок Глеба.
– Вань, заедь к Державину в Пеликан, – попросил меня Заброцкий. – Нужно последние моменты по поводу завтрашнего дня утрясти.
– Можно как-нибудь без этого? – попытался я увернуться от встречи с Владом. Где Влад, там и Лиза. А видеть её я ещё был не готов.
– Никак. Там как раз по твоей части. Сгорский прислал последние требования на завтра.
– Замечательно… – без особого энтузиазма согласился я.
В Пеликане я бывал не так часто и то, исключительно по делам. К Владу я относился без особого восторга, скорее уж как к чему-то неизбежному. Глеб ему доверял, считая, что тот полезен в тех вопросах, где нужно схитрить и извернуться, при этом, особо не нарушая закон. А я смотрел на него и видел Лизу в нашей с ней прошлом. Державин был тем единственным, что хоть как-то отдалённо связывало всех нас в кучу – меня, Лизу, этих её дружков Московских. Даже Илюшины всем составом не напоминали мне о моём прошлом, как делал это Влад одним своим видом.
Не знаю, что видел он во мне, но кажется, тоже не являлся моим фанатом. Мы сдержанно пожали друг другу руки, и я с удовольствием отметил тёмный синяк на его скуле.
Какое-то время обсуждали завтрашний вечер, я ещё раз пробежался глазами по требованиям, которые выслали нам партнёры. Ещё раз проинструктировал Державина на что следует обратить внимание и как должен вести себя персонал. Влад внимательно слушал меня, при этом как-то улыбаясь, то ли хитро, то ли смиренно. Словно он знал нечто такое, что давало ему какое-то преимущество передо мной.
Время поджимало, так как надо было ехать встречать Дашу в аэропорт. Быстро покончив со всеми вопросами, мы с Державиным обменялись красноречивыми взглядами. Я уже собрался уходить, когда вдруг не выдержал и задал тот самый вопрос, который терзал меня уже третий день.
– Как там Лиза?
Влад довольно улыбнулся, видимо ожидал от меня нечто подобное, из-за чего я тут же пожалел, что вообще спросил.
– Не знаю.
– Как это? – удивился я. – Она же у тебя живёт.
– Жила, – неожиданно поправил он меня. – Она в Москву улетела, уже три дня как…
