Текст книги "Голова быка"
Автор книги: Алиса Дорн
сообщить о нарушении
Текущая страница: 9 (всего у книги 9 страниц)
Глава 9
За окном уже стемнело, когда Эйзенхарт добрался до своего кабинета. Затяжное межсезонье все-таки сменилось в городе весной: по стеклу барабанил первый в этом году ливень. Можно было ожидать, что к утру он смоет последние остатки снега, и все встанет на круги своя.
– Итак, – комиссар Конрад, дожидавшийся его в единственном кресле, затянулся сигаретой и спросил, – снова самоубийство?
Больше кресел в комнате не было, только нелюбимый Эйзенхартом стул для посетителей. Подумав, детектив присел на краешек стола.
– Да какое, к Пеху, самоубийство… – он устало потер глаза.
Комиссар Конрад сочувственно придвинул ему пепельницу.
– Я уже знаю, что произошло в городе. Как мы и ожидали, это опять должно было стать несчастным случаем при задержании. Что было дальше? Где они с М. договорились встретиться?
– Охотничий домик на земле барона Мерца. Хардли удалось оторваться, и я опоздал.
– Если вас это утешит, не думаю, что что-то изменилось бы, попади вы туда вовремя, – заметил комиссар. – Просто Хардли убили бы в камере, как Терича.
– Или я узнал бы, кто скрывается за буквой "М".
– И умерли бы, не успев поделиться этим знанием с миром, – отрезал комиссар, – Не глупите.
Некоторое время оба мужчины молчали.
– Значит, охотничий домик Мерца… мне доводилось там бывать. Не так далеко от самого поместья, если знать дорогу, можно дойти за полчаса. И никто не заметит твоего отсутствия…
– Вы тоже думаете, что место было выбрано неслучайно?
– Я не верю в совпадения. Издержки профессии, наверное, – Конрад усмехнулся, но в его голос прозвучала невысказанная тяжесть. – Вы уже выяснили, кто гостил в это время у барона?
– О да, – Эйзенхарт мрачно усмехнулся. – сто восемнадцать человек. Барон уже неделю празднует рождение наследника. Изначально планировалась всего сотня гостей, так сказать, празднование в узком кругу, но некоторые его друзья захватили своих друзей, ну, вы знаете, как бывает. Барону повезло, что в его доме можно без проблем разместить весь императорский двор, иначе получилось бы неловко.
– Список гостей? – потребовал комиссар.
Три листа, заполненных мелким убористым почерком, перекочевали в его руки.
– Интересно, – заметил комиссар. – Некоторые из имен нам уже попадались…
– Что, игра начинается? – пошутил Эйзенхарт.
– Она уже давно началась. Да, еще одно, детектив, – Конрад встал из-за стола и медленно протянул руку. – Бумаги. Кажется, вы забыли их отдать.
Ничуть не смутившись, Виктор достал из-за пазухи конверт.
– Разумеется, вы просмотрели содержимое?
Эйзенхарт пожал плечами.
– Оно касалось и меня тоже.
– Нет. Оно касалось вашего кузена.
– А его дела – это мои дела, комиссар. Можете подать на меня рапорт, если хотите.
– Кому? Вашему отцу? – Конрад улыбнулся уголками губ. – Вообще-то я думал о другом. Что бы вы сказали о подаче заявления на перевод?
Эйзенхарт поперхнулся дымом.
– Куда? К вам?
– Ко мне.
Откашлявшись, детектив сразу посерьезнел.
– Вы знаете, почему я работаю в этом отделе.
– Я не суеверен, – сообщил Конрад. – И мне интересен человек, который интересен М.
– Идите к Пеху, – ворчливо посоветовал Эйзенхарт. – В смысле, спасибо, но меня и здесь все устраивает.
Комиссар едва заметно приподнял брови – они оба понимали, насколько последнее заявление было неправдой.
– Как скажете. Но если передумаете, вы знаете, где меня найти.
– Что, даже не попытаетесь меня переубедить? – в шутку окликнул его Эйзенхарт.
Конрад задержался в дверях.
– Детектив, знаете, как в народе шутят, что тот, кто попал однажды в четвертый отдел, свободным оттуда уже не выйдет?
– Допустим.
– Это правда, – на этот раз мужчина улыбнулся открыто. – Еще увидимся, детектив Эйзенхарт.
* * *
На следующее утро я взял извозчика и отправился в окрестности Эйбиса, где имела обыкновение проводить зимние месяцы семья Гринбергов. Я собирался выполнить свое обещание, как бы не смеялся по этому поводу Эйзенхарт. По моему мнению, после того, что ей пришлось вчера пережить, леди Гринберг имела право знать всю историю – или хотя бы ту ее часть, которую я мог ей рассказать.
Спустя полтора часа дороги по самым живописным местам Лемман-Клива, которые мне доводилось видеть, на вершине холма показался дом почтенного семейства. Он мало походил на те substructiones insanae, что служили фамильной резиденцией даже гораздо менее обеспеченным и древним родам: по моим подсчетам, в доме едва ли было двадцать спален; в это было сложно поверить, в имении моего отца в Марчестерской пустоши даже крыло для слуг было просторнее. Вместо раскинувшегося вокруг паркового ансамбля, склон холма покрывали виноградники. Никаких заборов и кованных ворот, охранявших покой господ, только присыпанная гравием дорожка, по которой коляска свернула мимо оранжереи к главному входу. Неуверенный в том, что приехал по правильному адресу, я начал объяснять открывшему дверь дворецкому цель своего визита, но это не потребовалось: почти сразу же из оранжереи выглянула леди Эвелин, привлеченная нашими голосами.
– Доктор, – казалось, она даже не удивилась. Вслед за ей в холл вышла привлекательная блондинка в недорогом, но модно скроенном платье. Передав миску с клубникой ей, леди Эвелин вытерла испачканную красным соком руку о передник и подала мне. – Все в порядке, Берроу, это ко мне. Дора, принеси нам, пожалуйста, кофе, мы с доктором будем в гостиной на втором этаже.
Проводив меня наверх, леди Гринберг удалилась привести себя в порядок. Я остался один в малой гостиной. Не нужно было слов, чтобы понять, кто ее обустроил: в комнате чувствовалась индивидуальность. Гостиная была выдержана в классических серо-золотых тонах, однако серым, словно выжженным солеными волнами было дерево, из которого была выполнена мебель, а обивка была золотисто-желтой, отчего вся комната казалась полной солнечного света даже в последние дни зимы, еще не ушедшей за городом. На подлокотнике дивана лежала раскрытая "Кто есть кто" в местном издании, ожидая хозяйку, я полистал ее в поисках знакомых имен.
– Итак, – леди Эвелин забралась с ногами в кресло и выжидающе на меня посмотрела. – Вы все-таки решили сдержать слово, доктор?
Постучав, в комнату вошла девушка, которую я уже видел внизу. Поставив перед леди Эвелин большую кружку с черным кофе, напитком, который не подали бы леди ни в одном достойном заведении и тем более ни в одном приличном доме, а передо мной – поднос с кофейными принадлежностями и тарелку с пирожными, она привычным жестом поправила леди Эвелин сбившийся воротничок блузы и оставила нас наедине.
– Да, конечно, – спохватился я, переставая гадать, какие отношения связывали их.
В лице леди Эвелин я неожиданно нашел идеального слушателя: не отвлекавшегося, не перебивавшего и не сводившего с меня внимательного взгляда серых глаз. Я рассказал ей все, что знал, как о деле Мариетты Дэвидсон, так и об этой истории, а если и умолчал об определенных фактах, то только потому что Эйзенхарт держал меня в неведении, как и ее. Впрочем, от леди Эвелин это не укрылось.
– Вы говорите, что главарем был Хардли, но сомневаетесь в этом, не так ли? – задумчиво спросила она после моего рассказа.
Я признался и в этом:
– С самого начала меня беспокоил выбор оружия. Узкий кинжал, которым нанесли рану Хевелю – кинжал, а не нож. Малокалиберный пистолет, как те, которые прячут под сюртуком аристократы… все это не вписывается в созданную Эйзенхартом картину. И потом…
– Весь этот план кажется слишком сложным для Быка, слишком продуманным, – кивнула она. – Они из тех, кто берет силой, а не хитростью. Такое ожидается от кого-то… более хищного.
Я улыбнулся.
– Забавно, что вы выбрали именно это слово, – впервые я позволил поделиться своими подозрениями. – Я и сам об этом думал. Буква "алеф", с которой началась для меня эта история, она действительно означает Быка в большинстве языков, где используется. За исключением языка Менеса, где иероглиф "алеф" переводится как "хищная птица"… или "гриф".
Между нами повисла тишина. Репутация грифов была повсеместно известна, поэтому никто из нас не хотел даже представлять себе, что ожидало нас – и Гетценбург – в будущем, если наша безумная теория оказалась бы правдой.
– Если над Хардли стоял кто-то из них… Кто-то, кто посчитал бы такую игру слов забавной, кто чувствовал бы себя достаточно безнаказанно, пребывая в уверенности, что его никогда не свяжут с этим клеймом – а если и свяжут, все равно ничего невозможно доказать… – хрипло начала леди Гринберг. Должно быть, не только у меня пересохло в горле. – Нагло, дерзко, на грани безумия… Да, это было бы в их духе. Думаете, детектив Эйзенхарт знает?
– Я уверен в этом.
После этого разговор уже не клеился. Леди Эвелин отвечала рассеяно, а я, чувствуя вину за то, что поделился с ней ничем не обоснованными предположениями, боялся невольно расстроить леди еще больше. Сославшись на дела, я попросил проводить меня к выходу.
В это утро я оказался не единственным посетителем у леди Эвелин. Я спускался по лестнице вторым, поэтому сначала услышал, как она удивленно ахнула, а потом уже увидел давешнего механика, смущенно переминавшегося на пороге.
– Томас? – растеряно спросила леди. – Что вы здесь делаете?
Тот слегка поклонился.
– Я привез вашу машину, леди. И… – он бросил на меня странный взгляд, и я поспешил распрощаться с ними обоими.
– Мне подвезти вас до города? – предложил я Томасу. – Полагаю, вам не на чем возвращаться.
– Спасибо, но не стоит меня ждать. Я вернусь в город на поезде, здесь где-то недалеко должна быть станция. Мне хотелось бы сперва спросить кое о чем леди Эвелин.
– Вы уверены? – насколько я знал, до ближайшей железной дороги от имения Гринбергов было не менее пяти километров по прямой, то есть по полям и лесам. Собственно, именно поэтому я и выбрал извозчика, хотя оплата поездки и его простоя во время визита в Эйбис пробила значительную брешь в моем бюджете.
– Да-да, не стоит обо мне беспокоиться, – кажется, Томасу не терпелось избавиться от моего присутствия.
Пожав плечами, я бросил последний взгляд на леди Эвелин и оставил их наедине.
– Так как вам удалось починить мою старушку так быстро? Я думала, что смогу ее получить не раньше следующей недели, – не дожидаясь, пока Томас задаст свой вопрос, леди Эвелин взяла разговор в свои руки. – И, кстати, Томас… простите, милорд, если позволите спросить, почему именно механика?
Томас все-таки собрался с духом и выпалил:
– Расскажу, если согласитесь сходить со мной на свидание.
– Вы поэтому отказались возвращаться вместе с доктором?
Он кивнул. На его лице медленно поступало осознание совершенной ошибки.
– Впрочем, я понимаю, – пробормотал он, – что я не вовремя. Вы все еще в трауре, и с моей стороны было бы глупо надеяться…
Глядя на отчаянно покрасневшего парня, леди Эвелин сдержала рвущийся наружу смех и всерьез обдумала предложение.
– Договорились, – улыбнулась она. – Я пойду с вами на свидание. Но сперва я все-таки провожу вас до станции – а вы мне все расскажете по пути.
