Текст книги "Солнечный дождь (СИ)"
Автор книги: Алина Сабирова
сообщить о нарушении
Текущая страница: 22 (всего у книги 27 страниц)
Глава 31
Кирилл заметался в постели и проснулся. Оглядевшись по сторонам, он горестно вздохнул. Это был всего лишь сон. Очень реалистичный, правдоподобный, и все же… просто сон. Он не нашел ее… Диана по-прежнему в чьих-то чужих руках, и он бессилен что-либо сделать.
В это самое мгновение та, которой он бредил во сне, бежала по мокрой земле, не разбирая толком дороги; она стремилась к огонькам, мелькавшим между деревьями. До сельских домиков оставались считанные метры… как вдруг Диана услышала прямо у себя за спиной зловещий вкрадчивый голос Лидии:
– Зря ты это затеяла, милочка.
Прямо перед ней возник дед, наперерез преградив путь. Несмотря на перенесенный в прошлом инфаркт, двигался он подозрительно проворно. Сзади наступала Лидия – все, она поймана в ловушку. Диана обреченно закрыла лицо руками и сникла. Игра окончена.
Рассвет залил лучами город, проникая во все окна, в каждую комнату, возвещая о начале нового дня. В это воскресное утро Тимур проснулся непривычно рано, почти физически ощущая чей-то взгляд.
– Прости, я не хотела тебя разбудить, – еще до конца не разлепив глаза, он услышал извиняющийся голосок Камиллы.
– Тогда чего же ты стояла в дверях и сверлила меня взглядом? – с сарказмом пробормотал он, переворачиваясь на другой бок.
– Я есть хочу, – недовольно буркнула принцесса, поселившаяся в его доме на неопределенный срок. – Я бы сама приготовила, но из-за руки не могу…
– Дело не только в твоей руке, – лениво потягиваясь в постели, возразил Тимур. – Сомневаюсь, что ты когда-нибудь готовила сама.
– Почему ты так говоришь?
– Просто так, – отмахнулся он от нее. – Ладно, подожди немного, я приготовлю нам завтрак.
– Нам? Ты не уходишь на работу?
– Сегодня остаюсь, – улыбнулся Тимур. – У меня выходной.
– Ух ты, потрясающе! – воскликнула Камилла. Если бы не ее травмы, она бы точно радостно запрыгала как зайчик. – Я не буду одна целый день, как было вчера!
Через несколько минут Тимур уже имел удовольствие видеть, как Камилла радостно уминает третий по счету тост, густо смазанный джемом.
– Ты так вкусно готовишь! – пропела она, хватая еще один жареный кусочек хлеба. – Джем такой сладкий… – Камилла резко замолчала, устремив взгляд в пол. – О Господи, мне нельзя столько сладкого!
Ее милое личико съежилось – она была готова заплакать.
– Прости, – всхлипнув, Камилла вышла из-за стола и, прихрамывая, направилась в ванную.
– Подожди, ты куда? – шокированный такой переменой настроения, крикнул ей вслед Тимур.
Не получив ответа, он пошел за ней и застал девушку, склонившуюся над раковиной. Она рыдала, засунув пальцы в рот, насильно вызывая рвоту.
– Прекрати! Что ты делаешь?!
– Прости! Прости, все было очень вкусно, – стыдливо отвернулась Камилла, – это я виновата. Мне не нужно было есть столько джема.
– Ты можешь есть джема столько, сколько захочешь! – Тимур подошел к Камилле и резко встряхнул за плечи. – Конечно, как я раньше не догадался! Вот почему ты худела и худела! Кто тебе сказал, что ты не должна есть сладкое?.. Хотя, погоди, я, кажется, догадываюсь… Кто же еще, если не твоя знаменитая и идеальная во всем мать…
Он прижал рыдающую Камиллу к груди и прошептал:
– Ну все-все, девочка, не плачь, все хорошо… Только не делай так больше, ладно?..
Целый день пролетел незаметно: Тимур смотрел фильм, лежа с Камиллой на диване, ощущая странное умиротворение в душе, словно ему никогда и не нужно было ничего другого, чем это необъяснимое чувство, возникающее около нее. С памятью или без нее – она единолично царствовала в его сердце, не зная об этом, и с каждым днем эта власть все крепла, и самое ужасное во всем этом было то, что Тимуру совершенно не хотелось сопротивляться этой своей слабости. Красивая девочка, которой бы ему так хотелось обладать, была совсем рядом, на расстоянии вытянутой руки, но он не мог ничего сделать, не мог пользоваться ее доверчивостью, не мог поступить с ней плохо… Ибо что бы она ни говорила, что бы ни чувствовала в данный момент, всегда есть вторая Камилла, та, о которой они оба знают не очень много, и если она когда-нибудь вернется и увидит, что он с ней сделал, подчинившись своей похоти… Ему не будет прощения, ведь, скорее всего, она питает привязанность к Артему. Тимур не мог знать этого наверняка, но ревность мешала ему рассуждать здраво, и поэтому эта мысль преследовала его уже очень давно.
Вечером он ушел в душ, чтобы смыть с себя тревоги дня и расслабить под теплыми струями воды свои мышцы, слишком сильно наряженные из-за присутствия в квартире хорошенькой юной куколки.
Он блаженно вздохнул, намыливая голову шампунем, понемногу отпуская свои тревоги, и вдруг, как и утром, явственно ощутил чей-то пристальный взгляд. Приоткрыв веки, он увидел, что в метре от него стоит Камилла и молча разглядывает его. Шампунь тут же начал сильно щипать глаза, вынуждая его зажмуриться.
– Что ты здесь делаешь? – воскликнул он в тщетной попытке смыть остатки шампуня с лица. – Выйди, пожалуйста!
– Прости, прости, – спохватилась Камилла. – Просто я должна была срочно кое-что тебе сказать…
– И поэтому ты прокралась в ванну и стояла тут Бог знает сколько времени? – усмехнулся Тимур, видя, как покрасневшая Камилла отчаянно дергает за ручку двери, в тщетной попытке удрать отсюда как можно скорее. Наконец, дверь поддалась, и девушка выскочила наружу.
Позже, выйдя из ванной в одном полотенце, обернутом вокруг бедер, насвистывая любимую мелодию, Тимур застал Камиллу в своей комнате. Орудуя всего лишь одной только здоровой рукой, она заканчивала перестилать его постель.
– Что такого важного ты хотела мне сказать?
– Мне нужна одежда, – тихо ответила девушка. Тимур молча оглядел ее с ног до головы и признал про себя, что она абсолютно права: его рубашка, едва доходившая ей до колен, была не самым лучшим выходом из создавшегося положения, в котором он чувствовал себя пленником маленьких белых ножек…
– Хорошо, я куплю тебе одежду, – вздохнул он, – зайду завтра в магазин. Это все?
– А можно мне с тобой?
– Нет, – резко сказал он и, видя, что Камилла хочет сказать еще что-то, не дал ей произнести и слова, – без возражений. Тебя разыскивают, и ты со сломанной рукой, хромающая, сразу же бросишься в глаза какому-нибудь продавцу.
Камилла послушно кивнула и огорченно зашагала к двери.
– Спасибо за постель, – сказал он ей, и Камилла обернулась, одарив его мягкой улыбкой – Но... не нужно было так заботиться обо мне… – покачал головой Тимур.
– Я хотела помочь, – возразила она, а потом неожиданно прибавила. – Мне приятно что-то делать для тебя, потому что ты хороший человек.
– Нет, плохой, – упрямо отрезал Тимур. – Откуда ты вообще знаешь, что я положительный герой в этой истории? Ты никогда не думала, что слишком доверчива? И что именно я, а не твоя семья, могу быть опасен для тебя?
– Нет, не думала, – просто ответила Камилла, ничуть не удивленная его тирадой.
– Но почему?!
– Потому что мне нравится, как ты пахнешь, – невинно пожала плечами Камилла, словно не сказала чего-то из ряда вон выходящего, и оставила шокированного Тимура одного.
Наступила ночь, но она не принесла ему сна. То, что сказала Камилла, никак не выходило у него из головы. «Мне нравится, как ты пахнешь…» Она что, как животное полагается на запахи и инстинкты? Может быть, ее следовало оставить в клинике под наблюдением психиатров? Не совершил ли он непоправимой ошибки, спрятав Камиллу у себя, не станет ли ей хуже? «Ох, и нелегко мне будет в ближайшее время», – крепясь, подумал Тимур. За окном разыгрался весенний ливень, напитывающий холодной сыростью спящие улицы и убаюкивающий шумом падающих на землю и крыши миллиардов капель.
Это было удивительно, но… ему нравились обе Камиллы: и старая, и новая. Прежняя была сама сдержанность, застенчивая девочка с чутким сердцем и прекрасными огромными глазами, сияющими как звезды, а эта… Она тоже была Камиллой, но только как будто новорожденной, без всякого жизненного опыта. И в ту, и в другую так легко влюбиться до беспамятства… «А может быть, это и есть мой шанс, о котором я смутно мечтал так много времени, даже мысленно боясь осознать, чего хочу? – размышлял Тимур, прикрыв глаза и отдаваясь медленно сгущающемуся вокруг него сумраку комнаты. – Или это всего лишь наваждение, и та история, в которой я влюбляюсь в несуществующую девушку, повторится вновь?» Ведь если быть честным, он не любил ни Сашу, ни Кристину, а сердце по-прежнему стонало при одном только воспоминании… Кого же тогда он любил так страстно, так безоглядно, что до сих пор не может забыть? Ответ очень прост: ни одну из них. Это страшно представить, но он прикипел всем сердцем к чему-то эфемерному, к тому, что выдумал сам, к тому, что мечтал увидеть, к бесплотному призраку… И будет ошибкой обмануться теперь и поддаться этой любви, которую с каждым новым днем все труднее и труднее сдерживать внутри, позволить себе сгореть дотла… И остаться ни с чем, когда к Камилле вернется память и все станет, как было – без какого-либо намека на влюбленность. Сможет ли он снова пережить эту пустоту, потеряв навсегда возможность любить ту, что уже считал частью себя самого? Как было с Кристиной… Финал будет идентичен: Кристина погибла, а Камилла исчезнет в мире, которому всегда принадлежала, где ему никогда не было и не будет места…
За окном прогремел гром, и Тимур невольно вздрогнул, услышав эти мощные урчащие раскаты, словно то был вой разбуженного монстра. Спустя несколько минут после этого грохота, от которого все еще вибрировали стены, до него донеслись какие-то шорохи из коридора. Приподнявшись на локтях, он увидел, что в дверях с зажженной свечой в руках стоит Камилла – босиком, в одной его рубашке, накинутой на голое тело. Все его существо мигом затрепетало и ожило от этой картины.
– Что случилось? – деликатно кашлянув, спросил он, стараясь не показывать своего возбуждения.
– Свет не работает, – прошептала Камилла. – Мне страшно. Можно я буду сегодня спать с тобой?
Тимур протянул руку, чтобы включить торшер – безрезультатно; проклятье, похоже, гроза действительно вырубила электричество. За окном полыхнула молния, а вслед за ней почти сразу же прогремел гром, так испугавший девушку, что она едва не выронила свечку из рук.
– Ладно, иди сюда, – позвал он, почти сразу же пожалев об этом. И правда, что может быть ужаснее, чем лежащая подле него маленькая нимфа, всякий раз касающаяся его при любом легком движении своего гибкого тела, пахнущего сладкой свежестью и теплом. Она могла – ничего не делая(!) – заставить опуститься его на колени и даже покорить целый мир этой своей детской красотой, которой, бесспорно, хотел бы обладать каждый мужчина… Каждый… И он не был исключением. Конечно, нечего теперь было даже думать о сне.
– Тимур? Ты не спишь? – тихо спросила Камилла, не оборачиваясь.
– Нет, – буркнул он.
– Я соврала тебе.
– О чем? – сразу же насторожился Тимур.
– Когда я вошла в ванную, то даже и не думала спрашивать тебя об одежде, это я потом выдумала. Просто все дело в том, что я не помнила, как выглядит голый мужчина, и мне очень хотелось тебя увидеть.
– Ну и как я тебе? – одними губами выдохнул Тимур, пытаясь придать голосу шутливое выражение.
– Ты очень красивый. Мне понравилось, – искренне сказала Камилла. – Спокойной ночи, Тимур.
– Спокойной ночи.
Надо ли говорить, что глаз в эту ночь он так и не сомкнул. И дело было вовсе не в страшной грозе, погрузившей весь квартал в темноту на весь вечер. Утром он, стараясь не разбудить Камиллу, вылез из постели, оделся без лишнего шума, выпил на кухне чашечку кофе и незаметно покинул квартиру. Только оказавшись в машине, Тимур смог расслабиться, откинувшись на спину, и позволить себе захохотать в полный голос. Да, ну и кашу он заварил, когда придумал поселить у себя эту несносную девчонку! Теперь ему же и расхлебывать…
Однако его отличное настроение испортилось в мгновение ока, когда он прибыл на работу, потому что в клинике его уже поджидал не кто иной, как Артем собственной персоной. У Тимура буквально отвисла челюсть, когда он увидел его в фойе около поста охраны.
– Привет, дружище! – похлопал его по плечу Артем.
– Что ты здесь делаешь? – отставил в сторону любезности Тимур.
– Ну, ты же знаешь о тех нежных чувствах, что я питаю к Камилле, поэтому, когда я узнал, что моя малышка пропала, то решил приехать сюда, чтобы лично во всем разобраться, – пояснил он.
Тимура просто покоробили эти слова: моя малышка. Моя…
– И знаешь что? – лицо Артема подозрительно вытянулось и стало напоминать хищную лисью морду. – Тут мне птичка на хвосте принесла, что ты можешь быть замешан в ее исчезновении.
– Эта птичка Марина? Или Лидия? – без обиняков спросил Тимур.
– Это неважно, – перешел в наступлении Артем. – Я только хочу, чтобы ты знал: если каким-то невероятным образом ты действительно замешан в этом деле, то пощады не жди.
– Что это за угрозы? – возмутился Тимур, нервно проводя рукой по волосам. Казалось, воздух просто насытился статикой. – Мы же друзья, разве нет? Я тебя просто не узнаю…
– Что ж, – скривил губы в наглой усмешке Артем, – возможно, ты меня никогда и не знал.
Он гордо прошествовал мимо него, удовлетворенный произведенным на Тимура впечатлением. Дело принимало серьезный оборот. Еще чуть-чуть – и в его квартиру явится полиция с обыском. И что тогда он будет делать? С другой стороны подступала еще одна проблема: Анна все норовила приехать к нему в гости, а он пока отнекивался как мог, но это не может долго продолжаться, к тому же, выглядит крайне подозрительно… Нет, нужно срочно что-то предпринять. Сегодня же.
Несколько часов спустя Камилла встрепенулась, услышав, как хлопнула входная дверь.
– Что случилось? – испуганно спросила она, увидев Тимура с совершенно безумными глазами на изможденном лице.
– Готовься, этой ночью я перевезу тебя в свой дом, – выпалил он, снимая куртку.
– У тебя есть дом? – только и смогла вымолвить ошарашенная девушка.
– Купил сегодня.
– Но… там же, наверное, ничего нет, – неуверенно возразила Камилла.
– Там есть все, что нужно, – отрезал Тимур. – Он продавался с мебелью.
– Я буду там одна? – невольно содрогнулась Камилла.
– Только пару дней.
– А потом?..
– А потом приеду я, и мы поженимся.
Глава 32
– Мы – что?!
– Поженимся, – спокойно повторил Тимур, и сердце Камиллы, поначалу было готовое забиться с восторгом, разочарованно сникло, когда он прибавил:
– Не волнуйся, этот брак будет фиктивным. Пойми, мне пока ничего не приходит в голову, кроме этого. В любой момент сюда может нагрянуть полиция, тебя вернут в семью, чтобы они за тобой «ухаживали»… Честно, в дрожь бросает при одной только мысли об этом! – он плюхнулся на диван, схватившись за голову. – Может быть, это паранойя, но с каждым днем я подозреваю твою семью все больше и больше.
– По правде сказать, они мне тоже не нравятся, – пожала плечами Камилла, садясь около него.
– Тебе не понравилось, как они пахнут? – улыбнувшись, посмотрел на нее Тимур.
– Да, – просто ответила она. – Есть в них что-то такое… В каждом из них… – ее передернуло. – Я не знаю. Это не объяснить словами. – Она взглянула на него, и ее лицо посветлело. – А как мы поженимся, если заявку нужно подавать заранее?
– С деньгами возможно все, – махнул рукой Тимур. – Я уже обо всем договорился. Регистратор подъедет прямо к дому, я не хочу, чтобы ты показывалась на людях. А когда я окончательно объявлю им о том, что ты моя жена, думаю, твои родственники сами постепенно выдадут себя… И твоя жизнь будет до тех пор под моей защитой.
– И почему я хочу, чтобы этот брак был настоящим?.. – капризно надула губки Камилла.
Его позабивала эта ее непосредственная искренность.
– Потому что я мужчина, а ты – прекрасная женщина, – грустно улыбнувшись, сказал он ей. – Но с моей стороны будет ошибкой поддаться эмоциям…
– Но почему?! Я знаю, я чувствую, что тоже нравлюсь тебе! – воскликнула девушка. В ее голосе чувствовались нотки упрямства и обиды.
– Потому что ты не помнишь того, что было раньше. Я тебе никогда не нравился. Лучше посмотри вот сюда, – сказал он, доставая из кармана брюк смартфон. Он решил показать ей фото Артема. – Ты ничего не чувствуешь, когда смотришь на этого мужчину? Думаю… что ты испытывала к нему что-то в прошлом.
– Ты знаешь это наверняка? – изумленно уставилась в экран Камилла.
– Нет, но…
– Ну и не говори, если не знаешь, – Камилла обиженно вскочила с дивана и демонстративно отвернулась. – Мне кажется, что это плохой человек. Я не могла любить его.
Спорить с ней сейчас было бесполезно, да и бессмысленно: она сказала, как отрезала, и по всему ее виду было понятно, что никто и никогда не сможет переубедить эту упрямицу. С Камиллой теперь было непросто, но от этого, к сожалению, она нравилась ему не меньше. Противный малодушный голосок появлялся все чаще, особенно в последние пару дней, и без конца нашептывал ему, словно змей-искуситель, о том, каким счастливым он станет, если сделает Камиллу своей, если она будет принадлежать ему одному. Но на смену этим эгоистичным мыслям приходили другие… Эта девочка имела полное право на то, чтобы быть с тем, кого выбрала еще находясь в здравом уме и твердой памяти. А все, что ему остается, так это смириться и быть готовым к тому, что в любой момент она может исчезнуть из его жизни навсегда, чтобы сделать счастливым кого-то другого. Тимур почти не сомневался, что этот кто-то – именно Артем, что у них был роман в прошлом. При одной только мысли об этом его душила ненависть к своему уже бывшему другу. Надо ли говорить, что на следующий день он чувствовал одновременно сладкое упоение и нестерпимую боль в груди, надевая злосчастное обручальное кольцо на пальчик радостно улыбающейся Камилле. Вот и все: он только что самолично обрек себя на эти муки; отныне эта упрямая и отважная фея стала его женой – желанной и неприкосновенной. Когда регистратор объявил их супругами и разрешил поцеловать невесту, Тимур взглянул на Камиллу, на ее дрожащие от трепетного волнения ключицы, отчетливо контурирующие под поблескивающими кружевными узорами на свадебном платье, купленном впопыхах всего несколько часов назад, эти волшебно сияющие глаза и пухлые малиновые губки, чувственно обнажающие ровные белые зубы в сверкающей счастьем улыбке… Все это заставило его потянуться и припасть к ее манящему рту в диком поцелуе, будто отчаянно кричащем: «Ты мне нужна». И это была еще одна непростительная ошибка с его стороны.
Он пропал. Не удержался на самом краю этой пропасти и сорвался вниз, поняв, что в его жизни уже никогда не будет ничего лучше этого – пусть мнимое, но обладание. Обожание на дне этих бездонных глаз. Все, что ему было нужно в этот момент, сошлось в одной точке, когда Камилла обвила его шею руками и с неожиданной для этого маленького прелестного существа страстью ответила на его поцелуй. Открыв глаза, Тимур пожалел о содеянном, но не подал вида. Вежливо попрощавшись с регистратором, он с тяжелым сердцем вернулся в гостиную своего нового дома. Камилла уже весело порхала по комнате, как бабочка над распустившимися бутонами цветов, и зеркало над камином отражало каждое легкое – несмотря на сломанную руку и хромоту – движение этой самозабвенно танцующей девочки-снежинки.
– Ты прекрасно выглядишь, – замерев в дверях, невольно отметил Тимур. Он судорожно засунул руки в карманы брюк, и его голубые глаза тронула грустинка. – Идеальная невеста. Считай, что это была твоя репетиция.
– Это была не репетиция для меня, – оглянувшись, твердо сказала Камилла. – Ты же знаешь, что я люблю тебя, и для меня это было по-настоящему.
О Господи, снова эта обезоруживающая прямота, не боящаяся насмешки окружающих, не боящаяся завтрашнего дня… Камилла говорила то, что было на ее душе сейчас, в это самое мгновение, и ее чистая красивая душа лежала перед ним прямо здесь, на вытянутой ладони – она словно искренне дарила ему ее, не задумываясь о том, что будет потом.
– Ты не можешь любить меня, – Тимур медленно подошел к ней и нежно коснулся дрожащими пальцами ее лица. – Ты знаешь меня всего несколько дней.
– Неправда! – упрямо воскликнула девушка. – Я чувствую, что та, кем я была раньше, любила тебя и только тебя! Ты же говоришь, что мы были знакомы! Это значит, что я не могла любить никого другого.
– Но это не так, – покачал головой Тимур. – Не так, Камилла! Я совершенно уверен, что ты ничего не чувствовала ко мне…
– И почему ты так в этом уверен, а?! – гневно спросила Камилла, сложив руки на груди. – Из-за какого-то там мужика? Послушай… – она вздохнула и потупилась. – Конечно, я не могу говорить ничего наверняка, но…но… – Из-за предательских щечек, мигом ставших пунцовыми, сразу стало видно, как ей неловко. – Понимаешь, дело в том, что я… Я… Почти уверена, что… – она сделала глубокий вдох, собираясь с мыслями, а затем выпалила на одном дыхании:
– Я думаю, что у меня не было мужчины.
– В каком смысле?
– Во всех смыслах… – совсем стушевалась Камилла.
Тимур хмыкнул, поняв, что она уставилась в пол, чтобы не встретиться с ним глазами.
– Ну, это уж ты загнула, – с некоторой язвительностью в голосе, наконец, ответил он. – Ты всерьез полагаешь, что я поверю, будто ты, девочка, родившаяся с золотой ложкой во рту, у которой с детства было все, что только можно вообразить… ну и, собственно, при такой матери, как Марина!.. – Тимур откровенно засмеялся, и Камиллу ранил этот смех сильнее, чем удар по лицу. – Прости, Камилла, но у тебя не было никаких шансов остаться целомудренной, поверь мне…
Он не договорил, потому что Камилла размахнулась и ударила его по щеке с такой невиданной яростью, что Тимур даже пошатнулся. Это отрезвило его, но он и не собирался извиняться. Пусть девчонка осознает, что ее спаситель не так мил и добр, как кажется. Камилла развернулась и медленно побрела к лестнице.
– Как видишь, приятный запах – это еще не все, – сказал он ей вслед. Камилла замерла на месте при этих словах – всего на какие-то доли секунды – затем припустила что было духу наверх, так быстро, как позволяла не до конца восстановившаяся нога, чтобы он не услышал ее рыданий.
«Я все сделал правильно», – пытался он убедить себя, и в то же самое время мысль о том, что он полный идиот, если отталкивает от себя этого ангела, буквально впихнутом к нему в руки Небесами. «Нет, я слишком часто плевал на все и делал, что пожелаю, и ничего хорошего из этого не вышло… На это раз все будет так, как надо». В его кармане завибрировал телефон. Увидев, кто это, он не смог сдержать усмешки.
– Привет, как поживаешь?
– Даже не думай, что я полный кретин и ничего не заметил, – зашипел на него распираемый ненавистью Артем, – мы все тебя подозреваем, и клянусь Богом, если ты что-то сделаешь Камилле…
– Не угрожай мне, – остановил его пыл Тимур. – Мне это не нравится.
– Эта девочка – моя, ясно? Причем, если ты не понял – моя во всех смыслах! Она хочет меня и только меня! – не унимался разъяренный Артем. – И от всей души надеюсь, что она цела и невредима и твоя грязная лапа ее не коснулась, иначе…
– Иначе – что?!.
– Иначе горько пожалеешь, что родился на этот свет! Что твоя тупорылая изнасилованная мамаша не успела сделать аборт!.. Ты ничтожный ублюдок, ты не ровня Камилле и любой другой девушке из высшего общества. Сколько бы денег у тебя сейчас не было, ты навсегда останешься…
– Пошел ты, – бросил напоследок Тимур и сбросил звонок, даже не дав ему договорить.
Какое-то липкое неприятное чувство нахлынуло на него при этих словах. Когда-то Тимур безоговорочно доверял этому человеку, делился с ним своими секретами, а теперь Артем использовал это, чтобы неожиданно нанести удар по самому больному месту. Странная неукротимая злость овладела им; словно обезумев, он помчался на второй этаж, не обращая внимания на то, как дрожат перед глазами стены. Как было гадко услышать, что он недостоин Камиллы и даже не имеет права желать ее, потому что она родилась в золотой колыбели, а он – всего лишь ублюдок, появившийся на свет в результате изнасилования женщины богатеньким придурком. «Как бы ни так, Артем, – стучало у него в мозгу до недавних пор успешно подавляемое эго, – может быть, я и ублюдок, как ты говоришь, но твоя Камилла теперь – моя. Полностью».
За окнами уже давно стемнело. Камилла с грустью бросила взгляд на свое отражение в зеркале изящного трюмо и забралась под одеяла. Наверное, это была самая красивая комната в этом огромном доме; в ней любая почувствует себя принцессой: огромная постель с балдахином, атласным бельем кремового цвета, белым шкафом с золотистыми узорами и такими же тумбочками, широкое окно от потолка до пола, выходящее в сад и создающее иллюзию парения среди могучих крон деревьев. Камилла вздохнула, ощутив вокруг себя одиночество и тишину. Свое свадебное платье она сняла и аккуратно разложила его на красивом стуле в стиле рококо, стоявшем у комода в дальнем углу комнаты. Теперь оно печально поблескивало в сгущающейся темноте, напоминая Камилле о том, что не о такой свадьбе она мечтала…
Услышав за дверью стремительно приближающиеся шаги, Камилла вздрогнула и оглянулась – на пороге стоял Тимур со стиснутыми от ненависти губами; его глаза непривычно сузились и похолодели; они стали похожи на дьявольские.
– Тимур? – испуганно позвала его Камилла, но он ничего не ответил и по-хозяйски прошел в комнату, хотя не далее как днем уверял, что не зайдет сюда и будет спать в отдельной комнате.
– Что случилось? – тихо спросила девушка, когда он, не произнося ни слова, резкими движениями, с ожесточенным молчанием начал снимать пиджак.
– Я буду спать с тобой, – отрывисто бросил он ей, расстегивая пуговицы на рубашке.
– Но…
– Ты же этого хотела? – прервал он ее слабое неуверенное возражение, отбрасывая рубашку на стул – та плавно приземлилась на свадебное платье. Сейчас он походил скорее на разъяренного зверя, чем на человека: угрожающе контурирующие мышцы его мощного торса, вздымающаяся и опускающаяся грудь, раздувающиеся ноздри из-за глубокого прерывистого дыхания. Все в нем было словно готово к решающему хищному прыжку на маленькую жертву в роли которой сейчас – по неведомым ей причинам – почему-то оказалась она сама.
– Тимур, что-то случилось? – невольно напрягаясь всем своим существом, спросила Камилла. Она подтянула колени к подбородку и натянула одеяло до самых глаз, почти физически ощущая непонятную агрессию, волнами исходившую от него и заставляющую потрескивать воздух между ними. Казалось, он вовсе не слушает ее, так как одежды на его теле оставалось все меньше и меньше. – Ты же говорил, что этот брак только на бумаге и ты не хочешь, чтобы что-то случилось у тебя со мной…
– Неважно, что я говорил, – наконец, произнес он удивительно изменившимся хриплым голосом, абсолютно голый приближаясь к ее постели и впиваясь в нее таким странным взглядом, которого она раньше никогда не видела. – Важно то, о чем я молчал.
В следующее мгновение кровать прогнулась под его весом, и Камилла испуганно отпрянула.
– Я… – пискнула было она, но не успела оглянуться, как оказалась узницей в кольце его сильных рук. Тимур держал ее так крепко, что она не могла даже пошевелиться. Его губы требовательно и властно накрыли ее рот… Она еще никогда не чувствовала такой безумно-откровенной близости, которая прямо сейчас была сотворена между ними, и даже подумать не могла, что Тимур может обращаться с ней так: грубо, словно она являлась его имуществом, по-хамски, почти обижая… Что произошло за эти несколько минут, когда она оставила его в гостиной?
– Не дрожи, – отрывисто приказал Тимур, чувствуя поднимающуюся в ней панику. – И даже не думай сопротивляться, когда все, чего я хочу – заняться с тобой любовью прямо сейчас… И пусть даже это будет последнее, что я сделаю в своей жизни!..
Камилла просто не узнавала его! Что произошло с доброжелательным молодым доктором, который решился рискнуть всем ради нее? Раньше он даже не хотел касаться ее в страхе, что однажды к ней вернется память и она пожалеет, что влюбилась в него. Камилла чувствовала, что он питает к ней необъяснимую нежность, видела его внутреннее сопротивление своим чувствам, беспрестанную тихую борьбу с самим собой… То, что происходило сейчас, не поддавалось никакому логическому объяснению. И ей было очень страшно, хотя Тимур сейчас делал именно то, о чем она тайно мечтала с тех пор, как очнулась после аварии и впервые увидела его притягательно голубые глаза… А может, эти мечты поселились в ней гораздо раньше, еще с того ее загадочного прошлого, отдельные факты из которого она знает, но до сих пор ничего не помнит.
«Ты такой красивый», – хотелось сказать ей, но она не решилась произнести это вслух, потому что сейчас его лицо не выражало и капли любви к ней. Он пристально смотрел ей в глаза, не отрываясь и не мигая, словно желая подчинить себе не только ее тело, но и душу, волю, желания, стремления, ее настоящее, ее прошлое… Ее будущее… По-прежнему давя руками на ее плечи, не давая обнять себя, буквально вдавливая Камиллу тяжестью своего тела в блестящую атласную простынь, Тимур настойчиво раздвинул коленом ее ноги и одним резким движением погрузился в сокровенное место, где страстно, до боли, до слез, до истошного крика мечтал оказаться вот уже целый год. И это оказалась даже лучше, чем в его самых смелых фантазиях. Камилла была совершенна. Горькое понимание того, что она не лгала, когда говорила, что никогда ни с кем не была, кольнуло его в тот самый момент, когда он почувствовал себя зажатым ее слишком узким естеством. Но это мимолетное жгучее сожаление утонуло в нахлынувшей на него блаженной эйфории, не остановило его от неумолимого продвижения вперед. Только это могло принести долгожданное облегчение, которого так жаждало его пульсирующее, изнывающее от возбуждения сердце. Он двигался в ней резко и больно, ускоряя темп, наверняка оставляя за собой кровавый след, но это было уже неважно. Камилла не так хотела прожить это мгновение – без нежных ласк и признаний в любви в темноте – но все равно послушно приняла в себя его рвущуюся от сомнений и надежд душу, чувствуя, что этот мужчина с каждой секундой все больше овладевает ее телом, ее губами, ее мыслями. Безвозвратно проникает в ее кровь, чтобы остаться в ней уже навсегда. Излившись в нее своей горячей жизнью, он тихо замер, доверчиво положив голову ей на грудь, тяжело дыша и слушая биения ее юного трогательного сердечка. Камилла осторожно подняла здоровую руку, осознав, что Тимур больше не держит ее мертвой хваткой, и осторожно приобняла его за все еще подрагивающие от пережитых эмоций плечи, покрытые едва уловимыми бисеринками пота; его мышцы сначала было напряглись, но потом он понял, что это – жест ее любви к нему и, расслабившись, теснее прижался к ее нежному телу, которое только что сделал своим. Зря он опять поверил в россказни Артема и поддался своему раздражению и взыгравшей гордости. Эгоистичное внутреннее я все равно победило хорошего приличного здравомыслящего человека, и Тимур теперь мучился запоздалыми угрызениями совести, испытывая досаду от того, что так поступил с хорошенькой, смешной и бесстрашной девочкой, которую обожал больше всего на свете.
