Текст книги "Проклятие красной земли (СИ)"

Автор книги: Алина Марина

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 15 страниц)

– Не переживай, я о тебе позабочусь, – с затаенным удовольствием заявляет Соломон, усаживаясь внутрь экипажа вместе с Вилмой. – У тебя будет целая гостевая комната, чтобы выспаться. Личная служанка и шкаф одежды моей сестры. Ты выберешь себе самое красивое платье.

– Только не это, – стонет Вилма, и дверь экипажа захлопывает извозчик. – Не вздумай.

Теперь точно пути назад нет.

– О, да, – мстительно обещает Соломон. И решает упомянуть самое главное. – А еще тебя ждет невероятный завтрак со мной. И с моей матерью, конечно. Она будет счастлива твоей компании.

Если бы Вилма умела испепелять взглядом, от Соломона бы уже ничего не осталось.

Но она не умеет.

Поэтому Соломон остается в живых, а экипаж отправляется к его дому, чтобы обеспечить Вилме покой и самый лучший из возможных в Форт-Уэйне приемов, даже если сама она с этим не согласна.

Итак, это действительно похищение.

Глава 5

– У меня здесь, черт побери, ни одежды, ничего! – возмущается Вилма, упирая руки в бока и сурово глядя на Соломона.

Который действительно притаскивает ее к себе домой. И выделяет какую-то гостевую комнату. Совершенно по-джентльменски.

Совершенно не по-соломоновски.

Обычно такой прыти и решимости от него ждать не приходится совсем. Вилма вот и не ждала. Соломон в целом крайне редко добирался до ее дома. Как-то чаще получалось наоборот. А тут, надо же, явился такой деловой и задумавший продемонстрировать, что он якобы решительный мужчина.

Никогда такого не было.

Буквально – никогда.

– Думаю, моя сестра не будет сильно против, если ты позаимствуешь пару ее платьев, – усмехается Соломон. – Потому что, боюсь, мои брюки тебе будут не по размеру.

– Эта комната мне тоже не по размеру, – заявляет Вилма.

Как и этот дом. Как и эта ситуация.

Нет, на самом деле, она совсем не хочет возвращаться в свой дом, пока там продолжает разрастаться та черная штука. Но и дамой в беде становиться – не хочет тоже.

Все должно быть не так.

Все должно быть совсем наоборот.

Это Вилма Соломона, бывало, в детстве защищала от задиристых мальчишек с ферм, грозно размахивая палкой и кидаясь камнями. Это Вилма прикрывает его задницу перед другими горожанами. Это все…

Неожиданно.

– Тебе принесут ночную сорочку, – сообщает Соломон. – И нагреют воду для ванной. А я пока оставлю тебя, чтобы ты остыла. Не думай устраивать побег, хорошо? Я все равно узнаю.

Он достаточно выразительно смотрит на Вилму, тем самым явно давая понять – вокруг дома наверняка установлены некие магические заграждения, попытка пересечь которые сразу станет известна Соломону. А он наверняка захочет попробовать наложить какие-то санкции.

Только у него все равно не получится.

Вилма, правда не знает, как относиться к этой его спонтанной решительности. Наверное, его тоже каким-то образом затронуло это несчастное торнадо. Что-то повредило в его голове, подменив милого и вечно усталого Соломона на кого-то… Другого.

Соломон действительно оставляет ее. Только не одну, а вместе со служанкой, которая приносит ей временную сменную одежду. Вилма вздыхает. Отворачивается, расстегивает и снимает форменную рубашку, оставаясь только в светлой нижней. Служанка тянется за рубашкой, чтобы ее подхватить.

– Э, нет, – оборачивается на нее Вилма.

– Но… Пыльная, я почищу.

– Нет. Это – моя пыль, и я буду ее носить.

Она же не какая-то нежная барышня, за которой нужно вытирать каждую соплю.

Она из чистой вредности спустится к завтраку с Ротшильдами в этой самой пыльной форменной рубашке. И обязательно некуртуазно положит свою шляпу со звездой шерифа на самую середину стола.

Потому что может.

* * *

К завтраку у Ротшильдов Вилма действительно спускается в своей шерифской форме, наглухо игнорируя принесенное с утра служанкой платье. Нет, Вилма могла бы надеть его. Время от времени она даже носит платья. Пускай с самой юности протестно отказывалась это делать на постоянной основе. Тогда ей очень не хотелось, чтобы в ней видели такую же, как все, девицу, которую нужно еще и замуж пристраивать.

Но прямо сейчас она всем своим видом стремится показать Соломону, как он был не прав, выкрав ее с порога дома и притащив к себе.

– С добрым утром, миссис Ротшильд, – кивает она матери Соломона. – Мисс Ротшильд, – оборачивается уже к его сестре. – Соломон.

Взгляд на нем Вилма надолго не задерживает. Просто садится за стол, подтягивает к себе чашку с кофе и молочник со сливками. Почти жизнерадостно улыбается миссис Илане Ротшильд, которая при виде ее как-то бледнеет.

– Соломон, ты не предупреждал, что у нас будут гости, – замечает Илана. Голос ее неприятно скрипит.

– О, не переживайте, – тут же встревает Вилма, не давая Соломону и рта раскрыть. – Я надолго не задержусь. Хотя ночка с вашим сыном у нас была, конечно, жаркая. Кто знает, как обернется.

Она неприлично громко смеется.

– Вилма, пожалуйста, – обращается к ней Соломон.

– А что? – она хлопает ресницами совершенно невинно. И снова смотрит на Илану. – Я, знаете, считаю, что мужчины в наше время перестали брать ответственность за свои поступки. Да что там. Вот мой покойный папаша только и мог, что вырезать какие-то игрушки у себя в сарае, но не общаться с семьей.

Покойный папаша был со странностями. Но в целом, конечно, безобидным. И на Вилму никогда особенно не давил. Что не помешало ей заразиться личными протестными настроениями. Возможно, как раз именно из-за этого.

Что, впрочем, тоже сейчас уже не важно.

Вилма откидывается на спинку стула и громко отпивает кофе. Показательно, будто какая-то дикарка, несмотря на то, что вести себя за столом она умеет.

– Этому кофе не помешал бы виски, – заявляет Вилма.

– Побойтесь бога, шериф, – морщится Илана. – Вы не в салуне.

– Конечно, не в салуне, он ведь раньше обеда не открывается, – усмехается Вилма.

Затем она поднимается все-таки из-за стола. Обходит его, кладет руку на плечо Соломону. Панибратски треплет его.

– Ладно, меня-то долг службы зовет. Увидимся еще, да, Соломон?

Взгляд ее блестит опасным блеском. Отыгрываться за такую наглость на Соломоне она еще не закончила.

Но согласна оставить его на растерзание семьи после своего небольшого показательного выступления, учитывая, как именно та самая семья относится к Вилме.

* * *

– Мы поменялись телами, – заявляют практически в один голос двое подростков-близнецов.

Чарли и Генри, младшие дети Флоры и Арчибальда Рэгланов. Мальчишки лет тринадцати, одновременно похожие друг на друга и совсем нет. Они и в спокойные для города времена порой наводят смуту. Как, впрочем, и все дети. Но сейчас они стоят перед Вилмой и заявляют, будто поменялись телами.

Конечно же, в свете прошедшего магического торнадо.

– А родители ваши что думают? – устало спрашивает Вилма, не имеющая ни малейшего желания пересекаться, например, с Флорой.

Которая та еще стерва, что известно каждому горожанину.

Чарли (или Генри?) недовольно сопит. И толкает брата в плечо.

– Мама считает, что мы врем.

– А старший брат говорит, что не видит никакой разницы.

– Но мы-то видим!

Вилма тоже не видит разницы. Да и никто не увидит, ведь эти двое, если где-то и появляются, то исключительно вместе. Больше Вилма о них ничего и не знает, чтобы делать какие-то выводы.

Вот только так получается, что даже ее помощники заняты фиксацией заявлений от других горожан. В управлении становится слишком многолюдно.

– Вам это как-то мешает? – спрашивает Вилма.

Она более чем уверена в том, что близнецы просто притащились над ней поиздеваться. В городе такой хаос, который им как раз только на руку. Даже удивительно, что они – первые дети, которые додумались как-то подшутить.

– Вообще-то!.. – чуть не захлебываясь словами начинает Генри (или Чарли?). – Вообще-то мне не нравится, вообще-то, у меня есть эта… Своя жизнь, вот!

– А у меня как-будто нет? – напускается на него Чарли (или все-таки Генри). – Ты…

Мальчишки начинают переругиваться друг с другом. И пихаться, явно пытаясь перевернуть склоку в драку. Вилма же ничего не может с ними сделать. Даже в камере их не закрыть, потому что в противном случае ей точно придется столкнуться с гневом Флоры. Которой плевать будет на то, что у нее растут такие дети.

Совершенно несносные.

Дверь управления открывается, пропуская внутрь Закари Блэка. Вилма машет ему рукой.

– Мистер Блэк, нужна ваша консультация, – преувеличенно формально произносит Вилма. – Требуется ваш профессиональный взгляд. Эти молодые люди утверждают, что поменялись телами. Что скажете?

Закари наклоняется к подросткам, прищуривается, всматриваясь. Чарли и Генри притихают.

Блэк усмехается.

– Скажу, что у молодых людей интересные способности, никак не связанные с обрушившейся на город стихией.

Ясно. Значит, если мальчишки и поменялись телами, то исключительно по собственной воле и за счет собственных же способностей.

И пришли дурить ей голову.

– Шли бы вы отсюда, – мрачно произносит Вилма, строго глядя на подростков. – Пока я не дошла до вашей мамы.

Она не дойдет. Но угроза все-таки срабатывает. Мальчишек из управления как ветром сносит.

* * *

Вилма присвистывает, когда Закари показывает ей какой-то совершенно невменяемый арсенал оружия в амбаре на ферме, выкупленной его семьей за бесценок. На этой же ферме вместе с братьями он организует собственный тир, где пострелять можно не только по бутылкам, но и по выстроенным деревянным мишеням.

Ни черта это Вилме не нравится. Потому что она прекрасно понимает, что ждать добра от такого количества оружия в городе не придется. Даже если стоить оно будет дорого и не каждый горожанин сможет потянуть. Это все равно опасная ситуация.

Но в то же время арсенал действительно впечатляет и притягивает.

– Хочешь пострелять? – спрашивает Закари, подхватывая новенькое ружье из этой своей «коллекции».

– Спрашиваешь, – отзывается Вилма.

Само собой, она хочет пострелять. Кто бы на ее месте не захотел. Ей не так часто удается применять оружие в городе. Ну, вот выстрелила один раз в церкви, успокоила местных жителей, а так…

Она невольно вспоминает, как еще будучи совсем юной утащила у отца ружье. И повела Соломона с собой в прерии, стрелять по бутылкам. Соломон не выказывал никакого энтузиазма по этому поводу. Но все равно пошел с ней. Вилма до сих пор помнит, как сильно отдача тогда ударила ее в плечо. Она увалилась на землю, потянула за собой Соломона, почему-то долго хохотала.

Соломону тогда тоже было смешно. А вот плечо еще долго болело. Отец же пропажи ружья совсем не заметил.

Закари перехватывает ружье поудобнее и кивает Вилме на выход из амбара. Вдвоем они направляются к стрельбищу.

Вилма протягивает руку за оружием. Затем приставляет приклад к плечу. Прицеливается в одну из мишеней. Сначала снимает ту, что поближе, чтобы пристреляться. Потом – с ходу самую дальнюю.

– Ого, – произносит Блэк. – Интересная ты женщина, шериф Кармак.

– Слюни-то подбери. Отдача очень слабая.

– Да, – кивает Зак. – Потому что ружье слегка… усовершенствовано.

– Магией?

Блэк неоднозначно поводит плечами. Ну, здорово. То есть он планирует еще и зачарованные стволы продавать в городе, а не самые обыкновенные. Вот это точно неприятное мероприятие.

– Зак, мне это все откровенно не нравится, – честно признается Вилма. – У нас не тот город, которому это… требовалось бы.

– Это пока не тот. Я слышал, вашими краями заинтересовались некоторые меценаты. Знаешь, промышленники, сбывающие магические ресурсы.

Вилма вопросительно поднимает брови. Это еще что за новости. Магия не используется в открытую, чтобы какие-то промышленники могли ею промышлять. Во всяком случае, ей так кажется.

– Город оживет, Вилма, – Блэк улыбается. – И заживет.

– И так неплохо жили, – ворчит Вилма.

Ни к чему ей эти перестройки. Особенно после торнадо, которое ударило буквально по всему.

Включая ее чертов дом.

– Хотя, это место, как я посмотрю, уже привлекло некоторых интересных личностей.

– Я-то здесь выросла, – произносит Вилма. – Так что не похоже, что бы ты так флиртовал. О ком ты?

– Да встретил давеча одну старую знакомую. Одну непростую знакомую. Лет пятнадцать, кажется, ее не видел. Знавал ее еще совсем юнцом. Джезбел Берджесс, слышала о такой?

– Кто же не знает городскую сумасшедшую.

Закари усмехается.

– Слегка безумной она была всегда, – произносит он. – Сумасшедшей же? Нет, только не она. Я бы на твоем месте присмотрелся к ней. Она, знаешь ли, тоже кое-что умеет.

А вот эта информация Вилме совсем не нравится. Потому что по-настоящему на Джезбел внимание она никогда не обращала.

Может, и зря.

* * *

От Зака Блэка Вилма возвращается в город под ночь. Решает, что домой к Соломону точно не станет заглядывать. Да и к себе не пойдет, потому что не понятно, насколько сильно разрослось ее черное нечто. Это всегда успеется. Не поглотит же оно весь дом.

Поэтому Вилма просто направляется в сторону управления шерифа. Она знает, что застанет там разве что Хесуса, который обычно берет на себя любые дежурства. Не очень ясно, впрочем, почему, если лишних монет ему за энтузиазм все равно не перепадает. Главное, конечно, что работает. В отличие от Бернадетт, которая сбегает из управления, едва заканчивается рабочий день. Тряпками своими занимается, праздно шатается.

Вилма думает, что со всеми городскими событиями точно нужно будет нанимать кого-то еще. Да только это придется согласовывать с федеральным маршалом, лишний раз морочиться… Из местных, к тому же, вряд ли кто-то пойдет. Значит, навяжут какого-нибудь совсем пропащего доходягу. А то и вовсе преступника в розыске. Бывало ведь и такое.

Она поднимает взгляд от пыли под ногами и вдруг обращает внимание на знакомую фигуру впереди около закрытой уже на ночь мясной лавки. Джезбел Берджесс легко узнать даже в темноте по всклокоченным пышным волосам, которые сухими завитушками оплетают ее голову. Впервые Вилма задумывается о том, что Джез – слишком эталонная городская сумасшедшая.

Сейчас она всматривается в стеклянную витрину лавки. Вилма понимает, что до нее доносятся обрывки каких-то слов. Будто Джезбел с кем-то разговаривает. Но кроме нее вокруг никого.

– Как дела, Джез? – спрашивает Вилма достаточно громко, ускоряя шаг, чтобы быстрее приблизиться к ней. – Появились новые пророчества?

Женщина резко оборачивается на Вилму. Машет руками, будто совершая какие-то пассы.

– Да о чем тебе пророчествовать, – фыркает она, подбоченившись. – Ирландская хваленая удача цветет только на изумрудных островах.

Вилме не нравится, как она дергается. Но после очередного долгого дня она все равно не в силах слишком долго с ней взаимодействовать.

– Опасно женщинам по ночам гулять, Берджесс, – говорит ей Вилма. – Будь, что ли, осторожна.

Усмешка на губах Джезбел появляется зловещая. И Вилма спешит поскорее оказаться от нее подальше.

Глава 6

Соломону не кажется. В магическом полотне, которое защитно окружает Форт-Уэйн, зияет самая настоящая брешь. Здоровенная такая, даже всадник верхом на коне спокойно проедет, а защита даже не дрогнет.

– Это что? – непроницаемо спрашивает Соломон, поворачиваясь к Микеланджело Блумбергу.

К самому бесполезному члену городской администрации, который единственный согласился выехать на осмотр окрестностей городка на предмет повреждений. Собственно, повреждения как раз находятся. Только совершенно иного характера, на что Соломон никак не рассчитывал.

Сколько незарегистрированных магов могли за эти несколько дней прошмыгнуть в Форт-Уэйн мимо внимания администрации? Это Закари Блэк почти что вежливо постучался о магический порог и заявил о себе. Но ведь в Форт-Уэйн временами заглядывают путники и охотники за головами. А среди них водится всякий сброд.

– Это дыра, господин мэр, – насмешливо подтверждает Микеланджело и поправляет на своем сюртуке петлицу с продетым сквозь нее цветком. – Как вы можете догадаться, торнадо постаралось и тут.

Микеланджело либо действительно дурак, либо очень ловко притворяется. Большая доля семейного бюджета Блумбергов уходит на его наряды и развлечения, пока супруга Микеланджело занимается семейными шахтами и выбивает новые договоры о поставках угля в крупные города.

То, что брешь проделал не ураган, для Соломона очевидно. Слишком тонкая работа, такое могло получиться только от заклинания. Ураган бы снес всю магическую стену целиком, стихия редко когда церемонится.

Но здесь же прослеживается умысел. Кто-то из городских магов специально выбрал непримечательное место в стороне от главных улиц и сотворил черный ход для нежеланных в городке лиц. Найти бы только этого умельца, Соломон бы с радостью отправил его в тюремную камеру на пару суток.

– Торнадо постаралось, говоришь? – прищуривается Соломон и парой простых стежков спаивает брешь.

Он, конечно, не закрывает ее полностью, а стягивает по краям, чтобы наложить свои печати. В Форт-Уэйн все так же беспрепятственно можно попасть, но теперь Соломон об этом узнает. Такая мера временная, но ничего другого он пока придумать не может. Нужно найти виновного, а ловить надо на живца.

Порядок в этом городе едва держится, а справляться с трудностями приходится исключительно Соломону. Когда он подписывался на должность мэра, то считал, что будет прохлаждаться большую часть дня в просторном кабинете.

Или на светских приемах.

– Так точно, – бодро кивает Микеланджело. – Это было торнадо, Ротшильд. Помнишь его? Громадный столб ветра, снес у нас тут пару крыш.

Он выпаливает свою речь так отточено, что сомнений не остается. Магические семьи Форт-Уэйна приложили к этой бреши руку, и Микеланджело сейчас пытается водить Соломона за нос.

Вот только Соломон умеет думать.

И в заклинаниях он тоже весьма неплохо разбирается, пускай и его внимательность в последнее время немного сбилась.

* * *

– Мне нужны цветы, – задумчиво произносит Соломон в цветочной же лавке. – Как можно больше и сегодня к вечеру. Получится что-нибудь придумать?

Премилая торговка чинно кивает и отводит Соломона к кустистым розам, обещая ему с такими букетами успех во всех начинаниях. Особенно если Соломон обзаведется сразу всей партией и поднимет этой лавке выручку.

В небольшом Форт-Уэйне выбор цветов достаточно скудный. Арчибальд еще лет пятнадцать назад тайно заколдовал все вазы у этой торговки, чтобы цветы лучше выдерживали жару и подолгу не увядали. Кажется, именно тогда он и старался ухаживать за Флорой, оскорбленной отказом старшего Рэглана.

Теперь же Соломону такая предусмотрительность играет на руку. Сказать честно, он – не романтик. Соломон с трудом может представить, как он разыгрывает ухаживания, и на этих мыслях он едва удерживается от смеха. Это Микеланджело, например, может завывать арии своим сопрано и угождать всем девицам округи (пока его супруга в очередном отъезде).

Предел Соломона – привязываться к женщинам эмоционально. По крайней мере, именно так его воспитывали. Властная мать всегда хотела видеть сына идеальным героем современных эпопей. Соломон должен был вырасти смелым, но осторожным. А еще невероятно галантным и сообразительным – с этим Илана даже не прогадала.

Вот только мать явно надеялась, что ума Соломона хватит на то, чтобы выбрать достойную невесту и принести семье почет. А Соломон начисто лишен картонного романтического мышления. Он-то и на пышные розы, которые ему сейчас собирает торговка, смотрит с большим сомнением.

Вилма тоже не из того типа женщин, которых можно впечатлить широкими жестами. В юношестве она могла Соломона ущипнуть до синяка или столкнуть с дерева. Потом она же, конечно, и помогала ему подниматься на ноги. Вилме удобнее рассекать в штанах, она стреляет из ружья лучше доброй половины мужчин в этом городе и спокойно лезет в самую гущу диких земель, раскинувшихся за Форт-Уэйном.

И именно в такую женщину, в такую Вилму, Соломон когда-то влюбился. Сейчас он точно не впечатлит ее букетами и изысканным ужином. Но попытаться все-таки стоит. Тем более, что Соломон хочет загладить свою вину за неудачный завтрак. Мать сегодня как раз собирается в гости к Саттонам, чтобы наставить Саломею на путь истинный. Вот только она точно ошибается в Веронике Саттон. Пускай та и выглядит как ангел во плоти, но явно таит в себе куда более животрепещущие секреты.

– Могу я попросить у вас чернила и лист бумаги? – интересуется Соломон, чтобы хоть как-то скоротать время.

Он мог бы оставить вместо себя извозчика или договориться о доставке к сроку. Но Соломон пользуется удачной возможностью и сбегает от навалившихся на него забот. Если бытовые проблемы можно решить за неделю, то раскол в магическом единстве городка беспокоит его куда больше.

Соломону нужно время, чтобы все осмыслить. А еще Вилма с ее критическим подходом ко всему вокруг. Она-то уж точно подкинет несколько неплохих идей.

– Ваша избранница будет очень довольна, – приговаривает торговка, когда выносит из подсобки еще пару охапок роз.

Соломон же незатейливо кивает.

– Знали бы вы ее, – только и говорит он. – Довольной она бывает по иным поводам.

Вот если бы Соломон принес Вилме новое ружье, она бы точно обрадовалась. А цветами ее не сильно удивить, что она в них не видела? Вилма точно скажет, что все эти лепестки осыпятся, а от шипов больше толку, если они окажутся стальными.

В этом Соломон с Вилмой полностью солидарен. Но в небольшой записке он все равно приглашает ее на камерный ужин и обещает, что на этот раз они точно будут вдвоем.

– Бернадетт, – Соломон окликает помощницу Вилмы на улице. – Окажи мне небольшую услугу.

Та останавливается и смотрит так, будто бы уже оказывает Соломону честь.

– У меня сейчас перерыв, – Бернадетт недовольно поджимает губы и притопывает ногой так, словно куда-то очень торопится.

– Ты спасешь меня, если передашь это письмо шерифу Кармак, – мягко просит Соломон, включая все свое скудное очарование на максимум. – И прости, что побеспокоил тебя.

На письмо Бернадетт смотрит с куда большим интересом, чем на Соломона. Это могло быть оскорбительно, если бы Соломон не увивался уже за другой ветреной девицей. В жизни каждого мужчины должна быть такая. Своей Соломон нарекает Каролину Дженнер. Пускай и никогда не станет воспринимать ее всерьез.

В конце концов, Бернадетт соглашается. Разумеется, из чувства крайней ответственности. И еще потому что не выносит компании мэра.

– Шериф мотается между горожанами, – сообщает Бернадетт напоследок, прежде чем исчезнуть в стороне от главной улицы. – Но я постараюсь ее разыскать.

– Постарайся, – соглашается Соломон.

И вдруг задумывается, а по каким делам может так спешить помощница шерифа средь бела дня?

Бернадетт удаляется от торговой улицы и идет мимо питейных заведений. Ее путь лежит в сторону окраин. Тех самых, где и располагается брешь в магической защите. Все это крайне подозрительно. И Соломон обещает себе обязательно посоветоваться с Вилмой.

По поводу порядков в ее управлении.

Ответ Вилмы Соломон может угадать наперед.

* * *

Горничную Соломон просит достать хрустальный сервиз, аккурат под расставленные на столе цветочные композиции. Столовая мягко утопает в густых отблесках от свечей, и все в совокупности создает достаточно приятную атмосферу. Можно сказать, что Соломон впервые так старается произвести впечатление на Вилму. Потому что в отрочестве его пределом были долгие взгляды и готовность отправиться в любые путешествия, которые она предложит.

Соломон и сам не знает, на что он рассчитывает. Для начала было бы неплохо извиниться, а вот потом.

Что же, в пустом особняке, где даже прислуга лишний раз старается не попадаться под руку, можно легко остаться наедине. Мать бы точно сказала, что такое навредит чести любой порядочной девушки.

Но если девушка – шериф Вилма Кармак, то свою честь она с легкостью может отстоять.

– Ого, чьи похороны празднуем? – присвистывает Вилма, показываясь на пороге.

Она так изящно вскидывает бровь, что у Соломона перехватывает дыхание. Старая влюбленность, которую он уже долгие годы скрывает, искрит от каждого взгляда Вилмы. Но по самой Вилме никогда не скажешь, насколько эти чувства могут быть взаимными. И нужен ли ей сам Соломон? Они ведь никогда толком не разговаривали о своих отношениях, привыкая считать друг друга друзьями. Нужно ли сейчас менять привычный уклад?

Возможно, нет. Но Соломону хочется попытаться.

– Моей совести, – тяжело выдыхает он и отодвигает перед Вилмой стул, стараясь выглядеть не таким замученным как обычно.

– Откуда бы ей у тебя взяться?

Вилма легко смеется, поддевая его, и Соломон не может удержаться от ответной улыбки. Все-таки было замечательной идеей провести этот вечер исключительно вдвоем и вспомнить, как им хорошо бывает вдали от проблем города.

– Надеюсь, твоя матушка не вылезет сейчас из-под стола, – ехидно замечает Вилма и даже приподнимает кружевную скатерть, будто бы под столом в самом деле может кто-то сидеть. – Илана, не переживайте, я не стану покушаться на невинность вашего сына.

– Может, я бы хотел, – пожимает плечами Соломон и присаживается напротив Вилмы.

– Что?

– Чтобы ты на меня покусилась.

Вилма не выглядит смущенной. Она наоборот принимается еще больше веселиться, ввергая Соломона в личностный кризис. Он совершенно точно не умеет флиртовать и ужасно справляется с операциями по обольщению. Соломон знает Вилму с тех пор, когда они оба, зарываясь в красную пыль прерий, походили на беспризорных мальчишек. И все же даже с такой предысторией разгадать Вилму у него так и не получилось.

– Тебя что-то укусило? – с притворной заботой спрашивает Вилма, наблюдая за тем, как прислуга быстро наполняет бокалы вином. – И ты поэтому решил со мной проститься?

– Вилма, – Соломон тянется к бокалу почти сразу, едва нахмурив брови. – Пожалуйста.

Да, это капитуляция. Потому что сейчас Соломон не готов обмениваться колкостями. Ему нужно знать, что хотя бы один человек в этом городе на его стороне. Дело не только в том, что бороться против засилья магических семей будет удобнее вдвоем. Соломону действительно нужна Вилма.

Рядом.

– Оставаться на ночь не буду, – предупреждает она и тоже делает глоток вина из широкого бокала. – Как вы вообще это пьете? Такое кислое.

– Мое любимое, кстати, – невозмутимо заявляет Соломон.

И вновь замолкает, пока на столе расставляют первые блюда.

– Недавно я была у индейцев, – рассказывает Вилма, наконец, сменяя тему. – Вряд ли они причастны к торнадо. По крайней мере, они удивлены не меньше нашего. Но есть в нашем городке несколько лиц, которые меня настораживают. Начинать надо с них.

– Неужели Закари Блэк оказался не таким честным, как ты думала?

– О, Соломон, не говори, что обиделся на него из-за портала?

Соломон только отмахивается. На самом деле ему не нравится один конкретный Закари Блэк из-за того, что тот наводняет город неуместным оружием, но не говорить же об этом Вилме, которая с ним радостно сдружилась.

Из коридора доносится неожиданный шум, и это точно не входит в программу Соломона на этот вечер. Но раз магическая защита дома спокойно пропустила непрошенных гостей, то выводы напрашиваются сами.

О том что эти гости – не гости совсем.

Лицо Соломона становится таким же, как и его любимое вино. Кислым.

– Ты не говорил, что у нас сегодня званый ужин, – едко комментирует мать, проходя в столовую. – Но так даже лучше, мне жизненно необходимо отвлечься от такого ужасного вечера.

Смеющаяся Саломея показывается следом. Она воздушно проскальзывает мимо Соломона, едва лишь прикасаясь к его плечу в приветливом жесте, зато крепко обнимает Вилму, словно по ней действительно успела соскучиться за пару прошедших часов.

– А мне понравилось, – заявляет Саломея и присаживается на стул, который тут же молчаливая прислуга добавляет к столу.

Мать Соломона не собирается так просто уходить, поэтому ужин сервируют и на нее тоже. Не было несчастья, как вот. Пожалуйста. Соломон ведь даже толком не успел поговорить с Вилмой. Что за дурное стечение обстоятельств?

– Там был тот самый Закари Блэк, – интригующе тянет Саломея и тут же хохочет, замечая недовольный взгляд матери.

От него нигде не скрыться, вот уж правда.

– Этот возмутительный ирландец, который считает себя равным нам, – слишком бурно негодует Илана, расправляя салфетку у себя на коленях. – Прошу прощения, шериф, не хотела вас обидеть.

– Поверю вам на слово, – усмехается Вилма, но куда менее дружелюбно, чем раньше.

Мало Соломону внешней конфронтации, так он еще приводит ссоры в свой круг. А ведь все так хорошо начиналось.

– Блэк притащил свои ружья в дом Саттонов, – с отвращением продолжает Илана, но тут же бодро прикладывается к травяной настойке. – Какая грубая работа. И говорят, что он собирается поставлять это оружие Северу. Соломон, ты представляешь? Прямо из нашего Форт-Уэйна собираются вооружать армию этих обглоданных…

– Мама, прошу тебя, – прерывает ее Соломон и закатывает глаза. – Не за столом.

– Было весело, – по-прежнему твердит Саломея и совсем не выглядит расстроенной. – Мистер Блэк…

– О, даже не смей называть его так, – вновь вспыхивает Илана. – Этот смутьян!

– Мама.

– И все же, Соломон, – Илана качает головой. – Он затевает опасную игру, и мы должны ему помешать.

Соломон не уверен в том, насколько Вилма поддержит эту затею. Она предпочитает не ввязываться в превентивные действия, а уж против своих знакомых тем более. Ожидать от нее помощи в ирландском вопросе не стоит. Соломон заранее проиграет по национальному признаку.

– Опасные игры ведет не только Блэк, – произносит Соломон и собирается с мыслями. – Мне кажется, некоторые магические семьи вступили в заговор и собираются перехватить власть в Форт-Уэйне.

– Напоминает историю про жабу и гадюку, – усмехается Вилма. – Слышал такую?

Вот только салунных анекдотов здесь не хватало.

– А в чем, собственно, проблема? – непроницаемо спрашивает Илана, поочередно оглядывая Вилму и Соломона. – Кажется, сейчас за столом собрались первые лица города, шериф и мэр.

– Ты предлагаешь нам их просто арестовать? – Соломон даже не скрывает удрученности в своем голосе.

И он действительно удивляется, когда слышит от Вилмы:

– А почему бы и нет?

В Форт-Уэйне не любят магов, и видимо, для Вилмы особым удовольствием будет прижать хвосты самым активным представителям. Вот только Соломон даже близко не представляет, с кого начинать. Не давить же на этого несуразного Микеланджело Блумберга? Он со своим бахвальством ничего не стоит.

К тому же, надо понимать, что если Соломон разворошит это змеиное гнездо, то яд прольется и на него тоже. Магические семьи бывают на удивление мстительными, когда дело касается их личных интересов.

– Значит, война? – опасливо интересуется Соломон, проводя ужин в компании своих самых близких женщин.

Саломея радостно кивает.