Текст книги "Проклятие красной земли (СИ)"
Автор книги: Алина Марина
сообщить о нарушении
Текущая страница: 10 (всего у книги 15 страниц)
– Какой же ты зануда, – выдыхает Вероника и поворачивается к Соломону. – Господин мэр, хоть вы мне не откажете?
Фокстрот – простой танец, который так любим в Европе. Отчего-то Соломон легко может представить, как безродный Закари Блэк кружит Веронику в звонком фокстроте, но себя Соломон в этом танце отчаянно не видит.
Впрочем, и отказать он тоже не может. Все-таки его приглашает настоящая леди.
– Когда я отдавлю вам все ноги, Вероника, вы проклянете эту идею, – обещает Соломон и, поднимаясь, предлагает Веронике руку.
– Не бойтесь, мистер Ротшильд, в нашему городе есть партнеры и похуже вас, – смеется она. – На общественных балах я научилась уворачиваться прямо в танце,
– Весьма полезный навык, – соглашается Соломон.
– Он спас добрый десяток моих французских туфель.
Соломон отчасти даже рад, что они сейчас в другом городе. Потому что такой танец в Форт-Уэйне мигом бы расценили как попытку ухаживания, а сейчас он просто развлекает Веронику обычным вечером. Соломон пронимается к ней разве что дружеской симпатией.
И вместе с этим чувствует, что если об этой ситуации прознает Пандора Саттон, она мигом раздует ее до невиданных масштабов. Жениться Соломон точно не собирается.
По крайней мере, не на Веронике.
Свое руку, сердце и фамильный перстень Соломон уже отдал. Остается только, чтобы избранница его дождалась. И не пристрелила на пороге участка шерифа, как только Соломон вновь туда явится, чтобы мешать ее работе.
Глава 15
– Мой супруг пропал, – заявляет Микаэла Блумберг, появляясь в управлении шерифа.
В ее больших, чуть навыкате, глазах читается озабоченность, а во всей позе – напряжение. Микки, вообще-то, жалеют многие. Как раз из-за ее супруга, совсем не скрывающего отсутствия у него понятия верности. Микеланджело ветреный, неразборчивый и, по мнению Вилмы, неприятный. Микаэла кажется самой неподходящей для него партией.
Пожалуй, для Микеланджело вообще ни одна партия не оказалась бы подходящей.
– Он не ночевал дома, – говорит Микки.
– Миссис Блумберг, – Вилма начинает деликатным тоном.
В случае с Майки ее это совсем не удивляет. Наверняка ночевал он у какой-нибудь подружки, а то и вовсе в комнатах салуна. Микки следовало бы начать его поиски оттуда, а не с управления шерифа.
– Я знаю, что вы имеете в виду, – тут же прерывает Вилму Микки. – Но у нас есть некоторые договоренности, которых он не нарушает. Например, ночевать только дома.
Очень мило.
– Я слышала, вы в последнее время с супругом не очень дружны, – говорит Вилма. – Уверены, что он в таких условиях заинтересован в исполнении договоренностей?
– Абсолютно.
В голосе Микки нет сомнений. Но проскальзывает волнение. Несчастная женщина, похоже, за своего неверного супруга действительно беспокоится. Вилма не понимает, как можно настолько привязываться к такому человеку, но не собирается Микки осуждать. Любовь не поддается логике. Даже если она испытывается к кому-то вроде Микеланджело.
Только Вилма все равно уверена в том, что ничего ужасного в его пропаже нет. Загулял, сам объявится. А если и пропадет с концами, так самой Микки от этого будет лучше. Но у Вилмы, несмотря на ее личное отношение к Микеланджело, все еще есть обязанности.
– Расскажите, когда и при каких обстоятельствах вы видели его в последний раз, – говорит она, собравшись. – Если у вас есть какие-то свои подозрения – тоже выкладывайте.
Изнутри, впрочем, все равно прорывается досада. Вместо того, чтобы искать Майки Блумберга, она могла бы заниматься действительно важными делами.
Но вместо этого слушает Микаэлу.
* * *
– Так когда ты в последний раз его видела? – спрашивает Вилма у Бернадетт, пока вместе с помощницей движется в сторону дома пастора Камски.
Супруга пастора пришла в участок, чтобы сообщить о посудной беде, которая с ней приключилась. О том, что кухонная утварь взбесилась у нескольких семей, Вилме известно. Но неизвестно – что с этим делать.
Вот она и решает, что пора пытаться разобраться на месте.
– Вчера, – отвечает Бернадетт, неприязненно поводя плечами. – Пристал ко мне с разговорами в переулке вечером, еле отвязалась.
– Как? Просто отшила?
– Если бы просто. Его… – Бернадетт какое-то время мнется, словно решая, стоит ли рассказывать Вилме какие-то подробности. – Его крайне вежливо попросил прогуляться подальше от меня Сиэтл Андервуд.
Вилма присвистывает.
– Андервуд?
За которым Бернадетт должна была присматривать, а не наоборот?
Помощница кивает.
– И куда сам Андервуд делся после этого события?
– Любезно проводил меня до дома.
Вилма кивает и принимает к сведению.
* * *
– Пригнитесь! – командует Айрис Камски, отскакивая от посудного шкафа.
Тарелка оттуда вылетает с безумной скоростью. Врезается в стену, но не разбивается, а рикошетит. Вилма едва уворачивается от нее, Бернадетт же малодушно покидает кухню. Помощница из нее все еще аховая.
– И что вы с этим делаете? – спрашивает Вилма, в один момент вместе с Айрис оказываясь под столом в попытке спрятаться от тарелки.
– Ловим и запихиваем обратно, – вздыхает Айрис. – Их даже не расколотить.
– И как часто это происходит?
– Тут не угадаешь. Сначала меня это даже веселило, но после того, как одна кастрюля чуть не пришибла маму, мне стало совсем не до смеха.
Вилма понимает. Ее сначала тоже отчасти забавили все эти ситуации, которые происходили в городе. Самоиграющий рояль в салуне, например. Его, кажется, даже начали приручать. Однако чем дальше, тем хуже. Даже самое нелепое происшествие не кажется Вилме забавным.
Да и в целом веселье в городе отбивает слишком многое. Конца и края этому совсем не видно.
– Чем ловить? – спрашивает Вилма.
– Надо добраться вон до того шкафа и достать кастрюлю с поварешкой. Тогда получится загнать тарелку туда.
Вилма обреченно опускает голову. Не такого она ожидала, когда шла на службу. Она осторожно высовывается из-под обеденного стола и определяет, как лучше продвинуться. Тарелка летает непредсказуемо, есть риск буквально попасть под нее.
Нужно просто собраться с силами и…
– Подожди-ка, – вспоминает Вилма.
В кобуре на поясе у нее – заговоренный кольт от Блэка. Если тарелка не бьется от ударов об обычные поверхности, может, получится справиться с ней магическим оружием? Как минимум стоит попробовать.
– Зажми уши, – советует Вилма Айрис.
А затем достает кольт.
Прицелиться из-под стола в тарелку оказывается непросто, но Вилма реагирует хорошо.
Выстрел гремит.
Тарелка разбивается, осколки осыпаются на пол. Вилма выдыхает, а затем вместе с Айрис осторожно выбирается из-под стола.
– Стрелять мы по ним не додумались, – замечает Айрис.
Что-то Вилме подсказывает, что обычное оружие тут бы и не помогло. Это мысленно возвращает ее к словам Джезбел о недоверии к дельцам. Такие ситуации могли бы быть очень выгодны Заку. Она одна с его заговоренным оружием не сможет перестрелять все тарелки, значит…
Вилма вздыхает. Все равно других вариантов Камски она предложить не может. А Зак, который, вообще-то, ей даже помогал, кажется просто тем, кто может ухватиться за возможность, но не создать ее. Во всяком случае, Вилме хочется на это надеяться просто от того, что у нее на деле действительно не так много друзей.
Блэк же, предложивший комнату у себя и снабдивший оружием, все-таки тянет на категорию друга. Такого, которого не выбирают.
– Купите пару стволов у Закари Блэка, – говорит Вилма, до этого момента уверенная в том, что никогда ничего такого не произнесет. – Другое оружие вряд ли поможет.
Айрис кивает, а в помещение как раз заглядывает заинтересованная Бернадетт, видимо, стоявшая снаружи и дожидавшаяся, когда все разрешится без ее участия.
– Только не давайте ему лишней рекламы, – предупреждает Вилма Айрис.
Та кажется сообразительной, но это все равно нужно проговорить. Потому что если от одного неосторожного слова город действительно наполнится магическим оружием, никому уже не будет весело.
Совсем.
* * *
Самоиграющий рояль в салуне наигрывает что-то незатейливое, когда Вилма опускается за деревянный стол напротив Зака и его младшего брата Рема.
– А я считаю, что нужно проводить выборы, – как раз рассуждает Зак. – О, Вилма. Ты ведь всю жизнь живешь в этом городе, верно? Как и мэр.
– Да, – кивает Вилма. – О чем речь?
– О том, что у вас, у местных, слишком замылен взгляд на происходящее. Прости, но это так. Торнадо – следствие, а не причина городских проблем. Почему это не очевидно мэру, я не очень понимаю.
Может, потому что мэр у них не очень-то заинтересованный в проблемах? Соломон, занимая эту должность, пожалуй, просто хотел что-то доказать себе и своей матери. А не рассчитывал на то, что действительно придется заниматься серьезными вопросами.
Не исключено что это не так, но для Вилмы это очевидно.
– Людям со стороны многие вещи видны более отчетливо, – сообщает Зак.
Боже, она, кажется, понимает, к чему он клонит. Вот уж человек с неуемными аппетитами.
– Не метишь ли ты в городскую администрацию? – уточняет Вилма, прищурившись.
– Я? Нет, – мотает головой Зак. – Мне бы не хотелось привязываться к одному городу. Да и я совсем не политик. А местные, – он делает пасс рукой и понижает голос, – маги тем более меня не воспримут. Начинать же нужно с них. У меня пока нет достаточного веса.
Вилма мысленно цепляется за это «пока».
– Я просто разглагольствую под стаканчик виски, – продолжает Зак. – И думаю, что городу нужны выборы с привлечением людей со стороны. Знаю я одного промышленника, который мог бы заинтересоваться. Как потенциалом города, так и местом в администрации.
Только сторонних промышленников городу еще не хватало. Вилма отмахивается от Зака.
– Он всегда так делает, – посмеивается Рем, кивая на брата. – Просто много болтает.
Вся эта его болтовня Вилму начинает беспокоить, но не настолько, чтобы вызывать Блэка куда-нибудь в управление и допрашивать с пристрастием.
Двери салуна распахиваются и являют на пороге Джезбел, всклокоченную и как-будто слишком возбужденную.
Она направляется прямиком к Вилме.
– Вы-то мне и нужны, – объявляет Джезбел, успевая неприязненным взглядом скользнуть по Блэкам. – Помощь. Мне нужна помощь. Сейчас.
Вилма поднимается.
– С чем? И где? – уточняет она.
– У меня. Пойдемте скорее, – Джезбел даже тянется к запястью Вилмы, но в последний момент отдергивает руку, не решаясь потянуть ее на себя и за собой.
Кажется, объяснять по-человечески, с чем именно ей нужна помощь, Джезбел не собирается. Вилма оборачивается на Зака.
– Пойти с тобой? – спрашивает Блэк.
– Да, пожалуйста, – согласно кивает Вилма.
Не похоже, что у нее будет время на то, чтобы выдернуть кого-то из своих помощников. А идти за Джезбел в одиночку она все-таки опасается.
– Нет, – мотает головой Джезбел. – Без тебя справимся.
Блэк все равно поднимается из-за стола.
– Мистер Блэк отправится с нами, и это не обсуждается, – отрезает Вилма.
С мистером Блэком ей как-то спокойнее.
* * *
– Дозора нет, – тихо произносит Зак. – Над этим участком.
– Что?
– Он весь город оплетает, как паутина, – поясняет Блэк. – Твой приятель мэр не рассказал?
Ее приятель-мэр вообще слишком многое, как Вилме кажется, держит при себе. Впрочем, она сама в последнее время не особенно с ним откровенничает. Пускай про этот самый дозор уже и слышала.
И все равно толком не от Соломона.
– Она как-то эту паутину расплела, – продолжает Зак также тихо. – Над своим домом. Не нравится мне это.
Вилме тоже не по себе. Она хмурится, глядя на Джезбел, пропускающую их на свою территорию, где расположены только небольшой ветхий дом и сарай.
– Где сейчас твой сын? – спрашивает Вилма у Джезбел.
– Не здесь, – отвечает она и бросает быстрый взгляд на Зака. – И слава богу.
Вилму такой ответ не очень устраивает, учитывая огненные наклонности сына Джезбел. Как бы мальчишка чего не учудил. Хотя не похоже, что Джезбел особенно за ним присматривает.
Через дом они проходят к сараю. Джезбел будто колеблется какое-то время, прежде, чем снять с него засов. Внутрь она проходит первой. Вилма и Зак заходят следом.
– Какого черта, Джезбел? – выдыхает Вилма.
Посреди ее сарая обнаруживается Микеланджело Блумберг, привязанный к стулу. Он бессмысленно смотрит перед собой, будто чем-то одурманенный.
– Он, – тычет пальцем в Майки Джезбел. – Это все – его рук дело. Его и еще… парочки.
Она встает рядом с Блумбергом. Кладет руку на его голову. Майки совсем не реагирует. Вилма быстро переглядывается с Заком. Блэк только медленно покачивает головой.
– Они хотели перекрыть город, – продолжает Джезбел. – Понимаете? Это все для них… для них было выгодно. Выкачивать магию для себя, не подпускать никого больше. Я все поняла, я…
Нет, она все-таки кажется безумной.
Вилма поднимает руки так, чтобы Джезбел видела, что она не совершает резких движений.
– Ты говорила, тебе нужна помощь, верно? – спрашивает она. – Какая?
– Правосудие, – отвечает Джезбел. – Мне нужно, чтобы ты привела их к правосудию. Они баловались опасной магией. Только они. Я могу доказать.
– Он в порядке? – уточняет Вилма. – Самосуд – это не правосудие, знаешь ведь?
Джезбел почти любовно треплет Майки по волосам.
– Что с ним станется? Слегка не в себе, это пройдет. К моменту, когда он будет за решеткой, у него в голове уже все прояснится.
За решеткой прямо сейчас Вилме хотелось бы увидеть Джезбел, но она понимает – это все еще может оказаться недоразумением. Что если Майки на нее напал? Сложно представить его на кого-то нападающим, но ведь не пришла бы она за шерифом, если бы сама его похитила, верно?
Не факт, да.
– Как он здесь оказался? – спрашивает Вилма, делая несколько шагов по направлению к Джезбел.
– Пришел, – пожимает та плечами. – Со мной. Таким, как он, многого не надо.
Она бросает неприязненный взгляд на Блэка, остающегося позади Вилмы.
– То есть, ты привела его к себе?
– Да. Какая разница? Я же сказала. Я могу доказать, что это все – именно они.
– Ты об этой магической паутине над городом?
– Не только.
Это уже интереснее.
– Торнадо?
Джезбел кивает.
Вилма подходит совсем близко. Так, что может скрутить Джезбел буквально одним движением. Но она не спешит этого делать.
– А доказательства? – спрашивает Вилма.
Джезбел ведь заявила, что может доказать.
– Они у него в голове, – сообщает Джезбел.
А затем с прытью, которой от нее сложно ожидать, перехватывает руку Вилмы за запястье и подводит ее ладонь к голове Майки.
Мир перед глазами Вилмы меркнет. Она словно резко проваливается в темноту, сквозь которую, однако, быстро пробивается свет.
– А ну иди сюда, маленький засранец, – раздается женский голос.
Тьма рассеивается, Вилма видит перед собой молодую девушку, черты которой не сразу соотносятся в голове со знакомыми. Ей требуется несколько мгновений, чтобы понять – перед ней Флора, похоже, еще не Рэглан.
Флора хватает за руку мальчишку-подростка, в котором угадываются черты Майки, и тянет его на себя. Вилма замечает на светлом платье Флоры кровь и понимает, что провалилась она не просто в случайную темноту, а в воспоминания Микеланджело.
– Кто это? – спрашивает молодой человек, стоящий позади Флоры.
В нем угадывается Аластор. На его руках тоже застывает кровь.
Находятся они в затемненной комнате, заставленной мебелью, накрытой чехлами. Вилме обстановка не известна, но она бывала далеко не в каждом из домов местных знатных семейств.
– Кухаркин сын, – бросает Флора. – Вечно за мной подсматривает. Эй, ты, – она обращается уже к Майки. – Ты ничего не видел, понял меня?
Кухаркин?… Вилма толком не помнит, откуда в городе вообще появился Микеланджело. Он не ходил в одну с ней школу, да и вообще как-будто не существовал. Просто в какой-то момент оказался женат на Микаэле и затесался в среду благородных семейств, управляющих городом.
Майки активно кивает головой. Вилма замечает, что кровь сочится из царапин на руках самой Флоры. Вспоминает, как Соломон на допросе просил ее показать руки.
И, кажется, он что-то еще раньше упоминал о магии крови.
– Если ты хоть кому-то хоть что-то скажешь… – продолжает шипеть на Майки Флора.
– Погоди, – останавливает ее Аластор. – Тебе не кажется, что он?..
Аластор делает неопределенный жест рукой.
– Чушь, – отрезает Флора.
– Эй, малец, – обращается к Майки Аластор, приближаясь. – Хочешь овладеть магией? Думаю, у тебя может получиться. Что? – он снова смотрит на Флору. – Ты же сама понимаешь, наших сил недостаточно.
Перед Вилмой снова все меркнет. Одно воспоминание Блумберга сменяется следующим, в котором сам он выглядит уже старше, но все еще очень юным. А Флора и Аластор снова оказываются рядом. Только теперь уже в помещении, больше напоминающем склеп.
– Мне не нравятся эти эксперименты, – говорит Майки, настороженно глядя на Аластора, вычерчивающего что-то мелом на каменном полу. – Я серьезно.
– Так и останешься слабаком, – передергивает плечами Флора. – И неудачником.
– Одно мое слово, и неудачи постигнут тебя, – огрызается Майки. – Я знаю, что такая магия вашими семьями не приветствуется.
Флора поджимает губы и отворачивается от него.
– Прекратите, – произносит Аластор. – Мик, ничего страшного не произойдет. Давай, нужно совсем немного крови.
Флора передает Майки нож, лезвие которого бликует в свете пары фонарей.
Вилма выдыхает и вдруг снова оказывается в сарае Джезбел. Она отшатывается, вырывая свою руку. Тянется к кобуре на поясе.
– Какого черта это было?
– Память, – говорит Джезбел. – Они практиковали магию крови. Ты знаешь, что эта магия может принести?
Например, разрушительное торнадо.
Но прямых доказательств все еще нет. Вилме нужно сообщить об этом Соломону. Приехал ли он уже? Придется прогуляться до его дома, наверняка столкнуться с Иланой. Только после.
Сейчас нужно разобраться с Джезбел и Микеланджело.
– Я должна тебя задержать, – Вилма прямо говорит Джезбел, доставая для подстраховки кольт.
Выражение на лице Джезбел становится растерянным.
– Меня? Его, ты должна задерживать его! – восклицает она, имея в виду Майки. – Я – мать, у меня сын, я!..
– Твой сын может побыть со своим отцом, – отрезает Вилма. – Зак?
Ей нужно, чтобы он сейчас ее подстраховал.
– Джез, не думай сопротивляться, – говорит Блэк размеренным тоном.
И Вилме даже оборачиваться к нему не нужно, чтобы знать – прямо сейчас на его пальцах зажигаются предупредительные огоньки.
* * *
– Просто присмотри за ней, Хесус, – просит Вилма, когда закрывает Джезбел в камере.
Та хватается за прутья и в полном возмущении вращает глазами.
– Ты ошибаешься, – говорит она. – Это не я здесь должна быть, не я!
Да, только Майки Блумберг никого доказано не похищал. Джезбел же сама привела ее к нему, связанному.
Хесус опасливо косится на Джезбел. Тянется пальцами к шнурку с крестиком на своей шее, что-то сквозь зубы проговаривает на своем испанском.
– Буду смотреть во все глаза, – обещает он.
В Хесусе Вилма не сомневается, но понимает, что ему страшно.
– Я отправлю сюда Рема, – говорит Зак. – Чтобы нам всем было спокойнее.
– Спасибо, – кивает Вилма.
В этом случае маг в управлении точно не помешает.
Ей же нужно поговорить с Соломоном. Действительно нужно.
Глава 16
После недолгого путешествия Соломон возвращается домой еще более уставшим, чем обычно. Он скромно предлагает Веронике и Роберту подвезти их в своем экипаже. И только когда Соломон прощается с Саттонами около ворот их дома, он понимает свою ошибку. Он сейчас, считай, триумфально проехался по небольшому городку с потенциальной невестой. И всем продемонстрировал молчаливое одобрение ее семьи.
Пока что это еще ни о чем не говорит. Даже местные кумушки не станут сплетничать, поскольку Соломон для них не самая большая рыба в этом пруду. Но как только Саттоны дадут свой званый ужин этим вечером, и Пандора лично проследит, чтобы Вероника почаще мелькала около Соломона, злые языки в этом городе будет уже не остановить.
Соломон действительно хорошо провел время вдали от Форт-Уэйна. Особенно замечательно было, что Роберт тоже присоединился к помощи с железнодорожными путями, и под жгучими лучами солнца они вдвоем прокладывали новые пути, пока Вероника, едва выглядывая из окна вагона окропляла их прохладной водой.
И все же Соломон – мэр. Пускай никудышный и порой совсем невнимательный, но он за этот город ответственен до тех пор, пока не найдет себе достойного преемника. А никто в совете сейчас не готов занять его место. Предыдущий мэр, кажется, управлял лет двадцать подряд. И выносили его ногами вперед, правда, не из городской ратуши, а из салуна.
Если Соломон не остепенится, то его однажды ждет похожая участь.
– Господин мэр! – секретарша вскакивает на ноги, стоит Соломону появиться в приемной. – А вас тут столько человек искали.
Вот этого только не хватало. Соломон только с поезда, он еще целиком пропитан пылью этой красной земли из пустошей, и сейчас ему совсем не до разговоров. Он заходит в свой кабинет только за парой писем, которые накопились в его отсутствие, и чтобы проверить, не оставляла ли Вилма каких-нибудь посланий. Вряд ли она бы заявилась к Соломону домой, пускай и не постеснялась бы его матери. Но от Вилмы ничего не обнаруживается.
И Соломон так же поспешно покидает кабинет, сжимая в руках письма от окрестных промышленников, надеясь, что до вечера его никто больше не побеспокоит.
* * *
Последний раз Соломон выглядел таким нарядным, когда его выбрали мэром. Сейчас он надевает на себя новый фрак, прилежно укладывает волосы и даже продевает в петлицу свежий цветок. Соломон не старается кому-то понравиться, он просто знает, что в ином виде Пандора Саттон не пустит его даже на порог своего особняка.
– Выглядишь так, словно готов жениться хоть сегодня вечером, – хихикает Саломея, показываясь в коридоре.
Следом суетливо выбегает служанка и старается потуже затянуть корсет на сопротивляющейся Саломее.
– Госпожа, прошу вас, – отчаянно молит служанка, но Саломея только громче смеется и принимается убегать вдоль по коридору.
Соломон не представляет, как он однажды выдаст сестру замуж. Не потому что она слишком певчая и свободолюбивая для брака, а потом что он еще не встретил ни одного джентльмена, который бы мог Саломею оценить по достоинству и не ограничивать ее свободу.
Возможно, мать их воспитывала не слишком строго, раз привила ценность собственной жизни и самоуважение. Но Соломон ей за это безмерно благодарен.
– Надеюсь, вы покажете себя с достойной стороны, – чопорно наставляет их Илана, выходя из экипажа. – Саломея, я жду, что ты не откажешь Роберту в первом танце. А от тебя, Соломон, требуется пригласить Веронику. И чтобы без глупостей.
Мать их наставляет так, словно это будет их первый бал. Соломон переглядывается с сестрой недоуменными взглядами и молчаливо реагирует на все приказы матери. В Форт-Уэйне такие званые вечера случаются с завидным постоянством. Раз в несколько месяцев кто-то из знатных семей объявляет повод для вечеринки и собирает знатных гостей. Пара вечеров в сезоне посвящается общественным балам, которые начинаются в ратуше, а после перемещаются в салун дикими танцами.
Но Соломон напоминает себе, зачем он идет на поводу у этих семейств. Ему нужна помощь Грейсона Саттона с магическим дозором. В одиночку Соломон точно не справится, он не может даже на совет надавить, нечего и говорить про мощные ритуалы. Дозор над городом натянули три мага, один из которых бестолковый, а второй – Аластор Рэглан.
Флора, видимо, заняла позицию посредине и руководила процессом.
Соломону нужно собрать похожую команду и представить, кем бы он мог быть в этом трио. Командовать, как Флора Рэглан? Или слоняться вокруг, как Микеланджело Блумберг, пока сильный маг Аластор делает основную работу?
– Кажется, от нас сегодня не отвяжутся, пока мы не станцуем, – сообщает Вероника, стоит Соломон к ней приблизиться с приветственным поклоном и протянуть руку.
– На этот вечер же не приглашали Блэков? – на всякий случай уточняет Соломон.
– Ну уж нет, – смеется Вероника и вкладывает свою ладонь в руку Соломона. – А что?
А то, что если их сейчас увидит Закари Блэк, то он точно схватится за оружие. И прервет приличный вечер неприличной перестрелкой.
– Не хотелось бы их беспокоить, – увиливает Соломон и ведет Веронику в самый центр небольшого танцевального зала.
Среди пар, раскачивающихся в вальсе, Соломон замечает фотографа. Тот заезжает в Форт-Уэйн раз в несколько месяцев и сразу собирает приличную сумму со всех обеспеченных семей, которые желают заново запечатлеть всех родственников по очереди. Постоянно фотограф в их городе не живет, потому что не пользуется спросом. И Пандора Саттон слишком удачно подбирает время для своего мероприятия. Остается лишь надеяться, что среди гула танцующих пар эта новомодная камера не сможет уловить движения, и она передаст на кадрах лишь замыленные тени.
Все идет как-то против шерсти. Но Соломон старается не слишком отчаиваться. По крайней мере, не так, чтобы это было видно.
На его и без того обычно безрадостном лице.
* * *
– Очень здорово, что у тебя находится время для развлечений, но позволь спросить, кто тогда будет работать?
Вилма появляется на следующий день буквально с самого утра. Она заходит в кабинет Соломона, решительно минуя приемную и, пощелкивая шпорами на сапогах, приближается к его столу, чтобы высказать все свое недовольство. И принести Соломону утреннюю газету.
– Я работаю, если ты этого не видишь, – невозмутимо отвечает Соломон и отодвигает тарелку с печеньями в сторону. – Вот здесь письма, тут несколько жалоб, а сколько у меня планов по развитию города на будущий год!..
– Соломон, – Вилма едва склоняется над ним, упирая ладони в его стол. – Магический дозор необходимо снять. И если ты сам не займешься этим, то я найду кого-нибудь другого.
Вилму будто бы покусала гремучая змея, такая она вредная этим утром. Соломон откидывается в своем кресле и хмурит брови. Он, конечно, знает, что не является лучшим мэром за всю историю Форт-Уэйна, но он ведь правда старается. Сейчас так особенно.
– Между прочим, я как раз о дозоре и разговаривал с Саттоном, – упоминает Соломон и берет газету в руки.
Неужели фотографу удалось запечатлеть что-то настолько дельное, что это перехватили для прессы?
– Не знала, что про дозор надо разговаривать с Вероникой Саттон, – ухмыляется Вилма и отходит на пару шагов, чтобы сесть в кресло для посетителей.
Соломон разглядывает первую полосу и замечает на ней себя. С протянутой к Веронике рукой. Чернильный заголовок гласит «Мэр Ротшильд женится!». И по этой фотографии действительно не получается понять, что наклонившийся Соломон предлагает Веронике – танец или свое сердце.
– Ты все не так поняла, – старается сгладить Соломон, пускай он не знает, почему должен оправдываться.
Вилма ведь не дала ему объясниться после ночи в индейском племени. Она всячески избегала присутствия Соломона и открыто показала, что лучше будет полагаться только на себя. И теперь она приходит, чтобы обвинить Соломона в бездействии. А на самом деле обиженно выставляет ему газетную вырезку почти что в лицо и с удовольствием наблюдает за моральными метаниями Соломона.
– Я – не судья, чтобы правильно или не очень тебя понимать, – скучающе тянет Вилма и, господь, она ведь правда не верит Соломону. – Я просто пришла напомнить, что ваш магический дозор угрожает простым жителям города. И в твоих интересах с этим разобраться.
Соломон может быть медлительным и крайне неповоротливым, но он никогда не давал Вилме повода в себе сомневаться. Да, в последнее время у них были некоторые разногласия из-за присутствия в жизни Соломона других девушек. Но ведь Вилма, как никто другой, должна понимать, что Соломон выбирает ее. Не потому что Каролина низкого происхождения, а Вероника слишком скучна для Соломона.
Он бы остался с Вилмой, потому что не переставал ее любить с юношеских лет. И просыпался бы только с ней каждый день, как в том племени под тяжелыми шкурами, – счастливый и впервые со спокойной душой.
– Послушай, это все пустые домыслы, – спокойно объясняет Соломон и взмахивает газетой в руках. – Я не просил руки Вероники Саттон. Я пришел в дом к ее отцу, чтобы договориться о помощи со снятием дозора. Это – сложная магия, в одиночку я не справлюсь, а Грейсон Саттон – достаточно опытный маг, чтобы мне с ней подсобить.
Вилма пожимает плечами и теряет всякий интерес к тому, чтобы спорить с Соломоном. Она еще недолго на него смотрит, а затем хлопает себя по коленям и поднимается на ноги.
– Может, все действительно обстоит так, как ты говоришь, – произносит Вилма и поправляет значок шерифа на своей куртке. – Но вот только есть у нас в городке маги, которые смогли распутать ваш хваленый дозор самостоятельно. Поэтому либо ты не вышел способностями, либо твои друзья снова что-то недоговаривают.
– О чем ты? – непонимающе спрашивает Соломон.
Стоит ему уехать из города, как тут вечно происходит что-то интересное. Хоть сиди в этом кресле и никуда не двигайся.
– Джезбел, – коротко объясняет Вилма, направляясь к выходу. – Она смогла снять дозор над своим участком.
– Чокнутая Джезбел? Ты уверена?
– Может, и не такая она чокнутая. Для того, чтобы снять дозор нужны два мага-мужчины. Или одна ловкая женщина, которая не чешет языком в своем кабинете, а действительно что-то делает.
Вилма говорит это без всякой злой усмешки, просто констатирует факт. В Форт-Уэйне женщины гораздо сильнее мужчин. И даже мэр города не может эту позицию опротестовать.
* * *
Закари Блэк смотрит на Соломона весьма мрачно. И за своим столиком в салуне он так неприятно потягивается, что можно рассмотреть оружие у него за поясом.
– По-моему, нам стоило пообедать в другом месте, – смущенно отзывается Соломон и выбирает самый дальний стол, чтобы не сталкиваться с Закари даже случайно.
Соломон как-то не подумал о том, что пылкий ирландец захочет с ним поквитаться. Блэк ведь не просто так заглядывается на Веронику, а Соломон намеренно закрывает ее своей фамилией, чтобы пресечь все слухи. Драки в салуне начинались и из-за меньшего. Соломон лишь обеспокоенно потирает свою челюсть, не желая с ней расставаться.
– Мне кажется, ты преувеличиваешь, – оптимистично заявляет Арчи и беззаботно усаживается за столик, тут же заказывая себе обед.
И чай. Настоящий чай.
Арчи заказывает чай в салуне.
Соломон на это реагирует весьма скептически и просит бурбон, все еще нервно поглядывая на Блэка. Тот замолкает и в присутствии Соломона не говорит ни слова. Но в воздухе явно назревает конфликт. Стоит Соломону один раз неудачно обратиться к Закари, как тот ему всадит пару свинцовых в голову. И обязательно скажет, что так и было.
– Я вот о чем хотел спросить, – произносит Соломон и запинается, когда в салуне появляется брат Закари.
