Текст книги "Охотники на самих себя (СИ)"
Автор книги: Алина Максимова
сообщить о нарушении
Текущая страница: 10 (всего у книги 21 страниц)
Дан сбросил меня со своих рук, причём неожиданно и резко.
– Полегче! – возмутилась я.
– Играешься, дикарка, – губы его тронула озаряющая за километр веселящаяся улыбка, призывая заветные ямочки на щёки. – Будь осторожней.
«Дубина, – с ухмылкой подумала я».
***
Александрина дёргалась во сне, тихо бормотала себе что-то неразборчивое под нос и судорожно хваталась руками за плед, которым укрывалась. На её лице застыл сущий страх и кошмар, по щекам нескончаемо скатывались холодные, одновременно обжигающие порцией боли слёзы, а сердцебиение было чаще обычного. Ей снился самый страшный сон в её жизни. Он был о её отце.
"Кругом была полная всепоглощающая темнота... ни малейшего шанса разглядеть лицо человека, что стоял впереди. Он был не один. Рядом стоял ещё один человек. А с ним целая армия тёмных мужских силуэтов.
Я конвульсивно сжала кулаки, чувствуя, что впереди мне предстоит увидеть душераздирающую картину. Я чувствовала это на подсознательном уровне, и это заставило меня идти дальше, быть ещё смелее и храбрее чем обычно, не побояться столкнуться с игрой моего воображения лицом к лицу. Тогда я ещё не понимала, что предстоящая мне картина вовсе не игра моего воображения. Это была жестокая реальность. Только за гранью жизни. Это был правдивый сон.
Внезапно откуда не возьмись, появляется яркий луч света, он освещает мне лицо того человека, что стоял ко мне ближе всех других, облачённых в чёрные одеяния и скрывающих свои лица во мраке. Мрак был здесь, но и свет тоже, – благодаря свету, становящемуся всё ярче и пронзительней для тёмных, он стал распространяться везде и вокруг, освещая лица врагов. А это были именно враги. Чёрные вороны.
И перед ними стоял мой отец, смелый и храбрый, сильный и целеустремлённый. Стоял один, на растерзание врагам.
Солёная горьковатая капелька медленно скатывалась по моей щеке, она была горькой, как вся моя скорбь, всё моё отчаяние, а за ней следом скатилась и другая капля, и другая... Это было невыразимо больно, видеть ЭТО.
– Говори, где твоя команда. Говори, Геннадий, – грубым и твёрдым, как железо голосом приказал моему отцу незнакомый высокий брюнет. Волосы его были взлохмаченные, на лице отражались злость и гнев, в карих глазах воспламенялись тёмные радужки, а по щеке страшного незнакомца тянулся к уголку рта тонкий шрам. Переломленные брови делали взгляд злодея ещё более грозным и суровым. Этот человек был сроду демона, словно он был рождён по образу его и подобию.
А слёзы всё скатывались по моим щекам, застывая лишь на секунды в остекленевших от ужаса зелёно-голубых глазах, они лились из них сами по себе, и я не была способна их остановить. Я сорвалась на громкий крик, когда моему отцу выстрелили в ногу.
– НЕТ! – возопила с застывшим ужасом в глазах я. Отец медленно опустился на колени, с отражающейся на лице пронзившей его болью, схватился руками за простреленную пулей рану и замолчал. Пока в него не выстрелили ещё раз. Совсем близко к сердцу. – Оставь! Уйди! Пожалуйста, не трогай моего отца! – вопя так, что голос срывался, я сдирала себе ногтями собственную кожу ладоней.
Я опустилась на колени рядом с папой, пытаясь дотянуться руками до него, прикоснуться к нему. Но между нами возникла невидимая стена. Отец посмотрел в мою сторону, словно увидел меня там, а потом поднял глаза на небо, будто обращался к самому Богу. Или прощался со всем, что его держало на свете. А я просто громко и навзрыд беспрерывно рыдала, сердце моё словно пронзило тысячами пуль одновременно. Это было так больно.
– Ты сам выбрал себе такую судьбу. Знай, Геннадий, не судьба выбирает нас, а мы её, – бесчувственным и хриплым голосом с вибрирующим тембром говорил человек с револьвером в руках, из которого и стрелял в моего отца. Я посмотрела в его глаза. Они были наполнены такой непередаваемой злостью, такой углублённой отвратностью, а молнии, метавшиеся в этих глазах, отражались тенью на лице моего папы. Я закричала ещё громче.
– Нет! Уйди! Оставь моего папу! Не трогай его! – я рыдала и кричала, срывала голос и стискивала кулаками собственную одежду, разрывая её на куски. Но меня никто не слышал. И не видел. Я была пустым местом. Маленькой беззащитной девочкой, у которой хотели отнять самого дорогого человека – родного отца.
Словно несущественная мелочь, но взгляд отца вновь устремился как-бы на меня. Он представлял себе моё лицо, лицо моей мамы, и знал, как бы нам было больно видеть то, что в это мгновение происходило с ним. Он и не думал, что одна из нас когда-нибудь это увидит.
– У тебя есть последний шанс, охотник, – произнёс с дьявольским оскалом темноволосый убийца моего отца, и маленькие морщинки появились в уголках его глаз. – А больше одного шанса я тебе не дам. Говори, подонок, где охотятся все твои! Говори. Или тебе – конец. – сделав в конце напряжённую предостерегающую паузу, процедил сквозь зубы Отчужденец с револьвером.
– Я никогда тебе этого не скажу. Ты – убийца, – невесело улыбнулся сквозь боль мой любимый отец, глядя бесстрашно в глаза своего убийцы. – И будь что будет со мной, – с грустью в глазах усмехнулся Геннадий Степанов, опытный охотник на Отчужденцев. И преданный товарищ.
Громко выругавшись благим матом, мужчина с поледеневшими от гнева глазами выстрелил в моего отца ещё раз, пронзая пулей место ещё ближе к сердцу. А мой отец истекал кровью от огнестрельных ран и с печальными зелёно-голубыми глазами слегка улыбался краешками губ, глядя всё также на небо. Он знал, что умрёт, и это окрыляло и облегчало всю ту ношу, что повисла на нём. Он бы ни за что не предал своих друзей. Лучше он погибнет сам.
Зелёно-голубые глаза достались мне от отца. Это было вечной памятью о нём, терзающей душу и просто морально режущей без ножа изнутри.
– Прощай, Геннадий. И помни, что во всё виноват только ты и твоя честность и преданность, – громко рассмеялся злодейски и устрашающе Отчужденец, надавливая пальцем на курок. Сердце моего отца пронзила пуля.
НЕТ! Нет! Я закричала в немую пустоту, так громко, так беспомощно и одновременно беспощадно.
Такого просто не может быть! Это всё сон! Это всё плот моего воображения!
Как же больно терять близких... особенно на собственных глазах...
Мой отец улыбался небу и всему миру, умирая от пронзивших его тело пуль".
Я резко вскочила с кровати и широко распахнула глаза. Темнота. Снова кругом была темнота. Может, я всё ещё сплю?
Мне приснился сон, в котором убивали моего отца. Я видела лицо убийцы папы. Я рыдала на самом деле, всё моё лицо вместе с шеей были влажные и солёные от слёз. Я тяжело задышала, сжимая ладонями плед.
– Я отомщу, – процедила с ожившей в сердце нетерпимой болью. – Всем вам, кто там был.
В моих глазах больше не было слёз. Только праведный гнев и желание познать вкус мести.
Водопад моих волос струился пышной копной на спине, в глазах метались молнии и вспышки гнева, а на пораненной днём ладони снова пошла кровь. Я попыталась прийти в себя и отогнать послевкусие тяжёлого и страшного сна.
– С ума сойти, – прошептала тихо я, прикрывая на какое-то время глаза.
Неожиданно меня выбил из собственных мыслей странный звук. Внизу, из приоткрытого мною окна в номере раздался короткий звон. Будто звенел колокольчик.
Над дверью, ведущей в мотель, висел один колокольчик. Я настороженно прислушалась к раздающимся звукам. Чьи-то голоса. Неразборчивые, правда, но и незнакомые мне.
– Чёрт, – глухо прошептала я, сердце моё забилось ещё чаще, чем после моего пробуждения и жутчайшего сна. После этого сна, казалось бы, уже ничего не может быть страшно.
Выходить из номера и проверять, чьи же голоса раздались на первом этаже, я побоялась. Возможно, этому послужило то, что я всё ещё пребывала в состоянии аффекта, и сердце моё уже готово было выпрыгнуть из груди. После раздавшихся приглушённых голосов меня охватил страх. Я даже пожалела, что одна в этом номере, а не с кем-то из ребят. Так было бы спокойней.
Однако, позже любые подозрительные звуки исчезли и ничьи голоса не раздавались. Может, я действительно всё ещё не отошла в это мгновение ото сна и все голоса мне померещились. Загадочная сплошная неизвестность.
А после меня притянул в свои крепкие, надёжные и в то же время ласковые и нежные объятия великий Морфей. Всю оставшуюся ночь мне ничего не снилось. И за это я потом благодарила Бога. Я бы не выдержала и умерла во сне, увидев ещё раз тот ужас и почувствовав на себе всю ту боль, что испытывал мой отец, когда тело его пронзали пули.
***
Серебристо-буроватыми краями вдали очерчивались горы. Мария смотрела на них и мечтала, что когда-нибудь они вместе с Даниилом отправятся в путешествие именно туда. В горы, в глубинах которых не растаял снег, и в которых цветут самые разные и красивые цветы. Это селило надежду, что всё у девушки и брюнета впереди будет. И это будет нечто прекрасное, особенное, что никогда в жизни Марии прежде не случалось.
Ранним утром к ней в мотельный номер забежала эта взбалмошная и чем-то перепуганная до жути Алекса, звонким и чересчур громким голосом потребовала скорее вставать и скрылась за дверью номера, направляясь будить всех остальных. Мария вскинула бровь, всё больше удивляясь этой девушке. Как же она ей не нравилась. Слишком шумная, такая бесстрашная, наглая и хитрая, так ещё и смеет ехидничать с Марией. Она сумела возненавидеть девушку за её характер и слишком частое и подозрительное общение с Даном за один день.
– Клянусь, сегодняшней ночью я слышала Отчужденцев, – говорила напряжённым и серьёзным голосом Алекса, собрав всех на первом этаже мотеля. – Они были здесь.
– Что именно ты слышала? – посерьёзнел и Дан.
– Звон колокольчика, весящего над дверью в мотель. Чьи-то гулкие голоса, – оповещала ребят девушка неспокойным голосом. – Боже, надо же проверить! – и девушка ринулась бегом к двери.
– Постой, там может быть опасно! – помчался следом за брюнеткой Дан, а за ним и остальные ребята.
– Вдруг там ловушка! – были насторожены товарищи по команде.
Догадки Алексы оказались правдивы. Ночью у мотеля действительно кое-кто был. Враги.
Перед дверью в мотель на деревянном полу был выцарапан чем-то острым знак. Чёрная ворона в квадрате.
А внизу виднелась кривая надпись. Она гласила – «Спите спокойно, пока можете».
Это ввело ребят в шок и ужас от одной только мысли, что они так просто и глупо упустили своих врагов. Дан уже продумывал в уме чёткий план дальнейших действий его команды.
Позже у ребят команды прошло маленькое совещание и почти все остались при одном мнении. За исключением Марии.
– Отправимся вслед за ними через несколько дней, – давал чёткие указание главарь команды, сжимая от одной только мысли о врагах кулаки. – Пусть думают, что мы отступили.
– Ты прав, это хитро и разумно, – сразу согласился с парнем Станислав.
– Сегодня рано утром мне позвонил Совет, – произнёс серьёзно брюнет, окидывая своих товарищей внимательным пристальным взглядом. – Я должен приехать к главе Совета, чтобы обговорить одно важное дело. Отправлюсь поздним вечером, так будет удобней в данной ситуации, – оповестил друзей Дан. – Будьте очень осторожны и готовы сражаться в любой момент. Вороны могут вернуться, – предполагал и такой поворот событий темноволосый. Взгляд карих глаз остановился на темноволосой Алексе. Глаза Дана блеснули янтарными радужками, глядя в хамелеоновые глаза девушки. Рыжеволосая Мэри сразу же недовольно и недоверчиво покосилась на брюнетку, и глаза её были совсем недобрыми. – Очень хорошо, что ты предостерегла всех нас. Если бы не ты и твоя чуткость, все мы оставались бы в неведении, – уголки губ брюнета тронула лёгкая искренняя улыбка.
Девушка слегка улыбнулась краешками губ Даниилу, прекрасно понимая и осознавая всю опасность ситуации. Им предстояло непростое сражение с Отчужденцами в будущем.
Мария и Нинель расположились на старой веранде, вынеся на неё уцелевшие стулья,
располагавшиеся раньше в номерах мотеля. Светский лоск отражался на лице Мэри, незатейливая коса из копны рыжих волос была перекинута через правое плечо девушки, а воздушный светло-голубой сарафан из лёгкой ткани развивался на ветру. В руке у девушки был стакан с её любимым апельсиновым соком, также как и в руке Нины был этот же напиток. Золотой водопад волос струился по гордо расправленным плечам девушки, а янтарные глаза поблёскивали при столкновении с солнечными лучами. Погода была замечательная для лета, и лица двух девушек лоснились под светлыми пронзительными лучами. Мария не очень любила любой загар и всегда старалась сохранять свою аристократическую бледность, и под воздействием назойливых солнечных лучей её прекрасное лицо усыпалось забавными веснушками. Это рыжеволосой очень не нравилось и поэтому глаза её сейчас были прикрыты тёмными солнцезащитными очками.
– Хороша погода, – довольно вздохнула Нина и легко улыбнулась подруге краешками малиновых губ. – А в обед вообще парить начнёт.
– Парит обычно, когда позже грозит дождь, – возразила ей Мэри и отпила пару глотков сока. – А нам он нежелателен.
– Мы всё равно тут ещё надолго встряли, – сказала светловолосая и закинула ноги, облачённые в прозрачные капроновые колготки и пышную малиновую юбку, на пыльный грязный стол веранды. – Надеюсь, не на неделю.
– Почему надолго? Что мы тут забыли? Отчужденцев тут нет, и нам тут делать нечего, – не понимала смысла оставаться в мотеле ещё Мария. – А тот знак перед дверью – так он ничего не значит. Глупая страшилка, – изумрудные глаза девушки устремились на пол перед дверью в мотель, вновь внимательно изучая появившийся там сегодняшней ночью знак.
– Это опасно и неумно, сразу устремиться за ними в погоню. Прострелят нам колёса, во всяком случае, – ментально отозвалась Нина, имея в этом плане другое мнение. Она допила из стакана остатки бодрящего свежевыжатого сока и опустила стакан на поверхность стола. – Нужен чётко разработанный план. Так считаем мы все. И самое главное, так считает Дан, и даже новенькая наша, Алекса... – доказывала свою правоту светловолосая девушка.
– Какое значение имеет её мнение? – резко встрепенулась рыжеволосая, сжимая тонкими пальцами стакан с соком сильней. – Она ведь новичок. Что она может понимать в охоте! – недоверчиво ухмыльнулась Мария, глядя весело на подругу.
– Каждое мнение важно и равносильно мнению другого, – была значительно добрее к новенькой в команде светловолосая девушка. – Знаешь, Мэр, Алекса поначалу мне даже показалась опытней, чем она есть, – поделилась Нина с подругой.
– Ты хочешь сказать, она умно мыслит? Или у неё есть какие-то особенные способности? – насмехалась над доводами подруги зеленоглазая, нервно одёргивая свою косу пальчиками, чтобы та не скатилась за спину. – Она ничего такого не умеет и не знает. Эта девчонка вообще не пойми зачем взялась на нашу голову, – ядовито фыркнула рыжеволосая и вздёрнула нос.
– Почему ты так думаешь? – вскинула бровь Нина. – Она хорошая девушка и неплохая охотница. И она не глупа. Скорее, даже умна, – успела сделать такой вывод за короткий период общения с Алексой девушка.
– Она бесстрашная совсем, на всю голову отбитая, – была абсолютно другого мнения о брюнетке Мария и решила высказать его блондинке. – Циничная, расчётливая. И такая шумная, неосторожная! Ты помнишь, как она споткнулась и свалилась тогда в мотеле? А если бы вверху, на втором этаже были Отчужденцы, они бы вмиг нас услышали и прокусили! – была полна презрения к новенькой в команде Мэри.
– Но их там не было, – хмыкнула остававшаяся спокойной Нинель. – И давай рассуждать не в стиле «если», а о том, что происходит в реальности.
– Дерьмо в реальности происходит, – рассердилась ещё больше на Алексу рыжеволосая. Разозлилась даже потому, что всем остальным она нравилась, даже Нине, да что там, она устраивала своим поведением и персоной Дана, и это крайне заставляло гневаться Марию.
– Я тебя не понимаю, – медленно покачала головой блондинка. – Она тебе ничего плохого не сделала и дорогу не переходила. Так чего ты так на неё злишься?
– Я не переношу таких тупоголовых худощавых краль, – искривила лицо Мария и громко поставила стакан на стол. – Я даже готова подставить её, чтобы она вылетела из команды, – в порыве эмоций холодно заявила яростная Мэри.
– Да как ты так можешь, Мэр! – воскликнула с неприязнью на лице Нина, не веря словам своей подруги и вообще не веря в то, что она способна на такую корысть. – Она никак не глупая и не худощавая. Мэр... – медленно заговорила Нина, заподозрившая что-то неладное. – А может, в тебе горит зависть? И говорит всё это за тебя.
– Нет, дорогая Ниночка, во мне говорит ярость! – громко произнесла Мэри. К счастью, разговор девушек никто не слышал, все были наверху заняты своими делами, а кто-то вообще пошёл снова за дровами. И к ещё большему счастью, мыслей Марии тоже никто не слышал. Над ней вновь возрождался зловещий дух, и вновь шептал пугающие вполне серьёзные вещи. – Эта девчонка с глупым именем Александрина раздражает меня.
– Нет, подруга, мне кажется, она не просто раздражает тебя, – испугалась за свою подругу Нинель и серьёзно посмотрела на неё. – У тебя к ней более злые и холодные чувства.
– Самого факта это не меняет, – фыркнула рыжая. – Как бы я хотела... – вовремя выбившись из охватившего с головой омута праведного гнева, Мэри замолчала. Она испуганно покосилась на подругу и опустила взгляд.
– Что? – осведомилась с беспокойством в голосе Нинель. – Не пугай меня, пожалуйста, Мэр. Я волнуюсь за тебя.
– Зачем за меня волноваться? – хмыкнула пришедшая в себя от испуга проболтаться девушка и глаза её яростно сверкнули. – Ты лучше за подружку свою новую побеспокойся.
– Мэр! – воскликнула недовольная словами подруги блондинка и скинула ноги со стола, поднимаясь со стула. – Перестань! Я просто недоумеваю, что тебя так злит в ней!
– Вся она мне противна и мерзка, – произнесла злым голосом с хрипотцой зеленоглазая. – Даже её глаза дурацкие, разноцветные, бесят. Девочка-радуга, блин! – использовала в конце предложения слегка иное некультурное выражение девушка и встала со стула следом за подругой, хватая стеклянный полупустой стакан со стола.
– Погоди. Мэри, я кажется... поняла, – заулыбалась вдруг Нина и подозрительно защурилась, глядя на подругу и товарища по команде по совместительству. – Ты... ревнуешь! – с восторгом собственного открытия выпалила на удивление рыжей блондинка.
– Что? – вылупила глаза невинно и наивно Мария, решившая состроить ни в чём не повинную дурочку. Она снова слегка испугалась собственного раскрытия её задумок. – Кого? Когда это?
– Меня! – торжественно произнесла Нинель и засмеялась. – Меня ревнуешь к Алексе, как подругу.
Мария облегчённо выдохнула, совсем каплю успокаиваясь после нахлынувшего на неё испуга за собственную конфиденциальность и гнева к темноволосой Алексе с разноцветными глазами.
– Повелась? – хмуро констатировала факт блондинка сразу после окутавшего рыжую облегчения. – Я не настолько глупа, чтобы так подумать, Мэр. Ты ревнуешь кое-кого другого к ней... – загадочно оскалилась светловолосая, охваченная весельем и уже забывшая о словах Мэри, содержащих угрозу Алексе.
– Нин, тише! – совсем тихо буркнула рыжеволосая, и щёки её зардели от смятения и того, что её раскусили и раскололи, как орешек. Щёки её налились ярким румянцем, а в глазах заметалась вспышки волнения, и перемешивались они с холодной яростью. – Не кричи ты так об этом на всю ораву! Ты ещё не забыла? Об этом никто из ребят знать не должен!
– Ладно-ладно, – спокойно кивнула подруге блондинка и опять хитро улыбнулась. – Мэр... не стоит Алексу ревновать к нему. Он сам должен сделать свой выбор. И на кого выбор падёт, тому и быть с ним, – использовала в женских разговорах таинственное «он» Нина, как и велела ей ранее Мария.
– Алекса мне не соперница, – язвительно и ядовито произнесла рыжеволосая, и по вновь побледневшим щекам от воспоминаний, где она увидела Дана и эту девчонку на краю обрыва обнимающимися, заиграли желваки. Её явно не показалось тогда, эти двое и правда стояли чуть ли не на краю обрыва и обнимались! Дан держал её за талию сзади, а она сцепила своими хищными ручонками его ладони спереди, так долго не отпуская. – Она вообще никто. И Дану она тоже – никто, – уверенным ледяным тоном вымолвила Мэри и охваченная злобой, размахнулась рукой и разбила стакан о стену. Осколки посыпались перед её ногами.
Девушка не знала, что если бы Дан тогда не «обнял» вовремя Алексу за талию, та бы осталась плавать в тёмной и глубокой загадочной реке.
Мария возненавидела Алексу так сильно, таким глубоким было это чувство в безответно влюблённой девушке. Она хотела разорвать её на две части за то, что та посягнула на её собственность, на её любимого и дорогого сердцу Даниила, хотела медленно и мучительно убивать её, чтобы ты страдала как можно дольше. Страдала также сильно, как и сама рыжеволосая Мэри.
«Ты поплатишься за это, – подумала рыжеволосая, когда звёзды взошли на сумеречное небо».
Мария, в изумрудных глазах которой бушевали и зажигали вспышки гнева бесы и другие черти, была один на один со своим зловещим бледным духом, одурманивающим её эго, и рыжеволосая девушка решила избавиться от Алексы. Раз и навсегда.
Любовь порой творила чудеса. Когда любишь человека так сильно, больше всего на свете, ты готов пойти на практически всё, хоть горы свернуть, хоть звезду с неба достать, лишь бы быть всегда рядом и вместе с дорогим твоему сердцу человеком. На почве своих чувств ты даже готов сделать что-то ужасное и плохое, будто сами Тёмные силы повелевают тобой и твоим разумом. Невзаимная любовь была невероятно злой, холодной и страшной.
Алекса
Я плавно приближалась к своему сопернику с настораживающей улыбкой и выставленными перед грудью кулаками в красных боксёрских перчатках, торжественно врученных мне перед боем. Дан внимательно следил за каждым моим шагом, при этом успевая весело глядеть мне в глаза. Он выставил руки с жёсткой подушкой перед своим солнечным сплетением и требовал меня атаковать. Кареглазому сильному альфе с шоколадной шевелюрой было крайне любопытно, на что я способна. Парень решил, что сегодняшний день он посвятит тренировке со мной, по его словам я должна набираться как можно больше сил, ведь впереди нашу команду ждёт самый настоящий бой, а чаще всего собственные руки и ноги лучше любого другого оружия. Мысленно я соглашалась с ним, так оно и было. И вот таким образом у меня появился свой личный тренер по самообороне и атаке. Тренер в виде высокого накачанного Дана с широкими богатырскими плечами, самоуверенным характером, и множеством спортивных изнуряющих тренировок за душой.
– Настоящий охотник должен обладать многими качествами, – говорил мне Дан, выдаваемый своими собственными глазами. В карих глазах брюнета, обрамлённых пушистыми ресницами и этим становящимися ещё более привлекательными для лицезрения, были азарт и весёлость. Это альфа только притворяется, что он такой серьёзный. На самом деле, у моего недавнего спасителя от падения в реку на душе всегда бушуют между собой азартное веселье и дурачество с серьёзной вальяжностью и холодностью. У Даниила был очень переменчивый характер. Его поведение могло меняться за миллисекунду с хорошего и доброго на плохое и злое. На самом деле, хорошая его сторона перевешивала плохую сторону. Об этом говорило его резко изменившееся отношение ко мне. Он с тех пор, как мы вышли из Совета, больше ни разу меня никак не обозвал и не упрёк. Только теперь он постоянно называет меня дикаркой, и это мне необъяснимо нравилось. Довольно забавно и здорово, когда тебе придумывают какое-то особенное прозвище. Моё ему придуманное было – дубина. Забавный такой дубина с обворожительной улыбочкой.
Я с весельем посмотрела на него и оскалилась подобно ему. В душе я пыталась сделать свою улыбку ещё хищнее и хитрее, чем играющая улыбка на его лице.
– Эрудиция – одно из самых главных качеств, – невольно поддал смешок парень, наблюдая за изменениями на моём лице и явно дико веселясь в душе. – Как и отвага. Смелость, но не бесстрашность. Решительность, но не расторопность и неосторожность. И самое главное, Алекса, – ментальным голосом профессионала своего дела говорил Дан. – Сила. Самое главное – это сила. Она – всё. А все остальные качества лишь её дополняющие, – охотник вскинул бровь, глядя как я надвигаюсь всё ближе и уже готовлюсь к атаке.
Я резко ударила кулаком по подушке, как об грушу. Получилось неплохо, но я могла ударить и лучше.
Дан после моего удара громко рассмеялся, обнажая белые зубы. Хорошенько просмеявшись, парень с ехидной физиономией и по-прежнему подушкой в руках перед собой, выпалил:
– Ты похожа на разъярённого котёнка, – ухмыльнулся довольный Дан и окинул меня лукавым взглядом. – Тебе нужно качать мышцы. Этим мы с тобой и займёмся.
– Сам ты котяра разъярённый, – деланно обидчиво нахмурила я бровки. – Где ты тут видишь поблизости гантели? Я и без них отработаю свой удар, – была уверена я.
– Не переживай, дикарка, гантели тебе не понадобятся, – торжественно произнёс парень и подозрительно коварно улыбнулся мне. – Ты будешь отжиматься. Под моим руководством и присмотром.
– Ещё чего, – фыркнула я. Охотник серьёзно посмотрел на меня, и мне стало слегка неудобно под таким пронизывающим до ниточки взглядом. Такой взгляд Дана наводил на меня странные необъяснимые чувства, словно он мог одним взглядом своих карих глаз заставить рдеть мои щёки, смущаться и вообще чувствовать себя крайне неловко. Со мной такого раньше никогда не случалось, я обычно смущала всех, а не кто-то меня. И по собственному опыту знаю, что смущать людей невероятно приятно. Так считал и темноволосый Дан, обладающий пристальным давящим на мою личность взглядом. Он оставался довольным собой. Ему почему-то нравилось это делать со мной – смущать меня и заставлять краснеть перед его глазами. А уж я в такие моменты невольно глядела на брюнета, как заворожённая, не имея сил воспротивиться себе и своим ощущениям и оторвать от него взгляда. «Успокоиться и ещё раз успокоиться. Да, Дан высокий и потрясающе сложенный, широкоплечий, привлекательный и красивый, в общем, такой как ты любишь. Да, он умный, интересный и загадочный парень, такого хочется узнавать и узнавать. Но! Этот охотник крайне неприятный тип и точка. И опасностью от него веет за километр. И нечего смущаться его пристальным взглядам, посвящённым тебе! – приказало мне сурово и категорично подсознание, наблюдающее за нами с подозрением и настороженностью в глазах».
– Я тебе не Мэри, которую можно заставить отжиматься перед тобой одним приказом, – выпалила недовольно я и отвела от парня глаза. Нечего тут издеваться надо мной и ехидничать!
– Я по любому итак заставлю тебя, Алекса, – уверенно отозвался Дан и резко приказал твёрдым тоном, – Ну же, бей дальше! Отчужденец ждать не будет, пока ты решишь его атаковать.
Я покорилась его просьбам и стала активно бить своеобразную «грушу» для битья. Тренировка проходила долгая и изнуряющая. И за всё время её провождения я чувствовала на себе любопытный неотрывный взгляд, тот самый, его фирменный и персональный. Таинственный, пристальный, неотрывный, слегка заинтересованный и удивительно смущающий меня.
Охотник заставил меня порядочно отжаться от пола, после он удерживал до последнего сопротивляющуюся меня за ноги и велел качать пресс, заставил сделать пятьдесят приседаний и ещё добавил язвительно в своей наглой манере, что благодаря приседаниям женский зад становится более округлым и крайне привлекательным. Темноволосый охотник рассмеялся, увидев моё посуровевшее выражение лица, и несколько минут сопротивлялся моим атакам и сокрушениям кулаков в перчатках по его плечам и груди. В конечном итоге, мне снова попросту заломили за спину руки и самоуверенно и хищно посмотрели в глаза.
– Алекса, хитрая и бесстрашная Алекса, – загадочно приговаривал мне около моего уха Дан, щекоча своим дыханием мою оголённую разгорячённую от спортивной нагрузки шею. Я вообще вся горела после жаркой тренировки, правда розовые щёки мои горели не от неё, а из-за кое-кого. Я попыталась вывернуться из его охапки, но вновь была перехвачена сильными мужскими руками охотника. – Я сделаю из тебя настоящую охотницу. И непослушная дикарка, сидящая внутри тебя, не посмеет мне мешать, – очаровательно улыбнулся Дан.
– Это мы ещё посмотрим, – медленным сладким голоском произнесла я и злорадно улыбнулась Даниилу. Моё смущение на миг испарилось в воздухе, сменяясь моей любимой чертой своего характера – смелостью. – Как жаль, что я тогда не оставила на твоей щеке кровоточащий укус, – мои губы тронула очаровательная улыбка, а глаза дерзко блеснули.
Охотник внимательно поглядел мне в глаза и медленно выпустил из своих рук, так ничего и не сказав на мои слова в ответ. Одно я знала точно, – Дан уже наверняка задумал, как будет в будущем подтрунивать и веселиться надо мной дальше, мстя мне за мою чрезмерную смелость в разговорах с ним и в целом по отношению к нему.
Мы были равносильны друг другу. Оба смелые и бесстрашные. Огонь и Лёд.
***
Застыла долгая сумеречная ночь, мерцающая тысячами звёзд. Мария вспомнила, что ей незадолго до настоящего времени рассказывала Нина о прекрасных мерцающих звёздах на небе, завораживающих своею красотой и многочисленной комбинацией на тёмном небе. Она говорила, что звёзды – это далёкие галактики, которым уже миллиарды лет. Мерцательный свет звёзд, который мы видим, образовался десятки тысяч лет назад и только сейчас мы увидели этот свет, прорвавшийся на тёмный небесный холст, на взор всему миру. И если звезда взорвётся в настоящем времени, то люди увидят этот взрыв только десяток лет спустя. А падающие звёзды – это всего лишь крохотные метеориты и космическая пыль, сгорающие в верхних слоях атмосферы и к реальным звёздам, видимым нашими глазами в настоящем времени, они никакого отношения не имеют. А ведь Мария загадывала в прошлом желание, глядя на такую падающую звезду, и не один раз. Она искренне верила в её исполнение. Позже рыжеволосая девушка поняла одну важную вещь: чтобы добиться желаемого, надо приложить к этому все возможные усилия. И только тогда твоё желание сбудется. Звёзды тоже лгут.
«Всё будет так, как я того желаю, – размышляла про себя девушка, стоя на открытом балконе своего номера и держась руками за преграду упасть вниз. Рыжие волосы взымались вверх и после горкой падали назад, на спину Марии. Изумрудные глаза, полные уверенности, решимости, непроницаемой никакими пулями и остриями холодящей душу яростью. Девушка тонула в своих чувствах и постепенно сходила с ума. Остался один шаг. И она упадёт в пропасть, откуда уже нельзя будет вернуться. – Ради него и нашей любви я пойду на всё».
