Текст книги "Денис Котик и Царица крылатых лошадей"

Автор книги: Алина Боярина

сообщить о нарушении

Текущая страница: 13 (всего у книги 28 страниц)

История пятая. Кто разбил мореходный кристалл?

По дороге они дослушали рассказанную Густавом второпях историю про морского лемура, вздумавшего утащить заливного осетра прямо с обеденного стола капитана.

И про то, как ван дер Страхен поймал воришку.

И про то, как капитан обещал сварить из пленника лемурью уху.

И про то, как в конце концов дал ему пару золотых на пропитание в приморских тавернах и отпустил с миром.

Но вот и их дом. Окна не светятся.

Где Коля? Прячется в кустах или уже изловлен членами команды?

Ребята с замиранием сердца вошли в гостиную.

Сразу же вспыхнул свет – лампы здесь реагировали на появление человека.

Их взорам предстала достойная умиления картина.

На софе, раскинув руки и тихонько посапывая, лежал Коля. Толстая книжка, раскрытая на середине, валялась рядом с ним на полу вверх обложкой. А из недр шкафа с горшочком-самоваром доносилась тихая, баюкающая мелодия.

– «География и народонаселение Архипелага», – прочел Максим вслух название книги. – Ха, неудивительно, что он заснул! В жизни не встречал ничего скучнее географии!

Густав подошел к спящему Коле и деликатно его обнюхал.

Потом отошел назад и некоторое время молча разглядывал его, наклоняя голову то вправо, то влево.

Наконец Густав сел.

– Ничего не понимаю, – вздохнул он. – Более того: я отказываюсь что бы то ни было понимать! И запах, и внешний вид существа, которое на моих глазах пробралось на ходовой мостик, были в точности такими же, как у этого мальчика. И в то же время этот мальчик, благородный Коля, в последний час явно никуда не выходил! И тем более не прыгал вниз с ходового мостика! Я не чувствую запаха свежей земли и сломанных веток сирени… Вдобавок у него чистая, совершенно целая одежда… Он, в конце концов, действительно спит, а вовсе не притворяется спящим! Уж мы-то, волки, толк в таких вещах знаем, клянусь Доброй Охотой!

Тут Руперт и Рутгер – волки, сопровождавшие барона Густава – к великому изумлению Дениса наконец-то тоже заговорили.

– Дрыхнет, как убитый, – поддакнул Руперт.

– И уже давно, – кивнул Рутгер. Густав обернулся к ним.

– А что же мы, умники, видели тогда возле ходового мостика?

– Этого мальчишку! – рявкнул Рутгер.

– И никакого другого! – рьяно мотнул головой Руперт.

– Может, у него есть брат-близнец? – поинтересовался Густав.

– Не видали, – сказал Руперт.

– И не слыхали, – добавил Рутгер.

– Да не у вас спрашивают! Благородная Влада, что скажете?

– Нет у него никакого брата-близнеца, – решительно ответила та.

– По крайней мере, если брат-близнец и есть, то остался дома, – уточнил осторожный Максим. – Вообще, никого даже отдаленно похожего на Колю в нашей группе не было.

– Загадка! – резюмировал Денис.

– Совершенно с вами согласен, – степенно кивнул Густав, присаживаясь на пол возле беззаботно посапывающего Коли. – Загадка. И притом дурно-пахнущая. Клянусь Доброй Охотой, на «Веселом Голландце» творится что-то неладное. Внешность негодяя полностью совпадала с внешностью вашего друга. Но теперь мы точно знаем, что благородный Коля тут совершенно ни при чем. А кто же при чем? Мы не знаем… – Густав вздохнул и понурился.

Вслед за ним вздохнули и понурились Рутгер с Рупертом.

– Меня вот что удивило, – сказал Денис после минутного размышления. – Высота башни ходового мостика не такая и маленькая, верно? Может ли обычный мальчик спрыгнуть с пяти метров? Да так.: чтобы ничего себе не сломать и даже не заработать вывиха ступни? По-моему, нет. А если нет – значит, это был никакой не мальчик. И, может быть, вообще не человек, а кто-то, переодетый и загримированный под Колю. Злоумышленник хотел пустить капитана ван дер Страхена по ложному следу! – заключил Денис и обвел всех победным взглядом.

– И это злоумышленнику удалось, триста дохлых морских лемуров ему в перечницу! – донесся из прихожей голос ван дер Страхена.

Еле слышно проскрипели половицы, и в гостиной объявился капитан «Веселого Голландца» собственной персоной.

Первой на него посмотрела Влада. Посмотрела – и, тихо охнув, рухнула в обморок. Максим – сам насмерть перепуганный – еле успел подхватить ее на руки.

Денис тоже посмотрел на Страхена и… чуть было не упал без чувств вслед за Владой.

Он впервые видел капитана вблизи и при ярком свете.

Ван дер Страхен носил отбеленный солеными ветрами и солнцем камзол такого же старомодного покроя, что и Кубеллан.

На его ногах были когда-то красные, а теперь кирпично-коричневые панталоны до колена, чулки и на совесть сшитые кожаные туфли с квадратными носами и большими медными пряжками.

От времени медь на пряжках позеленела и местами перепачкала туфли, так что выглядели они, мягко говоря, не вполне пригодными для королевских приемов.

На боку у капитана на кожаной перевязи висели ножны, из которых задиристо торчал эфес шпаги, украшенный фигурками дельфинов.

Треуголка Страхена производила более пристойное впечатление, чем остальные детали его туалета. По крайней мере, она смотрелась просто как малость потрепанный театральный реквизит, а не как экспонат выставки «Что можно найти на свалках нашего города».

Впрочем, такую отважную девушку как Влада шокировала явно не экстравагантно дряхлая одежда капитана.

Страшней всего были лицо и руки ван дер Страхена.

Костяк, а не лицо, два черных провала, а не глаза.

Два рентгеновских снимка ладоней – кости, костяшки, остатки сухожилий, – а вовсе не руки из плоти и крови.

И хотя капитан ван дер Страхен закрывал нижнюю часть лица шейным платком, повязывая его по моде грабителей банков из ковбойских фильмов, это не могло утаить главного: капитан ван дер Страхен был… скелетом!

– А… хм… – капитан смущенно покосился на бесчувственную Владу. – Э… прошу прощения, друзья… С тех пор как, хм, естественным образом отпала необходимость бриться, ухаживать за бородой и закручивать усы, я довольно редко смотрюсь в зеркало. Из-за этого постоянно забываю, что моя внешность кажется многим людям… э… незаурядной.

– С чем пожаловали, почтенный? – недовольно спросил Густав. – Вы уже приготовили подходящую рею, чтобы повесить благородного Колю?

Капитан засмущался еще больше.

– Я пришел увериться в своих наихудших опасениях.

– Это в каких же?

– Погромщика отыскать будет посложнее, чем мне представилось поначалу.

– Еще бы! – хмыкнул Густав.

– Да-да. Сомнения возникли у меня еще несколько минут назад, когда я обдумывал воровское покушение на мореходный магический кристалл. Дело в том, что в суматохе действительно было легко принять того негодяя за этого вот мальчика, – капитан указал кивком на спящего Колю. – Легко, да. Потому что они, черт возьми, похожи как две капли воды!

– Но Коля тут совершенно ни при чем, – на всякий случай ввернул Денис. Голос его немного дрожал – чересчур жуткой была внешность капитана, j

Не спорю. Пока я искал в списках пассажиров ваше место проживания и шел сюда, намереваясь арестовать плута и судить его по морским законам, на ум мне пришло кое-что важное. Во-первых, я вспомнил одну подробность, которую вы уже вспомнили и назвали – ее я нечаянно подслушал еще из прихожей. Я имею в виду ту удивительную легкость, с которой нашему ночному визитеру удалось спрыгнуть с вершины ходового мостика и, не повредив себе ни единой косточки, дать деру. Вторая подробность пострашнее: вор не отбрасывал тени. Даже после того, как разбился мореходный кристалл.

– Так это кристалл вспыхнул так ярко? – сообразил Денис.

К этому моменту ему удалось кое-как справиться с дрожью в голосе и коленях, которую вызывала у него милейшая физиономия добряка ван дер Страхена: восково-желтые костяные скулы и черный треугольник вместо носа.

– Да, мальчик, – подтвердил капитан. – Вор покушался на мореходный кристалл. Но удостоверившись в том, что утащить его с собой не удастся, этот дикарь попросту разбил его! Разбил вещь, ценность которой выше, чем у галеона, доверху груженного кайенским перцем и эбеновым деревом!

– А что, перец в Архипелаге такой дорогой? – простодушно спросил Максим.

– Что?.. А, забудь, – капитан махнул рукой. – Здесь-то перец дешевле песка, да и спрос на него невелик. Но в те времена, на которые пришлась моя молодость…

– Не будем отвлекаться, – рассудительно предложил Густав. – Иными словами, капитан, первый же визит прохиндея на ваш плохо охраняемый ходовой мостик имел столь печальные последствия, как вывод из строя главного мореходного прибора левиафан-каравеллы?

Ван дер Страхен гордо вздернул подбородок:

– Что вы хотите сказать, любезнейший барон Густав, когда подчеркиваете, что наш мостик плохо охраняется? На что вы намекаете? Не кажется ли вам, что если нашу охрану можно назвать плохой, то безопасность дорог вашего княжества в последнее время просто-таки плачевна?

– Гррр… Опя-а-ар-арть… Дар когдар жер этор заркорнчитсяр?! – Густав разобиделся не на шутку. Шерсть на его холке встала дыбом, в глазах вспыхнули яростные огоньки. И он зарычал так, что разобрать слова стало практически невозможно.

Руперт и Рутгер тоже всем своим видом поддерживали вожака: прижав уши, они скребли когтями пол, мели хвостами, вдруг ставшими прямыми и жесткими, как палки, и устрашающе завывали.

То, что разобрал Денис из нечленораздельного рычания Густава имело примерно такой смысл:

– Похищение Снежной – большое горе для нашего княжества. Но мы занимаемся им уже не первый день. И если не сможем решить своих проблем сами, то запросим помощи у всего Архипелага!…

– Но позвольте… – попытался перебить Густава капитан.

Куда там! Волк продолжал разоряться:

– А вот то, что левиафан-каравелла вдруг оказалась посреди ночного моря слепой и беспомощной – это проблема совсем свежая! И вы, со своей манерой перекладывать все с больной головы на здоровую, не хотите признать, что надо срочно принять серьезные меры. Ну, хотя бы выставить ночную стражу вдоль главной улицы и у входа на мостик!

Когда Густав замолчал, капитан пожал плечами (при этом под камзолом глухо хрустнули кости) и заговорил, оживленно жестикулируя:

– Зачем же так переживать? Право, наше дело того не стоит. Разумеется, у входа на мостик стража выставлена. Поиски негодяя ведутся по всей каравелле.

– Неужели? Какая оперативность! – саркастически сказал Густав.

– Да, мы делаем все, от нас зависящее. Хотя, как вы понимаете, найти погромщика будет непросто. Приметы указывают на этого спящего мертвецким сном молодца, но все мы понимаем, что он не имеет к этому делу ни малейшего отношения. Дело попахивает черным чародейством. Но ни одного чародея, кроме уважаемого Берендея Кузьмича, на «Веселом Голландце» нет. Хрулей, волков и змей-скоропей в таких делах тоже трудно заподозрить по прекрасно понятным нам с вами, благородный барон, причинам.

– Считается, что никакие чары не могут даже на пять минут превратить хруля или змею в человека, – пояснил Густав ребятам. – Но, честно говоря, мы с капитаном недостаточно сведущи в магии. Такая возможность все-таки не исключена.

Но мы ее все-таки исключим, – в подтверждение своих слов капитан легонько даже притопнул. – Среди подозреваемых остаются Кубеллан и восемь матросов. Но за этих-то я готов ручаться головой! Ведь мои матросы, как и я, находятся под действием Обратного Заклятия и, как вы должны понимать, никогда, даже под страхом второй смерти, не нарушат известных вам условий.

– Хотелось бы надеяться, – Густав покачал головой.

Капитан пропустил его слова мимо ушей.

– Таким образом, подозревать попросту некого. Нам остается предположить самое худшее: некто достаточно могущественный – вы догадываетесь, кого я имею в виду – получил возможность заслать на борт «Веселого Голландца» своего лазутчика, вооруженного всеми необходимыми чарами. Причем, заметьте, этому лазутчику либо удалось скрытно пробраться к нам на борт в одном из портов, либо… он прилетел по воздуху, черт возьми!

– Все ясно, – вздохнул Густав. – Но что же нам делать?

– До утра нам придется лечь в дрейф, ведь без мореходного кристалла левиафан-каравелла не сможет пройти Колокольный пролив – слишком велика опасность прозевать фарватер и вывести нашего кита прямиком на скалы.

А я думал, киты прекрасно видят и ночью, – вставил Максим.

– Киты-то видят. А вот я – нет! – капитан неожиданно расхохотался, закинув голову назад.

От хохота с его лица сполз нашейный платок. Ни дать, ни взять «Веселый Роджер» – знаменитый пиратский флаг с ухмыляющимся черепом. От такого веселья у Дениса снова душа ушла в пятки.

– Ну, поздно уже, – сказал капитан, отсмеявшись. – Пойду расскажу обо всем Берендею. А вам, благородный барон, рекомендую отправляться спать.

Густав подозрительно легко согласился:

– Что ж, это верно. Пора отправляться на боковую.

Ван дер Страхен поправил платок, коротко кивнул и, ничего больше не говоря и даже не прощаясь, ушел.

Посол Княжества Волчьего, однако, пока что и не думал отправляться на боковую.

– Вот так, друзья, – осклабился Густав. – Теперь вы знаете, что собой представляет один из лучших мореходов Архипелага.

– Ну ничего себе морехо-од… – протянул Максим. – А самый лучший тогда кто же? Граф Дракула?

– Что… это… было?.. – тихо спросила Влада, приходя в сознание.

– Капитан «Веселого Голландца» Якоб ван дер Страхен, – с шутливой торжественностью произнес Густав. – Как вы, наверное, догадались – человек немолодой и оттого немножечко вздорный.

– И откуда он взялся здесь, в Архипелаге? – полюбопытствовал Денис.

– Из вашего мира, откуда же еще? Насколько мне известно, в свое время он был у вас весьма знаменит.

– Ничего себе знаменитость! – фыркнул Максим.

– Расскажите, пожалуйста, – попросил Денис. – А то мы что-то такого не припомним.

– О, это одна из моих любимых историй, – охотно отозвался Густав. – Когда-то давным-давно люди в вашем мире плавали по морям и океанам на парусных кораблях, которые назывались каравеллами и галеонами.

– Это точно. Во времена Колумба, например, – ввернул Денис.

– О Колумбе мне слыхивать не приходилось, – отмахнулся Густав. – Но уверен, что характер у него был получше, чем у ван дер Страхена.

– Пожалуй, да, – согласился Денис, а про себя подумал: «Кто его знает?»

– Ну так вот. Капитан Якоб ван дер Страхен был хвастуном и упрямцем. Он ходил в заморские плавания и хвастался, что во всем мире нет никого, кто умел бы лучше него управляться с каравеллами и галеонами. Однажды его король – а это был король страны под названием Гол-лан-ди-я, как вы уже догадались, – попросил капитана сплавать в далекую страну Ин-ди-ю. Есть в вашем мире такая страна?

– Конечно есть, куда ж она денется, – подтвердил Максим.

– А чтобы попасть в Индию, каравелле ван дер Страхена нужно было обогнуть один опасный мыс, возле которого всегда ревели ветры и бушевали шторма. Каравелла капитана уже обогнула этот мыс, но тут разразилась буря и отбросила корабль далеко назад. Ведь, как вы знаете, в те времена люди еще не умели плавать на таких замечательных китах, как этот, а потому им приходилось полагаться только на паруса.

«Люди и сейчас не умеют плавать на китах», – хотел сказать Денис, но промолчал. Ему не хотелось ронять престиж своего родного мира в глазах жителя Архипелага, тем более такого образованного и благородного, как Густав фон Лютич.

Похоже, Максим и Влада пришли к тому же выводу. Ребята молча кивнули и Густав продолжал:

– Капитан снова попытался обогнуть мыс, и снова налетел ураган, страшнее прежнего. Ураган был такой сильный, что ветер вырывал гвозди из палубы. У вас ведь бывают такие ураганы? – волк пытливо посмотрел на ребят.

– Б-бывают, – без особой уверенности в голосе подтвердила Влада.

– У вас опасный и жестокий мир, – сочувственно покачал головой Густав. – У нас, в Архипелаге, не случается ничего подобного… Разве что возле Порта Семи Штормов. Но вернемся к нашему капитану. Семь раз пытался он обойти этот роковой мыс. Само собой, семь раз бури и штормы препятствовали ему. Погода явно собиралась переупрямить упрямца. Добрый корабельный Кубеллан и матросы из команды умоляли его повернуть назад. Но капитан совершил ошибку: он поклялся самой страшной клятвой, что не повернет домой, не вернется в родной порт, но обязательно обогнет этот мыс, который он назвал Мысом Бурь, во что бы то ни стало.

– Как это? – переспросил Денис.

– А вот так. Якоб ван дер Страхен был готов положить всю свою жизнь на то, чтобы любым способом, пусть даже при помощи колдовства, обуздать стихию и пройти против ветра в Ин-ди-ю. А стихия такого не прощает. И Якоб ван дер Страхен был проклят. Десятилетиями капитан вместе со своим галеоном скитался по морям, пока он сам и его матросы, не превратились в скелеты, а галеон – в призрачную дырявую посудину с обвисшими парусами.

– Не очень-то понятно, – скептически скривился Максим. – И не очень-то похоже на правду.

– Если мои слова вызывают недоверие, я могу не рассказывать, – обиделся Густав.

– Продолжайте, очень интересно! – взмолилась Влада.

– В общем, все стали призраками – и капитан, и команда, и корабль. Кроме Кубеллана. Потому что он не человек, а корабельный. Этот призрачный корабль легко ходил против ветра, но по-прежнему какая-то невиданная сила отбрасывала его прочь от Мыса Бурь, стоило только Страхену попытаться обогнуть его в сотый или, скажем, в двухсотый раз. Но самым неприятным было то, что этот корабль-призрак, который в вашем мире прозвали «Летучим Голландцем»…

– Ой, как я раньше не догадалась! – всплеснула руками Влада. – Конечно же! Ребята, да ведь это же капитан «Летучего Голландца»! Собственной персоной!

– Так я рассказываю? – Густав недовольно покосился на Владу. – Или мы хором будем кричать «Летучий Голландец, Летучий Голландец!»?

– Тсс, – Денис прижал палец к губам.

– Так вот самым неприятным было то, что встреча с «Летучим Голландцем» приносила несчастье другим кораблям. Стоило повстречать корабль-призрак посреди моря-океана – и пиши-пропало! Матросы болели, корабли в тумане налетали на скалы, страдали от бурь и только немногим из них удавалось вернуться домой. Так корабль-призрак сделался смертельной опасностью для всех ваших мореходов. И пробыл ею довольно долго, потому что сила клятвы Якоба ван дер Страхена не ослабевала. Наш сварливый голландец встал всем морякам костью поперек горла. Но никто не знал, как с ним справиться, пока вести из вашего мира не добрались до Архипелага. Тогда несколько лучших наших волшебников отправились в экспедицию, которая вошла в историю как Большое Мореходное Приключение. В конце концов они отыскали «Летучего Голландца» и убедили упрямого Якоба ван дер Страхена отказаться от его гиблой затеи. Тем более, что другие корабли уже давным-давно научились огибать Мыс Бурь по новым правилам мореходного искусства.

– Как же волшебникам это удалось? Ведь капитан и сейчас кажется очень упрямым! А тогда, наверное, его вообще ни в чем нельзя было убедить? – спросил Максим.

– Разумеется, он был упрям, как сто ослов! Упрям настолько, что называл черное белым, а белое – черным. Наши волшебники тоже долго не могли ему ничего растолковать, тем более, что поначалу он принял их за «морских чертей» и пытался продырявить своей шпагой. Но потом волшебники сыграли на его самолюбии. Они сказали, что в жизни не видели более отважного морехода и предложили ему найти своим талантам лучшее применение. Якоб ван Страхен согласился, его расколдовали и освободили от проклятия. После этого он, его матросы и верный Кубеллан были переправлены в Архипелаг. Вот такая история.

– Здорово, – улыбнулся Денис. – Наверное, капитан много мог бы порассказать интересного о своих скитаниях!

– Не то слово, – согласился Густав. – Но я бы не советовал задавать ему вопросы о его прошлом. Потому что болтливость капитана превосходит даже его упрямство. Все закончится плачевно: он проговорит без остановки часов двенадцать, а когда заметит, что вы заснули от скуки, ужасно разобидится и никогда больше не пустит вас на борт «Веселого Голландца».

История шестая. Ночное нападение

Денис лежал на мягкой перине и не первую минуту старательно убеждал себя, что уже спит.

Но сон все не шел.

Может быть, Густав на прощание подал хорошую мысль? Может, следовало отыскать капитана и напроситься на длинную историю о его морских похождениях, чтобы заснуть от скуки?

Но сейчас, когда полный событиями и знакомствами первый день в Архипелаге закончился, Денису было совсем-совсем не скучно!

Он переживал, размышлял и сомневался.

Денис переживал за своих родителей. Как им там приходится, в далекой, кишащей хищными зверями тайге? Может, им холодно? Может, они попали в беду?

Ему-то хорошо. Рядом с ним – его новые друзья. Вместе с ними плывет Берендей Кузьмич, который, конечно, и в обиду их не даст, и всегда разъяснит что к чему.

Вокруг происходит столько разного, что только успевай говорить «ух ты!». И весело, и в школу ходить не нужно, и обязанностей никаких.

А родители? Они там совсем одни, им приходится много работать, а спят они, наверное, в палатке, за брезентовыми стенами которой звенят комариные тучи…

Конечно, папа с мамой могут поговорить о том, о сем, или почитать друг другу книгу вслух… Но если книга попадется неинтересная?

Или вот, скажем, что случится, если закончится провизия? Без провизии-то особо не повеселишься!

Еще Денис размышлял над тем, как интересно получается: то, что раньше казалось страшным, вблизи оказывается совсем не страшным. И наоборот. То, что кажется обыкновенным и привычным, вдруг пугает. Да так сильно, что и думать об этом не хочется.

Скажем, волки.

В отличие от собак, которых Денис любил, волки ему никогда не нравились. Ясно же, что волк – опасный разбойник. Волк может украсть овцу или задрать теленка. А стая волков опасна даже для человека!

А здесь, прямо по «Веселому Голландцу», расхаживают три матерых волчищи – и это нормально!

«И, пожалуй, действительно нормально, – согласился Денис. – На такого волка, ручного и говорящего, я, пожалуй, променял бы даже ученую овчарку. Хорошо, конечно, когда ты идешь в школу, а овчарка несет твой рюкзачок. И очень даже хорошо, когда удивленные прохожие спрашивают у тебя, где ты раздобыл такую чудесную овчарку и как выучил ее всяким трюкам. Но еще лучше, когда овчарка эта отвечает человеческим голосом: «Нигде меня не раздобыли, любезный. И никакая я не овчарка, а волк? Я – друг Дениса Котика, барон Густав фон Лютич. Я просто оказываю ему маленькую дружескую услугу».

Денису так понравилась эта идея, что он тихонько рассмеялся.

«Или вот, например, скелеты. Страшнее живого скелета уже ничего не придумаешь. Но, оказывается, некоторые скелеты тоже люди! Вот ведь как!»

«А что, приходишь так на урок истории, открываешь дверь и говоришь: "Я хотел бы познакомить вас, Александра Филипповна, с капитаном знаменитого «Летучего Голландца», Якобом ван дер Страхеном. Да-да, тем самым!"

Ну, все, конечно, смеются. И крутят пальцем у виска. И Кристина Заграйская презрительно отворачивается к окну.

И тут заходит скелет в треуголке…

Пожалуй, Подольский с перепугу просто выскочит в форточку! А у Уткина враз пропадет охота драть нос! Девчонки же просто позеленеют от страха! И тут я говорю, спокойненько так: «Что это вы такие бледные? Скелета что ли никогда не видели?» Вот попробует только после этого меня кто-нибудь Желторотиком назвать! А уж Кристина Заграйская…»

Денис крепко призадумался над тем, как изменилось бы отношение к нему Кристины Заграйской.

А уже потом его мысли плавно перетекли на обыденные вещи, про которые вдруг выясняется, что они страшные.

Например, плывет себе посреди обыденного такого Перечного моря обыденная рыба-кит. На ней, ясное дело, плывут разные хрули и волки, а еще будущие лицеисты-чародеи, а заодно и бывалый волшебник Берендей Кузьмич.

И вдруг начинается чертовщина.

Невесть кто прикидывается мальчиком Колей… И как ему это удается? Легко сказать: «Выглядел, как Коля». А как этого добиться? А вдруг вовсе даже несложно? И что же это начнется, когда, скажем, он, Денис Котик, сможет выдавать себя за… ну, предположим, за Тигру, а Тигра – за Тюленько, а Александра Филипповна начнет выглядеть… как Бритни Спирс!

Денис улыбнулся. Выходило, что даже о страшных вещах можно думать так, чтобы было смешно.

А еще Денис сомневался. Он сомневался в том, что достоин учиться в Лицее Волшбы и Чародейства.

Вот, предположим, Влада. У нее есть какой-то талант, странный дар – видеть наяву прошлое. Максим, похоже, умеет узнавать какие-то важные вещи во сне. А он, Денис, что умеет?

Ну, яичницу жарить. Учится неплохо, но не блестяще. Вратарь? Вратарь из него хороший, долой ложную скромность! Однако же к волшебству футбол не имеет ровным счетом никакого отношения…

Правда, Берендей Кузьмич упоминал проверку, заработанные десять очков. Говорил, что не всякому по силам воспользоваться даже тем простеньким заклинанием, которое вызывает короля-ящерицу…

И все-таки уверенности в себе это Денису не прибавило.

Он знал, что взрослые частенько говорят добрые слова, лишь бы не расстраивать своих детей или учеников.

Может, он бездарь? Самый слабенький и никчемный из двенадцати ребят, которые сейчас плывут на «Веселом Голландце»? Ну а Берендей из самых лучших побуждений подслащивает ему горькую пилюлю?

Хотя зачем Берендею бездари? Эх, значит еще не все потеряно…

Вот на этой-то ободряющей мысли Денис и заснул.

Проснулся Денис от предчувствия неотвратимо надвигающейся беды. Это ощущение леденило кровь, от него сразу же вспотели ладони и спина между лопатками.

Он сел на кровати.

Стоило ему открыть глаза, как чудесные шары-светильники в углах сразу же озарили каюту уютным желтым светом. К сожалению, тревогу Дениса это ничуть не уменьшило.

Внизу раздался истошный вопль. Принадлежал он наверняка Коле. Он ведь так и остался спать на диване в гостиной в обнимку с непрочитанными «Географией и народонаселением Архипелага».

Сон ему дурной приснился или…

Сразу за Колиным воплем раздалось хищное рычание.

Волки Густава? Наведались ночью в гости? Без предупреждения?

Но совсем не похоже было это рычанье на то, которое время от времени прорезалось в речи Густава и его свиты!

Не волки. А кто?

За окошком было темным-темно. Значит, еще ночь.

Позднее, вспоминая ту заваруху, Денис пытался уверить себя, что посмотрел в сторону окна только: лишь затем, чтобы определить время суток. Ему просто не хватало духу признаться себе, что первой его мыслью было выскользнуть в это окошко и, истошно заголосив, побежать за подмогой! Сбежать подальше! от этой неведомой, но страшной опасности!

«Ничего не бойтесь!» – вовремя вспомнились ему слова Берендея Кузьмича.

«Ну что ж, не бойтесь так не бойтесь», – вздохнул Денис, второпях завязывая шнурки на кроссовках.

– Коля! Эй, Коля! Ты чего?!

– Денис, ребята, бегите! – изо всех сил заголосил Коля. – Я их задержу!

Сразу вслед за этими словами Денис услышал несколько глухих ударов. Что-то затрещало.

– Что там творится?! – выкрикнул он.

Ответа не последовало.

Ситуация, похоже, требовала вооружиться и действовать решительно.

Вооружиться… Но чем? – Денис пошарил глазами по комнате.

На стенах, вот ведь незадача, не висело ни одного меча-кладенца. Ни одной, даже самой захудалой сабельки! Отсутствовали также волшебные палочки, амулеты, арбалеты, аркебузы, пищали и прочие полезные в подобных случаях предметы.

Взгляд Дениса зацепился за шары-светильники.

Каждый из них стоял на трех тонких металлических ножках… Но эти ножки, вот незадача, были прибиты к полу гвоздями сквозь дырочки, просверленные в отогнутых железных полосках!

Однако ничего лучшего в комнате не было.

Денис схватился за одну из ножек и изо всех сил дернул ее вверх. Удивительно, но все четыре гвоздя были крошечными и словно только того и ждали, чтобы за ножки кто-нибудь дернул!

Гвозди сразу же выскочили из пола. Светильник качнулся.

Вскоре Денис полностью отодрал свое импровизированное оружие от пола.

Тяжесть шара с тремя железными прутьями сразу же придала Денису уверенности.

К слову сказать, светильник вовсе не погас. Более того, его свет стал ярче и приобрел какой-то особенный голубой оттенок!

Тем временем во всем домике творилось черт знает что. Звучали грубые, лающие команды. Грохотали сапоги. Кстати, грохотали они уже по лестнице, ведущей на второй этаж, то есть к комнатам Дениса и Максима!

Кажется, тихонько пискнула Влада.

Денис мысленно попрощался со своими родителями и бабушкой.

Послал воздушный поцелуй Кристине Заграйской.

Тигре завещал свой замечательный – английский – футбольный мяч.

А затем – набрал полные легкие воздуха и распахнул дверь.

Свет затопил верхнюю площадку лестницы и дверь в комнату Максима.

В нос ударил незнакомый резкий запах.

Впрочем, почему же незнакомый? Воняло застарелой псиной!

– Убирайтесь прочь! – пронзительно выкрикнул Денис, впрочем, еще даже не различая тех, кому был адресован его ультиматум. – Иначе вам придется иметь дело со мной!

И тотчас же из темноты проступила омерзительная оскаленная харя.

Это была голова пса. Матерого, беспощадного волкодава.

Но покоилась она… на вполне человеческих плечах!

Росту песьеголовец был устрашающего – под два метра. На нем не было никакой одежды, если не считать нашейного ожерелья из громадных саблевидных зубов, пояса, сапог и набедренной повязки. В правой руке он сжимал головастую дубинку.

«Выходит, у Максима сон был в руку?!» – пронеслось в голове у Дениса.

Пожалуй, если бы Денис был робкого десятка, он предпочел бы просидеть под кроватью до утра, вместо того чтобы участвовать в подобных приключениях, больше похожих на оживший ночной кошмар.

Песьеголовец поднимался по лестнице, но теперь застыл, временно парализованный светом.

Он отшатнулся, защищая рукой (рука была человечья, но сплошь обросшая шерстью) желтые глаза с какими-то несобачьими, вертикально поставленными зрачками-черточками.

Похоже, что разгорающийся все ярче голубой свет был ему не по нраву!

– Не подходи! – потребовал Денис (голос его звучал отнюдь не так грозно, как ему хотелось бы, но все-таки достаточно грозно).

С видимым усилием нападающий песьеголовец преодолел еще две ступеньки и вдруг… рухнул на колени, будто ему на плечи свалилась неподъемная тяжесть!

– Здесь человечий щенок с Булавой Света! – зарычал он. – Слышите, одностайники?! Сбываются пророчества! Проклятый князь послал нас на верную гибель!

– Ты что, веселящих улиток обожрался? Или совсем спятил, За-Четверых-Едала?! – поинтересовались откуда-то снизу начальственным тоном. – Впрочем, ты и раньше-то был ума небольшого! Хватай щенка и волоки его вниз! Девчонку мы уже упаковали!

– Слышь, Хвост-Набок! Здесь Булава Света! Клянусь ненасытной алчностью моего бати!

Чувствуя, что дорога каждая секунда, Денис примерялся как бы получше навернуть светильником замешкавшуюся тварь. Но руки слушались плохо, да и бить беспомощно стоящего на коленях врага воспитание не позволяло.