Текст книги "Непобедимый 4. На излом (СИ)"

Автор книги: Алим Тыналин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 15 страниц)

Все эти победы быстро возвели Мигеля Падрона на вершину нетрадиционной борьбы не только на Канарских островах, но и в самой Испании. Когда он узнал про новую борьбу самбо из Советского Союза и о том, что по ней в Тегеране будет проходить чемпионат, сомнений не было. Мигель Падрон поедет в Тегеран и вернется оттуда победителем.

Глава 18

Первый бой

Я сидел на краю скамейки в раздевалке. Плечи слегка сгорбил под тяжестью ожиданий. Комната погружена в полумрак, лишь тонкая полоска света пробивалась сквозь щель в окне. Я закрыл глаза, делая глубокие, размеренные вдохи.

В сознании проносились образы. Прохладные улицы Москвы. Жесткий ковер спортзала. Изможденные, но довольные лица товарищей по команде после изнурительных тренировок. Я вспомнил слова Степаныча:

– Виктор, ты не просто борец. Ты – стальной кулак. Каждый твой бросок – это удар молота, каждая победа – триумф.

Неплохо. Эти слова придали сил. Правда, сейчас они ощущались как тяжелый груз на плечах.

Я почувствовал, как по спине пробежал холодок. То ли от прохладной комнаты, то ли от ответственности.

Открыл глаза и посмотрел на руки. Кисти спокойны. Правда, внутри все равно бушует буря эмоций.

– Я готов, – прошептал я и подошел к зеркалу. – Я готов.

Постарался, чтобы в голосе звучала стальная решимость, но где-то глубоко внутри таилась крошечная искра сомнения, которую я отчаянно пытался погасить.

* * *

В другом крыле отеля Мигель Падрон нервно расхаживал по своей комнате. Яркий солнечный свет заливал помещение, напоминая о родных Канарских островах, но это лишь усиливало чувство неуместности, которое испытывал Мигель.

Его руки слегка дрожали, когда он остановился перед зеркалом. «Что я здесь делаю?» – пронеслось в его голове. Участие в чемпионате мира по самбо казалось какой-то нелепой ошибкой. Он – борец луча канария, искусства, передававшегося на его островах из поколения в поколение. Но здесь, в Тегеране, это казалось чем-то чужеродным, почти нелепым.

Мигель закрыл глаза и глубоко вдохнул. В его воображении возник образ родной терреры – круглой песчаной арены, окруженной криками болельщиков и шумом океана. Он почти чувствовал песок под босыми ногами, соленый бриз на коже.

«Я – песок и ветер Канарских островов», – прошептал Мигель, его голос дрожал от волнения и решимости. «Я несу с собой дух моего народа, силу моих предков.»

Открыв глаза, он увидел в зеркале другого человека – не испуганного новичка, а гордого представителя древнего искусства борьбы. Страх все еще был там, где-то глубоко внутри, но теперь его затмевало чувство миссии, почти священной обязанности показать миру красоту и силу луча канария. Мигель почувствовал в себе сокрушительную решимость одолеть врага.

* * *

Они встречались еще раньше, на открытии турнира. Церемония открытия чемпионата полна помпезности и торжественности. Спортсмены из разных стран выстроились в ряды, красочные флаги развевались над их головами.

Виктор Волков стоял прямо, его лицо было непроницаемой маской спокойствия и уверенности. Он смотрел прямо перед собой, едва замечая окружающую суету.

Мигель Падрон, напротив, не мог сдержать своего волнения. Его глаза широко раскрылись, впитывая каждую деталь происходящего. Он чувствовал себя маленьким островком в море гигантов борьбы.

И вдруг их взгляды встретились.

Виктор первым заметил Мигеля. Что-то в осанке испанского борца привлекло его внимание. Может быть, это была нервозность в его движениях или необычная стойка. На мгновение маска безразличия спала с лица Виктора, и в его глазах промелькнуло любопытство.

Мигель, почувствовав на себе чей-то взгляд, повернул голову и встретился глазами с Виктором. Он сразу почувствовал, что скоро им предстоит бороться.

Первой реакцией Мигеля было волнение – он почувствовал себя кроликом перед удавом. Но затем, глубоко в стальных глазах советского самбиста, он увидел что-то еще. Интерес? Уважение?

Этот молчаливый обмен взглядами длился всего несколько секунд, но для обоих спортсменов время как будто остановилось. Виктор увидел в глазах Мигеля странную смесь страха и решимости, которая его заинтриговала. Мигель, в свою очередь, заметил в непроницаемом взгляде советского борца проблеск человечности, который придал ему неожиданную уверенность.

Когда они наконец отвели глаза друг от друга, оба поняли, что их встреча на ковре скоро состоится.

* * *

Раздевалка перед решающей схваткой была наполнена напряжением и тихим гулом голосов. Я опять сидел в углу, с закрытыми глазами. Дыхание ровное и глубокое.

Я медленно и методично разминал каждую мышцу своего тела, как делал это перед каждым поединком на протяжении последних месяцев.

В сознании проносились образы предстоящей схватки. Я представлял различные сценарии, просчитывал возможные приемы и контрприемы. Разум вроде спокоен и сосредоточен, как отлаженный механизм. Но где-то глубоко внутри теплилось непривычное чувство – смесь любопытства и легкого беспокойства. Этот испанский борец, Мигель… что-то в нем есть необычное, непредсказуемое.

Я открыл глаза и посмотрел на свои руки. Вот теперь они спокойны и тверды. «Я готов к любым сюрпризам», – подумал я, сжимая и разжимая кулаки.

* * *

В другой раздевалке Мигель Родригес сидел на скамейке, его тело слегка дрожало от волнения и предвкушения. Он шептал древнюю канарскую молитву, которой его научил тренер Антонио Мендес:

«Гуайота, великий дух вулкана, дай мне твою силу. Акоран, создатель мира, дай мне твою мудрость. Магек, богиня солнца, дай мне твой свет.»

Его губы беззвучно двигались, повторяя эти слова снова и снова. В его сознании проносились образы родного острова: шум океана, крики чаек, теплый песок терреры под босыми ногами. Он чувствовал, как эти воспоминания наполняют его силой и уверенностью.

Мигель открыл глаза и посмотрел на свои ноги. Он был единственным борцом, который вышел на ковер босиком – дань традициям луча канария. «Я принес с собой дух островного народа», – подумал он, чувствуя, как волнение уступает место решимости.

Когда прозвучал сигнал к выходу, оба борца встали. Вышли из раздевалки, готовые к важному поединку в жизни. Воздух вокруг них, казалось, звенел от напряжения и ожидания чего-то экстраординарного.

* * *

Свисток судьи разрезал напряженную тишину зала. Я сошелся с испанцем в центре ковра, осторожно кружа друг вокруг друга.

Верный своей тактике, я сразу пошел в атаку. Сделал ложный выпад влево, а затем молниеносно провел захват за пояс и попытался выполнить классический бросок самбо через бедро. Посмотрим, что там испанец. Каков он в обороне и контратаке.

Однако противник, вместо того чтобы сопротивляться броску, неожиданно использовал технику «парделера» из луча канария. Я уже слышал, что Мигель Падрон большой умелец в этом виде борьбы.

Он развернулся ко мне спиной, низко присев и используя инерцию моего движения. Потом перебросил меня через себя.

Ничего себе. Я не ожидал такого маневра. Едва успел сгруппироваться в воздухе и приземлился на ноги, но потерял равновесие и отступил на несколько шагов.

Зал взорвался удивленными возгласами. Я впервые за долгое время, почувствовал замешательство.

Ладно, раз пошла такая жара, будем играть по-другому. Удивленный неожиданной техникой Мигеля, я решил сменить тактику.

Ну-ка, посмотрим, что он сделает, если я попробую поймать его на болевые захваты, типичные для самбо. Я провел захват руки Мигеля и попытался выполнить «узел локтя», стремясь ограничить подвижность соперника.

Однако испанец, привыкший к схваткам на песке, где важна гибкость и умение выскальзывать из захватов, продемонстрировал удивительную ловкость. Он использовал технику «дэсвио», то есть уклонение из луча канария, извернувшись таким образом, что моя рука выскользнула из захвата. Затем Мигель мгновенно перешел в низкую стойку, характерную для канарской борьбы.

Я не привык к такой подвижности соперника и на мгновение потерял инициативу.

На третьей минуте схватки Мигель решил рискнуть. Он попытался провести свой коронный прием. «Левантада», характерная для луча канария. Мигель сделал обманное движение влево, затем резко зашел за мою спину и, обхватил мой корпус сзади. Тут же попытался поднять меня в воздух для последующего броска.

Однако я был готов к этому. Изнурительные тренировки в самбо научили чувствовать центр тяжести. В момент, когда мои ноги оторвались от земли, я перенес вес тела вперед и, используя инерцию подъема Мигеля, выполнил великолепный бросок через плечо.

Мигель, не ожидавший такого контрприема, чуть не оказался на лопатках, но быстро перекатился и вскочил на ноги, избежав удержания. Он понял, что прямолинейные атаки не работают против меня и опять решил прибегнуть к нестандартной тактике. Начал двигаться по кругу, имитируя движение на террере – песчаной арене для луча канария. Его движения стали более плавными, почти танцевальными.

Я опять на мгновение оказался сбит с толку необычной тактикой. На мгновение потерял концентрацию. Попытался провести подсечку, но Мигель, используя технику «кадера», то есть бросок через бедро в луча канария, ловко уклонился и чуть не провел ответный бросок.

Зрители были в восторге от этого необычного зрелища. Вопили и кричали. Казалось, на ковре разворачивался настоящий танец двух совершенно разных школ борьбы.

Время уже поджимало. Надо двигаться дальше, переиграть соперника.

В решающий момент схватки я вспомнил о важности импровизации. Если Мигель умеет играть в эти игры, то и я чего-то стою.

Поэтому я неожиданно сменил стойку, перейдя в низкую позицию, характерную для борьбы в партере в самбо. Когда Мигель попытался провести очередную атаку, используя захват за пояс с последующим броском, я уже подготовился. Молниеносно провел переднюю подсечку, подбив ногу Мигеля в момент его движения вперед.

Противник потерял равновесие. Я воспользовался моментом и довел прием до конца. Классический бросок с захватом ног. Мигель оказался на спине, и я мгновенно перешел к удержанию со стороны головы.

Испанец отчаянно пытался вырваться, демонстрируя невероятную гибкость, характерную для борцов луча канария. Но я уже держал его стальной хваткой, не желая отдавать первый бой просто так.

Через несколько секунд, которые показались вечностью для нас обоих, прозвучал свисток. Победа моя, в этом я уверен.

Мы оба, измотанные, но полные уважения друг к другу, с трудом поднялись на ноги. Я протянул руку Мигелю, и тот крепко пожал ее. Потом улыбнулся и кивнул, похлопав меня по плечу. Молодец, умеет проигрывать.

Я дождался, когда мою руку поднял судья. Поклонился, вышел с ковра. Принял поздравления от товарищей.

Степаныч похлопал по спине.

– Молоток, Волчара, такого архара завалил!

Я опять вернулся в раздевалку и тяжело опустился на ту самую деревянную скамейку, на которой сидел до этого. Капли пота градом катились по горящему лицу, падая на кафельный пол.

Схватка получилась изнурительной. Длилась все положенное время. Я выложился на все сто процентов. Устал неимоверно.

До сих пор запыханный. Глубоко дыша, я пытался унять бешеный ритм сердца. Прикрыл глаза, прислушиваясь к гулу голосов в раздевалке – смесь русской, болгарской, монгольской речи. Где-то вдалеке слышались крики болельщиков с трибун.

– Молодец, Витя! Здорово ты его! – знакомый голос. Это Дима Толстолобиков. Похлопал меня по плечу. – Этот испанец крепкий орешек, но ты его раскусил!

Я открыл глаза и слабо улыбнулся.

– Спасибо, Дим. Он мне чуть не вывернул руку в конце, зараза.

Дима посидел рядом. Потом убежал. Ему тоже скоро выступать.

Через несколько минут, когда дыхание немного выровнялось, я заставил себя встать. Мышцы тут же отозвались тупой болью. Завтра все будет гореть, это точно. Но сейчас нельзя позволить телу остыть.

Я начал осторожно разминаться, выполняя легкие махи руками и ногами. Каждое движение отдавалось неприятным покалыванием. Но это необходимо, чтобы избежать травм.

Краем глаза я заметил японского борца Кэндзи Ямаду, отрабатывающего технику броска на пустом пространстве. Его движения были плавными, почти танцевальными. Я невольно залюбовался отточенной техникой. «Вот у кого надо поучиться легкости», – подумал я, продолжая разминку.

– Эй, совьетский! Попить хочешь? – раздался сзади голос с характерным акцентом. Я обернулся и увидел американского спортсмена Джона Смита, протягивающего бутылку с водой.

Я благодарно кивнул, сделал несколько жадных глотков. Прохладная вода казалась божественным нектаром для пересохшего горла.

– Спасибо. Жарковато тут в Тегеране, – улыбнулся я, возвращая бутылку.

Американец усмехнулся:

– Это точно. Как там в Москве сейчас? Небось снег идет?

– Да нет, сейчас еще тепло. Но до местной жары далеко, – ответил я и вытер пот со лба.

Что-то этот американец слишком хорошо знает наш язык. Слишком хорошо для спортсмена. Надо бы к нему приглядеться.

К ним подошел Степаныч. Двигался резко и быстро. Цепко посмотрел на моего собеседника, сдвинул густые брови. Джон почувствовал неприязнь, приветливо кивнул мне и тихонько отошел.

– Витя, пойдем-ка, потолкуем, – сказал Степаныч, кивнув в сторону.

Мы отошли в угол раздевалки. Степаныч достал потрепанный блокнот. Ого, да тут целых две страницы исписано. Мелким бисерным почерком.

– В целом неплохо, но на захватах ты слабоват был, – начал тренер, быстро набрасывая схемы в блокноте. – Испанец, как там его, почти поймал тебя на захват в середине. Давай подумаем, как усилить твою позицию в партере на следующую схватку.

Я внимательно слушал, иногда вставляя комментарии. Мы обсуждали тактику, прорабатывая различные сценарии предстоящей схватки.

Вообще-то, она будет завтра, но я согласен со Степанычем. Лучше обсудить по горячим следам. Пока все помню хорошо.

– И потом, – напоследок сказал Степаныч и погрозил мне пальцем. – Никаких контактов с американцами, понял? То-то они вьются вокруг наших. Как мухи на мед. Куратор сам знаешь откуда увидит, вздрючит по-полной. Снимут с соревнований пинком под зад, в два счета. Понял?

Я кивнул. Да, понятно. Не мальчик уже.

Закончив обсуждение с тренером, я решил снова помедитировать. Нашел тихий угол раздевалки и сел на пол, скрестив ноги. Закрыв глаза, начал глубоко и равномерно дышать. Старался очистить разум от лишних мыслей.

Мысленно представлял предстоящую схватку. Визуализировал свои движения.

Чувствовал, как напрягаются мышцы при воображаемых бросках. В воображении раз за разом проводил идеальные приемы. Слышал восторженные крики болельщиков.

– Que haces (исп. Что ты делаешь)? – раздался рядом удивленный голос.

Я приоткрыл глаза. Рядом стоял кубинский борец Рамон Гарсия, с любопытством глядя на меня.

Ну что ты будешь делать? Сейчас вообще не существует такое понятие, как личное пространство. Любой может помешать.

Но Гарсиа неплохой парень. Мы уже успели слегка познакомиться.

– Настраиваюсь, – коротко ответил я. Щелкнул пальцами. – Как там на вашем? Концентрация, понимаешь?

– Ah, concentración! ¡Buena idea! – одобрительно кивнул кубинец и отошел, оставив меня наедине со своими мыслями. Его слова и так понятны. Без перевода.

Долго медитировать мне не дали. Прошло минут пять. Рядом снова звуки. Я открыл глаза.

– Витя, иди сюда, – это врач команды, Михаил Борисович. – Дай-ка я твое плечо посмотрю, ты его прилично нагрузил в прошлом бою.

Я подошел к массажному столу. Пока врач осматривал и массировал плечо, разминая затекшие мышцы, я заметил иранского борца Хасана Реза, который тоже ждал своей очереди к медику. К своему медику, к иранскому.

– Как плечо? – спросил Хасан на ломаном английском. Указал на меня, так что понятно, о чем спрашивал.

– Жить будет, – ответил я. – А у тебя что?

– Колено, – иранец показал на забинтованную ногу. – Ваш самбо – очень жесткий спорт.

Я усмехнулся:

– Да уж, это не балет. Но зато какой азарт!

Закончив с медосмотром, я занялся проверкой своей экипировки. Внимательно осмотрел куртку, ища возможные повреждения. Подтянул пояс, проверил, надежно ли он завязан.

Заметив, что бинт на запястье начала развязываться, я окликнул проходящего мимо Диму:

– Дим, помоги с бинтом, а?

Пока Дима помогал перематывать запястье, к нам подошел немецкий спортсмен Ганс Мюллер. Из ГДР. Их приехало всего трое. Тяжелые весовые категории.

– Слушай, а правда, что в Москве самбо преподают в милиции? – поинтересовался он.

Интересно, откуда он это узнал? Я не стал придумывать. Не думаю, что это тайна.

– Да, есть такое, – кивнул я, поправляя куртку. – У нас многие силовые структуры используют самбо в подготовке.

– Впечатляет, – уважительно протянул Ганс. – Неудивительно, что вы такие сильные соперники.

Он что, думал, что мы все работаем в милиции? Хотя, учитывая принадлежность к «Динамо», это так и есть.

В оставшееся до следующего боя время я наблюдал за соперниками. Подошел к краю ковра, где шла напряженная схватка между монгольским самбистом Баттулгой и французом Пьером Дюпоном.

– Хорош малый, – пробормотал я, наблюдая за техничными бросками монгола. Он в моей весовой, так что скоро с ним предстоит столкнуться.

– Да, техничный парень, – согласился стоявший рядом французский борец Жан-Люк. – Но против твоей школы у него шансов мало.

Я только усмехнулся в ответ, не став спорить. Внимательно следил за каждым движением борцов на ковре. Мысленно отмечал сильные и слабые стороны потенциальных соперников.

По громкоговорителю объявили его следующий бой. Я глубоко вздохнул, чувствуя, как по телу разливается знакомый прилив адреналина. Вызвали не меня, а Толстолобикова. Посмотрим, как там себя покажет Дима.

Глава 19

Стадион бурлит

Ну что, теперь черед моего приятеля. Будет показывать, на что способен. Есть ли порох в пороховницах. Сможет ли постоять за честь страны. На толстом и упругом ковре.

Зал спорткомплекса «Арьямехр» в Тегеране гудел от напряжения. Чемпионат мира по самбо в самом разгаре. Все взгляды прикованы к центральному ковру. Там готовились к схватке наш самбист Дмитрий Толстолобиков и болгарский мастер Стоян Петров.

Дима, крепко сбитый атлет с густыми русыми бровями, сосредоточенно разминал плечи. Вроде даже не волновался. Во всяком случае, внешне не видно.

Его соперник, Стоян, чуть более высокий и жилистый, подпрыгивал на месте, разогревая мышцы. Оба знали, что предстоял тяжелый бой.

Прозвучал свисток судьи, и схватка началась.

Дима сразу же пошел в атаку. Он стремительно сократил дистанцию. Схватился за отворот куртки Стояна. Этот прием позволяет контролировать верхнюю часть тела соперника. Создает удобную позицию для проведения различных бросков.

Толстолобиков не стал медлить. Используя захват, он резко развернулся спиной к Стояну. Одновременно подбил его бедром. Это попытка классического броска через бедро. Приема, который при правильном исполнении мог принести чистую победу.

Однако Стоян тоже не лыком шит. Опытный борец.

В последний момент он успел перенести центр тяжести, слегка присев и отклонившись назад. Это позволило ему устоять, хотя и потребовало значительных усилий. Болгарин вывернулся из захвата, и борцы вновь оказались в исходной позиции.

Теперь соперник решил перехватить инициативу. Он внимательно следил за положением ног Дмитрия. Выжидал удобный момент. Когда Толстолобиков на мгновение перенес вес на правую ногу, болгарин молниеносно атаковал.

Резко шагнул вперед, проводя стопой по внутренней стороне правой ноги Дмитрия. Подсечка изнутри, нацелена на то, чтобы выбить опору из-под соперника и опрокинуть его на спину.

Прием почти сработал. Дмитрий пошатнулся. Трюк проведен мастерски.

Однако годы тренировок не прошли даром. Толстолобиков проявил отменную реакцию и координацию. Он сумел восстановить равновесие, лишь слегка коснувшись ковра рукой. Судьи не засчитали это касание как падение, и борьба продолжилась.

После неудачной атаки Стояна Дмитрий решил сменить тактику. Он понял, что нужно действовать неожиданно. Сблизившись с болгарским самбистом, Толстолобиков сделал обманное движение, словно готовясь к захвату за ноги.

Стоян среагировал, слегка подавшись вперед для защиты. Этого и ждал Дмитрий.

Он мгновенно развернулся спиной к сопернику, одновременно выполняя захват руки Стояна и накладывая ее себе на плечо. Классический вход на бросок через спину.

Используя силу ног и корпуса, Дмитрий наклонился вперед, одновременно выдергивая руку Стояна на себя. Болгарский самбист взлетел в воздух, описав красивую дугу над спиной Толстолобикова.

Казалось, чистый бросок неизбежен. Вот только Стоян проявил незаурядное самообладание.

В полете он сумел сгруппироваться и, мастерски распределив вес, приземлился на ноги. Это было впечатляющее проявление техники и реакции, которое не позволило Дмитрию заработать решающие очки. Зрители зашумели от восторга.

После неудачной попытки броска болгарин, видимо, понял, что в стойке ему тяжело противостоять мощному сопернику. Он решил перевести борьбу в партер, где его гибкость и техника могли бы дать преимущество.

Выждав подходящий момент, когда Дмитрий слегка потерял равновесие после очередной атаки, Стоян провел молниеносный зацеп изнутри. Он зацепил ногу Толстолобикова своей и одновременно толкнул его в грудь, опрокидывая на спину.

Тут же мгновенно оказался сверху и попытался провести удержание сбоку – прием, который при удержании в течение 20 секунд мог принести чистую победу. Стоян прижался корпусом к груди Дмитрия, контролируя его голову и дальнюю руку.

Однако Толстолобиков славился гибкостью и силой. Оказавшись в невыгодном положении, он не запаниковал.

Молодец, Дима. Вместо этого он использовал силу и технику «моста». Выгнулся дугой, опираясь на затылок и пятки, и начал раскачиваться из стороны в сторону. Это движение позволило ему создать пространство между собой и Стояном.

В момент, когда хватка болгарина слегка ослабла, Дмитрий резко развернулся, используя силу бедер. Он буквально вывернулся из-под Стояна, не дав тому набрать очки за удержание. Неплохой пример защиты в партере.

Схватка приближалась к завершению. Оба борца были измотаны, но ни один не хотел уступать.

Время на исходе. Дима понимал, что нужно действовать решительно. Когда Стоян попытался провести очередную атаку, Толстолобиков хорошо подготовился.

Перехватив руку болгарского самбиста, Дмитрий мгновенно перешел в партер. Он обвил ноги вокруг корпуса Стояна, контролируя его движения. Одновременно с этим Толстолобиков захватил запястье соперника обеими руками.

Подготовка к проведению рычага локтя. Если получится, можно завершить схватку.

Дима начал медленно разгибать руку Стояна, создавая болезненное давление на его локтевой сустав. Болгарин пытался сопротивляться, но положение уже безвыходное.

Толстолобиков усилил давление, и Стоян понял, что продолжение борьбы может привести к травме. За мгновение до того, как локтевой сустав достиг критической точки, болгарский самбист хлопнул свободной рукой по ковру, признавая поражение.

Зрители захлопали и закричали. Молодец Дима, какой молодец. Я помнил, как он сомневался.

Теперь одержал тяжелую, но заслуженную победу. Оба спортсмена, тяжело дыша, пожали друг другу руки.

Наша команда ликовала. Степаныч уже готовился разбирать схватку. Впереди новые бои. Каждая деталь могла стать решающей на пути к золотой медали чемпионата мира.

Когда Дима сошел с ковра, я тоже подскочил к нему. Чтобы поздравить.

Дима тяжело дышал после изнурительной схватки. Его круглое лицо с раскраснелось от напряжения. Темные волосы взмокли от пота.

– Молодец, Димок! Отличная схватка, – сказал я, хлопнув приятеля по плечу. Я искренне радовался за товарища. Он и вправду хорошо потрудился.

Дима поднял голову. Карие глаза светились усталостью и удовлетворением.

– Спасибо, Витя. Нет, ты видел, что он творит? Я его бросаю, а он как кошка. Приземлился на четыре лапы. – ответил он с усталой улыбкой, обнажившей ряд белых зубов с небольшой щербинкой на переднем резце. – Когда теперь твоя очередь показать класс? Уже завтра? Теперь Тема?

Я кивнул. Да, теперь очередь Звеньева. Но я уже чувствовал, как напрягаются мышцы в предвкушении моих собственных поединков. Честно говоря, каждая победа товарищей увеличивала давление. Теперь нельзя подвести команду. Нельзя подвести страну.

– Ладно, давай успокоимся, – Дима отправился в раздевалку. – Я не могу стоять на месте. Распирает от эмоций.

Я подождал, когда выступят остальные члены нашей команды. Почти все выиграли схватки. Только Гена Шоров из Куйбышева проиграл борцу из Югославии.

После обеда состязания закончились. Мы вернулись в гостиницу. Перекусили и у нас выдался час свободного времени.

Многие из команды отправились спать. Тем более, что на улице жара. А я не хотел. Отправился пройтись по окрестностям.

Жаркий воздух Тегерана обволакивал тело. Горячий и сухой. Со стороны гор дул слабый ветерок.

Я вышел из гостиницы на улицы города. Одет в легкую белую рубашку и темные брюки.

Старался не выделяться в толпе. Хотя европейская внешность все равно привлекала внимание местных жителей. Они в упор рассматривали меня.

На углу базарчик. Самый настоящий, восточный такой. С глиняными прилавками, закрытыми коврами.

Проходя мимо базара, я невольно замедлил шаг. Яркие краски тканей, от глубокого пурпура до сочного изумруда, контрастировали с песочными оттенками зданий. Блеск медной посуды слепил глаза. Воздух был наполнен ароматами специй и жареного мяса.

Я остановился у небольшого прилавка, где продавались сувениры. Продавец, пожилой иранец с седой бородой и добрыми карими глазами, приветливо улыбнулся. Я выбрал маленькую шкатулку, украшенную замысловатой резьбой, для мамы и шахматную доску с комплектом фигур из слоновой кости, для отца. Для сестры яркий платок с изображением каравана верблюдов.

Мое внимание привлекла группа мужчин на углу улицы. Пятеро человек. Все одеты в традиционные иранские одежды. Здесь, на базарчике, это вполне уместно.

Но в поведении что-то казалось неестественным. Один из них, высокий мужчина с орлиным носом и пронзительным взглядом, говорил тихо, но настойчиво, часто оглядываясь по сторонам. Я отвернулся. Но приглядывал за ними.

Слегка напрягся. Отметил скрытую напряженность в их позах. Наверное, обычная торговая сделка. Хотя, может чего и недоброе задумали.

Ладно. Не мое дело. Я в чужой стране. Со своими порядками и обычаями. Не надо лезть не в свое дело.

Я развернулся и отправился обратно в гостиницу.

Вернулся в прохладный номер и переоделся для легкой тренировки. Тут есть спорткомплекс.

Можно размяться. Чтобы тело оставалось в полной боевой готовности.

Старался, чтобы движения были отточенными и экономными. Каждый бросок и захват старался сделать с абсолютной точностью.

Во время растяжки ко мне подошел Степаныч. Я сейчас отметил. Несмотря на возраст, фигура тренера сохраняла атлетичность бывшего борца.

– Как настрой, Витя? – спросил тренер, внимательно изучая меня. Голос, низкий и немного хриплый. Смесь заботы и требовательности.

Я выпрямился, посмотрел на Степаныча. Чего он хочет?

– Настрой боевой, Олег Степанович. Хоть сейчас на ковер, – ответил я, стараясь, чтобы голос звучал уверенно.

Степаныч кивнул, но его взгляд оставался серьезным.

– Хорошо. Помни, у тебя теперь важные схватки. Отдыхай и набирайся сил.

Он кивнул и пошел дальше. Чего это случилось?

Не похоже на тренера. Прям отеческая забота. Я поглядел вслед Степанычу. Что это с ним? Странный взгляд, честно говоря.

После тренировки я отправился отдыхать. Наконец-то смогу полежать. Надо и в самом деле восстановиться. Там же, в спорткомплексе я принял душ.

Когда поднимался на свой этаж, столкнулся в коридоре с молодой женщиной. Одета в строгий деловой костюм песочного цвета. Элегантно контрастировал с ее оливковой кожей. Темные волосы были собраны в аккуратный пучок. В руках она держала блокнот и ручку.

– Извините, – сказал я, инстинктивно переходя на английский. Мои волосы все еще влажные после душа, а футболка с логотипом советской сборной плотно облегала торс.

Женщина подняла глаза. Ого, какой у нее живой и пытливый взгляд

Огромные карие глаза за стеклами изящных очков. Лицо с правильными чертами и легким макияжем.

– Ничего страшного. Вы ведь из советской команды, верно? – спросила она с легким акцентом. Голос мелодичный, чуть приглушенный.

– Да, Виктор Волков, – я представился, слегка склонив голову.

– Фарида Ахмади, местная газета. Может быть, найдется минутка для короткого интервью? – спросила она с профессиональной улыбкой. Но в глазах вроде бы зажглись огоньки искреннего интереса.

Я на мгновение заколебался. Куратор из органов предупреждал, чтобы никаких контактов с прессой. Несанкционированных. Но плевать.

– Конечно, почему бы и нет? Только недолго.

Девушка указала на кресла в фойе этажа. Между ними как раз стоял круглый столик. Идеальное место для беседы.

Во время интервью Фарида задавала на удивление проницательные вопросы не только о самбо, но и о жизни в СССР вообще. Прошло все очень быстро.

Я старался оставаться политкорректным. Отвечал общими фразами. После окончания девушка мило улыбнулась. Убежала дальше по делам.

А я вернулся в свой номер. Комната небольшая, но уютная, с видом на оживленную улицу Тегерана. Дима до сих пор дрых в постели. Я тоже отрубился до вечера.

Переодеваясь к ужину, я вновь прокручивал в голове события дня. Надел свежую белую рубашку и темные брюки, стараясь выглядеть презентабельно, но не слишком официально.

Подойдя к зеркалу, я внимательно посмотрел на отражение. Взгляд решительный, но в глубине таилась тень беспокойства. Я провел рукой по коротко стриженным волосам, пригладив непослушный вихор.

– Красавец, готовый жених, – похвалил Толстолобиков. Он тоже принарядился. – Ты галстук умеешь завязывать?

Я помог ему завязать галстук. Мы вышли из номера и направились к лифту, чтобы спуститься в ресторан отеля.

Мы вошли в ресторан отеля по отдельности. Толстолобиков убежал к знакомым. Я чуть отстал.

Шаги заглушал мягкий ворс ковра. Золотистый свет хрустальных люстр отражался в начищенных до блеска столовых приборах. Аромат восточных специй смешивался с запахом свежевыпеченного хлеба.

Я на мгновение остановился, оглядывая зал. Быстро сканировал помещение. За большим столом в углу сидели несколько товарищей по сборной. Лима убежал как раз туда. А потом я заметил другое знакомое лицо.

за столиком у окна сидела Фарида Ахмади, задумчиво глядя на вечерний Тегеран. Свет уличных фонарей мягко очерчивал ее профиль.

Одета в элегантное вечернее платье цвета морской волны, которое красиво контрастировало с ее оливковой кожей. Темные волосы распущены, мягкими волнами спадая на плечи.