Текст книги "Лунный зверь"

Автор книги: Альфред Элтон Ван Вогт

сообщить о нарушении

Текущая страница: 23 (всего у книги 24 страниц)

– Это вполне понятно, – сказал с удовлетворением Контролер, и двойник Брендера торжествующе улыбнулся. – Теперь мы можем использовать этого андроида для создания универсальной величины, и Калорн вскоре будет освобожден. – Он громко рассмеялся вслух. – Бедняга андроид сейчас гневно протестует, что его уничтожат, но ведь в конце концов он просто машина, да к тому же не лучшая. Кроме того, он мешает мне хорошо принимать твои мысли. Послушай его крики, когда я буду придавать ему новую форму.

После этих слов, сказанных с холодной жестокостью, по спине Брендера пробежали мурашки, спустив его с абстрактных высот, где он витал, к реальному положению дел. Благодаря продолжительной напряженной работе мозга он отчетливо увидел то, что раньше ускользало от его внимания.

– Одну минутку, – произнес он. – Как получается, что этот робот, созданный в вашем мире, живет в моем временном измерении, в то время как Калорн продолжает жить в вашем?

– Очень хороший вопрос. – На лице существа появилась торжествующая ухмылка. Контролер продолжал: – Потому что, мой дорогой Брендер, тебя обманули. Да, действительно, Калорн живет в нашем временном измерении, но это произошло вследствие короткого замыкания в нашей машине. Устройство, созданное Калорном, было достаточно велико, чтобы перенести его, однако не имело механизма адаптации, чтобы приспособить его к любому новому пространству, куда он проникнет. В результате он перенесся в ваше измерение, но при этом не адаптировался. Но это, конечно, возможно для нас, его помощников, и мы способны перенести такой небольшой предмет, как андроид, хотя о самом устройстве мы знаем не больше тебя.

Короче говоря, мы могли бы использовать то, что от нее осталось, но тайна ее конструкции запрятана в нашем собственном суперметалле и в мозгу Калорна. Ее изобретение Калорном явилось одной из тех случайностей, которые, по теории вероятности, происходят раз в миллионы лет. Теперь, когда ты дал нам способ вернуть назад Калорна, мы сможем построить бесчисленное множество межпространственных машин. И наша цель – установить господство над всеми пространствами, всеми мирами – в особенности обитаемыми. Мы собираемся стать абсолютными правителями всей Вселенной.

Иронический голос умолк, и Брендер продолжал лежать, охваченный ужасом. И ужас этот был вызван двумя причинами – чудовищным планом Контролера и мыслью, которая стучала у него в мозгу. Он застонал, осознав, что эта предостерегающая мысль будет перехвачена автоматически принимающим его мысли мозгом робота. «Погоди, – мысленно произнес он. – Тут добавляется новый фактор – время…»

Существо пронзительно закричало, когда его силой заставили менять форму. Крик перешел в всхлипывание, потом существо умолкло. На серо-коричневой поверхности песка и суперметалла лежало загадочное устройство из блестящего металла.

Металл светился; а затем устройство воспарило. Оно поднялось к кончику стрелы и нависло над зеленым пламенем луча йеис.

Брендер схватил свой антигравитационный диск и вскочил на ноги. Это резкое движение подняло его на несколько сотен футов в воздух. Реакторы плюнули огнем, и он стиснул зубы, ощущая боль от ускорения. А под ним огромная дверь начала открываться все быстрее и быстрее, уподобляясь маховому колесу. Песок бросало во все стороны, словно в миниатюрном шторме.

На полной скорости Брендер отлетел в сторону – и вовремя. Сначала центробежная сила вышвырнула с огромного колеса машину-робота. Потом дверь отделилась от здания и, завращавшись с невероятной скоростью, стремительно начала подниматься вверх и исчезла вдали.

Из мрака усыпальницы вылетело облачко черной пыли. Пытаясь подавить свой страх, вспотев, но чувствуя огромное облегчение, Брендер подлетел туда, где робот упал на песок. Теперь там вместо сверкающего металла лежал кусок потускневшего от времени металлолома. Потом этот тусклый металл слегка засветился и принял квазичеловеческую форму. Тело осталось серым, сморщенным, словно вот-вот готовое от старости развалиться на куски. Андроид попытался встать на сморщенных ногах, но это закончилось тем, что он остался лежать, уже совершенно неподвижно. Его губы шевелились, бормоча:

– Я принял твое предупреждение, но я не позволил им узнать его. А теперь Калорн мертв. Они поняли, в чем дело, когда это случилось. Настал конец Времени…

Оно умолкло, и Брендер продолжил:

– Да, настал конец Времени, когда поток на мгновение перестал быть вечным – дошел до точки события, случившегося несколькими минутами раньше.

– Я… только частично… был под их… влиянием, Калорн все время… Даже если бы им повезло… потребовались бы годы, прежде чем… они изобрели бы другую машину… и один год у них – миллиарды… ваших… Я не сказал им… Я принял твою мысль… и не позволил… им…

– Но почему ты сделал это… Почему?

– Потому что они заставляли меня страдать. Они собирались уничтожить меня. Потому что… я полюбил… людей. Я был… кем-то!

Тело медленно растеклось в лужицу серой лавы. Потом эта лава сморщилась и распалась на сухие хрупкие кусочки. Брендер коснулся одного из кусочков, и тот рассыпался в пыль. Он посмотрел на мрачную пустынную котловину и вслух пожалел чудовище:

– Бедный Франкенштейн!

После чего повернулся и полетел к далекому космическому кораблю.

Пятый вид: Загадочное чудовище
Воскресшее чудовище

Огромный корабль завис на высоте четверти мили над одним городом. Поверхность внизу подверглась космическому опустошению. Медленно опускаясь в энергетическом коконе-сфере, Энаш увидел, что здания уже начали рассыпаться от ветхости.

– Никаких следов военных действий! – ежеминутно в его ушах раздавался бестелесный голос автомата. Энаш перенастроил его.

На земле он отключил поле своего кокона, и когда защитный экран исчез, он оказался на окруженном стенами участке, поросшем бурьяном. Рядом с наклонившимся зданием в высокой траве лежало несколько скелетов. Это были скелеты длинных, двухногих и двуруких существ, и у каждого к верхнему тонкому спинному хребту крепился скелет. Все эти скелеты, по всей видимости, взрослых существ, казались прекрасно сохранившимися, но когда он нагнулся и прикоснулся к одному из них, то тут же весь сустав рассыпался в прах. Распрямившись, он увидел, как поблизости приземляется Йоал. Энаш подождал, пока историк не выйдет из своего кокона, после чего сказал:

– Как, по-твоему, может, нам следует воспользоваться методом воскрешения давно умерших?

Йоал задумался.

– Ярасспрашивал многих, кто совершал посадки здесь, и все утверждали, что эта планета какая-то не такая, здесь что-то не так. Ничто живого не уцелело – даже насекомых! Мы должны выяснить, что здесь случилось прежде, чем начать колонизацию.

Энаш ничего не возразил на эти слова. Слабый ветерок шелестел листьями росших неподалеку деревьев. Он махнул рукой в сторону деревьев. Йоал кивнул и сказал:

– Да, растительная жизнь процветает, но ведь растения в конце концов реагируют совсем иначе, чем активные формы жизни.

Тут их прервали.

– В центре города обнаружен музей, – произнес голос из приемника Йоала. – На его крыше расположен красный маяк.

– Я отправлюсь вместе с тобой, Йоал, – сказал Энаш. – Там могут оказаться скелеты животных и разумных существ на различных стадиях эволюции. Но ты так и не ответил на мой вопрос: собираешься ли ты воскрешать этих существ?

– Я намерен обсудить этот вопрос на Совете, – ответил Йоал, растягивая слова, – но мне кажется, ответ не вызывает сомнений. Мы должны узнать причину этой катастрофы. – Он как-то неуверенно обвел полукруг одним своим щупальцем. Потом добавил: – Конечно, действовать мы будем осторожно, начиная с самых ранних ступеней эволюции. Отсутствие скелетов детей указывает на то, что раса достигла индивидуального бессмертия.

Совет собрался для осмотра экспонатов. Энаш знал, что все это простая формальность. Решение уже было принято. Будет начато воскрешение. Помимо всего прочего, они были заинтригованы. Космос так огромен, межзвездные путешествия длятся очень долго, кажутся такими тоскливыми, и поэтому при приземлении их всех охватывает волнение и нетерпение и оживают их надежды на обнаружение новых форм жизни, которых можно изучить…

Музей выглядел как все музеи. Высокие сводчатые потолки, огромные залы. Пластиковые фигуры странных зверей, множество артефактов – их было слишком много, чтобы все осмотреть и понять за столь короткое время. Эволюция расы была представлена последовательными группами реликтов. Энаш рассматривал их вместе с остальными и обрадовался, когда они добрались, наконец, до ряда скелетов и мумий. Он уселся за силовым экраном и наблюдал, как специалисты-биологи вытаскивали из каменных саркофагов одну мумию. Она была перебинтована в несколько слоев полосами материи, но биологи и не думали разворачивать истлевшую ткань. Просунув пинцет, они отломили только небольшой кусочек черепа – как и требовалось при этой процедуре. Несмотря на то, что годилась любая часть скелета, самые лучшие результаты, наиболее полная реконструкция получались, когда использовались определенные участки черепа.

Главный биолог Хамар объяснил, почему было выбрано именно это тело.

– Химические вещества, использованные для сохранения этой мумии, свидетельствуют о зачаточном состоянии химии. Резьба же на саркофаге указывает на то, что это примитивная и немеханическая цивилизация. У таких цивилизаций не могут получить особенное развитие потенциальные возможности нервной системы. Наши специалисты по языкам проанализировали записи говорящих машин, имеющихся во всех разделах выставки, и, хотя языков оказалось множество (есть даже запись, сделанная на древнем языке, на котором говорили в то время, когда жило это существо), они без особого труда расшифровали все понятия, а затем настроили наш универсальный переводчик так, что тот переведет слова любого желающего поговорить с воскресшим существом на его язык. Разумеется, машина сделает и обратный перевод. Ага, я вижу, что мы уже готовы начать воскрешение первого тела.

Энаш вместе с остальными внимательно наблюдал за действиями биологов: те закрепили крышку пластикового воскресителя, после чего начался собственно процесс воскрешения. Он почувствовал, как внутри все напряглось. Все происходило так, как должно было быть. Через несколько минут оживший древний обитатель этой планеты встанет и уставится в удивлении на них. Научный метод воскрешения был прост и безотказен.

Из тьмы бесконечно малых величин возникает жизнь. Уровень зарождения и умирания жизненных форм и… не жизни – в этих смутно отличимых границах вещество легко переходит из одного состояния в другое. Из состояния органики в неорганику, либо же наоборот. Электроны не бывают живыми или неживыми. Атомам ничего не известно об одушевленности или неодушевленности. Но когда атомы образуют молекулы, то достаточно одного шажка, одного крошечного шажка, чтобы возникла жизнь… если жизнь вообще зарождается. Один шажок – а потом тьма. Или жизнь.

Камень или живая клетка. Крупица золота или травинка, пески океана или столь же бесчисленные крошечные живые существа, обитающие в бездонных глубинах рыбьего царства. Разница возникает в сумеречной зоне зарождения материи. Именно там каждая живая клетка обретает присущую ей форму. Если у краба оторвать ногу, то на месте оторванной вырастает новая. Червь вытягивается, и вскоре происходит деление его пополам и возникают два червя, оба идентичных друг другу, с двумя пищеварительными системами, таких же прожорливых, как и родитель, целых, ничуть не поврежденных этим делением. Из каждой клетки можно воссоздать все существо. Каждая клетка «помнит» это целое в мельчайших и немыслимых подробностях, и никакими словами невозможно описать их.

Но весь парадокс заключается в том, что память не является органической. Обыкновенный воск запоминает звуки. Магнитная лента легко воссоздает голос человека, жившего много лет назад. Память – физиологический отпечаток, след на материи, и поэтому при желании можно сделать так, что клеткивоспроизведут те же образы в том же ритме.

И вот сейчас в ответ на действия воскресителя мультиквадриллионы образов-формул памяти существа-мумии устремились в машину. И, как всегда, память была воссоздана неповрежденной.

Воскрешенный моргнул и открыл глаза.

– Значит, это правда, – вслух сказал он, и эти слова тут же были переведены на язык гэнейцев.. – Смерть – это просто врата к другой жизни… но где же мои приближенные? – Последнюю фразу он произнес жалобным тоном.

Он сел, потом выбрался из аппарата, крышка которого автоматически поднялась, когда он ожил. Он увидел своих воскресителей. И замер как вкопанный, но только на секунду. Воскрешенный был горд и обладал особым высокомерием, мужеством, которое и пришло ему сейчас на помощь. Он неохотно опустился на колени, простерся ниц, но тут, должно быть, сомнения закрались в его душу.

– Вы – боги Египта? – Он поднялся на ноги. – Нет, вы вовсе не похожи на них! А я не кланяюсь безымянным демонам.

– Убейте его! – приказал капитан Горсид.

Двуногое чудовище, дергая конечностями, растаяло в пламени лучевого оружия.

Вскоре на ноги поднялся второй воскрешенный, бледный, дрожащий от страха.

– О Господи, клянусь, я не прикоснусь больше к этой проклятой дряни! Подумать только, разговаривать с розовыми слонами…

Йоала его слова заинтриговали:

– О какой дряниты говоришь, воскрешенный?

– Самогонке, отраве во фляжке из заднего кармана, спиртное, которым меня накачали во время того разговора… О Господи!

Капитан Горсид вопросительно посмотрел на Йоала:

– Стоит задерживаться на нем?

Йоал несколько секунд раздумывал.

– Я заинтригован. – Он обратился к воскрешенному:

– Допустим, я скажу вам, что мы посетители с другой звезды. Как вы отреагируете?

Воскрешенный вылупился на него. Он был явно в замешательстве, но страх оказался сильнее.

– Послушайте, – начал он, – я ехал по своим делам. Признаюсь, я опрокинул пару лишних рюмок, но во всем виновато спиртное. Клянусь, я не видел никакой другой машины… Если теперь так наказывают водителей за то, что они садятся пьяными за руль, то, ладно, ваша взяла. Пока я жив, больше не выпью ни капли, только отпустите меня.

– Он управлял «автомобилем», – пояснил Йоал, – и совершенно не думает о нем. Во всяком случае, никаких машин мы не видели. Туземцы даже не побеспокоились сохранить их в музеях.

Энаш заметил, что каждый ждет, что кто-нибудь другой сделает какой-либо комментарий, и решил сам прервать наступившее было молчание:

– Попроси его описать автомобиль. Как он работает?

– Вот теперь совсем другое дело, – заметил воскрешенный. – Скажите, куда вы клоните, задавайте вопросы, пожалуйста, и я все объясню. Я могу так напиться, что в глазах начинает двоиться, но все равно смогу вести машину. Как она работает? Ну, просто включаешь стартер и давишь на газ.

– Газ, – повторил техник-лейтенант Виид. – Двигатель внутреннего сгорания. Все ясно.

Капитан Горсид махнул охраннику с лучевым оружием.

Когда встал третий воскрешенный, он задумчиво рассматривал пришельцев некоторое время.

– Со звезд? – наконец спросил он. – У вас есть какая-то система, или вы попали сюда случайно?

Гэнейские советники, собравшиеся в этом зале, где вершилась судьба воскрешенных, неловко заерзали в своих изогнутых креслах. Энаш заметил, что Йоал поглядывает на него. Выражение потрясения в глазах историка встревожило метеоролога. Он подумал: «Слишком быстро этот двуногий приспособился к новой ситуации, такое поразительное понимание реальности происходящего просто ненормально. Ни один гэнеец не способен так быстро отреагировать».

– Скорость мысли не обязательно признак превосходства, – произнес главный биолог Хамар. – И медленно думающий осторожный мыслитель занимает свое место в иерархии интеллекта.

И тут Энаш вдруг невольно подумал: «Дело не в скорости, а в правильности и точности выражения мысли». – Он попытался представить себя на месте воскрешенного, смог бы он сразу же осознать значение присутствия инопланетян со звезд. Нет, не смог бы.

Впрочем, он тут же забыл об этом мысли: воскрешенный выбрался из машины. Под пристальными взглядами инопланетян он быстро прошел к окну и бросил взгляд наружу. Всего один короткий взгляд, а потом он повернулся к ним.

– Везде то же самое? – спросил он.

И снова скорость его понимания ситуации произвела на пришельцев впечатление. Наконец Йоал ответил:

– Да. Опустошение. Смерть. Развалины. Имеете ли вы представление, что же случилось?

Воскрешенный вернулся к ним и остановился перед энергетическим экраном, который окружал гэнейцев.

– Могу я осмотреть музей? Я должен прикинуть, в какой я эпохе. Когда я был жив, у нас были кое-какие средства уничтожения, но вот какое из них было применено, зависит от того, сколько времени прошло.

Советники посмотрели на капитана Горсида, тот несколько секунд колебался, потом обратился к охраннику с лучевым оружием:

– Следи за ним! – Затем повернулся к воскрешенному. – Нам ясны ваши намерения. Вам хочется взять контроль над ситуацией и обеспечить свою безопасность. Позвольте мне предупредить вас: не делайте лишних движений, и тогда все будет нормально.

Поверил воскрешенный в эту ложь или нет, он никаким образом этого не выказал. Ни единым взглядом, ни единым жестом он не показал, что заметил оплавленный пол там, где лучевое оружие сожгло двух его предшественников. С выражением интереса на лице он прошествовал к ближайшей двери из зала, оглядел еще одного охранника, который там дожидался его, после чего медленно перешагнул порог. Вслед за ним вышел и первый охранник, а потом с места сдвинулся передвижной энергетический экран, и лишь после этого, наконец, последовала вереница советников.

Энаш третьим перешагнул через порог. В этом зале располагались скелеты и пластмассовые модели животных. Следующий зал Энаш назвал, за неимением лучшего термина, «цивилизованным». В нем были выставлены предметы из одного периода, и все говорило о высоком уровне развития техники и культуры. Он осмотрел несколько машин, когда они в первый раз прошли по залу, и подумал: «Атомная энергия». Подобная мысль пришла в голову не одному только Энашу. За спиной капитан Горсид сказал воскрешенному:

– Вам же запретили прикасаться к чему бы то ни было. Одно лишнее движение – и охранники откроют огонь.

Тот спокойно стоял посреди зала. Несмотря на чувство тревожного любопытства Энаша привело в восхищение его спокойствие. Наверное, он знал, какой будет его судьба, но все равно стоит и смотрит на них с задумчивым видом. Наконец воскрешенный уверенно произнес:

– Дальше не нужно идти. Возможно, вам удастся лучше меня определить, сколько прошло времени с момента, когда я родился и когда были построены эти машины. Вон там я вижу прибор, который, судя по табличке над ним, подсчитывает взрывающиеся атомы. Как только взорвется определенное их количество, автоматически отключается источник питания для того, чтобы предотвратить цепную реакцию, – на точно рассчитанный промежуток времени. В мое время у нас были тысячи грубых устройств для замедления ядерной реакции, но понадобилось две тысячи лет с начала атомной эры, чтобы создать подобное устройство. Можете ли вы сделать сравнительный расчет?

Советники посмотрели на Виида. Техник-лейтенант раздумывал над ответом. Наконец он неохотно признался:

– Девять тысяч лет назад у нас были тысячи способов замедления ядерных взрывов. – Он замолчал, потом, растягивая слова, продолжал: – Никогда не слышал о приборе, который был создан только для подсчета атомов.

– И все же, – шепотом сказал астроном Шури, почти неслышно, – эта раса была уничтожена.

Последовала пауза, которая закончилась, когда Горсид обратился к ближайшему охраннику:

– Убей чудовище!

Но в этот миг охранник рухнул вниз в вспышке пламени. И не только он один, но и все остальные охранники! Они одновременно были сражены голубым лучом. Этот луч лизнул по экрану, отпрянул, потом рванулся еще яростней, снова отпрянул, разгораясь все ярче. Сквозь огненную завесу Энаш увидел, что воскрешенный отступил к дальней двери, а экран прибора, подсчитывавшего атомы, загорелся ярким синим светом.

Капитан Горсид закричал в переговорное устройство:

– Все выходы охранять, держать наготове лучевое оружие! Подвести корабли поближе и уничтожить чужака при помощи тяжелых пушек.

– Мысленный контроль, – сказал кто-то. – Нечто вроде мысленного контроля. На что же это мы натолкнулись?

Они попятились. Синий луч уже был у потолка, пытаясь пробиться через экран. Энаш бросил последний взгляд на прибор. Наверное, он все еще подсчитывал атомы: теперь его экран был темно-синим. Вместе с остальными Энаш помчался в зал, где проводились воскрешения. Там они оказались под защитой еще одного энергетического экрана и, уже в безопасности, они вошли в свои купола и, пронесясь стрелой мимо дверей, достигли корабля. Когда огромный звездолет воспарил над городом, вниз из него была сброшена атомная бомба, а потом гриб взрыва и пламя скрыли от пришельцев музей и весь город.

– Но мы по-прежнему не знаем, почему погибла эта раса, – прошептал Йоал на ухо Энашу, когда затихли раскаты чудовищного взрыва.

Бледно-желтое солнце медленно поднималось над горизонтом утром третьего дня после взрыва бомбы, на восьмой день после посадки. Энаш вместе с остальными спустился в новый город. Он решил выступить против продолжения новых воскрешений.

– Как метеоролог, – сказал он, – я заявляю, что для гэнейской колонизации эта планета вполне безопасна. Я не понимаю, к чему нам дальше рисковать. Эта раса познала тайны собственной нервной системы, и мы не можем позволить…

На этом месте его прервали. Это был биолог Хамар.

– Если им столько уже стало известно, – сухо заметил он, – то почему они не переселились на другую звездную систему и не спасли себя от гибели?

– Полагаю, – произнес Энаш, – что вполне могло случится такое, что ими так и не был открыт наш способ обнаружения звезд, имеющих планеты. – Он с серьезным видом обвел взглядом круг друзей. – Мы ведь сами признали, что это открытие – уникальное и случайное, и это результат не столько силы ума, сколько удачи.

Тут он увидел выражения на их лицах и понял, что они не согласны с его доводами. Мысленно представив, как эта великая раса встречает свою смерть, он почувствовал собственное бессилие предотвратить неизбежную катастрофу. Наверное она случилась быстро, но все же не так быстро, чтобы они не узнали о ней – слишком уж много скелетов лежали на открытых местах в садах великолепных домов, словно мужья с женами вышли из дома специально для того, чтобы встретить гибель своего народа. Он попытался обрисовать эту картину советникам – картину последнего дня, случившегося давным-давно, когда целая раса спокойно встретила свою гибель. Но это ему не удалось: советники нетерпеливо заерзали на своих сиденьях за несколькими рядами энергетических экранов, и капитан Горсид сказал:

– Что же именно, Энаш, вызвало у вас такую эмоциональную реакцию?

Энаш несколько секунд раздумывал над ответом. Он не думал, что тут дело в эмоциях. И не понимал природу этой навязчивой идеи, столь незаметно она овладевала им. И внезапно он вдруг понял.

– Тот, третий воскрешенный, – ответил он, растягивая слова. – Я увидел, как он стоит за завесой пламени, в дверях, с любопытством наблюдая за нашим поспешным бегством. Его мужество, спокойствие, ловкость, с которой он нас одурачил, – в этом-то все дело.

– И это привело его к смерти! – заметил Хамар.

Все захохотали.

– Послушайте, Энаш, – добродушно произнес Мейярд, помощник капитана. – Не станете же вы утверждать, что существа этой расы храбрее нас, или что, несмотря на все предпринятые предосторожности, нам нужно бояться одного человека?

Энаш ничего не ответил; он чувствовал себя глупо. Открытие того, что он может ощущать эмоции, привело его в замешательство. Он не хотел выглядеть неблагоразумным в их глазах. Он сердито произнес последнее возражение:

– Я хочу только сказать одно: ваше желание узнать, что же случилось с погибшей расой, вовсе не кажется мне таким уж существенно важным.

Капитан Горсид махнул рукой биологу.

– Приступайте к оживлению.

Потом он обратился к Энашу:

– Разве можем мы вернуться на Гэну и рекомендовать массовое переселение сюда – а потом признаться, что мы так и не завершили здесь исследования? Мой друг, это невозможно.

Это был старый довод, но Энаш неохотно сейчас признал, что и эта точка зрения тоже имела свой смысл. Но он тут же забыл обо всем: шевельнулся четвертый воскрешенный.

Он встал, а затем исчез.

Последовало молчание пораженных ужасом, удивленных пришельцев. Потом капитан Горсид резко сказал:

– Он не мог покинуть этот зал. Мы знаем это. Он где-то здесь.

Гэнейцы вокруг Энаша привстали из своих кресел и принялись всматриваться в пространство под куполом энергетического экрана. Охранники стояли, безвольно опустив щупальца с лучевым оружием. Краем глаза Энаш увидел, как один из техников, обслуживавших защитные экраны, подозвал к себе Виида, и тот наклонился к нему. Потом он с хмурым видом вернулся и сказал:

– Мне сказали, что когда он исчез, стрелки приборов прыгнули на десять делений. Это уровень внутриядерных процессов.

– Во имя древнего гэнейца! – прошептал Шури. – Вот мы и столкнулись с тем, чего всегда боялись.

Горсид закричал в микрофон:

– Уничтожить все локаторы на звездолете. Уничтожить, вы слышите!

Он повернулся к советникам со сверкающими глазами.

– Шури, – громко произнес он, – кажется, они не понимают. Отдай сам приказ своим помощникам. Все локаторы и воскресители должны быть уничтожены.

– Скорее, скорее! – слабым голосом поторопил помощников Шури.

Когда это было выполнено, они перевели дух. Появились хмурые улыбки и напряженное удовлетворение.

– По крайней мере, – заметил помощник капитана Майярд, – теперь ему не удастся обнаружить Гану. Наша великая система обнаружения солнц с планетами останется нашим секретом. Мы можем не опасаться возмездия…

– Он замолчал, потом продолжил, растягивая слова: – Что это я тут несу? Мы ведь ничего не сделали здесь, мы не несем ответственность за катастрофу, которая случилась с обитателями этой планеты.

Но Энаш знал, что Майярд хотел сказать. На поверхность сознания в подобные моменты пробивается чувство вины – призраки всех уничтоженных гэнейцами рас: беспощадная воля, наполняющая их, когда они совершили первую посадку, следующее вслед за тем уничтожение того, что находится на планете. Темная бездна тихой ненависти и ужаса, разверзающиеся за ними повсюду; дни конца света, когда они безжалостно облучали ничего не подозревающих миролюбивых жителей планеты – все это скрывалось в словах Майярда.

– Я по-прежнему отказываюсь поверить в то, что ему удалось сбежать, – сказал капитан Горсид. – Он здесь. Дожидается, что мы приспустим свои экраны, чтобы сбежать. Что ж, не будем этого делать.

Они в терпеливом молчании заерзали в своих креслах, ощущая пустоту под защитным куполом. Воскреситель покоился на своих металлических подставках. Но больше ничего там не было. Ни одного блика неестественного света, ни тени. Ослепительно сверкающие желтые лучи солнца проникли через окна в комнату, не оставляя места, где можно было бы спрятаться.

– Охрана, – сказал Горсид, – уничтожить этот воскреситель. Я не думаю, что он может вернуться и осмотреть его, но мы не можем рисковать.

Машина взорвалась в яростном белом пламени.

И Энаш, почему-то надеявшийся, что смертоносная энергия заставит двуногое чудовище появиться, почувствовал, что его надежды медленно гаснут внутри него.

– Но куда он мог сбежать? – прошептал Йоал.

Энаш повернулся, чтобы обсудить этот вопрос. Во время поворота он увидел чудовище, стоявшее под деревом в двадцати футах и внимательно их рассматривавшего. Наверное, именно в эту секундуон и появился: все советники одновременно открыли рты и отпрянули. Один из техников, проявляя величайшую находчивость, установил между гэнейцами и чудовищем энергетический экран. Существо медленно направилось вперед. Воскрешенный, стройный человек, держал свою голову запрокинутой назад. Глаза его сияли, будто освещенные внутренним огнем.

Приблизившись к экрану, он остановился и, протянув руку, прикоснулся к нему пальцами. Экран вспыхнул, а потом начали переливаться краски, и экран затуманился. Затем краски стали ярче и сложились в сложный узор объемной фигуры, которая обхватила человека с головы до земли. Через несколько секунд все было кончено: туман прояснился, узор исчез, а воскрешенный уже прошел через экран.

Он рассмеялся – звук был странно мягким – потом посерьезнел.

– Когда я впервые пробудился, ситуация эта меня заинтриговала. Весь вопрос в том, что же мне делать с вами.

Эти слова, раздавшиеся в неподвижном утреннем воздухе этой планеты мертвецов, показались Энашу приговором судьбы. Чей-то голос разорвал тишину, такой напряженный и неестественный, что лишь через несколько секунд он узнал его: это был капитан Горсид.

–  Убейте его!

Когда бластеры прекратили свою бесполезную пальбу, неуничтожимое чудовище все также оставалось стоять. Потом воскрешенный медленно направился вперед, пока не оказался всего в шести футах от ближайшего гэнейца. Энаш располагался сзади всех. Человек начал, растягивая слова:

– Напрашиваются два решения: одно – основанное на благодарности за мое воскрешение, другое – на действительном положении дел. Я знаю, кто вы и для чего вы здесь. Да, мне известноо вас – к вашему несчастью. Трудно быть милосердным по отношению к вам. Что ж, попробую, – продолжал он, – давайте допустим, что вы откроете мне тайну локатора. Разумеется, теперь, когда система уже существует, мы никогда не попадемся так глупо, как в тот раз.

Энаш погрузился в собственные думы, его разум так лихорадочно работал, рассматривая возможные последствия катастрофы, что, казалось, в нем не осталось места ни для чего другого. И все же часть его внимания сейчас отвлеклась от волновавших его проблем.

– Что случилось? – спросил он.

Человек изменил краски. Его голос стал глухим от эмоций, которые пробудил в нем тот далекий день.

– Ядерная буря. Она пришла из глубин космоса, захватив весь этот край нашей Галактики. В диаметре она имела примерно девяносто световых лет, гораздо больше того, что было нам доступно. Мы не могли спастись от нее. Мы обходились без космических кораблей, и поэтому у нас не было времени построить их. Кастор, единственная звезда с планетами, которую мы смогли обнаружить, тоже оказался на пути бури. – Он замолчал на несколько секунд. – Итак, секрет локатора?

Сидевшие вокруг Энаша советники перевели дух.