Текст книги "Оружейные лавки империи Ишер (сборник)"

Автор книги: Альфред Элтон Ван Вогт

сообщить о нарушении

Текущая страница: 24 (всего у книги 57 страниц)

И вместе с тем, как ни странно, не ослабевала его собственная надежда хоть каким-то образом выжить, несмотря на явную решимость этих существ покончить с ним. Как их перехитрить? Он склонялся к тому, что придется руководствоваться их собственным, строго логическим подходом к жизни. Ничего другого он не видел, кроме этого весьма сомнительного шанса, над которым стоило подумать. Хотя их научные достижения могут все свести к нулю.

«А теперь приготовься к следующей фазе!»

Вроде бы он лежал под источником яркого света и не мог сообразить, происходит это в действительности или только кажется ему по их воле. Тело удобно располагалось в чем-то вроде гроба, сколоченного по фигуре. От такой мысли его передернуло, но он взял себя в руки. Лежал он спокойно, полный твердой решимости довести задуманное до конца. Источник света висел над ним среди кромешной тьмы. Или, подумалось вдруг с удивлением, наоборот – это он сам висит над источником? А какая, собственно, разница? Был только свет, ярко сияющее пятно, окруженное чернотой. Он долго смотрел на него, стараясь разобрать, белый это цвет или не совсем белый, и решил: цвет неопределенный, во всяком случае не теплый.

И вдруг вздрогнул от боли. Ему показалось, что боль от нестерпимого жара, но сознание подсказало: от холода. Свет был ледяной.

То, что с ним происходило, смахивало на сигнал, на подсказку.

«Эмоция суть проявление энергии! Она действует мгновенно, расстояние для нее не преграда. Причина, по которой связь между близнецами утратила интенсивность, заключалась в них самих – они были уверена, что связь обязательно угаснет. Эта уверенность шла не от ума. Их взаимодействующие нервные системы естественно реагировали на увеличивающееся расстояние, когда один из них отправился к Альфе Центавра. И они инстинктивно разорвали эту связь, хотя эмоциональное восприятие друг друга остаюсь прежним. Так как сейчас душа Дэна Милана слилась с твоей, ты и должен восстановить эту связь».

Все произошло мгновенно. Хедрок очнулся и увидел, что лежит в зеленой траве на берегу ручья. Быстро текущая вода бурлила и пенилась, ударяясь о камни. Легкий ветерок обдувал лицо, и над горизонтом, вдали за деревьями, вставало солнце. Вокруг на земле были разбросаны какие-то приборы и коробки, а неподалеку спали четверо мужчин. Ближайший к нему был Джилом Ниланом. Не теряя самообладания, Хедрок мучительно думал: «Спокойно, дурья башка, тебе это только кажется. Это их штучки. Джил находится в песках, на странной планете, летящей в преисподнюю. А это мир мечты, Эдем, Земля в чудесную летнюю пору».

Прошло несколько минут. Джил Нилан продолжал спать, лицо его горело, дыхание было шумным и прерывистым, как будто он не мог набрать в легкие достаточно воздуха, как будто жизнь возвращалась рывками и с большим трудом. В мозгу Хедрока слабо прозвучало: «Пить, о боже, пить!» Эго была не его мысль. Хедрок бросился к ручью. Сложенные пригоршнями ладони так дрожали, что он дважды расплескал на траву драгоценную воду. Наконец самообладание взяло верх, и он нашел среди коробок какую-то посудину. Долго тоненькой струйкой вливал в рот Джила Нилана воду и смачивал ему лицо.

Истощенное тело содрогалось в приступах жуткого кашля. Затекшие мускулы судорожно разжимались и постепенно отходили. Хедрок с блеском в глазах настойчиво боролся за эту жизнь. Он чувствовал, как медленно бьется сердце Джила, как возвращающиеся издалека мысленные образы с трудом проникают в мозг. Восстанавливаюсь та сенсорная связь, которая до сих пор принадлежала только братьям-близнецам. Джил пришел в себя и зашевелился.

«Эй, Дэн, старый чертяка, – Хедрок уловил мысль Джила, – откуда ты взялся?»

– С Земли, – вслух произнес Хедрок, и ветерок, веявший в лицо, унес слова. Еще успеет объяснить, что он не Дэн.

Ответ, казалось, успокоил Джила. Он вздохнул, еле заметно улыбнулся и погрузился в глубокий сон.

Хедрок начал перебирать коробки в поисках декстрозы. Нашарив пузырек с таблетками быстро усвояемой пищи, он положил одну в рот Джила. Пускай постепенно рассасывается. Ну вот, сделал все, что мог, пора заняться другими. Он всех немножко напоил, всем дал по таблетке. И тут до него дошел новый импульс. Как видно, паута! обменивались мыслями.

«…Любопытно – он и другим помог. Здесь не только искусственно вызванная реакция сострадания друг к другу у однояйцевых близнецов, а проявление невероятных эмоций».

Этот идиотский комментарий выбил Хедрока из колеи. Едва он занялся нужным делом, позабыв о пауках, как те не преминули напомнить о себе. Он поднял голову к голубому небу, к великолепному желто-белому солнцу – в этот момент он ненавидел их лютой ненавистью. И, кажется, готов был, совсем как дикарь, потрясать кулаками и выкрикивать проклятия в адрес злых духов, притаившихся на небесах.

Успокоившись, вновь покормил своих подопечных – на сей раз концентратом быстро усвояемого фруктового сока, разведенного водой. Один из них, худой красивый человек, настолько пришел в себя, что, недоуменно глядя на него, улыбнулся, но ничего не спросил, и Хедрок, в свою очередь, промолчал. Когда пациенты опять погрузились в сон, он выбрал самое высокое дерево, залез на него и оглядел окрестности. Взору открылись наплывающие друг на друга холмы и далекий, еле видимый в дымке отблеск водного пространства. Его внимание привлекли желтые пятна на дереве в четверти мили от залива.

Он спустился на землю и отправился вниз по течению ручья. Идти пришлось дальше, чем представлялось вначале, и когда он вернулся с полной коробкой плодов, солнце уже миновало зенит. Прогулка пошла на пользу – он размялся и почувствовал себя лучше. В голове мелькнула трезвая мысль: Джил и Кершоу – если один из них Кершоу, – наверное, бывали на этой планете раньше. Значит, пробовали здешние желтые плоды и смогут сказать, когда будут в состоянии, съедобны ли они. А может быть, где-нибудь в коробках есть карманный анализатор?..

Может, и есть, только найти не удалось. Зато попалось много всякого оборудования, включая информатор для записи на диски сведений о новых планетах и землях. Они, вероятно, оставили немало таких Дисков там, где побывали. Солнце шло к закату – прямо за запад, по нашим понятиям, невесело подумал Хедрок. Далеко за полдень на востоке взошло второе светило, меньшего размера и не столь яркое. На какое-то время потеплело, а когда большое солнце исчезло за горизонтом, стало прохладнее и наступила «ночь», если позволено воспользоваться этим словом. Она была похожа на сумрачный день, когда у нас свет пробивается сквозь плотные облака, а здесь небо было безоблачным и отсутствовала влажность. Дул легкий ветер. Появилось третье солнце, но оно ничего не изменило. Тусклым светом заблестели звезды. Мрачная картина действовала Хедроку на нервы. Он ходил по берегу ручья и думал: «Сколько еще будет длиться это… сенсорное исследование? И зачем они хотят меня прикончить?»

Эти вопросы не предназначались паукообразным, но, к его удивлению, ответ последовал незамедлительно. Может быть, он опустился с тусклого безоблачного неба, точный и абсолютно бесстрастный:

«Мы не совсем то, что тебе представляется. Наша раса не является одним из порождений природы. В этом корабле все, что осталось от нашего народа. Мы – бессмертные, победившие в борьбе за превосходство на нашей планете. Каждый из нас уничтожил всех соперников в своей сфере деятельности и остался в ней последним. Нам нужно выжить, поэтому о нашем существовании не должен знать никто во вселенной. По воле несчастного случая ты оказался среди нас, поэтому должен умереть. Понятно?»

Хедрок не знал, что возразить, коль скоро логика пауков столь убедительна и даже убийственна – умри, раз слишком много знаешь!..

«В наши намерения входит закончить исследования механизма сенсорной деятельности человека на основе тех данных, которые мы получили через тебя, а затем покинуть эту часть космоса навсегда. Исследования займут какое-то время. Потерпи, пожалуйста, до конца. На твои незначительные обращения отвечать не будем. Веди себя соответствующим образом».

Здесь тоже все ясно. Хедрок медленно побрел к лагерю. Худой усталый человек, который недавно улыбнулся ему, сидел на траве.

– Здравствуйте, – сказал он приветливо. – Меня зовут Кершоу, Дерд Кершоу. Спасибо! Вы нас спасли.

– Рано благодарить меня, – угрюмо отозвался Хедрок.

Но звук человеческого голоса взволновал его и дал толчок новой идее. Вновь пробудилась надежда, и он приступил к работе, хотя и в состоянии сильной тревоги. Ведь в любой момент его могут ликвидировать.

Работа была довольно простая. При помощи энергетического револьвера Джила он резал ствол дерева на круглые диски по шесть дюймов толщиной. Диски закладывал в землепроходческий информатор, где на каждый наносилась информация о положении, в котором оказались он и его случайные товарищи, о паучьем племени и нависшей угрозе. Для некоторых дисков он задавал различное антигравитационное давление и наблюдал, как диски взмывали вверх на тот уровень, который им был задан. Они парили в прозрачных течениях воздуха. Некоторые зависали над ним, и он покрывался испариной от злости из-за их медлительности. Другие исчезали из поля зрения с вполне удовлетворительной скоростью. Хедрок знал, что одни окажутся на холмах, другие на деревьях, третьи будут странствовать годы, если не века, и с каждым часом их все труднее будет найти. Паучьему племени придется потратить уйму времени, чтобы как-то помешать распространению сведений об их существовании.

Шли драгоценные дни. Диски разлетались в разные стороны в зависимости от дующих ветров.

Пациенты восстанавливали силы медленно. Было очевидно, что их организмы не в состоянии правильно усваивать пищу, которую он давал. Нужна была медицинская помощь, а где ее взять? Кершоу первым пошел на поправку и пожелал узнать обо всем случившемся. Хедрок воспроизвел информацию на одном из дисков, которые он все еще запускал по прошествии трех недель.

– Так вот что нас ждет, – медленно произнес Кершоу, – Почему вы думаете, что диски помогут?

– Пауки – мерзавцы с железной логикой. Они воспримут это как свершившийся факт. Лишь бы распространение дисков достигло такой фазы, когда их уже невозможно найти. Время от времени мне кажется, что я сделал достаточно, но потом начинаю сомневаться – поймут ли они, что проиграли? Они не тронули нас до сих пор, потому что изучают эмоциональную структуру человека. По крайней мере таково было их намерение. К тому же они предупредили, что не будут общаться со мной какое-то время. Я подозреваю, что они слишком далеко улетели, поэтому их телепатия не срабатывает.

– Но что им нужно? – спросил Кершоу.

Трудно было объяснить, чему научил опыт общения с пауками, но Хедрок попытался, конечно не углубляясь в свою деятельность на Земле. И закончил следующими словами:

– Я в любой момент могу заблокировать их влияние на мой мозг, поэтому угроза в отношении меня носит физический характер.

– Как вы можете объяснить, – вопросил Кершоу, – что они вернули вас в спасательную ракету, несмотря на ваше противодействие?

– Я могу только предполагать, что нервная система медленно вырабатывает защитные реакции. Я уже был в ракете, когда начат действовать мой метод противостояния. А когда это случилось, они сразу поняли, в чем дело, и стали угрожать уничтожением, если я откажусь с ними сотрудничать.

– Как вы думаете, они сумеют разобраться в эмоциональной природе человека?

Хедрок покачал головой:

– Тысячи лет люди пытаются управлять эмоциями. Дело не в том, чтобы исключить эмоции из жизни – просто их надо направлять в правильное русло, дабы они служили здоровью, любви, доброй воле, сексу, энтузиазму, утверждению личности и так далее. Наверняка есть аспекты жизни, о которых пауки не имеют ни малейшего представления. Не думаю, что они когда-либо поймут суть, поскольку не в силах провести грань между двумя людьми, один из которых добровольно рискует жизнью во имя какой-то отвлеченной идеи, а другой – ради собственной выгоды. Тут их слабое место, и они никогда не получат правильного представления о природе человека.

Кершоу напряженно думал. Наконец спросил:

– Каковы наши реальные шансы на спасение?

– Пауки со всей определенностью заявили, что покинут эту часть космоса. И надо думать, сделают это, поскольку предполагают, что вскоре огромные корабли будут курсировать по пассажирским линиям между Землей и планетами Центавра. Я уверен, императрица рассекретит межзвездный суперлайнер, а при нынешнем развитии машиностроения уже через несколько недель появятся сотни таких космических кораблей. При необходимости сюда можно добраться менее чем за два дня.

– Давайте-ка займемся делом, – сказал Кершоу. – Вы уже запустили много дисков, но еще несколько тысяч нам не повредят. Вы валите деревья и нарезайте диски, а я буду закладывать их в аппарат.

Вдруг Кершоу замолчал и, откинувшись назад, широко открытыми глазами уставился поверх головы Хедрока в небо. Хедрок резко повернулся и взглянул в том же направлении. И увидел корабль. На какое-то мгновение ему показалось, что к ним пожаловали пауки. Солнце осветило крапчатую структуру обшивки, на ней засияли огромные буквы:

«ВС – ЦЕНТАВР-719»

Корабль снизился. Он пронесся над ними на высоте полумили и в ответ на позывные их телестата медленно повернул и сел неподалеку.

Через сорок один час полета путешественники были доставлены на Землю. Хедрок принял все меры предосторожности, не стал раскрывать настоящее имя и благополучно добрался до одной из своих квартир в Империал-Сити.

Несколько минут спустя он уже соединял местный телестат с одной из собственных релейных систем. Этим окольным путем, скрывая свое местонахождение, он вызвал Торговый дом оружейников.

Глава 18

На экране появилось изображение Питера Кадрона. В этот момент он смотрел в сторону и оживленно разговаривал, но с кем, Хедрок не видел и не слышал – звука не было. Беседа продолжалась некоторое время, и у Хедрока была возможность представить себе реакцию бывшего члена Высшего совета, когда тот его увидит.

Прошел почти месяц с той достопамятной ночи, когда Хедрок, защищая себя, вынужден был выступить против Торгового дома оружейников.

Кадрон взглянул на экран и замер, затем быстро включил звук.

– Хедрок! – воскликнул он. – Это вы?!

Радостная улыбка осветила его лицо, глаза заблестели.

– Хедрок, где вы были? Мы всеми способами пытались связаться с вами.

– Каков мой статус в Торговом доме оружейников?

Кадрон выпрямился.

– Уходящий в отставку Совет уполномочил меня извиниться перед вами за наше истерическое поведение. Должны признать, что нами овладело настроение «толпы», виной чему чрезмерное напряжение. Я лично сожалею, что так получилось.

– Благодарю вас. Означает ли это, что о заговоре против меня и речи быть не может?

– Клянусь честью! – Он помолчал и вновь заговорил: – Хедрок, слушайте, мы сидели как на иголках и ждали, когда вы объявитесь. Как вы знаете, императрица без всяких проблем на следующее утро посте штурма сняла запрет с суперлайнера.

Хедрок узнал об этом на борту корабля, когда возвращался на Землю, и сейчас только сказал:

– Продолжайте.

Кадрон был взволнован.

– Мы получили от нее потрясающее предложение – официальное признание Торгового дома оружейников и участие в правительстве. Это самая настоящая капитуляция.

– Вы, конечно, не пошли на это, – промолвил Хедрок.

– То есть как?.. – Кадрон застыл с широко открытыми глазами.

– Надеюсь, Совет не принял это предложение, – твердо продолжал Хедрок. – Вы должны ясно представлять себе, что не может быть оснований для переговоров между диаметрально противоположными сторонами.

– Но, – возразил Кадрон, – вы ведь сами говорили об этом как о причине вашего появления во дворце.

– Эго был лишь предлог. При нынешнем кризисе цивилизации нам необходимо присутствие своего человека одновременно и в Торговом доме, и во дворце. – Голос его звенел, и он продолжал говорить, не давая Кадрону вставить слово. – Торговый дом оружейников представляет постоянную оппозицию. Беда оппозиционных сил прошлого состояла в том, что они всеми путями старались захватить власть и слишком часто их критика оказывалась нечестной, а намерения порочными. Высший совет должен сделать все, чтобы не допустить проявления подобных качеств у своих последователей – отныне и впредь. Пусть императрица сама разбирается с порожденным ею хаосом. Я не говорю, что она виновата в коррупции, охватившей империю, но для нее пришло время взяться за наведение порядка в собственном доме. Торговый дом оружейников останется во всех отношениях сторонним, хотя и заинтересованным наблюдателем. Он будет соответствовать наивысшему эталону и помогать тем, кому придется защищаться от деспотии в нашей галактике. Производители оружия будут продолжать торговать им и оставаться вне активной политики.

– Вы хотите, чтобы мы… – начал было Кадрон.

– …Продолжали заниматься своим обычным делом – и не более того. А теперь, – Хедрок улыбнулся, – я очень благодарен судьбе, что она свела меня с вами, Кадрон. Пожелайте счастья бывшим членам Совета. Через час я появлюсь во дворце; никто из вас больше не получит от меня никаких вестей. Прощайте! И удачи вам.

Он выключил телестат и ощутил, как старая знакомая боль наполняет душу. Ну вот, опять ему приходится уходить. Ладно, печалиться не стоит, подумал Хедрок, преодолевая чувство одиночества, и точно в намеченный час направил свой автоплан в сторону дворца.

Он уже переговорил с Иннельдой, и его сразу пропустили в покои императрицы.

Встреча получилась не слишком-то радостная. Она ждала его в саду на тридцать четвертом этаже, где обычно принимала посетителей. Супруги сели под пальмой. Дул легкий ветерок, откуда-то струился мягкий рассеянный свет. Иннельда не ответила на его поцелуи, разве что покорно, как рабыня, приняла их. И он устремил на нее пристальный взгляд: она сидела прямо, подобравшись и как бы застыв, – статная женщина с овальным, несколько удлиненным лицом, непроницаемым, словно каменным.

Эго неспроста, подумал Хедрок, что-то здесь кроется. Нужно выяснить.

– Иннельда, что случилось? – спросил он, несколько отодвигаясь.

Она промолчала, и Хедрок настойчиво продолжал:

– Первое, что я обнаружил, когда вернулся, – принц дель Куртин, почти в буквальном смысле слова твоя правая рука, удален из дворца. Почему?

Этот вопрос ее, казалось, пробудил. Она заговорила с оттенком былого жара в голосе.

– Кузен имел неосторожность выступить с критикой моего проекта и отвергнуть его. Я не потерплю издевательства даже со стороны тех, кого люблю.

– Принц дель Куртин издевался над тобой? – изумился Хедрок. – Совсем на него не похоже.

Иннельда снова промолчала. Хедрок искоса посмотрел на нее и с тем же напором сказал:

– Ты ради меня отказалась от межзвездного суперлайнера, и теперь, когда мы вместе, я не вижу смысла в этом поступке.

Она не произнесла ни слова, и Хедрок вдруг понял, что могла значить ее отчужденность. Неужели она узнала о нем правду? Он не успел ничего сказать, когда зазвучал ее низкий голос:

– Пожалуй, единственное, что мне нужно сообщить, так это то, что у Ишеров будет наследник. У Ишеров будет наследник, – повторила она с нажимом.

Известие о ребенке оставило его почти равнодушным. Одно несомненно – она знала.

– Все понятно, – вздохнул Хедрок, – Ты ведь арестовала Гониша, не так ли?

– Да, я арестовала Гониша, и ему не потребовалось информации больше той, что у него уже была. Несколько слов – и интуиция сработала.

Вот оно – косвенное подтверждение.

– Ну и что же ты собираешься делать?

Императрица ответила отрешенным тоном:

– Женщина не может любить бессмертного мужчину. Такая связь опустошит ее душу и разум. – Она продолжала, будто говорила сама с собой: – Я понимаю теперь, что никогда тебя не любила. Ты меня притягивал и отталкивал одновременно. Вместе с тем я испытываю чувство гордости, ибо, пребывая в неведении, выбрала именно тебя. Это доказывает необыкновенную инстинктивную жизнеспособность нашего рода. Роберт!

– Да?

– А те, другие императрицы – какие у тебя были с ними отношения?

Хедрок покачал головой:

– Я ничего не скажу тебе. Мне нужно, чтобы ты приняла решение, не думая о них.

Она засмеялась вымученным смехом:

– Ты думаешь, я ревную. Я не… я совсем не такая, – И добавила, спотыкаясь на каждом слове: – Я теперь семейная женщина, которая сделает все, чтобы ребенок уважал и любил ее. Императрица рода Ишеров не может поступить иначе. Я не буду принуждать тебя к откровенности, – Ее зеленые глаза потемнели, и она вдруг горестно произнесла: – Мне нужно подумать. А теперь, пожалуйста, уходи.

Иннельда протянула руку. Его губы почувствовали, насколько она безжизненна… В смятенном состоянии духа Хедрок вышел и направился к себе.

В одиночестве он вспомнил о Гонише. Через коммутатор Торгового дома оружейников связался с ним и попросил прийти во дворец. Через час они уже сидели друг против друга.

– Надо полагать, – начал Гониш, – никаких объяснений не последует…

– Об этом позже, – сказал Хедрок и поинтересовался: – Что вы собираетесь делать? Вернее, что уже предприняли?

– Ничего.

– Вы имеете в виду…

– Видите ли, я прекрасно понимаю, как известие о вашем бессмертии может подействовать не только на среднего человека, но и на высокообразованного. Я никогда не скажу о нем членам Совета или кому-либо еще.

Хедрок почувствовал облегчение. Он не сомневался в исключительной честности Гониша. Тот дал обещание без давления со стороны Хедрока, по своей воле, проявив доброжелательность и полное понимание ситуации.

– С моими знаниями, – заметил Гониш, пристально взглянув на собеседника, – я бы не решился ставить опыты на других, добиваясь бессмертия. А вы эго делали, да? Где это было? Когда?

Хедрок с трудом сглотнул. Воспоминания жгли его огнем.

– На Венере, – сказал он упавшим голосом, – еще в период первых межпланетных путешествий. Я основал изолированную колонию ученых, рассказал им всю правду и поставил задачу – раскрыть тайну моего бессмертия. Это было ужасно… – В его голосе проскользнули нотки отчаяния. – Не могу передать словами их состояние – они видели меня неизменно молодым, а сами превращались в стариков. Никогда больше этим не занимался.

– А что с вашей женой?

Хедрок ответил не сразу.

– В прошлом императрицы Ишер всегда гордились, связывая свою жизнь с бессмертным. Ради продолжения рода прощали мне все. – Несколько помрачнев, он добавил: – Вероятно, нужно было чаще жениться. Тогда родился бы еще один бессмертный. Эта моя женитьба всего лишь тринадцатая. Почему-то… – Он осекся, заметив, как Гониш помрачнел, и поспешно спросил: – Что такое?

– Я думаю, императрица Иннельда любит вас, – сказал тот. – Хотя ничего хорошего из этого не выйдет. Видите ли, она не может иметь детей.

Хедрок вскочил на ноги и сделал шаг вперед, словно собирался ударить Гониша:

– Вы серьезно? Она же сказала мне…

Гониш продолжал сидеть с угрюмым выражением на лице.

– Мы в Торговом доме оружейников следим за императрицей с детства. К ее досье, естественно, имеют доступ только три ноумена и члены Высшего совета. Здесь ошибки быть не может. Я знаю, это рушит ваши планы, но не принимайте так близко к сердцу. Принц дель Куртин по праву наследует трон и, полагаю, отлично справится с продолжением рода. Через несколько поколений появится еще одна императрица, и вы снова женитесь.

Хедрок, меривший шагами комнату, остановился.

– Нельзя быть таким бессердечным, черт вас побери! – выпалил он, – Я думаю не о себе. Дело в женщинах рода Ишеров. Особенности их характера не очень ярко выражены в Иннельде, но главное сохраняется. Она не откажется от этого ребенка, вот что меня волнует. – Он резко метнулся к собеседнику. – Вы абсолютно уверены? Не играйте со мной в игры, Гониш!

– Да я не играю, Хедрок. Императрица Ишер умрет при родах и… – Он замолчал, взгляд его был устремлен куда-то в сторону.

Хедрок медленно повернулся в том же направлении и увидел ее на пороге. Женщина произнесла ледяным тоном:

– Капитан Хедрок, вы и ваш друг мистер Гониш в течение этого часа покинете дворец и не вернетесь сюда, пока… – Она замолчала и какое-то мгновение стояла, замерев на месте. Потом быстро, но с трудом выговорила: – Никогда, никогда не возвращайтесь! У меня больше нет сил. Прощайте…

– Подожди! – пронзительно закричал Хедрок. – Иннельда, ты не должна рожать ребенка!

Его вопль разбился о закрытую дверь.