Текст книги "Бесконечная борьба"

Автор книги: Альфред Элтон Ван Вогт

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 10 страниц)

Нанести удар по тысяче мощных разумов одновременно такая задача ему явно не по плечу, особенно если учесть, что зоувги объединились, образовав однонаправленную цепь. Так объединяются гипнотизеры, желая подавить чью-то волю

Поэтому вместо того, чтобы действовать напрямик, он включил телепатическую связь, пытаясь вызвать Илем. Ему нужен готовый источник энергии, существование которого подтверждают незыблемые законы природы.

Поскольку отклик последовал практически мгновенно, Модьюн не удивился, когда тишину погруженной во мрак комнаты нарушил голос зоувга.

– Судя по нашим данным, вы телепатировали. И все же ничего не произошло, – сказал он.

Тем же раздраженным тоном он продолжал: – Все мы зарегистрировали незначительные физические ощущения на уровне Илема. Но каждому известно, что в Илеме ничего нельзя начать, не запланировав заранее. Естественно, для самого Илема никакого времени не нужно, но в нашей вселенной какое-то время должно пройти. Так вот – у вас его не было.

Значит, они все-таки что-то почуяли. Пожалуй, теперь уже нет смысла скрывать – все равно раньше или позже они узнают.

Стараясь сохранить остатки былой учтивости, он произнес:

– То, что сейчас происходит, пока развивается на психологическом уровне. Не пугайтесь, если воздействие усилится. Придется смириться с неизбежным: когда процесс поворачивает вспять, происходит необратимое изменение химической связи, которое и создает особые...

Он замолчал, с беспокойством ощущая, что атмосфера в комнате стала напряженной. Вероятно, реакцию зоувга можно было сравнить с состоянием человека, которого от волнения бросило в пот. Во всяком случае, голос, раздавшийся из темноты, звучал довольно мрачно.

– Уж не хотите ли вы сказать, что применили к ним какое-то физическое воздействие?

– Я всего лишь воспользовался этой энергией, которую вы сами первоначально направили в Илем, – вежливо пояснил Модьюн, – чтобы дать сигнал к биологической перестройке. Теперь она действует на тех, кто с вами связан, то-есть на всех зоувгов. Ведь вы сами говорили...

– Какая энергия?

– Взрыв в Илеме, – ответил Модьюн. – Устроив его, вы уничтожили всех людей за барьером. Откуда вам известно про Илем?

– От одного давно исчезнувшего народа, – неохотно ответил зоувг.

– Еще одна неверная линия эволюции, как я догадываюсь, – заметил Модьюн. – Должен вас сказать, что их познания об Илеме не отличались особой глубиной. Поэтому мне и удалось использовать энергию реакции взрыва, которая – вам придется со мной согласиться способна поглотить любую сумму жизненных энергий.

Тут зоувг резко перебил его.

– И как же вы использовали эту энергию? – спросил он.

Модьюн глубоко вздохнул.

– Отныне население Зоувга вернется к естественной и верной линии эволюции. В течение следующего тысячелетия продолжительность жизни зоувгов сократиться до... минуточку – ага, до семидесяти – восьмидесяти земных лет.

Пока Модьюн говорил, он все время ощущал растущее напряжение, которое овладевало собеседником, нависшим над ним в кромешной тьме.

И вдруг...

– Так вот, что касается поворота вспять, – произнес зоувг. – Один из моих коллег спрашивает, нельзя ли устранить этот поворот и восстановить прежнее положение?

Модьюн задумался. Его поразила быстрота реакции. Он нанес им такой сокрушительный удар – и вот они прямо на глазах приходят в себя. Еще немного и следует ждать контратаки.

Он воспользовался единственным доступным ему преимуществом – их неосведомленностью. Больше у него в запасе ничего нет. Остается его запрограммированность, которую они уже раскусили. Делать нечего, придется честно ответить на вопрос.

– Я об этом не думал, но, скорее всего, ответ будет положительным. Однако восстановление придется осуществлять для каждого по очереди, получится довольно нудная процедура. Но я хочу заметить, что вовсе не собирался... – И снова его ошеломила быстрота реакции, если учесть глубину постигшего их шока.

– Мы были единственным бессмертным народом во всей галактике, сказал зоувг. – А вы превратили нас в смертных. Это несправедливо.

"Отчасти он прав. Не следовало бы нарушать столь уникальное явление, раз уж оно существует. Но они сами столько всего нарушили, – возразил себе Модьюн, – что их доводы выглядят неубедительно" Внезапно он понял, что его уже атакуют.

– Естественный отбор – вовсе не святыня, – наседал зоувг. – Ведь вы, люди, тоже нарушили его, когда видоизменяли земных животных...

Он продолжал что-то говорить, но Модьюн больше ничего не слышал. Он чувствовал, что теряет равновесие. Глаза заволокло туманом. Голос зоувга неясно отдавался в мозгу. Анализируя это странное недомогание, он удивленно подумал:

"Они воздействуют на меня. Прямо сейчас. Этими самыми словами. Может быть, стоит рискнуть и включить телепатическую защиту?"

Пока он был занят своими тревожными раздумьями, недомогание стало проходить. Перешло в легкое головокружение. Это уже не смертельно. Даже вполне терпимо. Ему пришло в голову, что все козни, хитрости и уловки противника сказались на точности его реакции.

"Я проделал длинный путь, – подумал он, – и, может быть, большую его часть прошел не в ту сторону. Но раз уж так получилось, не стоит ни о чем жалеть".

Он уже настолько оправился, что стал снова воспринимать слова зоувга.

– Мой коллега предлагает вернуть вам женщину в обмен на утраченное бессмертие, – сказал член комитета. – Он рассудил, что женщина вам необходима для сохранения вашего вида. Она без сознания. Ей грозит опасность. Он полагает, что выбора у вас нет.

И снова Модьюна поразили быстрота и совершенство их логики. Да, они сделали роковой просчет. Но и люди тоже. И вот зоувги уже приходят в себя. Неизвестно, насколько это удастся человеку, если только...

"Я у них в руках, – подумал он. – Потребовать у них информации телепатическим путем не удастся. Они этого не допустят. Но зато теперь они не посмеют со мной расправиться. Ведь только я один могу им помочь".

Полное равновесие сил между человеком и самым грозным его

противником... В этой симметрии была какая-то зловещая красота.

Но проблема по-прежнему оставалась.

– Я и сам хотел бы вам помочь. Только не знаю, как. – Он развел руками, подражая Наррлу. – Если я верну хотя бы одному члену комитета бессмертие, то никакие клятвы не заставят его сохранить Соодлил жизнь. – Он подумал и добавил: – Я допускаю, что она у вас в плену.Она сама сказала мне, что попала в ловушку. Полагаю, что Соодлил со своей философией ненасилия и чисто женской пассивностью, показалась вам крайне доверчивой?

– Вот именно, – с готовностью подтвердил зоувг. – Мы сумели лишить ее сознания, но прямо воздействовать на телепатическую систему, нам, естественно, не хотелось. Однако теперь возникли обстоятельства, требующие от вас безотлагательного решения. Поскольку дело срочное, не будем зря терять время. Мы верим, что человек с такими чистыми философскими принципами, несмотря на все свои заблуждения, сдержит слово. Поэтому, – произнес он с нажимом, – если вы пообещаете на следующей недели или даже раньше вернуть нас к прежнему состоянию, мы скажем вам, где Соодлил.

"Значит, они воздействуют на мои мысли. Вот единственное правдоподобное объяснение".

Но он не замечал никакой разницы. Чувствуя себя так, как будто волен сам принять независимое решение. "Ведь можно сначала пообещать, а потом не выполнить..." – вот какое внутреннее ощущение у него возникло. Но они-то ведут себя так, как будто он на это не способен.

Зоувг продолжал настаивать.

– Лучше решайте поскорее. Жизнь девушки в ваших руках.

И сразу проблема исчезла. Модьюн просто сказал:

– Хорошо, обещаю. Где она?

– В комнате, куда ведет левая дверь из приемной, сознался собеседник. – Мы сделали так, что войдя туда, вы сразу бы увидели ее. И в этот момент мы все вместе и нанесли бы удар!

Модьюн поднял брови.

– Вот оно что, – сказал он. – Не знаю, удался бы ваш замысел или нет.

Пока он размышлял об этом, ему пришла в голову другая мысль.

– А как получилось, что вас осталось так мало? спросил он.

– Мы все – одна семья, объяснил член комитета. Казалось, он думает о чем-то своем. – Вероятно, когда семей много, одна из них должна в конце концов уничтожить все остальные. Это случилось очень давно...

ГЛАВА 36

Снова борт спасательной лодки. Модьюн поднялся на ноги и сказал:

– Как раз в это время подошли наши солдаты. Нунулиец с зоувгом скрылись в тоннеле, ведущем внутрь горы. А я выскочил в приемную и занял пост перед левой дверью Ктото из солдат хотел ее выломать, но я телепатировал и приказал им уйти.

Он задумался.

– В сущности, человекозвери – очень добродушные создания. И все же, представляю, какое устрашающее впечатление произвели они на членов комитета. Ведь зоувги никого не пускали к себе за барьер, а перед такой толпой оказались бы беззащитными. Неизвестно, чем бы все кончилось, но я велел спустить автоматические кухни. Они все проголодались, как черти, – ведь жизнь на Земле их порядком изнежила. Тем не менее, они встали в очередь и вообще вели себя, как цивилизованные существа. Убедившись, что все в порядке, я позвал вас, и вы тотчас же явились с носилками для Соодлил.

Не скрывая торжества, Роозб сказал:

– Обрати внимание, на этот раз твоя память не подкачала. Значит, их сверхмощный гипноз, на тебя не подействовал.

– Я заметил, – отозвался Модьюн.

Он шагнул к пульту управления и, зная, что друзья не сводят с него глаз, нажал на кнопку, открывающую воздушный шлюз.

– Мне, пожалуй пора, – сказал он. Подошел к двойной двери, остановился и произнес: – Завтра утром я вернусь. Ждите меня здесь, договорились?

Потом вышел и начал взбираться по склону, который через полкилометра приведет его к саду, а потом и к дому зоувга. Он одолел уже с полсотни метров, когда заметил, что человекозвери покинули спасательную лодку и бегут за ним. Его не окликали, и он продолжал путь, но не удивился, когда они, тяжело дыша, поравнялись с ним.

– Куда это ты? – отдуваясь, спросил Наррл.

Модьюн остановился. Он объяснил, что дал зоувгам слово.

– Вы же понимаете – теперь я просто обязан выполнить то, что обещал.

Он уже собрался идти дальше, когда заметил на лице Доолдна какое-то странное выражение.

– Ты что, шутишь? – выдавил ягуар.

Модьюн озадаченно уставился на него.

– Так ты всерьез собираешься сдержать обещание? Ведь эти зоувги – первейшие изверги на всем белом свете!

– Дал слово – держись, – сказал Модьюн и вдруг удивленно вскрикнул: – Что вы делаете?

Но они уже схватили его.

– Никуда ты не пойдешь! – прорычал Роозб.

Модьюн еще не успел понять, чего от него хотят, а четверо приятелей уже тащили его обратно, к спасательной лодке.

– Смотрите, парни, – предупредил он. – Если вы не перестанете, мне придется использовать против вас телепатию.

– Давай-давай! – подначивал Роозб. – Если ты способен так поступить с нами, своими единственными друзьями, тогда вперед!

– Но ведь я обещал... – нерешительно начал Модьюн.

Доолдн оборвал его.

– Помнишь, ты как-то спрашивал, кем я работал раньше, до экспедиции? Я еще тогда не ответил.

Модьюн помнил, что не мог уловить связи.

– Ну и что дальше? – спросил он.

– Так вот, – сказал Доолдн, – я работал сторожем в больнице для умалишенных. – Больше он не добавил ни слова.

Четверо друзей продолжали крепко держать Модьюна. Они вели его, подталкивая, если он начинал сопротивляться, не обращая внимания на его протесты, фактически вынуждая его воспользоваться телепатией. Но как раз этого он сделать не мог. Они подвели его прямо к креслу пилота и втолкнули в него. А потом удерживали на месте, пока он нехотя манипулировал приборами, направляя лодку к звездолету, который ожидал их на орбите на высоте двадцати трех километров.

Когда все было позади, Модьюн почувствовал возбуждение в телепатической системе. Мозг молниеносно распознал сигнал включения, причем сравнительно безопасный.

"Сейчас у меня начнутся галлюцинации... – подумал он. – Конечно, это зоувги. Они в отчаянии – ведь я улетаю. Может быть, стоит включить защиту, чтобы в случае опасности она сработала, и все-таки посмотреть, что они покажут? Пожалуй, так я и сделаю".

И сразу же возникло видение: Модьюн снова был в приемной у зоувга. Держа в правой руке перо, он склонился над книгой для посетителей. Почему-то он понимал, что происходит. Телепатический сигнал, включившийся у него в мозгу, сейчас заставит его поставить подпись.

Ну и пусть.

Кажется, он действительно успел расписаться, когда...

Модьюн проснулся в темноте, вспомнил слова Доолдна и понял: "Будь я проклят, а ведь мои друзья-звери и вправду обращались со мной, как с умалишенным". Больше всего его угнетало, что они были правы. "Пожалуй, я действительно был не в себе. Я запрограммирован. И до самого последнего времени я никогда не использовал свой разум, чтобы с этим покончить. Разве это не безумие?"

Он лежал в ночной тишине. Глаза уже привыкли к темноте, и Модьюн понял, что находится в своей каюте на борту звездолета. Он смутно замечал очертания двух фигур, сидящих у его постели. Скоро он смог разобрать это были Доллдн и Роозб.

"Не спускают с меня глаз... Друзья мои..." Теплое и в то же время печальное чувство охватило его. Печальное, потому, что он предвидел, как они будут горевать, когда последние мужчина и женщина, покорившись неизбежному, уйдут из жизни. Он подозревал, что эта мысль – порождение программы, давным-давно заложенной нунулийцами. И одновременно понимал – какая разница, где берет начало истина.

В каждом земном мужчине скрыто изворотливое, тщеславное, ненасытное. безрассудное, чувственное начало, которое делает его самым презренным существом во всей галактике.

Раньше он использовал малейшую возможность, хватался за любой случай, чтобы вылезти за счет других. Ни одна политическая система не смогла его обуздать. И алчности его не было предела.

Правы зоувги: человеческий род должен исчезнуть. Он с опозданием понял, что во время приступа странной дурноты, случившегося с ним, они, должно быть, привили ему свою цель. Он тогда подумал, что быстро пришел в себя. Как бы не так! Это всего лишь тонкая иллюзия, дело рук специалистов.

"Что же делать?" – подумал он.

Оба народа зашли в тупик. Конечно, не ему судить, во что превратили себя зоувги. Так что придется исправить то, что он с ними сделал... Это очевидно.

Из темноты раздался голос Роозба.

– Доолдн, кажется парень проснулся.

Ягуар зевнул. Несколько секунд он приходил в себя, потом неуклюже поднялся.

Сейчас он включил свет. Модьюн напрягся. Но когда свет вспыхнул, невольно мигнул и зажмурился.

– Да, проснулся, как миленький. – Это голос Доолдна.

Оба человекозверя подошли к постели и склонились над ним. Роозб строго сказал:

– Мы следили за твоими мыслями. Перед тем, как пойти на танцы, Соодлил подключила нас к тебе. Да, Модьюн, пропащий ты человек.

– В каком смысле пропащий? – машинально спросил Модьюн. – И что еще за танцы?

Медведь пропустил его вопросы мимо ушей.

– Она, то-есть Соодлил, говорит, что придется тебе самому избавляться от их гипноза. Для нее это было бы вмешательством в твои мысли.

– Она права, – согласился Модьюн, но не закончил фразы. – Как же Соодлил тогда смогла подключить вас к моим мыслям? Это ведь тоже вмешательство.

– Она решила, что это наше дело, – с довольной миной объяснил Доолдн. А у нас, братец, таких предрассудков нет. Ты готов, Роозб?

– Готов! – сосредоточенно ответил медведь.

– Вот что, друг, – сказал Доолдн. – Придется тебе выбирать. Либо ты убиваешь нас, – так устроила Соодлил по нашей просьбе – либо выбрасываешь из головы гипноз зоувгов. Приготовься, сейчас мы тебя так отлупим, как тебе и не снилось.

Модьюн сел на постели. Он лихорадочно переводил взгляд с одного решительного лица на другое.Обескураженный написанной на них непреклонностью, он сказал:

– Но ведь мне придется применить телепатию.

– Это нас убьет, – ответил Роозб, – так сделала Соодлил.

Без всякого перехода он обрушил на Модьюна свой огромный кулак. Удар был так силен, что Модьюн задохнулся.

– Ради бога, – беззвучно прошептал он. И в тот же миг Доолдн нанес ему сокрушительный удар под ложечку.

– Ну-ка, выбрасывай гипноз! прорычал ягуар.

– Опомнитесь! – крикнул Модьюн. – Ведь это нечестно! Кулак Роозба врезался ему в челюсть, и он поперхнулся.

– Вы неправы, – заплетающим языком проговорил Модьюн. – А как же их бессмертие? – Доолдн прервал его, двинув кулаком в живот.

–Сказано, выбрасывай, придурок ты эдакий!

В какой-то миг Модьюн попробовал дать сдачи. Придя в себя, он с изумлением обнаружил, что стоит на коленях около двери, а Роозб душит его и ревет:

– Выбрасывай, ублюдок!

"В конце концов – смутно промелькнуло у него в голове, – внушение можно проводить по-разному. Они выбрали очень убедительный способ".

Еще через минуту он лежал, распростертый на полу, Доолдн уселся на ноги, а Роозб прижимал его руки к полу. Медведь занес кулак с явным неморением опустить его прямо Модьюну на лицо.

Это уж слишком. Человек съежился.

– Не бейте меня, – попросил он. – Я все сделаю. В глубине души он был просто поражен. "Зоувги наверняка не учли, что судьба человечества кому– то небезразлична", подумал он.

Занесенный кулак разжался.

– Давай выбрасывай.

Модьюн сделал то, что от него хотели, а потом вздохнул: "Все равно так нечестно, но теперь уже ничего не попишешь".

Они подняли его на ноги. Стали обнимать. Роозб чуть не плакал.

– Ну и ну! – пыхтел он. – В жизни не делал ничего круче. А теперь, – сказал он напоследок, – у нас есть для тебя еще одна работенка. Ты ведь говорил, что четыре миллиарда людей сочли жизнь слишком утомительной штукой, так?

Модьюн ждал. Он чувствовал, что отвечать не обязательно. И правда, медведь продолжал: – Скорее всего, такая же мысль сидит и у тебя в голове без всякого гипноза зоувгов, верно?

Конечно, медведь был прав.

– Выходит, придется нам позаботиться, чтобы ничего подобного больше не приключилось. Теперь слушай. Даем тебе пару недель, чтобы твоя самка забеременела. Мы будем тут, поблизости, и проследим, чтобы все было в ажуре. А не то получишь еще не такую трепку.

– Что ж, – неуверенно произнес Модьюн, – я не возражаю. В конце концов, она моя жена.

Он смеялся и плясал. Вокруг самозабвенно кружились в танце человекозвери. Но его танец был самым неистовым. До сих пор он постоянно сдерживал двигательные центры, а теперь отпустил их на волю. Ритмичная музыка лилась в уши, возбуждая всю двигательную область мозга. И вот итог – стремительный, но удивительно изящный танец.

Он ловко лавировал в густой толпе, пока после очередного поворота не оказался лицом к лицу с девушкой. Он обнял ее как раз в тот миг, когда, она, смеясь, тоже повернулась к нему.

Они встретились в танце, она со счастливой улыбкой прильнула к нему и, покачиваясь в такт, положила руки нам плечи.

И тут она впервые посмотрела ему в глаза.

ГЛАВА 37

И снова у Модьюна мелькнула знакомая мысль, вернее, подобие мысли: "Все очень убедительно".

Он поймал ее, когда она уже исчезла – всего одна фраза, единственное умозаключение человека, который наконец, все понял. И сразу его осенила ужасная догадка:

"Не достаточно убедительно".

Лицо девушки чуть дрогнуло. Танец продолжался. Иллюзия – теперь Модьюн не сомневался, что это было иллюзией – оказалась довольно устойчивой.

Но сам он уже ей не принадлежал. Он с интересом ждал появления истинной картины. И не особенно удивился, когда перед ним вместо реальности, всплыла новая галлюцинация.

Двое стояли лицом к лицу – он сам и Банлт, человеккрыса. Банлт озадаченно спрашивал:

– Моя... философия? А что такое философия?

Вот они стоят рядом – высокий, мощный мужчина и тоже высокий, но более худощавый человекозверь. Они снова на Земле, в сверкающем мраморном зале суда Модьюн объясняет, что философия – это постоянно присутствующий фактор. И следовательно...

– Что же побудило вас украсть машину?

– Я ведь уже говорил: решил, что я ничем не хуже гиен. – Банлт замолчал и беспомощно развел руками в ожидании ответа.

– То есть вы хотите сказать, – подытожил Модьюн, что в мире, который создал человек, власть могут захватить гиены, а остальные будут заниматься мелкими дрязгами изза каждой пустячной несправедливости?

Человек-крыса заморгал.

– Постойте, – сказал он. – Разве я так говорил?

И только Балнт произнес эти слова, как вдруг он сам, и зал суда поблекли, как изображение на экране, когда в кинотеатре зажигают свет.

Модьюн ничего не видел, но на ногах стоял твердо. Он стойко переносил временное неудобство, потому что был уверен: его разум пытается превозмочь постороннее воздействие и обрести ясность мысли. Краткий диалог с Банлтом, которого в действительности никогда не было, лишь очередная попытка зоувгов покончить с человеком. Они еще раз продемонстрировали ему, что человек и его разумные животные – безнадежно испорченные выродки, и к тому же совершенно безмозглые.

А ведь человек способен на гораздо худшее, чем невинная выходка Балнта. Под маской мелочной ревности к чужому превосходству, в каждом человеке скрывается безумная гордыня. Эта безудержная страсть таится в его душе в неусыпном ожидании малейшей лазейки в барьерах, воздвигнутых чужими намерениями и целями. И если вдруг случится, что в этой стене предвзятости и агрессивности хотя бы на миг появится просвет, безумец бросится в него, куда бы тот не вел – к власти, богатству, благополучию, угнетению неимущих. И будет использовать любые средства убийства, пытки или заточение всех противников до единого. Он без жалости и колебаний изберет этот путь и пройдет его до конца.

Если же взять земную женщину, то она всегда хочет одного – быть рядом со своим божеством. Легкомысленная принцесса, которая никогда не спросит мужчину, как он достиг своей цели. У нее одна мечта – чтобы он всегда оставался на вершине, подчинив всю свою жизнь этой цели.

А те мужчины и женщины, которым пока не повезло, нетерпеливо и жадно дожидаются своего случая.

Зоувги правы. Человеческий род не достоит жить

Модьюн не удивился, что такой вывод его ничуть не тревожит. Он все больше ощущал происходящую в нем внутреннюю перемену.

Какая ожесточенная схватка! Их одержимость не ведает сострадания. Шаг за шагом они навязали ему новую программу. Все началось с защитной телепатической реакции тела при первой стычке с гиеной... А закончилось грандиозным поединком, величие которого он сам еще не осознал, мощной атакой черной дыры. И вдобавок еще это грубое посягательство на него, как на личность!

"Идиоты несчастные, – подумал Модьюн, – я и не заметил, как они превратили меня в бойца".

И после этой мысли зрение вернулось к нему.

Он снова стоял перед прозрачной дверью, ведущей в дом зоувга. Вокруг – мертвая тишина.

"Ну конечно, – подумал он, – так и должно быть".

Самый первый миг его появления здесь. В этот момент – зоувги объединились в единую цепь, пытаясь подавить его разум. Он понял, что на протяжении долгих смертоносных секунд, его мозг, мобилизовав все свои способности, так великолепно усовершенствованные нунулийцами, вел безмолвную схватку не на жизнь, а на смерть. Она разворачивалась в подсознании, на том уровне, который увы! – стал привычным для человеческого мышления.

Вечная, бездонная стихия глубинных психических сил именно она, никогда ни о чем не спрашивая, всегда бездумно принимая любые мимолетные чувства и настроения, довела человечество до самого края, до той пропасти, где последние мужчина и женщина застыли вдвоем перед лицом вечности.

Модьюн еще раз бросил взгляд га гористый пейзаж, потом снова на дверь и, наконец, заглянул в глубины своего разума. На этот раз сомнений не было. "Все настоящее, уверенно подумал он. – Теперь я на самом деле пришел".

Остается самому решить свою участь.

Он медленно открыл дверь и вошел в приемную. Секретарь-нунулиец, поджидавший его за столом на другом конце комнаты, протянул ручку и указал на книгу для посетителей. Модьюн взял ручку, наклонился и твердо, без колебаний вывел: "Модьюн, человек Земли, прибыл для заключения вечного мира на правах победителя, готовый продиктовать свои условия поверженному врагу..."

И только написав эти слова, он заметил, что они начисто отрицают всю его жизненную философию. "Да, подумалось ему, – стоит почувствовать себя другим человеком, и все сразу меняется".

Новое чувство говорило ему – человечество сделало все необходимое для того, чтобы выжить. Существование в обществе себе подобных его больше не страшит. И люди никогда не согласятся с ограничениями, стесняющими их развитие.

Человечество выбирает жизнь.

И это совсем другое чувство – жить, жить, жить!

После секундного раздумья Модьюн еще раз взял ручку, чтобы добавить к уже написанному такие слова: "... на основе принципа – живи и давай жить другим, воистину так!"

Потом подчеркнул ключевую мысль: "Воистину!"

Выпрямился во весь рост, ощущая новый, доселе неведомый душевный подъем, сродни ликующей песне без слов.

– Мне в какую дверь? – спросил Модьюн, и его голос раскатился громом в тишине приемной.

Долгое молчание... На гладком сером лице нунулийца застыло странное выражение напряженного внимания. "Ждет инструкций", – понял Модьюн.

Медленно, словно через силу, рука нунулийца поползла вверх и указала на правую дверь.

Под ликующие звуки победного гимна Модьюн прошествовал в комнату.