Текст книги "Миры Альфреда Бестера. Том 2"

Автор книги: Альфред Бестер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 29 страниц)

Коса на камень

Встретив противника, ведите себя вежливо и благородно. Пусть ваша отвага не только остротой, но и блестящей изысканностью напоминает ваш клинок.

Ричард Бринсли Шеридан

Ну и зачем, спрашивается, Князь смерти кипятился и волновался? Препроводили его через главный шлюз Катая – а затем и с Тритона на Землю – без сучка и задоринки, даже говорить не о чем. Янг, собственно, и не мог ни о чем говорить, его накачали ГАБК (гамма-аминобутридная кислота из служебного арсенала Барбары), которая даже ганимедского мамонта сделала бы мягким и податливым, как тесто. Кроме того, всесильного Да-мо обмотали тряпками с ног до головы и заставили исполнять роль египетской мумии (мумия-змея, помните?). Не видать и не слыхать – так, собственно, и должен вести себя каждый порядочный Князь смерти.

Однако вся эта порядочность враз куда-то улетучилась на борту ракеты, когда его размотали; ГАБК действует четыре-пять часов, а затем все временно заглушенные страсти возвращаются с удвоенной силой. Обычно в космосе можно насладиться тишиной, но на этот раз Янг развлекал экипаж и пассажиров корабля чем-то вроде концерта для ударных инструментов – даже не верилось, что это всего лишь соло, – яростно барабаня ногами по стенкам своей каюты.

– Ботинки надо было снять, – печально вздохнул Роуг.

– Ты бы охладил его как-нибудь, – посоветовала Барб, – неровен час, головой биться начнет. Нужно, чтобы он остался более-менее compos mentis, [63]63
  В своем уме (лат.).


[Закрыть]а то какие же это получатся переговоры?

Уинтер удрученно кивнул. За всю свою жизнь он еще не сталкивался со столь деликатной и потенциально взрывчатой структурой. Ну какими ласками, сказками или угрозами можно вынудить уступки у столь неприступного противника, который безразличен к любым физическим пыткам, у грозного противника, распоряжавшегося бессчетными жизнями и смертями в течение трех четвертей века?

– Вот и смейся после этого над несокрушимыми объектами, – пробормотал синэргист. – А к тому же я – никакая не непреодолимая сила.

Роуг точно знал, какие уступки хочет он получить от манчжурского князя: совершенно железную, гарантированную сделку по мета для маорийской мафии – это обещано Опаро за его помощь – и возвращение в целости и сохранности титанианской девицы – в этом он поклялся сам перед собой. Оставалось немного, совсем пустяк: найти способ синэргизировать оные уступки из заложника, который и думать не желает ни о чем кроме возвращения к своему поднебесному статус кво – ну да разве еще о поучительном, страх наводящем наказании вконец обнаглевших внутренних варваров.

– Самое время прибегнуть к Двенадцатой Заповеди, – пробормотал Роуг про себя, открывая люк. – Знать бы только, что это за хрень такая – Двенадцатая Заповедь.

– С добрым утром, с добрым утром, с добрым утром, мистер Янг, – пропел Уинтер, вплывая в каюту. – Добро пожаловать, добро пожаловать, мы рады приветствовать вас на борту нашего корабля. Моя фамилия Уинтер – меня еще называют Красавчик Уинтер – я распорядитель этого круиза, и я счастлив своей обязанностью превратить вашу экскурсию в полную счастья поездку на полном счастья корабле. А сейчас я должен пригласить вас в кают-компанию, во время ленча намечен конкурс красоты, мы хотели бы видеть вас судьей. Участвуют десять прелестнейших прелестниц, и те, которые получили одинаковое число баллов, вознаграждают судью – ха-ха. Кроме того, в программе чемпионат по настольному теннису, dansant [64]64
  Танцы за чаем (фр.).


[Закрыть]и…

Янг зарычал.

– Что, Том, ноги болят?

Янг зарычал.

– Неужели не смешно?

– Ничуть.

– Ну не знаю, я старался… Команда доложила, что ты не очень доволен.

– Не то слово.

– Что, совсем тебя достали?

– Чуть поближе.

– Яростью кипишь?

– На две тысячи градусов.

– Даешь себе клятвы превратить мою жизнь и жизни моих близких в нескончаемые муки?

– Догадливый ты.

– А как, интересно бы узнать, представляешь ты себе эти муки? Затоптать нас до смерти собственными своими ножками?

– Много чести.

– Петля?

– Слишком быстро.

– Колесо?

– Тоже недостаточно медленно.

– Мэн-шут?

– Слишком необратимо.

– Ну уж не знаю, что тебе и предложить.

– А у вас, маорийских варваров, своих идей вообще не бывает?

– Вот это. Том, очень интересный момент. Мы возвратились к практике, слишком, наверное, примитивной с точки зрения вас, поднебесных. Не интересуют нас убийства со всякими загогулинами и прибамбасами. Мы теперь играем в «убей быстрей», да ты и сам наблюдал это в шахте. Чик-чик – и до свидания.

– Почему же вы не убили меня?

– А кто вообще говорил насчет убить тебя?

– К чему тогда это похищение?

– Подумай сам. Том, разве смогли бы мы смыться с Тритона без твоей помощи?

– Помощь? Когда вы запеленали меня, как мумию!.. Жаль, я захлебываюсь желчью, а то охотно посмеялся бы.

– Чьей, Том – твоей или нашей?

– И той, и другой.

– Так ведь наша желчь – следствие твоей. Этакая, понимаешь, симпатическая магия. А нашу удачу облегчил твой шарф. Вот он, кстати, с благодарностью возвращаю. Моя головорезочка с очевидным удовольствием постирала его и погладила. Похоже, Том, девочка переходит к тебе по наследству от Ахмета Труйджа. Поздравляю, но только ты поглядывай все-таки, что она там делает со своими ракушками. Неровен час…

– Ха. Ха. Ха.

– Никак это твоя желчь смеется?

– Слушай, Роуг, какого черта тебе надо?

– Будто сам не знаешь.

– Хотелось бы услышать от тебя.

– Да ничего особенного. Том, только, чтобы мы были друзьями. Совместное сообщество «Поход и пропитание».

– Кто такие «мы»?

– Маори и джинки.

– А что такое в твоем представлении эта «совместность»?

– О, это святое понятие, воспетое в песнях и легендах… Единение. То, что отличает мирную семейную жизнь от развода.

– Кончай треп?

– Говорим напрямую?

– Да когда ты умел говорить напрямую?

– Ну тогда – разумно.

– Попробуй.

– Нам нужно партнерство в мета.

– Что?

– Я говорю от имени маори, а остальная Солнечная – шла бы она на фиг, выживайте их, как вам заблагорассудится, но только не нас. Мы хотим получить партнерство. Мы работаем вместе с вами, причем начальники. Том, вы. Мы получаем нужное нам количество мета на честной основе, себестоимость плюс разумная наценка, и всю бухгалтерию ведете вы, мы вам верим. Все четко, определенно, по-деловому.

– Никогда.

– Ты сначала послушай. Ну какую мы занимаем часть вашего рынка? Меньше одного процента, и это все, что вы теряете. А что вы получаете взамен? В десять раз больше, ведь мы покончим с контрабандой, это будет вам огромная экономия. Повторяю, Том, такая сделка выгодна и маори, и джинкам.

– Никогда.

– Господи, с вами, непостижимыми поднебесными, просто невозможно разговаривать, вы ведете себя, словно и не люди, а какая другая порода. Ну почему – никогда? Да еще дважды.

– Потому, что ты уже показал мне, как покончить с контрабандой.

– Ми-лай, да мафия всегда сообразит что-нибудь новенькое!

– Кроме того, твоя долбаная мафия все равно будет нас обдирать.

– Каким образом?

– Мы поставим мета по себестоимости плюс наценки, а они втихую перепродадут все на сторону и с каким, ты думаешь, наваром?

– Верно. Ты совершенно справедливо отметил этот момент. Однако выход есть. Пускай тогда не мафия присоединится к вам, а ты присоединишься к мафии – будете тихо, благородно приворовывать вместе.

– Ты совсем спятил!

– А почему нет? Это будет для тебя еще одна вспомогательная роль. Одесса Партридж – она, кстати, просила передать, что буквально благоговеет перед тобой – подробно описывала всю эту историю с Сохо Янгом и его липовой агентурной сетью. А так ты будешь руководить сетью мафии и преспокойненько класть в карман свою долю.

– А я, значит, должен поверить, что ты отказываешься от своей?

– От какой – своей? Мне и маорийского дважды королевства по это самое место хватает, а к контрабандным играм я вообще не хочу иметь никакого отношения. Бери все, отдаю с превеликой радостью.

– Я могу получить все это и без твоей помощи.

– Пока ты мой гость – вряд ли.

– Так что, мое освобождение тоже входит в состав сделки?

– Naturlich.

– А что еще?

– Возвращение моей девушки.

– Твоей девушки?

– Моей титанианки. Ты хотел обследовать ее, помнишь?

– У нас ее нет.

– Да, но только моя интуиция подсказывает, что твои агенты знают, где она, и могут с ней связаться. Ведь верно? Только не крути со мной. Том, и у тебя, и у меня слишком много стоит на кону.

– Ну а какой тебе толк, если я скажу?

– Узнав, где она, я сумею заставить ее вернуться. Ведь тебе известно, куда она забилась, точно?

– Да, и это – мой козырь.

– Возможно. Вполне возможно. Но только займемся лучше делом.

– Нет.

– Что тебя не устраивает? Сделка по мета? Твое освобождение? Возвращение девушки?

– Меня не устраивает какое бы то ни было сотрудничество с тобой. Ну и какой же картой пойдешь ты теперь? Пригрозишь смертью?

– Ни в коем случае, Том. Ты нужен мне не меньше, чем я тебе.

– Пытка?

– Не исключено.

– А тебе Одесса Партридж не рассказывала, случаем, как меня раз поймали ганимедские зулусы – я был тогда совсем в другой роли. Принялись меня поджаривать, как это принято у них в джунглях. Хотели получить информацию… Ничего они не получили.

– Верю, Том, охотно верю.

– Не придумали еще пытку, которая меня сломает, – а ведь я бывал в руках очень больших специалистов по этой части.

– Да, Том, ты – серьезная задачка. Даже увлекательная.

– И меня совершенно не интересует, что ты там хочешь получить, меня интересует только, чего хочу я сам.

– А что ты хочешь. Том? Какую цену?

– В вашем куполе встречаются камины?

– У нас с тобой деловой разговор или светский треп?

– Так встречаются?

– Только в королевском дворце и у племенных вождей – у Опаро, Чинчи и прочих. Символ статуса, не более.

– А перед каждым из них – шкура белого медведя, с головой. Так это у вас?

– Мамонтовая. Малопривлекательная штука…

– У меня камин из дельфтских изразцов. Так вот, я хочу каминный коврик из твоей шкуры вместе с головой. И чтобы сперва тебя ободрали заживо, как можно медленнее, и только потом отрубили голову.

– А я тем временем вопил бы в ей бемоль миноре? Слушай, Том, у меня появляется странное подозрение, что ты меня не любишь.

– Можно сделать еще лучше. Что там вколола мне эта баба из Gardai?

– Какое-то производное гамма-аминобутридной кислоты, разведка обожает эту гадость. От нее гремучая змея становится такой дружелюбной, что готова прислуживать за столом.

– Так вот, лучше я накачаю тебе этой вашей ГАБК и использую на каминный коврик твою шкуру прямо с потрохами. Живьем.

– Странно, Том, я всегда считал тебя практичным человеком. Ну сколько, спрашивается, времени смогу я пролежать под твоими копытами? Меня же нужно будет кормить и выводить иногда в туалет.

– Ни в коем разе. Когда обосрешься, твои маорийские свиньи все сожрут и начисто подлижут, ну а ты будешь глодать их сырое мясо.

– Ну ты даешь! Это ведь ужасно расточительно, так я проем весь основной капитал. Слушай, Том, не откажи в небольшой услуге, скорми мне первой малолетнюю прачку. Я уже раз пробовал ее попочку. Я покажу тебе, которая эта девица – сексуальная такая, танец живота у нас исполняла. Не будь ты педрила, сам бы ее заметил.

– Замолчи, Роуг!

– Что ты так взвился? Это же никакой не секрет, я давно все знаю. Изо всех известных мне пассивных ты, пожалуй, наиболее привлекателен, но – увы! «О пидоры, вам имя – вероломство», [65]65
  «Гамлет», акт 1, сцена вторая; там: «О женщины, вам имя – вероломство!».


[Закрыть]да простит меня Уильям Шекспир. А тебе не кажется, что Гамлет тоже был голубым? Такая странная ненависть к больной мамаше…

– Клянусь, я тебя…

– А теперь еще и компьютеры стали полуорганическими… этот самый механизм с кафедры экзобиологии, с которым у тебя преступная связь, он что, отсасывает?

– Сволочь ты проклятая!

– Ну ясно – отсасывает. Совершенно уникальное ощущение, верно? Теперь, когда научились напрямую связываться с квазибиологическими компьютерами – я, например, иногда подозреваю, что мой арифмометр человечнее меня – теперь можно и любовь с ними крутить. Можно достигать единения даже по радио, телефону или телеграфу. Вот твоя железяка, она звонит тебе на Тритон?

– Клянусь, ты будешь умирать бесконечно долго и бесконечно мучительно!

– Да неужели, тетенька? И весьма вам благодарен, у меня появились интересные идеи относительно природы предстоящих вам пыток.

Неожиданно Уинтер скинул шутовскую маску, его лицо стало ледяным.

– Ну так что, манчжурец, договоримся про мета? Я последний раз спрашиваю.

– Нет.

– Ты скажешь мне, где девушка?

– Нет.

– Сколько там поджаривали тебя эти зулу?

– Неделю.

– И ты не сломался?

– Нет.

– Ну а мне недели хватит вполне. Ты сломаешься, а я тебя даже пальцем не трону.

Ballade de pendu [66]66
  Обыгрывается название стихотворения Ф.Вийона «Ballade des Pendus» – «Баллада повешенных». Название главы обозначает, соответственно, «Баллада повешенного», а точнее – учитывая контекст – «Баллада подвешенного».


[Закрыть]

В которой предельное унижение весьма опасного Противника приводит к тому, что два любящих сердца начинают искать друг друга в паутине тайных для непосвященного сплетен и пересудов Достопочтеннейшего Сообщества Компьютеров.

Автор

Нью-йоркский зверинец

представляет

ВОДЕВИЛЬ В ВОЛЬЕРЕ

исполнители:

Горилл героический

Шимпанзе шизофренический

Петух патетический

Гиппопотам гипотетический

Слон слюнявый

Гну гунявый

Опоссум оптимист

Филин филуменист

Выхухоль выпендрист

Лемур лицемер

Мамонт мямля

Соня соня

звуковое сопровождение

ХОР МОРЖОВЫЙ

в главной роли

ДРЕССИРОВЩИК,

ДЬЯВОЛ В ЧЕЛОВЕЧЕСКОМ ОБЛИКЕ

постановка под руководством

Найдж Энглунд

Постановщики и работники театра являются членами компании «Солнечная лига эко-театров инкорпорейтид»

Вход свободный

(Взрослые допускаются исключительно в сопровождении детей)

ПРЕДУПРЕЖДЕНИЕ ПОЖАРНОЙ СЛУЖБЫ: Некоторые несознательные личности оскорбляют чувства зрителей, а также подвергают опасности свою и других безопасность, пользуясь огнем для раскуривания косяков, кальянов и прочих курительных принадлежностей в местах, специально для того не отведенных во время представления, а также во время антрактов. Такие попытки словить неуместный и несвоевременный кайф противоречат городским установлениям и наказываются в соответствии с существующим законодательством.

Этот грязный, подлый дрессировщик, вооруженный огненным хлыстом. (Свист. Крики «ДОЛОЙ ЕГО!») зверскими пытками принуждает милых, беззащитных животных («У-УУ! А-АА!») прыгать сквозь пылающие обручи, жонглировать раскаленными кирпичами, ездить на велосипедах, которые бьют их молниями электрических разрядов. («У-УУ! ДОЛОЙ!») Героический горилл восстает против невыносимого рабства («МОЛОТОК!»), к нему присоединяются и другие животные. (Хор моржовый: «Звери всех стран, соединяйтесь! Вам нечего терять, кроме своих цепей!») («УР-РА!») Они побеждают злобного дрессировщика (Радостный смех. «ТАК ЕМУ И НАДО!») и тем же самым хлыстом заставляют его исполнять те же самые унизительные номера. (АПЛОДИСМЕНТЫ! ОБЩИЙ ЭКСТАЗ!) Занавес упал, рабочие начали готовить декорации, бутафорию и больших – в натуральную величину – марионеток к следующему спектаклю. Марионеток всех, кроме одной – куклу дрессировщика отвели на веревочках за кулисы, в одну из артистических уборных, где сидели Найджел Энглунд, ветеринар-альбиноска, ставшая с недавнего времени директором зверинца, и Роуг Уинтер.

– Вот сегодня утром ты. Том, молодцом, – сказал Уинтер, наблюдая, как Найджел удаляет из гипногенных точек тела марионетки акупунктурные иглы и снимает веревочки. – Лучше, чем вчера вечером. Гораздо лучше. Сейчас ты действительно входишь в роль. Я насчитал сорок взрывов смеха и десять криков возмущения.

Да-мо Юн-гун, главный мандарин джинков, а по совместительству манчжурский князь жизни и смерти беспомощно зарычал.

– Ты был просто великолепен. Том. Детишкам очень нравится тебя ненавидеть. Ты бы только послушал Найдж, по ее словам в этом зоопарке никогда не было лучшего аттракциона.

– Если… бы… я… только… мог…

– Ну, ну. Том! Не нужно этих вспышек артистического темперамента. И чтобы никакой отсебятины. Тебя акупунктурно запрограммировали на участие во вполне определенном, также программированном представлении, потому будь добр придерживаться сценария.

– Мы не можем тянуть это бесконечно, Роуг, – предостерегла Найджел. – Даже с учетом отдыха между представлениями он постепенно лишится всех жизненных сил и превратится в растение.

– Чтобы разбить его amor propre, мне потребуется не больше недели. Дольше, Найдж, его тщеславие не выдержит. Пидор он и есть пидор.

в главной роли

ДРЕССИРОВЩИК,

ДЬЯВОЛ В РЫЧАЩЕМ ОБЛИКЕ

– А сегодня, Том, ты был просто великолепен. Этот крик боли, когда Героический Горилл запихивал тебе в задницу раскаленный кирпич… Я даже испугался, что сейчас потолок рухнет, так детишки хлопали в ладошки и смеялись.

Да-мо Юн-гун, главный джинковый мандарин и манчжурский князь жизни и смерти беспомощно скрипнул зубами.

– Да, в курсе я, в курсе, сценарий все время переделывается. Но ты. Том, должен понять – великие сценарии не пишутся сразу, их пишут и переписывают.

в главной роли

ДРЕССИРОВЩИК,

ДЬЯВОЛ В СКРЕЖЕЩУЩЕМ ЗУБАМИ ОБЛИКЕ

– Даже не знаю, Том, работает ли этот эпизод, когда Выпендрист закидывает тебе в рот сардинки – вознаграждает за удачно перепрыгнутые обручи. Тут нужно еще думать и думать. И я категорически против того, чтобы Слюнявый заваливал тебя экскрементами. Дурной вкус, чистейшая дешевка. Это нужно убрать, хотя, с другой стороны, дети были просто в восторге.

Но ты, дорогуша, не беспокойся. Найдж Энглунд назначила на завтра совещание по сценарию, мы обязательно что-нибудь придумаем. Самим мозгов не хватит – вызовем пару ребят из Калифорнии, профессионально пишущих конферанс. У тебя самого нет никаких предложений? С кем бы тебе хотелось работать?

Да-мо Юн-гун, мандарин и манчжурский князь беспомощно застонал.

в главной роли

ДРЕССИРОВЩИК,

ДЬЯВОЛ В СТЕНАЮЩЕМ ОБЛИКЕ

– Новости, Том, закачаешься! Шапки на первых страницах! Ты стал культовой фигурой. По всей Солнечной дети организуют клубы поклонников Дристировщика. Они носят значки с твоей фотографией – ну, этот знаменитый снимок, где Героический Горилл засовывает тебе в задницу кирпич. Твои фэны ходят с красными хлыстами и переименовали – не очень, по-моему, удачно – «ливайс» в «дьяволайс». Ну а самое главное – многие взрослые узнают твое лицо и приходят сюда. Хотят выяснить, чего это ради знаменитый экзобиолог валяет такого дурака. И твои друзья-джинки, они тоже приходят. На Тритоне просто не могут поверить, что их небесный мандарин выступает, словно какой-нибудь дебильный жлоб, в цирковом представлении – вот они и хотят убедиться собственными глазами. И убеждаются. Ты, дорогуша, стал знаменитостью. Нужно будет запрограммировать тебя на подписывание автографов.

Да-мо Юн-гун, мандарин и князь, беспомощно всхлипывал.

в главной роли

ДРЕССИРОВЩИК,

ДЬЯВОЛ В СЛОВАМИ НЕПЕРЕДАВАЕМОМ ОБЛИКЕ

– А теперь, леди и джентльмены, все люди, народы и – ха-ха– племянники. ЭсБиСи-ТиВи в кривом – ха-ха– эфире донесет до каждой дыры и щели – ха-ха, сечете? – Солнечной самого дикого и великого, балдежного и невозможного клоуна за всю историю варьете в первом представлении новейшего и наглейшего, злобного и утробного, вульгарного и кошмарного сериала. Перед вами выступит человек, которого приятно ненавидеть – ДРЕССИРОВЩИК В ДРИСТАЛИЩЕ-ШОУ!

– Мистер Янг, до начала пять минут. На сцену, пожалуйста.

– Ну, Том, все на мази. Уж сегодня мы тебя так запрограммировали – народ будет в полном отпаде. Ты и твой Тритон – завтра вся Солнечная ни о чем больше говорить не будет. Подумать только, я смогу похвастаться, что знал тебя еще простым, незаметным князем смерти. Вот так оно и бывает. Ну, давай. Удачи. Тьфу, чего это я. Чтоб тебе пусто было…

– Ком… Пу… Терр… – прохрипел манчжурец.

– Что, дорогуша?

– Ком… Пу… Терр… Зна… Ет.

– Компьютер знает?

– Д-д-ы…

– Что знает компьютер? И побыстрее, Том, через три минуты тебе на сцену.

– Хгде… Т-тая… Девшк…

– Где моя девушка? Где находится моя девушка? Компьютер знает, куда запряталась моя титанианка? Где она нашла место, до которого не могут добраться твои солдаты?

– Д-д…

– Какой компьютер? Где он?

– …

– Брось, Том, не надо играть со мной в такие игры. В Солнечной миллионы этих железяк. Какой конкретный компьютер знает, где моя Деми?

– …

– Бросай это, погань несчастная! Конец тебе, понимаешь? Давай все открытым текстом, не виляя. Какой компьютер и где?

– …

– Бесполезно, Роуг, – тронула его руку Найджел. – Он не может. Он полностью выдохся… превратился в самую настоящую куклу. Одному Богу известно, придет ли он в себя и сколько потребуется для этого времени.

– Да. А может, запустить его в это шоу? Теперь ему уже все равно. Могу поздравить этого сукина сына – целых шесть дней продержался. Но и себя могу поздравить – я и вправду сломал его, не тронув даже и пальцем… только вот остался в результате ни с чем, благодаря излишнему количеству сена.

– Что?

– Иголка в стогу, Найдж. Сперва нужно найти этот чертов компьютер, да и тогда еще не факт, что он скажет мне правду.

– Компьютеры не лгут.

– Они ведь наполовину живые, верно? А ты назови мне хоть одну живую тварь, которая бы не врала – тем или иным способом.

– Если она так запрограммирована.

– А кто поручится, что этот манчжурский хмырь не запрограммировал машину, знающую, где сидит Деми, именно так? Очень просто – говори правду только после ввода ключевого слова.

– Да, непросто.

– И найти ее тоже будет непросто, даже если железяка скажет мне, где искать.

– А почему ты так решил?

– Обыденный здравый смысл, Найдж. Если наш драгоценный князь Смерти может сказать своим солдатам, где искать Деми, и они все равно не могут ее сцапать, значит до нее абсолютно невозможно добраться. У меня в estomac'e [67]67
  estomac (фр.) – желудок.


[Закрыть]распускается tsibeles. [68]68
  Лук (идиш).


[Закрыть]Ой вей, мейдл!

Будто перед глазами стоит эта дурацкая фантазия, как Роуг и Деми бродят по нью-йоркским улицам, разыскивая друг друга. Шансы встретиться у них один к сикстильону – когда он ищет в центре города, она отправляется на окраину, когда она поворачивает на восток – он идет на запад.

Но в этом моем дурацком мысленном спектакле они по случайности одновременно подходят к одному и тому же углу с разных сторон и, вроде бы, обязаны встретиться, несмотря на всю невероятность подобного события. Только в тот же самый момент на тротуар, на самом углу, опускается огромная театральная вывеска, для замены электрических лампочек. Роуг огибает вывеску снаружи, Деми проскальзывает внутри, они расходятся, так и не заметив друг друга. На вывеске горит название пьесы:

«СУДЬБА ИГРАЕТ В БИРЮЛЬКИ».

Как ни странно, эта сценка основана на реальных событиях, описанных мне Роугом и Деми – они разыскивали друг друга через сеть, связывающую Достопочтенное Общество Компьютеров – лабиринт, значительно более запутанный, чем улицы любого города.

Компьютерная технология пошла весьма неожиданным путем – она, можно сказать, обратила протезирование, компенсацию дефектов тела посредством добавления механических органов. Инженеры обнаружили, что добавление к компьютеру органических частей превращает его из сверхскоростного арифмометра в некую квазиживую сущность. Однако никем неожиданный побочный эффект преобразовал эти железяки в компанию страстных, убежденных сплетников.

Деми Жеру вела поиски Уинтера изнутри этой сети. Можете посмотреть, как сквозь тарабарскую трепотню компьютеров проглядывает их полуодушевленность.

!PRINT «ALL POINTS BULLETIN = АРВ»

APB!PRINT «ROGUE WINTER = ROG»

ROG!PRINT «R-OG UINTA – ROGUE WINTER = ROG»

ROG!PRINT «TERRA = T»

T!PRINT «GANYMEDE = G»

G!PRINT «TRITON = TT»

TT

READY!

АРВ ROG TGTT

T?T?

900 REM ***SEARCH GENERATOR***

100 °CLS1010 INPUT «COMPUTERS(C)»; A$ 1020 INPUT «ANALOG DIGITAL (A,D)»; # 103 °CLS: IF A$ = «A» OR A$ = «D» THEN # = INFORM 1040 IF # = «A» INFORM 1050 IF # = «D» INFORM

1060 PRINT APB LOCATION ROG

NO SIGNIFIES «NUMBER»

0 SIGNIFIES «ZERO»

0 IS A NUMBERNO = R-OG UINTA NO = ROGUE WINTER 0 = NO R-OG UINTA 0 = NO ROGUE WINTER

107 °СПАСИБОЧКИ ТЫ Z = ZANUDA!! REM ***MAINPROGRAM-ROG CAPTURE***!! GOSUB 1000 ROGUE WINTER

20 GOSUB 2000 R-OG UINTA30 ROG = «RANDOM = R»

40 ROG APB = «R»

50 GOSUB TERRA «T»; GOSUB GANYMEDE «G»

60 IF ROG = «T» THEN APB «T»

70 GOSUB APB ROG TGTT JUST IN CASE80 IF NO = 0 0 = NO ROGUR WINTER THEN WHERE?

ИЩУ ТЕБЯ, ГЛУПАЯ, И САМА ТЫ 1070

В то же самое время Уинтер работал снаружи, пытаясь выжать из сети какую-нибудь информацию относительно места, куда спряталась Деми, и совершенно не осознавал, что эта сеть привыкла хранить собственные свои секреты. Он подверг допросу десятки и сотни машин, разговаривая с ними на компайлере, ассемблере и на машинных языках. Вот некоторые из полученных им ответов:

0010110111000101100101011000111

и

' ' ' ' ' ' '

– —

и

…………

…

Последний ответ переводится следующим образом: «Случайной величиной в пространстве выборки, обладающем допустимой системой событий и вероятностной мерой, называется функция, сопоставляющая каждому событию из допустимой системы действительное число».

– Спасибочки, – прорычал Роуг.

– Поле – это коммутативное кольцо с делением, – попытался обнадежить его компьютер.

И еще одно обстоятельство, доводившее Уинтера до белого каления. Ему, профессиональному полиглоту, приходилось читать буквари этих языков, чтобы привыкнуть к до мелочей дотошной лингвистике компьютеров. Получалось нечто вроде беседы Алисы с Белым Рыцарем.

Имя вашего поиска называется «Иголка в стоге сена».

Верно. Это и есть мой поиск.

Неверно. Так называется его имя. Само имя будет «Выходи, выходи, где б ты ни была».

Верно. Так и называется мой поиск.

Неверно. Ваш поиск называется «Спроси у компьютеров», но он только называется так.

Ну а что тогда такое мой поиск пропавшей девушки?

Вот к этому мы как раз и подходим. В действительности ваш поиск это «АРВ Деми Жеру». А теперь слушайте внимательно. Компьютерам необходимы четыре лексических объекта: название имени поиска, имя поиска, название поиска и сам поиск. Понятно?

C'est la mer a boire.

Что?

Это просто невозможно. Все равно что выпить море.

Теперь, Одесса, когда вам все известно, когда вы знаете, в каком таком недоступном месте я пряталась, вы легко поймете, откуда я знала все сказанное и сделанное Роугом после того, как он, злой и обессиленный, вернулся домой, в свою ротонду Beaux Arts.

Ну да, подглядывала я, подглядывала, каюсь, но ведь у влюбленной девушки есть свои, особые права. Кто это сказал, что «На войне и в любви позволено все»? Вроде, какой-то поэт по имени Френсис. Только не Френсис Скотт Ки, [69]69
  Френсис Скотт Ки (1780–1843) – автор американского гимна «Звездно-полосатый стяг".


[Закрыть]скорее уж Френсис Смедли, хозяин расположенного рядом с мэримонтским общежитием «Звездно-полосатого сода-солярия (одиноким вход воспрещен)».

Роуг забрал у Найдж Энглунд мою пси-кошку (звать которую, кстати, Коко) и изливал ей все свои горести и разочарования. Коко липла к его шее и блаженно мурчала. Не скрою, я немного ревновала, мне и самой хотелось бы так, однако никуда не денешься – нужно было тщательно подготовить Роуга к неожиданности. Маорийское мужское достоинство (а мужское достоинство двойного маорийского короля – тем более) вещь весьма нежная и даже взрывоопасная.

Плакался он следующим, примерно, образом: «Кой черт, мадам, я опросил джинковскую железяку из посольства Тритона. Теперь, когда у меня в руках самый сочный ихний мандарин, эти гады передо мной прямо по полу стелются. Потом – который в „Солар Медиа“. Из отдела по розыску пропавших. Ее квартира. Все места, где у нее был кредит. Затем „Алиталия“, „Юнайтед“, „Тран-Солар“, „Джет Франс“, „Пансол“. Вирджиния, по дальней связи. Одесса Партридж и ее разведывательная железяка. Том-Янговский псих с кафедры экзобиологии. Я пробовал Elektronenrechners, Ordinateurs, Calcolatores, Comhairims. Ткнулся даже в Иерусалим к древнему компьютеру Голему-первому. И нигде ничего. Нуль. Nada. Nulla. Я в полной дыре».

Он расстегнул воротник, чтобы подпустить пси-кошку поближе к своему горлу, и раздраженно заходил по квартире, изучая каждый стул, на котором я сидела, каждую книгу и картину, которые я рассматривала, безделушки и сувениры, которые я трогала, шестифутовую ванну, которой мы так и не успели воспользоваться вместе, и японскую кровать, которой успели. Затем Роуг пошел в студию, чтобы включить компьютер, с которым у него была телепатическая связь. Компьютер оказался уже включенным.

– Бред какой-то, – пробормотал он. – Неужели я разгуливаю во сне по дому, как лунатик… а может, это ты его включила, китикэт?

– Мрррр, – из чего не следовало ровно никаких выводов.

Тогда Роуг включил вспомогательные видеоэкраны компьютера, расставленные по всей квартире, чтобы иметь возможность расхаживать с места на место, беседуя со своим вторым «я» и наблюдая ответы. И самым натуральным образом разинул рот, увидев нас, сидящих на диванчике гостиной, как в ту самую первую ночь.

– Но ведь в ту, первую, ночь компьютер был выключен. Я поклясться могу!

РОУГ: А чем я тебе понравился?

ДЕМИ: Когда?

РОУГ: Когда поступила на работу в «Солар».

ДЕМИ: А с чего это ты решил, что я обратила на тебя внимание?

РОУГ: Ты так обрадовалась, когда я пригласил тебя в ресторан.

ДЕМИ: На меня произвела впечатление твоя дикая страсть.

РОУГ: Какая, конкретно, страсть?

ДЕМИ: К утонченной красавице с горнолыжной базы, Мистик де Харизма.

РОУГ: Никакой Мистик де Харизма не существует.

ДЕМИ: Вот потому-то ты мне и понравился.

– Мы же говорили с ней совсем не так тогда, в нашу первую ночь. Здесь все вывернуто шиворот-навыворот!

ДЕМИ: Хочешь, я подарю тебе снимок Мистик в голом виде? Даже с автографом. Попрошу в отделе иллюстраций «Медиа», они для меня состряпают.

РОУГ: Нет, благодарствую. Я намерен получить с тебя нечто большее, чем поддельные голые картинки.

ДЕМИ: Вот уже и мужской шовинизм. Охмурил девушку – теперь можно и не скрывать истинное свое лицо.

– Да что же это такое случилось с этой железякой чертовой? Голоса, изображение – все идеально, а текст разговора – чушь какая-то!

ДЕМИ: А чем понравилась тебе я, когда ты увидел меня в «Солар»?

РОУГ: А кто сказал, что ты мне понравилась?

ДЕМИ: Ты пристал ко мне, словно бандит какой, и позвал в ресторан пообедать… и за этим ясно проглядывали гнусные намерения.

РОУГ: Ты была какая-то необычная.

ДЕМИ: Необычная? Ты что, принял меня за переодетого в платье извращенца?

РОУГ: Нет, нет, что ты. Необычно радостная. Для тебя все – игры и веселье, и к тому же ты совершенно непредсказуемая. Ты… ты – веселая обманщица.

ДЕМИ: В смысле, что я – врунья?

РОУГ: В смысле, что ты – фея.

ДЕМИ: Да. У меня даже прозвище такое – «Серебряный колокольчик».

РОУГ: А ведь я и вправду верю в фей.

ДЕМИ: Те, кто верят в фей, хлопните в ладоши.

– Врубился! Врубился! Компьютер показывает все с ее точки зрения. Точнее говоря, вот таким хотела бы Деми запомнить наш первый разговор. А кино это записала специально для меня еще тогда, когда относила сюда кошку и ключ, перед тем, как рванула когти.