Текст книги "Ди - охотник на людей (СИ)"

Автор книги: Alexandra Destino

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 9 страниц)

– Я слышала, что дампиры слабеют во время дождя, – вновь произнесла Лейла, пока они шли по направлению к замку. Охотнице казалось, что их вот-вот разоблачат, и желание поговорить с дампиром стало невыносимым. Лейла всегда болтала, когда начинала нервничать, это её успокаивало.

– Даже если это так, я всё равно останусь сильнее тебя в десять раз, – констатировал Ди, будучи уверенным в своих словах на сто процентов.

– С чувством юмора у тебя беда, парень, – фыркнула охотница. – Ты хотя бы на моих похоронах улыбнись.

– Если буду присутствовать на твоих похоронах, то обязательно сделаю как ты просишь, – спокойно ответил дампир, продолжая идти вперёд.

Лейла недоумённо замолчала, не понимая, проснулось ли у её спутника чувство юмора, или он сказал это всерьёз. Ди продолжил вести девушку молча, и Лейла не решилась переспросить его. К тому же дальнейший разговор мог подставить под угрозу их прикрытие – стены дворца уже были прямо перед ними. В Столице простолюдины были слугами дампиров равно, как и Знати, и заговаривать со своими господами без разрешения не могли. Так что Лейла даже не смела пожаловаться на то, как давит ей на грудь верёвка от старой скрипучей телеги.

На удачу улицы оказались пустынны, и Ди не наткнулся ни на одного своего собрата или простолюдина. Приближаясь к корпусу слуг, дампир заставил охотницу прибавить шаг. Они остановились только тогда, когда перед ними оказалась массивная серая дверь. Ди приготовился врать убедительно, но обстоятельства были на их стороне. После гибели конюхов и прочих столичных служащих, в город насильно привезли работников из ближайших селений.

Дампир громко постучал в дверь. Открылась она не сразу, вероятно в такое время и в такую погоду гостей никто не ждал. На пороге стояла удивительно дородная и грубая женщина. Сразу было заметно, что поцелуи Аристократов ни разу не касались её. Короткие седые волосы женщины были приглажены к голове и связаны сальным платком. Она явно не блистала красотой и в лучшие свои годы, а сейчас возраст и тяжёлая работа превратили её в настоящую уродину. Имени этой женщины никто не знал, но прозвище Управляющая пристало к ней как вторая кожа.

Эта женщина была воспитана в Столице с рождения. Свою мать – предыдущую хозяйку дома слуг, она уже не помнила. Хозяйка была не столько обременена трудом, сколько воспитанием и наказанием других слуг. Именно она внушала людям, привезённым в Столицу, что служба Знати – это высшее призвание, она передавала свои знания и умения новым слугам. В отличие от прочих женщин, Управляющая имела право родить, дабы новая хозяйка дома слуг была верна Аристократии телом и душой с момента появления на свет.

– Чего вам надобно, господин? – вместо приветствия бросила управляющая. Но разглядев лицо незнакомого дампира в обрамлении мокрых волос, тут же засмущалась от своих слов.

Лейла чуть не охнула, заметив, какое преображение случилось с уродливой дамой, стоило ей только увидеть Ди. Она буквально помолодела на несколько лет – морщины разгладились, румянец окрасил щёки, а улыбка осветило лицо. Шрамы и ожоги на лице и руках женщины словно бы поблекли, когда их коснулся ореол красоты дампира.

– Эту девушку по ошибке направили работать в конюшню, – произнёс Ди, подталкивая Лейлу к порогу. – В коляске лежит её брат, которого притащили вместе с ней, но он не годен для подобной работы. Он вообще не годен для службы, но если девица будет хорошо себя вести, его разрешено оставить. Пусть ухаживает за ним, когда будет время.

– Я с радостью найду ей место, – Управляющая перевела взгляд водянистых глаз на Лейлу и тут же помрачнела. – Видно крепкая. Ишь чего удумала, не справилась с какими-то лошадями. У меня поблажек не жди.

– Да, мэм, – выдавила из себя Лейла, не зная, что ещё сказать.

– Обрежьте ей волосы, – напомнил Ди. Всем слугам и служанкам, кроме тех, что работали в увеселительных заведениях, надлежало носить короткую стрижку. – Позднее я приду и проверю, как она справляется. И если Вам она не понравится, я сам убью её брата.

От грубых слов дампира Лейла вздрогнула. Охотница знала, что Ди не причинит зла Гровеку, но сказано это было так серьёзно, что она поверила.

– Какая безалаберность, – простонала управляющая, отходя в сторону, чтобы пропустить Лейлу. – Не беспокойтесь, я ей займусь. Будет работать до кровавых мозолей.

Когда охотница вошла, Ди кивнул управляющей на прощание и поспешил вернуться в казарму. Первая часть плана Майерлинга была исполнена гладко. По крайней мере он так думал.

Однако в Столице имелись зоркие глаза и чуткие уши. Биллнот, который как безумный стремился занять место «принца дампиров», слышал часть разговора Майерлинга с Ди и Лейлой стоя за воротами конюшни. Когда Майер покинул помещение, Биллнот не стал его преследовать. След вампира, переходящего площадь, затерялся за пеленой дождя.

Промокший насквозь смуглый дампир дождался, когда Ди выйдет из конюшни вместе с женщиной, и проследил за его передвижением до стен дворца Дракулы. Он не видел, куда отвели Лейлу и Гровека, ибо следить дальше становилось слишком опасно. К тому же Биллноту не терпелось доложить о произошедшем своему будущему королю. В конце концов, Раду сдержал своё обещание. Не смотря на то, что большая часть Аристократии отвернулась от дампиров, граф Бастиан был вынужден признать своего отпрыска и его заслуги перед Столицей. И теперь Биллнот хотел выслужиться перед принцем в качестве благодарности.

Если бы Биллнот проследил не за Ди, а за Майерлингом, картина, представшая его глазам была бы ещё более необычной. Участвовать в сокрытии охотницы и её немощного брата Аристократ не мог, это выглядело бы слишком подозрительно. Поэтому барон пересёк площадь перед замком Дракулы и направился прямиком в королевскую тюрьму.

В здании тюрьмы было пусто. Палач Сульпиций в такое время отдыхал в личных покоях на втором этаже. Барон прошёл зал, где на всеобщее обозрение были выставлены разнообразные пыточные орудия, и оказался в небольшой комнате, где обычно отдыхала стража, мониторя записи камер со Столичных улиц. Тут же находилась и дверь, пройдя через которую можно было спуститься в подземелье к пленникам.

Как это бывало часто, в дневные часы заключённых охраняли неразлучные кузины Кеола и Деора. Майер подумал, что раз девушки здесь, их отцы чудом не поддались общей истерии, и не отказались от дочерей-бастардов. Хотя палач, насколько помнил барон, уже отзывался о дампирах с презрением. Завидев Майерлинга девушки встали с пола, где сидели, удобно прислонившись к косякам двери и вели праздную беседу.

– Добрый день, – Аристократ был нарочито вежлив. Отряд Гуды, как и отряд Ди, входил в число его любимчиков, и девушки это знали.

– Приветствуем, барон Майерлинг, – отозвалась Деора, обворожительно улыбнувшись тренеру. – Чем обязаны Вашему появлению?

– Прошлым вечером лорд Сульпиций познакомил меня с пленниками, – дал ответ Майер, пытаясь применить к дампиршам свои чары. – Но я бы хотел ещё раз увидеть их.

– Не поймите меня неправильно, барон, но это очень странное пожелание, – пожала плечами Кеола. – Нам велели никого не пускать к принцессе.

– Принцесса показалась мне умной, – лукаво улыбнулся барон. – А вдруг она покончит жизнь самоубийством? Или Каил Маркус отойдёт в мир иной раньше времени. И кого тогда отдадут на растерзание принцу Раду? Может быть вас?

– Но, барон… – всё ещё пыталась настоять Деора.

– Безусловно, лорд Сульпиций и лорд Эмилий должны гордиться такими верными, но такими глупыми дочерьми! – фыркнул Майер с презрением, заглядывая прямо в глаза каждой девушке по очереди.

Чары подействовали. Дампирессы засмущались и покорно пропустили барона в подземелье. Когда Майерлинг спустился по лестнице, дверь наверху закрыли. Аристократ оказался в полумраке. Единственный свет здесь исходил от тускло горящих факелов.

К тому моменту как Майер остановился напротив камеры Шарлотты, та уже будто ждала его. Принцесса сидела ровно на своей постели, разглаживая юбку платья на коленях. Девушка не посмотрела на вампира, её взгляд был устремлён в пол, но всё же в его сторону.

В соседней камере стонал Каил, который имел все шансы не дожить до собственной казни. Не зря Майерлинг сказал Лейле, что брат мёртв. Барон приблизился к охотнику и убедился, что блондин действительно плох. Каила подняли на кровать, но это никак не помогло ему.

Твоя сестра и брат, что приехал с ней, живы. Я не позволю убить их, если они помогут мне спасти Шарлотту. Но тебе придётся умереть ради этого.

Майер обратился к охотнику мысленно, чтобы не испугать Шарлотту. Правда была слишком жестока. Каил задрожал, его губы сжались в тонкую нить. Он шумно вздохнул и по его щеке потекла слеза. Охотник молча кивнул, принимая условия вампира.

Получив согласие Маркуса, Майерлинг вернулся к Шарлотте. Девушка уже стояла возле решётки, всё так же не решаясь поднять взгляд на лицо барона. Эта скромность, совсем не показная, была мила Майеру. Он проникся к Лотте такой нежностью, на которую редко был способен представитель его расы. Убедившись, что подслушать их некому, Майер подошёл ближе и осторожно положил свою ладонь поверх пальчиков девушки, что лежали на пруте клетки. Шарлотта вздрогнула, но не отстранилась.

– Прекрасная Шарлотта, – начал Майерлинг, смотря на профиль принцессы Элборн. – С того самого момента, как я увидел Вас, я не могу думать ни о ком другом. Вопреки различиям между нашими расами, я полюбил Вас всем сердцем. Я не могу позволить убить Вас ради удовлетворения чужих амбиций. Принц Раду не получит Вас и не причинит Вам боли. Я помогу Вам спастись.

Лотта запылала пуще прежнего, услышав прекрасные слова Аристократа о любви. Это был тот самый высокий язык, на котором была написана её любимая книга. Девушка не могла ответить на признания воздыхателя только в силу своей невинности, хотя очень этого хотела. Кровь, приливающая к её щекам была красноречивее любых слов. Барон подумал, что впервые смотря на соблазнительный изгиб молодой шеи не думает о крови, как о собственной пище.

– Не говорите, я не требую ответа прямо сейчас. Я всё равно сделаю то, что намерен, даже если сам буду в опасности.

– Я польщена, барон, – прошептала Шарлотта, покорённая галантностью Майерлинга. Голосок девушки дрожал, как задетая струна арфы. – Я обещаю себя Вам, но только при условии, что мы оба окажемся на свободе. И если Вы погибнете, моё сердце всё равно будет принадлежать Вам до самой моей смерти.

Набравшись смелости, девушка бросила взгляд на лицо Аристократа, и уже не смогла отвести глаз.

– Всё будет так, как Вы захотите, принцесса, – сказал Майер, касаясь губами пальчиков принцессы, которые до этого прикрыл своей ладонью. Он подозревал, что девушка может предпочесть Город Света скитаниям с Аристократом, но всё равно был готов пожертвовать жизнью за неё.

– Просто Шарлотта, прошу Вас, – отозвалась девушка, а затем протянула Аристократу нечто сжатое в кулачке свободной руки.

Майер подставил ладонь, и на неё упал кусочек свечи. Аристократ узнал этот аромат, который источал воск даже незажженной свечи. Это была невероятно редкая вещь, творение лучших алхимиков Столицы – временная свеча-ловушка, превращающая ночь в день, а день в ночь.

– Благодарю, – Майерлинг поспешил спрятать подарок в карман жилета. Барон понял всё без слов. – Я использую эту свечу по назначению.

– Удачи, – прошептала Лотта и тепло улыбнулась Аристократу.

Майер поклонился Шарлотте и поспешил покинуть тюрьму. Он и так слишком задержался. Теперь у него появился более чёткий план и требовалось хорошо его обдумать прежде, чем разделить с сообщниками.

Ливень стих и ушёл с наступлением ночи, оставив после себя как густой молочно-белый туман. В воздухе разлилась прохладная влага, которая была куда приятнее Аристократам, чем дождь. Знать покинула свои дома и увеселительные заведения, предпочтя провести время за длительными прогулками по городу. Кавалеры могли проявить всю свою галантность, помогая спутницам обходить лужи на мостовой и накидывая на их обнажённые бледные плечи свои длинные плащи, хотя вампирессы априори не могли чувствовать холод.

Главной темой для обсуждения была предстоящая казнь принцессы Шарлотты. Такого события в Столице давно не было. В этот раз только важные особы могли попасть в Колизей, а остальные горестно вздыхали о том, что пропустят такое представление. Но пока шла подготовка, те, что не попали в круг избранных, могли наблюдать иное шоу. Под командованием архитекторов и строителей Столицы дампиры собственными руками восстанавливали разрушенные взрывчаткой Маркусов здания. Среди работников был и Лава, некогда такой любимый этой же толпой Аристократии, что сейчас посмеивалась над его трудом. Красноволосый дампир даже не знал, на кого он больше сердится – на себялюбивую Знать, которая не ценила ничего из того, что делали полукровки, или на своего командира Ди, который в такой важный момент отсутствовал по неизвестной причине.

Большинство заведений, пользуясь отсутствием клиентов, тоже начали подготовку, ведь им предстояло принять много гостей в своих стенах за ночь до казни. В город начинали съезжаться представители «Кровожадных Лордов» – хранители Фронтира, которых редко видели при дворе. Не увидеть гибель последней из Элборнов они просто не могли. Король Дракула приветствовал последователей и селил в гостевых комнатах своего огромного Дворца. В Замке стало слишком шумно, что никак не мешало делу Ди и Майерлинга. На прибавление в рядах слуг в виде девушки с короткими неровно стрижеными волосами никто не обратил внимание. Напротив, она стала дополнительными полезными руками. Ей простили брата-инвалида, который только и мог делать, что лежать у разожжёного камина и стонать от боли. Другие молодые служанки даже помогли Грову сбить высокую температуру и сбегали в лабораторию к Лине Белан, чтобы та дала им питательный раствор и шприцы. Лейла была удивлена такой заботе и за это трудилась в два раза усерднее. Никаких мозолей, вопреки заверениям Управляющей она не заработала.

С наступлением темноты Майерлинг сменил мокрую одежду на сухую и направился в Колизей. Аристократ так и не смог придумать, как незаметно передать свечу-ловушку Лейле, и ненавязчиво распорядиться на её счёт, чтобы девушка оказалась в Колизее в ночь казни. В конечном итоге ему пришлось спрятать кусок свечи в своих покоях и направиться на встречу к принцу Раду. Сегодня должна была произойти тренировка принца и расправа над Каилом Маркусом.

Когда молодой барон явился в Колизей и вышел на арену, то был очень удивлён, увидев сопровождение принца. Подле Раду стоял молодой вампир, очевидно обращённый совсем недавно, которого Майер никогда прежде не видел. Слуга Аристократа был необычайно красив для мужчины, и судя по тому как он разговаривал с принцем, обратил его сам Раду. Черноволосый красавец был облачён в чёрное мужское платье, подпоясанное золотым кушаком, которое было распространено в жарких восточных секторах Фронтира, чёрные облегающие брюки и мягкую обувь. Майерлингу показалось знакомым его лицо, но думать о том, где они могли видеться было некогда.

Ещё больше Майер удивился, когда заметил Биллнота. Учитывая неприязнь Раду Дракулы к полукровкам, дампир, больше всех отличавшийся от Аристократов, был ему плохой компанией. Однако именно Биллнот сейчас привязывал Каила к дыбе за руки и ноги. Что ж, по крайней мере принц сделал выбор в отношении типа казни, что облегчало Майеру задачу.

– Крепи лучше, – мимоходом бросил Майерлинг Биллноту, который уже закончил свою работу. – Он выскользнет.

– А не без разницы ли, Вам, барон? – огрызнулся дампир, сложив руки на груди.

Майерлинг впился в полукровку взглядом. В другое время ни один дампир не позволил бы себе дерзить Майеру. Безусловно, Биллнот о чём-то догадывался, и Аристократ понял это.

– Делай так, как тебе приказывает твой тренер, Биллнот, – произнёс принц вампиров с мягкой улыбкой, и на этот раз Биллноту пришлось покориться.

– Благодарю, Ваше Высочество, – сказал Майер и с уважением поклонился Раду. – Некоторые дампиры, вероятно воодушевлённые неудачей своих собратьев, решили, что это приблизило их к Знати.

– Странно слышать эти слова от Вас, барон Майерлинг, – Раду сощурился, явно пытаясь уличить тренера во лжи. – Я полагал, что вы благоволите полукровкам-бастардам, особенно женщинам и моему брату.

– Они всего лишь мои ученики, не более того, – Майер постарался остаться максимально равнодушным, но понимал, что балансирует на тонком лезвии.

Когда Биллнот исправил свою ошибку, то покинул арену никого не предупредив, что было очередной дерзостью. Майер увидел лишь его удаляющуюся спину. Следом за дампиром ушёл и неизвестный слуга, которого Майерлингу даже не представили.

– Итак, чтобы правильно растянуть человека на дыбе, требуется большая сила и чувствительность, – начал Майер инструктаж, подходя к широкой, слегка наклонённый вниз в области ног, доске на которой лежал пленник. В лицо Каила Маркуса он старался не смотреть, хотя охотник отрешился от происходящего. Каил рассматривал тёмное небо над головой остекленевшим взглядом.

Раду подошёл к дыбе со стороны ног, в то время как Майер зашёл с головного конца противоположной стороны.

– И что я должен почувствовать по-вашему? – усмехнулся принц.

– Как и любой инструмент пыток, дыба – это искусство, – сказал Майер, берясь за зубчатое колесо обеими руками. – Можно сразу сделать множество поворотов и человека просто разорвёт. Но истинному Аристократу претит такое варварство. Вы должны почувствовать натяжение. Сделать так, чтобы кожа, мясо, мышцы, связки и суставы расходились медленно. Толпа это любит, а Вы, как принц Аристократов, должны будете ей потворствовать.

Майер крутанул колесо, натягивая верёвки, которыми были привязаны запястья Каила. Охотник вскрикнул и закорчился, а меж тем верёвки сделали только половину оборота вокруг цилиндра, к которому крепилось колесо. В этот же момент Раду сделал половину оборота и у себя. Каил снова завопил от боли.

Майерлинг сжал губы. Это был не первый охотник, которого барон помогал убивать в Колизее. Он был весьма изощрен в пытках и до того, как стал тренером дампиров, только и занимался изучением и практикой пыток и казней, помогая палачу Сульпицию. Когда-то сам Майер был звездой Колизея и любимчиком голодной до чужой боли толпы. Но то время давно прошло. Барон надеялся, что Шарлотта никогда не узнает его порочного прошлого.

Казалось, что руки и ноги Каила растягиваются до предела с каждым поворотом колёс. Охотник пронзительно вскрикивал каждый раз, но покорно принимал свою судьбу. Не новое зрелище. В таком положении понимаешь, что это конец. С очередным полуповоротом зубчатых колёс, громко треснули суставы, а затем кожа, не выдержав напора, начала расползаться. Маркус весь затрясся, у него застучали зубы. Майеру было жаль его, но дрожь была хорошим признаком – охотнику недолго осталось на этой земле. И Раду своими руками приблизил конец охотника – резко крутанув своё колесо, он оторвал ему ноги от коленных суставов. Остальные связки тоже не выдержали натяжения. На бёдрах, плечах, локтях и запястьях растеклись кровавые пятна. Одно запястье осталось висеть в верёвочной петле, в то время как остальная рука по инерции зависла над головой Каила, прочертив за собой багровый след. Охотник издал последний хрип и скончался.

– Это было весьма познавательно, барон, – отозвался Раду, отряхивая руки, будто бы запачкался.

– Вы поторопились в самом конце, такое можно сделать только если казнь затянется, – произнёс Майерлинг. – Но в целом Вы были весьма искуссны, Ваше Высочество.

– У нас гости, – над ареной раздался громкий мелодичный голос.

Майер посмотрел туда, где должен был находиться хозяин голоса, и ужаснулся. Неназванный слуга принца вёл по полю Шарлотту! Девушка не вырывалась, но по мокрым грязным дорожкам на её лице было понятно, что она плакала. Майерлинг оскалил клыки: судя по тому, как были растрёпаны волосы принцессы, вероятно наглый вампир посмел быть груб с Шарлоттой.

– Я хотел бы поблагодарить Вас, барон Майерлинг, – Раду указал на девушку, когда слуга подвёл её. – За долгие годы службы, за Вашу верность полагается особая награда. И по скольку я имею полное право распоряжаться телом и душой принцессы Элборн, я предлагаю Вам её кровь. Не всю, разумеется, но несколько глотков. Кровь такой молодой красивой девушки должна прийтись Вам по вкусу.

Шарлотта отвела взгляд на принца, но наверняка пожалела об этом. В поле её зрения попал охотник, истекающий кровью на дыбе. Принцесса Элборн вздрогнула и зашлась в рыданиях. Слёзы закапали на песок арены. Майеру так хотелось обнять её и увести из этого места, но всё, что он мог, это подчиниться, дабы не выдать себя.

Майерлинг молча подошёл к принцессе. Красивый воин Раду передал Шарлотту барону и отступил за спину своего хозяина. Майер обнажил клыки и склонился к шее девушки, как это было много раз и со многими другими жертвами. Но даже прокусить её кожу у барона не хватило сил: девушка была охвачена страхом и смятением. Её била крупная дрожь, и даже прикосновения барона вызвали у неё испуг. Вспомнив, как нежна она была, когда Майерлинг посетил её днём, барон растерялся. Он остановился у её шеи, лишь на миг прижавшись к ней губами, по-скольку пышные волосы девушки позволили сделать это незаметно. Биение её крови под его губами могло бы пробудить жажду, если бы Аристократ не любил это прекрасное нежное создание.

– Я не могу пить её кровь… – произнес вампир, признавая свою слабость, но посмотрев в лицо принца, поспешно добавил: – по принуждению… Не могу пить кровь, когда не голоден. Таково воспитание, милорд.

– Обидно, что моё подношение Вам не по вкусу, но ничего не поделаешь, – Раду просто развёл руками и щёлкнул пальцами.

В тот же момент слуга снова приблизился к Шарлотте, грубо ухватил её за руку и повёл прочь. Майер едва сдержался, чтобы не проводить Лотту взглядом. В этот же момент на арену вернулся Биллнот. Дампир молча приблизился к Каилу и принялся отвязывать труп от верёвок, даже не жалуясь на грязную работу. Хотя все, кто знал этого полукровку, могли сказать, насколько он жаден до крови простолюдинов.

– Мне приятно то, что Вы чтите мои заслуги, Ваше Высочество, – сказал Майер, хотя все попытки были бесполезны. Его уже разоблачили. – Прошу прощения, если не угодил Вам.

– Не стоит, барон, я и правда считаю Вас одним из величайших представителей Знати, несмотря на Вашу молодость, – Раду, казалось, был опечален. – Шарлотту казнят не на дыбе, её растерзают оборотни. Я отказываюсь от Ваших услуг.

Майер застыл на месте, как будто его скинули в воду. Это был конец, но ничего не оставалось, как играть свою роль до конца и играть хорошо. Ничего не сказав на это заявление, Майерлинг поклонился принцу и поспешил удалиться.

Под аркой, через которую Майер хотел покинуть арену, его встретила Лармика Ли. Полная дерзкого очарования, Аристократка была облачена в белую полупрозрачную накидку. Через тончайший шёлк был хорошо виден её костюм для тренировки оборотней – корсет, расшитый посеребрёными цепями, облегающие кожаные брюки и сапоги с высокими голенищами на высоких каблуках. В изящных руках графини был зажат грубый длинный кнут.

– Отставка, барон, – хихикнула Лармика весьма язвительно и продефилировала мимо Майера.

Майерлинг улыбнулся нахалке и проводил её благодарным взглядом. По крайней мере, теперь он знал своих врагов в лицо.

========== Последняя война ==========

Огни Столицы горели как никогда ярко. По поводу предстоящего торжества король велел зажечь в два раза больше фонарей. Все представители Высшей Аристократии прибыли в город, в котором большинство из них не появлялось сотни лет. Небывалое оживление царило в центре Фронтира.

Раду Дракула находился в своих покоях. Чуть скрытый массивными бархатными портьерами, он стоял у окна, слушая весёлый смех и обрывки беседы, доносящиеся снаружи. На площади возле бурлящего фонтана, рассыпающегося миллионом водных брызг, стояла пара Аристократов. Кажется, принц узнал кокетливый голосок Дианы Роуз и скрипучий полушёпот барона Влада Балажа, который был весьма странной компанией для Принцессы Роз. Впрочем, они давно не виделись, и даже таким разным Аристократам было что обсудить. Все живые «Кровожадные лорды» собрались в Столице, чтобы отпраздновать конец семьи Элборн, и их объединяло хотя бы это.

Раду был бы рад покинуть дворец и выйти к толпе верных подданных, которые будут славить его подвиг. Впервые у всех на устах будет его имя, а не Бога-Предтечи. И всю ночь можно было бы провести переходя из одного увеселительного заведения в другое, пока все «Кровожадные лорды» не засвидетельствуют ему своё почтение лично. Но он понимал, что сейчас не время для праздных бесед и распития крови простолюдинов.

Принц вампиров отошёл от окна. По его приказу в главной комнате его покоев был поставлен низкий стол, столешницу которого украшала замысловатая цветная мозайка, копирующая рисунок, изображённый во многих храмах, оставшихся от древних цивилизаций, живших ещё до Армагеддона. В центре столешницы находилась чаша, пока пустая, в виде залитого в стекло черепа с ручкой, похожей на загнутый вверх позвоночник. Отцу Раду был не по вкусу гротеск, а вот сын его просто обожал. Стол окружали четыре мягких кресла на витых позолоченных ножках. Эти места должны были занять сам Раду и те, на кого он мог положиться в последнее время. Принц назначил сбор своих приближённых на полночь. Ровно за сутки до казни Шарлотты Элборн.

Пока только Рей-Гинсей занимал одно из кресел, и то, сидел на нём не прямо, как подобает представителю Знати, а развалившись, закинув ноги на один из подлокотников. Тишину, царящую в комнате нарушал металлический лязг. Рей затачивал каменным бруском свой бумеранг, и без того острый. Раду поморщился: эти варварские замашки начинали его раздражать. Требовалось искоренить их поскорее.

– Позвольте сказать, мастер? – вдруг подал голос Рей-Гинсей, проверяя пальцем остроту лезвия и даже не смотря на принца.

– Говори, – отозвался Раду, на этот раз игнорируя дерзость слуги.

– Вы уверены в том, что Аристократка и этот дампир Вам верны? – бросил Рей-Гинсей, выражая явное пренебрежение к тем, о ком говорил.

– Ты сомневаешься в них, значит сомневаешься во мне? – дерзко спросил Раду, медленно и беззвучно ступая в сторону Рея.

– Ваше Высочество, как Вы могли так подумать? – возразил Рей-Гинсей, подняв голову, с желанием посмотреть на принца.

Но Раду в одно мгновение сократил расстояние между собой и слугой, оказавшись за спиной Рея. Одна рука Раду вцепилась в его волосы, сильнее запрокидывая голову, а вторая – схватилась за тонкую руку наёмника, в которой был бумеранг. В одно мгновение острейшее лезвие оказалось прижато к шее Рея-Гинсея.

– Хочу напомнить тебе, что в нашем кругу ты – единственный продажный наёмник.

С этими словами Раду отпустил Рея. Слуга аристократа схватился за горло, чтобы убедиться в отсутствии пореза. Но даже если бы лезвие вспороло кожу, регенерация помогла Рею исцелить рану. Наёмник довольно усмехнулся и опустил ноги на пол, выпрямившись в кресле. Заточенный до опасной остроты бумеранг он убрал за спину.

Излив свой гнев на наглого слугу, Раду, наконец, успокоился и занял одно из кресел. Буквально в это же мгновение в дверь постучали. Получив от принца разрешение войти, в распахнутые слугой двери вошла Лармика Ли. Сопровождавший графиню мужчина средних лет, чья не скрытая одеждой кожа была густо покрыта жёстким чёрным волосом, оставляя обнажёнными лишь небольшие участки рук и лица, был никто иной, как верный Гару. Волк-оборотень был предан своей хозяйке как пёс, а потому при нём можно было говорить смело. Оборотень без лишних слов занял пост у дверей, дабы не пропустить на совет никого постороннего.

– Доброй ночи, мой принц, – произнесла графиня. Женщина плавно ступала в направлении круга из кресел, чтобы занять своё место. Полы длинного белого платья с лиловым отливом полностью скрывали её ноги, и казалось, будто Аристократка плывёт над полом. – Я приветствую и Вашего верного слугу.

– Я рад, что Вы пришли ко мне в трудный час, отказавшись от веселья, что сейчас царит в городе, – Раду привстал и поклонился Лармике, а затем снова сел.

– Здесь в Столице ночи почти бесконечны, и мы ещё успеем повеселиться, – с улыбкой заметил Рей-Гинсей, кивком приветствуя Аристократку. Хоть наёмник и сомневался в преданности графини Ли, как союзницы, но во время их знакомства в Колизее прошлой ночью, она показалась Рею весьма импозантной женщиной.

Лармика кокетливо прикрыла рот тыльной стороной ладони и рассмеялась.

– Сэр Рей знает, как угодить женщине, – заметила Лармика, занимая место напротив наёмника, и одаривая его лукавой улыбкой.

– Мне впору начинать ревновать вас друг к другу, – заметил Раду с издёвкой, наблюдая за обменом любезностями между его слугой и графиней.

– Мой принц, ревность ни к чему. Мы преданы Вам до последней капли крови, – заметила графиня Ли, обратив своё внимание на молодого Дракулу. – Меня больше беспокоит Биллнот. Вы уверены, что этому дампиру можно довериться?

– Биллнот импульсивен и надменен. Однако полезен и не глуп, как может показаться с первого взгляда, – ответил Раду, а затем добавил, прерывая любые возражения графини. – И Вам придётся довериться ему, раз доверился я.

– Как пожелаете, мой принц, – кивнула Лармика, соглашаясь с принцем. – Но уже полночь и, кажется, Ваше доверенное лицо опаздывает…

– Осмелюсь заявить, графиня Ли, что Вы заблуждаетесь, – со стороны окна раздался мужской голос, который не дал Лармике продолжить речь.

В оконном проёме показался тёмный силуэт молодого мужчины. Биллнот с точностью выполнил приказания принца. Раду велел ему не показываться в стенах дворца, дабы не привлекать внимание, и Биллнот поднялся по его стенам.

– Скорее занимай своё место, чтобы мы могли начать, – повелел принц, обращаясь к дампиру.

Поклонившись всем присутствующим Аристократам и проигнорировав Гару, Биллнот занял свободное кресло. Дампир, так похожий на человека, не вписывался в общество бледных представителей Знати. Раду узнал у графа Бастиана, что полукровка лично убил свою мать за то, что эта женщина посмела передать ему свою отвратительную тёмную кожу простолюдинки и мягкие черты лица. Гнев дампира был спонтанным, но вполне объяснимым. Это жгучее желание быть похожим на Аристократа стало лучшей гарантией преданности Биллнота.

– Мои верные последователи, – весьма высокопарно начал Раду, – мы собрались этой ночью, чтобы подготовиться к грядущим переменам. Благополучие Столицы под угрозой. Некоторые Аристократы ставят свои интересы превыше интересов нашей великой древней расы. Мой отец могущественен и велик, но слеп и глух к тому, что происходит. Он не пошевелит и пальцем, даже если Шарлотту Элборн уведут прямо у него из-под носа. Но мы не допустим этого. И прежде всего, я предлагаю скрепить наш союз в манере древних: наша кровь станет едина как и наши цели.