Текст книги "Ди - охотник на людей (СИ)"

Автор книги: Alexandra Destino

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 9 страниц)

Возле конюшни, однако, царило оживление. Там находился отряд Биллнота, отправляющийся в дневной дозор по окрестностям. Когда Ди передавал конюху-простолюдину своего коня-киборга, Биллнот смерил его презрительным взглядом чёрных глаз, но затем отвернулся со скучающим видом и ничего не сказал. Однако Ди заметил произошедшее, хотя никак не отреагировал на это. Для Биллнота такое поведение было обычным делом. Дампир со смуглой кожей, доставшейся ему от матери-простолюдинки, который не вписывался в местное окружение, не упускал возможности потягаться с Ди. Биллнот ещё не знал, кого победил отряд Ди, но вскоре он поймёт, что достичь такого уровня ему невозможно.

В спальном корпусе дампиров встретила молоденькая девушка с длинными чёрными волосами и большими тёмно-карими глазами, которые она прятала за очками с затемнёнными стёклами – Лина Белан. Лина была экспериментом генетиков Столицы, которые пытались создать вампира, не боящегося солнца. Все предыдущие образцы скоропостижно скончались. Но пока девушка не умерла, она жила в городе как простолюдинка и помогала в научно-исследовательском центре. Только ей было по силам найти мельчайшие повреждения на оружие дампиров и залатать их в дневные часы. Лина тепло поприветствовала дампиров и даже пофлиртовала с Лавой, будто они были друзьями, а затем удалилась восвояси, прихватив оружие бастардов на проверку.

Охотники поднялись на третий этаж, где располагалась три общие спальни для отряда Гуды, отряда Биллнота и отряда Ди. Войдя в свою комнату с маленькими окнами, охотники тут же начали снимать дорожную одежду – ванная была одна на весь этаж, и количество водопроводной воды было ограничено. Ди решил, что сперва поспит, а душ примет вечером, перед тренировкой, когда водопроводные насосы снова заработают. Сын короля направился в личную комнату, которую ему выделили в качестве признания заслуг перед Столицей. Ди мог спать и во дворце, где у него была бы не маленькая комнатка, а огромные многокомнатные покои, но дампир отказался, предпочитая не слишком выделять себя среди других полукровок.

На третьем этаже было тихо. Даже через открытые окна, сюда не доносились крики из соседнего корпуса, где сейчас тренировалась следующая ночная смена. Распрощавшись с членами своего отряда, а в особенности с Лавой, который всё никак не мог угомониться и желал обсуждать прошедшую операцию, Ди прошёл из общей спальни в свою комнату и плотно закрыл за собой дверь. Покои Ди были небольшими, там едва умещалась односпальная кровать, застеленная белым бельём, старый комод, стул и стол, на котором располагались принадлежности для умывания. Окна у него не имелось, а помещение освещалось искусственно, с помощью электрической лампы.

Сняв верхнюю одежду и сложив её на стул, Ди устало сел на кровать. После долгой поездки до замка Кармиллы и обратно, нижняя половина тела болела сильнее обычного, и жёсткая кровать казалась пуховой периной по сравнению с седлом. Стянув сапоги, Ди лёг поверх одеяла. Тёмные волнистые волосы разметались по подушке. Ему стоило бы пойти в душевую, вымыть их, смыть с себя дорожную пыль, но после суток на жаре сил уже не осталось. Здесь, в Столице имелись свои погодные контроллеры, которые поддерживали в городе приемлемую прохладную температуру круглый год. И в комнате Ди, благодаря каменным стенам, было ещё холоднее, чем снаружи. Дампир сам не заметил, как погрузился в крепкий сон.

– Руку опусти, совсем не чуешь, что затекла? – зудел над ухом невидимый комментатор, вырывая Ди из сна. – Солнце уже закатилось. Через тридцать минут у тебя начало тренировки, а я пальцами пошевелить не могу. И что ты будешь делать, если даже сапоги надеть не сможешь?

Ди открыл глаза и, подняв корпус вверх, сел. Руки плетьми опустились вдоль тела. Дампир заснул так крепко, закинув руки за голову, что ни разу не перевернулся и даже не почувствовал, как кровь отлила от конечностей.

– Больно, ох, как больно, – раздалось со стороны левой ладони, когда кровобращение начало восстанавливаться и кожу дампира начало покалывать.

– Помолчи, я почти ничего не чувствую, – ответил Ди на жалобы собеседника.

– Ну, это тебя учили терпеть боль и сдерживать эмоции, а я могу пожаловаться, – с усмешкой отозвался скрипучий голос.

Ди положил руки на колени, когда они снова начали его слушаться и пошевелил пальцами, а затем поднял левую ладонь к своему лицу. На ладони шевелилось образование-карбункул, на котором явно проступали глаза, нос и рот с несколькими зубами. Морщинистое личико скорчило гримаску.

– Теперь ты доволен? – поинтересовался Ди, не особо желая слышать ответ.

– Почти, – ответило личико-карбункул, задумчиво шевеля губами. – Может наскребёшь мне поесть?

– Только если после этого ты перестанешь ворчать, – ответил Ди, надевая сапоги.

Карбункул на руке Ди был одним из видов паразитов-симбионтов. Своего ворчливого собеседника Ди подцепил давно, на одной из первых разведок, но с тех пор они были неразлучны. Дампир особо не возражал против такого соседства, паразит обладал своей магией, а кроме того, должен был заботиться о благополучии организма, на котором жил, но болтливость левой руки порой надоедала.

Времени, чтобы принять душ снова не было, тренер не любил опоздавших. Ди подошёл к столику, на котором стоял полный кувшин, стакан с питьевой водой и таз. Умывшись прохладной водой из кувшина, дампир дал паразиту-карбункулу допить воду, скопившуюся в тазу. Первый стихийный элемент был собран.

После умывания Ди открыл широкий ящик стола. На стол были выложены огниво, короткая свеча, мешочек с землёй и красный бархатный мешочек с вышитой буквой «Д». Из бархатного мешочка юноша достал кровавую пилюлю и растворил её в стакане с водой, после чего убрал мешочек обратно. В отличие от остальных дампиров, которые не гнушались даже человеческой крови, Ди было достаточно и одной кровавой пилюли в сутки.

Одним глотком осушив свой бокал, дампир продолжил насыщать паразита. Ди высыпал половину мешка с землёй и позволил симбионту съесть её. Когда комья земли с хрустом исчезли в маленьком ротике, Ди зажёг свечу. Личико-симбионт с жадностью поглотило и пламя свечи. Три элемента были собраны.

Прибрав всё за собой, Ди покинул комнату. Дорожная шляпа и плащ остались лежать на стуле, сегодня они были ему не нужны, простого чёрного костюма вполне хватало, если не требовалось куда-то ехать. В отсутствие дампиров, слуги должны были прибрать их комнаты и вычистить оставленную одежду. Снаружи, прислонённый к стене возле двери, своего хозяина ждал длинный изогнутый меч. Укрепив ножны с мечом за спиной, дампир убедился, что в общей комнате пусто – воины уже ушли на тренировку, а слуги ещё не пришли. Только тогда Ди выпрямил руку и позволил карбункулу всосать в себя воздух. Теперь паразит поглотил все четыре элемента и мог генерировать магическую энергию для поддержания тела-хозяина.

– Спасибо большое, было очень вкусно, – отозвался симбионт. – А теперь поторопись, твои учителя будут недовольны опозданием.

Ди направился в тренировочный корпус, где уже должен был дожидаться его отряд. Командиру не полагалось опаздывать, но после изнурительного путешествия можно было позволить себе поблажку. Когда Ди явился в тренировочный зал, члены его отряда уже разминались, после чего должна была состояться дуэль на выбывание с использованием оружия. При этом присутствовал Майерлинг, наблюдавший за дампирами.

Ди не мог сказать, что он и Майерлинг – большие друзья, но Майер обучал Ди практически с шести лет. Майерлинг, молодой Аристократ, родителей которого убили охотники на вампиров, с особой тщательностью подготавливал войско дампиров, руководствуясь личными мотивами. Поначалу он держался с подчинёнными холодно и отстранённо, но когда Ди в тринадцать лет убил своего первого врага, Майер неожиданно заговорил с ним. Так периодически они стали беседовать, в основном во время тренировок. Они никогда не здоровались и не прощались, поэтому всё их общение напоминало один непрекращающийся разговор.

– Опаздываешь, но будем считать, что я тебя простил, – до ушей Ди донёсся знакомый мягкий голос, хозяин которого обычно не был мягок со своими подопечными.

Ди взглянул на высокого молодого человека, который по виду был едва старше его самого. Белые волосы, завязанные в короткий конский хвост, красные глаза, явственно выделяющиеся на бледном лице. Молодой барон Майерлинг был строен и утончён, как большинство Аристократов, носил традиционно чёрный костюм, состоящий из брюк и жилета с золотыми пуговицами, и белую рубашку с кружевными рукавами. Шею его украшал чёрный платок с жемчужной булавкой, а на ногах были обуты чёрные высокие ботфорты на низком каблуке. И мало кто мог подумать, что этот образец изящества безо всякого оружия может побить любого из воинов, что сейчас тренировались на площадке. Но не всегда того, к которому сейчас обратился.

– Много времени провёл под солнцем, всё ещё восстанавливаюсь, – без уловок отозвался Ди, как всегда не здороваясь со своим тренером. – Что известно про Лэнгов?

– С каких пор тебя так интересует участь твоих противников? – поинтересовался Майер, лукаво улыбнувшись. Но когда дампир всем видом показал, что оставит этот вопрос без ответа, аристократ продолжил:

– Их казнят, как и всех прочих. Это произойдёт в Колизее, как только графиня Кармилла появится в Столице, предположительно следующей ночью. Дэна Лэнга скормят волкам-оборотням в качестве затравки, а Дорис Лэнг отстегают кнутом и посадят на кол.

– Кнут и кол? Разве это зрелищно? – спросил Ди, понимая странность ситуации. Для казни на глазах у всех эти виды мало подходили, в Столице такое случилось впервые.

– Не зрелищно, но все придут посмотреть, – отозвался Майерлинг, сложив руки на груди. – Потому что сажать Дорис на кол будешь ты, как один из претендентов на трон. А пороть её будет Лава, в качестве твоего помощника.

Ди никогда ничему не удивлялся, и даже сейчас не подал виду, что опешил. Судя по твёрдому взгляду Майерлинга, обращённому к дампиру, аристократ не шутил.

– Сажать на кол провинившихся привилегия знати. Нас этому не учили. К тому же я не оспариваю право Раду на трон.

– Это не мой приказ, а Великого Прародителя. Придётся временно сменить специализацию охотника на ремесло палача. Хочется тебе или нет, но придётся бросить вызов принцу.

– Готовить нас будешь ты?

– Разумеется, – ответил Майер, а затем высмотрел в толпе тренирующихся дампиров красноволосого юношу. – Лава, сюда!

Красноволосый бастард мигом подчинился. Сложив телескопическое копьё, которое он подготовил для тренировочной битвы, и укрепив его на поясе, Лава присоединился к Ди и Майерлингу.

Сообщив оставшимся дампирам, что скоро придёт заместитель, Майер повёл Ди и Лаву прочь из корпуса полукровок. Ди заметил, как улыбается его соратник: Лава был в курсе их миссии.

– Невероятно! – восхитился Лава, когда они вышли в ночной город. – Мы будем выступать в Колизее! В последнее время это редкость для нашего братства!

– Какая удача, – едва слышно произнёс Ди.

– Не ёрничай, – отозвался красноволосый дампир, весьма легонько стукнув кулаком по плечу Ди. – Мы же в Столице, тут даже у стен уши.

Ди проигнорировал фамильярность подчинённого. Лава был почти прав. Может у стен и не было ушей, но зато сверхчутким слухом обладал каждый Аристократ, коих в Столице было великое множество. Поэтому хочет Ди или нет, а ему придётся казнить Дорис и привлечь к себе всеобщее внимание.

Колизей располагался в другой части города, и от королевского дворца к месту казни шла прямая дорога, она же была основной дорогой Столицы по которой можно было пересечь весь город. В отличие от безмолвного серого дня, ночь была наполнена звуками и красками. Тёмные улицы были подсвечены яркими масляными фонарями, из развлекательных заведений звучала музыка, тут и там по улице прогуливались компании Аристократов молодых и совсем древних. Людей не было видно: большинство слуг пряталось в тёмное время суток, стараясь не появляться на улицах, так как всегда имелся шанс умереть ради чьей-нибудь забавы. Все дамы и джентльмены, встречавшиеся им на пути, приветствовали Майерлинга, делая вид, что дампиров не замечают. Но Ди видел, как представители знати бросают на него робкие, будто бы случайные взгляды, и тут же отворачиваются.

Навстречу тренеру и дампирам прошествовал отряд королевской армии, следящий за порядком. Подле командира взвода вампиров маршировала Гуда, которая едва слышно отчитывалась перед ним. Насколько знал Ди, этот воин с каштановыми коротко стриженными волосами из армии короля и был отцом Гуды. Майер и его подопечные уступили дорогу небольшому отряду в чёрно-красных мундирах, и Ди заметил, что Лава не отрывает от вампиров взгляда. Разумеется, в этом отряде был и его отец тоже. Но мало кто из воинов признавал своих детищ-бастардов. Гуда была исключением.

Когда отряд прошёл, Майер поманил дампиров за собой, и они продолжили дорогу к Колизею вниз по улице. Они проходили жилые дома придворных и школы для молодых аристократов. В отличие от дампиров, которых с шести лет учили только сражаться, знать училась долго. Порядочный Аристократ помимо основных наук изучал алхимию, астрологию, генетику, медицину, уход за монстрами, музыку, танцы и этические аспекты отношений между представителями разных рас. Последний предмет вводили слишком поздно, поэтому молодые вампиры, уже понабравшиеся надменности у своих родственников, к этике были равнодушны. Им достаточно было понимать, что вампиры лучше всех остальных рас, ибо Прародитель создал этот мир заново после Армагеддона, а все остальные обязаны ему просто за то, что живут.

Наконец трио оказалось под стенами Колизея, который взирал на них пустыми тёмными арками, как гигантское многоглазое чудовище. Изнутри доносились женские голоса и чей-то истеричный вопль. Майер провёл Ди и Лаву внутрь, на арену, где их уже ждали. На засыпанной песком арене, освещённой только звёздами и луной, стояли Кеола и Деора из отряда Гуды. Дампирессы приходились друг другу кузинами, но были настолько похожи, что их путали, потому что их отцы были братьями-близнецами. Их называли феями за белые прямые волосы с голубоватым оттенком, чуть ниже лопаток, и синие глаза. Кожа их была невероятно бледной, особенно на фоне чёрных одежд, а голубые ногти заострёнными и длинными. Прелестницы были мечтой всех молодых аристократов и грозой преступников.

Девушкам было приказано делать разные причёски, ибо их похожесть раздражала учителей, и сейчас Кеола, которая заплела волосы в две косы, проверяла лежащий на песке длинный деревянный кол, а Деора, подобравшая волосы в высокий хвост, держала связанного прочной верёвкой пленника. Ди узнал его – это был Греко. Конопатый увалень был взят в плен в тот день, когда пришёл сдать отряд Лэнгов. Кроме алчности вампиры разглядели в его глазах и ненависть к самой Знати. Естественно, ни о какой милости для деревни Рансильва и речи быть не могло. Пока отряд Ди разбирался с Лэнгами, два других отряда нанесли визит в Рансильву и Педро, чтобы напомнить о власти аристократии.

– Приветствую, барон Майерлинг, – убедившись, что кол правильно заточен и не имеет повреждений, Кеола встала и отвесила поклон, – Ди, Лава.

– Палач приказал тренироваться на этом простолюдине, – Деора дёрнула верёвку, и Греко свалился на колени. Такая показная жёсткость была в её духе, ведь королевский палач был её отцом.

Майер оглядел Греко с ног до головы с нескрываемым презрением.

– Отлично, предоставьте это мне, – процедил вампир сквозь зубы. На секунду в его верхней челюсти показались клыки, но тут же скрылись. Майер не мог позволить себе потерять контроль.

– Тогда я могу передать отцу, что приговор исполнен, – с хищной улыбкой произнесла Кеола. Её отец был Столичным судьёй, и милая дочь часто помогала папе придумывать приговоры для простолюдинов.

Кеола и Деора откланялись и покинули арену Колизея. Ди воззрился на Майерлинга, не в силах понять, отчего этот смертный вызывает в вампире такую острую ненависть. Но через минуту всё прояснилось.

– Пожалуйста, не убивайте меня! – заголосил Греко, ползя на коленях в сторону трио. Из-за тугих верёвок он падал лицом вперёд, но упрямо поднимался. – Я готов служить знати! Я даже готов сам стать Аристократом, только не убивайте!

– Такой как ты не достоин стать даже рабом знати, – отозвался Майер, расчерчивая воздух твёрдой рукой. – Противно слышать. Предал своих друзей, и ещё просишь о пощаде?

– Друзей?! Они мне не друзья, – заверил Греко, со страхом косясь на кол. – Эта шлюха Дорис заслужила казнь, она убила хранителя десятого сектора Фронтира – Магнуса Ли.

– Не смей произносить его имя, мерзавец, – Майерлинг приблизился к Греко, одним ударом опрокинул его на землю и поставил ногу на широкую грудь. – Такие как ты – просто расходный материал. Что же касается Лэнгов – не беспокойся, о них мы тоже позаботимся.

Ди почувствовал неприятный запах. От близости аристократа пленник обмочился, что было вдвойне позорно. Майер осклабился и отошёл от Греко как можно дальше.

– И что прикажете делать с этим отбросом? – поинтересовался Лава, раскачиваясь на каблуках. – Это же всё равно, что ребёнка бить.

– Именно этим ты и займёшься, – отозвался Майерлинг, поднимая с песка толстый чёрный кнут, на который ранее никто не обратил внимания. – Воткни кол в землю и привяжи к нему этого простолюдина.

– Как всегда на мне грязная работа, – пожал плечами Лава, но приказ выполнил.

Когда Греко был привязан к шесту за руки, ноги и шею, не в силах шевелиться, а дампиры отошли в сторону, Майер снова приблизился к пленнику. Размяв кнут в руках, аристократ ловко замахнулся им. Кнут рассёк воздух со свистом и врезался в мягкую плоть со звонким шлепком. Парень вскрикнул и разрыдался от боли. Рубашка на груди Греко разошлась, обнаружив длинный след от удара. Кожа на животе лопнула и закровоточила. Следующим, не менее точным ударом, Майерлинг оставил ссадину на плече Греко. От третьего удара на теле пленника появилась узкая рана во всю грудь. Аристократ нанёс приговорённому не меньше дюжины ударов. Греко кричал и плакал, пока кнут не хлестнул его по лицу, рассекая губы, нос и правое веко. После этого парень молчал, и рыдал бесшумно, даже когда вся передняя часть туловища превратилась в кровавое месиво.

– Лава, переверни его спиной к нам, твоя очередь показать, как ты усвоил мой урок, – жёстко приказал Майерлинг. На его лице не была отражена жажда крови, которую обычно испытывали вампиры при виде чужих ран. Барон презирал людей на столько, что даже их страдания не приносили ему удовлетворения.

Красноволосый дампир, решив смолчать на этот раз, быстро отвязал Греко, кое-как развернул его неповоротливую тушу лицом к колу и связал заново, на этот раз крепче, ибо парень уже не стоял на ногах. Ди наблюдал за этим не шевелясь и не вмешиваясь, ибо понимал, что очень скоро этот нечленораздельно мычащий полутруп поступит в его распоряжение.

Майер передал Лаве кнут, указал какую позу лучше занять, а затем отошёл в сторону и встал рядом с Ди. Пытка Греко продолжилась. В отличие от Майера, что был хмур во время бичевания, Лава явно развлекался. С лица красноволосого воина не сходила улыбка, даже когда после особо сильного удара летящий назад хлыст обрызгал его лицо кровью. Слизав кровь с губ и размазав её остатки по своим и без того красным волосам, Лава продолжал измываться над молчаливым, уже не похожим на себя Греко. Дампир забыл, как высказался о избиении ребёнка, и к счастью для его чести, Греко не был ребёнком.

– Хватит! Остановись! – приказал Майерлинг, приходя в ярость. Вампир, с его сверхъестественным слухом, первый заметил, как редко дышит Греко. – Он нам ещё нужен!

– Ха-ха, а я только вошёл в раж, – добродушно отозвался Лава, перекидывая хлыст через свою шею, совершенно не обращая внимания на стекающую по рубашке кровь. – Надеюсь с девчонкой Лэнг мне разрешат развлечься подольше.

– Разрешат, не переживай, она будет вся твоя, – ответил Майер, одарив воина пренебрежительной улыбкой. – А теперь развяжи его.

– Будет исполнено, – произнёс Лава и направился к Греко.

– Готов? – спросил Майерлинг, поворачиваясь к Ди.

– Да, – кратко ответил дампир, выходя из оцепенения. Ди сам не заметил, как всё это время стоял не подвижно и неотрывно смотрел, как плоть пленника расходится под ударами кнута.

Хотя пытки претили Ди, он должен был признать, что Лава выглядел потрясающие в этот момент. Азарт в его кровавых глазах, безумная усмешка на губах, обнажающая слегка выделяющиеся клыки, развевающиеся красные волосы и напряжённые мышцы на руке, которая раз за разом опускала на спину Греко толстый кожаный кнут. Может Лава был жесток, но Ди был бы рад занять у него на время хоть каплю этого возбуждения.

– Показать тебе как правильно сажать на кол, я не смогу, у нас всего одна попытка, – начал Майер, обратившись к Ди, когда окровавленное тело едва живого Греко повалилось на песок, а Лава смотал верёвки. – Для того, чтобы жертва умирала медленно, остриё кола закруглено. Должно быть смазано маслом, но сегодня этого не предусмотрели. Кол втыкается в анальное отверстие жертвы на длину локтя, а затем устанавливается вертикально. У тебя должно хватить сил на это. Сколько кровавых пилюль ты принял?

– Одну, – отозвался Ди, обдумывая услышанное. Его не ужасал этот вид казни, однако с выполнением могли возникнуть трудности.

– Примешь две как минимум, ещё не хватало тебе опозорить себя и меня заодно, – произнёс Майерлинг, подходя к колу и вытаскивая его из песка. – По приказу короля Дорис должна умирать как можно дольше, поэтому на том орудии, которое тебе выдадут в день казни будет иметься короткая вертикальная перекладина – уровень, ниже которого она падать не должна, чтобы кол не дошёл до сердца. Девушка будет мучаться несколько дней. Ты должен казнить её во имя Лармики Ли, Кармиллы и всех прочих аристократов Столицы. Думай об этом.

Ди взял кол, который передал ему Майер. Деревянный шест был увесистый, хорошо сбалансированный и удобно ложился в руки. Приближаясь к Греко, дампир действительно подумал об Лармике и Кармилле. Первая не слишком-то горевала по потере родителя, который гонялся за кровью и юбками простолюдинок, а вторая была настолько коварна и изобретательна, что могла бы одним пальцем раздавить весь отряд Лэнгов, включая Дорис и Дэна, даже оставаясь в дневном коматозном сне. Но долг есть долг.

Удивительно, откуда у Греко оставались силы на крики, но он издал душераздирающий вопль, когда дампир вогнал в его тело кол. Ди налёг на шест, вводя его глубже, и услышал ещё один стон, после которого Лава, наблюдающий всю картину со стороны, нервно рассмеялся. Решив покончить с этим побыстрее, Ди налёг на кол всей своей силой, упёр его свободный конец в землю и начал подтягивать на себя, устанавливая вертикально. Безвольно болтающийся на другом конце Греко поднялся в воздух. Дампиру понадобились все его силы, но он сделал то, что был должен – кол глубоко вошёл в песок свободным концом и встал ровно. Под собственным весом Греко опустился чуть вниз. Он уже не кричал, а лишь еле слышно подвывал. Глаза парня закатились, и всем присутствующим оставалось только удивляться, как после всего произошедшего в нём ещё теплилась жизнь.

Одним точным движением Ди выхватил меч из ножен и сделал выпад. Длинное лезвие меча словно молния устремилось наверх, и уже через секунду голова Греко съехала с его плеч. Окровавленная голова с белой шевелюрой откатилась в сторону, остановившись перед ногами аристократа.

– Не вздумай повторять такое в Колизее на глазах у всех, – прошипел Майер.

– Я не мог слушать его стоны, – отозвался дампир, возвращая меч в ножны, не смотря на стекающую по лезвию кровь.

Ди отвернулся от учителя и покинул арену. Лава хотел было бежать за своим командиром, но Майерлинг грубо остановил его, велев «прибрать за собой». Красноволосый дампир обречённо застонал, воздев руки к небу, но пошёл исполнять приказ.

После казни Греко, Ди был сам не свой. Для него стало откровением то, что убивать простолюдинов в бою совсем не тоже самое, что делать это, когда они беспомощны. Даже такой бесполезный человек как Греко мог бы продержаться хоть пару минут, борясь за свою жизнь. Но когда человек был связан, а его воля подавлена…

Дампир сам не помнил, как вернулся в корпус полукровок. Лина пыталась с ним поговорить, когда принимала его меч, но Ди остался безмолвен. Поднявшись на этаж, он наконец сдал дорожную одежду слугам и принял душ. Ледяная вода смыла кровь и грязь, которая налипла на Ди в Колизее, освежив юношу.

Дампир уединился в своих покоях. На кровати его ждал свежий костюм, сложенный стопкой. То была не простая одежда, но с чёрными пуговицами и расшитая золотыми орнаментами – одежда для выступления в Колизее. Ди устало собрал её и кинул в комод. Надев лёгкие брюки для сна, юноша лёг в кровать и забылся.

Пробудился он нежданно, оказавшись в тёмном тесном гробу из вонючего прогнившего дерева. Резко откинув крышку, дампир ловко сел, а затем и поднялся на ноги. Окружающая обстановка тонула во тьме, и только напротив гроба, в котором находился Ди, горела большая масляная лампа. В ореоле желтоватого света на цветных шёлковых подушках сидела женщина небывалой красоты. Стан незнакомки был строен, лицо с точёными чертами наклонено вниз. Тёмные длинные волосы волнами струились по её плечам, белое платье закрывало босые ноги по щиколотки, холёные руки были полностью обнажены. Тонкие белоснежные пальцы перебирали шитьё. Эта умиротворённая картина был до боли знакома Ди, и женщину он тоже узнал, хотя ещё недавно был убеждён, что забыл её облик навсегда.

«Мина»? – робко спросил дампир, словно снова стал мальчишкой.

«Как хорошо, что ты пришёл навестить меня», – женщина подняла голову и посмотрела на сына.

«Но где мы»? – поинтересовался Ди. Будучи воином он не мог позволить себе расслабиться и потерять ориентацию.

«Это моя могила», – ответила Мина, откладывая расшитое полотно. – «Но оставим нежности, у нас мало времени».

«Мало времени для чего»? – с уст юноши сорвался очередной вопрос.

«Я хочу предупредить тебя, Драгош», – неожиданно серьёзно сказала Мина, посмотрев прямо на сына. – «Берегись воина с чёрными волосами, доверяй женщине с глазами цвета моря»…

Ди открыл глаза. Перед взором предстал низкий выбеленный потолок его комнаты. В дверь громко стучали – это был призыв. Последняя ночь в жизни Дорис Лэнг наступила. Дав знать стоящим за дверью, что он проснулся, Ди поспешил встать с кровати и одеться. Пока юноша облачался в одежды из лёгкой атласной ткани с этническими орнаментами, симбионт дал голос:

– Воин с чёрными волосами, ты знаешь, кого она имела ввиду, а, Драгош?

– Это может быть кто угодно, – отозвался Ди, завязывая пояс брюк. – Раду, Биллнот, даже сам Прародитель. Он тоже был воином до того, как сделал Столицу своим королевством. И не называй меня Драгош. Она звала меня так…

– Да, врагов ты себе нажил будь здоров, – произнёс карбункул и рассмеялся.

– Не я сделал их своими врагами, это они решили, что я их враг, – спокойно ответил дампир.

Ди был готов. Растворив в воде сразу две кровавые пилюли, юноша опустошил стакан и покинул комнату. Меча возле двери не было. Вероятно, это был приказ Майерлинга, дабы избавить Ди от искушения оказать Дорис милосердие.

Солнце уже скрылось с горизонта и землю окутали сине-зелёные сумерки. Выйдя из дампирского корпуса, Ди наткнулся на Лаву, Браду и Блекку. Трое юношей были одеты в чёрные одежды из дорогих тканей, как и их командир, но без рисунков золотой нитью. Брада успел подстричь чёрные волосы, теперь они не прикрывали уши, и уложил их на одну сторону, как несколько десятилетий назад было модно у молодых аристократов, а синеву глаз затемняла чёрная подводка. Блекка, один из немногих дампиров, носивших усы, уложил их воском, а каштановые волосы связал на затылке лентой. Блекка предпочитал носить очки с зелёными линзами, и не отказал себе в этой привычке даже сейчас. Неуёмная шевелюра Лавы была связана чёрным платком, а в правом ухе сверкала золотая серьга рубином, таким же кроваво-красным, как и его глаза. Осмотрев разодетых товарищей, Ди задумался, как выглядит он сам. Проведя пятернёй по волосам, дампир убедился, что гладкие, слегка влажные волосы не топорщатся, и на этом удовлетворился.

– Брада, Блекка, вы здесь зачем? – спросил Ди, даже не поприветствовав подчинённых.

– Мы отличились в операции по поимке Лэнгов, – гордо улыбнувшись ответил Брада. – Нам доверили сопровождать вас с Лавой до Колизея, и помогать во время казни.

– Поспешим, – напомнил Блекка. – Все уже собрались в Колизее и сейчас смотрят как оборотни рвут на части Дэна Лэнга. Но долго это не продлится.

– Им там на один укус, – усмехнулся Лава. – Идёмте, друзья.

Построившись за спиной Ди, трио дампиров проследовало до Колизея. Не смотря на ночные огни, горящие тут и там, в городе было тихо. Вся знать Столицы отправилась на кровавое представление. Перед самыми стенами Колизея Ди помедлил. Командир сказал, что не хочет торопиться и попросил Браду позвать его, когда будет необходимо. Никто не удивился решению Ди, и трое юношей прошли за сцену Колизея.

Ди остался на улице в одиночестве. Ему и отсюда были слышны завывания вервольфов и крики знати, подначивающей зверей. Наверняка парадом командовал Гару – оборотень, некогда спасший свою госпожу Лармику Ли из-под завалов замка её отца, и приведший её в Столицу. Ди не хотелось смотреть на останки Дэна Лэнга и наблюдать, как Лава будет измываться над Дорис.

– Ты знаешь, что придётся выполнить волю отца, – напомнил непрошенный комментатор. – Ты же хотел, чтобы аристократы тебя признали. И вот, пожалуйста, ты получил для этого все шансы, и теперь недоволен?

– Я хотел этого в детстве, не сейчас, – спокойно ответил Ди. Из-под полуприкрытых век он наблюдал опустевший город. Такой Столица нравилась ему больше, чем обычно.

– А чего ты хочешь сейчас, а?

– Я не знаю, – отозвался дампир. – Когда я оставался в тени, меня всё устраивало. И вот королю взбрело в голову сделать меня своим наследником. Но с трёх лет нам внушали, что бастарды – это слуги знати, что мы не должны хотеть большего, чем сложить свои головы за Великого Прародителя и «Кровожадных Лордов». А что в итоге? Нас выводят из тени и говорят, что мы скорее аристократы, нежели простолюдины?

– А всё твоё естество противится этому, – хмыкнул незримый собеседник. – Не удивительно.

– Мой командир, Лава почти закончил, поторопитесь, – произнёс верный Брада за его спиной.