Текст книги "Полночь (СИ)"

Автор книги: Алеся Вильегас

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 15 страниц)

Убираю руку от плеча Гэвина и, раздвинув ладони, смотрю на засохшую кровь, смешанную с грязью и шерстью щенка, что мирно спал у моих ног.

Резкий взрыв грома ударяет о барабанные перепонки, и я дёргаюсь.

Нащупав прохладную поверхность под своими ладонями, подношу их к лицу и откидываю влажные волосы с вспотевшего лба. Очередная вспышка грома и молнии заставляет меня вздрогнуть и почувствовать удары сердца где-то в затылке.

Это всего лишь кошмар.

Очередной долбанный кошмар.

Откидываю одеяло в сторону, намереваясь принять душ, но замираю, как только слышу скрип. Неприятный, до дрожи в ногах отвратительный. Словно чем-то острым по стеклу.

Кидаю быстрый взгляд на электронные часы возле кровати, которые указывают на три часа ночи, и встаю на ноги, снова вздрогнув от неприятного звука.

– Губер? – шепчу я.

Но в ответ тишина.

Медленно подхожу к окну, намереваясь задернуть шторы и замечаю, что противный звук исходит от ветки, что бьется об окно. Вздыхаю с облегчением и, дёрнув плотную ткань, погружаю комнату в кромешную тьму.

Подойдя к шкафу, на ощупь достаю оттуда полотенце и направляюсь в ванную комнату, там включаю воду. Пока она нагревается, отправляюсь на поиски золотистого щенка, но нахожу лишь недовольный комок шерсти, что устроился на кухонном столе.

Весь в своего хозяина.

Налив в стакан воды, отпиваю немного и ставлю на стол, прислушиваясь к звуку, что доносится откуда-то снизу. Наклоняюсь, вытянув руку, и пальцы нащупывают что-то мягкое.

– Губер?

В ответ он бьет хвостом о пол, а затем снова начинает рычать, смотря куда-то в окно.

– Ты тоже боишься грозы? – с улыбкой на лице интересуюсь я, пытаясь поднять его с пола. Но тот выскользнул из моих рук и подбежал к подоконнику. Поставил на него свои передние лапы, продолжая рычать.

Я устало выдохнула, подойдя к окну, чтобы опустить жалюзи, и тут же замерла. Сердце ухнулось куда-то к ногам, когда перед моими глазами, прямо в раскат грома, появился силуэт мужчины, стоявшего прямо у моего окна, вглядываясь куда-то сквозь меня.

Сдержав писк, я отскочила назад, прикрывая рот ладонью и упала на пол. Сердце стучало так, словно я пробежала несколько миль. Губер продолжал рычать у окна и скалиться, и первым что я сообразила сделать – это бежать за оружием.

Что если это Уроборос?

Что если они пришли за мной, в такую же дождливую ночь, что и тогда за Остином?

Достав ключ из-под шкатулки на прикроватной тумбочки, я тут же подбежала к двери, пытаясь открыть этот чертов замок, но руки дрожали настолько сильно, что я не никак не могла попасть в отверстие.

Очередной раскат грома заставил мои мышцы тут же напрячься и постараться как можно быстрее отпереть эту чёртову дверь, и как только это получилось сделать, я бросилась к картине, снимая её со стены и откидывая куда-то на пол.

Четыре цифры и сейф открылся.

Схватив первый попавшийся под руку пистолет, я вышла из комнаты и остановилась в проходе, выглядывая из-за угла. Губер всё еще скалился куда-то в темноту, изредка издавая лающие звуки.

Сделав еще шаг вперед, я замираю на месте, глядя, как чужая рука в черной перчатке касается стекла, и проводит ладонью вниз, словно очищая стеклянную поверхность от дождя, чтобы было лучше видно.

Грубый лай Губера разрывает затянувшуюся тишину, смешиваясь со вспышками молнии, и я отчетливо вижу, как мужчина убирает руку и отходит от окна, накрыв голову капюшоном.

Секунда, и его нет.

Дрожащими руками я держу перед собой пистолет, медленно подходя к окну и ощущаю холод, который медленно окутывает мои ступни. Опускаю голову и прихожу в ужас.

– Твою мать, – выплевываю я, направляясь в ванную комнату, чтобы закрыть кран с водой.

Находясь в воде по щиколотку, поспешно достаю затычку из слива в душевой кабине, и присаживаюсь на бортик, накрыв лицо ладонями.

***

Сказать, что я не выспалась – ничего не сказать.

Два часа тревожного сна, кошмар, а затем час упорной работы в ванной, чтобы убрать всю воду. Полчаса, чтобы отойти от накатившего на сознание страха, и еще пол, чтобы принять душ, стоя под прохладными струями опустив голову вниз.

И вот. Шестой час утра, а я думаю, как успеть заехать к Остину и не опоздать на собрание, которое назначено на десять часов.

А надо ли оно мне? Чего нового я там услышу?

Рассказать им о том, что какой-то маньяк стоял возле моего окна посреди ночи?

– Идём, друг, – беру я на руки рыжего кота. Тот вырывается, демонстрируя свой скверный характер, но прежде чем сорваться, оказывается на заднем сиденье в такси. Цветок жасмина ставлю рядом с ним как преграду между нами.

– Эпсон, Уэст-Хилл, пожалуйста, – диктую я адрес, протянув листик с точными данными.

Мужчина вводит координаты в навигатор, и машина трогается с места.

До Остина час езды без пробок, а значит есть возможность хоть немного поспать. Но сна не было, потому что мою голову посещала одна мысль за другой.

Почему не позвонила Гэвину? Потому что не доверяла.

Почему не попросила подвезти Гэвина? Потому что я нарушаю протокол тем, что еду к нему сегодня. Прямо сейчас. И если бы я позвонила Гэвину, то услышала бы твёрдое «Нет».

Прикрыв глаза, я откинулась на спинку сиденья и почувствовала, как что-то теплое и мягкое коснулось моих рук. Кот по имени Жак пристроился у меня на коленях, скрутившись комком.

Буду считать это примирительным жестом.

Оборачиваюсь назад, убедившись в том, что за нами никто не едет и облегчённо выдыхаю, прикрыв глаза.

Сон, сон. Мне нужен сон.

– Мисс? – отдаленно. – Мисс? – уже настойчиво.

Открываю глаза, причмокнув губами и гляжу сквозь водителя на одноэтажный дом впереди машины.

Приехали.

Так быстро? Я уснула? Видимо.

Тянусь рукой в карман бежевого пальто и достаю оттуда деньги, затем протягиваю их водителю. Мужчина пересчитывает купюры, пока я открываю дверь и ступаю на мокрый асфальт. Как только он заканчивает – желает мне доброго дня.

Жаль, что добрым он никак не может быть.

Взяв в одну руку горшок с цветком, а во вторую недовольного пробуждением кота, я направилась в сторону дома, ощущая, как удары сердца набирают обороты. Никогда не думала, что увидеть Уэльса будет так волнительно. Нет, конечно раньше у меня были похожие перепады сердечного ритма, когда он находился рядом, но лишь от раздражения или гнева, а не от…предвкушения?

Я не видела его всего одиннадцать часов и…волновалась. Да, чёрт побери, я волновалась за этого идиота.

Вдруг его нашли? Вдруг он уже мёртв, а я стою тут и стучу кулаком в дверь, еле придерживая рыжего паршивца, что стремиться испортить мою тёмно-зеленую юбку.

Кажется, нашему примирению пришел конец, Жак.

Дверь распахивается, кот вырывается из моих рук, вбегая внутрь дома, а я кривлюсь от боли, потому что наглый кусок шерсти исцарапал мне руку.

Уф.

– Джейд? – удивлённо, потирая глаза. – Я думал ты…

– Ты не против если я? – указываю на промежуток между ним и дверью.

Он отходит в сторону, а я вхожу в дом, поставив горшок с жасмином на комод в проходе, пытаясь найти кухню. Прикрыв левой ладонью глубокие царапины на правой, я подхожу к умывальнику и включаю поду, подставив под ледяную струю руку. Кровь смешивается вместе с водой, и я чувствую подступающую рвоту.

Да, агент по имени Джейд Прайс не переносит вида крови, и это её большой минус.

– Ох, блять, – слышу я голос рядом, и замечаю застывший взгляд Остина на моей расцарапанной руке.

Некоторое время он медлит, а затем начинает открывать шкафчик за шкафчиком в поиске…аптечки? Да, именно это он держит в своих руках, пытаясь открыть пластмассовый чемоданчик.

Рука начинает неметь, и я отдергиваю её словно ошпарив о кипяток. Хмурюсь от нахлынувшей боли и прислоняюсь спиной к стене.

Бессонница даёт о себе знать.

Тонкие пальцы касаются моей руки, и я тут же открываю глаза, наблюдая за тем, как он обрабатывает раны, изредка поглядывая мне в глаза.

– Я привезла тебе кота, – тихо произношу я, разорвав затянувшуюся тишину.

– И, я думаю, уже пожалела, – произносит он, улыбнувшись уголком губ.

Хочется сказать, что царапины – это ещё пустяк по сравнению с тем, что тебя могли убить, Остин. Но я вжимаюсь сильнее в стену, сжав губы в тонкую линию, ощущая, как начинает щипать обработанная рана.

Он замечает мою реакцию и чуть опускает голову, приоткрыв влажные губы. Что-то прохладное касается моей кожи, и я вздрагиваю, наблюдая за тем, как он дует на одну из ран.

Взгляд самопроизвольно скользит куда-то вниз, нащупав то, что хотел увидеть. Он возбуждён. Прямо сейчас, рядом со мной, и от одной мысли о том, какой он твёрдый, я начинаю ощущать пульсацию там, где хочу его больше всего.

Хочу.

Прямо сейчас.

Прямо здесь.

Сжимаю челюсть, стараясь предательски не простонать его имя и ловлю на себе тёмно-карие глаза. Исследуют, изучают, щурятся.

Всё, я погибла.

Вырываю руку и обхватываю ей же его шею, притягивая к себе. Прижимаюсь всем телом к его телу, чувствуя, как что-то горячее и твёрдое касается низа моего живота.

Секунда, и я попадаю в плен его губ. Мягких, горячих, искусанных.

Боже.

Стону ему в рот, ударившись спиной о стену, и проникаю в его горячий рот как можно глубже.

Я хочу почувствовать его каждой клеткой своего тела.

Пальцы путаются в блондинистых волосах, скользя по ним, оттягивая. Пытаюсь закинуть ногу на его бедро, но чёртова юбка…мать её, почему она такая длинная?! Не могу больше терпеть этих мучений и стараюсь скинуть пальто, чтобы освободиться от чего-то лишнего.

Скидываю туфли с ног и отталкиваюсь от стены, пока его руки нащупывают край блузки где-то сзади. Прижимаюсь к нему сильней, как только он оказывается прижатым мной к подоконнику и протяжно стону куда-то ему в скулу, как только его ладони накрывают мою грудь.

Сними. Сними с меня эту чёртову блузку!

– Пожалуйста, – умоляю я, пытаясь нащупать замок где-то между своих лопаток.

Он смеётся мне в губы, и я буквально влюбляюсь в этот смешок. Схватываю его приоткрытыми губами и сглатываю, почувствовав тягу внизу живота.

Ещё чуть-чуть и я кончу лишь от того, что его член трётся о моё бедро.

Он присаживается на подоконник, запустив пальцы под мою блузку и пытается стянуть её через верх. В тот момент, как я наваливаюсь на него, на этот раз ощущая твердость его члена прямо на своем клиторе. Нетерпеливо трусь о него и схватываю мужской рык, брошенный куда-то в угол моих губ.

– Достань, – шёпот. Сбитый.

– Что? – почти задыхаясь, спрашиваю я.

– Возьми его, – указывает он, и хватает мою левую ладонь, оттянув своей рукой резинку домашних штанов.

Дрожащей рукой проникаю в его боксеры и замираю, вслушиваясь в его стон. Я готова слушать его каждый день, знать, что он стонет лишь от одного моего прикосновения.

Моего.

Идиотки-Прайс.

Как щелчок.

Выдергиваю руку, словно ошпарившись, и делаю шаг назад, осознав, как далеко всё это зашло. Его глаза в полном непонимании и возбуждении исследуют моё лицо, а затем веки вздрагивая прикрываются.

– Твою мать, – злой рык разрывает просторную кухню, и я дёргаюсь, сделав еще один шаг назад. Ноги становятся ватными, а внизу неприятно мокро.

– Я не могу, – зачем-то проговариваю я.

– Я, блять, знаю, – зло кидает он, оттолкнувшись от подоконника. Накрывает лицо ладонями и словно ураган пролетает мимо меня, задев стол.

Глава 11.

В память врезается похожий сюжет.

Только я на полу, вокруг скомканные простыни, измазанные в крови, а позади раздаётся хлопок двери, словно пощёчина.

Дура.

Накрыв лицо ладонями, опускаюсь на пол и внезапно даже для самой себя, начинаю плакать. Боль зарождается где-то в груди, откусывая самообладание кусок за куском.

– Дешёвка.

– Провинциальная выскочка.

– Идиотка-Прайс? Лучше «Шлюшка-Прайс».

Брошенные когда-то фразы Дэвида, въевшиеся мне в память, долбят молотком о черепную коробку, чтобы напомнить о себе. Напомнить о том, как я ничтожна.

– Джейд? – мужской голос где-то рядом, я вздрагиваю, пытаясь проморгать слёзы.

Крепкие руки ложатся мне на плечи. Остин присаживается рядом со мной, стараясь повернуть меня к себе, но я не хочу. Не хочу, чтобы он видел меня слабой.

Но он видит, идиотка.

– В чём дело, Джейд? – нежный голос касается мочки моего уха.

Он слишком робок. Слишком взволнован.

Мотаю головой, оказавшись в его объятиях и признаю, что я сдалась.

Я просто устала.

– Это из-за меня?

Дурак. Какой же ты дурак, Уэльс.

– Тогда в чём дело? – он не отстанет.

Обхватив меня правой рукой, прижимает к себе, а левой старается убрать спутавшиеся чёрные волосы, что облепили моё лицо. Заправляет мне их за ухо и пытается поймать мой взгляд.

– Это…неважно, – всхлипываю я, ощутив, как он напрягся.

– Ты, блять, конечно извини, но это ещё как важно. Мы чуть не трахнулись, а теперь ты плачешь, и это просто полный пиздец, – он разгневан. – Что прикажешь мне думать? У меня создается такое впечатление, будто ты плачешь потому…потому…да, блять, почему?

Мне кажется, если я не отвечу на его вопрос, он разнесёт здесь всё к чёртовой матери.

– Дело не в тебе…

– Ох, твою мать, ты опять? – стонет он. – Дело в тебе?

В отрицание мотаю головой, утыкаясь носом в его шею.

– Дело в моём прошлом.

– Прошлом? – по его голосу я буквально ощущаю, как вздымаются его брови. – И что в прошлом? Неуда…

– Изнасилование, – срывается с губ. Я тут же сжимаюсь, ожидая любой реакции, но только не этой.

Только не резкого молчания и теплых ладоней, прижимающих меня к себе, словно защищая от этого грёбаного мира.

Он больше ничего не спрашивает. А я больше ничего не говорю.

Всё стало слишком понятно.

Спустя некоторое время он опускает ладонь вниз по моей спине, и аккуратно заправляет блузку в юбку и застёгивает замок между лопаток. Затем снова поправляет волосы и немного отстраняется, взглянув на меня.

Не жалей меня, Остин, это мне нужно сейчас меньше всего.

Особенно от тебя.

Остин встает с пола, протянув руку, и помогает встать мне. Поправляет юбку. Затем руки скользят чуть выше, останавливаясь на талии, чтобы поправить блузку.

И шаг назад.

***

Перестань. Перестань. Перестань, блять, смотреть на неё.

Сжимаю руку в кулак, пытаясь сосредоточиться на боли, но всё моё внимание всё равно на ней и её напряжённых плечах. На женских загорелых руках, которые аккуратно ставят горшок с цветком жасмина на подоконник. Подоконник, к которому десять минут назад она прижимала меня, вдавливаясь своим телом.

Своим чертовски охренительным телом.

Телом, которое осквернили.

Сука!

Хочется подойти к ней, схватить за плечи и, повернув к себе лицом, встряхнуть. Вытрясти чёртов ответ о том, кто это сделал с ней. А затем найти его и прикончить.

Прикончить его так же, как он прикончил её психику в плане секса с кем-то.

В прошлом.

Насколько давно это «в прошлом»?

Год, два? Пять лет?

Сколько она живёт без секса с мужчиной?

Угх.

Я живу…сколько? Две недели? И у меня уже крыша едет, особенно когда она находится рядом. В такой охренительно обтягивающей юбке и…вздрагивающими плечами, от каждого шороха.

Я знаю, что мне лучше не подходить к ней, не трогать её. Но мать твою, так хочется. Так хочется коснуться её теплой кожи, её чертовски вкусных губ со вкусом зелёного яблока.

Скрипнув зубами, пинаю рыжего кота, что причинил ей боль. Тот шипит на меня, скаля зубы, и запрыгивает на стол, вылизывая свои лапы.

Если бы не ты, всё бы могло и не начаться, Жак.

– Тебе нравится здесь? – поворачивается она ко мне, скрестив руки на груди.

Хм, защищается? От меня?

– Нет, – тут же отвечаю я, повторяя её жест. – Но это ничего не меняет, ведь так?

– Так, – кивает она, опустив голову.

– Джейд, – зову я. – Почему ты здесь?

Она хмурится, подняв голову.

– Я привезла тебе кота и цв…

– Нет, – качаю я головой. Я хочу услышать другой ответ. – Почему ты всё ещё здесь?

Давай же, мисс Прайс, я знаю, что у тебя есть ответы на мои вопросы.

– Хотела узнать, всё ли в порядке? – звучит слишком правдоподобно.

Может, подозревать её в чем-то было тупой идеей?

– Превосходно, – как-то само по себе срывается с моих губ.

Я надеюсь, она поняла, что это сарказм.

Хотя…

– Хорошо, – кивает. – Ничего странного не происходило?

– Смотря что ты имеешь в виду, – потираю подбородок, – неудавшийся секс и слёзы считается за странность?

Ох, зря. Зря ты так, блять.

Она вздымает подбородок. Она всегда так делает, когда ей…больно? Обидно? Когда хочет постоять за себя.

Не волнуйся, Джейд, я последний, кто причинит тебе вред.

Хм, звучит как-то блядски фальшиво. Вроде бы и правда, а вроде бы и подсознание на эти мысли лишь ухмыляется.

– Ладно, – поднимаю я ладони в успокаивающем жесте. Непонятно для чего, ведь она спокойна. Как и всегда, держит себя просто великолепно. – Я не знаю…разве что. Вчера приходил какой-то мужик, а потом звонил домашний телефон.

– Ты открыл дверь? – её голос вздрагивает.

– Нет. Мудила-полицейский сказал сидеть тихо и никуда не выходить, – выплевываю я. Одна мысль об этом бревне раздражает меня.

Кажется, её плечи расслабляются, и она опускает руки.

– Что тебе за это будет? – вдруг спрашиваю я.

– За что?

– За то, что ты здесь. Сейчас.

Она пожимает плечами, а мне хочется спросить: «Зачем? Почему?». Но я молчу.

Молчу всегда, когда нужно сказать хоть что-то.

Кажется, что-то для себя решив, она собирается уходить, поэтому снимает со спинки стула своё пальто и перекидывает через руку. Я не хочу, чтобы она уходила, поэтому в следующий момент говорю то, что в принципе не хотел говорить ещё неделю минимум:

– Что значит протокол?

Джейд хмурится, остановившись, так и не сделав второй шаг. Затем её брови ползут вверх.

Да, я тоже охренительно удивлён, что сказал это.

– Что?

– Почему мне это слово кажется таким знакомым, многозначимым?

– Я не…

– Может, после школы я учился где-то? Адвокатом? – предположения полились из меня рекой. Не вздумай выкинуть ещё несколько, идиот.

– Не знаю. Ничего об этом не было написано в твоих документах, – она в смятении.

Ну, что сказать, продолжай, раз начал.

– Я помню, что мой отец готовил меня к чему-то. К чему-то важному. Серьёзному, – всплескиваю я руками. Рассказывать ей об этом оказалось куда проще, чем я себе представлял.

– Как ты…почему вдруг подумал об этом слове? Ты где-то прочитал? – она выглядит заинтересованной. Именно поэтому кидает пальто на стул и делает шаг навстречу мне, скрестив руки на груди.

– Мудила-полицейский вчера запнулся на этом слове. Хотел сказать «инструкции», а начал с «протокола».

С губ Джейд слетает нервный смешок, а затем она тянется рукой к несуществующей пряди волос. Кусает губы, словно о чём-то размышляя, а затем поднимает голову, пожимая плечами.

Бред. Она что-то знает.

Я вижу.

– Джейд?

Она сосредотачивается на моём лице.

– Можешь кое-что сделать?

Некоторое время она размышляет, и я не виню её за это. Кивок.

– Ты можешь узнать хоть что-то о моём отце? Кем он…работал?

Она резко выдыхает, перетаптываясь с ноги на ногу.

– Я не знаю, я ведь…просто социальный работник.

Я опускаю голову, поджав губы. Я бы мог попросить мудилу-бревно-полицейского, но ему я вообще не доверяю. Ладно, придётся разбираться в этом самому.

– Я постараюсь, Остин, – сдаётся мисс Прайс, и поднимает пальто со стула, накидывая его на плечи.

***

До совещания остаётся чуть больше полутора часа, как только я сажусь в такси и отъезжаю от дома Остина. Если учесть, что сегодня будний день, утро, то возможность попасть в пробку в центре Лондона равняется девяносто пяти процентам из ста.

Нервно поправляю пальто и настраиваюсь на очередную встречу с Дэвидом Купером, хоть в глубине души и надеюсь, что встретиться мне с ним не придётся, ведь у него миссия.

Ага, миссия появиться и нагадить мне в душу одним лишь своим присутствием.

Улыбаюсь своим мыслям лишь потому, что воспоминание об этом человеке стало менее болезненным.

Из-за чего? Слёз или поддержки Остина?

Возможно и то, и другое.

Достаю телефон и в который раз поглядываю на время, раздумывая над тем, не позвонить ли мне Гэвину. Сказать ему, что он полный идиот, раз чуть не проговорился про протокол и теперь у нас из-за этого проблемы.

Что я узнаю про его отца? Что я ему скажу?

Ой, знаешь, Остин, твой отец был агентом у нас в штабе, но затем погиб, а ты остался сиротой в свои пятнадцать лет. Ты отучился в Академии три года, а не два, и стал лучшим лишь потому, что потерял семью, как тебе такое?

Уф.

Мысль о мальчике, который остался без родителей в пятнадцать лет возвращает меня к тому времени, когда юный Остин Уэльс вёл себя как настоящий кретин. Кривая ухмылка, чёлка, спадающая на глаза и год опыта в борьбе за плечами.

Он всегда считал себя выше всех.

И с чего вдруг завязалась наша ненависть друг к другу?

Из-за тысячи пререканий, издевательств и взаимных оскорблений я не могу найти тот момент, тот день, когда в одном коллективе мы начали вести себя как кошка с собакой.

Удивительно, как мы не поубивали друг друга за эти два года?

Что бы подумал тот Остин Уэльс о том, что произошло между нами полчаса назад?

Покрутил бы пальцем у виска и крикнул бы какую-нибудь гадость вслед.

Как всё…странно.

Словно это сон.

Уэльс возбуждается от одного моего взгляда, касания. Рычит мне на ухо только из-за того, что я прижимаюсь к нему.

Как тяжело поверить в это, ведь мы…мы…ненавидим друг друга?

Поправка, Джейд.

Он не помнит тебя, поэтому и не помнит свою ненависть к тебе.

А ты…ты помнишь его, и признайся, он начинает тебе нравится. Скажу больше, ты хочешь его.

И поэтому ты проиграла, идиотка.

Только теперь. Только сейчас до меня дошло осознание того, что когда он вспомнит – всё закончится. Именно поэтому нужно сделать так, чтобы всё это и не успело начаться.

Отрубить на корню. Вырвать из грудной клетки то приятное чувство, когда он рядом. Вытолкать любые мысли о нём, а точнее, касающиеся его тела или хриплого голоса.

Опускаю голову, уронив её в свои ладони и тяжело вдыхаю.

Боже, в каком же я дерьме, если одна мысль о том, что мне придётся забыть о нём, о том, что было, причиняет мне боль.

Просидев в таком положении несколько минут, я решила поднять голову и взглянуть вперёд себя. Мы уже въезжали в Лондон. Большое количество людей толпилось у светофора, ожидая зелёного света, а сонные водители сигналили друг другу, надеясь проскочить.

Чарльз убьёт меня, если опоздаю.

Особенно после вчерашней выходки.

Перевожу взгляд на вид справа и думаю о том, стоит ли мне говорить о мужчине у моего окна поздно ночью. Что они сделают? Предпримут ли что-то?

Когда Уроборос занимался Уэльс, всё было чётко и ясно. Когда этим занялся Дэвид, всё стало чертовски непонятно. Мне угрожает опасность? Окей. Но почему этот мужчина ничего не предпринял, если принадлежит к Уроборос? Высматривал в окне…кого? Меня? Уэльса? Не Губера ведь.

А может он просто…приглядывал?

В память резко вклинилась картина с мужчиной у окна Остина. Тогда, когда он впервые оказался так близко ко мне. Когда я запаниковала и выбежала.

Он стоял у окна и просто смотрел.

По спине пробежался холодок от осознания того, что я всё больше распутываю клубок всей этой чертовщины.

Машина остановилась у нужного мне здания, и водитель назвал стоимость данной поездки. Быстро достав деньги из пальто, я вложила купюры ему в руку и открыла дверь, ступив на мокрый асфальт. Хоть за окном и была весна, погода в Лондоне как всегда оставалась неизменной.

Взглянув на наручные часы, я прикинула время и с облегчением выдохнула, осознав, что у меня в запасе есть ещё двенадцать минут, чтобы подняться на нужный мне этаж и встретить Гэвина.

Но Гэвина в вестибюле уже не было, зато конференц-зал наполовину был полон.

Поприветствовав своих коллег, я присела напротив Гэвина, вызвав на его лице удивление и пододвинула к себе папку, теребя её край кончиками пальцев.

– Джейд, – голос Чарльза обрушился на меня откуда-то сверху, и я тут же подняла голову, сдержанно кивнув в ответ.

Сняв чёрный пиджак, он повесил его на спинку стула и присел, скрестив руки в замок.

И вот.

Лицо, которое я бы не хотела видеть всю свою оставшуюся жизнь.

– Дэвид, – очередное приветствие Чарльза, сопровождающееся рукопожатием.

Купер пробегается глазами по помещению, взглянув на свободное место рядом со мной и с Гэвином.

Нет.

Нет, нет, нет.

– Да, – безмолвно шепчут его губы на мой растерянный вид.

Обходит стол, отодвигает стул рядом со мной, кидает папку, отчего я вздрагиваю, и присаживается, откинувшись на спинку.

Сколько самомнения.

Опираюсь локтями о стол, скрестив руки в замок, и выравниваю спину, ощущая какое-то непонятное напряжение.

Пытаюсь отвлечься, глядя на Гэвина, пока Чарльз задает вопросы по поводу Уроборос Джессике. Тот скользит взглядом от меня к Дэвиду, и его глаза щурятся.

Ощущаю что-то прохладное, пробежавшееся по спине и вздрагиваю, резко обернувшись.

– Твоя блузка, – хрипло. Не отрывая взгляда от моей напряжённой спины.

– И? Хочешь, чтобы я тебе её одолжила? – мой голос звучит на удивление холодно.

Слышу рядом смешок и тут же перевожу взгляд на Гэвина. Тот заметно прыснул и теперь пытался спрятать свою улыбку за собранными пальцами в кулаке.

– Хочу, чтобы ты заправила её туда, откуда её кто-то достал, – продолжает Дэвид, задумчиво потерев подбородок.

Кажется, мои щеки моментально вспыхивают от одного только воспоминания о том, кто запускал свои ладони под эту блузку около двух часов назад.

– Есть кому? – вздымает брови, прикусив губу.

– Конечно нет, ведь весь мир крутится только вокруг тебя, – закатив глаза, кидаю я.

Хриплый смешок летит мне в затылок, а холодная ладонь касается моей поясницы. Я вздрагиваю.

– Убери свои грязные руки от меня, – раздражённо выплевываю, ощущая, как напрягается всё моё тело.

– Грязные? – удивление. – Когда-то эти руки ласкали тебя, – он опускает взгляд, – там.

– Слушай ты, ничт…

– Джейд? – голос Чарльза вырывает меня из только начавшейся перепалки, и я оборачиваюсь лицом к своему боссу, успев впитать в себя хриплый смешок рядом. – Ничего подозрительного не происходило?

Я хмурюсь.

Ни слова о мужчине у окна, иначе ты всё испортишь.

– Нет, – мотаю головой.

Чарльз кивает, а я перемещаю свой взгляд на реакцию Гэвина. Смотрит в упор, качает головой, а затем возвращает всё внимание к боссу, постукивая кончиками пальцев по столу.

– На чём мы закончили? – опять этот голос.

Каждый раз, когда слышу его, хочется засунуть два пальца в рот и выблевать все воспоминания, связанные с этим объектом мужского пола.

– На том, что ты ничтожество. Только и всего, – кидаю я, хмыкнув, и скрещиваю руки на груди, откинувшись на стуле.

Ещё слово, и я вырву твой грёбаный язык, чтобы затолкать его тебе в зад, Купер.

– Ну что ж, – Чарльз встаёт из-за стола, и снимает очки, – все свободны, кроме мистера Купера.

Кидаю на Дэвида взгляд, пропитанный удовольствием, и медленно встаю, оттолкнув папку на середину стола. Жду, пока все выйдут из конференц-зала и выскальзываю в коридор, дождавшись, пока пространство поглотит тишина.

Достаю из пальто свою карту и направляюсь к винтовой лестнице. К единственной лестнице, которая ведёт на склад. Склад, где хранится всё оружие.

Ещё сегодня ночью, стоя на кухне с оружием в руках, я поняла, что не нужно ждать какого-то особенного момента, чтобы вручить Остину его пистолет. Пока я буду спать, он может стать жертвой, и помочь ему я уже никак не смогу. Понадеяться на его боевые способности, о которых он не помнит? Ну уж нет. А вот понадеяться на то, что он помнит, как нужно правильно держать пистолет и пользоваться им…это да, это я могу себе позволить.

Подозрения?

Сведу к тому, что как он сам и говорил, его этому учил отец, и в данной ситуации оружие ему куда нужнее.

Спускаюсь по ступенькам и провожу карточкой по двери. Отпирается, и я толкаю её.

В помещении темно, поэтому приходится вспомнить, где находится выключатель. Найти его шкафчик оказывается достаточно легко, а открыть тем более. Ещё после того нападения именно я собирала все его вещи. Именно я относила их сюда и запирала кодом в четыре цифры.

2012.

Наш первый год обучения вместе.

Открываю шкафчик и достаю оттуда пистолет. В нём четыре патрона, и я надеюсь, что этого будет достаточно, чтобы попасть в цель хотя бы один раз.

– Ты навещала его, – чужой голос ударяет мне прямо в затылок. Я вздрагиваю и оборачиваюсь, заметив в паре метрах от меня Гэвина. Руки в карманы, взгляд, который пытается найти хоть один ответ на свой вопрос. Вопрос, который ещё не был озвучен.

Он знает, что я была у него, и врать нет смысла.

– Да, – киваю я, захлопнув шкафчик Остина.

– Это небезопасно, Джейд, – взгляд Гэвина меняется.

Я узнаю человека, с которым работала два года.

– Для кого именно? – вздымаю я брови.

– Для вас обоих, – слышно волнение. Не поддельное ли?

– Да неужели? Сразу для обоих, или только для него?

И откуда во мне столько уверенности?

– Джейд, – он мотает головой, словно я не понимаю его. Словно не слышу то, о чём он мне пытается сказать.

– Брось, Гэв, идиоту понятно, что дело в нём. И да, не волнуйся, я была аккуратна, – отрезаю я, кинув взгляд на пистолет в руке.

– Зачем тебе его оружие?

– Хочу поделиться с ним, – засовываю пистолет в карман пальто.

– Ты спятила?! – голос Гэвина поднимается на октаву выше, и я хмурюсь от резкого вскрика. Высокие ноты явно плохо влияют на мою психику, потому что в следующий момент вскрикиваю я:

– Да, думаю да. Ещё в тот момент, когда позволила штабу быть пешкой в этом деле. «Ты ведь знаешь его лучше всех». Какая ёбаная чушь. Дэвид знает его лучше всех, но зачем-то приставили меня, и я собираюсь понять, зачем.

Гэвин стоит на месте, словно ледяной водой облитый. Я вспоминаю о том, что хотела ему сказать до того, как оказалась в конференц-зале.

– Ему кто-то звонил на домашний вчера, и я хочу, чтобы ты проверил чей это был номер.

Засовываю обе руки в карманы и пытаюсь выйти из помещения, но напарник перегораживает мне дорогу.

– Джейд, это ничем хорошим не закончится. Они тебя отстранят, – волнение. Опять это чёртово волнение, из-за которого мои глаза начинает щипать, и я начинаю говорить то, что скребёт мою душу острыми когтями.

– А как бы ты поступил? Если бы у тебя была возможность ей помочь, следовал бы протоколу? – мой голос срывается на хрип из-за кома в горле, что сжимает мне глотку. Осознание. Хреново осознание того, что Остин не просто задание. Остин не просто объект. Он человек, который значит для меня уже достаточно, чтобы стоять здесь, сжимая в руках пистолет и нарушать все хреновы правила. И Гэвин понимает это, глядя мне в глаза. – Гэв, ты не смог спасти её, но можно я…можно я спасу его?

Он тяжело сглатывает, отступает в сторону, и я узнаю того парня, дождливой ночью, испачканного в кровь и грязь. Сжимающего край полотенца и тихо хнычущего сидя на полу в гостиной.

Потому что больно.

Потому любил.

Глава 12.