Текст книги "Арония (СИ)"
Автор книги: Алессандра Сторм
сообщить о нарушении
Текущая страница: 6 (всего у книги 11 страниц)
Глава 10
Могла ли я когда-то подумать, что мой первый, настоящий, поцелуй произойдёт летней ночью на площади Марии Терезии. Естественно – нет.
Но случилось: «Где ты сейчас? Я прилетел в Вену, чтобы увидеть тебя».
Тёплые руки Жана нежно приподнимали моё лицо так, как ему было удобно. Выпитое полчаса назад в атмосферном ресторанчике игристое сделало меня расслабленной. Мягкие губы, которые сначала касались моих так легко, словно это был мираж, теперь стали настойчивее. Он не углублял поцелуй, но когда плавно проводил языком по нижней губе, у меня перехватывало дыхание. После очередного раза из меня непроизвольно вырвался тихий всхлип, а кровь прилила к щекам. Мужчина медленно отстранился, и я увидела потемневшие глаза.
– Пойдём к тебе?
В моём расплавленном мозге мигнул предупредительный огонёк, и я даже смогла немного испугаться. Но для того, чтобы отказать, мне требовалось больше усилий, чем хотелось бы.
– Я не готова… – закончить фразу не получилось.
– Я не сделаю ничего без твоего согласия. Обещаю, верь мне.
– Зачем тогда нам идти в мой номер? – очевидно, ясно мыслить ближайшее время не получится.
– Хочу сделать для тебя что-нибудь приятное.
– Мне уже приятно. Ты прилетел в Вену, – я никак не могла поверить, что это реальность. Всё казалось сном.
– Я очень хотел увидеть тебя.
– Спасибо.
– За что?
– За всё.
Я чувствовала благодарность, но до конца не могла понять – за что именно. Его улыбка не помогала сосредоточиться, а от живота по всему телу распространялось тепло. Хотелось укрыться тяжёлым одеялом и остаться в этой неге ещё немного.
– Пойдём? – он смотрел с надеждой, а я не смогла отказать и просто утвердительно кивнула.
Правильно ли я поступаю?
– Скажи, до какого момента я могу дойти?
Я не ответила, и Жан оторвался от моих губ, которые целовал с ещё большим желанием, чем на улице. Он смотрел прямо в глаза, но у меня в голове была пустота. Что я могла сказать? Если мне и была знакома необходимая лексика, то связать её во что-то, имеющее смысл, не получалось. Только бы не расплакаться от обиды и неловкости.
– Что-то не так? – выглядел он встревоженным.
Мы сидели на расправленной кровати в слабом свете от торшера. На мне остались только топ и нижнее бельё, отчего я чувствовала себя неувереннее, чем могла бы. Жан был в брюках, а его футболка, вероятно, валялась на полу вместе с моей юбкой. Я обняла свои колени и попыталась спрятать взгляд.
– Не молчи. Я сделал что-то не так?
– Нет, всё нормально, – было бы нормально, если бы я могла связать два слова. – Я не могу ответить на твой вопрос, – так глупо.
– Какой?
– До какого момента ты можешь дойти, – щёки горели.
– Не можешь или не хочешь? – похоже, он догадался о смысле моих слов, но ему требовалось прямое подтверждение.
– Знаешь, я не привыкла болтать на подобные темы.
Я злилась на себя и немного на него. Он же всё понял, к чему продолжать меня мучить? Хотелось убежать, но было некуда, да и не успела бы – сразу остановил бы.
– Хорошо, – он положил свою руку поверх моих в успокаивающем жесте. – Нам необязательно сейчас об этом говорить. Хватит простых «да» и «нет».
Он встал на колени и, оказавшись чуть ближе, нежно заглянул в глаза. Спустя один вздох я лежала на спине, а он нависал сверху, его ноги расположились по бокам от талии. Горячие поцелуи постепенно спускались ниже, от подбородка к вырезу топа. В то же время он обхватил мои запястья и завёл руки мне за голову. Теперь одной рукой он крепко держал обе мои руки, а второй – поднимал оставшиеся элементы верха моего дневного наряда. Я невольно дёрнулась, представив, как выглядела со стороны.
– Не бойся, – за горячим шёпот последовал невесомый поцелуй где-то под грудью.
Когда его губы нашли по очереди соски, моя спина выгнулась навстречу ласкам. Страх и желания, переплетаясь, преобразовались в жалобный всхлип. Где-то на вдалеке замаячило чувство стыда.
– Тебе нравится? – на мгновение он оторвался от моей кожи и заглянул в глаза. Со взлохмаченными волосами, практически прижатый к моему телу, Жан выглядел ошеломительно.
– Да.
– Будет лучше, – хриплый голос и ленивая улыбка породили в животе ранее неизвестное мне чувство. – Помни, стоит тебе сказать, и я остановлюсь.
Я закрыла глаза, желая раствориться в этих чувствах.
Ведь я заслуживаю этого?
Рука Жана медленно двинулась вниз к кромке белья, а мои глаза в страхе распахнулись. Никто ещё не касался меня так. И тем более там. Остановить его?
– Как ты? – он замер.
– Для меня всё это впервые, – сейчас он встанет и уйдёт.
Мужчина отпустил мои запястья, приподнялся, чтобы наши лица оказались на одном уровне, и нежно прикоснулся к щеке. Вторая горячая ладонь легла на низ живота и начала поглаживать кожу, покрытую мурашками.
– Я не сделаю тебе больно. Ты доверяешь мне?
В голове отголоском прозвучал недавний вопрос Станислава Алексеевича:
«Ты мне не доверяешь?»
Это заставило меня растеряться: почему он? почему сейчас?
– Доверяю, – полной уверенности не было, зато появилось желание зайти дальше.
Но ещё больше хотелось сделать так, чтобы тот голос никогда не звучал в голове.
– Тогда расслабься. Я контролирую себя, – Жан улыбался своей успокаивающей улыбкой, и я прикрыла веки.
Правая рука осталась на моей щеке и поглаживала кожу, а вторая оказалась под тканью хлопкового белья. Я снова выгнулась, когда его немного грубая кожа пальца уверенно прикоснулась к уже влажному комочку нервов. Мои руки были свободны, но я просто не знала, куда их деть, и решила оставить на прежнем месте. И даже не заметила, как вцепилась в ткань подушки.
Круговые движения с лёгким нажимом быстро начали сводить меня с ума, и я заставляла себя не издавать никаких звуков. Потому что непривычно. Неловко и стыдно – за свою реакцию и неопытность. Но ещё сложнее было сдерживать своё тело, которое в итоге всё равно стало отвечать на действия мужчины. Из меня вырвался жалобный стон, в котором и мне слышалась просьба о большем, и палец Жана скользнул внутрь. Чуть помедлив и не дождавшись моего протеста, он начал плавно двигать им, вторая рука вернулась к груди.
Если до этого мне только казалось, что я начинала сходить с ума, то сейчас это, определённо, было так. Звуки, которые доносились до меня, движения пальца, который с лёгкостью скользил вперёд-назад, внезапное осознание происходящего – всё смешалось, мысли разбегались, зацепиться хотя бы за одну было невозможно.
– Ты такая горячая внутри, – мне мерещилось восхищение, и я перестала сопротивляться желанию двигаться навстречу. – Как насчёт второго пальца?
– Да, – на выдохе, потому что сил говорить нет.
Это было самое нереальное, приятное и головокружительное из всего, что со мной случалось.
Надо мной нависал Станислав. Но я не сразу смогла понять, что это он, поскольку ничего не видела – на моих глазах была плотная полоса холодной ткани. По очереди каждая подушечка пальцев рук получила короткий поцелуй. Когда мои ладони отпустили, я попыталась оттолкнуть тело, но коснулась голой мужской груди. В эту же секунду пришло осознание: на мне нет одежды.
Мои ноги были разведены в стороны коленями, чужие руки исследовали тело – шея, ключица, грудь, живот. Я хотела остановить всё это словами, но ни одного звука так и не смогла произнести. Нарастала паника, и ни одна попытка поглубже вдохнуть не увенчалась успехом.
Во мне оказались два пальца, которые принялись совершать размеренные движения. И именно тогда я услышала своё имя. Он начинал говорить на русском, а продолжал на французском. В обрывках фраз, низком голосе, переходящем в полушёпот, было нелегко узнать его. Тем не менее это был он.
Пальцы исчезли, но тут же низа живота коснулась влажная головка члена. Всё взорвалось, когда он вошёл: сначала медленно, а потом резко – до конца, и наши тела соприкоснулись. Мужчина ругался то на русском, то на французском, а я из-за какого-то нездорового интереса хотела увидеть его лицо в этот момент. Но передо мной всё так же была сплошная темнота.
Медленные движения почти сразу переросли в грубые, непрерывно звучали мокрые шлепки. Я не могла сдерживать себя, двигалась на встречу и в безмолвном крике открывала рот. Тяжесть его тела, мокрые мажущие поцелуи и укус в шею, боль от которого на мгновение отрезвила, но новый резкий толчок выбил все мысли прочь.
– Нравится?
Слово прозвучало удивительно издевательски. Словно оно было произнесено не тем же человеком, который продолжал неумолимо входить и полностью выходить из меня, чтобы с пошлым звуком оказаться ещё глубже. Он с лёгкостью перевернул меня лицом вниз: теперь я упиралась коленями и локтями в кровать, и от его движений становилось больно. Глаза начали слезиться из-за обиды.
Почему он так поступает со мной?
Рука с силой надавила на поясницу, и я упала лицом в подушку. Угол изменился, а движения стали более резкими. Становилось страшно, и я начинала задыхаться. Поворот головы набок для большего доступа к кислороду ничем не помог.
– Знаешь, как ты сейчас выглядишь? – он был готов засмеяться. – Молчишь, – грубый толчок вперёд, – хочешь казаться выше всего этого, но ты обманываешь лишь себя, – он делал паузы, но не останавливался. – Может, хочешь подойти к зеркалу? Посмотрела бы на себя, – злая усмешка, а по моим щекам начали скатываться слёзы, повязка намокла и противно касалась лица. – Хотя не думаю, что ты сможешь встать, – замер, будто правда размышлял над вопросом. – Но тебе же нравится, да? – и вернулся к быстрому темпу.
Спустя долгие минуты он остановился. Как выяснилось лишь для того, чтобы поменять позу. Он дёрнул меня за плечи, и я оказалась прижата спиной к влажной груди.
– Хочешь стоя, на полу или у окна? Что думаешь? – ответ ему не был нужен. Даже если бы я могла издавать звуки, то моё мнение всё равно стоило бы не больше, чем ничего. – А, нет, я знаю, чего ты хочешь больше всего!
Обхватив меня за талию, мужчина поднялся на ноги. Только тогда он вышел из меня, а я снова открыла рот в немой мольбе. Меня подхватили на руки и куда-то понесли.
Когда это закончится?
– Думаю, тебе стоит посмотреть на себя. У нас в ванной чудесная зеркальная стена, – я предприняла ещё одну попытку вырваться, но его пальцы больно впились в меня.
Ступни коснулись холодной плитки, тяжёлое тело прижало к ледяной поверхности, а чужие пальцы зарылись в волосы и стали развязывать повязку. Я зажмурилась, потому что не хотела видеть себя. И тем более человека за спиной.
– Ну же, смотри! – и зло усмехнулся. – Отлично, я помогу. Ручки положим сюда, – он поднял мои руки и поставил их на уровне плеч, видимо, на зеркало. Не успела я принять неизбежное, как вернулась боль.
Спустя бесконечность мои глаза в ужасе распахнулись.
Я лежала в номере венского отеля, а со спины меня обнимал одной рукой Жан. Подушка была мокрая из-за слёз. Скорее всего, мужчина проснулся из-за моих всхлипов, которые постепенно становились громче. Он развернул меня к себе и с беспокойством стал вглядываться в лицо.
– Что случилось? – в ответ я замотала головой, слёзы никак не останавливались. – Это плохой сон. Я рядом, – он нежно вытер мокрые дорожки на моих щеках, погладил по волосам и коротко поцеловал в лоб. – Я здесь, не переживай, – он прижал меня ближе к себе, а я уткнулась в его грудь.
Не сразу, но стало немного легче. Возможно, из-за наконец восстановившегося дыхания.
Однако перестать думать об этом сне я не могла ещё несколько дней.
Глава 11
После Вены я вернулась домой. Август в родном городе встретил меня комфортной погодой, отсутствие палящего солнца несказанно радовало. Главными задачами сейчас были встреча с друзьями и сбор тёплых вещей, поскольку ближайшие месяцы я планировала жить в Париже.
Родители, осознав, что я не собираюсь поступать в этом году, предприняли попытку надавить. Меня настигли многим хорошо знакомые аргументы из серии «бакалавриат – неполное высшее», «выберут человека с дипломом магистратуры, а не тебя». Не было и смысла говорить, какие чувства это могло вызвать. Но вскоре последние сроки подачи документов подошли к концу, и плавно сошли на нет безуспешные вразумительные беседы.
Когда обстановка в доме вернулась к нейтральной, я сообщила о своём намерении работать в Париже. К моему удивлению, защищаться не пришлось – новость встретили позитивно. А узнав, что у меня есть работа, решили, что это лучшее решение.
Неделя наших ежедневных разговоров подошла к концу, и я снова большую часть времени проводила в своей комнате. С родителями мы пересекались лишь изредка за завтраком, где успевали перекинуться парой фраз. В целом всё было как раньше, но без постоянных мыслей об учёбе, предстоящих заданиях и проектах. На самом деле, я хотела бы подольше пожить без этого дамоклова меча над головой.
Однако теперь меня ждала французская столица и неизвестность.
Множество вопросы крутилось в голове, но сосредоточиться на каком-либо одном не удавалось – внимание перескакивало на следующий. Сегодня у меня самолёт во Францию, где всё ещё находилась Аня, которая писала мне практически каждый день всю последнюю неделю. А я не могла до конца поверить её словам. Но не потому, что не доверяла ей. Просто мне казалось, что я хоть немного знала Станислава Алексеевича.
«Если честно, я думала, что ты ему нравишься. Он иногда на тебя так смотрел…»
Происходило что-то непонятное. Каким-то образом сложилась такая ситуация, что одна из сотрудниц компании Жана положила глаз на Станислава Алексеевича. Видимо, она была настроена решительно: француженка не упускала возможности остаться с ним наедине. Но это не ограничивалось работой, иначе Аня этого бы и не узнала. Девушка приходила в отель, где остановились Воронцовы, несколько раз они гуляли втроём. И, по словам Ани, это было ужасно.
«Ты бы видела, каким взглядом она на меня смотрит! А он делает вид, что не замечает этого…»
Мне тяжело было представить такую ситуацию. Какой смысл был открыто выражать свою неприязнь к Ане? Совсем непонятно, по какой причине могло появиться это чувство. И если это так, то почему Станислав Алексеевич мог так поступать?
«Один раз я осталась одна с ней в номере. Она сразу позвонила кому-то и стала таким противным голосом что-то говорить! Смотрела на меня и закатывала глаза! А он сказал, чтобы я оставалась с ней… Я потом просто в ванную ушла и сидела там до его прихода».
На мой вопрос, почему она не поговорит с ним, Аня отвечала, что тот её не слушает.
Вся эта ситуация меня расстраивала и озадачивала. Переключилась ли Катрин с Жана на Станислава Алексеевича или это была другая девушка? Почему мужчина не замечает, что Ане некомфортно с ней? Ведь до этого момента она была для него на первом месте. А если замечает, то зачем продолжает эти… отношения?
Могла ли я ему написать? Определённо, этот вариант не стоило и рассматривать. Какое у меня право на это? Тогда как можно помочь Ане? Голова просто разрывалась от вопросов, у которых снова не было ответов.
Надо ли искать эти ответы?
Для начала можно было попробовать встретиться с Аней, а там решить – стоит ли лезть не в своё дело. Не прошло и минуты, как я отправила сообщения с предложением, а телефон оповещал о входящем звонке.
– Привет! Ты уже в Париже?
– Привет. Нет, сегодня вечером прилечу.
– Это хорошо, я очень рада! Хочу тебя увидеть, – голос был весёлым, и я смогла немного успокоиться, поскольку чем больше думала, тем больше переживала за неё.
– Спроси у своего дяди, когда мы с тобой сможем увидеться. Хорошо?
– Хочу встретить тебя в аэропорту. Не знаю, согласится ли он…
– Не нужно. Я сама доберусь, – мне хотелось, чтобы меня встретили, но только не Станислав Алексеевич. Стоит ли писать Жану и нарушать его планы?
– Я всё равно спрошу. Вдруг он будет в хорошем настроении.
– Что-то случилось? – сердце предательски дрогнуло из-за непонятного беспокойства.
– Да опять эта его подружка, – подружка? – Она решила, что он её будет всегда слушать и выполнять все глупые желания, – Аня сделала паузу, а я представила, как она закатила глаза.
– И что такого она попросила?
– Например, чтобы он бросил работу в университете и устроился к ним.
– Кем? – поразительная вера в свои силы, ничего не скажешь.
– В ответ на такой же вопрос она пожала плечами. Просто я была рядом, когда они говорили за ужином. Он тогда сильно разозлился, но на следующий день они пошли вместе обедать. Хорошо, что я осталась с дедушкой, лишний раз её видеть нет желания.
– Всё так плохо?
– Очень. Приезжай скорее… Может ты сможешь поговорить с ним, – вот в это совсем не верилось.
– Хорошо. Мне нужно собираться, скоро такси приедет. Напиши про нашу с тобой встречу, когда поговорите.
– Договорились.
– Всё наладится, не переживай сильно.
– Постараюсь.
Весь полёт я не могла перестать думать о полученных перед вылетом сообщениях:
«Напиши номер своего рейса. Я встречу тебя. С.»
«Даже если ты не хочешь, я приеду»
Жану я решила не писать, но и на такое развитие событий не рассчитывала. Вместе с волнением меня сопровождало тревожное ожидание чего-то неминуемого. Беспокойство было таким сильным, что к моменту выхода из самолёта во французской столице начала болеть голова.
Дожидаясь чемодана, из хаоса мыслей я надеялась выхватить то, что помогло бы сократить время ожидающей меня встречи. Ничего не выходило. Казалось, скоро я начну топать ногой, как маленький ребёнок. От досады и собственной беспомощности. Наши встречи давно должны были прекратиться. Лимит исчерпан. Зачем ему приезжать?
В этом не было никакого смысла, но мужчину я увидела сразу, как только вышла в зону прилёта. Станислав Алексеевич стоял один и в тёмной рубашке и брюках выглядел непривычно. Его глаза тоже были темнее обычного. Могла ли я забыть их цвет? Всё тело напряглось, готовясь защищаться от иллюзорной опасности. Расслабиться не получалось, поэтому уже с полностью зажатыми плечами я оказалась перед человеком, который не улыбнулся и краешком губ.
И зачем было устраивать этот цирк? Кто просил?
– Здравствуйте.
Выражение его лица стало более расслабленным. Однако мой организм занял ожидающе-оборонительную позицию, и я невольно отмечала детали: чуть утихший шторм в глазах, сведённые брови, напряжённые плечи.
– Здравствуй, – затем протянул руку, чтобы взять чемодан, а я молча его отдала.
Чем меньше слов, тем лучше.
На улице нас ждало такси. Сев за водителем, я удивилась, как мало было места в салоне. Подтверждая необъяснимые опасения, Станислав Алексеевич сел рядом со мной. И всё было относительно хорошо до того момента, как на одном из поворотов водитель резко нажал на тормоза. Первой реакцией стал страх, второй – раздражение – как можно так водить? А спустя мгновение я почувствовала, что нога мужчины касается моей.
Я замерла, ожидая, когда он отстранится, но никаких действий не последовало. Был вариант вжаться в дверь, чтобы увеличить пространство между нами, но я не хотела. Чего именно не хотела, мне было непонятно. Задумываться не было сил.
Время замедлилось, и поэтому сложно сказать через какое время тёплая ладонь легла на моё колено. Взгляд сразу сфокусировался на его руке. Я подтолкнула его коленом, но, очевидно, ничего не изменилось. Собравшись с силами, я решила разобраться сама. Но стоило только прикоснуться к сухой кожи, как чужая ладонь сжала моё колено и почти тут же расслабилась. Из-за неожиданности я еле удержала вздох удивления. Пульс ускорился, к щекам прилила кровь, и оставалось надеяться, что водитель полностью сконцентрирован на дороге.
– Отпустите меня.
Наконец я смогла посмотреть на Станислава Алексеевича, которого больше интересовало происходящее за окном автомобиля. Я быстро убедилась, что и взгляд водителя направлен на дорогу.
– Не могу, – прозвучало очень тихо, и сначала показалось, что мне послышалось. Но были сказаны именно эти слова, и я растерялась ещё больше.
– В каком смысле? Почему? – снова толкнула его коленом, уже сильнее.
– Я устал.
– Это я устала, – хотелось кричать, но не при свидетелях. Поэтому все силы пришлось направить на горящий внутри огонь.
Отвернувшись, я стала смотреть в окно со своей стороны. Сердце отчаянно билось, видимо, пытаясь вразумить меня. Надо было скинуть руку, сказать, чтобы не прикасался ко мне, отодвинулся подальше. Но ни на что из этого у меня не было сил. Я принялась считать про себя от сотни до единицы и обратно. Когда машина остановилась около отеля, ноге резко стало холодно.
К дальнейшим развитиям событий я не могла оказаться готовой.
Без каких-либо вопросов Станислав Алексеевич дождался, пока я получу ключи от номера, и понёс чемодан к лифту. Комната находилась на седьмом этаже, и пока мы поднимались, никто не проронил ни слова. Я не знала, на чём остановить свой взгляд. Предчувствие, что он не уйдёт просто так, нарастало вместе с тревогой.
Разумеется, он зашёл за мной в номер. А я даже не попыталась помешать. Вместе с щелчком дверного замка сердце словно замерло и упало куда-то в живот.
Мужчина поставил чемодан к стене справа от себя. Ждать его слов или дальнейших действий? Спросить, почему приехал? Складывалось впечатление, что какой бы вариант не был выбран, он будет ошибкой. И лучше не станет.
– Станислав… – меня перебил хриплый после долгого молчания голос.
– Сегодня я не буду спрашивать, – что-то в его голосе дало понять, что он настроен серьёзно. Но…
– О чём? – наши взгляды встретились, а в голове рассыпался искрами тихий отголосок – «беги». Но я бы не успела сделать и шага назад.
Его руки нежно, но с ощутимой уверенностью коснулись моих щёк. В момент, когда я почувствовала горячее дыхание на коже, он на мгновение замер. Но уже через секунду его губы коснулись моих. Глаза непроизвольно закрылись. Все мысли исчезли.
Огонь внутри разгорелся до бушующего пламени. Обжигающий поцелуй не прекращался, а мужчина, не встретив сопротивления, лишь на секунду отстранился, чтобы продолжить целовать с ещё большей настойчивостью. Его ладони так и лежали на моих щеках и, возможно, если бы он опустил их ниже, я очнулась бы. Но ничего из этого не происходило. Он снова оставил в покое мои горящие губы и прислонился своим лбом к моему.
– Скажи что-нибудь, – шёпот и тяжёлое дыхание. А мысли ворочались слишком медленно, чтобы составлять предложения. – Лера, пожалуйста, – ещё тише, с такими знакомыми еле заметными нотками отчаяния.
Все мои силы уходили исключительно на две задачи: дышать и ровно стоять на ногах. Каким-то невероятным образом получилось заставить себя открыть глаза. Его веки были опущены, а я будто со стороны наблюдала, как мои руки поднимались и плавно опускались на крепкие плечи. Станислав отстранился и открыл глаза, в которых затих шторма – всё заволокло туманом.
Сознание, отравленное растерянностью и сомнениями, вперемешку с усталостью от дороги, вовсе не осознавало, что делало тело. Я продолжала смотреть, как мои пальцы сжимают плотную ткань рубашки.
– Лера…
В глазах начало темнеть. Мелькнула мысль «надо начать нормально питаться», и я порадовалась вернувшейся способности строить предложения.
– Всё нормально? – беспокоится.
Стало тихо.
Или просто я перестала слышать.
Говорят, после каждой тёмной ночи приходит рассвет. Но кто скажет, как внезапно может наступить темнота и как долго она будет длиться? Будешь ли ты на протяжении всего этого времени один? Получится ли у тебя заснуть и проснёшься ли с восходом солнца? И когда солнце будет заходить в очередной раз, будешь ли ты готов прожить новую ночь?
Многие вопросы так и остаются без ответа. Возможно, мы сами не хотим их слышать. Иногда неведение спасает – никакой ответственности, никаких дальнейших обязательных действий.
Порой кажется, что ты смирился с чем-либо. Считаешь себя «героем», который пережил трудный период, а если подобное повторится вновь, то пройдёшь через это с высоко поднятой головой. Но нет, тебя снова сбивает с ног. Ты падаешь и всё что можешь сделать – устремить взгляд куда-то вверх с немым вопросом «почему это происходит со мной?»
