Текст книги "Арония (СИ)"
Автор книги: Алессандра Сторм
сообщить о нарушении
Текущая страница: 10 (всего у книги 11 страниц)
Глава 18
Телефонный звонок выдернул меня из тревожного сна. На заправленной кровати рядом с подушкой обнаружилась цепочка, но в этот раз получилось проигнорировать непрошенные мысли.
– Валери, доброе утро. Всё в порядке?
– Да, Жан. Всё хорошо.
– Извини, что так рано беспокою.
– Всё нормально.
– У меня было предложение…
– Какое?
– Сегодня в плане работы не так много, могли бы мы встретиться вечером?
Может, это тот самый шанс поговорить? Или хотя бы попробовать сделать шаг в сторону этого разговора?
– Хорошо.
– Правда? Я очень хотел бы увидеть тебя. Но я не настаиваю.
– Знаю.
– Значит, я заеду в семь?
– Да.
– Кстати, хотел спросить. Ты знала, что Станислав собирался уехать обратно в Россию?
Он уехал.
– Нет.
Ложь сорвалась с языка отвратительно легко. У меня отсутствовала не информации, а совесть. Я поступала с Жаном ужасно некрасиво.
Ничего не исправить.
– Ладно. Тогда буду ждать нашей встречи.
– До встречи.
Я осталась в кровати и принялась искать такие нужные ответы на белом потолке. До вечера надо было решить, что делать дальше.
Хотелось рассказать обо всём. С самого начала. Попытаться объяснить то, что я не понимала и всё ещё не поняла. Быть может, мне не хватало именно взгляда со стороны?
Хотелось молчать. Сделать вид, что ничего не было. Притвориться, что я всё забыла. Потому что, наверное, забыть не смогу.
Ещё была Ника. Могла ли я поговорить с ней, выплакать всё, что накопилось, и быть услышанной? Почему я не рассказала ей сразу? В тот день, когда он зашёл в университетскую аудиторию. Или после выпуска. Почему не смогла довериться ей? Вывали на неё этот спутанный ком сейчас, что она подумает обо мне?
За оставшееся время стоило постараться привести себя в порядок. Потому я наконец встала и направилась в ванную комнату, чтобы принять душ и вымыть голову.
В семь часов я вышла из номера с одной лишь мыслью – надо всё объяснить. И будь что будет.
– Добрый вечер.
– Привет.
Я захлопнула дверь машины, и этот звук был знаком – бежать больше некуда.
– Куда ты хотела бы поехать?
Жан сидел за рулём и только сейчас повернул ко мне голову. На его лице не было и тени улыбки, а на меня накатила тревога.
Почему он такой серьёзный?
– Всё в порядке?
– Да, немного устал сегодня. Так что скажешь?
– Ты, наверное, голоден. Может, поедим что-нибудь?
Кто я такая, желающая увидеть его тёплую улыбку, хотя сама не могла сделать подобного?
– Я был бы рад услышать, что хочешь ты, – он снова отвернулся, а я ещё больше растерялась.
– Не знаю… Уже вечер и…
– И что?
Его руки так сильно сжимали руль, что было сложно не понять – он злится. На меня?
– Я хотела просто побыть с тобой. Неважно где, – лучшего ответа придумать не получилось.
– Пристегни ремень, – фраза была брошена непривычно напряжённым голосом.
В голове зашуршали угнетающие мысли: от «он всё знает» до «сегодня наша последняя встреча». Если расскажу ему – что-то ещё можно спасти? Или станет только хуже? Неужели больше не будет… ничего?
В какой-то момент мне показалось, что мы ехали быстро, слишком быстро. Я испуганно посмотрела на Жана, но ничего не сказала. Имела ли я право что-либо сейчас говорить?
Спустя бесконечность машина остановилась, а за окном был его дом. Мне не удалось даже открыть рот, как Жан со всей силы ударил руками по рулю, а я вздрогнула и повернулась на звук. Он тяжело дышал, а глаза оказались закрыты. Моё сердце билось как сумасшедшее – гори оно всё!
– Мне жаль…
– Я такой идиот! – мы начали говорить одновременно. Жан открыл глаза, а я впервые увидела, как они могли гореть от злости? ненависти? боли? – Прошу тебя, – в голосе полная беспомощность, – хватит извиняться. Я устал слышать от тебя эти слова. Почему ты постоянно извиняешься передо мной? – он отвернулся и упал головой на руки, которые всё так же сжимали руль.
– Я больше не буду…
Похоже, и правда больше не смогу ни извиниться, ни сказать что-либо вообще, ни тем более прикоснуться. Предчувствие конца сжимало горло.
– Все эти схемы, чертежи – чего они стоят? Я не могу сложить один плюс один, – не отрывая головы от рук, Жан повернулся лицом ко мне.
– Но…
– И ладно бы это была случайность, один единственный раз. Кто не совершает ошибок, верно? Но знаешь, это какая-то чёртова закономерность.
Я не видела в его глазах никаких подсказок, никаких обещаний, что всё будет хорошо. Ничего кроме разочарования и боли там не было.
– Я была не права, – естественно, мне надо было это понять давно.
– Нет, это я был слеп. Обманывал себя.
– Пожалуйста, спроси у меня всё, что хочешь, – из глаз начали бежать слёзы. – Я отвечу на всё, правда, – отвращение к себе накрыло плотным одеялом.
Жан несколько раз растерянно моргнул, продолжив смотреть на меня. А затем он резко поднялся и развернулся в мою сторону, чтобы наклониться. Тёплые ладони накрыли щёки, а пальцы нежно вытерли слёзы.
Так стыдно.
– Не плачь, пожалуйста. Это я не прав, слышишь? – это ложь, я знаю. – Давай поговорим. Но прежде нам нужно успокоиться.
Его тяжёлый вздох неподъёмным грузом лёг на мои плечи.
Сейчас, оказавшись на такой знакомой кухне, где всегда ощущалось лишь спокойствие и тепло, я чувствовала неуверенность и скованность. Уже минут десять я грела руки о горячую кружку с чаем и ждала возвращения Жана. Он вышел из дома, сказав, что ему нужно подышать свежим воздухом. Всё это время я чувствовала себя оголённым нервом. Как много стоило говорить?.. Нет. Надо постараться ответить на все вопросы.
Звук открывающейся двери подтвердил – бежать точно некуда.
Жан молча зашёл на кухню, налил воды в высокий стакан и подошёл ко мне. Я думала, что он окажется напротив и начнётся наш «допрос», но он сел на соседний стул.
– Мы можем поговорить?
– Да, конечно.
– Уверена? – пришлось кивнуть головой, потому что я не хотела, чтобы он отыскивал нотки неправды в голосе. – Мне жаль, что я наговорил тебе всё это в машине. Я не должен был.
– Всё в порядке. Ты ничего не сказал…
– Сказал, – на некоторое время повисла тишина. – Я хочу знать, – от его взгляд пробирала дрожь. – Правду. Даже если потом пожалею об этом.
– Хорошо.
Я разглядывала плавающие чаинки, поскольку не знала, есть ли у меня сейчас право смотреть на него. Смогу ли я смотреть ему в глаза после этой беседы? Насколько мне будет неловко, стыдно и противно от самой себя? Однозначно больше, чем в эту минуту.
– Вы познакомились в университете?
– Нет, это произошло раньше.
Вдруг в голове вспыхнул яркий огонёк, за которым мчались отравляющие мысли. «Ты не можешь рассказать ему всё. Это было лишь между тобой и Станиславом. Как ты можешь поступать с ним подобным образом?» Но я пыталась их игнорировать.
– Раньше?
– Его племянница училась со мной в одной школе. Я за ней присматривала после уроков.
– И он… – Жан выглядел ошеломлённым, и теперь уже у меня с трудом получилось сложить один и один.
– Нет! Ничего не было, если ты про это подумал, – сердце снова сорвалось на бег. – Я отводила её домой, мы делали вместе уроки, отдыхали. Потом он возвращался с работы, а я уходила.
– Возвращался из университета?
Я молча кивнула в ожидании следующего вопроса. Выражение его лица стало более спокойным, но у меня успокоиться больше не получалось.
Жан спрашивал про родителей, Аню и мою учёбу. Пытался выяснить, какие у нас были отношения и ещё с десяток вопросов, на которые мне самой точные ответы были неизвестны. Говорил, что подумал после того вечернего звонка, что я не одна, раз не хотела, чтобы он поднимался. А я подтвердила. Рассказала про тот день всё, кроме оставленной мне цепочки.
Так незаметно прошёл час, и усталости оказалась задвинута на второй план. Сильнее всего чувствовалась пустота.
– Что насчёт нас? – один из немногих вопросов, которые задала сегодня я.
– Я не думал об этом, – Жан был словно где-то не здесь. Он смотрел на меня, но будто видел впервые, не узнавал. Его ответ уколол как тонкая игла булавки. – А ты что скажешь?
По нейтральной интонации не получалось что-либо понять. Он отгораживался ледяной стеной: у меня осталась возможность видеть его, но это всё, что я могла.
– Наверное, нам лучше не видеться некоторое время.
Я произнесла слова шёпотом, а Жан продолжал молчать. Может, я сказала слишком тихо? Однако через долгие секунды он всё же ответил:
– Ты правда так думаешь? Что значит твоё «некоторое время»? – в глазах появилось подозрение, и это меня удивило. – Мне кажется, что я вовсе тебя не знал.
– В каком смысле? – он так быстро смог поменять своё мнение обо мне.
– Ты так много не договаривала – и понятно почему. Но я не понимаю, если ты мне не доверяла и сомневалась во мне, почему не задавала никаких вопросов. Я бы ответил тебе.
– Я доверяю…
– Ты всё время извинялась, но мне неизвестно за что. Ты знаешь, каким беспомощным я чувствовал себя каждый раз? – он отвернулся и разочарованно усмехнулся, а я начала дрожать. – Думал, однажды ты сможешь… Ладно с этим. Я так отчаянно хотел тебе помочь, но каждый раз натыкался на стену. И как глупец бился об эту преграду. Пытался что-то угадать, – из него вырывался ещё один тяжёлый вздох. – Но почти ни разу не получилось.
– Я ужасна, – Жан резко повернулся ко мне, а я испуганно вздрогнула.
– Ты серьёзно? – нельзя продолжить лить перед ним слёзы. – Почему ты так про себя говоришь? Я не понимаю.
– У меня почти никогда не было причин считать иначе.
– Почему?
Послышались отголоски той заботы, с которой он всегда ко мне относился. От этого стало только хуже.
– Хотела бы я знать.
На несколько минут на кухне воцарилось молчание. Я старалась ни о чём не думать, обещая себе разобраться со всем завтра.
– Устала? Может, пойдём спать?
Жан выглядел разбитым. Таким я его никогда прежде не видела. И это была полностью моя вина.
Отвратительно.
– Я могу вызвать такси.
– О чём ты сейчас думаешь? – голос переполнен безысходностью. – Завтра отвезу тебя обратно, уже поздно.
– Я могу лечь на диване в гостиной.
– Не знаю… Не понимаю, какими своими действиями, показал тебе… Я даже не знаю, что на самом деле… – вероятно, и его мысли путались. Или я так устала, что начала засыпать. – Будешь спать в спальне.
– А ты?
– Как хочешь. Я бы так же хотел спать в своей кровати, но меня устроит и диван.
– Ты меня обнимешь? – больше не получалось сдерживать слёзы, и они вновь щипали глаза.
– Конечно.
Перед тем как провалиться в красочный сон, я вернулась к вопросу «как смотреть на него после этого вечера». Ответом служило одно простое «никак». Вероятность увидеться после того, как я переступлю порог этого дома, стремилась к нулю. Я не смогу.
– Я хотел держать тебя в своих объятиях всегда, – с этих слов начался сон, в котором мы с Жаном были счастливы.
В аэропорту родного города меня встретили Ника и Дима, которые были удивлены моему возвращению. Они предложили увидеться, поскольку скучали, а я могла только согласиться. Хотелось оказаться в тёплом кругу друзей.
Мы вышли на улицу, чтобы сесть в приехавшее за нами такси. Как бы не старалась улыбаться и участвовать в разговоре, я снова тонула в мыслях. В какой-то момент я увидела, как друзья обменялись обеспокоенными взглядами. Но никаких вопросов не последовало, за что я была очень благодарна.
За всё надо платить.
Какова цена необдуманных решений? Разве вместо спокойного, хоть и не самого холодного, расчёта лучше без раздумий прыгнуть с обрыва и надеяться, что крылья раскроются во время падения?
Зная, что жалеть о сделанном нет никакого смысла, кто не проводил бесконечные дни и ночи, прокручивая одни и те же моменты у себя в голове? Если бы я сделала так? Если бы промолчала? А если бы сказала то, что побоялась?
Хорошо всё знать издалека, когда тебя это не касается. Можно раздавать прекрасные советы, которые могут быть хоть сколько мудрыми и даже применимыми к некоторым ситуациям. Но прислушиваться к своим же советам – другой уровень. Понимать и принимать – разные вещи. Можно знать – как будет лучше, как сделать правильно – но делать совсем иначе.
Порой проще выбрать путь наименьшего сопротивления. Просто плыть по течению, пусть и забыв, что изначально тебе нужно было двигаться в противоположную сторону. Но кто здесь судья? Кто признает это движение ложным? В какой-то момент остаётся лишь закрыть глаза и попытаться удержаться на плаву. Главное – не утонуть, а остальное… Остальное – будущее, до которого надо ещё добраться.
Но однажды тебя выбросит на берег, уставшую, почти без сил. Попытка сразу подняться провалится – какие могут быть силы в руках и ногах, которые так долго помогали оставаться на поверхности? А следующим придёт осознание – твои глаза закрыты. Ты попытаешься их немного приоткрыть, а солнечный свет ударит так, что не получится сделать это даже со второго раза. Но когда ты сможешь оглянуться, поймёшь – вокруг пустынный берег, ни одной души.
Когда ты закрыла глаза?
Сколько времени так жила?
Ты жила?
Почему ты так сделала?
Был ли другой выход?
Хотелось взбунтоваться против этих вопросов. Защититься, оправдаться:
Я же не хотела тонуть!
Хотела помощи!
Ведь я же столько раз кричала…
Но оправдать меня было некому. Да и не перед кем было оправдываться. Была только я.
Возможно, ты кричала не так громко, как казалось?
Может, это был лишь шёпот в ночной тишине.
Глава 19
Задерживаться дома я не собиралась. Не было ни сил, ни желания выслушивать упрёки в свой адрес и уговоры вернуться в Париж. Через четыре дня, собрав всё, что могло бы мне пригодиться в ближайшее время, я вызову такси, которое отвезёт меня в аэропорт. Дневной рейс до Петербурга – билет в новую попытку… во что-то. Чёткого плана не было, поскольку и времени на построение чего-то грандиозного в запасе не имелось. Но на первое время было достаточно места для сна и нескольких договорённостей о прохождении интервью в одной российской и двух международных компаниях.
За время, что я пробыла в своём городе, мы с Никой и Димой смогли встретиться только один раз. Но и это было больше, чем ничего, а значит уже хорошо. О событиях, происходивших во Франции, было сложно говорить, и то, что получилось рассказать, не объясняло ни внезапного приезда, ни моего состояния, ни желания перебраться в Петербург. Но друзья отнеслись с пониманием и своей поддержкой показали, что в любой момент будут готовы выслушать. И я была им за это бесконечно благодарна.
– Обещаю прилететь в гости при первой возможности, – Ника улыбнулась и крепко обняла меня.
– Звони чаще и не пропадай надолго, – серьёзный тон Димы напомнил, что не стоило отключать телефон и совсем пропадать.
– Хорошо.
Я понимала, что они обеспокоены моим состоянием. Однако объяснить им всего не могла.
Мне было необходимо разобраться в самой себе. Может, заново узнать себя. Теперь я предельно ясно понимала фразу «от себя не убежишь». Но бежать больше не хотелось. Мне нужна была «нейтральная территория»: место, где никто не знал меня, и я не знала никого. Нужно было смело посмотреть себе в глаза. И неважно, сколько времени для этого потребуется.
Поговорить.
Обо всём и честно. В чём-то признаться себе самой и выстоять.
Понять.
Всё уже случилось. Это прошлое, воспоминания.
Может, простить?
За бесчисленными обвинениями в свой адрес ничего хорошего не последует. Иначе это должно было случиться давно.
Научиться доверять себе.
Надо же научиться доверять людям? Стоит начать с себя.
Поиски работы оказались не такими лёгкими, как ожидалось. В очередной раз перебрав все «за» и «против», я пришла к выводу, что с рекомендательным письмом, хоть даже и одним, мои шансы возрастут. Писать по такому вопросу Жану было неловко и как-то некрасиво. Но работа мне была нужна, а другого опыта у меня не было. Поэтому таким себе компромиссом я выбрала написать с этой просьбой Полю. Если он проигнорирует моё письмо, то я хотя бы пыталась.
На следующий день пришло письмо от Жана. Увидев имя отправителя, первым делом я испугалась, сердце забилось быстрее, а щёки начали пылать. Что он мог написать? Как разочарован во мне? Или хотел узнать, как я осмелилась написать с такой просьбой?
Открыть письмо я решилась не сразу. И там не было ничего из того, что мне успело прийти в голову.
«Надеюсь, ты найдёшь хорошую работу. У тебя всё получится. Если нужна какая-то помощь, можешь писать мне»
Во вложении к письму был прикреплён файл, который я открыла и пришла в лёгкое замешательство – неужели это всё про меня? Всё то время мне казалось, что как бы много я не делала, этого было всегда мало. Но читая слова человека, видевшего меня со стороны, я понимала, как обесценивала свой труд.
А если быть честной, то я много что обесценивала. В том числе и людей вокруг себя.
«Жан, спасибо за всё»
За полтора года проведённых в Петербурге изменилось не так уж и много. Хотя как на это посмотреть. Возможно, в этом случае было важно не количество, а качество.
Первым изменением стало появление новой работы. Мне всё так же нравилось всё, что связано с переводами. Я уставала, но всегда успевала в сроки выполнять порученные мне задачи. Коллектив был дружный, что меня очень радовало. Да и начальство было довольно мной: спустя год с момента моего прихода в компанию поднялся вопрос о повышении квалификации, чтобы я могла занять другую должность. Более ответственную и, соответственно, с большей зарплатой.
Поэтому следующим изменением стали поиски магистратуры. Самым простым решением было бы поступить здесь, в Петербурге. Но мечта учиться в Европе несколько отвлекла, хоть по факту была всего лишь мечтой. Ведь если уезжать из города, то и с работой надо прощаться. Тогда какой в этом смысл? Можно будет и другую найти, но сейчас меня устраивало настоящее положение. Таким образом, вариант «остаться в городе» оставался основным.
Время, проведённое наедине с собой, оказалось полезным и в некоторой степени исцеляющим. В выходные, когда вся работа была выполнена, я гуляла часами по городу. Кому-то была ненавистна серая погода, но мне она нравилась. Даже когда я замерзала, то всегда могла прийти в свою уютную квартиру, где согревалась и отдыхала с кружкой горячего чая.
Как и обещала, я не забывала звонить и писать друзьям. И в какой-то момент почувствовала, что они больше не беспокоятся обо мне как во время последней встречи. После того, как Ника провела пять дней у меня в гостях, она решительно настроилась в следующий раз прилететь вместе с Димой.
Полностью изолировать себя от иного живого общения казалось не самым лучшим вариантом. Я ходила на различные выставки, концерты и в Мариинский. С Машей, нашим дизайнером, мы особенно сошлись характерами, поэтому мне было к кому сходить в гости или с кем съездить в Выборг на выходных.
Несколько раз меня приглашали на свидания. Но в этой сфере я решила сделать паузу, и по этой причине практически всегда отказывала. Однажды на выставке ко мне подошёл высокий молодой человек с русыми волосами и серыми глазами. Он был очень увлечён искусством, в частности живописью, и его рассказы о картинах можно было слушать часами. Этот поход в музей стал одним из самых интересных за всё время. И когда он поинтересовался о моём желании встретиться на следующий день, я согласилась. После пары совместных прогулок от него поступило предложение перейти к чему-то более серьёзному, а я отказалась. Он был интересным человеком, но на этом всё. А просто так, ради невидимой галочки, мне это было не нужно. К сожалению или нет, наше общение прекратилось так же внезапно, как и началось.
Главным изменением было моё отношение к себе. И это самое важное, что произошло за это время. Всё, что тянулось из детства, – осуждение за ошибки, невозможность отступить от избранного не мной маршрута – начало терять всякий смысл. Установки, с которыми мне приходилось жить годами, отдавала ли я себе в этом отчёт или нет, стали понемногу изменяться. Или вовсе исчезали за ненадобностью. Взамен появлялось что-то новое. Нечто, что казалось слишком простым или не имеющим смысла, превратилось в ту самую истину, которую я искала. Постепенно дышать становилось легче.
Начинать сначала – страшно. Это совсем не удивительно.
Потеряться в себе, своих чувствах – не приговор.
Вернуться на какое-то время в забытое место или состояние – нормально. История циклична, а наша жизнь её крошечная частичка.
Имея опыт и знания, можно увидеть ситуацию хоть немного да под другим углом. И тогда получится найти новые тропинки и незамеченные ранее ключи для, казалось бы, навсегда закрытых дверей.
Сейчас это было единственным, во что я безоговорочно верила. И это помогло мне снова встать на ноги. Это являлось причиной, из-за которой у меня был смысл идти дальше. С большей верой в себя и свои силы, с новой надеждой. Даже если порой от всего будет оставаться чуть видная искра, я постараюсь сделать всё, чтобы она разгорелась ярким пламенем.
Решение приехать на выпускной к друзьям было принято сразу вслед за приглашением от Ники. Это была суббота, а значит мне даже не нужно было брать отгул. Июнь выдался тёплым, без палящего солнца. Возвращение в родной город не угнетало – в любом случае долго здесь я не задержусь.
Вручение дипломов проходило в большом актовом зале. Когда последняя корочка попала в нужные руки, объявили, что пришло время для фотографий на фоне университета. Вокруг стало шумно: вчерашние студенты весело обсуждали свои планы на оставшийся день. На выходе из зала я успела поздороваться с некоторыми бывшими преподавателями.
Написав в наш общий диалог, что будут ждать во внутреннем дворе, я направилась на улицу. Там раньше стояли скамейки, и можно было поймать минуты тишины. После, когда часть выпускников разобьётся на небольшие группки, а некоторые вовсе разойдутся, мы сможем спокойно пофотографироваться вместе.
Людей с этой стороны здания не было, что хорошо, поскольку хотелось отдохнуть от шума толпы. К моему удивлению, скамеек на прежнем месте не было. И куда их успели утащить? А говорили, всё делалось для студентов.
Тихонько хмыкнув себе под нос, я огляделась в поиске других отличий от той картинки, что сохранилась в голове. Но ничего нового увидеть не получилось. Зато пока крутилась заметила красивое цветущее дерево. Внезапно появилось желание сделать несколько фотографий, для чего я сразу же пошла в нужную сторону. Вблизи белые цветочки оказались маленькими, собранными в небольшие «букетики» друг с другом.
Я сделала ни один десяток фотографий с разных углов, после чего решила их посмотреть, оставшись в тени этого же дерева. Не успела я отметить про себя все получившиеся особенно хорошо фотографии, как пришло сообщение, что меня уже ждали. Быстро набрав ответ и заблокировав экран, я развернулась, чтобы пойти к друзьям. Но оказалось, в этом маленьком дворике я больше не была одна.
В нескольких шагах от меня стоял мужчина в светлой рубашке с расстёгнутыми верхними пуговицами и чёрных брюках, в руке он держал белую розу. Добрая улыбка на расслабленном лице, внимательный, но спокойный взгляд тёмных глаз, почти чёрные волосы с отблесками солнца. Внутри вопреки чему-либо стало тепло, хотя ранее казалось, что солнце хорошо справлялось со своей работой. Ни одна ядовитая мысль не смогла отравить моё сознание. Осознание этого факта удивило, и я не сдержала немного смущённой ответной улыбки.
– Здравствуй, Лера.
– Здравствуй, Станислав.
– Как у тебя дела?
– Всё хорошо.
И это была правда, ради которой я прошла долгий путь.
– Рад слышать.
– А как дела у… тебя?
– Неплохо. Как думаешь, было бы лучше, если бы сегодня мы встретились впервые?
– Нет. Я не хотела бы что-то менять.
– Почему?
Станислав подошёл ближе, а я взяла протянутую розу. Белые лепестки, выглядели удивительно мягкими, но мне не хотелось касаться их пальцами, потому я просто разглядывала прекрасный цветок.
– Некрасивый конец оказался началом чего-то нового.
– Есть ли в твоём новом мире место для меня?
– Мы могли бы попробовать. Но ничего не могу обещать.
– Спасибо.
