Текст книги "Арония (СИ)"
Автор книги: Алессандра Сторм
сообщить о нарушении
Текущая страница: 5 (всего у книги 11 страниц)
Глава 7
Аня обнимала меня в знак приветствия. Мы встретились на правом берегу Сены у главного входа в сад Тюильри. Я не рассчитывала на все эти встречи, и мне не хотелось отменять запланированный ранее поход в Лувр. А поскольку парк находился рядом, можно было совместить оба мероприятия. Только когда Станислав Алексеевич попрощался с нами, договорившись о встречи у пирамиды Лувра, Аня опустила скрещенные до этого руки.
– Как же он раздражает. «Пока не придёт Валерия, я никуда не уйди». Я похожа на человека, который не может подождать десять минут и никуда не убежать? Или что я могу сделать за это время?
– Ладно тебе… Постарайся его понять, – примирительно тон не оказал никакого эффекта.
– Мне надоело слушать его указания.
– Когда-нибудь он перестанет так делать.
– Надеюсь, скоро.
– Почему не сказала, что вы собирались в Париж?
– Я сама не знала. Дедушка позвонил и сообщил, что ему срочно требуется помощь дяди. Ну а с кем мне оставаться ещё? Вот я и оказалась здесь.
– Как тебе город? – хотелось отвлечь её от неприятных размышлений, но подобрать подходящую тему не получалось.
– Я почти нигде не бываю, кроме номера отеля.
Перегруженному мозгу никак не удавалось перевести разговор в нейтральное русло. Казалось, что ни спроси, мы придём к одному. В ответе хоть косвенно, но упоминался человек, о котором я тоже не желала говорить в данный момент.
– Хочешь погулять по парку или ненадолго сходить в Лувр?
У нас в распоряжении было три часа. Я не была уверена, что, отстояв очередь в музей, у нас останется время, чтобы без спешки походить по залам, но мне очень хотелось поднять Ане настроение. Во всяком случае, можно написать Станиславу Алексеевичу и предупредить его.
– В Лувр… А давай! – она немного повеселела. – Только не звони ему. Если задержимся – подождёт. Мы же всё равно договорились там встретиться.
От меня требовалось всего лишь контролировать время, чтобы в назначенные два часа мы были в нужном месте. Однако навыки тайм-менеджмента окончательно покинули меня после получения диплома. Перед выходом из музея я достала телефон и увидела три пропущенных и сообщение: «Перезвони, как увидишь». Звонить было бессмысленно, поскольку чуть позже я увидела не слишком радостного Станислава Алексеевича. Он перевёл взгляд с Ани на меня и так и не отводил его, пока мы шли к нему.
– Сейчас опять начнёт мораль читать, – моя спутница вздохнула.
– Извините, звук был выключен, я не уследила за временем.
– Я так и подумал, – выражение его лица говорило об обратном. – Пойдём, – он переключил своё внимание на Аню.
– Назад в отель?
– Есть другие варианты?
– Конечно же нет, – она закатила глаза и обняла меня на прощание. – Я тебе напишу.
– Хорошего дня, – мужчина кивнул, и они ушли, оставив меня наедине со странным предчувствием.
В семь вечера знакомый автомобиль остановился у входа в отель, и мы поехали в новый ресторан, не менее шикарный и с такими же вкусными блюдами. Жан интересовался, чем я увлекалась, что любила читать, какие предпочитала фильмы. Сам он рассказывал о своей работе, путешествиях и непоседливом ретривере Паскале, который остался с его родителями в Швейцарии. На протяжении всего вечера мне думалось, как хорошо бы было остаться в Париже подольше. Время за разговорами пролетело незаметно.
Вечер мог так и закончиться на позитивной ноте после нежного поцелуя в щёку. Однако выйдя из машины, я увидела Станислава Алексеевича, стоявшего недалеко от входа в отель. Эта ситуация пошатнула мой внутренний покой. По необъяснимой причине мне не хотелось, чтобы Жан увидел, как я остановлюсь и заговорю с ним. Поэтому я не отбросила идею сделать вид, что никого не заметила.
Однако мужчина догнал меня в холле первого этажа.
– Кто это был? – голос оказался охрипшим.
– Что? Какая разница? – я не собиралась сейчас говорить с ним о чём-либо. Да и было ли у него право задавать такие вопросы?
– Решила не отвечать на мои звонки? – мне не нравилось происходящее, это было неправильно. – Я не задавал сложных вопросов, почему не отвечаешь? – я развернулась и направилась к лестнице, но он не отставал.
– Зачем вы идёте за мной?
– Хочу поговорить.
– А я не хочу.
– Почему?
– Вы меня пугаете, Станислав Алексеевич, – эти слова я произнесла чуть тише, когда оказалась в коридоре своего этажа.
– Хватит меня так называть, – его голос, наоборот, стал громче.
– А как я должна вас называть? – пришлось немного ускорить шаг, чтобы быстрее оказаться за дверью номера.
– По имени, например?
– Это разве не ваше имя? – ещё немного, и получится остаться одной.
– Издеваешься? – недовольство ощущалось физически.
– Так что вы хотите? – я резко остановилась и развернулась к мужчине, а он чуть не налетел на меня.
– Поговорить. Мы можем просто поговорить? – его тёмные глаза смотрели с особой внимательностью и заставляли нервничать.
– Разве у нас когда-либо получалось нормально поговорить?
– Ты мне не доверяешь?
– Не знаю. Я не понимаю, что вам от меня надо. Мы не должны были вообще видеться после моего выпуска.
– Мы изначально не должны были встретить друг друга, – он усмехнулся. – Всё давно идёт не так.
– Вы не собираетесь уходить? – я снова отвернулась и продолжила путь.
– Да.
Как ожидалось, закрыть дверь номера у меня не получилось: Станислав Алексеевич с силой дёрнул её на себя, а после закрыл сам.
– Вы опять это делаете, – не сняв туфли, я медленно попятилась в сторону окна, не выпуская его из поля зрения.
– Я ничего не делаю, – он начал снимать ботинки.
А это зачем?
Мужчина осмотрелся и немного дольше задержался взглядом на цветах. Я напряглась сильнее, когда наши глаза вновь встретились. Он выглядел достаточно спокойным, но это могла быть маска.
– Я не хотел тебя пугать.
– Разве? А мне показалось обратное, – за моим выпадом ответа не последовало. – Почему вы здесь и где сейчас Аня?
– Она в номере. Я гулял и ноги сами привели меня сюда. Собирался уходить, но увидел, как ты вышла из той машины.
– Зачем пошли за мной?
– Поговорить. Я уже отвечал на этот вопрос.
– Почему не говорите раз так хотели?
Я подошла к окну, оказавшись на максимально большом расстоянии от Станислава Алексеевича. Туфли я всё же скинула с ног, пальцы коснулись мягкого коврового покрытия, и стало немного легче.
– Ты не даёшь мне шанса.
– Вы о чём?
– Я не успеваю ничего сказать, как мне в ответ прилетает куча слов.
– Хорошо. Внимательно слушаю, – я прислонилась к двери балкона и скрестила руки, заняв оборонительную позицию.
– Мне уйти? – вдогонку полетел тяжёлый выдох.
– Я же сказала, что слушаю. Или уже нечего сказать?
– Почему, – будто запнулся, – ты злишься на меня? Я не сделал ничего, чтобы…
– Правда?! Не сделали? Единственное, что вы всё никак не сделали, это не смогли нормально сказать, что хотите. Ах, нет! Ещё вы никак не можете объяснить ваши действия, которых вообще не должно быть, – я была ужасно расстроена, что мой спокойный вечер так легко разрушили. Во мне проснулось отвратительное желание – попытаться испортить настроение человеку, который опять вмешивался в мою жизнь. – Либо говорите, либо уходите! Сколько можно?!
Разделяющее нас расстояние сократилось слишком быстро. Его руки оказались на уровне моих плеч, лоб касался моего, а ещё пара сантиметров и носы тоже соприкоснуться. Я старалась не делать глубоких вдохов, чтобы ничтожное расстояние между нами вовсе не испарилось. Пытаясь хоть как-то спрятаться, я закрыла глаза.
– Если ты сейчас меня не остановишь, то я больше не смогу…
– Я говорила вам не идти за мной… Вы не слушаете.
– Тебе обязательно всегда обращаться ко мне на «вы»? – я аккуратно приоткрыла глаза и увидела, что его закрыты.
– Да? – непроизвольно получилась вопросительная интонация.
– Может, попробуешь? Кажется, что между нами огромная пропасть.
– Так и есть.
– Нет. Ты рядом, – эти тихие слова пугали ещё больше. Зачем он это делал?
– Станислав… – мужчина оторвал свой лоб от моего, и это заставило меня споткнуться. Но далеко он не отстранился, наоборот – прикоснулся к шее горячими губами, а правой рукой обхватил моё плечо и двинулся ей вниз. Сердце грохотало, как при долгом подъёме в гору, когда наши пальцы переплелись. Короткими поцелуями он медленно поднялся до уха.
– Просто «Станислав» – тоже хорошо, – щекочущий шёпот после того, как оставил мочку.
– Уходите.
– Не могу.
– Можете. Это ни то, что вам надо.
– Неправда, – тихо и куда-то в волосы.
– Мне не нравится то, что вы делаете, – предпринятая попытку освободиться оказалась безуспешной.
– Совсем?
– Как могут нравиться подобные действия, после которых и объяснений не следует?
– Я всё объясню. Могу я остаться с тобой? Здесь.
– Вы знаете ответ.
– Не знаю.
Он немного отстранился, и я увидела полные грусти и усталости глаза. На секунду это поразило.
– Уходите.
– Нет… – еле слышный голос сорвался, а в глазах теперь читалась немая мольба.
Может, что-то случилось?
– Что-то произошло? Поэтому вы не хотите быть одни? – его ладонь, всё так же держащая мою, не способствовала концентрации внимания.
– Вдруг я больше не увижу тебя?
– Вы же этого так хотели и должны быть очень рады. К чему всё это?
– Это не то, чего я хотел.
Мужчина наконец отпустил мою руку и сел на кровать. У меня получилось вдохнуть чуть глубже.
– Если вы ничего не объясните и просто уйдёте, то даже не пытайтесь со мной заговорить. С того момента я буду считать вас незнакомцем, – похоже, бушевавший в крови адреналин сделал меня смелее. «Я из прошлого» никогда бы не выдала ему таких заявлений.
– Если отвечу на все твои вопросы, то смогу остаться?
Да что с ним такое?!
– Вы не находите это странным?
– Нет, – он сделал паузу и откашлялся. – Немного.
– А я думаю «много».
Глава 8
Станислав
Впервые я увидел её у школьного гардероба, когда забирал Аню после дополнительных занятий. В тот день первым, за что зацепился мой взгляд, была она, внимательно слушающая девочку. Несмотря на разговор с ребёнком, казалось, девушка была где-то далеко в своих мыслях. Улыбка не касалась тёмных глаз, в которых виделась грусть. Тогда словно что-то колыхнулось в районе груди, отчего пришлось перестать изучать её взглядом. Неосторожная мысль «мне нужно знать немного больше» являлась особо непрошеной и сразу оказалась задвинутой на задворки сознания. По какой-то странной причине подумалось, что девушка обязательно посмотрит на меня, и поэтому я решил, что почувствовал именно её взгляд. В груди ещё раз что-то опасливо всколыхнулось. Мне не нравилось, что я чувствовал. Не произошло ничего необычного, но с того дня зародилось тихое беспокойство.
Звать Валерию на кухню для разговора было ошибкой. Никакого разговора не получилось, меня так не вовремя накрыло неподконтрольной волной. Это пугало: я боялся себя и своей реакции. Не хотел думать, что придётся пройти через весь этот ад ещё раз, но не мог остановить поток мыслей. Почему-то стало казаться, что если она что-то с собой сделает, то это будет таким же сильным ударом, как потеря сестры. Если не больше. Я не понимал, почему она причиняет себе вред, но и заставить себя спросить не мог. Весь страх был полностью заглушён гневом из-за своей же беспомощности: я не смог помочь близкому человеку, не могу помочь Валерии. Кому ещё я не смогу помочь в будущем? Скольких людей потеряю, не имея возможности остановить их?
Я хотел вытрясти из неё всю эту дурь. Хотел, чтобы она боролась за себя. Но в её глазах отражалась ужасная усталость, полное принятие и смирение, а мне стало мерзко от самого себя. Состояние аффекта постепенно начинало отступать. Почему меня так беспокоит судьба этой девушки? Откуда это взялось? Я не знал, как отгородить себя от её боли. Или же своей. Я не хотел чувствовать это; все мои реакции с самого начала были нездоровыми.
Встреча в аудитории спустя несколько месяцев была насмешкой, которую я заслужил своими попытками отрицать любые чувства. Злая ирония судьбы, которую не оценил ни я один – Валерия выглядела растерянной. Казалось, меня обманули: я пытался держаться от неё подальше, но мы продолжали сталкиваться. Был ли смысл продолжать убегать?
Звать её к себе, когда она являлась моей студенткой было даже не безумием, а самой банальной глупостью. И снова эта чёртова кухня, и напуганная она. Зачем я это делал? Этот вопрос вызывал лишь беспросветную ненависть к себе. Как я мог ответить на её вопросы, когда сам себя не понимал?
Когда чуть позже за Лерой захлопнулась входная дверь, в моей голове словно включили карусель и сломали рычаг, чтобы она никогда не остановилась. Четыре предложения в разных вариациях крутились друг за другом, издевающийся голос твердил:
«Она всегда будет считать, что ты её ненавидишь»
«Она столько сил приложила, чтобы поступить, но будет думать, что должна забрать документы, чтобы тебе легче дышалось»
«Ты ей противен – она никогда не обратит на тебя внимание, ни в каком смысле»
«После её выпуска вы больше никогда не увидитесь, даже если ты захочешь»
После того случая Лера полностью ушла в учёбу. Несколько раз я слышал, как её звали прогуляться, но она всегда отказывалась, ссылаясь на какую-либо важную работу. Лера не выглядела потерянной, но была отстранённой, казалось, что её мысли где-то далеко. Я сомневался, что это хорошо для неё, однако в какой-то момент она начала улыбаться больше обычного. А стоило услышать её тихий смех перед парой, на душе становилось спокойнее. Я не должен был отмечать малейшие изменения в её взгляде и движениях, но не мог остановить себя.
Поверить, что настанет время, когда мы больше не увидимся, получилось лишь в июне. Выпускной должен был стать конечной точкой моих неподдающихся оправданию действий и чувств. После объявления оценок за выпускные работы, несущийся поток мыслей остановился. Было пусто. Тихо и спокойно, чему я обрадовался, поскольку постоянный шум в голове утомлял. Но вскоре и та искра фальшивой радости потухла, стоило промелькнуть слову «конец». В день выпускного она выглядела особенно прекрасно, а мне отчаянно хотелось подойти и сказать ей об этом. Но я обещал, в первую очередь себе, не переходить границ. Хоть что-то я должен был сделать правильно.
Точка стала запятой.
Мог ли я надеяться на случайную встречу или же желать, чтобы этого никогда не произошло? Но мы встретились в каком-то ресторане в Париже. Как возможны такие случайности? Когда она заметила меня, казалось, сердце пропустило удар. Лера выглядела чертовски привлекательно, а внутри меня расползался мерзкий страх, что она здесь с кем-то. И если это было так, то почему около неё крутилось это трепло? Если бы тот сказал ещё слово, я не смог бы отказать своему кулаку в желании поздороваться, и никто бы меня не остановил. До боли в груди хотелось взять её за руку и увести из того зала, наплевав на всех вокруг.
Наша встреча не могла быть реальной. В некоторой степени я был благодарен отцу за то, что мог идти вместе с Лерой по летнему парку. Во время нашей прогулки она излучала спокойствие и уверенность, что меня несказанно радовало. Но как же я устал слышать от неё это официальное обращение. Мне хотелось поспорить, убедить в том, что нет нужды продолжать так называть меня, – всё было бесполезно. Таким образом она чётко проводила между нами границу.
Лучше бы я не знал, что Лера помнила мои слова. Сама собой начала выстраиваться логическая цепочка, в основание которой легла ложная надежда. Всё было настолько странно, что выхода из этого я больше не видел. Ноги сами привели к её отелю. Долго не получалось собраться и позвонить ей, но когда пересилил себя, то услышал лишь гудки. Только я собирался уходить, как недалеко от входа остановилась машина, из которой вышла она с лёгкой улыбкой. Лера сделала вид, что не заметила меня, а внутри начало медленно разгораться пламя.
Скорее всего, её привёз француз, который задерживался взглядом на Лере дольше, чем следовало бы. Я злился на себя, неё и всех, с кем она спокойно разговаривала. Потому что у меня не было такой привилегии. Голос разума кричал издалека, чтобы я очнулся и ушёл куда подальше, но ноги не слушали.
– Зачем вы идёте за мной?
– Хочу поговорить.
– А я не хочу.
– Почему? – мне не хотелось слышать ответ, но язык меня тоже не слушал.
– Вы меня пугаете, Станислав Алексеевич.
– Хватит меня так называть.
Пламя внутри вовсю полыхало. Снова, как когда-то давно, хотелось хорошенько встряхнуть её за плечи. Я отвратителен.
– Так что вы хотите?
– Поговорить. Мы можем просто поговорить? – просто побыть рядом.
– Разве у нас когда-либо получалось нормально поговорить?
– Ты мне не доверяешь? – ещё пара секунд, и я сорвусь с обрыва.
Оказавшись в её номере, я почти сразу наткнулся на аккуратно стоящие в вазе цветы. Правильно, мне здесь не место.
– Я не хотел тебя пугать.
Можно ли быть более отвратительным самому себе? Всё изначально было огромной ошибкой. Зачем я это продолжал?
– Разве? А мне показалось обратное, – она начала спрашивать про Аню, а я не понимал – это беспокойство о ней или попытка перевести тему. – Так почему не говорите, раз так хотели?
– Ты не даёшь мне шанса, – ни на что.
– Вы о чём?
– Я не успеваю ничего сказать, как мне в ответ прилетает куча слов, – впрочем, я это заслуживаю.
– Хорошо. Внимательно слушаю.
– Мне уйти? – это самый лучший выбор. Но я не хочу выбирать этот «правильный» вариант.
– Я же сказала, что слушаю. Или теперь уже нечего сказать?
– Почему, – внутри что-то оборвалось, – ты злишься на меня? Я не сделал ничего, чтобы…
– Правда?! Не сделали? Единственное, что вы всё никак не сделали, это не смогли нормально сказать, что хотите. Ах, нет! Ещё вы никак не можете объяснить ваши действия, которых вообще не должно быть. Либо говорите, либо уходите! Сколько можно?!
Горящие глаза напротив заставили забыть обо всём. Наши лбы соприкоснулись, и все здравые мысли улетели с концами. Я всеми силами старался запомнить её тепло и тихое дыхание.
– Если ты сейчас меня не остановишь, то я больше не смогу… – что? Всё смешалось в один большой комок сомнений, страхов и желаний.
– Я говорила вам не идти за мной… Вы не слушаете.
– Тебе обязательно всегда обращаться ко мне на «вы»? – было физически тяжело слышать это обращение от неё. – Может, попробуешь? Кажется, что между нами огромная пропасть.
– Так и есть, – словно ножом.
– Нет. Ты рядом.
– Станислав… – надо остановить её.
Прикосновение к шее сбило Леру с толку, а я был рад отсутствию отчества и переплёл наши пальцы. В этот момент всё казалось идеально правильным.
– Просто «Станислав» – тоже хорошо.
Теперь, когда она просила меня уйти, я не мог этого сделать. Это был лучший сон, а причин просыпаться не было.
– Я всё объясню. Могу я остаться с тобой? Здесь, – но она была непреклонна в своём решении. – Вдруг я больше не увижу тебя? – вопрос сорвался раньше, чем я успел подумать, стоит ли говорить такие слова.
– Вы же этого так хотели и должны быть очень рады. К чему всё это?
– Это не то, чего я хотел, – отпустив её руку, я присел на кровать. – Если отвечу на все твои вопросы, то смогу остаться? – так получится побыть рядом с ней ещё немного.
– Вы не находите это странным? – очень.
– Нет, – я не смогу ответить на все вопросы. – Немного.
– А я думаю «много».
На самом деле, между нами всё с самого начала странное.
Глава 9
Я села в кресло напротив Станислава Алексеевича. Хотелось, чтобы расстояние между нами было чуть большим, но других вариантов в маленьком номере не было.
– Может, будем задавать по очереди друг другу вопросы? Тебя устроит такой вариант?
– Да, – это уже был значительный прогресс.
– Спрашивай первая.
– Зачем вы пришли?
– Я вышел прогуляться по городу и сам не заметил, как оказался здесь. Хотел позвонить и спросить, есть ли возможность увидеться в ближайшее время. Собирался уходить, но увидел тебя.
– Хотите сказать, что пришли ненамеренно?
– Да. Теперь моя очередь. Кто был в той машине?
– Жан. Вы видели его тогда в ресторане. Он владелец компании, с которой будет сотрудничать ваш отец. Почему вас это так интересует? – вопрос вырвался сам, но я не знала, зачем мне эта информация.
– Я беспокоился.
– О чём? – почему?
– О тебе, там были не самые приятные люди, – он сделал небольшую паузу и тяжело вздохнул. – Я тебе противен?
– Вы так думаете?
– Не знаю, поэтому и спрашиваю.
– Это не так. Но я вас практически не понимаю. Вы порой говорите странные вещи, а непонятные действия с вашей стороны ясности не добавляют.
– То есть в целом меня можно терпеть?
– Что? – нервный смешок удалось сдержать в последний момент: как он приходил к таким выводам? Но если подумать, раньше я сама часто задавалась подобными вопросами. – Я бы не использовала это слово, звучит не совсем подходяще. Но, мне кажется, если человек просит что-либо объяснить, то при возможности стоит это сделать.
– Хорошо, я тебя понял, – он кивнул, смотря куда-то в стену. – Твоя очередь.
– Сколько вам лет? – почему-то я так и не знала этого.
– Тридцать пять. Может, ты сможешь обращаться ко мне хотя бы по имени? Ведь я больше не твой преподаватель, а ты не моя студентка, – в животе появилось неприятное чувство, будто впереди ждал резкий спуск с высокой горки.
– Для меня всё осталось так же. Я не уверена, что мне стоит обращаться к вам по имени, – может, я не права? – Возможно, позже я пересмотрю свои взгляды. Сейчас не могу.
– Надеюсь, однажды ты поменяешь своё мнение.
– Почему вы хотите, чтобы я обращалась к вам на «ты»? Просто не понимаю, что это меняет?
– Я хотел бы узнать, изменилось бы что-нибудь.
Никаких конкретных ответов, ничего нового. Я молча ждала следующего вопроса, а когда он наконец прозвучал – замерла:
– Почему ты причиняла себе вред?
– Когда мне плохо, – он резко повернул голову ко мне. – Имею в виду, когда мне было плохо, – эти слова удивили и меня, довольно долгое время я не доходила до такого состояния. Был ли это тревожный звоночек? – У меня не получалось отвлечься, а физическая боль очень помогла с этим. Так я могла заглушить мысли, которые не давали мне дышать. Мне сложно объяснить, на самом деле, – теперь Станислав Алексеевич смотрел в пол. – Почему, когда вы узнали про мои руки, так отреагировали? – мне нужно было знать его версию, а не свою, основанную на рассказе Ани и собственных догадках.
– Я сильно тебя напугал? – мужчина так и не поднимал взгляда. Мне было сложно подобрать подходящие слова, и он, не дождавшись ответа, продолжил говорить. – Я переживал за тебя, но выразить это более разумным путём не смог. Извини, – тихий голос показался поразительно искренним. – Моя сестра… я поздно заметил порезы на её руках. Не успел поговорить с ней об этом… Было сложно принять новую действительность, где нет человека, которого ты знал всю жизнь. Я не мог простить себя за невнимательность и бездействие. Напоминанием о ней у меня осталась только Аня. Я испугался, что она тоже…
Окончание фразы растворилось раньше, чем оказалось произнесённым. А я не могла ничего сказать: всё было бы бессмысленно и не к месту.
– Ты ненавидишь меня? – всё так же почти шёпотом.
– Нет. А вы меня?
– Почему ты думаешь так?
– До этого момента я не получала ответы на свои вопросы. Сделала выводы сама, – меня начала бить мелкая дрожь, и я обняла себя в попытке скрыть это. Пришло чёткое понимание, что моё видение ситуации было искажённым.
– Я тебя вовсе не ненавижу.
– Этот разговор странный.
– Определённо, – на какое-то время Станислав Алексеевич задумался. – Сильно устала? – видимо, увидев на моём лице непонимание, он уточнил свою мысль. – От разговора. Или ещё несколько вопросов?
– Можно ещё немного, – я попробовала улыбнуться, но, судя по его взгляду, получилось не очень убедительно. – Надолго вы с Аней в Париже?
– Пока проект не будет завершён, отец собирается оставаться здесь. Но у Ани школа, а у меня университет, так что мы будем в городе только до конца лета. Потом при необходимости и по возможности буду один прилетать.
– Понятно.
– Что насчёт магистратуры?
– Всё так же. Ничего не решила.
Я даже не начала подбирать варианты, лишь изредка думала об этой теме. Сейчас моей главной целью являлись отдых и путешествия. Организму требовалась полная перезагрузка.
– Не торопись, у тебя полно времени, – он вновь смотрел на меня, а я изо всех сил старалась не отводить глаза. – Мы можем до твоего отъезда ещё раз встретиться?
– Зачем?
– Просто ответь «да» или «нет».
– Всё зависит от вашего мотива, – сердце предательски ускорилось, ожидая ответа.
– Тогда другой вопрос, – я не успела решить, стоит ли начать возмущаться, как в следующий момент он продолжил. – Могу ли я тебя поцеловать?
– Что? Как вы думаете, что я могу ответить?
Станислав Алексеевич медленно поднялся с кровати, а я вслед за ним вскочила с кресла. Плана действий не было, но инстинкты предупреждали о потенциальной опасности. Я внимательно следила за каждым его движением. Тревога ударила так сильно, что скоро обязательно заболит голова.
– Я понял, – он спокойно кивнул головой. – Будем считать, что этих вопросов достаточно.
Как только дверь номера захлопнулась, я без сил осела назад в кресло.
Этого недостаточно.
Целый час я пролежала в тёплой постели, но так и не заснула. Мозг прокручивал различные слова и действия человека, которого я хотела понять, но не могла. Я продолжала анализировать уже существующие ситуации и придумывать новые сценарии, которые с большой вероятностью никогда не станут реальностью. Мог ли Станислав Алексеевич испытывает ко мне что-то большее, чем беспокойство?
Разве это не очевидно?
Других объяснений придумать не получалось. Вдобавок к этому я всё ещё не могла понять своё отношение к нему. И из-за этого факта начинала злиться на себя.
Вдруг мелькнула напугавшая меня мысль о лезвии. Я постаралась отогнать её, но в голове стали проноситься забытые когда-то картинки: чистое лезвие, тонкая пластинка, вдавленная в кожу рук, затем – бёдер. Ровные линии с аккуратно выступающими красными капельками – тогда это завораживало. А на следующий день я шла в школу, и чувствовала неприятные ощущения от того, как затягивались порезы. Особенно на бёдрах, там ранки были немного глубже. Но в те секунды эта боль была спасительным сигналом – раз могла её чувствовать, значит жива.
Меня знобило, пульс явно зашкаливал и, казалось, давление было далеко от нормы. Я села и достала из-под одеяла руки, которые заметно тряслись. Только панической атаки сейчас не хватало.
После того, как я умылась и выпила стакан холодной воды, стало получше. Необоснованный страх не отступил, но хотя бы притих. Свежий воздух из открытого окна ласково касался лица, успокаивая и обещая, что всё будет в порядке. А я верила.
Когда самочувствие почти пришло в норму, я написала Жану, что больше не смогу с ним встретиться. От работы отказываться не хотелось, но в ближайшие дни у меня не было желания видеться с кем-либо знакомым. Оставалось надеяться, что француз поймёт и не станет отменять предложение из-за того, что я пропаду на некоторое время.
Последнее, что я сделала, прежде чем заснуть, – включила авиарежим.
Оставшееся время во французской столице я провела в относительном спокойствии: гуляла по городу, заходила в небольшие уютные кафе. Всё внимание было отдано прекрасной погоде, вкусной выпечке и хорошей музыке. Следуя моему желанию, телефон продолжал молчать, а я ни на что не отвлекалась.
Сегодня днём меня ждал самолёт и продолжение путешествия – Вена! Это будет моя первая поездка в Австрию. Я составила список мест, обязательных к посещению, и мне не терпелось скорее побывать там. Во время полёта было бы неплохо подремать, чтобы восстановить силы и погулять в этот же день по вечернему городу. Негативные мысли, которые так некстати недавно появились, практически затихли из-за радостного ожидания.
Оказавшись в аэропорту, я решила выключить авиарежим и проверить, не потерял ли кто меня. Ни родители, ни друзья меня не сильно обыскались: первые редко звонили с целью поинтересоваться моими делами, а вторые знали, что я могу пропадать на короткие промежутки времени. Хотя одно сообщение от Ники было:
«Напиши или позвони, как прилетишь в Вену!»
Пропущенные вызовы и несколько сообщений были и от Жана:
«Я не могу до тебя дозвониться, перезвони мне, пожалуйста»
«У тебя всё хорошо?»
«Тебе нужна какая-либо помощь?»
«Я начинаю переживать. Куда ты пропала?»
Последнее сообщение было получено сегодня в восемь утра:
«Если до шести вечера я не услышу твой голос, то приеду к тебе»
Я сразу же набрала его номер, чтобы не заставлять тратить время на бесполезную поездку.
– Добрый день, я…
– У тебя всё хорошо?
– Да, конечно, у меня всё отлично, – улыбка появилась сама по себе. Мы не были очень хорошо знакомы, но мне слышалось искреннее желание помочь. – Мне нужно было побыть наедине с собой и подумать о некоторых вещах. Извини, что заставила беспокоиться. Мне жаль.
– Всё в порядке. Теперь, когда слышу, что у тебя всё хорошо, я спокоен, – мне представилось, что он тоже улыбался. – Я забыл, когда ты улетаешь. Сегодня мы сможем поужинать?
– У меня самолёт через час.
– Вот как, – возникла короткая пауза, за время которой, должно быть, улыбка собеседника пропала. – Очень жаль. Но надеюсь, в будущем у нас будет больше времени.
– Да, если я окажусь в Париже, то мы обязательно встретимся.
– Ты передумала насчёт работы?
– Нет. Но, может, ты решил, что я плохой сотрудник, раз так пропадаю.
– Я не отказываюсь от своих слов, всё в силе, – казалось, он был предельно серьёзен.
– Рада это слышать.
– А я рад слышать твой голос. Похоже, успел соскучиться по тебе, – он по-доброму рассмеялся. – Ты вспоминала про меня? – и вслед задорная усмешка.
– Да.
Может, не стоило отказываться от встреч с ним? Те несколько часов не сделала бы мне хуже. Однако уже ничего нельзя было не изменить.
– Когда прилетишь в Вену, напиши мне. Хорошо?
– Договорились.
– Мне нужно работать, не могу больше говорить, извини, – в голосе звучало сожаление. Это сначала потешило моё самолюбие, но почти сразу стало противно из-за своей реакции.
– Конечно, я понимаю. Ещё раз извини, что заставила беспокоиться.
– Всё хорошо, не переживай. Буду ждать от тебя новостей!
– Спасибо. Обязательно напишу, – я завершила вызов и ещё некоторое время продолжала улыбаться.
Других пропущенных вызовов или сообщений я не обнаружила.
