Текст книги "С любовью, бывший (СИ)"
Автор книги: Алёна Снатёнкова
сообщить о нарушении
Текущая страница: 10 (всего у книги 12 страниц)
Приятно.
Капец, как приятно.
Сестра бросает сумку на пол, и со словами, что нам нужно поговорить, проходит в комнату, оставляя нас одних.
– Всё нормально? – спрашивает Глеб, прижимая меня к себе. – Мартышка, ты бледная такая, будто литр крови потеряла. Хотя…
Всаживаю ногти ему в спину, и прикусываю губу, когда чувствую, как он дёргается.
– Даже не смей стебаться по этому поводу.
– Какой стебаться? Священная кровь пролита. – Насмехается Мамаев.
Отпускает мою руку, и начинает натягивать кроссовки на ноги. Смотрю за этим действием, и понимаю, что всё равно не хочу, чтобы он уходил. Не прямо сейчас. Пусть бы еще чуть-чуть побыл.
– Я не стану просить тебя остаться. – Будто такое, вообще, возможно.
– Но ведь хочешь. – Выпрямляется и снова прижимает к себе, как маленького ребенка.
Он прав. Хочу. Но знаю, что не получится. Разговор с сестрой, важнее моих желаний. Поэтому отрицательно мотаю головой, получая за это шлепок по мягкому месту.
– Не волнуйся, обезьянка моя. Ты успеешь поговорить с сестрой, перед тем, как я позвоню тебе по видеосвязи, полностью голый.
Он, правда, позвонит? Голым? Эй, это что, надежда в моём голосе?
Но такой ответ удовлетворяет. Окрыляет.
– Я не отвечу. – насмешливо отвечаю ему, и мы оба знаем, что я нагло вру.
Только вот мне никто не позвонил. Так же, как и не открыли дверь, чтобы наконец-то поговорить.
***
Звук телефона выводит меня из секундной комы в тот момент, когда я только подхожу к остановке. Моего автобуса пока нет на горизонте, и меня это даже не огорчает. Редко такое случается, когда я вовремя из дома выхожу. А тут случилось. Молчание сестры у себя в комнате, тишина от Мамаева, ввели меня в такие думки, засунули в кислородную клетку квартиры, из которой я выскочила при первой возможности.
После бессонной ночи, меня жуткий пофигизм накрыл, и когда вижу на дисплее мобильного входящий вызов от абонента «не бери трубку, дура», внутри ничего не ёкает. Но что-то трепещет, когда экран переходит в режим видеозвонка, и я вижу довольное лицо Глеба в салоне автомобиля.
И это что-то бешенство.
Какого чёрта он лыбится?
– Напомни, почему я, вообще, должна с тобой разговаривать?
– Я классный. Я самый охрененный парень, и любая мечтает поболтать со мной. – Из динамика на меня вываливается тонна кислого юмора. – Ну, и потому что ты хочешь услышать мои оправдания.
Ещё бы. Мамаев должен был подготовить пламенную речь, которая, разумеется, должна меня тронуть, чтобы я выкинула из головы все дурацкие мысли.
Они были.
Идей была масса.
Вплоть до того, что гадкий мальчишка, попробовал конфетку, и, поняв, что она ему не понравилась, выбросил её на помойку.
– Поверь, мне по фиг на твои оправдания. – Выдавливаю из себя, еле сдерживаясь, чтобы не улыбнуться. Чувствует вину за собой. Так и надо. Хоть иногда правильные вещи в жизни происходят.
– Уверена? – интересуется Глеб, вглядываясь в экран. – Отлично тогда. Не придется слезу выдавливать, и демонстративно челом об руль биться. Как дела, мартышка? Соскучилась? Ты мне всю ночь голенькая снилась. Ноги в разные стороны, а я между ними…
Рычу, убавляя динамик на телефоне, мысленно убивая себя, что не додумалась наушники с собой взять. Какой-то дед, стоящий рядом, что-то бурчит себе под нос, про распустившуюся молодежь. Улыбаюсь ему, а кулак направляю на камеру, передавая Мамаеву чёткую угрозу.
– Ты свои извращенские мыслишки оставляй в трусах Необязательно ими делиться со всей улицей.
– Ещё чего. Да я у тебя на лбу напишу, что обезьянка занята. Чтобы дрочилы всякие, слюну лишний раз не выделяли.
Он, правда, ревнует? И вот так в открытую в этом признается? Божечки, какое же это чувство-то приятное. Сегодня день эмоций. Они стадом бегают по моему телу, заставляя то злиться, то улыбаться, как пациент псих.больницы.
– Пусть выделяют, Глебка. Пусть выделяют. – И глаза так закатываю, будто мне миллиардер в этот момент руку и сердце предлагает, а мне это настолько надоело, что скучно.
Мамаев не дурак, шутку мою понял сразу, поэтому для приличия даже порычать успел, пока я, как масло под волнами микроволновки – растекалась.
– Как говорится: «Кто не перезвонил, тот в пролёте». – Вставляю последний ржавый гвоздь, в коробку из-под конфет.
Глеб хоть и был на расстоянии, и прикоснуться ко мне физически не мог, но у меня все равно появилось чувство, что мою шею сжимают жесткими клещами.
– А я другое слышал: «Кто много говорит, у того жопа горит». Готовь задницу, мартышка. Моя ладонь уже в пути.
38. Глеб.
Похоже, вчерашний оргазм напрочь выбил из меня остатки ума, и вместо него запихнул килограмм сладкой ваты. Иначе, какого хера я начинаю звереть, как только подумаю, что на мою мартышку кто-то косо смотрит, мысленно выбирая позу?
– Будет весело, обещаю. – И я ни капли не сомневаюсь в своих словах. Руки и так перестали жить своей жизнью. Они вместе с членом утром, как по команде подскочили, и на дверь направление взяли. Ей-богу, с трудом их остановил, когда длинные шпалы уже ключи от машины в карман пихали, собираясь на другой конец города метнуться. Звук из ванной нас остановил. Там просто всю ночь куковало полупьяное тело, которое я ночью из гостиницы для алкашей забрал.
Ему там будто рот толстой ниткой зашили. Еле выбил ответы на свои вопросы. Серожа в основном мычал, а в секунды понимания, как сопливый ребенок звал Настю. Но ни жалость, ни признания, не помогли ему спать, как нормальному человеку в кровати. Я его на коврик в ванной бросил. Поближе к сортиру, чтобы он мне все не облевал своим нытьём.
Иметь дело с пьянью дерьмовое занятие, конечно. Особенно, после охеренной встречи с мартышкой, но я даже из него выжал для себя несколько плюсов. Половину ответов я уже знал. Догадывался. Я ведь не сопля с бутылкой виски в руках, кричащий имя бывшей. Мозги на месте. И, как ни странно, работают, как новенькие.
– Можешь разворачивать свою ладонь, и ехать туда, где вы с ней вчера ночью зависали.
Мартышка в камеру не смотрит, но мне и без этого понятно, что обезьянья голова там чего-то мутного напридумывала.
Так все бабы устроены? Не зная всего, включить режим «не тронь, а то кадык вырву»?
Как же сложно.
Тупо, но сложно.
– Вчера ночью я был в тебе. Расценивать, как приглашение, которое мне не требуется?
Видели, как из глаз молнии летают? Я только что заценил сие зрелище. Нужно запомнить этот момент, и поржать при удобном случае. Но, точно не сейчас.
– Вчера ночью ты был где-то… – Многозначительная пауза, и аттракцион на бровях, которыми она играет. – Но мне неинтересно где.
– Мартышка, ты такая охеренная, когда ревнуешь. – Вылетают первые слова, которые только приходят в голову. – Я был там, где за один шот, можно купить несколько душ. Но я забесплатно только одну прихватил. Самую гнилую, как оказалось.
– Выбрал себе подобную? – стреляет сарказмом пчелка Майя, и снова взгляд в сторону, после которого она срывается с места, и как танк прет в неизвестном мне направлении. Хоть бы камеру развернула. Разве сложно догадаться?
У меня, вообще, в планах было утром её в институт отвезти. Но звонок ректора, который дружок моей бабки, испортил мне всё. Надежды полапать мартышку на заднем сиденье, смылись, как вода из унитаза.
– Моя подобная – это ты. Следы от твоих ногтей, так подходят к моей коже, что я считаю это высшим знаком. Кстати, тебя сегодня ждет сюрприз. Поэтому готовься.
И это я не про цветы на переднем сиденье моей машины.
Ага.
Купил.
Черт за ногу потащил в цветочный возле дома.
– Ну ты и гад. – А-а-а. Майя к автобусу бежала. Рукой обхватывает поручень, и мне даже глаза закрывать не приходится, чтобы представить, как она этой самой рукой член мой держит. Раздраженно поправляю ширинку на джинсах, которая от такой фантазии решила болезненно упереться в моего уже не сонного лучшего друга. – Что за сюрприз? Только сразу говорю, это все равно не меняет факта, что ты меня бесишь.
Наверно поэтому глаза от интереса лопаться стали?
Блядь.
Мне никогда в жизни еще не приходилось делать подобного. Конечно, в порнухах все выглядело эпично и по красоте, но что-то я сомневаюсь, что мой случай в оргию перейдет. Почему? Да плевать мне на оргии. Мне бы мартышку в горизонтальное положение уложить.
Отвиливаю от ответа, выкручиваясь так, будто я реально что-то совершаю. Просто свой же сюрпрайз портить не хочется. Мне нужно будет прочитать удивление в её глазах. Чтобы она, охренела увидев меня там, где меньше всего ожидает. Да я сам охерел, когда меня попросили в этом поучаствовать, но ради мартышки – согласился. Хотя первоначально было желание послать всех в далекое пешее.
Но…
Не каждый день на меня сыпятся предложения посидеть в кресле препода. Как тот придурок, с дурацким именем Степан сказал: «Я доверяю Вам группу, Глеб. Ректор рассказывал, что Вы больше года прожили за границей и безупречно владеете языком».
Точно.
В этом он прав.
Ошибся в другом.
Мой безупречный язык забудет о своем предназначении, как только я увижу мартышку в аудитории.
Выпускаем фантазию на волю, и наслаждаемся отличной игрой преподавателя и студентки, которую придется оставить в кабинете после пары.
39. Майя.
– Это что у нас получается? Тебя сегодня ждет сюрприз от парня, при виде которого у всех баб моментально грудь оголяется, и слюна заливает весь пол, а мне придется торчать дома и смотреть поле чудес в записи со своей бабулей? – Не унимается Анфиска, даже спустя двадцать минут, после того как я рассказала ей о нашем разговоре с Глебом.
– Получается так. – Изображаю сочувствие в голосе, но мы обе понимаем, что я нагло вру. – Поможешь бабушке слово отгадать и заработаешь плюсик к карме.
Аудитория постепенно наполняется студентами, которые, не разговаривая между собой, идут к своим местам, ожидая прихода преподавателя. Сегодня «важный» день для всей нашей группы. Пара по английскому у моего любимого Стёпки. Ага. Того самого Степана Эдуардовича, который крестник дьявола, внук кощея бессмертного, и племянник водяного. Женоненавистник во втором поколение. Короче говоря, мой самый страшный кошмар наяву.
– Слово отгадать? Ты издеваешься? Да для моей бабули Якубович, это как твой Мамаев для всех телок. Она на кресле подпрыгивает, когда деда Лёня усами своими шевелит. – подруга демонстративно закатывает глаза и бьется головой о тетрадку. И тут же потирает ушибленный лоб.
Вообще, в любой другой ситуации, я бы включила режим понимания, и даже напросилась бы в гости, чтобы поддержать скучную казнь перед телеком. Но сейчас, я тактично молчу, гадая, какой же сюрприз мне приготовил человек, который вчера ночью продинамил.
А, если серьезно, то я до сих пор не понимаю, как можно было пропасть сразу же, как только лишил девушку девственности? Ну, вот как? Что за дела такие были? И про какую там гнилую душу, он мне в уши заливал?
– Когда-нибудь, я спасу тебя от всего этого, и вытащу из дома. – Клянусь я, проверяя свой телефон, на наличии хоть чего-то нового.
– Одолжишь мне своего героя? Обещаешь? – Надежда в ее голосе, настолько переиграна, что нам обеим становится смешно.
– Помечтай подруга, помечтай. – улыбаюсь в ответ, и снова вижу, как в нашу сторону идет свита крашеных барби.
Я не понимаю, Власовой здесь медом что ли намазано? Какого черта она облюбила этот ряд?
«Спокойно, Майя. Выдыхай».
Делаю вдох, и знаете, помогает. Снова вспоминаю Мамаева и наш утренний разговор, как вскипевший чайник в голове, потихоньку утихает, оставляя в душе умиротворение, а на лице дурацкую улыбку, при виде которой, Кристина смотрит на меня, как на идиотку со стажем.
А, вообще, человек считается психом, если после разговора с противоположным полом, он начинает улыбаться, как клоун Пеннивайз из фильма «Оно»? Или, есть еще какие-то действия, уже после которых тебя сковывают немодной белой рубашкой и проковывают к железной кровати? В голове ставлю галочку на обдумывание, и замираю, когда вижу в дверях Степку при полном параде, с огромным чемоданом в руке.
Он с кем-то разговаривает, жестикулируя руками и… улыбается. Господи, я с последней парты вижу его улыбку во весь рот. У меня от этого озноб по телу пробегает, выстреливая в поясницу. Согласитесь, страшновато становится, когда на грозном лице твоего кошмара, появляется улыбка.
Я не успеваю пнуть Анфису, чтобы она лично заценила сие зрелище, как препод разворачивается, окидывает взглядом помещение, останавливаясь на девушках, и расстреливая их прямым выстрелом в лоб. Подходит к своему столу, но вот чемоданчик, как обычно бывает с другим рюкзаком, под него не убирает, а ставит на стул. И снова помещение своим рентгеном сканирует, пока на меня не натыкается.
***
Вот тут-то я и «присела».
В голове включился показ важнейших событий в жизни. Детство, разбитые коленки, первое выступление… Говорят, такое бывает перед смертью. И вот честно, верю. Поездка с Глебом заставила меня пропустить одну пару. Конечно, сестра подстраховалась и заранее выписала мне справку в больнице своей, но … все не так просто. Единственное, что может тебя спасти после прогула пары Степана, это фото из гроба. Других вариантов нет.
Я это знала.
Я на это наплевала.
Ох, мамочка.
– Убирайте свои телефоны, и внимательно слушайте. – хмуро объявляет он, стуча карандашом по деревянной поверхности. – Так получилось, что дела обязывают меня быть в другом месте. Но это не должно отражаться на Вашей учебе. Поэтому я нашёл человека, который безупречно владеет английским языком.
Мы обрадоваться не успели от того, что Степа сейчас уйдет, как он тут же пресекает эту возможность, рассказывая о своей временной замене. Все разочарованно вздыхают, когда моя уже бывшая подруга Анфиса открывает свой огромный рот:
– Майя Аверина отлично знает английский. Степан Эдуардович, может быть, она Вас заменит? – пихаю её локтем в бок, но девушка, словно не замечает этого, продолжая зачитывать мне приговор. – Зачем посторонний, если рядом есть такой ум?
Еще один удар посильнее, и наконец-то случается чудо. Анфиска морщится.
– Ты чего? Пусть Стёпа знает, что ты умница. А то привык на весь женский род, биотуалет катить.
Я молчу.
Даже пониже спустилась, чтобы перестать быть в зоне его видимости. Но не помогло же. По аудитории гул начался. Все поддерживали Анфиску, смотря на меня. Если бы не такая идиотская ситуация, звездой бы себя почувствовала. Честное слово.
– Аверина? Не смешите меня. – От его смеха, еще чуть и стекла потрескаются. – единственное, что может Ваша Аверина – это прогуливать занятия, без уважительной причины.
– У меня справка, Степан Эдуардович. – Голосом побитой мышки оправдываюсь я, садясь удобнее.
– Все мы знаем, как в наше время легко купить эту бумажку. – Черт. Ну, кто Анфиску за язык тянул? – И вы меня совершенно этим не удивили, милочка. Женщинам только и остается что врать, ведь, кроме этого, они ничего не умеют. Или вы действительно считаете, что на отлично знаете мой предмет?
И снова усмешка, от которой мне хочется провалиться сквозь землю. Знает же гад, что ответить не смогу. А если рот открою, то экзамен его сдам, только перед климаксом. Знает, поэтому и давит, маньяк.
Хочу сказать громкое «да», когда меня перебивают:
– А вот наш ректор с Вами не согласится, Степан. – Мамаев! Черт. Это ведь реально Мамаев заходит в кабинет, по имени обращаясь к преподу или ко мне, от волнения белочка нагрянула? – Буквально утром он мне рассказывал, как гордится этой студенткой.
Пальцами щипаю себя за руку, пытаясь проверить реальность.
Телефон на столе вибрирует, и я, с помутневшими глазами машинально смотрю на экран.
«Сюрприз мартышка. Надеюсь, ты не выполнила домашнее задание и у меня будет повод наказать тебя».
И через секунду следующее сообщение:
«Хотя плевать мне на повод. Отшлепаю, как только избавлюсь от этого старого хрена».
40. Глеб.
Утро, которое началось с мыслями о том, что увижу шок на красивом личике мартышке, и от души поржу над этим, заканчивается тем, что я готов оторвать пропеллер карлсону, который является её засранцем преподом.
Какого хрена?
Не-ет, меня сейчас действительно волнует вопрос: какого хрена этот бочонок в галстуке, катит бочку дерьма в сторону моей Майи?
Бомбит не по-детски.
Адская злость, которую, оказывается, сложно скрыть под маской настоящего похуизма. Это ведь моя мартышка. Моя. Какого чёрта, вообще, этот недолюбовник Фрекен Бок, прилюдно, как котенка, который в чьи-то ботинки нагадил, тыкает носом мою Аверину?
Убираю вибрирующий телефон в задний карман брюк. Готов поспорить на одну здоровую почку, что мартышка отвисла и начала задавать вопросы.
Поворачиваю голову, смотрю ей прямо в глаза, мысленно передавая звуковыми волнами сообщение, мол, к тебе я ещё вернусь, а пока нужно организовать доставку протухшего варенья, лично в руки адресату.
Расслабленной походкой, словно не «убивать» иду, а в магазин за петрушкой, подхожу к кафедре, второй раз (сам не понял для чего) пожимаю руку толстяку, до легкого хруста сдавливая кости. Тот глаза вылупляет, выдергивая ладонь, но мне так звук этот понравился, что отпустить немного сложновато.
– Нарадоваться никак не могу, что имею честь стоять рядом с вами. – Говорю шепотом, чтобы кроме Степки, никто не услышал моего бреда. Гадалку звать не надо, чтобы понять, как все его ненавидят. А за мои слова, ведь могут яйцами тухлыми закидать, или в темном переулке подкараулить, шарахнув по башке словарем. Поворачиваюсь к остальным и отыскиваю глазами Майю. – Я ректору поверил на слово. А вы?
Лицо пузатого накрывает красное пятно, когда он прокашливает в свой кулачок, оттягивает время, чтобы достойно выйти из ситуации.
– Аверина… Аверина… Она… – Понятно. Ещё один Серожа нарисовался. Тот хирург с языком в заднице, а тут преподователь забывший, как говорить. Серьезно, какие идиоты им дипломы вручали?
– Лучшая ученица? – не перестаю давить, продолжая изображать хорошего полицейского. Я помогаю ему. Чувак весь пунцовый. Алфавит забыл. А я ему ответы на вопросы подкидываю. Тут вот главное за грань не перевалить. Мартышке ещё с ним заниматься и заниматься. Если я с перцем переборщу, обезьянка мне потом доступ к мужской жизни перекроет, пяткой своей наступив на самое святое.
Еще одна вибрация в кармане, которая прям намекает, что моя задница уже в опасности.
Моя мартышка уже в ярости. Потому что она в курсе, что я могу затолкать в глотку препода его же слова, поэтому и паникует. Но вот не стану этого делать. И тут дело даже не в моих маленьких силенках. Я могу быть моральным уродом, но не дураком. Подставлять мартышку – никогда в жизни.
– Да. То есть нет. Я… – Вот зачем ты снова начал? Только собрался попрощаться с тобой, как снова голос. – Глеб!!! Вот задания. – Протягивает мне в руки лист А4, который весь исписан. – Здесь тесты. Как мы и договаривались, проконтролируйте его написание и пресеките любую попытку списывания.
Пока он уходит, я вглядываюсь в текст и еще раз убеждаюсь, что человек он так себе. Даже мысленно пожалел ботаников. Убеждение номер два: его мозоли на руках заработаны не от походов в спортзал. Он с таким отвращением на красоток смотрел, что кажись, шалит он только с методичкой своей.
Дверь хлопается и мордахи всех присутствующих повернуты только на меня. Разрываю белый лист, под общий визг одобрения, и смотря, только на Майю, открываю рот:
– Знакомиться не будем, всё равно я вас не запомню. Тест, который вам подсунули – хрень полная. Моя фантазия придумала другое задание: подробный рассказ о том, как провели вчерашний вечер. А начнет… Аверина.
Говорю, а сам на телефоне уже набираю сообщение.
«Давай, расскажи всем басню про мартышку и банан».
41. Майя.
– Майя. – Слева слышу шепот подруги, и по нему можно без труда узнать, что Анфиска поняла, кто к нам в гости на свет лампочки залетел.
Не обращаю на неё никакого внимания, а на доску продолжаю смотреть, возле которой пропажа моя вечерняя стоит, демонстрируя всем достоинства белой рубашки. Серьезно, Мамаев не мог попроще одеться, что ли? Да я с верхнего ряда уже вижу, как одна из одногруппниц в поисковике запрашивает, сколько ремень его стоит, на бляшке которого «prado» написано. Конечно, мне плевать на деньги его семьи, но любопытство ведь просто так из головы битой не выбросишь. Сама вбиваю запрос, а когда стоимость клочка кожи перед глазами высвечивается, охаю так, словно узнала, что в России дороги «появились».
– М-м-м? – Мычу в ответ, боясь просто рот открыть, чтобы не визгнуть на всю аудиторию.
– Вживую он ещё отпаднее. – Говорит Анфиса, копаясь в своей сумке.
Само собой, она говорит про Глеба, а не про только что ушедшего Степашку, который свалил в своей манере – не попрощавшись. Да и не будет она на препода так говорить. Только вот как раз это и цепляет. Без ревности, конечно, но все равно мне её тон как-то не нравится.
– Наверно. – Неуверенно отвечаю ей, потому что вслух признаться сложно, что Мамаев для меня, как Бредли Купер для половины населения земли. Самый красивый, самый сексуальный, и… я самая настоящая идиотка, которая съехала с темы, погрязла в своих фантазиях дурацких, и пропустила, как этот самый НедоКупер решил надо мной поиздеваться.
– Тебе там сообщение… – Замялась подруга, и я, кажется, первый раз за все время нашего знакомства, увидела, как краснеют её щеки.
Мило так.
По-девичьи.
Смотрю на свой разблокированный телефон, и внутри меня просыпается дятел, который увидел молоденький дуб, и хочет продолбить в нем дыру, а потом и вовсе разнести его в щепки. Чтобы даже пенечка не осталось, от этого деревяшки бесчувственного.
А что? Заслужил! Согласны со мной? Кто, вообще, может писать такое? Ну, кто?
Представляете, если бы Ромео написал Джульетте письмо, мол, обезьяна моя, расскажи, как тебе меч мой в деле? Да она бы его страже сдала, за непонятный набор слов. А мне текст понятен, но вот с удовольствием сдала бы Мамаева наёмным работникам. Но не могу ведь. Вот и приходится сейчас, вместо того, чтобы ехидно улыбаться, смотря, как Глеба в сторону виселицы уводят, молча отправлять стикер со средним пальцем.
– Ой, девочки. Это он. – Раздается голос сидящей девушки, на ступень ниже меня.
И угадывать не нужно – это Власова. Кристина вывалила на стол содержимое всей косметички, и начинает красоту свою подправлять, размахивая руками в разные стороны. Она будто непросто краситься, а тесто замешивает, применяя всю свою физическую силу. Её глупый смех, заставляет всех повернуть головы и обратить внимание на ее присутствие. Я знаю этот смех. Слышала несколько раз, когда Кристина по телефону разговаривала с очередным ухажером. Вот и сейчас. На Мамаева смотрит, а из её рта звуки эти, раздражающие, вылетают.
– Майка, дыши глубже. Это всего лишь Власова. – Подруга кладет свою ладонь, на мой сжатый от злости кулак.
Да мне не поможет успокоиться, даже если я, вообще, дышать перестану. Слышу очередной призыв к вниманию, и, не раздумывая, отвечаю на сообщение Глеба.
«Хохотушку свою попроси. Она лучше про твой банан расскажет».
Перечитываю несколько раз, а потом отправляю.
– Ну-у-у. – пожимает плечами Анфиска, смотря на экран моего телефона. – Пошла жара. Если б знала, что испанские страсти начнутся, то хотя б мармеладок с собой прихватила бы.
Пф-ф-ф. Испанские страсти.
Скорее всего, русский ужастик.
– Аверина. – Глеб отправляет голосовое сообщение. НА ВСЮ АУДИТОРИЮ. Вот гад же. – У тебя был настолько впечатляющий вечер, что ты не можешь определиться с чего начать? Можешь рассказывать всё с самого начала. Время есть. Мы все с удовольствием послушаем. Правда ведь?
И все, буквально все, как стадо овец, забекали: Да. Да.
В моей руке сломалась ручка.
И, я прямо чувствовала, как поседела одна волосинка на голове.
– А почему Вы мне тыкаете? – Резко поднимаю голову, как будто в подбородок мне тычет огромная игла. И не давая ему времени, чтобы придумать едкий ответ, продолжаю говорить. – Я просто пытаюсь вспомнить, как на английский переводится выражение бешеный кот.
За улыбку, которую я сейчас изобразила, мне обязаны дать Оскар.
А Мамаеву грамоту, за яростный оскал.
– Дверь не закрыла, а этот поганец проскочил. Весь вечер за ним с веником гонялась. Так ещё и укусил. Показать? – В глаза ему смотрю, а сама шею оголяю.
– После звонка покажешь. – И опять на «ты». Где манеры потерял? – Задержишься, Аверина. Кажется, перехвалил я тебя.
Глеб бросает на меня короткий взгляд, и утыкается в свой смартфон. Энергично тыкает по экрану, а затем поднимает голову и улыбается.
– Аверина. – Поворачивается ко мне Власова, стуча наманикюренным ноготком по деревянной поверхности. – Ты ж у нас английский знаешь. Набросай пару предложений для меня. Глеб – парень мой. Я обязана выделиться.
В любой другой ситуации, я бы ей отказала. Ну вот просто не стала бы помогать. Но в словах Кристины было несколько фраз, которые заставляют меня помочь бедному человеку.
«Парень мой» и «Выделиться».
Этого уже достаточно, чтобы я протянула ногу помощи.
Качаю головой, ясно давая понять, что не откажу. Попутно читая входящее смс: «У меня стояк от твоей ревности».
42. Глеб.
Мартышкино смс, где она отдает мне сердце, почку, легкие, и все остальные органы, но самое главное, где она ревнует, заставляет меня просканировать тяжелым взглядом все помещение этого чистилища мучеников.
И вот хоть кастрируйте, но знакомых лиц я не заметил. Что и не удивительно. Я, вообще, не запоминаю лиц людей, которые мне нахер не сдались. Считаю это бессмысленным. Какой толк засорять память теми, кого я больше видеть не захочу?
Но, меня даже не этот вопрос волнует (а если оставаться честным, то меня ничего не волнует, но допустим), а тот, который задала Аверина. Значит, что у нас получается: где-то здесь сидит та, которая видела меня голым, и Майя об этом знает?
Вот это попадос.
Я прям почувствовал, как сжались мои яйца, а сердце пропустило несколько электрических разрядов.
Если будет номинация на премию неудачника года, то я возьму призовое место. Иначе, как назвать весь этот каламбур?
Блядь.
Я ведь должен доказать мартышке, что она моё всё. Она должна не сомневаться, что пчелы мои любимые насекомые, и что я готов каждый день терпеть все её болючие укусы жалом. А что в итоге? Я, оказывается, трахал её знакомую?
Да как так получилось-то?
Только вчера начал думать, что вселенная не такая уж и сука, повернутая ко мне задницей, а вполне нормальная баба, которая просто несколько дней была без настроения. Но тут опять. Где я накосячить успел? Я что, отдуваюсь за всю свою шизанутую семейку? Что-то не видно, чтобы к ним бумеранг с дерьмом возвращался, за все их гадости. Он в меня летит. Причем постоянно, попадая точно в цель.
Вообще, я как думал: поиздеваюсь сейчас над мартышкой, потом утащу на заднее сиденье своей машины, там поиздеваюсь над ее телом, а потом отвезу в одно место, куда без нее ехать опасно. Она должна быть там. Майя для меня как якорь. как напоминание о том, что я человек, а не бешеное животное, готовое рвать всех в клочья. И мое решение взять её с собой, еще одно тому доказательство. Глебка не зверь – он добряшка.
Сарказм все уловили?
Идиотский смех заставляет меня повернуть голову, и выскользнуть из раздумий, в которые я погрузился, обдумывая план по спасению моей жизни, от жала мёдодобывательницы. Смех такой, что я готов посочувствовать Карлсону, которому приходится слышать его, каждый день. Стреляю глазами, отыскивая источник противного звука, но сначала еще раз смотрю на Аверину, которая сидит со сломанной ручкой в ладони. Строчу смс про стояк, прям о-о-чень надеясь, что её это повеселит, а сам опускаю взгляд ниже, на мечту старикана Хью Хефнера. Морщинистый бы точно оценил по достоинству этот пронырливый язык, которым телка, губы свои облизывает. Она поворачивается к моей пчеле, и забирает тетрадный лист.
Хрень какая-то.
– Ну, что, Аверина. – беру указку в руки, и стучу по столу, привлекая еще большее к себе внимание. Не, не подумайте, что я самовлюбленный (вру, думайте), но все сиськиносящие так и смотрели на меня, положив болт на подготовку к моему заданию. – Иди к доске и расскажи мне про своего кота.
Мне нужна секунда, чтобы собрать мысли и понять, что мы тут не одни. Иначе, вместо кота было бы совершенно другое слово.
– Я первая. – подскакивает с места силиконовая долина, и не спрашивая моего царского разрешения, расталкивает всех на своем пути, мчась на бешеной скорости в мою сторону.
– Ты Аверина? Если нет, шуруй на место.
Она глухая? Какого хрена даже не остановилась, а продолжает раздражать меня стуком своих блядских каблуков?
– Не знаю, как вас зовут. – спокойно говорит Майя, – Но мне нужно еще несколько минут, чтобы подготовиться. Кристина успеет рассказать.
Не знает она, как меня зовут.
Вот стерва.
Даже не знаю, почему меня это раздражает. И не понимаю, почему она так по довольному улыбается, когда смотрит вслед акуле местного водоёма.
– Её рассказ Вам больше понравится. – её голос нервный, и она пытается скрыть эту нервозность за пофигизмом.
Майя серьезно думает, что мне есть дело до других телок? Еле сдерживаю себя, чтобы не подскочить к последнему ряду, и не доказать, кто именно мне интересен.
43. Майя.
– Ты написала, что я вчера в клубе была? – спрашивает Власова, когда я отдаю ей только что написанное мною задание.
– Написала. – Пихаю Анфиску локтем в бок, когда она начинает ржать.
– А про то, что и сегодня пойду? – новый вопрос в ответ.
Так и хотелось превратиться в ребенка и покрутить пальцем возле виска. Это ж надо быть настолько наивной? Она столько раз просила меня списать, и всегда получала отказ. А тут бац, и я резко соглашаюсь. Как можно не насторожиться?
– Всё, как ты и просила.
Власова не знает английский. От слова совсем. Она и русский-то не знает, что уж о других говорить. И знаете, я этим нагло воспользовалась. Плохо поступаю, знаю. Наверно, в аду есть отдельный котел, для таких злыдней, как я. Но если так подумать, то можно этот котел расценить, как баньку. А я уж очень люблю париться.
Смотрю, как Кристина бежит к Глебу, и ничего не делаю. По-человечески, я должна одуматься и остановить одногруппницу от такого позора. Но не хочу. Просто смотрю в глаза Мамаева, и показываю ему язык.
– Аверина, не забывай, что после пары ты остаешься. – надменным голосом обращается ко мне Глеб, отходя на метр от вставшей рядом с ним девушки.
– Конечно-конечно.
Фиг тебе. Первая убегу.
– Хорошая девочка. – Бурчит он, но все это слышат, тут же бросая на меня непонимающие взгляды.
