Текст книги "Сообщники поневоле (СИ)"

Автор книги: Алёна Снатёнкова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 13 страниц)

Да, точно. Наглых врунов никто не любит.

Эх, как хорошо, что я не такая.

Ы-ы-ы.

– Фил, я что-то не пойму. Вы с Марусей знакомы, что ли?

– С кем? А, с Марусей… Мы…

Спалится сейчас.

Человек совсем врать не умеет. Стыдно должно быть. За столько лет не научиться.

– Лиль, да не она это, – подскакивает Обашкина и к нам двигает. Клянусь, я на месте подпрыгивала от каждого ее шага. – Точно. Не она. Я ж видела их в отеле. Та наглая была, с лицом таким зеленоватым и лохматая. Но в основном наглая. А эта девочка, посмотрите, какая спокойная, да еще и красивая. Точно не девушка нашего Филиппа.

На секунду обидно даже стало. Но всего лишь на секунду, пока задница посылала команду мозгу, мол, все в порядке, я не горю.

Пронесло, так сказать.

– Конечно не девушка. – М-да, не вариант мне сейчас спокойно стоять и молчать. – Мы с Филиппом только сегодня познакомились.

Выкрутилась?

Ай да Сажина, ай да молодец.

– Все равно ничего не пойму, – мама Фила садится на диван и к мужу обращается: – Ты знал, что у нашего сына невеста есть?

– Понятия не имел, – разводит руками и на меня смотрит.

Узнал. Он точно узнал. Вон как глаза прищурил и заулыбался.

Да-а-а, дядечка, весело мы с вами в тот раз пообщались.

– Ма, а ты не забыла, для чего всех здесь собрала?

О, нормальный вопрос. Я даже улыбаюсь Карлсону, смог тетку переключить.

– И правда, – охает и немного погодя добавляет: – Мы потом с тобой поговорим.

Ну все. Хана Филимону. После таких слов ничего хорошего точно ждать не надо. Ему небось ремня всыплют или в угол поставят.

От мыслей, что такой шкаф в углу стоять будет, башкой в потолок упираясь, захихикала.

– Веселишься?

– Немного. А ты?

И не надо на меня как на врага дятлов смотреть. Между прочим, я всего лишь шучу, а не дерево его спиливаю. Тем более он сам рядом со мной сел. Чего, собственно, ждал? Что я о погоде говорить начну? Наивный, не могу.

Вечер тем не менее заиграл новыми красками. Баба Валя хоть и несколько раз стрельнула глазами в мою сторону, но подходить не подходила. Слава богу. Ее-то не проведешь. Она и про наглость знает, и про лохматость. Небось быстренько сообразила, что наглая красотка, по цвету кожи похожая на Шрека, и ее любимая Маруся – один и тот же человек. Уверена, потреплет еще мою шкурку вопросами своими.

Но это произойдет не скоро.

Не в ближайший час.

Поэтому… Чего это Фил такой расслабленный?

Зловещая улыбка? Не-е-ет, что вы? Я всегда так на красивых парней зыркаю.

– Ты чего на меня так смотришь?

– Где-то сказано, что на тебя смотреть нельзя? – отмахиваюсь от него. – Рассказывай, наверно, рад меня видеть?

– Очень.

И опять к тарелке с яблоками нарезанными тянется. Не, вот кто так делает? С ним девушка красивая изволила пообщаться, а он желудок набивает. Обжора.

– Как ты мог не знать, что Обашкина в гости к вам заявится?

Как же хорошо, что взрослые дяденьки и тетеньки разговором увлечены и даже не обращают на нас никакого внимания.

– А ты всегда в курсе, кто к тебе домой придет?

– Конечно, – пожимаю плечами. – Мама меня за сутки доставать начинает, чтобы я за веником бежала и с ним по квартире летала.

– Посмотрел бы я на это.

– Что?

– Яблоко хочешь?

– Ну тебя. Скучный ты, Довлатов. Так на встречу меня уговаривал, а стоило встретиться, так ты сидишь и молчишь. Ты всегда такой?

– А ты всегда такая говорливая?

– Да, я очаг стабильности. Как друг твой поживает?

– Все-таки как похожа-то.

Нет, вот стоит вспомнить про кого-то из Обашкиных, так они сразу объявляются. Маманя Славика еще минуту назад анекдотами всех травила, а сейчас на меня пристально смотрит, будто привидение увидела.

– Галь, опять ты к девочке пристала, – вмешивается Довлатова, убавляя громкость телевизора. – Похожи и похожи. Чего ты?

– Так, ты понимаешь, я дня два от того знакомства отходила. Никогда в жизни  таких наглых девок не встречала.

Еще надо доказать, кто из нас наглее, Баба-яга, то есть тетя Галя Обашкина.

– Наглость – это хорошо. – Аллилуйя, хозяйка заговорила. – Без наглости сейчас никуда.

– Правильно, Валюш. В наше время только так, либо ты, либо тебя съедят. Галь, и я уверена, что ты просто сама, как обычно, что-нибудь сказала, как ты можешь, вот и получила в ответ.

Слушайте, а мамка у Фила – огонь. С такой и в горы, и в море не страшно. От любого зверя спасет. От танка в том числе.

– Конечно, а уважать человека только за его возраст – не дело. Уважение заслужить нужно. Ой, баб Валь, зря вы про возраст сказали. Ой, зря.

Я прям ощутила, как холодным ветерком повеяло.

– Фил, спорим, моя бабуля уделает Обашкину? По стенке размажет.

– Эту женщину никто не сможет переспорить. Поверь.

– Сейчас и проверим. – Мысленно потираю руки, готовясь к великому батлу.

– Сынок, – шепотом говорит Лилия, – развлеки Марусю. Ты же знаешь маму Славы, сейчас здесь начнется театр одного актера. Не надо девочку пугать.

Чего «пугать» сразу? «Веселить» же больше подходит.

– Да я посижу здесь. Все нормально.

– Она здесь посидит. Сама же слышала.

Ну вот, может же быть умным, когда захочет. Правильно, Фил, не надо меня от самого главного развлечения этого вечера уводить.

Так я и думала, пока к нам Довлатов-старший не подсел. Тут-то я напряглась, но все же поздоровалась.

А дальше? Делать вид, что я его не знаю или что?

Взрыв мозга.

Мужчина молчит. То на меня глядит, то на сына. А потом как выдаст:

– Фил, как рука? Не болит?

Посмотрела я на него, он на меня. И оба так зловеще заулыбались. Одну волну поймали, проще говоря. У меня прям отлегло. Правда-правда, так спокойно стало. И уже Обашкина была не настолько страшна.

–Так, Марусь, пошли. Развлекать тебя буду.

Парень встает и утягивает меня из комнаты, но я все же успеваю услышать слова его папы:

–Да, на каждый карандаш найдется своя точилка.

Что?

Это я точилка?

Не поняла.

Глава 22

А вот с карандашом я была полностью согласна. Было в Карлсоне что-то деревянное и твердолобое.

Даже сейчас вытащил меня из комнаты, и все, руку отпустил. Мол, беги сама кузнечиком за мной и старайся не отставать. А я и стараюсь. Заблудиться же никто не хочет, правильно? Здесь не лес, конечно, но квадратных метров столько, что я со своим сломанным навигатором с легкостью за колонной потеряюсь.

– Фил, мне кажется, ты идешь слишком медленно. – Хочу его за рукав схватить, так он шутку мою не оценил и еще быстрее втопил. И это на лестнице. И это я. Человек, который лифту каждый день поклоняется. Да для меня на второй этаж пешком подняться сродни героическому подвигу. – Так, а ну стой, длинноногий.

– Что? Только не говори, что тебе каблуки мешают. Знай, на руках не понесу.

А-а-а, башка моя бестолковая. Так вот почему я черепахой плетусь. Чертовы каблуки или платформа, как эта фигня на подошве называется-то? Точно не кеды. Любимые кроссовки небось дома на полке сейчас ржут надо мной.

– На каких еще руках, Филимон? Ты мне эти мысли из головы выбрось. Никогда такого счастья не испытаешь. Понял?

Хотя, если по-честному, на шею я бы к нему залезла. Поймите правильно, это определенно лучше, чем еще один пролет на своих двоих тащиться.

Куда мы, собственно, направляемся?

– Слушай, а вы на каком этаже людей казните? – У меня уже отдышка, потихоньку начинаю в собственных ногах путаться, а этот как шел, так и продолжает через одну ступеньку перепрыгивать. И ведь молчит, партизан, не говорит, куда девицу ведет.

– В подвале.

А, раз в подвале, то можно выдохнуть. Мы ведь наверх идем.

Стоп. Крыша – тоже отличный способ избавиться от говорливой девчушки, которая шутить любит.

– Но для тебя я всегда готов сделать исключение.

Вот совсем не успокоил.

Одна ступенька, вторая, третья. По ощущениям, я уже на двадцатый этаж поднялась, вниз смотрю, третий. Либо у меня галлюцинации, либо надо начинать спортом заниматься.

Пусть глюки. Ну, пожалуйста.

О, поворот направо и вторая дверь, которую открывает мой мучитель. Первое, что в глаза бросается, – кровать. Знаете, что я делаю? Правильно, забываю о том, что в гостях, и лечу на сказочное ложе, по пути скидывая неудобную обувь.

– Чувствуй себя как дома.

– Ага.

И плевать, что это был сарказм.

– Ладно, Довлатов, доставай его. – Поудобнее усаживаюсь на кровать и наблюдаю за тем, как парень что-то ищет в шкафу. После моих слов резко поворачивается и смотрит так, будто я приказала ему прямо сейчас избавиться от одежды. А я-то про альбом с фотографиями. Все же фотки показывают, да?

– Никогда ты такого счастья не испытаешь. Поняла?

Эй, он меня сейчас цитирует, что ли?

– Дубина, – бурчу себе под нос и еле сдерживаюсь, чтобы ладонью по лбу не шарахнуть. – Вот о чем ты думаешь, а?

– О том, что лично привел тебя в свою комнату. Спрашивается, зачем?

– Да кто тебя знает? Может, ты меня считаешь близким человеком и решил поделиться чем-то секретным?

– Тебя я считаю занозой в одном месте.

– Сойдет. – Не впервой, как говорится. – Главное, что я о тебе хорошего мнения.

– Серьезно?

– Серьезнее не бывает. – Блин, вот переборщила с сердечностью, кладя руку на сердце. Только потом поняла, что сердце-то с другой стороны.

– Сделаю вид, что поверил. – Довлатов замолчал, снова посмотрел на меня, а потом в карман за телефоном полез.

Как так можно? Понимаю, звонят ему, но отворачиваться от меня – это перебор. Раз уж в одной комнате находимся, мог бы и сбросить.

– Да, Слав.

А-а-а. Обашкин. Ладно, пусть разговаривает.

Подумала так, будто кто-то спрашивал мое мнение.

– Да, она у нас. И что? А мне об этом зачем знать?

Что там? Что там?

Не скажу, что меня жизнь Обашкина интересует, но… Надеюсь, парень влип там во что-то мегасмешное, и у меня появится повод как следует постебать его. Хотя, если уж совсем начистоту, зачем мне повод нужен? Одна фамилия парня чего стоит.

– Сам разбирайся.

– Фил, что там? – не сдерживаюсь и подхожу, пытаясь хоть немного подслушать. – Наклонись.

И, не дожидаясь, сама его за руку тяну вниз, подставляю ухо к динамику.

Эй, все, что ли?

Обашкин, ты чего сбросил-то?

– Подслушивать – нехорошо.

– Умничать тоже. Рассказывай, что задумал этот шалопай.

– Смирнова твоя на отдых рвануть хочет, – тут же отвечает он, и не думая делать из этого секрета.

– Я тоже на отдых хочу. И что?

Тоже мне, сенсация. Да в любого человека пальцем ткните, он вам так же ответит.

Раз ничего интересного я не услышу, можно вернуться на пригретое задницей место. Кровать и правда удобная.

Жаль, что в сумку не поместится. А то бы позаимствовала.

– Она через неделю хочет. На острова.

Ого. Губа не дура у Смирновой. Но это все равно ничего не значит.

– А тебе Обашкин зачем звонил? Отпрашивался? Или хотел с собой позвать?

– Ты громко смеешься, когда тебе весело? – интересуется он, садясь на край кровати.

– Довлатов, не тяни кошку за хвост. Рассказывай.

– Просил уладить этот вопрос с его матерью.

Да, смеюсь я и правда громко.

– Боже… Собрался девчонке мир показать, а у мамы отпроситься не может. Почему я не удивлена?

Это же Обашкин, прости господи. Чего от него ожидать?

– Ты же понимаешь, кто стоит за этим предложением?

Без понятия кто, но намек парня я быстро словила.

– До Смирновой он и за город редко выезжал.

– Тебе самому не надоело? Не нужны Смирновой чужие деньги. Это глупо. Сейчас смешно скажу, но: она не такая. Славик там что-то мудрит. Не Настя.

– Вот поэтому и нужно как можно быстрее разогнать их по разным углам.

– Тебе это зачем?

Может, я и повторяюсь, но что-то не помню ответа на этот простой вопрос.

– Потому что меня задолбали его постоянные звонки. Я в психологи не нанимался. Тем более если человек не может разобраться со своей будущей женой, значит, он ошибается в выборе.

– Значит, он тряпка, – заключаю я. – Смирновой такой мужик не нужен. Короче, я согласна. Давай похороним эту свадьбу.

Знаете, чем мы занимались следующие двадцать минуть? Мы договор на стикере писали. Ага. Карлсон отказывался со мной сотрудничать без бумажки. Мол, не настолько доверяет моему слову. Представляете? Не Фил, а Фома неверующий, самый настоящий.

– Выполнять то, что ты говоришь? – возмущаюсь, перечитывая его корявые писульки. – Я что, на собаку похожа?

– Гавкни. Проверим.

– Сейчас нос откушу. А это что? Блин, ну и почерк у тебя. Ничего не понятно.

– Давай прочитаю, – и руку свою тянет, которую мне ударить захотелось.

– Не надо мне ничего зачитывать. Я и так могу сказать, что все это полный бред. Людям доверять надо, Филимон.

Довлатов пытался отобрать у меня лист, но я быстрая. Раз, и уже подскочила на пол и к окну подбежала. Два, смеюсь, когда парень повторяет мои телодвижения. Три, пробегая мимо кровати, задеваю мизинцем чертову деревянную ножку и солдатиком лечу вниз. Не успеваю понять ничего, как на меня летит тяжелое тело Карлсона, забывшего пропеллер включить. Честное слово, он когда на меня приземлился, я даже забыла о ноющем пальце. Да и понятное дело, разве вспомнишь что-то, когда лицо такого красавчика в сантиметре от твоего собственного.

Не двигаемся, а просто смотрим друг другу в глаза.

Что в такой ситуации сделает адекватная девушка? Честно, не знаю. Я идиотка, раз взяла и гавкнула. Еще хотела за нос укусить, но дверь неожиданно открылась.

– Поздравьте нас, мы с Валюшей решили поехать в круиз. Фил, ты будешь присматривать за Марусей. Ой, а вы что на полу делаете?

– Поздравляем! – в один голос отвечаем женщине и откатываемся в разные стороны.

Стыдно-то как. Мама дорогая. Это еще хорошо, что баба Валя этого срама не видела. Не то б она…

– Кто на полу лежит?

А вот и, собственно, она.

Глава 23

– А я тебе говорила, что поза покойника не так делается, – тыкаю пальцем в сторону парня и награждаю его осуждающим взглядом, мол, опять мне приходится спасать твою задницу. – Ой, а мы вас и не заметили. Как дела? Все обсудили?

– Маруся, ты что вытворяешь?

Что я вытворяю? Секунду назад пялилась на Довлатовские губы. Ага, в меня будто бес вселился и заставлял на них глазеть. Только, чую, бабе Вале такое объяснение вряд ли понравится. Если быть точнее, старушка в шоке будет, скажи я так.

– Йогой занимаюсь, – пожимаю плечами и все-таки поднимаюсь на ноги. – Фил, оказывается, тоже. Начинает только, вот я и показала ему мастер-класс.

– Сынок, йога?

– А чему вы удивляетесь, теть Лиль? – Да, я не ее сынок. Но, если Фил сейчас говорить начнет, то моя легенда в пух и прах разлетится. Уж лучше я. Так надежнее. – Йога – полезна. Она на обмен веществ положительно влияет. У вас, конечно, шикарные и худые гены, но мы живем в век фастфуда. Вот Фил и начал заранее переживать за свою фигуру. Правда, Фил?

По взгляду его понятно – неправда. Берите выше, совсем не правда. Да он еле сдерживается, чтобы на вертел меня не посадить, вместо барашка какого-нибудь.

– Фил, надо быть аккуратнее, – Довлатова, проходя мимо сына, треплет его по голове, подходя к окну и раздвигая шторы. – Чуть не задавил хрупкую Марусю. Практикуйся с кем-то из своей весовой категории.

– В следующий раз так и сделаю, ма-ма.

Зачем рычать-то? Все ведь хорошо. Самое главное, кажется, мне поверили. Баба Валя так точно, она уже привыкла к моему сумасшествию и в курсе про мамины занятия йогой. А насчет Фила…

Я ему потом распечатаю, как надо становиться в позу дерева.

Сейчас об этом говорить не стала. Сама понимаю, что момент не совсем подходящий. Да и вообще, Карлсон хоть и деревянный, но для дела мне еще нужен. Зачем мне его злить?

«Для веселья», – подсказывает внутренний голос, и я с ним полностью согласна.

– Ладно, с этим разобрались, – продолжает женщина, но все еще смотрит на сына. – Теперь к главному: мы с Валюшей решили отправиться в круиз. Не вижу радости в глазах за старшее поколение? Сынок, тебе ведь можно доверить Марусю?

«Не-е-е-е-ет», – всю дорогу до дома орала в голос истеричка внутри меня. Нельзя Филимону меня доверять. Нельзя и еще миллион раз нельзя. Черт, да я бы ему даже свою шаурму не доверила бы. А тут… себя.

– Баб Валь, что вы там с сестрой удумали? Зачем мне нянька?

Дура я, наверно. Точно дура. Какая нормальная девушка откажется от бебиситтера, который красивый, самоуверенный и к тому же гоняет на крутой тачке? Хотя о чем это я? Когда я нормальной-то была? Вот поэтому и возмущаться начала сразу же, как только мы домой вернулись.

– Маленькая ты еще. Не готова к самостоятельной жизни.

– А Фил ваш прям взрослый и ответственный. Вы с первого взгляда поняли?

Хах. Это еще проверить надо будет. Оставьте нас с Довлатовым одних в лесу. Увидите, кто первый из него выйдет со шкуркой медведя на шее. Я. Конечно же, я. Фил через пять минут спотыкнется и ныть будет на всю рощу. И опять же мне придется его спасать. Наверно, даже на себе тащить.

Бр-р-р.

– А вот и поняла. Я, вообще, в людях очень хорошо разбираюсь. Замечательный парень. И воспитанный, и голова на плечах есть, не спорь. Сама, наверно, поняла. Не глупая. Не могу я тебя одну оставить. Переживать буду. И мамка твоя, кстати, тоже. А на Настьку твою надежды нет. И поддержки не дождешься. Девчонка дома редко появляется. А вдруг грабители?

– Ну какие грабители, баб Валь? Что у нас красть? Сковородку чугунную или тетрадки мои? Вот сами себя накрутите, а потом жалуетесь, что сердце болит.

Головой качаю, и на женщину смотрю.

– Это когда я тебе жаловалась-то? – возмущается она и достает из шкафа огромный чемодан, который, наверно, раза в три меня старше. – Насчет красть нечего ты права. Кроме тебя и меня в этой квартире и ценного ничего нет. Ремонт нужен.

– Да-а-а, не помешал бы.

И сразу вспомнилось, как совсем недавно мне плитка на голову упала, когда я в ванной мылась. Нет, вы не подумайте, что мы живем плохо. Хорошо мы живем. Весело, а то, что последний раз ремонт здесь делался, когда я еще пешком под стол ходила, я промолчу. Или нет.

– Решено! Хочу себе красную комнату. Прям чтоб вырви глаз какая красная.

– Э-э-э. Вы чего? Какая красная? Утром проснетесь и не поймете, у себя дома вы проснулись или в желудке великана. Вы подумайте, время есть, а пока давайте к вашему отдыху вернемся. Мне нянька не нужна.

– Какое время, Маруся? Нет его. Если мы через три дня уезжаем, значит, надо к этому дню и все начать уже. Вернусь, а все готово.

Вот это новости.

Как же я?

На улицу? Под мост?

– А мне куда? Квартиру искать? Не ожидала я от вас такой подставы, баба Валя. – И вот с обидой сказала, что самой зареветь захотелось. Какой мне переезд? Куда? К Смирновой точно не пойду. У нее хозяйка вредная. Настю она любит, а меня и мои шутки не особо.

– Какая подстава? Что за слово такое? Ты как могла подумать, что я тебя на улицу выгоню? Да ты и твоя мамка как родные мне. За год настолько прикипела к вам, что как дочку и внучку воспринимаю. У меня ведь всю жизнь никого не было. Всегда одна, а потом по совету Фроськи решила комнату сдать, и вы сразу же позвонили. Знак. Я верю в знаки, ты же знаешь. И как после всего этого я тебя выгнать смогу? Думай, о чем говоришь.

– Так вы уезжаете, ремонт и я остаемся. Что…

– Я с Лилькой поговорю, и мы тебе найдем квартиру. Марусь, только маме об этом не стоит знать. А то она переживать будет. Или, того хуже, решит тебе другую старушку найти. Я ж без вас не смогу.

И как тут возмущаться, когда у женщины слезы по щекам покатились?

– Ладно. Не ревите. Все хорошо будет, – подхожу к ней и обнимаю.

– Не бросишь меня?

– Не дождетесь.

– А с Филом немного поживешь?

– Поживу, – на автомате отвечаю ей, и только потом до меня доходит. – Что-о-о? Какой еще Фил? Про него разговора не было.

– Мы когда про круиз заговорили, Лилька сразу предложила, чтобы Фил к тебе на это время переехал. Она быстро поняла, что ты мне как родная. Я тогда отмахнулась, но если мы с тобой обе с ремонтом согласны, то...

– Женщина, вы меня хотите подселить к незнакомому парню? А если он маньяк? Закроет меня в комнате, привяжет к батарее и будет издеваться.

– Ребенок, я больше боюсь, что издеваться будут над ним.

Господи, где я так согрешила? За что мне это все?

Глава 24

Обычно мы со Смирновой на учебу вместе из дома выходили. Стучали линейками по трубе, подавая знак о том, что время настало. Я думала, сегодня утром будет именно так же. Раз постучала, второй. Даже на кухню за ложкой столовой сходила, ну, чтоб Настя наверняка услышала мой позывной клич, размахнулась, долбанула – и ничего. Услышала только рык соседа снизу, грозившийся уши оторвать паршивцу, который спать ему мешает. Ушки мне были дороги, так же как и репутация человека, опаздывающего крайне редко, поэтому никого дожидаться я не стала и в полном одиночестве побежала ловить маршрутку.

Пока возле двери толкалась и мелочь за проезд передавала, как-то умудрилась написать соседке сообщение, мол, где тебя черти носят, почти миссис Обашкина? И стикер в конце залепила, на котором обезьянка симпатичная смеется. Думаю, она мне за этот вполне обдуманный прикол еще мозг съест, но разве я могла сдержаться?

Тем более она сама виновата. Я ее не заставляла встречаться с парнем с такой фамилией. Стоп! Обашкин. Встречаться. На учебу не пошла. Отдых.

«А-а-а», – тараканы забегали по моей черепной коробке от мыслей, что подруга уже в самолете сидит и на облака смотрит.

Уехала, что ли?

И мне не сказала?

С детства тайны не люблю. За моей спиной, конечно же. Сама-то могу промолчать, но ненавидела, когда что-то скрывали от меня. Это с детского сада началось. В один из дней воспитательницы во время тихого часа закрывались в нашей раздевалке и о чем-то болтали не своим голосом. Несколько дней я наблюдала за ними, пыталась даже подсматривать, но все равно не могла ничего понять. Помню, и сделку предлагала: я им отдаю свою кашу, а они мне рассказывают, что затевают. Не прокатило. Сказали, что у них и так этой каши целая кастрюля. Тогда я пошла на крайние меры. Взяла в руки свой самосвал, для подстраховки, и пошла в раздевалку, пока все спали. В общем, так я и узнала, что Дед Мороз – это наша нянечка, а не дед, который с оленями дружит.

Только сейчас мы не в ясельной группе находимся. Реальная жизнь, в которой подруга совершает огромную ошибку.

– Девушка, вы выходите?

А? Что?

– Дай пройти. Вот молодежь пошла, и не столкнешь их с места.

Между прочим, у тетеньки это получилось. Я и понять ничего не успела, как уже стою на улице, причем не на своей остановке.

Ну и дела.

Такими темпами я точно на пару опоздаю. У Смирновой хоть причина уважительная. Придет и скажет: простите, я на пляже была, вот вам магнитик. А у меня? Не буду же говорить: извините, я пока всех ворон в городе пересчитала, ваше занятие уже закончилось, господин преподаватель.

Делать нечего, побежала, думая о том, как с Филом связаться. Он точно должен знать, где друг его бесхребетный пропадает. А чего думать? Возьму и в отель позвоню. Делов-то. Один раз прокатило, какие могут быть проблемы со вторым? К тому же он богатый и со связями. Быстро все разузнает.

– Марусь!

От бега точно бывают глюки. Нельзя мне спортом заниматься. Точно нельзя.

– Сажина, да остановись же ты.

Глюки бывают такими реалистичными? Как со мной может Настя разговаривать, если она в самолете попу греет?

– Маруська!

Э-э-э.

Я кое-как остановилась, сами понимаете, разгон был лошадиный, ну, или как у пони точно, и замерла.

Смирнова из окна машины вылезла и рукой мне машет, а рядом с ней Обашкин пыхтит, что-то ей пальцами показывая.

– Ты не ул…

Улетела? Сажина, не тупи. Настя не должна понять, что ты в курсе ее планов.

– Опаздываешь, Смирнова?

– Я? Нет. Ты бегом решила заняться?

Она стебется надо мной? Когда научилась-то? Где аленький цветочек Настенька? Почему мне кажется, что в машине сидит калла?

– Марусь, не стой столбом. Слава говорит, здесь парковаться запрещено.

Два раза мне повторять не нужно, поэтому уже через секунду я сижу на заднем сиденье Обашкинской машины. Конечно, с неохотой села, но это всяко лучше одиночного забега и выплюнутых легких.

– Чего меня не предупредила, что с водителем поедешь?

Ой-ой, как Славик посмотрел. Прости, чувак, у меня после спорта всегда настроение такое.

– Так я тебе сообщение написала, – не оборачиваясь отвечает подруга.

Хм, и правда прислала. Три минуты назад!

«Марусь, проспала. Меня Слава отвезет».

Надеюсь, она выспалась. Вы представляете, я чуть Довлатову не позвонила. Опять. Сама. И это перед тем, как к нему переехать. Святые тапки, чуть снова на неприятности не нарвалась. А Смирнова просто спала. Так и хотелось ей леща подарить, хорошо, что вовремя вспомнила, что она моя подруга.

– Настён, позвони, как освободишься. Я за ТОБОЙ заеду.

Ага, Славик всем своим видом дал понять, что даже за чаевые меня домой не отвезет.

Хм, больно надо.

Взяла и дверью «случайно» хлопнула. А потом еще и такое неуверенное «упс» добавила. Типа я случайно. Верь мне.

Не поверил.

И Смирнова не поверила.

– Ты можешь хотя бы сделать вид, что он тебе нравится?

Не-а. Я себя знаю. Вру только тогда, когда мне это нужно. Сейчас не тот случай.

– Боюсь переборщить и в любви ему признаться.

– Марусь! Ну, правда. Он же тебе ничего плохого не сделал. Слава хороший. Например, вчера узнал, что я никогда на море не была. Знаешь, что он сделал? Тут же купил билеты.

– У мамы хоть отпросился? – шепчу себе под нос, открывая дверь.

– Что?

– Говорю, осторожнее будь. Кишечная палочка не дремлет.

Смирнова посмотрела на меня как на завистливую клушу, но потом взяла себя в руки и улыбнулась.

– Когда уезжаете?

– Ой, а я даже и не спросила. На радостях забыла. Представляешь? Всю ночь вещи перебирала, не зная, что с собой взять. Знаешь, что Слава на это сказал?

– Куплю тебе все новое, дорогая?

Так-с, надо завязывать. Со стороны и правда может показаться, что я завидую. На самом же деле нет. Чему завидовать? У нее всего лишь есть парень. Богатый парень. Который исполняет все ее желания. Шмотки покупает. На учебу отвозит. Не-е-е, это точно не зависть.

Не-а.

Скорее, сочувствие. Я-то свободная птичка. Куда захочу, туда и полечу. Она так не сможет.

– Нет. Он сказал, что я и в обычных шортах буду самой красивой на пляже.

А. Ясно все. Мамка узнала о поездке и денег лишила. Ну, или Обашкин решил не тратиться.

– Насть, он прав, – улыбаюсь самой правдивой улыбкой и отключаюсь от Смирновой, смотря на вошедшего преподавателя.

Отключилась так, что вспоминаю о подруге, когда она, приобняв меня, убежала к уже знакомой машине. М-да, вот что отношения с людьми делают. Они про общественный транспорт забывают. Подумала и снова на остановку потопала в гордом одиночестве. Может, Довлатов и прав? Меняется Смирнова. Прям на глазах берет и меняется. Даже микроскоп не нужен, чтобы это разглядеть.

– Наконец-то ты вернулась! Марусь, беда!

Услышав бабу Валю, не разуваясь лечу в комнату, даже не представляя, что у нее могло случиться.

– Ограбили? Сердце? Аппендицит?

– Сплюнь.

Смотря на то, как хозяйка квартиры сидит на диване, а рядом снова стоит чемодан и вещи валяются, я даже знала, в какую сторону плевать.

Кто так людей пугает? Я ведь и правда испугалась. Мало ли что могло произойти, пока я в университете была.

– Мне с собой взять нечего, – качает бабуля головой. – Я на телевизоре канал нашла, так там про моду. Нынче желтый цвет в… как его? О, в трынде. А у меня из желтого только перчатки, в которых я полы мою. Что делать? Лилька там, наверно, разоденется. Все ведь на нее смотреть и будут. А я так… карга старая.

Еще одна «голая» модница, которой надеть нечего.

– Так вы в перчатках и езжайте. Никто сестру вашу и не заметит. Только на вас смотреть будут. Уверяю.

– Не стыдно над старушкой смеяться?

– Да где вы здесь старушку увидели? Даже женщиной язык не повернется вас назвать. Кстати, что на обед?

– Вот лиса. И улыбается еще. – Не одна я. Баба Валя тоже улыбнулась и, проходя мимо зеркала, на свое отражение успела полюбоваться.

Эх, как мало женщинам для счастья нужно.

Скажи ей, что она красивая, и все… Щи с фасолью вам обеспечены.

Ну а мне и несложно иногда повторять это. Одни плюсы после этого.

– Утром Лиля звонила. Ну, расспрашивала, как доехали, и интересовалась, не передумала ли я.

– А вы что? Передумали?

– Нет, конечно. Я последний раз куда-то ездила, когда еще от завода путевки раздавали. Давно это было, и уже забыто. Можно сказать, что это мой последний шанс отдохнуть. Не молодею. Но я за другое тебе рассказать хотела.

– М? – Как тут разговор поддерживать, когда полный рот щей? Вот и мычу, кивая периодически.

– Оказывается, Фил жениться собирался. Представляешь?

Был полный рот, а сейчас пустой он и открытый. Зато стол «наелся».

Да я так удивилась, что поперхнулась и чуть не задохнулась. Благо баб Валя вовремя сориентировалась и несколько раз мне по спине ударила. Была мысль, что она мне позвоночник переломала, но я думала только о женишке Филе.

Надо же…

Шутки сами начали в голову лезть. Честно, я их не придумывала.

Глава 25

– И что произошло? Нет, не рассказывайте. Я сама догадаюсь. – Отодвигаю от себя тарелку, все равно аппетит пропал, и, прочищая горло, начинаю: – Бедный Филипп одиноко стоял возле свадебного алтаря и гадал, когда же появится его невеста. Парень стоял и стоял, а невеста все не шла. Гости постепенно начали расходиться, священник и вовсе уснул. Тучи сгущались. Где-то на горизонте сверкнула молния. В этот момент парень все понял: любовь всей его жизни не придет. Фил ударил кулаком по земле и поклялся навечно остаться черствым пончиком, не знающим об улыбке. Так, да?

– Кто тебе рассказ…

– А слеза по щеке стекала? – перебиваю женщину, пока образ драматурга не испарился. – Это очень важный момент. Вспоминайте, что говорила тетя Лиля?

А зачем баба Валя руку к полотенцу тянет?

Когда тряпка прилетела на мое плечо, я узнала ответ на этот вопрос. Больной какой-то ответ. Опять я из-за Фила получаю.

– Вот дурында. Я ведь поначалу и поверила. У самой чуть слезы не потекли, когда представила бедного мальчика.

– Брошенного мальчика, – смеясь, поправляю ее и уворачиваюсь от новой встречи с кухонным полотенцем.

– Не смейся. Мы не знаем, как там на самом деле было. Лилька в подробности не вдавалась, а я не стала лезть не в свое дело.

– Зря. Надо было залезть и все разузнать. Между прочим, вы меня к нему подселить хотите.

– Чего плетешь? Как это связано-то?

– В смысле? Вдруг невестушка его зубную пасту в раковине не смыла, а он ее за это того…

– Что?

– По разным мешкам раскидал, в лес вывез и под сосной закопал.

– Договоришься ты у меня. Ой, договоришься. Главное, чтобы он тебя не вывез. С такой-то фантазией. А еще хорошо будет, если я ему не подскажу, где лопату взять и в какой лес ехать.

Ну вот. Они точно родственники. Шуток совсем не понимают. Не дай бог секту организуют и в мою фотку будут дротики кидать, каждое утро.

Бр-р-р.

Пришлось встать и сразу каяться, пока бабе Вале ничего криминального в голову не пришло.