Текст книги "Сообщники поневоле (СИ)"
Автор книги: Алёна Снатёнкова
сообщить о нарушении
Текущая страница: 1 (всего у книги 13 страниц)
Annotation
Как расстроить свадьбу подруги и не вляпаться в неприятности? Никак. Потому что катастрофа – мое второе имя, сговор с другом жениха оказался провальной затеей, а игры никогда до добра не доводят. Что же делать? Знаю. Нужно сначала разобраться с сообщником и его интригами, а уж потом приступить к плану «похороним чужую свадьбу».
Алёна Снатёнкова
Сообщники поневоле
Аннотация:
Как расстроить свадьбу подруги и не вляпаться в неприятности?
Никак.
Потому что катастрофа – мое второе имя, сговор с другом жениха оказался провальной затеей, а игры никогда до добра не доводят. Что же делать? Знаю. Нужно сначала разобраться с сообщником и его интригами, а уж потом приступить к плану «похороним чужую свадьбу».
Глава 1
– Марусь, а у меня новости, – говорит Настя, когда я уже раз двести проорала, что собираюсь сбросить вызов и начать складывать вещи.
– Вот вечером их мне и расскажешь. Смирнова, я приеду через четыре часа. Дай мне напоследок от тебя отдохнуть, – шучу. Но все знают, что в каждой шутке живет маленькая правда.
– Злюка ты, Сажина, – ворчит, но и не думает обижаться. – Я соскучилась, между прочим. Целый месяц тебя не видела. А ты…
– Только не ной. У тебя минута, чтобы все рассказать. – Кидаю на пол дорожную сумку и падаю на кровать. – Время пошло́.
– Я выхожу замуж.
В обед мама приготовила грибной суп. Я два раза бегала за добавкой. Вопро́с: какие в нем грибы были, если меня такие галлюцинации накрыли?
– Прикольно. Минута прошла. Надеюсь, до моего приезда ты не успеешь родить. Все, Смирнова. Гудбай.
Ага. За хлебом сходить ее не заставишь, а вот замуж она побежала. Угу. Так я и поверила.
– Марусь, я не шучу. Слава вчера мне кольцо подарил. Краси-и-ивое.
– Надеюсь, твой Слава не санитар из психбольницы.
Подруга тоже, что ли, с утра пораньше грибов неизвестных наелась?
Ой, беда. Что с экологией в мире творится?
Еще месяц назад, перед тем как я уехала домой на летние каникулы, Смирнова записала себя в секту старых дев. Конечно, в наше время, когда тебе девятнадцать, не иметь мужа и шестерых детей – позор, который не смоешь, даже если переедешь жить в глухую тайгу.
Само собой, я подтрунивала над ней, намекая, что на день рождения подарю ей кошку. А потом еще одну. И еще. Смех смехом, но я и не думала, что она всерьез переживает. Надеялась, что девушку после сессии переклинило немного и мозг выдал ошибку. А она взяла и на самом деле с ума сошла, раз собралась замуж выйти за первого встречного.
Повторюсь, еще в июле никакого Славика не было.
Я бы знала.
Мы живем в соседних квартирах. Комнаты у двух подружек-пенсионерок снимаем и к тому же учимся вместе. Будущие психологи, между прочим. Видно, фиговые, если у одной с головой проблемы, а другая не разглядела беду.
Ну, с этим я потом могу разобраться. По приезде. До маршрутки, которая отвезет меня в ад, то есть родной универ, оставалось еще немного времени. А дел столько… Уйма. Диван не лежанный, кошка не затисканная, мама не расцелованная.
– Марусь, я там курочку в фольгу завернула. Пирожки в контейнере. А пирог рыбный ты бабе Вале передай. Она рада будет. Так… Что еще? Ой, малинку с сахаром перетертую возьмешь?
Мама моя – Вера Павловна Сажина, повар от бога. В кафе, в котором она поваром работает, люди с другого конца города на обед приезжают. И плевать им на дождь и град, все хотят полакомиться вкусной сдобой Верочки. А как ее любили мои одноклассники. Каждый день в гости напрашивались обжоры. Я им эту лавочку потом прикрыла, когда физрук кричать стал, что весь класс жирком оброс. Весело было. Я ею всегда гордилась. Она мне и мама, и папа в одном лице. Всех заменила, на ноги поставила, а сейчас волнуется, что дочка снова уезжает. Вон глаза на мокром месте. Еще чуть, и фонтаном польются. Причем у обеих. У нас с ней связь сильная. Если мне плохо, то мама чувствует. И наоборот.
Сейчас вот она волнуется. Стоит с банкой малины, а руки трясутся.
– Возьмешь. Лучшее лекарство при простуде. Ложку в чай добавишь и на утро резвой кобылкой на учебу побежишь.
– Ну, мам… – обнимаю ее за плечи. – Я ж на маршрутке поеду. Там от автовокзала еще до остановки топать. Потом домой… Конечно, я возьму все, что ты положишь. Ничего не оставлю. И сегодня же все съем. Курица с малинкой и сахаром. М-м-м. Шик.
– Ай, Маруська, вот как ляпнешь. Положу. Мне так спокойнее.
– Все хорошо. Не первый раз уезжаю. Чего ты? Отдохнешь. Никто не будет по утрам творожники клянчить. Посуду грязную в раковине оставлять. Свобода, мамуль. На свидание сходи.
Я села на стул и с удовольствием смотрела, как вытягивалось лицо у этой красивой женщины. Ага. Она думает, что я не знаю, кто ей по ночам звонит. Наивная, разве от меня что-то можно скрыть? Я Холмс, только умнее, красивее и без вредных привычек.
– Дядя Жора хороший, – осторожно продолжаю. – Ты это знаешь, и я это знаю.
Ага. Он всегда с нами рядом был. Хозяин кафе «Вера», в котором мама работает. Я еще в детстве поняла, что мама ему нравится. Но она боялась, наверно. Одна с ребенком… Ответственность. Я еще не родилась, когда отец нас бросил. Поэтому…
– Хочу на свадьбе быть подружкой невесты. Ну на фиг этих свидетельниц. Прошлый век.
– Дочь, ну вот в кого ты такая, а? – треплет меня по голове, а в глазах облегчение. – Смотри осторожнее там. По ночам не гуляй. С незнакомыми не разговаривай. Учеба – дом.
– Эй, женщина, вы не забыли, сколько мне лет? Так и представляю, как сижу на подоконнике, а мимо жизнь веселая пролетает.
– Никуда твоя жизнь не денется. Еще и повеселишься, и парня встретишь, надеюсь, правда, не сегодня, и…
– Какой парень? Ты мне это брось. Не нужны мне парни. Маленькая я еще. Птенчик, который только-только из родительского гнезда вырвался. Зачем мне новая птица-надзиратель?
Полотенце тут же летит в мою сторону, но я успеваю отвернуться.
– Все собрала?
– Ага.
– Хм. Проверим: куртка, джинсы, обувь, рубашка белая, блокноты, постельное белье?
– Не-а. Это не успела еще, – отмахиваюсь и, тяжело вздыхая, встаю со стула.
– А что ты тогда сделала?
– Я сумку из шкафа достала.
– Маруся! Быстро собирайся!
– Ой, да не опоздаем. Такую принцессу и подождут.
Поправочка, мы почти не опоздали. Спасибо дяде Жоре. Мама ему позвонила, когда до маршрутки оставалось всего ничего и было понятно, что трамвай нас быстро не домчит. Говорю же, отличный дядька, с ветерком прокатил нас, а потом еще и шоколадку в руки всунул.
– Удачи, Марусь.
– И вам, дядь Жор. – Ну, с мамой моей. Кажется, долго ему еще придется в калитку ее стучаться, чтобы она открыла. Но ничего, думаю, справится мужик. Я помогу, если что.
– Дочу́нь, ты как приедешь, сразу же набери. И баб Вале привет передавай.
В общем, вместе со своими баулами уселась я прямо на самое неудобное место. Надеялась вздремнуть, но как же, на колесе самое ВИП-место. На каждой кочке подпрыгивала и слышала, как позвоночник ломается. Сами понимаете, настроение было не самое радужное. Хотелось только кусаться. Особенно тех, кто дороги эти делает. Но я же девочка.
Закинула на плечо сумку весом в пять тонн, улыбнулась и потопала другой транспорт покорять.
– Марусь, – говорит в трубку Смирнова.
Чтобы ответить на звонок, мне пришлось твердым знаком выкрутиться. Телефон плечом придерживаю. Сумка в руках, но я еще умудряюсь ногой ее подталкивать.
– Ты где?
– Я бы в рифму ответила, но тут люди кругом. – Злюсь, бурчу, возмущаюсь. Говорю же, ребенок.
– Бегу навстречу. Стой на месте.
Ага. Посреди дороги я стоять должна? Нет уж, спасибо. Жить еще хочется.
Правая нога, левая, тяжелый вздох. Правая, левая, желание лечь и превратиться в лежачего полицейского. Правая, левая…
А-а-а.
Сумки в одну сторону, Маруся в другую, дятел, в которого я врубилась, стоит на месте.
Чтоб его блохи покусали.
Когда я только переехала в большой город, то выучила две фразы: «Не знакомлюсь» и «Куда прешь?».
Сейчас мне пригодилась одна из них.
– Куда прешь? Чуть не убил человека, – в сердцах воскликнула, когда подскочила и ушибленную задницу потирать начала. – Гад.
Ой, а он и не гад вовсе.
Высокий такой, темноволосый. И глаза голубые-голубые, будто на небо гляжу. А лицо… кому он душу продал, чтобы иметь такие идеальные черты? В общем, я чуть слюной не подавилась.
– Смотреть вперед научись, ненормальная!
Отмена слюны. Отмена. У него вместо языка во рту змея ядовитая. А я этих противных терпеть не могу. Стоило слово сказать, как все впечатление испортил.
– Ну-у. Долго еще глазеть будешь? Я на овечьи взгляды не ведусь. Стремный подкат прошлого века.
– Че-го? Какие на фиг подкаты? Ты меня с ног свалил. Ой, мамочки…
– Плохо? В обморок падаешь? Валяй. Много вас таких попадало. Только заваливайся так, чтобы людям было удобно через тебя переступать.
Вот же… Черт, да я слов подобрать не могу, чтобы описать, какой он дубина.
Руки сжались, врезать по наглой физиономии хочется, но даже в прыжке до носа его не дотянусь. Хм…
Бинго.
Спасибо, мамуля. Прости, мамуля.
Пока осел лает, я к сумке лечу, легким движением руки вытаскивая из нее ту самую баночку с малинкой. Открыть ее – дело одной секунды, еще одна, и содержимое красиво стекает с белой футболки паршивца.
– Приятного аппетита, баран. Не подавись.
Сказала. Голову кверху задрала, плечи расправила и с видом, будто сумка пять граммов весит, в закат укатила, пока он не очухался и не закопал меня на этом тротуаре.
М-да. И как Смирнова себе умудрилась жениха найти, если кругом одни уроды ошиваются?
΅
Глава 2
– Прям всю-всю банку? – вздыхает подруга, еще раз в сумку мою заглядывая. – Совсем ничего не осталось?
– Нет, блин, я половину на него вылила, а другую тебе приперла. Насть, конечно, всю. Ты бы слышала, как он разговаривал. Да от барана пафосом и самоуверенностью за километр несло. Не была бы я такой скря́гой, я бы ему еще и курицу на голову надела. – Уже час прошел после того, как я на гада натолкнулось, а меня до сих пор трясло от возмущения.
Знаете, такая поздняя реакция. Я ж только от него отошла, так в голову тысяча вариантов прилетела, как можно было ему ответить:
– Ты часом не засранец по гороскопу?
– Тебе зубы жмут или глазами не дорожишь?
Ну, и самое мощное:
– Слышишь ты, сырье для пробной версии фотошопа, не нарывайся.
Или не отвечать, а сразу между ног заехать. Ага. Нечего таким скворцам размножаться.
Бр-р-р.
Маруська на пределе.
– Точно раньше не видела его?
Села на диван, размышляя. По психушкам я не разгуливала, в зоопарке не была, где там еще психи обитают?
– Не, я бы запомнила. Ладно, забыли о нем. Ты мне лучше расскажи, что там за Славик и какой таракан тебя укусил, раз ты замуж за него собралась? Я только одного Вячеслава знаю. Из параллельной группы который.
– Что? – Ой, у Смирновой аж пирожок из рук выпал. Благо реакция хорошая. В полете поймать успела. Не то б я ее… Уф-ф-ф. – Тот очкастый? Не-е-ет, конечно.
– Ну, знаешь. Тебе не угодишь, подруга. То ныла, что старой девой останешься, а то носом вертишь, будто Мисс Мира шестьдесят восьмого года. Еще скажи, что твой Славик – Брэдли Купер на русских запчастях.
– Сажина, вот только ты можешь так брякнуть. Слава, он… Идеальный.
Угу. А мы точно о Славе говорим, а не о конфетках? Только последние могут быть идеальными.
– И где ты с ним познакомилась?
– Да возле нашего подъезда и столкнулись. Я в магазин выходила и дверью его случайно ударила. Марусь, все как в кино. У него телефон из рук выпал и разбился. А ему другу позвонить нужно было. Ну, я предложила свой. И…
– Поняла. Можешь не продолжать, – перебиваю ее, потому что мыльные мелодрамы терпеть не могу. Они скучны и наигранны. – Говори фамилию своего рукожопого будущего мужа. Лет ему сколько?
– Двадцать два. Вячеслав Обашкин. Ты его в гугле найти хочешь?
– Он что, такая важная птичка, что в гугле есть? Инстаграма для него достаточно будет. Стоп. Обашкин? Серьезно? Ты собралась стать миссис Обашкиной?
Нет, она точно заболела. Да ни одна баба в здравом уме не подпишется на такое. За исключением мамы этого Славика. Простите, тетя, но я вас не знаю. Могу говорить все что захочу.
– Нормальная у него фамилия.
Угу. Самая ненормальная из всех ненормальных.
Блин, профиль закрыт. Даже лица не разглядеть. По хэштегу глянуть, что ли?
– Марусь, прекрати, – телефон выхватывают из моих рук и на односпальную кровать бросают. – Я влюбилась. Вот знаешь, прям до бабочек в животе. Я когда голос его слышу, мне кажется, что с ума схожу. Он такой заботливый, внимательный. На следующих выходных поедем к моим родителям знакомиться. Представляешь?
– Все-таки залетела? – А что? Какие еще варианты в девятнадцать лет после месяца знакомства ехать с родителями знакомиться? То ли дело я. Вот когда в тридцать замуж соберусь выходить, прям перед загсом и познакомлю. Зачем раньше времени ремонт в квартире делать? А мама затеется, если я только намекну на предстоящие смотрины.
– Ты что? Да мы даже не… В общем, ничего не было.
Хм, верю. Когда Смирнова врет, у нее нос чешется. Эффект Пиноккио. Она подсознательно проверяет свой пятак. Вырос или нет?
Вот что значит хорошо человека знать. Обмануть друг друга просто нереально. И я правда верю, что Смирнова влюбилась окончательно и бесповоротно. Год ее знаю и могу сказать, что не в те времена она родилась. Она ж у меня аленький цветочек. Та, кто любит на подоконнике сидеть и письма Пушкина читать. Мало того, она и не общалась раньше ни с кем. Хотела принца на белом коне, а вокруг только кони и бегали, поэтому девичье сердечко тосковало.
– А давай я Славе скажу, чтобы сегодня с другом приехал. Как раз познакомитесь. Мало ли… Вдруг и у вас что-нибудь получится…
– Нет, спасибо. Парней мне на сегодня достаточно.
Ага. Не то несварение начнется.
– Почему? Из-за того барана? Брось. Ты его никогда в жизни больше не увидишь. Знаешь, что я в журнале прочитала?
– Статью, в которой говорится, что нельзя подруг сватать?
– Нет, что молодость дается нам один раз в жизни. Поняла? Один. Еще раз мы это время не повторим. А ты вот посмотри на себя. Красавица. Да все парни нашей группы шеи сворачивают, когда ты мимо проходишь.
Прямо-таки сворачивают?
Хотя чего я прибедняюсь?
Не страшная совсем. Рост, правда, подкачал, зато волосы длинные и красивые. Гордость моя, хоть я все детство и мечтала от них избавиться. А, еще ноги прямые. Говорю же, красота неописуемая. И не только по маминым словам.
В общем, согласилась я на гулянку парную сходить. А что? С меня не убудет, и к тому же воочию заценю выбор дорогой подруги, за которой приглядывать надо. Правда, придется и дружка его потерпеть, но ничего, женская дружба того стоит. Зато хоть узнаю, как идеалы на самом деле выглядят.
Ой, я ж пирог баб Вале не отдала.
Отличный повод выпроводить Смирнову и в тишине посидеть. На кровать завалилась, и рука сама к телефону потянулась, мамин номер набирая.
– Я на месте, большой босс. Товар передала, клиент счастлив. – У хозяйки квартиры слюна потекла, когда она выпечку увидела. Счастливая бабуля тут же побежала чайник на плиту ставить.
– Хорошо доехала? Никто не приставал?
– Приставали, мам. Тетка какая-то пристала, мол, оплатите проезд, оплатите проезд. Пришлось с кровными расстаться.
– Марусь, все шутишь? А я ведь переживаю. Подмести хотела, но ты в дороге была, не стала. Вот и сижу с веником в руках.
– Да что может случиться? Ты меня знаешь, я сама кого хочешь достану и пристану. Было бы желание.
– Вот этого и боюсь. Нарвешься так на кого-нибудь, а он не посмотрит, что ты девочка слабая.
Пф-ф-ф.
Наверно, маме лучше не говорить, как я сегодня бабуина одного уделала. Незачем женщину по пустякам волновать. Лучше сама собой гордиться продолжу. В тишине.
– Осторожнее будь. Я тебя очень прошу. Дома сиди.
– Кстати, насчет дома посидеть. Сегодня не получится. Представляешь, Настя замуж собралась.
– Сегодня?
– Ну, мам, какой сегодня? Скоро. Но я хочу на жениха посмотреть. Не нравится мне это все. Ты же знаешь Смирнову. Девчонка в облаках постоянно летает. Надо спасать подругу.
– Ой, дочь, не лезь ты туда. Хуже только сделаешь. А если Настя заревнует? Или, еще хуже, парень на тебя внимание обратит? Маленькая ты у меня, взрослых вещей не понимаешь.
– Мамуль, я чувствую, непростое это дело.
– Тогда тем более не лезь, раз чувствуешь. Послушай, повода не надо искать, чтобы подругу потерять.
– Все в ажуре будет. Женишок не один приедет, а с другом. Да и я сидеть ними долго не собираюсь. Баб Валя спать не ложится, пока я домой не приду.
Вот рассказала все на свою голову.
Какой барабашка за язык тянул?
Теперь приходится молча мамины наставления слушать и поддакивать, когда момент позволяет.
Мне двадцать скоро, а относится она ко мне будто к десятилетней. Я все и так прекрасно знаю, что с посторонними разговаривать нельзя, в чужие машины садиться запрещено, есть пирожки на вокзале опасно для жизни.
Ай, еще один пункт забыла: нельзя, категорически нельзя обливать вареньем незнакомых парней. На будущее надо запомнить.
Глава 3
Было сложно, но я все-таки заставила себя подняться с кровати и начать собираться. Безусловно, мне хотелось познакомиться с Обашкиным, но в войне с ленью я всегда проигрывала. Не в этот раз, три ха-ха-ха. Сегодня я Маруська-победитель и даже сделала вывод: любопытство – оно и лентяя заставит на край света сгонять.
Часов в девять позвонила Смирнова и сообщила, что женишок ее уже на карете своей в сторону нашего дома выдвинулся. Пунктуальный, чтоб у него будильник не всегда срабатывал.
Вот что бы мне ни говорили, но пунктуальным людям я не особо доверяю. Есть в них что-то бесячее, не считая тонны правильности в голове.
– Ох, Марусь, я так волнуюсь, – щебетала она в трубку, мешая мне найти носки в огромной сумке, которую я не собирала, а просто все в нее побросала. – Руки трясутся, я еле глаза накрасила. Два раза бегала умываться. Представляешь?
– Угу. – Не сдержалась и вывалила все содержимое баула на пол, села рядом, скрестив ноги, и начала активные поиски пропащих. – Глаз трясется? Не, не представляю. Жуть, наверно.
– Сажина! – А вот не надо в трубку так орать. Я ж заикой останусь. – Ты чем там занимаешься?
– Собираюсь, – говорит за меня Босс Мария. Она в нашей маленькой компании самая серьезная и ответственная. – Или ты меня продинамить решила, подруга?
Э-э-э, нет. Отмазаться у нее все равно не получится, даже если она и передумала. Я это, собралась уже. Время и силы потратила. А их ни за какие деньги не купишь. И ничего, что на мне еще домашние шорты с майкой и я даже не придумала, в чем пойти. Главное, а главное есть, да-да, носки нашлись. Считай, наполовину готова.
– Как – только собираешься? Марусь, нам выходить уже скоро, а ты еще не одета?
– Смирнова, не кипятись, как чайник электрический. Успею я все сделать к приезду твоего Обашкина, – вспоминаю фамилию, и меня снова на смех прорывает. – Последние штрихи остались.
– Называй его просто Славой.
– Почему? Просто Славе не нравится его собственная фамилия? Я поняла… В загсе он станет Смирновым, да?
– Смейся, смейся, потом встретишь того единственного, а он Пупкиным окажется.
– Значит, это не мой единственный. Да и к тому же я замуж не собираюсь. Зачем? У меня неплохо получается носки разбрасывать и пасту зубную в раковине оставлять. Самостоятельная личность, между прочим.
– Вторая половинка всем нужна. Поддержка и опора.
– Так она у каждого и есть. К зеркалу подойди и на спину посмотри, увидишь. Да и вообще, поддерживает меня пол, а опереться могу и на стену. Кстати, а в чем там невеста будущая пойдет?
Надеюсь, не в свадебном платье и с дурацкой косой на голове под миллионом слоев лака.
Брр-р-р.
– В розовом сарафане, – гордо отвечает она.
Хм, значит, красоткой пойти собралась. Небось и босоножки из коробки пыльной достанет, которые мы зимой на распродаже купили.
– А ты?
А я мамины слова вспомнила. И нет, я не считаю себя красивее Смирновой. Мы разные, как хомяк и золотая рыбка. Ничего общего. Если только рост. В нашей группе мы с ней как два карлика на празднике жизни великанов. В остальном… Настя кареглазая брюнетка с короткой стрижкой. У нее в шкафу нет ни одной пары джинсов или других брюк. Она не надевает кроссовки, считая, что девушкам они не идут. А еще в ее голове очень много сладкой ваты и ванильных романов о любви. Почему, вы думаете, я панику такую подняла? Смирнова наивная, как маленький ребенок, которому в обмен на уборку обещают дать большую шоколадку.
Самой иногда интересно, как две такие противоположности подружились. Мне палец в рот не клади, я ногу откушу. Она…
– А я тоже красивой буду, – вру и даже не краснею. Наоборот, хихикаю, вытягивая из груды одежды любимое трико. – Все, не мешай. У меня тут… А, выпрямитель уже дымится.
Угу, выпрямитель. Я его даже не включала. С хвостом пойду. Для солидности, пусть Обашкин не думает, что я в любовь его верю.
– А вот и моя Маруся, – говорит Настя, внимательно смотря на меня и прожигая взглядом. Нормально я одета. Ну и что, что не в юбке или сарафане? Пусть, вообще, радуется, что в трико не вышла, а все-таки передумала и джинсы надела.
– Вячеслав. – Ой, да какой ты Вячеслав, ты самый настоящий Славик. Славик Обашкин. Весь такой лощеный, волосы назад зализаны, рубашка белая, только бабочки не хватает.
– Приятно познакомиться, Сла… Вячеслав.
Так, Сажина, не забывай, что ты на задании. Будь скалой, которая шутить и подкалывать просто не умеет.
– Настюша только о тебе и говорила. Уже предложила быть свидетельницей на свадьбе?
Еще один тревожный звоночек. Уж слишком рьяно он жениться хочет.
Может, он того, с голубой планеты и, чтобы родные и близкие об этом не узнали, решил окольцеваться? Фи. Стыдись, Сажина. Вот что значит, когда мама все лето сериалы свои постоянно смотрела. У меня психика сломалась.
– Еще нет. Я, вообще, считаю, что свидетели – прошлый век. Сидят они, бедные, поесть нормально не могут.
– Маруся… – Что опять я не так сказала? – Слав, да все же быстро произошло, мы еще не успели посекретничать. Она только сегодня приехала.
– Я подумал, что вы уже все распланировали. – И вот сказал с каким-то намеком. – Девочки же так делают.
– Нет, конечно, – отвечаю и улыбаюсь от уха до уха. – Кто так сразу начнет планировать? Глупости.
– А я другу уже сказал и предложил быть моим свидетелем.
Упс.
Ну и кто тут девочка?
– Люди разные. – И плечами пожимаю, мол я ничего плохого не сказала, ты сам виноват. – В парк пойдем?
Я все рассчитала. Идти до парка минут десять, поесть мороженое – еще пять минут, за это время можно узнать о человеке практически все. В итоге через полчаса я буду уже дома пить чай с бабой Валей, которая вон с балкона на нас смотрит.
Ручкой ей помахала, мол: я ща, не успеешь соскучиться. И к парочке снова повернулась.
– Настя разве не сказала, что мы едем в ресторан? Его владелец – отец моего друга. Посидим в хорошем месте и познакомимся как следует.
Слышите звон? Это мой колокол уже разрывается. Парень сразу начать хвастаться своими богатыми знакомыми. Прям будто это что-то значит. У меня, между прочим, тоже есть человек, у которого свое кафе имеется. Дядя Жора. Но я же об этом не говорю всем.
– Маруся в курсе.
Ох, Смирнова, от твоего взгляда у меня волосы дыбом встали. Но, хоть убей, не помню про ресторан. Вкусная, а главное, халявная еда. Кто о таком забудет?
Смирнова и врушка, оказывается, слова-синонимы.
– Настя, что? – шепотом спрашиваю подругу, когда мы машину обходим. – Говори, не то лопнешь и обрызгаешь все коврики.
– Хорошо, ты сама сказала. Я думала, что ты как девочка оденешься. Платье. Волосы. Каблуки. Мы ведь не в магазин вышли.
Эй, она меня стесняется, что ли?
– Ты королева вечера, – мурлычу, наблюдая, как она тут же смущается и добреет. – Какая разница, во что я одета?
– Просто…
– Да, все просто. Нужно сесть в машину и ехать. Кстати, хорошо, что он друга с собой не взял. Я сегодня не в настроении быть нянькой.
– Фил к ресторану подъедет, – объясняет мне она. – Марусь, пожалуйста, не передумай ехать из-за этого. Кажется, я ему не нравлюсь, и он считает меня неровней Славе.
Че-го?
Да кто он такой? Меня прямо распирало от возмущения. Что эти Обашкины и Филы о себе возомнили? Неровня. У меня принцип. Ну, я им устрою.
Йуу-хууу. Прокатились с ветерком. Тачка у Славика и правда крутая. Я в названиях не разбираюсь, но в салоне пахло настоящей кожей. Это же круто, да? И он нас быстро до отеля довез. Это мне понравилось еще больше.
Ля-по-та.
Стоп. Отель? Я все правильно понимаю?
– Был же разговор про ресторан.
Меня не проведешь. Знаю я, как молоденьких девчонок в отели заманивают, горы золотые обещая, а потом…
Не, мне и на улице хорошо. Тем более тут неподалеку шаурму без котят делают. Можно пройтись. Пф-ф-ф, так уж и быть, я угощаю.
– Ресторан в отеле. Прости, не уточнил.
О-фи-геть. Хотя чего это я… В кафе «Вера» не хуже будет. Там повар самый лучший в мире. Скептически поморщила нос и за парочкой следом пошла, по сторонам оглядываясь.
И вот мама всегда мне говорила, что нельзя носом щелкать. Нужно всегда смотреть себе под ноги и не отвлекаться. Права была мама. Я так на картинку с русалкой засмотрелась, конечно же, продолжая идти, что и не увидела, как впереди меня официант с подносом в руке материализовался. Парень не пострадал, не-а. Я тоже цела и даже не упала. Но…
Все же знают, что без «но» ничего в жизни не происходит? Поднос, на котором стаканы стояли, улетел прямо на…
Черт. Черт. Черт.
– ОПЯТЬ ТЫ? – ревет Карлсон, он же любитель малинового варенья, и тычет в меня пальцем. Дурак, нет бы сразу в туалет бежать и спасать одежду, а он ругаться вздумал. – Блин, еще одна футболка в помойку.
Ой, а напомните-ка мне, где здесь выход. Я выпрямитель, кажется, забыла выключить.
– Вы знакомы? – доносится до меня голос Обашкина. – Фил?
А, так он даже не у меня спрашивает.
Ну-с, Филиппок, отвечай другу. Лучше говори, а не смотри на меня так, будто я два раза за день тебе жизнь усложнила.
Не, я остаюсь. Вечер мне начинает нравиться.
Глава 4
Разве в театре кто-то на ногах стоит?
Нет.
А у меня перед глазами крутейший спектакль разворачивается, поэтому я, как истинная леди, ну, мама меня всегда такой видеть хотела, пошла и без приглашения уселась за свободный стул.
Знаете, сидеть – оно полезно. Вот я два раза встречаю Карлсона, и он всегда на ногах. Итог какой? У него постоянно проблемы. Прям вот, знаете, по-человечески жалко паренька. Небось под несчастливой звездой родился. Я причина его проблем? Да что вы. Я так, просто мимо каждый раз пробегаю.
Ой, отвлеклась немного, представление-то в самом разгаре.
– Так, где вы с Марусей успели познакомиться? – никак не унимается Славян, продолжая допытывать друга. Что я могу сказать? Никогда ему следователем не стать. Нет в нем огонька того, который всем задницы поджарит, заставляя рассказывать то, о чем нельзя вслух говорить.
– С Марусей? Этого пекинеса зовут Маруся?
Ну-у-у, ваще-е-е.
– Карлсон, ты нарываешься. – Закидываю ногу на ногу, хватаю вилку со стола и через нее на парня смотрю. – Я из твоего пропеллера с легкостью фен сделаю на батарейках. Слушай, кажется, я знаю, почему у тебя аура над головой темная.
Ой, а что это на меня все так уставились? Про ауру ничего не слышали? Позор.
– Ты просто злой. А со злом надо бороться.
– И ты решила стать добровольцем?
– Ну а почему нет-то? Дракона не убил, значит, жизнь не прожил. Кто-то же должен.
– Ты издеваешься? – рычит он и (бли-и-ин, воу, воу, воу, парень, полегче) раздевается.
Маленькое отступление, никто ведь не забыл, где мы сейчас находимся? Напомню, в ресторане дорогого отеля. А в центре всего этого великолепия парень обнажается. Просто берет и стаскивает с себя верх, кидая шмотье в руки официанта, у которого даже челюсть не отвисла. Обычный случай? Так вот как богатые детки развлекаются.
Эх, не стать мне богатой.
– Издеваюсь? Если только самую малость. Чуть-чуть, для поднятия настроения.
А кто шипит? Ой, как я сразу не поняла, что это Смирнова. Смотрю на нее и взглядом сообщение передаю, мол, сорян, подружка, но ты же видишь, банка с кубиками сама нарывается.
– Ненормальная.
Ого, как его колбасит. Глаза сверкают, щеки надул, брови орлиные нахмурил. Мамочки, а если он лопнет, что будет? Фигово тебе будет, Маруська. Да, если честно, можешь и сейчас на хорошее не надеяться.
«Так, тараканы в голове, сидите молча. И без вас тошно».
Обашкин, чего заморозился, давай исполняй роль.
Нет? Молчишь? Вот, все за вас, мужиков, делать надо.
– Ой, прям ты образец для подражания. Салфеткой прикройся, не смущай людей.
– Ну, – очухался Славик, – раз все познакомились, предлагаю это дело обмыть.
– А кто-то уже начал обмывать. – вставляю свои золотые пять копеек и хихикаю, смотря, как Филимон буреет от ярости.
Какие мы нервные, вы только гляньте. Слово уже сказать нельзя. Или шуток совсем не понимает? Так это плохо. С шутками же как, веселее живется. А без смеха, плаваешь ты по жизненному пути унылой какашкой, плаваешь и света вокруг не замечаешь.
Печаль – беда.
Но не мне парня в чувство приводить.
Видимо, всем стоять надоело, ну, кроме нашего голенького друга. Смирнова со своим женихом рядышком со мной присели, руки на стол сложив. И все мы, наша почти дружная троица, смотрим на Фила, который нос морщит, зубами скрипит так, что даже мне, на расстоянии от него сидящей, все слышно. С такими нервами до старости он точно не доживет. Надо с ним поосторожнее быть. А то я ляпну что-нибудь не подумав, и все, окочурится красавчик.
Я его красавчиком назвала?
Имела в виду гад.
Конечно, гад.
Не подумайте, что после пекинеса я буду внешность его оценивать. Только стеб, только издевательства. Все самое лучшее, короче говоря.
– Фил, пожалуйста.
– Слава, блин. – Чертыхаясь, парень все-таки сдается и с выражением лица, будто его под дулом пистолета заставили, идет к нам.
Идет ко мне, так вернее. Голубки-то вместе сели, а за столом всего четыре стула. Еле сдержалась, чтобы по обивке не постучать, типа, садись, садись, приставать не буду.
Стоп. Свадьба. Я только из-за этого сюда приехала. Теряем память и забываем про стычку с Карлсоном, которому чуть ли не в зубах девка с огромным декольте футболку новую несет. Здесь такая услуга включена или только для сына хозяина?
Интересно, конечно, но проверять не буду. Уж совсем не хочется салфетками обматываться и просить Смирнову домой меня отвезти. Вообще, я планировала сама добраться. О том о сем поразмышлять. Миллион мыслей в голове. Пока переберешь, ночь закончится.
– Теперь можем познакомиться, – говорю парню, когда он уже одетый сидит. – Маруся, а не пекинес.
Нормальные люди, когда им протягивают руку, здороваются. А этот лось выжидать вздумал. Ух и противный тип. Поэтому я и обломала его. Когда он все-таки соизволил пожать мою ладонь и вытянул для этого свою, я руку под стол засунула. Здоровайся с воздухом, раз со мной по-нормальному не захотел.
