Текст книги "Хроники Раскола (СИ)"

Автор книги: Алена Сказкина

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 17 страниц)

Все хитроумные уловки могли только отсрочить неминуемое поражение. Ситуация напоминала болото: мы глубже и глубже погружались в трясину, и требовалось нечто из ряда вон выходящее, невероятная встряска, которая бы переломила ход событий.

– Как-то демон наш не весел! – ворвавшийся в комнату Кагерос прямо-таки светился от радости. Хорошее настроение Повелителя Запада вызывало глухую неприязнь, словно оскомина на зубах.

– Мы проигрываем, – холодно сообщил я. – Двое Парлонских клыков пали на прошлой неделе. И я сомневаюсь, что эссе Роплан удастся удержать остальные. В Сормите бунт…

– Нужно мыслить шире, мой друг, – Кагерос склонился над картой. – Кому нужны две захудалые крепости?

– Парлонские ущелья – кратчайший путь сквозь Волногорье, – перебил я, недовольный ветреностью Повелителя. – Обходной путь – семь сотен верст. Кто их контролирует – контролирует всю торговлю на побережье.

– Риккард, ты считаешь пешки, а я смотрю на королей, – Кагерос покровительственно ухмыльнулся и прекратил тянуть кота за хвост. – Альтэсса Юга мертва.

– Что? – я не ослышался?

– Нейс тиа Ланкарра и эсса Тонья мертвы, – повторил Кагерос. – Надеюсь, эта новость тебя обрадует, мой вечно хмурый друг?

– Как? – я с недоверием уставился на Повелителя Запада, ожидая, что тот расплывется в улыбке и добавит: «Шутка!». Но такой розыгрыш, пожалуй, оказался бы чересчур даже для легкомысленного Альтэссы ветров.

– Скажем, наши прекрасные жрицы не ожидали появления врага на охраняемой дороге, а потому расслабились. Благодари свою пассию, она умеет быть весьма полезной.

– Ты посмел втягивать Вьюну?!

Я медленно поднялся. Утренняя меланхолия сменилась холодной яростью. Какое право он имел рисковать жизнью девушки?!

Кагерос, хитро ухмыляясь, поднял в защитном жесте руки.

– Тише-тише. Не надо так бурно реагировать! Клянусь, твоей драгоценной пери ничего не угрожало. Легкая развлекательная прогулка перед завтраком.

Я сел обратно, с ненавистью скомкал смеющуюся надо мной карту. Злиться на Повелителя Запада бессмысленно, бесполезно, а потому глупо. Следовало найти другой объект для вымещения гнева.

– Кто возглавит южный клан, уже известно?

– Ты удивишься: сестры Харатэль тиа Ланкарра и Лаанара тиа Ланкарра.

– Лаанара, – я задумчиво покатал слово на языке. Редкое, но не сказать, что сильно необычное. – Не слышал о ней. А Харатэль… на приемах у Альтэссы Севера пару раз упоминали о девушке, но исключительно как о дочери Нейс, – я умолчал, что последний раз это имя проскользнуло, когда матушка перечисляла кандидаток, способных составить мое семейное счастье. – Старательная, ответственная и благонравная, но ничем не выдающаяся.

– Тем лучше для нас. Сейчас отличный шанс разделаться с южным кланом и выбить опору из-под ног у твоих соотечественников, – Кагерос расправил карту. – Свяжем Аратая обороной Капитолия и ударим по Храму. Что скажешь?

– Нам не переместиться в сердце Южного Предела, – хмуро отозвался я. – Забыл? Защитные плетения сбивают порталы. Над родовыми резиденциями верховных семейств тоже.

– Высадимся так близко, как получится, – невозмутимо пожал плечами Альтэсса Запада. – Дворцовые дрязги не идут тебе на пользу, мой друг: ты совсем скис. Как насчет небольшой прогулки? Демону льда пора вернуться на ратное поле. Новые впечатление, добрая драка, море солнечного света как раз то, что требуется для хорошего настроения!

***

– Колодцы разрушены, эсса. Вода ушла, – доложил Зильгейн.

Волевое лицо дракона, утомленное, заросшее щетиной, осунулось. Плечи устало поникли. Губы сжались в тонкую раздраженную линию: вряд ли найдется кто-то, любящий сообщать плохие новости.

Я рассеянно кивнул. Звезды побледнели, унося с собой ночной холод. На востоке светлел небосвод. Скоро горячий белый шар поднимется над барханами, заливая мир невыносимым зноем, превращая пески под ногами в раскаленную сковороду, а воздух – в обдирающий горло расплавленный металл.

Прогулки под солнцем благоволят хорошему настроению?! Так заблуждаться способен только Повелитель Запада. Или, что более вероятно, Кагерос имел в виду чужие «прогулки»: наблюдать за нашим копошением из уютной прохлады Морского дворца, должно быть, забавно

Песок, песок, песок… вместо соли и пряностей хрустящий на зубах, царапающий истончившуюся как ветхий пергамент кожу, набивающийся в волосы, разъедающий глаза и ноздри. Я ненавидел песок и с готовностью отдал бы половину какого-нибудь королевства Мидла за небольшое озерцо или, на худой конец, ванну.

Неисполнимое желание. Ни боги, ни Древние не хотели торговаться, подкидывая в качестве насмешки то, что язык не поворачивался назвать человеческим жилищем. Наполовину утонувшие в дюнах постройки из красной глины, невысокие, без окон, с темными провалами дверей, годились разве на собачью конуру. Впрочем, собак нам до сих пор не встретилось, как и людей. С позавчерашней ночи одно и то же: брошенные дома, спешно ушедшие люди, отравленная вода… Нам давали понять, что не рады непрошеным гостям. Но я упрямо отказывался внять предупреждению.

– Снизить суточную норму еще на четверть. Кадмия, командуй ночлег, – я махнул разведчику, отпуская. – Свободен.

Молодой дракон, оскальзываясь на осыпающемся склоне, поспешил к своему отряду. Миорпа, Зильгейн, Сарната, Кольтрог, Фиоррат, Ольдар – все они были здесь, первые искры, зажегшие пламя Раскола. Вчерашние птенцы, неожиданно быстро выросшие и возмужавшие. Минуло всего три года, целых три года… Я гордился тем, какими отличными воинами они стали – цвет клана, безоговорочно доверивший мне свое будущее. Их поддержка воодушевляла: недавняя хандра над картой показалась просто смешной. Ради них и тысяч иных драконов я собирался сдержать данное в Криоле обещание, и если для победы в войне нужно захватить Южный Храм, мы сделаем это.

Над пустыней разливалась магия. Представив, что чары имеют звук, я чутко внимал мелодии воображаемого оркестра. Стаккато скрипок, гудение литавр, нежный мотив флейт, утробный бас духовых доносились то справа, то слева – смотря, где вспыхивало заклинание сферы. Армия уходила под песок, скрываясь в созданных на скорую руку убежищах от убийственного зноя солнца. Отряды исчезали один за другим – секунду назад был, мгновение спустя на осиротевшую дюну оседала поднятая магией пыль. Лучники Кадмии, особая гвардия Валгоса, отряд Зильгейна… На моих глазах провалился целый караван кривоногих горбатых лошадей, которых проводники-аборигены называли верблюдами и использовали для перевозки грузов. На поверхности остались редкие, принявшие вахту дозорные.

Я прищурился на горизонт: за темными барханами и белым неприветливым небом нас ждал Храм Целителей. Жрицы должны чувствовать отголоски использованных заклинаний: маскировка потребовала бы значительных усилий, по большому счету ненужных – наше присутствие с самого начала не было секретом для южного клана.

Подошли Кадмия и Валгос. Миг, и мы находились в полусфере в сажени под землей. На сплавившихся до кристальной прочности стенах выступил и быстро испарился конденсат. Я зябко поежился: в отличие от теплого, даже горячего воздуха наверху, здесь царила прохлада.

Тускло мерцал подвешенный к потолку светильник. Когти раскатывали предусмотрительно захваченные одеяла, превращая убежище в уютное гнездо. Я сел, скрестив ноги, отхлебнул маленький глоток из фляжки на поясе, облизнул потрескавшиеся губы, тщательно завинтил крышку. Воду следовало беречь.

– Дурное дело мы затеяли, эсса, – заметил Валгос, располагаясь напротив. – Проклятая пустыня высасывает силы точно черная немощь[2].

Я не брал людей, понимая: никаких чудес не хватит, чтобы провести через барханы армию в шестьдесят перьев. Даже драконам – пяти тысячам лучших колдунов, внушительной силе, которую удалось собрать с трех крыльев, серьезно ослабив их магический потенциал, – приходилось несладко. Мы с Кагеросом многое поставили на этот удар: исключить клан солнца из игры за судьбу мира – глупо упускать подобный шанс!

– Никто не обещал, что будет легко. Или ты рассчитывал, Южный Храм поднесут нам на блюдечке?

– Так-то оно так, – согласился коготь. – Но, боюсь, к тому времени, как доползем до стен Храма, угощением на блюдечке окажемся именно мы, хорошим куском мяса, поджаренным на пустынной сковородке с гарниром из вездесущего песка. Мы уже потеряли три десятка алых – не самых сильных, но и не последних бездарей.

– Что ты предлагаешь? – раздраженно спросил я, не склонный в настоящий момент к каким-либо шуткам вообще и неуклюжим в частности. – Повернуть обратно?

– Не самое разумное решение, – осторожно вклинилась Кадмия. – По моим подсчетам, до цели около недели – мы миновали две трети пути. На обратную дорогу у нас попросту не хватит воды.

Я снова мысленно помянул Хаос. Защитное плетение, раскинувшееся над Великой Пустыней, напрочь сбивало порталы тех, кого Альтэсса Харатэль признала врагами. Безумец, воспользовавшийся точкой сопряжения сфер, рисковал очутиться в нескольких верстах над-под землей или вообще на берегу Солнечного моря. Приходилось тащиться со всем скарбом через барханы под горячими лучами южного светила.

Частично Валгос прав. Расклад шаткий. В Храме две–две с половиной тысячи обитателей – никакая магия не позволит прокормить и обеспечить водой больше. Из них жриц сотни три, максимум четыре – все целительницы сейчас на полях сражений. Столько же алых из дворцовой стражи: с ними, в отличие от владеющих магией, но необученных воевать лекарок, возникнут проблемы. Остальных – учениц, слуг и прочих прихлебателей – можно не брать в расчет: неприятности они, конечно, доставят, словно впившаяся под ноготь заноза, но не более.

В худшем случае, если Альянс решится ослабить защиту подлунных королевств, гарнизон быстро увеличится втрое, но даже полторы–две тысячи телепортировавшихся алых не сдержат превосходящую их в несколько раз армию.

Главная проблема – юная Альтэсса. Власть Повелительницы непомерно возрастает у Престола: Кагеросу повезло подловить Нейс вдалеке от Великой Пустыни. Мы надеялись, что за минувшие с Церемонии Коронации дни Харатэль не успела слиться с искрой Дракона и войти в полную силу. А если и вошла…

Я сердито тряхнул головой, привычно душа злостью сомнения. Мы захватим Храм Целителей, пока южный клан ослабел. И точка.

– Долой упаднический настрой! – я потрепал когтей по плечам. – Валгос, неужто ты постарел, собрался на почетный отдых? Если так, самое время подать в отставку, потому что Храм, несомненно, приготовил жаркую встречу, и я не собираюсь разочаровывать наших горячих друзей.

Иногда легкомыслие Кагероса заразно.

– Коли пожелаете, я пойду за вами в любое пекло, эсса, – уверенно и привычно заявил коготь, тихо, едва слышно добавил. – Но мне обидно видеть командора снежного народа разменной монетой в играх Повелителя Запада и среброкосой ведь…

Валгос осекся. Я притворился, что оглох.

***

– Что это?

Я кивнул на скопление странных желто-зеленых фигур. В тусклом предрассветном сиянии они напоминали уродливых человечков, неумело вылепленных из теста маленьким ребенком: овальные, слившиеся воедино ноги, туловище и голова, к которым прикреплены согнутые в локтях, задранные кверху руки. Проводник – низкий загорелый до черноты абориген, укутанный в просторные светлые одежды, – опустил шарф, закрывающий половину лица, ответил на гортанном каркающем наречии.

– Кактусы, господин. Растения.

– Растения, – я задумчиво изучил спрятавшуюся в ложбинке между барханами «армию». – А скажи-ка, откуда они добывают воду?

– Из-под песков. Мощные корни тянутся до подземных источников.

Я предупредил Кадмию, что отлучусь ненадолго. Съехал, вызвав небольшую рыже-коричневую лавину, с вершины дюны. Медленно приблизился к крайнему «человечку», положил ладонь на шершавый покрытый колючим пухом ствол. Растения, говорите. Растения – это вода, а вода – стихия северного клана, его кровь. Вода повинуется мне!

С чарами пришлось повозиться. Кактус опал, съежился, превратился в ломкий высушенный до последней капли жмых. Над моей головой, волнуясь и перекатываясь, зависла водяная линза – восхитительная искрящаяся масса. Я сорвал с головы капюшон, стянул прикрывавший лицо платок, подставляясь обрушившемуся сверху водопаду, наслаждаясь текущей по лицу, смывающей пыль и пот влагой, жадно ловя ее губами.

Тряхнул потяжелевшими волосами. Ворот насквозь промок. Потемневший песок под ногами быстро высыхал, приобретал привычный цвет. Глупая выходка, да еще и расточительная.

Под косыми взглядами драконов, вереницей бредущих по вершине бархана, я взобрался к когтям. На лице Кадмии застыло неодобрение.

– Возьми несколько отрядов, пополните запасы. Крылу продолжать движение, – я продемонстрировал ей схему плетения.

Воительница несколько секунд безмолвствовала, то ли запоминая, то ли размышляя о чем-то своем, отправилась выполнять приказ. Я поспешил оборвать в зародыше любые замечания Валгоса.

– Можешь ничего не говорить. Я знаю, что поступил глупо.

– Вам виднее.

Кактусы внизу съеживались. Сверкающие водяные шары исчезали в огромных кожаных бурдюках.

– Это хороший знак! Мы победим эту проклятую пустыню, Валгос. Мы обязательно победим.

***

– Южный Храм Целительниц!

Приглушенный возглас Кадмии прозвучал с непривычной торжественностью и почтительностью. Я разделял восхищение когтя. До цели оставалось полтора десятка верст – в чернильной мгле пустынной ночи самый зоркий глаз не различил бы стены из желтого песчаника, окружающие оплот солнечного клана. Но каждый, в ком текла хоть капля древней крови, уже почувствовал колоссальное сосредоточие магии – безликое воплощение стихии, что не принадлежало ни одному смертному, существовало само по себе, независимо от чужих стремлений, как извечно существуют дождь, ветер, горы и огонь, не подчиняясь никому и лишь иногда соглашаясь подарить часть своей мощи просящему о благе.

Впереди билось, пульсировало пламенными всполохами огромное раскаленное сердце Южного Предела.

Удивительно. Ни в Морском дворце, ни в Иньтэоне я не встречал настолько чистую, избавленную от посторонних примесей из людских желаний и эмоций исконную силу. Там магия дремала. Эфемерной, едва ощутимой дымкой она пронизывала владения Повелителей, неся их след. Чудилось, Аратай незримо присутствует в каждом уголке города серебряных башен, присматривает и защищает его.

Здесь передо мной воплотился элементаль. Энергия бурлящими потоками стягивалась в одну точку, огненное горнило, что сияло для умеющих видеть глаз ярче тысячи звезд. Я перешел на обычное зрение, боясь ослепнуть.

Похоже, мы с Кагеросом угадали: слияние не завершено. Тем проще будет справиться с Харатэль. Я мрачно ухмыльнулся: в чем Повелителю Запада не откажешь, это в дерзости – история не помнила ни единого случая, когда Альтэсса попадала в плен. Собственно, история не помнила и войн между кланами – только между драконами и людьми.

– Два часа на отдых, – приказал, хотя понимал, что расслабиться не удастся никому. – Выдайте артефакты, распределите всю оставшуюся воду и запасы еды – пусть алые готовятся. Еще до рассвета сердце южного клана будет нашим!

Больше не требовалось экономить. Нас ждал последний переход, а за ним штурм. Я испытывал облегчение и сладкое волнение сродни тому, что знаменует конец изнуряющих приготовлений, тревожный зуд перед самым трудным вопросом на экзамене, к которому стремился все прошедшие недели. Условия задачи озвучены, решение найдено, ответ подарит заслуженный отдых. Пальцы непроизвольно повторяли узоры плетений, в голове прокручивались схемы действий отряда, должного вступить в противоборство с Повелительницей Солнца. Во мне крепла уверенность в успехе, я почти видел черно-красное знамя западных завоевателей, поднимающееся над куполами Южного Храма.

– Эсса, вам тоже не помешало бы перекусить, – Кадмия протянула мне корзину с припасами.

В отличие от Валгоса, увлеченного поздним ужином, я предпочитал не есть перед схваткой: тяжесть в желудке снижала скорость реакции, насытившееся тело одолевала ленивая вялость. Поэтому проигнорировав совет Кадмии, я ограничился флягой с водой. Драгоценная влага устремилась в пересохшее горло, потекла по подбородку, щедро орошая безжизненную землю. Скоро, совсем скоро мы покинем этот чужой, негостеприимный край, отправимся туда, где вдоволь рек и озер.

Угольный бархат ночного неба переливался льдинками звезд. Я впервые заметил, насколько они красивые здесь – большие, близкие, стоит забраться повыше и можно дотронуться рукой, снять их с пьедестала и сплести в ожерелье, что великолепно бы смотрелось на шее снежной пери.

Звезды испугались и дрогнули. Я сморгнул невольные слезы, не понимая, примерещилась ли мне тень, на миг скользнувшая в вышине. Хорошее настроение испарилось, сменившись апатией, неясным волнением, на плечах повисла тяжесть, пригибая к земле.

– Вы тоже это почувствовали? – Валгос возник рядом, собранный и настороженный, как верный пес.

– Да, – я с трудом поднялся на ноги. Сделал несколько дыхательных упражнений, приводя в стабильность растревоженные внутренние поля. – Как думаешь, что это было?

– Я не скажу точно… – на моей памяти коготь мямлил впервые, что говорило о его крайней озадаченности. – Подобный эффект могла бы вызвать активация щита Квилона[3].

Я расслабился, прислушиваясь к окружающему миру. Не разобрать. Тихий шепот барханов тонул в гомоне встревоженных драконов. Сила южной Альтэссы и так извращала пространственное колдовство, а до места сопряжения сфер было слишком далеко, чтобы убедиться наверняка. Но если Альянс, и правда, решился прибегнуть к щиту Квилона, ему же хуже: стражи Храма сами лишили себя и подмоги, и шанса сбежать.

– Кадмия, привал отменяется. Мы выступаем немедленно.

Армия пришла в движение. Постепенно, будто пробуждаясь ото сна, огромный неуклюжий механизм медленно набирал обороты, темным усталым валом устремлялся к невидимой цели. По вершинам барханов текли живые ручейки, ветвились, разбивались на отдельные отряды, выходящие на предписанные позиции.

– Эсса, посмотрите, – отвлек меня голос первого когтя.

Сердце над Храмом пульсировало чаще, сильнее, будто спешило закончить незавершенные дела, боялось, что не успевает.

– Девочка торопится. Чувствует, что мы близко.

– Неспокойно как-то, – Валгос внезапно протянул мне браслет-накопитель. – Взяли бы вы, эсса. Авось пригодится.

Предложение когтя удивило: член верховной семьи, расправивший крылья, не нуждался в цацках с заемной силой. Но, взглянув в лицо воина, я проглотил возражения и нацепил артефакт на плечо. В конце концов, мой противник – Повелительница Юга, пусть и неопытная. Никогда не знаешь, какая мелочь определит исход боя.

Быстрее-быстрее-быстрее билось средоточие магии над Великой Пустыней. Быстрее-быстрее-быстрее нетерпеливо ускоряла кровь бег по венам. Чужой ритм завораживал, гипнотизировал, одурманивал. Я запнулся, сбрасывая наваждение, окликнул Кадмию.

– Сбавьте темп, контролируйте дыхание, не позволяйте заклинанию подчинить вас: под стенами Храма мне нужна боеспособная армия, а не толпа изможденных калек.

Безмолвный приказ разлетелся над дюнами. Отряды вокруг замедлялись, переходили на привычный шаг.

«Быстрее!» – зло требовал элементаль, разбрасывая по пескам черно-красные тени, существующие только в мире плетений. Вакханалия, творящаяся в небе над оплотом целительниц, впечатляла. Я скакал с одного уровня зрения на другой. Взбесившаяся магия сбивала с толку, отпечатывалась на сетчатке белыми пятнами. После хаоса чар темнота южной ночи казалась непроглядной.

Впереди, вырастая из барханов, скалились зубцы храмовых стен. Я не заметил ни одного дракона на башнях: словно защитников распугало происходящее над их головами светопреставление, и они спешно покинули сей неуютный край.

– Передовым отрядам проверять путь на наличие ловушек. Смена дежурных каждые три минуты. Всем держать наготове щиты, – я в очередной раз осмелился поднять взгляд к сосредоточию магии, оборвал связь и добавил про себя. – Мало ли, что эта штука выкинет.

Будто услышав, сердце последний раз вспыхнуло и погасло. Бесшумно осыпалось, углями зарылось в песок, подарив чувство разочарования. От элементаля я ждал чего-то иного, более эффектного: вспышки света, что превратила бы ночь в день, огромного взрыва, обрушившегося на безжизненные пески дождем пылающих глыб – но не тихого и в чем-то бесславного конца.

Над пустыней повисло безмолвие. Воцарившаяся сонная ночь пугала, держала в напряжении, как не отпускают некоторое время обманутые ожидания, пока разум окончательно не убедится, что все завершилось и больше надеяться не на что.

– Похоже, слияние произошло, – заметил Валгос.

Темнеющий впереди Храм по-прежнему выглядел брошенным, еще более безжизненным, чем раньше.

– Тем лучше.

Я облегченно раздавил грызшего душу червяка опасений: вмешательство в Церемонию Обретения грозило непредсказуемыми последствиями. Кто знает, что случится, запечатай силу Харатэль в момент единения со стихией? Может статься, магия выйдет из-под контроля, вырвется в мир, принося немало разрушений.

Сейчас же Повелительница Юга слаба точно младенец. Если верить Кагеросу – а кому об этом лучше знать, как не прошедшему через тот же ритуал Альтэссе – слияние напоминает первый полет: неуклюжему человеческому телу требуется время, чтобы свыкнуться и научиться управлять новыми возможностями.

– Первое и третье, десятое перо вперед. Второе, пятое, восьмое, девятое – поддержка.

Земля всколыхнулась. Я удивленно посмотрел на свои сапоги, утонувшие в песке по щиколотку и продолжающие проваливаться глубже. Переступил – шаг дался с трудом, словно под ногами была вязкая жижа. Кинул заклинание, сплавливая ненадежную вершину дюны в твердую платформу.

Похоже, проблемы возникли не только у меня. Кадмия напряженно вслушалась в сыплющиеся от частей доклады, сообщила.

– Вся территория перед Храмом превратилась в зыбучие пески.

Первое перо после минутной заминки двинулось дальше. Я, хмурясь, изучал горизонт, не сразу осознавая, что мне не понравилось. Звезды! Звезды у земли исчезли, словно огромная тень закрыла часть небосвода.

– Перьям, отмена предыдущего приказа! Круговое построение. Готовиться к отражению атаки.

Я еще не понимал, чего ждать. Тонкий режущий уши звук на грани восприятия превратился в унылый вой. В лицо дохнуло песком. Ветер! На нас с катастрофической неестественной скоростью надвигалась песчаная буря!

Первые извивающиеся струи протянулись над головами. Храм осыпался иссушенным солнцем песочным замком, истончался, таял за вихрями темной пыли. Я успел активировать щит, встречая удар стихии. Замешкавшуюся Кадмию сбило с ног, протащило по склону – ее аура мерцала сзади и внизу. Валгос, склонившись словно упрямый баран, пытался преодолеть разделяющие нас два шага. Что-то говорил: слова тонули в оглушительном грохоте урагана, но я прочитал по губам.

– Песчаные демоны…

Когтя скрыла сплошная пелена. Я допустил ошибку. То, что мы видели, было не слиянием. Дочь Нейс собирала силы для атаки – единственной и сокрушительной. Но когда она успела?!

– Говорит эсса Исланд. Всем крыльям… всем отрядам объединить ауры, держать щиты, использовать якоря. Повторяю…

Вряд ли меня слышали: буря глушила мыслесвязь.

Смерч оторвал от земли, закружил, понес, швырнул вправо-вниз-вверх-влево. Меня мотало точно щепку в клокочущем потоке, словно игрушечный мячик, угодивший в лапы щенка. Стихия билась о мерцающий щит, сдавливала его в кулаке, скреблась острыми, как бритва, когтями. Мышцы ныли, пальцы свело судорогой.

Небо и земля растворились посреди захватившего мир хаоса. Я потерял счет времени, не знал, сколько продолжался мой безумный полет во власти песчаных демонов. Иногда в окружающей черноте вспыхивали и тут же исчезали чужие щиты – одиночные или, чаще, групповые. Слишком далеко, чтобы я смог дотянуться. Часть их горела уверенным синим светом; другие неровно мерцали, говоря, резерв магов на исходе; один развалился на моих глазах – торжествующий рев ветра поглотил недолгие крики.

Просветлело.

Мимо на расстоянии руки пронеслось перекошенное лицо Миорпы. Отряд Зильгейна? Их сфера расползалась на лоскуты. Я подхватил чужое плетение, слил со своим. Держать заклинание сразу стало сложнее: теперь защищать приходилось не одного себя, а целую толпу малоопытных, практически истощенных магов.

– Круг…

Хорошо, они услышали, сообразили: лучшие птенцы, как-никак. Худая ладошка Сарнаты вцепилась в левое запястье, правое сжали горячие пальцы Ольдара. Энергия, текущая по замкнувшемуся потоку, принадлежала по большей части мне. Но их искреннее желание помочь хоть чем-то, отчаянная готовность сражаться, жажда жить – те надежды и мысли, что драконы отдавали вместе с последними крохами вычерпанных до дна резервов – оказались камешком, опрокинувшим чашу весов в нужную сторону, позволили удержать заклинание.

Буря забавлялась с нами целую вечность. И наконец, устав, гадливо, словно поломанную игрушку, выбросила, отдала на растерзание своему старшему брату – взошедшему над барханами утреннему солнцу.

Битва с пустыней еще не окончилась.

_________________________________________

[1] Перо – крупное вооруженное формирование, насчитывающее 500–750 боевых единиц. Несколько перьев образуют крыло.

[2] Болезнь, передающаяся через укус блохи. Отличается тяжелым течением, лихорадкой, высокой температурой, обезвоживанием организма и полным упадком сил на многие месяцы после выздоровления. Даже драконами из верховных семей, хоть они и имеют иммунитет, переносится нелегко, среди заболевших людей погибают каждые семеро из десяти.

[3] Артефакт глобального действия, при активации блокирует работу телепортов на территории всех подлунных королевствах.

========== Глава десятая. Корона Юга. Часть вторая ==========

– Живы?

Я после нескольких безуспешных попыток все-таки поднялся с колен и осмотрел свое «воинство».

Рыжий «барашек» Ольдар хлопотал возле Шельворба. Даже загар не скрывал зеленоватой бледности, растекающейся по лицу молодого дракона. Сквозь прижатые ко лбу пальцы выступила, пачкая сползающую на глаза челку, кровь. Шельворб морщился, неуверенно, дёргано отмахивался от назойливой заботы друга.

– Вы невероятны! Ой, простите мою дерзость! Я хотела… Эсса, позвольте поблагодарить вас за спасение.

Мышиная мордашка Миорпы светилась от безграничного раздражающего восхищения. Наивная вера в твое всесилие изрядно льстит самолюбию, но не тогда, когда способна привести к гибели.

Зильгейн и Кольтрог – эти вояки уже откопались и помогали выбраться Сарнате. Блондинка почти сразу оттолкнула парней, наклонилась, брезгливо вытряхивая песок из коротких волос.

Фиоррат, бакенбардами, а главное, вычурной бородкой-полоской напоминавший мне женоподобную аристократию Франкены, совершенно неаристократично стоял на четвереньках и рьяно отплевывался. Проходя мимо, я легонько пнул его в бедро:

– Береги воду.

Семеро – все, кто уцелел из отряда… из войска в пять тысяч драконов! Я надеялся, что выжить повезло не одним нам. Алых, вероятно, разбросало по всей Великой Пустыне, и сейчас они приходят в себя, не имея ни малейшего представления ни о судьбе товарищей, ни о собственном местоположении.

Армии больше не существовало.

Разумом я понимал: никто не мог предугадать случившееся. Неподъемный груз вины давил на плечи, лишал воли, требовал заплатить за допущенную роковую ошибку. И только отсутствие того, кто имел право требовать искупления, да насущные хлопоты, ответственность перед кланом – перед этими семерыми птенцами, смотрящими на меня с потаенной надеждой – не позволяли окончательно согнуться под тяжестью греха.

Я мягко отстранил Ольдара, присел напротив раненого. Дракон убрал пальцы, обнаружив небольшую царапину, вокруг которой наливалась фиолетово-багровым здоровенная шишка.

– Что произошло?

– Простите, эсса. Виноват: не успел сгруппироваться и столкнулся с Ольдаром. Укачали меня песчаные демоны, – долговязый парень понурился, тщась казаться меньше. Неохотно признался, словно в чем-то постыдном. – Я болтанку на дух не переношу.

Морская болезнь? Явно не та слабость, о которой следует волноваться посреди пустыни. Нездоровый цвет лица Шельворба вызывал справедливые опасения, но если причина в качке, это еще полбеды.

– Сколько пальцев?

– Три.

– Три-четыре-пять, будем пальцы мы считать…

Я проигнорировал ехидное бормотание Ольдара за спиной.

– Голова болит?

Раненый секунду подумал.

– Нет.

– Идти можешь?

– Конечно, – дракон встрепенулся, напомнив сторожевого пса, выражая готовность к немедленным действиям.

Я встал. После секундных размышлений принялся распутывать ремешки. Короткий разговор подал мне неплохую идею. Наручи полетели в песок. Браслет-накопитель – надо же! пригодился! – рассыпался на осколки, словно был сделан из необожженной глины, а не металла.

«Птенцы» недоуменно наблюдали за моими манипуляциями.

– Снимайте броню, чего ждете?!

Я волок груду железа десятки верст в одну сторону и не испытывал желания тащить ее обратно. Доспех превратился в бесполезный, опасный груз, мешающий выжить. Выжить…

Я досадливо цыкнул, мгновенно взял себя в руки, не позволяя унынию и растерянности одержать верх. Вчера победа казалась если не предрешенной, то вполне достижимой, завтрашний день сулил безрадостные перспективы. Такое падение способно ошеломить любого!

Но кто? Кто мог подумать, что Харатэль удастся сладить с душой пустыни?! Не просто обрушить на нас мощь колоссального, но все-таки конечного резерва – пусть она Альтэсса, но одновременно и человек с его слабостями, ошибками и ограниченностью. Южная Повелительница обернула против нас гнев самого мира! Силу, перед которой следует бежать, потому как устоять невозможно.

Я с ненавистью и вызовом взглянул в белое жестокое око солнца, хрипло каркнул-скомандовал.

– Стройся!

– Выполнять распоряжение эссы! – Зильгейн наконец-то вспомнил о своих обязанностях.

В движения драконов, подчинившихся приказу, возвращалась уверенность. Привычка – вещь сильная… коварная, внушающая ложное спокойствие. Оборванный, растрепанный, перепачканный в пыли отряд по-прежнему безоговорочно уповал на всесильность командира, не допускал и мысли, что мы можем не выбраться из ловушки. И мы… выберемся.

Как далеко до предгорий? Я обернулся вокруг оси, любуясь на желто-коричневые барханы, закрыл глаза, прислушиваясь к ощущениям.

Пустыня хранила насмешливое молчание, ее забавляли копошащиеся среди дюн букашки. В этом враждебном ехидстве мне чудилось что-то совсем человеческое, точно безжизненные пески впитали часть души Южной Альтэссы. Харатэль еще не наигралась?