Текст книги "Просто вернись... Книга 3 (СИ)"
Автор книги: Алена Измайлова
сообщить о нарушении
Текущая страница: 10 (всего у книги 15 страниц)
Глава 16
– У вас передо мной неоспоримое преимущество, госпожа, – тихим, немного хрипловатым голосом сказала девушка. Она старалась быть предельно вежливой и осторожной. Если она не ошибалась, то как раз конкретно это создание ее обычно сдержанная мать иногда припоминала, не иначе, как в моменты их ссор. Она возводила глаза и вопрошала Небеса, которыми сама и управляла, за что ей достался такой ребенок.
– Второго "Безумия" нам еще не хватает, – горестно сообщала она, – Лишь бы не проявилась кровь… Да, только не вода – она…
– Я вашего имени не знаю, – сказала девушка, слегка поморщившись и отгоняя воспоминания. В висок забило набатом, в голове было гулко и пусто. Слишком неожиданная и знаменательная встреча для обычной повседневности.
– Какие еще церемонии могут быть между родными людьми?! – заявила женщина, ехидно улыбнувшись, – Зови меня просто "Мать", девочка.
– "Мать всего сущего", как полагаю, – понимающе кивнула девушка и склонилась в глубоком поклоне перед первым и единственным Творцом их мира.
– Говорю же – "умная девочка". Все-то она знает, – почти искренне, по крайней мере, на вид, умилилась Мать, жестом разрешая ей выпрямиться.
Когда-то Кастия удивлялась красоте Богов. Глядя на ту, с которой все началось, подумала, что внешность, которую та себе создала, повторить невозможно. Все было идеальным – кожа, волосы, глаза, черты лица и фигура. Столь совершенными люди обычно изображали богов и богинь – рисовали, ваяли из камня, воспевали в стихах и песнях.
Творец была слишком прекрасна, но девушка хорошо помнила, как она выглядела в начале и кем была по сути. Она могла стать кем угодно, если ей это было необходимо. Верить внешности не стоило ни в коем случае. Тем не менее, при нынешнем облике называть "Матерью" девушку, которая выглядела моложе ее, было сложным. Отказаться же от оказанной ей чести – самоубийственно.
– Только то, что сейчас увидела, – педантично уточнила Кастия, внутренне подбираясь и усилием воли стараясь ни о чем не думать. Ни о самой собеседнице, ни о своих родных – в мире Богов и людей, ни о том, что от нее нужно всесильному Творцу, который так легко отвешивал комплименты.
Женщина вновь улыбнулась, как ни в чем не бывало. Слегка склонив к плечу голову, разглядывала свою визави.
– И все же умная девочка, – задумчиво повторила она, будто не заметив напряжения, возникшего между ними, – Не спорь… Удивлена, что ты обо мне знаешь. Разве мое имя и роль в сотворении мира твои предприимчивые родители не затерли?
– Из официальных документов, – кивнула Кастия, решив не скрывать правду Какой резон что-то скрывать от той, которая и сама все знает? – Но Эо… я имею в виду свою божественную мать, однажды рассказала мне, что сначала были вы, а потом – старые Боги…
– Как неосмотрительно с ее стороны… А может, и нет, – задумчиво заметила Мать и после недолгого размышления добавила с неожиданной гордостью, – Эо всегда была умной. Хоть всю жизнь и усердно изображала глупышку…
Кастия удивленно вскинула брови, не зная, как к этому относиться. Своей приверженностью к розовому цвету и легкомысленным нарядам и поведению Эо прославилась не в самом лучшем свете. Она считалась старшей Богиней, но больше прячась за плечом мужа, чем самостоятельно что-то решая. И вдруг такое заявление.
– Почему вы так думаете? – не удержалась она от вопроса. Женщина засмеялась в ответ, состроила лукавую мордашку и сообщила:
– Она – моя дочь. Как же мне ее не знать? Хотя…, – женщина с удовольствием протянула прежде, чем поинтересоваться, – Тебе часто врут?
– Что? – удивилась девушка. Вообще-то она спрашивала про родственные связи, но женщина не захотела отвечать, предпочтя акцентировать на более интересном ей вопросе. Догадавшись о нечто, ведомом лишь ей, она вновь засмеялась.
– Вряд ли. Уж на прямые вопросы точно не соврут. Как ты спросила мать обо мне? – прямо спросила она, отвеселившись.
– "Кого ты называешь "Безумием". когда ругаешься?" – призналась Кастия, сама того не ожидая. Других ответов на этот вопрос в ее голове даже не возникло.
– Что и требовалось доказать, – резюмировала Мать, беззаботно пожав плечами. И вновь довольно улыбнулась. Ей нравилась ситуация и впечатление, которое она производила, как и то, что узнала.
Кастия почувствовала, что в груди что-то заныло. Как общаться с че… созданием, которое все давно знает? "Осторожно и осмотрительно", – ответила она.
Да, эта дама не относится к миролюбивым благодетелям. Что ей нужно? Что она захочет за свою помощь? Все эти мгновенные переходы между ипостасями показали ее безграничные возможности больше, чем могли любые слова или уверения.
Раньше девушка не раз задумывалась, почему Боги не перевоплощаются. Они были столь могущественны, и не делали такой малости? Создавали народы, но сами сохраняли одну оболочку.
Нет, конечно, особой необходимости в этом не было – они и так легко перемещались из Верхнего мира в Нижний и обратно, летали быстрее птиц, могли усовершенствовать себя и окружение. Что проще-то?
Она в детстве даже донимала их этим. Услышав однажды, как вредная сестрица Дия хвастала, что видела, как их родители превращаются в других существ, мечтала такое наблюдать сама, чтобы не быть хуже своей давней врагини. Так, что с ее стороны это скорее был детский каприз. Оказалось, что все значительно серьезнее.
Теперь она понимала: скорее всего, родители этого больше не умели. Очевидно, поддержание жизнедеятельности миров, разгульная жизнь, строительства, дворы, замки, окружение, новые народы и другие проекты требовали немало сил. После заточения Первых Боги утратили часть сил или, возможно, загнали себя в новые рамки, а потому расходовать имевшиеся на постороннее было глупо.
Женщина же, играючи, воплощалась. Вода, дым, туман, пчелы, змея, пустынная кошка, человек. При чем, следовало отметить, что в человеческом образе она была чрезвычайно привлекательна. Поддержание наиболее привлекательной внешности тоже требовало усилий.
Незнакомка несколько картинно взмахнула руками, разогнав остатки тумана. И тут девушка увидела, что они находятся в священном для Богов месте. Считалось, что это – хранилище божественной силы. Она его узнала, так как однажды бывала здесь. Это был Храм Судьбы – место, где собирались Старшие для советов и переговоров, и признавали юных Богов.
Ни один храм в мире не людей не имел таких масштабов и значимости. Здесь могло одновременно поместиться не меньше сотни человек и еще осталось бы место. Сейчас же посетителей здесь было всего двое: незнакомка и Кастия.
Проследив за ее реакцией и удовлетворительно улыбнувшись, женщина обошла застывшую в центре огромного зала девушку. Та не стала следить за ее перемещениями, лишь прислушиваясь к почти беззвучным шагам, чтобы не быть захваченной врасплох. Она с удовольствием огляделась. И здесь тоже был ее дом. И, как ни странно, она рада его видеть.
Кругловой ряд из восьми высоких белоснежных колонн, в обхвате не меньше трех шагов, затейливо украшенные резьбой, обрисовывали контур Храма. Насколько она знала, такое здание было единственным в своем роде. Одно дело построить круглую беседку или портал перехода между мирами, и совсем другое – настолько колоссальное помещение.
Высота Храма была не меньше четырех или пяти человеческих роста. Говорили, что колонны, несмотря на всю свою массивность, не были закреплены, а стояли сами по себе. И это всегда ее удивляло.
"Как такие махины на падают?" Сверху на колоннах лежал огромный каменный круг. У Храма не было ни крыши, ни стен. Ничто не защищало посетителей, но в этом не было нужды. Храм, сам по себе, был сильным и магическим местом. Стихии властвовали в нем.
Девушка закинула голову, посмотрела наверх и увидела то, что ожидала. Круг Божественной Силы. В самом центре круга клубились и извивались как туман длинные перистые, похожие на облака, клочья – знак Воздуха.
В следующем круге горело, пылало и искрило. Лепестки всех оттенков красного, синего и белого танцевали, создавая причудливые фигуры. Знак Огня.
Следующий – состоял из капель, росинок, ручейков, перерастая в течения, волны и даже цунами. Цвета было даже больше, чем в огненном круге – прозрачный, белый, голубой, бирюзовый, синий, лиловый, розовый, черный – всех оттенков, какие могли встречаться у водоемов. Знак воды.
Последний, как и ожидалось, был знаком земли. И он был не менее многоцветен, чем остальные. Только кажется, что земля – скучная и простая. Разливные луга и долины, горные кручи и ущелья, острова, залежи драгоценностей и непроходимые чащи и леса. Рельеф постоянно менялся, показывая и материки, острова, горы, каньоны. При всем присущем постоянстве, земля тоже изменчива, как и другие стихии.
Кастия огляделась, по привычке ища не свидетельства, а их отсутствие, Богов Смерти. Их по-прежнему не было. Тем более, знаков, которые люди ждали по своим представлениям о смерти и загробной жизни – ни неприкаянных душ, ни мертвых тел.
Из воздуха возникли два удобных диванчика с кучей мягких подушек. Вольготно расположившись на одном из них, Мать жестом пригласила девушку занять второй. Та послушно устроилась на втором диване, взяв одну из подушек и положив ее себе на колени. И только сейчас позволила себе поразглядывать нежданную родственницу, которая вновь поменялась, лукаво улыбнувшись. Теперь внешне она напоминала Ялму, и девушка слегка поморщилась.
– У вас есть основной облик? – поинтересовалась она.
– Тебя раздражают смены облика? – Мать окончательно приняла облик Ялмы, затем поочередно – Кары, Эо, Веты и Мерты. Увидев, что собеседница отвернулась, не желая смотреть, как она меняет маски, недовольно поджала губы.
– Не раздражают. Я вижу, насколько вы могущественны, – тихо сообщила Кастия, потерев обеими руками виски. В присутствии Творца ее голова уже давно болела, но с каждым показом возможностей эта боль росла.
Девушка решила проверить, не вернулись ли к ней заодно с воспоминаниями и ее силы. Конечно, она не была целительницей в бытность свою Богиней, но опыт человеческой жизни никуда не делся. Симбиоз возможностей с практикой бытия людей творят подлинное волшебство.
"Зато возможности стали почти безграничными", – мысленно порадовалась она, поняв, что ее силы вернулись, – "Ну, хоть в этом есть определенно благо". Владея ими, можно перевернуть весь мир. Это просто люди не знали, ЧТО могут Боги. А уж, что может эта роскошная интриганка, не снилось даже ее божественным родителям и всем родным разом.
Мать вновь изменилась, приняв облик женщины средних лет, которая поманила ее на погосте к скалам. И девушка почувствовала, что стало не так трудно дышать.
– Можешь спросить, – предложила она небрежным тоном.
– Эо – ваша дочь? Вы же – творец, а не прародительница! Как это могло случиться? – выпалила Кастия, наблюдая это очередное перевоплощение.
– Ты невнимательно смотрела? – съязвила женщина. – У меня была дочь. Моя собственная. Так, что ты мне, формально, разумеется, – внучка. Мне был интересен новый опыт отношений, поэтому и родила ее, а не создала. Ты рада? – резко спросила она.
– Всегда мечтала о встречи с бабушкой, – в тон ей призналась девушка. Потом поняла, с кем говорит, осеклась и проговорила, – Извините, пожалуйста, я не хотела вас обидеть…
– Зубки надо время от времени показывать, – не обиделась, а даже одобрила та, – а то твое человеческое воплощение стало уж совсем праведным… Богиней ты была поэнергичнее. Прямо огонь! Можно сказать, что вся в меня. А человеком – таким скучным…, – она состроила постное лицо, – Интересно, это так отсутствие сил влияет? Хотя у тебя они просто спали. Думаешь, я не знаю, сколько людских душ ты не отпустила в Нижний мир на перерождение, отсрочив их смерть? – она вновь лукаво улыбнулась, а девушка похолодела.
Творец была настолько нестабильно положительно настроена, что она ожидала худшего. Слишком быстро все хорошее может закончиться плохо. Лишь бы не смертью ее родных и близких.
– Продолжай, – предложила Мать, взмахнув рукой.
Девушка вздохнула и посмотрела на свои руки. Ей не хотелось торопить события, как и сидеть здесь до скончания времен. Но, судя по тому, как вольготно уселась на мягком диванчике Мать, ей все равно придется начать разговор. Ведь женщина могла никуда не торопиться. Как позади, так и впереди у нее – вечность. Кастии же предстояло еще слишком многое.
– Расскажите мне, пожалуйста, что здесь произошло после моей смерти? – спросила она.
Глава 17
– Меня не надо вести под ручку как нежную нимфу! – вывалившись из светового контура в беседке перехода, Феб пошатнулся, но отбросил в сторону руку лидера своих воинов, когда тот попытался его поддержать.
– Куда дальше идти, Лаус? – нетерпеливо и зло рыкнул он. Из беседки вышел рывком, готовый пробежать оставшийся путь, пока держится на ногах. А дальше, дай Боги, восстановится. Хоть и Нижний мир, а все более родной, чем морское дно, куда его занесло и помяло.
Переход выпил из него остаток сил, и теперь его вело и кружило, как перепившего. Если бы не тревога за сестру, он бы почувствовал себя оскорбленным. Никогда еще за всю свою жизнь мужчина на напивался до такого состояния, которое сейчас испытывал.
Руки тряслись, а ноги заплетались, но Феб упрямо преодолел шесть ступенек беседки и ступил на гладкое покрытие дорожки. Вновь пошатнулся, и снова отмахнулся от Лауса, который сделал новую попытку его поддержать.
– Отстань, Лаус! – прошипел и оглянулся вокруг. Всего-то надо немного потерпеть. Немного времени, и силы вернутся. Терять их до донышка ему уже не раз приходилось.
В Смертной обители царило такое спокойствие, что у него неожиданно защемило в груди. После разрухи, беспорядка, потрясений и потасовок, не называть же противостояния с неведомым богом и Змеем – битвами, около дворца Ии оно ощущалось как нечто неправильное.
"Там, на дне моря, и была настоящая жизнь. Когда адреналин бил в голову, кровь кипела, и неведомое чудовище, чья сила необозрима, угрожало жизни," – подумал Феб, нахмурившись. Только может он, как раз, и не прав, и должно быть так, как здесь. Мирно и спокойно.
Мягкий свет Авилиров ласково обнимал лужайки, аллеи и улицы Нижнего мира. По правую руку от Феба убегала среди цветочных кустов дорожка, ведущая к одному из "жилых кварталов". Уютные небольшие домики с личными двориками стояли рядками. Между ними на лужайках резвились маленькие фигурки.
Шумно выдохнув, мужчина оперся рукой об одну из колонн и любовался раскинутым перед ним идиллическим пейзажем. Если не помнить, что это – Нижний мир, то можно решить, что его в мир людей занесло. Правда, с такого ракурса он не разглядывал человеческие поселения. Все больше сверху, откуда их дома, даже самые большие и обширные, виделись коробочками, а сами люди – муравьями и мошками.
– Так куда надо идти? – повторил он, повернувшись в полуоборота к своему сопровождающему.
Озабоченный глупостью (с его точки зрения) в поведении патрона – немного подождал бы, куда бежать в таком состоянии? – Лаус рукой указал в противоположную от "поселка" сторону. Увидев угрожающее выражение лица Бога, резво убрал ее, опасаясь, что этот его жест сочтут за новую попытку поддержать.
Феб тяжело вздохнул, оттолкнулся от колонны и двинулся по аллее, с трудом переставляя ноги.
– Передохните, патрон. Много сил потратили. Немного повременить с быстрыми движениями, и все в норму придет, – негромко заметил Лаус, следуя за ним след в след, едва не наступая на пятки, с разведенными в разные стороны руками, чтобы, если что, подхватить шатавшегося Бога.
– Мне уже лучше, – негромко и уже беззлобно ответил Феб, – Родителям сообщили?
– Всем сообщили. Они из Главного Храма сюда переместились, – повествовал Лаус, поглядывая искоса, – в Храм Правосудия, патрон, – так обозначил, какую из аллей им следовало выбрать на своем пути.
Феб оглянулся на него, бросив взгляд из-за плеча.
– Я не знаю, почему они собирались, но это с правосудием было связано, – виновато сообщил Лаус.
– Зачем в Храм Правосудия? К Танатосу и Алестре? Они, что Ию собираются судить?! За что? Пусть и меня судят! – возмутился Феб.
По мере продвижения по Нижнему миру он полной грудью с наслаждением вдыхал вкусный, ненавязчиво благоухавший ночной воздух. Или он тут всегда такой? К своему сожалению, признал, что зря так редко посещал этот мир. И ведь поводы были и причины, а он все не пользовался. Он почувствовал, что стал ощущать себя все увереннее.
И уж не сравнить этот мир и его воздух с тем, что было на морским дне. Следовало признать, что Ия много сил вложила в его обустройство, но, наверное, ей просто не хватило времени. А Нижний мир благоволил Богам, питал и восстанавливал. Возможно, не только их, но и всех своих обитателей.
Вдали виднелись официальные резиденции Смертных Богов – Храм Правосудия, дворец Судьбы, дворцы деймосов и Варда и Мерты. Еще дальше, в самом начале Адских полей, – огромная скала, на котором высился замок Танатоса. Под скалой серебрилась река Судьбы.
Лишь Танатос мог жить в такой непосредственной близости к ней. Феб поежился. Все остальные Боги побаивались ее, и он не был исключением. Сказать по правде, никто из них не знал, чем страшна была река, но все, кого она коснулась, менялись. Не зря же высшей мерой наказания Бога было испытание рекой Судьбы – омовение в ее водах.
Он увидел, как среди кустов и цветов из "жилых кварталов" мягко светившиеся в полумраке, как маленькие светлячки, души двигались в сторону реки, постепенно стекаясь в тонкий ручеек, растворявшиеся в ее свете. Когда-то давно, еще мальчишкой, он бывал здесь и наблюдал эту картину.
Тетушка Мерта рассказывала, что души добровольно следуют в реку, чтобы получить новую жизнь. Но то не Боги. Те уж точно не захотят "утонуть" в реке Судьбы. В этом он был уверен.
Напротив Храма Правосудия раскинулся белый дворец Судьбы. Как он помнил, там располагались Богини Судьбы. В их рабочие помещения никого постороннего не пускали. Как и многие обитатели Верхнего мира, он тоже задумывался не раз, что же там такого тайного держат. Только Ия, услышав догадки Дии о том, что так могло быть, долго смеялась. На любопытство Феба сообщила, что ничего секретного в дворце не было.
– Раз они Богини Судьбы, Пряхи и Прядильщицы нетленного и нетканного Бытия, – говорила она, – что, по-твоему, Феб, может быть их рабочими инструментами?
– Откуда же я знаю? Я этим вашим рукоделием не занимаюсь, – удивился брат, пожав плечами, а Ия с улыбкой покачала головой.
– Наша Уна тоже рукодельничать любит, – наставительно сообщила она, – Ты не помнишь, чем она пользуется? Весь ее дом уставлен пяльцами, ткацкими станками, прялками, чесалками, веретенами и корзинками с нитями. Вот и у них также. Они же – Пряхи и Прядильщицы…
– Ты видел Ию? Как она? – уже совсем бодро шагая по дорожке, окаймленной цветущими кустами, спросил Феб, отгоняя воспоминания о сестре.
Сейчас не время грезить. Было важнее увидеть ее, убедиться, что с девчонкой все в порядке. Разве не могла она ему хоть намекнуть, что задумала? Сколько ее шалостей и задумок он поддержал, и от родителей и старших утаил. Страшно вспомнить. Особенно, если бы они узнали о них. Конечно, Ия – быстро думает и действует, часто себе же в ущерб. Он бы помог, смог сориентироваться и подстроиться.
Не дождавшись ответа, обернулся к Лаусу и увидел, как тот показывает за его спину.
– Феб! – требовательно окликнули его, как и указывал Лаус.
– Вас встречают, патрон, – сказал он, как показалось Фебу, с облегчением.
Нахмурив брови, мужчина не стал продолжать разговор. В конце концов сейчас он сам все увидит. Развернувшись, Феб быстрым шагом направился навстречу возмущенной Дии. Вот уж кого он совсем не желал увидеть, но придется, судя по размашистой походке родственницы.
– И я тебя рад видеть, – отозвался он, щелчком обновляя одежду. Его силы восстановились достаточно для того, чтобы больше не переживать о своем виде, возможностях и силах.
– А уж, как я рада! – фыркнула Дия, отбрасывая с лица волосы. Она была, как обычно, раздражена, но почему-то не бросалась обвинениями. Мужчина ожидал, что ему тоже поставят в вину ее невежливое водворение из дворца Ии.
– Э… Дия, ты чего такая растрепанная и… заплаканная? Вы с Ией опять подрались? – спросил он, замечая, что родственница не успела убрать несовершенства своей внешности.
– Нужно мне с этой… дикаркой драться еще, – она вяло отмахнулась, вытерла слезы рукой, не замечая, что размазала по лицу черную подводку, и медленно направилась мимо него по дорожке.
– Дия, что происходит? – удивился Феб. – Ты даже ругаться не будешь?
– Иди, тебя ждут! – ответила Дия, отворачиваясь и давая понять, что говорить не намерена.
– Патрон, Храм, – напомнил Лаус, останавливаясь рядом с вздорной Богиней, от тяжелого характера и острого языка которой не раз страдал, – Я присмотрю за госпожой Дией. Не переживайте.
С сомнением оглядев такое странное рвение помочь Дии – после некоторых ее выходок его воины старались избегать эту конкретную родственницу – Феб продолжил свой путь к Храму, на пороге которого его ждали.
Высокая и стройная серебристоволосая блондинка в длинном светлом одеянии куталась в широкий шарф, прикрывая обнаженные плечи, как будто ее знобило от холода. При такой теплой погоде это было, по меньшей мере, странно. Феб встревожился ни на шутку. Последние шаги он пробежал до сестры.
– Уна? – окликнул он.
Сестра подняла на него взгляд. Виновато сморщилась и снова заплакала, трясущимися пальцами судорожно сжала шарф, кутаясь в него.
– Пойдем, – с упавшим сердцем предложил мужчина, догадываясь, почему не скандалила по своему обыкновению Дия, и обычно выдержанная Уна плакала как маленькая девчонка. Он обнял ее за плечи, увлекая в Храм, – Все совсем плохо, Уна? Ия…, – не решился продолжить, а сестра его не слушала, прижав к лицу уже мокрый кончик шарфа, который мяла в руках. Следом за ними, немного погодя, вошла и шмыгавшая носом Дия.
Как и ожидалось, собрались почти все. Служители расставили в пустом и просторном зале, где заседали обычно Танатос и Алестра, кресла для Богов. В одном из дальних углов, устало прикрыв рукой глаза и отгородившись от всех присутствующих, в глубоком сидела Вета. Рядом с ней полукругом стояли ее дочери, которые перешептывались между собой, стараясь не тревожить мать.
Через несколько кресел от них сидели Мерта и Вард. Они не говорили ни между собой, ни с кем из присутствующих, предпочитая молчать. То, что они рядом находятся и помнят об этом, выдавали сплетенные руки. Вард задумчиво поглаживал второй пальцы жены, та же смотрела в другую сторону. Рядом с ними сидела столь же бледная и мрачная Алестра, кутавшаяся в привычные ей темные одежды.
Эо методично шагала по залу из угла в угол, отмахиваясь от любых попыток своей свиты с ней заговорить. Увидев застывшее лицо матери, Феб понял, что она вероятно обдумывает, как быть дальше. Обычно такое состояние у нее следовало за истерикой. Сначала порыдать и побиться о стены, а потом, молча, ходить по комнате, отказываясь от любых проявлений сочувствия. Ему тоже иногда хотелось уметь так выплеснуть все лишние эмоции, освободив голову для более важных вещей. В такой момент ее не стоило тревожить. Мало, кто знал, но его мать была неплохим стратегом, хоть и не любила это всем демонстрировать.
Переговаривавшиеся о чем-то негромко Кавед и Криан появились из одного из боковых выходов. Завидев вошедших в Храм Феба и Уну, отец скупо кивнул и указал на кресла.
– Присаживайтесь, – предложил он хриплым голосом, – Думаю, не надо рассказывать, зачем мы все здесь собрались…
– Отец, мы не могли до вас достучаться, – сказал Феб, оставляя сестру и подходя к отцу, – Если Ия признана виновной, то и меня наказывайте. Я там тоже был…
– Займи свое место, сын, – отрезал бледный Кавед, слегка нахмурившись, – Все разговоры будут потом…
– Отец, я виноват, что не уберег ее. Она меня спасла. Я не позволю ее осудить, – прошептал Феб, послушно отступая в сторону. Кавед с болью посмотрел на него и взглядом обвел зал. Очевидно, в поисках жены.
Эо продолжила свой маршрут, не обращая внимания на рассаживающихся в свои кресла Богов. Все посторонние покидали зал. Оставшиеся Боги оглядывались на нее, но никто не осмелился ее остановить и усадить. Даже Кавед, который устроился на одном из крайних мест, оставив рядом с собой пустое. Очевидно, для жены.
– Пойдем, – Уна взяла брата под руку, – нам лучше сесть.
– Кто председатель сегодня? – спросил Феб, видя, что все присутствующие, за исключением Эо, расселись в кресла, расставленные большим полукругом, – Танатос? Но его здесь нет… И где Лета? Все ее сестры здесь… И деймосов нет… С ними хоть что-то понятно…
– Я не знаю, Феб. Нам лучше подождать, – прошептала сестра, сжимаясь на своем месте.
– Что они задумали? – стряхнув руку сестры, Феб резко поднялся и вышел в центр, – Кто-нибудь объяснит мне, что тут происходит? Кто нас здесь собрал?? – громко стребовал ответа от собравшихся он.
– Я вас собрала, – раздался за его спиной мягко прошелестевший женский голос. Многие ахнули, не сдержав эмоции. Наконец появился председатель собрания. Судя по напряженным лицам старших, они его знали. И, скорее всего, ждали. С тревогой и даже обреченностью.
Он обернулся. Еще ни разу так легко к нему не подступали со спины. Там, у дворца на дне, это могло стоить им жизни. Ии, возможно, уже. Феб упрямо сжал кулаки. Если они – Боги, значит можно еще что-то сделать. Какие тут разговоры могут быть, когда надо действовать? Он открыл рот, чтобы это сказать и замер. Прежде следовало спросить у пришелицы: "Кто она такая, что позволяет себе всеми руководить?"
В ранее пустом углу Храма возник диван с высокой спинкой, на котором восседала удивительно красивая девушка с длинными черными волосами, уложенными крупными локонами, украшенными смутно знакомыми мелкими звездчатыми красными цветочками с обрамлении узких темных листьев, в длинном, прихотливо струящемся пурпурном наряде.
– Кто вы? – невежливо поинтересовался Феб у незнакомки. Она в ответ рассмеялась.
– Как же вы меня быстро забыли, – проговорила она, – Или, может, и не помнили вовсе? Детки мои, – обратилась к Старшим, – вы плохо воспитываете своих детей! Я недовольна….Прекрати бегать, Эо! Твое мельтешение…
– С твоего позволения я постою, – сухо ответила Эо, меняя направление своего движения.
– Скорее, "похожу". – усмехнулась незнакомка и жестко припечатала, – Будь любезна сесть, или я тебе помогу в этом!
К удивлению Феба, мать, бросив на нее раздраженный взгляд, послушно направилась к креслу рядом с мужем.
– А вы чего ждете, молодой человек? – обратилась к нему незнакомка, – Особого приглашения?
Мужчина хотел отказаться, возмутиться и потребовать объяснений. Кто она такая, что даже его мать предпочла ее послушать? Он открыл рот. Почувствовал, что будто некая рука жестко накрыла его губы, заглушая любые слова, а вторая, обхватив за плечо хваткой не хуже, чем у Лауса, потянула к месту рядом с ошеломленно застывшей Уной. Руки его, при этом, будто жгутами притянули к туловищу.
Стряхнуть путы привычным жестом он не смог. Ноги послушно пошагали в заданном направлении. Жестко усаженный на отведенное ему кресло, он почувствовал, что руки на его плече и лице пропали. Посмотрев на незнакомку уже более уважительно, он увидел, как она мило улыбнулась и безмолвно, одними губами, сказала:
– Молчи.
Феб повел плечами – все же хватка у нее неженская, что и говори – и повернулся к матери. Она устроилась на краю кресла, не касаясь его спинки и готовая в любой момент вскочить, и неотрывно смотрела на незнакомку. Отец, бросив взгляд на Криана, сурово свел брови. Затем протянул руку и обнял жену за плечи. Та этого, судя по тому, что даже не шелохнулась, не заметила.
– Может, объяснишь? – более миролюбиво поинтересовалась она, – На кону жизнь моей дочери…
– Твоей дочери уже не страшно, не больно и даже не неудобно, – отозвалась незнакомка и язвительно вопросила, – Раз уж затеяли такую аферу, то что же так плохо смотрели за наследницей? – и тут же пояснила, – Вы все… Ладно, младшие не знали и ничего не могли сделать, но вы, мои детки, проявили знатное легкомыслие! И не один раз, а даже два…, – девушка наигранно сокрушенно покачала головой.
