Текст книги "Просто вернись... Книга 3 (СИ)"
Автор книги: Алена Измайлова
сообщить о нарушении
Текущая страница: 4 (всего у книги 15 страниц)
Глава 6
Размеренно дыша, чтобы унять боль в сердце, Кастия всем телом медленно повернулась к подруге. Та, молча, ждала ее реакцию, приподняв бровь. Вся ее поза означала: «Я знаю, что сказала и зачем».
– Кто это говорит? – наконец смогла выговорить Кастия. Она вновь медленно выдохнула, пытаясь успокоиться.
Мали улыбнулась с видимым облегчением. Ей понравилось, что даже в тяжелой ситуации она может вовремя взять себя в руки и адекватно отреагировать.
– Тебе пальцем показать, кто именно?.. А если я вот так сделаю – поймешь? – она обвела рукой вокруг себя, выразительно глянув.
– Террин – не погиб! – сквозь зубы обиженным тоном сообщила Кастия и болезненно сморщилась, находясь на грани очередного приступа рыдания. Подруга протянула руку и похлопала ее по колену.
– Будь осторожна, Кас. Люди бывают всякие…, – успокаивающим тоном проговорила она, – Я не могу этого не сказать, потому что ты с детства стараешься не замечать то, что не нравится или не соответствует твоим представлениям. За тобой стоят две семьи, обладающие властью и деньгами, но…, – она покачала головой, – тебе и самой не следует быть легковерной. Знаешь, сколько людей может сообразить, чем им выгодно общение с тобой. Не сейчас – так в будущем. Пока, замкнувшись в себе, переживаешь и обижаешься на всех вокруг, ты – уязвима. Твой муж многим перешел дорогу, и они могут на него злиться. Другие – завидуют. Легкие деньги привлекают…
– Какие "легкие деньги", Мали? Террин вернется и…, – возмутилась Кастия.
– Сейчас его нет рядом, – перебила ее Мали, – Я понимаю, твое нежелание об этом даже думать, не то, что говорить, но мир другой…, – когда она привлекла внимание к себе, то позволила себе говорить мягче, – я уже не раз слышала… Сейчас, когда вода уничтожила полгорода и несколько поселков… Да, Кас, очень много жертв! Не всех нашли и кого-то, возможно, вообще не найдут. Сколько будет людей пропавших без вести… Кроме людских потерь, остров потерял и в финансовых вопросах. Мой муж был поверенным в делах, я знаю, о чем говорю. Уничтожены дома, часть банков, многие торговые и ремесленные лавки… Те, чье имущество было в городе – дома, здания, лавки, склады, – потеряли целые состояния. На острове был фонд для таких случаев, но он на самое необходимое – дом, первый взнос на ремесло или торговлю. Владыка пообещал оказать помощь пострадавшим, но это будет не так, как захочется тем, кто потерял все. Для тех, кто имел мало, это – радость, а для тех, кто – много больше, – лишь капля в море… Волна…, – она смахнула слезы и продолжила, – Скоро, а точнее некоторые уже осознали, что на острове много вдов и вдовцов. И среди них небедные люди…
Кастия покачала головой, отказываясь даже слушать. Болезненно скривившись, тихонько сглатывала слезы. Мали криво усмехнулась.
– Если он не найдется живым, – шепотом проговорила она, – ты будешь именно так и восприниматься. Конечно, твои и его родители, ваши братья будут защищать тебя и твои интересы. Только будь сама осторожнее…
Видя, что подруга продолжает качать головой, Мали с усилием продолжила свою речь:
– Через три дня будет церемония прощания. Похоронят всех, кого успели найти и опознать. С этого момента начинается отсчет времени. Если через цикл он не вернется, его признают мертвым, и ты станешь ценным призом на брачном рынке. Молодая, привлекательная, из хорошей семьи, без ненужного довеска в виде детей и, что главное, с немаленьким состоянием… Кто сейчас управляет делами твоего мужа?
– Я не знаю…, – пожала плечами Кастия и перечислила, – может, отец или Нерит, Верт, Ярет, Страй… Я не вникала в дела…
– И в этом тоже вся ты, – вздохнула Мали, – Самое обидное, что ведь не притворяешься… Я еще в детстве и злилась, и восхищалась этим твоим качеством. Как ты смогла сохранить его до сих пор? Хотя…, – она улыбнулась сквозь слезы, – тебя всегда оберегали. Семья тряслась и переживала, чтобы тебя не обидели. И Террин… Нет, я не сомневаюсь, что тебя ему не просто так отдали… Там явно были какие-нибудь особые условия, которые защищали твои права…
Она покачала головой, протянула к Кастии руки и сжала ее холодные пальцы.
– Я сочувствую…, – с огромным сожалением произнесла она.
Кастия в протестующем жесте качнула головой и спросила:
– Как ты будешь жить? Владыка поможет тебе?
– Как только Кадд поправится, заберу помощь и уеду отсюда, – сообщила Мали, дернув плечом.
– Почему? Если дом твоих родителей принадлежит Террину, то… я не думаю, – Кастия замялась, подбирая слова, а потом выдала, – уверена, что он не будет против, если ты будешь в нем жить…
– Я не вернусь туда, – резко отрезала Мали, – Не хочу смотреть в эти лицемерные лица. Все эти циклы вдали я наконец начала жить, а не изображать что-то. Единственное, кого мне не хватало, – это ты. Но твой муж был прав, там мне не место. И рядом с тобой тоже. Ты могла бы стать другой, а он старался сохранить ту девушку, которую полюбил. Охранял от жизни… Я не вернусь сама и не повезу туда сына. Ни за что…, – она покачала головой, – Попрощаюсь… и хватит с нас Синтери…
– Твоего мужа нашли, – с пониманием сказала Кастия, погладив ее по плечу.
– Нашли. Он был под той стеной, что спасла нас с Каддом, – заплакала Мали, – Даже так нас защитил…
– Ты его любила, – Кастия обняла ее за плечи, утешая.
– Я никогда не думала об этом. Он просто был всегда рядом. Надежный, заботливый. Мы хорошо жили. Я всегда считала, что любовь – это огонь, вулкан. А мой вулкан был как наша гора – молчаливый, спокойный и спящий. Я слышала, какой переполох Террин понаделал своими ухаживаниями. Им восхищались… И этот дом, построенный для тебя, – Мали повела плечом, закатила глаза, снова сморщилась и зашмыгала носом, – У меня все было скучно – робкие букетики, скромные улыбки… Я поняла, что ребенку лучше родиться с отцом и матерью, а потому просто соблазнила своего соседа…, – неожиданно она легкомысленно улыбнулась, вспоминая, – и гордилась, как здорово все придумала… Один шанс начать все заново… Кто и что здесь придумал – другой вопрос. Теперь, когда его нет, я не хочу здесь жить. В поселке все начнется по-старому, как бы я себя не повела. Моего сына заклеймят. Будут рассказывать, что мужчина, который его растил, – вовсе ему не отец. А кто его отец? Тот, которому дела не было до нас!? Если бы Террин не предложил деньги… Я не знаю, что со мной было бы…
– Он той осенью женился, – сказала Кастия, – и его родители очень гордились невесткой и ее приданым. У них две дочери.
– Знаю, – поморщилась Мали, – И видеть не хочу… А ты откуда знаешь, о ком я говорю? – спохватилась она внезапно и посмотрела с подозрением, – Слухи все же ходили по поселку? Или Дейд и Террин как-то узнали?
– Нет, конечно. Не было ни разговоров, ни слухов, – Кастия слегка улыбнулась, – Я лечила твоего сына. И знаю, чья кровь течет в его жилах. Не хотела с тобой на глазах у всех говорить, потому и ушла. Я ждала тебя, Мали…
– Какая ты все-таки сложная, Кас, – покачала головой Мали, – Вы с ним точно – два сапога – пара. Вот уж подобрались!.. – она посерьезнела, – Я желаю, чтобы он вернулся к тебе, дорогая. И не пришлось выбирать кого-то другого, просто потому, что так положено… Но в чем-то, – девушка предостерегающе выставила ладонь, предупреждая возможные возражения подруги, – я не про тебя, а в целом! Вот увидишь, через цикл на острове снова будут свадьбы. Люди правы – не стоит молодым долго вдоветь, а детям – сиротствовать. Наш век не так долог, чтобы вечно скорбеть и маяться.
– Сама воспользуешься этой правотой? – поинтересовалась Кастия с мягким любопытством.
– Такого, как был он, больше нет, – ответила подруга, – Но я не буду осуждать других. Кого-то заставят, а кто-то сам пойдет в Храм. Я же – свободная в этом. Меня некому заставить…, – она потрепала ее по руке и поднялась, – Я пойду к сыну. Рада была повидаться, Кас. Спасибо тебе…
Кастия тоже поднялась со ступеней и выпрямилась. Мали шагнула к ней и обняла на прощание. Девушка ответила на объятие, слегка улыбнувшись. Какая неожиданная встреча с прошлым. Тяжелая, но и обновляющая.
Уже отступив, чтобы уйти, Мали вдруг вернулась и спросила:
– Почему вы детей не завели, Кас? Ты же всегда мечтала о большой семье. И чтобы не меньше детей, чем в твоей…
– Мы договорились подождать с детьми. Считали, что у нас будет время, – прошептала она в ответ.
Мали кивнула, тяжко вздохнула и сказала:
– Удачи тебе, Кас! А время… надеюсь, у тебя оно будет!
***
Около двух циклов назад.
– Ты что-то скрываешь, Террин? – с подозрением поинтересовалась Кастия.
Мужчина весело рассмеялся в ответ. Она нахмурилась, не убежденная легкомысленным видом после довольно серьезного заявления. Слишком нарочито, на ее взгляд.
– Это просто предосторожность. Я не собираюсь умирать, милая, – заявил он, задорно подмигивая, – Сейчас у меня запущен очень важный проект, и это может продлиться еще пару-тройку циклов. Не хочу, чтобы ты была одна. Дети – это же серьезно…
– Неубедительно, Террин, – сказала Кастия, – О чем ты умалчиваешь? – и тут же охнула.
Он с не меньшим подозрением посмотрел на нее, нахмурился и шумно выдохнул.
– Мне не нравится та идея, которая пришла в твою головку, – сообщил он, – Не придумывай никаких проблем, которых и близко нет.
– Может, нам надо поговорить с Карой? – предложила девушка, а муж потрясенно взмахнул руками. Он правильно догадался по сочувствующему виду, о чем она могла подумать. Из огня да в полымя, как говорили старшие. Правильно сказал отец ему:
– Либо говори правду, либо не говори ничего. Женщины способны из недостаточно любящего взгляда сделать трагедию. Если ты думаешь, что "твоя жена – умница, поймет все без объяснений", то посмотри на свою мать. Она – такая же умница, – отец хмыкнул, подсмеиваясь над собой, а сын пожал плечами, не желая спорить. Ведь он же прав, не так ли?
– Нам не нужно говорить с Карой или кем-то еще. Ты в чем-то обижена? – не удержался он от подколки. Жена фыркнула.
– Ты говоришь загадками и еще удивляешься, что я "о чем-то не том подумала". Как я могу это воспринимать еще? – возмутилась она.
– Хорошо, начнем сначала. Я неправильно выразился, поэтому ты и восприняла немного не так. Кастия, я выращиваю жемчуг здесь на острове. Из-за этого я и прошу, давай пока повременим с детьми, солнышко? Ненадолго. Мне нужно время все наладить самому. Потом найму людей и буду рядом с тобой. Я не смогу быть чаще рядом, – он с сожалением улыбнулся, – и не хочу, чтобы наши дети росли без отца…
– Что? – Кастия с ужасом смотрела на мужа.
– Прозвучало снова нехорошо, – сокрушенно покачал головой Террин, – я имел в виду, что постоянно нахожусь в море, а хочу быть рядом с тобой и нашими детьми, когда они появятся. Мне нужно провести еще один круг. И мы сразу родим. Можно даже подряд двух. Сколько захочешь…
Кастия снова подозрительно на него посмотрела, но теперь с явной иронией, но не удержалась, чтобы не подшутить, а заодно и развеять остальные свои подозрения.
– У тебя есть дети? Там, на островах?
– Что? Нет, конечно, – отрицательно помотал головой муж, – Я туда не за этим ездил. Как говорит мой отец – мужчина должен ответственно относиться к таким вещам. Я же всегда знал, что Острова – временное явление, и мне не нужны были сложности..
– А со мной сложности? – уточнила невинным тоном жена, как бы между прочим. Но на всякий случай уперла руки в боки – выигрышная поза жены для разборок с мужем.
Мужчина оценил переход, улыбнулся и медленно двинулся к "грозной жене", чтобы обнять. Кастия невольно заулыбалась в ответ и не стала мешать ему себя уговаривать и успокаивать.
– Ну, конечно, нет, солнышко, – сказал он, с удовольствием обнимая свою "умницу", которая вряд ли удовлетворена ответом, – Ты – моя замечательная, совсем не сложная…
Кастия легонько поцеловала в уголок его смеющихся губ.
– Льстец, – почти счастливым тоном сообщила она, – но если ты снова темнишь… Ох, Террин, я все равно ведь выясню. И про это твое "выращивание" жемчуга тоже. У нас для этого нет условий, папа всегда так говорил.
– Папа ошибается, – не удержался и сообщил Террин.
– Докажи, – предложила девушка, позволяя себя увлекать в сторону спальни. Мужчина легко хохотнул:
– А я именно этим и занимаюсь. Нам с тобой необходимо усердно тренироваться, чтобы в ответственный момент ничего не напортачить.
– Ты снова что-то задумал. Переводишь разговоры, не желаешь серьезно говорить, шутишь, – заявила Кастия, обнимая его, – Если тут какая-то другая замешена…
– Никого другого у меня нет. Все именно так, как я и говорю. Верь мне, Кас, – сказал он.
Ох, уж эта его улыбка. Девушка с обожанием посмотрела в улыбающееся лицо мужа, отгоняя от себя тревожные мысли.
Как говорила Кара: "Правильнее жить, чем бояться это делать". С этими его причинами она еще разберется. В общем-то, она была не против подождать с детьми. У них впереди вся жизнь, и пусть пока он реализовывает свои проекты.
Глава 7
Неширокая дорожка петляла среди нагретых ярким летним солнцем скал. По ее краям, прилепившись к камням, росли куцые, выгоревшие кустарники с желтоватыми узенькими листочками, чудом проросшие из сухой почвы, окрашенной в красный цвет из-за обильного содержания рыжей глины, особо ценимой местными гончарами. Тут и там под ними были чахлые островки весьма примечательных для острова растений: суховеи, былинки с колючими метелками и тонкие веточки с неимоверно узкими листочками и крохотными синими, красными или желтовато-рыжими точками – соцветиями.
В этой части острова вода всегда была редкостью, а потому пышной растительности и буйного цветения от выжженной земли никто не ждал. Может, поэтому их предки и выбрали это высоко расположенное плато для погоста. Другой пользы от него не видели ни тогда, ни теперь.
Накануне на площади перед Храмом – единственной уцелевшей из городских – состоялась церемония прощания. Как сказал Владыка в своей речи:
– Данная церемония – первая, но, к сожалению, не последняя для жителей нашего острова. Ударившая по нам Большая Волна была настолько безжалостна, что мы еще долго будем переживать утраты.
Скорбящим родственникам выдали тела погибших, завернутые в саван и уложенные в деревянные ящики, чтобы они могли их привезти домой и через сутки сжечь на ритуальных кострах. Тех, чьих родных не нашли, – много погибли целыми семьями, предали огню в тот же день.
Владыка был категоричен. Он заявил, что древний обычай предков был единственно верным. Мертвых необходимо предавать огню, а далее – развеивать по ветру или хоронить прах в семейном склепе.
За последние пару-тройку веков в черте города образовалось несколько кладбищ, на которых "поближе к родным местам" особо предприимчивые горожане похоронили своих предков. К моменту катастрофы могил было уже не меньше нескольких сотен. Волна легко разрушила и подняла тяжелые надгробия и склепы, нарушив захоронения и разметав их обитателей по окрестным улицам.
Жителям пришлось не только искать выживших и погибших под завалами и извлекать их, но и устранять эти последствия катастрофы. Надо ли говорить, что зрелище было настолько неприглядным, что даже бывалые похоронщики не справлялись с реакцией своих организмов. Что было с остальными горожанами – не стоило и представлять.
Город в один миг стал огромным разворошенным кладбищем. И тогда в городском совете и на совещании у Владыки припомнили, кто, когда именно и по какой причине разрешил создание захоронений первым просильщикам и выделил на это землю, тогда еще за городом.
В процессе роста городского населения эти скромные, никому не мешавшие участки оказались внутри жилых кварталов. Устроить там семейный уголок можно было довольно легко – купили кусок земли и уже без испрашивания разрешения построили склепы, ставшими семейными или родовыми.
Как заявил один из купцов: "Моя земля – что хочу, то и строю на ней!", когда у него спросили разрешение на столь оригинальное использование, самовольно начатое одним из его пращуров. Вот тогда и подняли все городские постановления и выявили, что, даже при наличии прав собственности на землю, у Владыки следовало получить разрешение на вид ее использования. Чего, конечно же, не было сделано. Даже хозяева погостов не нашли, что сказать повелителю, когда тот изволил гневаться.
Город, накрытый ужасающими запахами гниения и разложения, заволокло дымом от многочисленных погребальных костров. На них заносили "нарушителей", чтобы затем их прах нашел последний приют в специально отведенном для этого месте или был развеян по ветру, если таким было пожелание их наследников.
Жизнь потихоньку входила в свою колею, люди возвращались к своим повседневным занятиям. Но каждый из них все равно принимал участие в работах по восстановлению города. Назначались дежурства для откачивания стоялой воды и разбора завалов и разрушений уничтоженных волной портовых кварталов. Говорили, что по-прежнему находили тела, которые становилось все сложнее опознавать.
Кастия знала, что братья Террина и ее собственные постоянно участвовали в поисках тел и разборах завалов и уборке мусора, и, наверняка, в опознании, но ей об этом не рассказывали, а она не спрашивала. "Пусть, что хотят все, то и думают", – решила она, отказавшись осматривать новых найденышей и выискивать в изувеченных катастрофой лицах черты любимого человека. Она не ощущала его мертвым, а потому и не собиралась искать его тело.
Один из пунктов приема найденышей устроили около Храма. Скромные служители приводили их в состоянии, при котором можно предъявить их на опознание. Девушка не раз видела там своих родных, и даже однажды Сатию. Но они это не обсуждали. Ни с кем. И Кастия была благодарна им за это.
Жить и работать в городе было великим испытанием для живых. Каждое утро отец отвозил "своих любимых девочек" на повозке в лечебницу через Северные врата. Они выезжали, как можно раньше, чтобы избежать стояния в длинных очередях. Жить в поселке оказалось не в пример приятнее.
– Наш город превратился в гигантскую мусорку, болото и кладбище, – говорили все вокруг, зажимая платками носы, – Пока здесь такое, места живым нет.
В этот же период в очищенных районах города начали разбирать остатки домов, чтобы начинать новые строительства. В первую очередь там могли поселиться хозяева участков, но если таковых не находилось, то земли возвращались в городское имущество и предоставлялись по жребию желающим.
Один из подобных участков достался Сорену и Каре, но они так до конца и не решили, так ли хотят вернуться жить в город или остаться в поселке. Кастия знала, что они подыскивают место за городом, но, помня о имевшемся по соседству участке под бывшим домом Мали, не считала себя вправе им распоряжаться без Террина. Возможно, у него были свои идеи по этой земле. Зная мужа, она в этом в общем-то не сомневалась, а потому молчала.
Страй с детьми от участия в жеребьевке на участок городской земли решили не принимать участие. Это не обсуждалось, но девушка знала, что поселиться в городе после свадьбы было желанием Элии, которая там выросла, а муж ей не стал возражать. Теперь же у него не было желания возвращаться.
С гибелью Дейда Страй взял на себя долг предписывавший ему оставаться жить с родителями, чтобы о них заботиться. Его детям тоже было полезнее находиться в спокойном мирке дома, который они хорошо знали, чем продолжать жизнь в том месте, где они потеряли маму.
Дома Кара и Ялма не раз обсуждали, что Сатия и Нерит были благодарны сыну за решение остаться с ними. Своих внуков они окружили заботой и вниманием, стараясь компенсировать и потерянную мать, и постоянно занятого на работе и городских работах и поисках отца.
Как и положено, с первым лучом солнца нового дня тела погибших предали огню, после полудня того же дня урны с их прахом уже несли к месту последнего их упокоения. Скорбную процессию из поселка возглавляли родные, несущие прах умерших.
Длинная процессия людей в траурных одеждах, сопровождаемая звуками рыданий и прощальных песен, вышла из поселка и направилась через Ржавые скалы в это уединенное место. Предполагалось предать земле больше двух десятков погибших. Такие церемонии происходили каждый час. Навстречу им встретилась предыдущая процессия, возвращавшаяся с погостов.
Кастия вместе с родителями, братьями, сестрой и их семьями шла среди скорбящих людей. Не было с ними лишь Ариты и двух пожилых родственниц, которые остались дома с детьми. Сына Левии тоже оставили с ними, потому что его матери предстояло отнести в склеп семьи прах своего мужа.
Во главе процессии, ее середине и замыкающими шли многочисленные группы женщин, возглавляемые "запевалами", которые и издавали полагающиеся ситуации звуки. Кто-то из них рыдал, завывал, причитал и стонал, раскачиваясь из стороны в сторону. Другие пели положенные по обычаю песни, создавая необходимую атмосферу.
Периодически выключаясь из окружающей ее ситуации, Кастия каждый раз вздрагивала, когда одна из запевал начинала новый этап скорби.
– На кого же вы нас покинули?! – завыл чей-то голос, и ему вторили профессионалки и погруженные в отчаяние люди.
Кастия снова вздрогнула. Когда умерла бабушка, ее не брали на прощание. Считалось, что детям нечего делать на таких церемониях. И лишь сейчас она поняла и согласилась с этим, даже порадовавшись об этом. Потеря близкого родственника – тяжкое испытание для взрослого, а для детей – вдвойне. Особенно, в такой атмосфере безудержного отчаяния и скорби.
Издавна считалось, что правильно, а точнее наиболее надрывно и правдоподобно оплаканные мертвые души быстрее найдут в новый мир дорогу, чем неоплаканные. Для островитян, не имевших родственников, поселковые и городские советы даже выделяли средства для найма плакальщиц и плакальщиков. Тем, у кого были родные, они и оплачивали эту необходимость.
На нынешнюю процессию считалось обоснованным нанять не менее полусотни профессиональных рыдальщиц. Вот они и старались, отрабатывая полученный аванс. Закутанные в темные одежды с головы до ног, они на ходу стенали, плакали, заламывали руки и голосили, разжигая было успокоившихся родных и близких умерших и сподвигая их на очередные истерики.
Профессионалки для наивысшего эффекта нередко падали на колени, вздевали к небесам руки и молили Богов о прощении. В этой атмосфере любые чувства становились острее.
Испытывая неимоверное желание заткнуть уши и зажмуриться, Кастия, глядя перед собой, медленно двигалась по пыльной рыжей дороге, запачкавшей ее платье и накидку почти до колен. Глядя, как неестественно прямо держит спину закутанная в траурные одежды с головы до ног Левия, с обоих сторон поддерживаемая женами братьев Дейда и Террина, девушка внутренне сжималась и безостановочно шептала мольбы Богам о здравии мужа.
– Пусть он только будет живым. И верни его ко мне, – этими словами она, как всегда, заканчивала каждую свою мысленную речь.
Под руку со скорбно ссутулившимся Страем шла Сатия, едва переставлявшая ноги и поддерживаемая с другой стороны мужем. За эти дни Кастия с ними виделась всего пару раз мельком. Они смотрели друг на друга, но не решались заговорить. Пока среди найденных тел никто не узнал Террина, у них всех была надежда. И говорить об этом все суеверно боялись. Чтобы не спугнуть. Вдруг он все же жив.
Глаза заволокло мутной пеленой, а уши заложило. Кастия вздрогнула, внезапно снова, как в тот день, оказавшись в мутной зеленоватой воде. Та была ужасно, до тошноты, теплой и сильно воняла гнилью. Вокруг нее плавали длинные зеленовато-желтые ленты водорослей и какие-то огромные черные жуки.
Из толщи воды прямо к испуганно озиравшейся и теряющей последний воздух Кастии со дна поднималось человеческое тело. Мертвое, как она поняла, видя безжизненно раскиданные конечности и беззащитно откинувшуюся голову с шапкой черных волос. "Мужчина?" – с ужасом подумала она, наблюдая, как тело разворачивается. Она со страхом понимала, что вот-вот ей станет видно его лицо.
– Только не он, – прошептала она, – Только не он.
Совсем рядом с лицом Кастии кто-то фыркнул, и в следующий миг множество капель воды обрушились на ее лицо. Она вскинулась и испуганно заозиралась, вырванная из небытия и не понимая, что произошло. Мария, нахмурившись, заглянула в ее лицо.
– Кастия, ты как? – встревоженно спросила она, – Ты так побледнела…
– Тебе дать успокоительного? – тут же с другой стороны поинтересовалась Кара, – Как ты себя чувствуешь?
С усилием девушка покачала головой.
– Нет, не надо успокоительное, – хрипло ответила она, – Мне мама давала. Я в порядке…
– Да уж, – скептически фыркнула Кара, а Мария сказала:
– Кастия, давай все-таки, а? Выглядишь ты… краше, чем…, – она осеклась.
Кастия покачала отрицательно головой, вытерла рукой капли со своей щеки и вздохнула, оборачиваясь в поисках матери. Ялма и Хаид нашлись рядом с Сатией и Неритом.
Мать Террина раскачивалась из стороны в сторону в такт похоронным песням. Покрасневшие глаза и бледное лицо, залитое слезами. Сегодня она окончательно лишилась одного из сыновей и девушки, которую любила как дочь. Старшей невестки, которая была ей близка и так давно вошла в семью.
Нерит обхватил жену руками и поддерживал, каждый раз при выкрике очередной запевалы, оборачиваясь на источник шума.
Девушка отстраненно вспомнила о тех отнюдь не веселых песнях, что распевали, возможно, те же женщины в день ее свадьбы и подумала, что между тем днем и сегодня есть огромная разница. "Умереть" для своей семьи при переходе в семью мужа и быть мертвым вообще – несравнимые величины. Те песни действительно воспринимались издевательством. Ведь "умершая" как дочь может еще не раз увидеться со своими родными, а вот ушедшие навсегда – никогда не вернутся к тем, кто любит их.
Левия и Страй, как и многие другие поставили свои урны на отведенные им места на ритуальном камне и для прощания с миром открыли закрывавшие их крышки. У обоих дрожали руки. Страй был одного цвета с белыми глиняными урнами, тогда как лицо Левии покраснело и распухло от слез.
Плакальщицы зашлись в скорбном крике, оповещая об апогее церемонии. Кастия неприязненно и раздраженно поджала губы, жалея, что нельзя заткнуть уши и вспоминая их аналогичное поведение, когда она, обутая в выкупленные закрытые сандалии своим женихом, шагнула за порог родительского дома. Казалось, что с тех пор прошла вечность.
Она до сих пор ощущала, как теплые пальцы ласково обхватили ее руку. Не видя ничего из-за ослепившего ее солнца даже сквозь свадебный покров, девушка знала, что Террин улыбается ей.
– Я люблю тебя, – шепнул он тогда, на краткий миг привлекая ее к себе прежде, чем они рука об руку пошли по дорожке от дома ее родителей к повозке за забором, чтобы направиться в Храм.
Тогда плач и скорбные завывания ознаменовали для нее начало новой жизни, сейчас, тяжелым бременем упав на плечи присутствовавших, – завершили жизненный ход Дейда, Элии и других знакомых ей посельчан.
Над урнами с прахом завыл ветер. К небу от них поднялись небольшие витки пыли и песчинки праха. Возможно, в этом был виноват ветерок, а может, и впрямь души покинули бренную землю.
Люди плакали, стенали. Страй обнял мать, которая зашлась в крике. Рядом рыдали другие родственники. Насколько Кастия знала, среди них были и родные Элии, потерявшие ее теперь всерьез и оплакивавшие не в дань обычаям, а потому что ее больше никогда не будет. Левия осела в пыль, к ней наклонились испуганные родственницы.
– Кара, помоги ей, – выдохнула Кастия сестре. Та, бросив быстрый взгляд в ответ, кивком показала на Левию.
– Пошлите со мной. Мария, не отпускай Кас, – настойчиво попросила она, – Будьте рядом со мной.
Следуя за сестрой и обходя толпы людей, окруживших тех, кому стало плохо, Кастии показалось, что ее кто-то окликнул. Мария крепко ее подхватила под руку и настойчиво тянула за собой, поэтому остановиться не было возможным.
Девушка обернулась и оглядела людей вокруг. Все были заняты своими делами. Служители Храмов закрывали крышками урны и относили в семейные склепы, устанавливая на приготовленные места и запечатывая их вновь. Целительницы, которые обязательно присутствовали на таких церемониях, оказывали помощь нуждающимся.
Плакальщицы, получившие расчет за проделанную работу, гурьбой покидали место своей службы, возвращаясь вновь в поселок, чтобы спустя какое-то время с новой процессией идти сюда. Обратный путь простившимся с родными предстояло пройти в безмолвии и раздумьях.
Как оказалось, никто не смотрел на Кастию. Кроме… Девушка нахмурилась, увидев вдали, в прогале между двух скал фигурку в темных одеждах. Она стояла отдельно от всех, но ничем не отличалась от остальных. Одинокая, прямая, с гордой осанкой и вскинутой головой.
Девушке показалось, что она оглядела всех и теперь смотрела на нее. Мелкие золотистые точки с жужжанием разлетелись по погосту, замельтешили перед глазами, залетая, казалось, даже в уши. Вырвав у Марии руку, Кастия все же зажала уши и зажмурилась, но шум не угасал.
Кто-то ее взял за плечи и потряс. Девушка открыла глаза и увидела встревоженную Марию, которая что-то говорила или спрашивала ее. Она вновь посмотрела на прогал между скал.
Там никого не было. Лишь в воздухе растворилось видение огромных и странных глаз. Может, ей лишь показалось?
– Мария, – не слыша своего голоса, спросила она, – ты видела женщину между скал?
Невестка поморщилась то ли сама по себе, то ли в ответ на ее вопрос, с тревогой оглянулась и, протянув руку ко лбу Кастии приложила ладонь к мокрой коже, ничего не ответив.
