Текст книги "Просто вернись... Книга 3 (СИ)"
Автор книги: Алена Измайлова
сообщить о нарушении
Текущая страница: 12 (всего у книги 15 страниц)
Глава 19
– Мои силы снова «заснут», когда я вернусь обратно? – как бы, между прочим, заметила Кастия.
Мать звонко засмеялась, разглядывая старательно изображавшую спокойствие девушку, но изо всех сил скрывавшую, как сильно дрожат ее пальцы и сводит скулы. Принимая видимость за данность, хозяйка подарила своей собеседнице самую любезнейшую улыбку.
– Все еще хочешь сбежать, Ия? Вернуться обратно, к людям? – небрежно спросила она и замолчала, ожидая ответа. В этом вопросе было столько сомнения и даже издевки, что девушка была вынуждена поднять взгляд и посмотреть на нее.
– Я была бы рада этому, – призналась Кастия, – Конечно, мне нужны мои силы среди людей, и…
– И никто бы не болел и не умирал, – завершила за нее Мать и тут же отрезала, – Нет. В мире должно быть равновесие, иначе он перестанет существовать.
– Поэтому вы разрешили тем чудовищам уничтожить людей и Синтери? – неожиданно осмелев, поинтересовалась девушка.
"Вы все – мои дети", – сказала богиня, и ее это возмутило. "Как же так? Разве можно спокойно смотреть, как одни "твои дети" убивают других и ничего не делать?" – жаль, что высказать это прямо нельзя. Но ее собеседница была дамой выдающихся талантов и возможностей.
– Можно наблюдать, – жестко сказала та, – Ты же не бросаешься каждый раз спасать траву, которую хочет съесть травоядное животное?
– Это – несравнимо! – не выдержав, почти выкрикнула Кастия, – Те чудовища шли на охоту. Они убивали, разрушали, уничтожали, рвали зубами, когтями… не жалея никого!.. – выплеснув это, замолчала, но решилась продолжить, раз Мать не стала закрывать ей рот. – Там столько погибших и пропавших…, – прижав ладонь на груди в районе сердца, надавила, зажимая боль. Не удержалась и скорбно качнулась из стороны в сторону, обхватив себя руками, заново окунаясь в тот океан боли и скорби, в котором жила столько времени с момента катастрофы.
– Многие люди потеряли родных, – прошептала она, – Вы не видели те длинные ряды мертвых тел, лежавших на площади… И урн с прахом. Сколько старых склепов заполнили и новых построили… Нескончаемо длинные ряды… И как много среди погибших было детей… Дым от скорбных костров неделями висит над Синтери. А плач и вой потерявших родных и близких почти не стихают, – она покачала головой и зажала руками рот, сдерживая крик.
Девушка смотрела вперед, не видя ничего. Слезы заливали лицо, но она все равно закрыла глаза, не желая видеть спокойное и равнодушное лицо Творца. Несколько раз она глубоко вздохнула. Не справилась с навалившимися на нее бедами перед их, по ее мнению, виновницей, и, неожиданно громко всхлипывая, зарыдала.
От боли, страха, обиды. И вины за то, что ее нынешние возможности были недоступны тогда, когда можно было стольких спасти. И обреченно ждала, что вот-вот ее голову снесут с плеч за неподобающие слова и мысли.
– Когда твоя кровь пробудила Змея, – буднично спокойным голосом заговорила Мать, переждав истерику и дождавшись, когда рыдания стихнут, а девушка услышит ее слова, – спокойно спавшего десятки столетий, он вылез из своей темницы, мучимый жаждой крови и терзаемый желанием мести. Вместе с ним выбралась не только часть меня, но и сотни других существ… Зубастых, шипастых, огромных… Не таких, как он, но тоже очень сильных. Когда-то давно, на заре времен, они успешно жили среди людей, богов, существ и временами питались ими… Я их усыпила… Тоже очень давно… Вы с Фебом выступили против Змея, только потому, что оказались запертыми в том месте. Других выходов у вас не было… Скажешь, что я неправа? Вы искали приключений и разбудили его на двоих сознательно? Захотелось славы древних героев – победителей чудовищ? – с вызовом предполагала она.
Растерянно заморгав, Кастия сквозь слезы посмотрела на равнодушную женщину, которая говорила так, словно пересчитывала имущество в своем замке, а не о жизни, смерти и живых существах.
– В той впадине были вы и…все эти существа? – запинаясь, спросила она.
– Да, там была и я. Твои родные думали и меня заодно свергнуть. Глупцы! – жестко процедила Мать.
– Я не знала, что они были в разломе, – прошептала девушка, – И не думала, что там вообще кто-то есть живой. Потом отовсюду заструился этот золотистый песок и неведомое, но невероятно сильное существо. Когда оно стало ломиться в контур, я…, – она прерывисто вздохнула, – выбравшись на свободу, они пошли уничтожать людей?…
Девушка почувствовала, что ей нечем дышать, в ушах зазвенело и стало темно в глазах. Будто вокруг ее шеи сомкнулся каменный круг, лишая воздуха и давя на грудь. Показалось, что в Храме стало темно. На мгновение она подумала, что не против умереть, чтобы больше никому не навредить. Вот он – результат ее возможностей. Она – опасна. Не место таким, как она, жить, уничтожая жизнь окружающего мира.
Уже смирившись с каменным капканом, она решила, что умрет, если это спасет мир. И тут в голове мелькнула мысль:
"Снова трусишь? Прячешься? Главное – вовремя и пафосно заявить, что лучше умереть. А кто разбираться будет с ордой чудовищ, гуляющих по миру? Ведь это ты их выпустила."
И поняла, что настолько язвительного внутреннего голоса у нее никогда не было. Это ее отрезвило. Она сделала попытку вздохнуть. Сквозь перетянутое горло смогла ухватить глоток воздуха, жадно его втянула. И дальше вновь стала пытаться вдохнуть. Жадно пыталась напиться воздуха, хватая воздух, как рыба, широко раскрытым ртом.
Подняв руки к горлу, попыталась помочь себе – освободить его от воображаемой удавки, но коснулась голой кожи. Ее ничего не сдерживало и не связывало. Лишь собственное желание умереть. Теперь уже более уверенно стала бороться с паникой, удушьем и самоубийственным чувством вины. С усилием втянула в себя воздух. Спустя некоторое время, отдышавшись, смогла тихо прошептать:
– Это я виновата… Как мне все исправить? Что нужно делать?
– Принять произошедшее и жить дальше, – уже вслух отозвался все тот же язвительный голос, с горечью заметив, – Как я это делаю уже такую бездну столетий…
– Как с этим вообще можно жить? – не поднимая глаз, спросила Кастия, чувствуя на своих плечах все беды мира.
Именно поэтому – из-за неограниченных возможностей и, порой, безответственности их – не должно быть хода Богам в мир людей. Если даже из своего мира они могут сделать такое. Кастия даже и не думала, что пытаясь спрятаться от жизни, сможет пробудить настолько сильного врага и их столкновение принесет такие последствия.
– Временами – хорошо, а временами – "одни твои дети убивают других, а ты вынуждена спокойно смотреть на это". Молча смотришь, чувствуя, как все твое существо захлебывается кровью. И ничего не делаешь, потому что не можешь принимать чью-то сторону – спасать одних и наказывать других. Я несколько раз пробовала, знаешь ли. Разберешься, найдешь правых и виноватых, рассадишь их по разным сторонам, полюбуешься на усмиренных и думаешь: "Все хорошо теперь будет." Потом со временем затихшие "наказанные" воспрянут, исподтишка нарастят силу и власть и в один момент отправятся убивать "спасенных". Если ты вмешаешься, то спустя какое-то время их роли поменяются…, – хмыкнув, ответила Мать. – А если ты грозно скажешь: "Сидите и не смейте драться" и погрозишь пальцем озорникам, они объединятся и постараются убить уже тебя. Ну, не убьют, так помогут развеяться по миру, чтобы следующие столетия было, чем тебе заниматься, собираясь в одно целое…
– Их можно остановить? – спросила Кастия, – Этих чудовищ? Хоть как-то. Усыпить? – пожала плечами, напряженно думая, как решить этот вопрос.
– Уже опять усыпила. Это продлится до нового пробуждения следующего из Первых, – ответила Мать небрежно, – Когда они освобождаются, то всплеск силы таков, что способен разрушить любые запоры… И сотворить любые цунами и взрывы вулканов. А толкнут их к этому очередные молодые и смелые, ищущие себя и свой путь в этом мире. Знаешь, сколько раз сырая сила вырывалась на свободу? И чем это заканчивалось?
– А если их, – девушка наморщила лоб, подбирая слова помягче, – отправить на перерождение?
– Перерождение – добровольный выбор души, – напомнила собеседница, – Как ты завлечешь эту армию перерождаться? У них и душ-то нет. А если их ими наделить, то мы получим очередных Первых…
– Значит, все началось с моего дворца? – обреченно спросила-сообщила Кастия.
– Ну да, – горько усмехнулась хозяйка, – Все не так просто в этом мире, как ты думала, Ия.
– Кастия, – поправила девушка, заметив, как Мать ее называет, – Я не хочу снова быть Ией. Мое полное имя – Кастия.
Хозяйка приподняла брови и изобразила удивление.
– Почему ты его сократила тогда? – спросила она, посмеиваясь.
– Разве вы это не знаете? – вопросом на вопрос ответила девушка. – Имя моей мамы – Эо, вот и я убрала "лишние" буквы, сократив имя до похожего варианта, – она махнула рукой в жесте, который мог означать: "Пожалуйста, делайте выводы сами, зачем мне это понадобилось". Мать притворно удивилась.
В Храм неожиданно вошла служительница и обратила на себя внимание присутствующих. Кастия обернулась, следя за ее перемещениями. Не обращая внимания на расположившихся в самом центре на диванах девушек, служительница прошла в переднюю часть залы.
В руках у нее была охапка разноцветных лилий – розовых, белых, желтых и голубовато-сиреневых в обрамлении темно зеленых листьев. Она стала обрезать кончики длинных стеблей и расставлять кустики в глубокие полупрозрачные вазы около огромного камня, выполнявшего роль жертвенника или алтаря. И будто не замечала, что не одна в помещении.
– Она нас не ощущает, так? – тихо спросила Кастия, бросая мельком взгляд на Мать. Та милостиво кивнула, а девушка с интересом наблюдала знакомую с детства картину.
Во дворце ее матери было всегда много цветов. В основном – растущих в глинянных горшках, но были и срезанные. Их расставляли в вазах, украшая домашний храм. В своем дворце она когда-то запретила держать срезанные цветы. И заодно устраивать какие-либо алтари и "красные углы".
"Интересно, хоть что-то осталось от дома, так опрометчиво построенном в столь опасном для жизни месте?" – невольно подумала она, следя за уверенной работой девушки.
– Нет, не осталось, – вслух ответила Мать, подтверждая, что в каждый миг знает, какие мысли у кого бродят в голове, – когда деймосы опутали Змея и забрали его, то контур вокруг дворца, сдерживавший морские воды, рухнул. Разбуженная лава уже вовсю бурлила в разломе, потревоженная покинувшими его обитателями. Около дворца и еще в нескольких местах она выплеснулась в море, в других – стала подниматься внутри гор, – Кастия тревожно нахмурилась, слушая – и, достигнув вершины, изверглась на поверхность, – рассказчица помедлила, подбирая слова, потом продолжила, – Изменился уровень морей, вода стала переливаться. Залило несколько окрестных островов, но ее было слишком много, и она двинулась дальше… А сверху извергалась лава, чей остывавший пепел засыпал землю, море и застилал небо…
Девушка поплотнее прижала к себе подушку, и, нащупав бахрому на одном из краев, незаметно ее затеребила похолодевшими пальцами.
– Я не думала, что нарушаю баланс, когда затеяла там строительство, – еле смогла выдавить она.
От нарисованных картин зашумело в ушах. Могла ли она знать, что сама является виновницей катастрофы? К тому же настолько глобальной. Это же сколько погибло людей?
– Почему из дворца не сбежала? Ты же почти сразу поняла, что все закончится плохо, – спросила Мать серьезным, не осуждающим тоном.
– Я хотела этого. Даже мечтала, – после недолгого молчания ответила девушка, – Меня ведь предупредили, что пока не поздно лучше прекратить и признаться родителям. Но я струсила. Представила, что меня будут ругать, отчитывать… Не думала, что речь пойдет о жизни и смерти…
– Что тебе потом помешало? – настаивала Мать. – Сбежала бы и все.
– Было некуда бежать, – призналась девушка, – Я отвечала за многие жизни, и нужно было их спасти. Я хотела сообщить отцу, но долго не решалась, а потом уже стало поздно.
– Почему не попросила помощи у присутствующих? У тебя же в гостях деймосы были в полном составе.
– С деймосами было совсем сложно. Среди них был один, с которым я закрутила по глупости… Я не хотела с ним говорить. Ненужные обязательства. К тому же дворец был моей ошибкой. Я и Феба не хотела вовлекать в это. Думала сама справлюсь, – прошептала она.
– Вся в своих родителей, – заметила Мать, – они тоже сначала сделали, а потом думать начали.
– Что вызвало вторую Волну? – помолчав, спросила девушка. – Ту, которая недавно обрушилась на Синтери?
– Не было никакой второй. Волна была всего одна, которая началась от твоего дворца, – серьезно сообщила Мать. Кастия ахнула и недоверчиво покачала головой.
– Да, и это – правда, – подтвердила хозяйка, – Река Судьбы и Времени даровала тебе шанс на новую жизнь. Но одновременно и возможность пережить те события, начало которым ты сама положила. Проверяла на прочность. К счастью, тебя отправила на Синтери, который не был в эпицентре катастрофы.
Девушка покачала головой и отвернулась, бездумно наблюдая, как служительница смахивает пыль с огромного камня. В голове не укладывалось все, что она узнала. В задумчивости она нахмурила брови, вспомнив нечто важное.
– Откуда же тогда пошли рассказы о первой катастрофе? – спросила она у Творца, – Моя бабушка…, – пояснила, – Велла – рассказывала о ней. И мама – Ялма – знала с детства. Об этом говорили мои наставницы. Я же знала, что надо делать! И Кара тоже. Мы, благодаря этому, смогли спастись. Как?… – девушка во все глаза смотрела на собеседницу.
– Ты и сама знаешь ответ. Очевидно, у них тот же источник, что у легенды о сотворении нашего мира, – улыбнулась та вполне добродушно.
– В тех рассказах говорилось, что погиб целый архипелаг и многие близлежавшие смыло водой. И этот пепел, и застывшая лава, – девушка огорченно покачала головой, – Я, действительно, – страшное существо. Бедствие во плоти. Разрушительница.
– Это и логично, – заметила Мать, – Ваши родители забыли, что те, кто созидает, с такой же легкостью может и разрушать. Ты и тебе подобные – опасный эксперимент, к счастью, удачно сложившийся.
– Эксперимент? – повторила девушка с запинкой.
– Да, результат долгих опытов… Кровь Криана и сила Змея легли на благодатную почву – кровь твоей матери, а значит – мою. Им удалось создать Творца. Но ты оказалась сильнее, чем они ожидали…
– Я очень долго в детстве боялась, что ни на что не способна, – призналась Кастия, – Думала, что несмотря на то, что очень похожа на Эо – не ее дочь. Другие дети, мои сестры и братья, были богами с рождения, а я – нет.
– Всему требуется время. Твое тоже пришло, – пояснила Мать, – но рано. Надо было за тобой смотреть, а ты росла, как сорная трава. Никто не контролировал и не учил, – Мать усмехнулась с горечью, – За опытами надо приглядывать, а не бояться их.
– Когда-то давно, когда я спросила: "Тебя заставили? Я – дитя насилия?", Эо ответила, что не было никакого насилия и неположенных связей. Меня не родили ведь, так? – ошеломленно прошептала Кастия.
– Нет, – тихо ответила Мать, – Немного сил, крови, часть себя – и получите новое создание. Ты оказалась очень похожей на Эо. Ее характер, привычки и даже проницательность. Эо – все равно твоя мать, хоть и предпочитала убегать от твоих расспросов. Пока ты была маленькой, она же всегда была рядом. Помнишь? – спросила Мать.
– Помню, потому и обижалась на нее, когда подросла, – кивнула Кастия, – Мне казалось, что это она во всем виновата. Я хотела быть, как ее другие дети – точно знать, кто мои родители.
– Что тебе мешало считать Каведа отцом? – удивилась Мать. – Он был им для тебя.
– А как же Криан?
– Он дал свою кровь, потому что Змей – его отец. Без этой крови данная тебе сила не прижилась, – безапелляционно сообщила хозяйка, – Это – не повод считать его отцом. Тебя другой воспитывал.
– Вы говорите "сила Змея"? – уточняя, спросила Кастия и вдруг догадалась, – Поэтому у меня получилось его остановить ненадолго? – и, дождавшись подтверждения, обреченным голосом спросила:
– Зачем вы меня позвали? Явно не для этого содержательного разговора…
– Исправлять ошибки, дорогая. Ты задолжала нашему миру. Но, так и быть, я тебе помогу.
– Понимаю, что не имею права на что-то, будучи сама виноватой во всех этих бедах, – помедлив, заговорила девушка, – но…., – собралась с духом и, чувствуя, как на глаза навернулись слезы, попросила, – не вините моих родителей и не наказывайте их, как людей, так и Богов. И верните Террина. Прошу вас.
Глава 20
Кастия в нерешительности остановилась у выхода из Храма. Сначала были широкие каменные ступеньки, опоясывавшие здание по всему периметру. Ниже их – дорожка вниз, но ее было совсем не видно. Вид на окружавшую местность застилал столь любимый сердцу Матери туман.
– В какой мир я сейчас выйду? – спросила она, обернувшись к ней, прислонившейся к ближайшей колонне, – Верхний, Нижний или людей? Вы обещали, что я увижусь с родными прежде, чем вернусь обратно домой. Что там за туманом?
– Тот мир, куда ты хочешь попасть. Я же обещала, – ответила та.
– Спасибо большое! Мне нужно подумать и увидеть родных. Ведь – для меня – пройдет немало времени, как мы снова сможем пообщаться.
– О чем ты собираешься думать? – подозрительно нахмурилась Мать. – Хочешь передумать?
– Нет. Вы сами сказали, что решение не имеет обратного действия. Возможно, мне нужна информация.
– Чем она тебе теперь поможет? – поинтересовалась творец с любопытством.
– Может быть, ничем, – призналась девушка, – И я просто по ним соскучилась. Ведь это – не преступление, так? – с усилием улыбнулась, надеясь, что не ошиблась, доверившись интуиции. Как в этом разобраться? Только подтвердить свои догадки.
– Я долго уже отсутствую? – спросила, спохватившись, она, – Мои родные заметили, что я ушла? Мама будет волноваться…Братьям скажет. Они, – она замялась, но все же призналась, – не решат, что я спрыгнула со скалы или как-то по-другому убилась? Подозреваю, что братья уже прочесывают остров. Не хочу, чтобы они думали, что я способна на самоубийство. Так долго им доказывала, что переживу, и вот так исчезла…
– В мирах течет время по-другому. Твое отсутствие не заметили и могут вообще не знать о нем, если не захочешь. В какое время вернуться, ты выберешь сама, – невозмутимо ответила Мать.
– Спасибо, – прошептала девушка и неожиданно для себя-Ии, но вполне характерно для себя-Кастии, шагнула к ней, порывисто обняла прародительницу и коснулась своей щекой ее щеки, – Я вам очень благодарна. И вернусь выполнить свое обещание. Вы меня не обманете, ведь так?
Мать ошеломленно уставилась на нее, осторожно отодвигаясь и выбираясь из объятий. Фыркнув, как будто снова была кошкой, она скептически воззрилась на девушку.
– Разумеется, вернешься, – раздраженно сообщила она, – Ты сама выбрала условия сделки, – потом смягчилась и уже более миролюбиво завершила, – Если ты их выполнишь, то и я тоже, – и небрежно пожала плечами, изображая невозмутимость.
Не обидевшись, а поняв, что для Матери это непривычно, Кастия решила не обижаться на резкость. Слегка улыбнувшись, отвернулась от нее, возвращаясь к выходу. Краем глаза заметив цветное мельтешение, уже перед тем, как покинуть Храм и родственницу, она посмотрела на Мать и увидела, как быстро меняются цвета ее наряда. Перед тем, как определился последний цвет, волосы родственницы тоже изменились – стали светлыми, затем огненно-красными и снова – жгуче-черными.
Когда-то давно Ия тоже так играла. Помнится, даже одно время постоянно предпочитала синий цвет волос, специально ужасая мать. Лета и Хита смеялись и говорили, что она выглядит безумно. Если подумать, то очень верно сказано. Как же это было давно, будто не с ней. И точно – не в этой жизни.
– Вам идет быть брюнеткой, – мягко заметила девушка и улыбнулась, – а для платья синий цвет – очень хороший вариант. Лучший, пожалуй.
Не дожидаясь ответа от заметно порозовевшей хозяйки миров и не желая еще больше ее смущать, она вышла на порог и оказалась в Верхнем мире, залитом ярким солнечным светом. Прикрыв ладонью глаза и сделав "козырек", оглядела местность вокруг.
Все было так, как она помнила. Храм был расположен на высоком ухоженном холме. Вокруг него широко раскинулись лужайки и цветочные клумбы. Что в Верхнем, что в Нижнем мирах всегда было много цветов. Она думала, что уже не помнит об этом. Оказалось, что неправда. Это все тоже входило в картину ее прежней жизни, которая была не так уж и плоха, как тогда думалось.
Широкая дорожка, окаймленная длинными цветниками, ступенчато спускалась к раскинувшемуся у подножия холма приморскому городку. Вдали синело то ли море, то ли большое озеро.
Городок был очень похож на Синтери, только более ухоженный и населен волшебными жителями, а не людьми. Хотя звуки городской жизни этого и того миров были похожими. Где-то дети кричали и смеялись, играя, перекликались женщины и мужчины.
В отличии от синтерийского этот городок был меньшего размера. И иной по планировке. Сверху она видела ровные, как по нитке, расчерченные широкие улочки, на которых на большом расстоянии друг от друга расставлены аккуратные, ухоженные белые домики. Каменные с яркими разноцветными черепицами крыш, деревянными ставнями и невысокими белыми заборчиками вокруг дворов. Мощеные мостовые с бордюрами.
Около одного из ближайших домиков играли не меньше десятка детишек. Их внешность была характерна для представителей их народа – ярко зеленые глаза, светлые кудряшки и тонкие – только для красоты – полупрозрачные крылья. Они отчаянно визжали и пищали, доказывая друг другу свою правоту. Слишком громко и пронзительно для своего столь маленького роста.
По сравнению с ними двое статных мужчин в строгой, почти воинской одежде, по-видимому ожидавшие кого-то у подножия холма, казались великанами. Один – постарше – смотрел в сторону одного из ближайших строений, а второй – помоложе – присев на последнюю ступеньку, кажется, любовался детской игрой.
То, что точно наблюдал, стало понятно, когда крохотная девочка упала неподалеку от него. Он вскочил и дернулся ей помочь. Но это не понадобилось. Малышку подхватил кто-то из старших и унес обработать сбитую коленку. Мужчина вернулся на свое место, не заметив, как удивился спутник его поведению.
Кастия улыбнулась. У нее закололо сердце, когда она увидела, что ее ждут. Конечно, сразу узнала и улыбнулась. Не ожидала, что они здесь будут, но так надеялась, что им доведется встретиться в этот раз.
Кавед и Феб. Ее – она решила последовать совету и признать для себя его таковым – отец и брат, самый любимый из всех. По крайней мере, в этом мире. Замерев на очередной ступеньке, она с удовольствием разглядывала их, вспоминая и понимая, что очень скучала.
Но к этой встрече следовало подготовиться. Ее будничное платье из мира людей здесь выглядело слишком простовато. К тому же, после прогулки по пляжу и взбирания в гору едва ли не на четвереньках, "купании" в озере и под водопадом оно выглядело не лучше тряпки. В это короткое возвращение ей снова хотелось выглядеть… Богиней, конечно. Не меньше. Привычно, как раньше, перебрала в воздухе пальцами.
Растрепанные, повисшие сосульками после водопада и всей туманно-дымной атрибутики божественной всея Матери, волосы в один миг очистились, разгладились и перевились в искусную пышную косу. Тряпку, которой стала ее косынка, она потихоньку спалила, выбросив пепел под ближайший куст. Голову решила не покрывать. Чтобы чувствовать себя женой Террина, ей не были нужны платки. Он в ее душе и сердце.
А одежду… решила порыться среди материнских нарядов. Не все они розовые, там есть и другие цвета. Как, например, это – длинное струящееся нежного желтовато-кремового цвета. Конечно, такой ткани на острове у нее не было, а ведь Террин никогда не экономил на жене. Напротив, настаивал на том, чтобы у нее было лучшее из возможного.
Такое же на Синтери не было возможным. С улыбкой Кастия провела рукой по нежной шелковистой ткани. Если бы у нее там был похожий наряд, то куда можно его надеть на Синтери – в лечебницу, на пляж, для выполнения домашних работ? На праздники же предпочитались традиционные одежды. А для Богов такие вещи не были ничем необычным.
Пышный длинный подол платья неторопливо заскользил за ней по покрытию дорожки, когда она, приподняв передний край, чтобы не свалиться эффектно под ноги мужчинам, стала спускаться, стараясь держать лицо и, что уж говорить, копируя легкую поступь Эо.
Прежде, чем шагнуть на последнюю ступень, дотронулась до лежавшего в кармане ожерелья. Оно по-прежнему связывало ее с миром людей, ее родными и Террином. И поддерживало в разговоре с Матерью. Лишь, когда они договорились, она поняла, что может расслабиться и уже не теребить жемчужины, сжимая их до боли в пальцах, чтобы не сдержать дрожь и сохранить силы, настаивая на включении в условия важного для нее. Ласково погладив кончиками пальцев, она вынула руку из кармана и улыбнулась.
– Вы не меня ждете? – громко поинтересовалась она и быстро сбежала по оставшимся ступеням. Мужчины обернулись и направились к ней навстречу.
– Конечно, тебя, дорогая, – с улыбкой отозвался старший, подходя поближе и подавая руку, – Мы надеялись, что ты не откажешься с нами увидеться.
– Как я могла? – покачала она головой.
Феб маячил за плечом отца, но не вмешивался, с удовольствием наблюдая за происходившем.
– Я так рада вам, – сказала Кастия и, поддавшись порыву, обняла Каведа. Мужчина не удивился. Обнял в ответ, крепко сжав руками. Когда-то, в детстве, он часто подхватывал ее на руки. Также, как других своих детей. И любил также. Зря она об этом предпочла забыть.
– Ты снова с нами, моя девочка, – прошептал он растроганно, разглядывая ее, – И стала больше походить на маму, чем раньше.
Кастия почувствовала, как сладко защемило сердце при этих словах. Подобный тон он мог позволить себе только в общении с женой и детьми, среди остальных слывя малообщительным и суровым. А самой красивой женщиной считал исключительно свою жену. И его фраза о похожести дочерей на мать – была высшим комплиментом, ведь, по его мнению, краше Эо на свете никого не было.
Феб втиснулся между ними, схватил сестру в охапку и немного покружил. Потом поставил на землю и отодвинул на расстояние вытянутых рук, чтобы разглядеть.
– Дай на тебя посмотреть, – сказал он, – и впрямь немного поменялась. Или я уже просто не помню, какой ты была. Тогда так мудрила со своей внешностью, что даже не уверен, кого ты напоминала. А сейчас почти мамина копия. И такая худенькая…
– А тогда я была толстушкой? – со смехом спросила она, а Феб покачал головой.
– Нет, но не такая мягкая и…, – он не смог подобрать слова, а потому по-простому заявил, – домашняя. Да, точно. Именно так. Я слышал, что в мире людей мужчины главенствуют, а женщины дома сидят. Вот и ты стала, как домашняя кошечка, милая и пушистая. За спиной у мужчины, – криво, но очень многозначительно улыбнулся, безмолвно, одними глазами, задавая ей вопрос.
Кастия предпочла этого пока не заметить. Об этом было сложно говорить. Сейчас, когда еще ничего неизвестно, и она не уверена – в своих силах, обещаниях Матери и будущем.
– Есть такие порядки, – согласилась с братом, – В новой жизни мне не было необходимости бегать, а раньше, здесь, разумеется, с Хитой и Летой занималась упражнениями. "Чтобы быть не хуже Дии", – засмеялась она, – Вот вернусь и придется наверстывать…
– А сейчас ты пока не вернулась домой? – нахмурился отец.
– Пока нет, пап, – почувствовав небольшую грусть при этих словах, ответила девушка, вспомнив, как совсем малышкой до всех передряг называла его.
– Когда же ты вернешься? – спросил он. – Разве не хватит тебе уже проверок и испытаний?
– Пока нет, но вернусь. Пап, прости, – прошептала она, – Я так виновата. Мы говорили тогда, а я тебя обидела.
– Я не обиделся, – великодушно заявил мужчина, – Потом-то понял, что ты скрытничала, потому и старалась оттолкнуть. Мне жаль, малышка, что ты не сказала о своей затее.
– А ты бы мне рассказал, почему мне нельзя рядом с тем разломом не то, что строить, но и даже бывать? – быстро спросила Кастия.
– Если бы ты прямо спросила, то ответил, – просто сообщил он, при этом поморщившись.
Ответить правдиво, не скрывая, ему удавалось довольно легко. Только следовало пояснить: "сейчас", когда уже все произошло – мог рассказать, но тогда, когда был хоть один шанс избежать всего этого ужаса – не хотел ни в коем случае. Ия проявляла немыслимую легкость по отношению ко многим вещам. Чаще всего – в ущерб себе и миру. Что могла еще натворить она тогда, зная, насколько сильна? Они и сами не знали этого.
– Мы с мамой собирались тебе рассказать, – продолжил с горечью, – но долго не могли решиться. Тянули время, не знали, как ты отреагируешь. Надеялись, что у нас еще будет возможность… Тебя надо было учить, но…
– Вы думали, что будет хуже? Неуправляемая разрушительница, – догадалась девушка, а отец, сожалея, пожал плечами.
– Мама поэтому не захотела со мной встречаться? – стараясь, чтобы голос не дрогнул, спросила она, а мужчины дружно запротестовали:
– Твоя мама здесь, – сказал отец.
– Пошла ругаться со Старухой. Вы с ней разминулись на пороге, – заявил брат, хмыкнув.
– Что?! Она говорит…, – ахнула Кастия, пораженная его словами. – Феб, это ты так называешь Мать?
– Феб, так нельзя говорить! – одновременно с ней одернул непочтительного сына отец.
– Ну хорошо, – согласился Феб, – прозвучало грубо. Обычно ее именую "бабушкой", – сообщил он.
– Нарываешься, – протянул Кавед с усмешкой, – Думаешь, за этакое непочтение не получишь достойного наказания? Твоя прародительница – изрядно злопамятная и обидчивая дама.
Кастия кивнула, протянула руку и ласково погладила брата по щеке, разглядывая лицо.
– Феб, не дразни ее, – укоризненно попросила она, а брат фыркнул, независимо вскинув голову.
– Ий, побыстрее решай свои вопросы там и возвращайся, – попросил он неожиданно, – она обещала выслушать меня, когда ты совсем вернешься. Мне очень надо.
– Конечно. Хорошо, – пообещала девушка, видя, что Феб серьезен, как никогда раньше. Она бы хотела расспрашивать его подробнее, но по брошенному братом на отца взгляду поняла, что сейчас этого не стоит делать.
– Что за дела у тебя с создательницей, сын? – спросил он, а Феб, лучисто улыбнувшись, легкомысленно пожал плечами.
– Она меня к порядку призывает, но ты же знаешь – я ничего не нарушаю, – и не соврал ни одним словом. Кастия оценила это.
Кавед подозрительно его разглядывал, но сын не сдался, продолжая изображать невозмутимость. По его виду девушка поняла, что пора вмешаться и спасать.
