Текст книги "Мой лучший враг (СИ)"

Автор книги: Алена Филипенко

сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 27 страниц)

Я вернулась в последний день каникул, в воскресенье. Серега позвонил мне сразу же, как я ступила на крыльцо бабушкиного дома.

– Пойдем взрывать холодильник! – радостно закричал он в трубку.

– Прости… Что?

– Ну, холодильник! Ты что, не знаешь, что такое холодильник? Взрывать!

Стало ничуть не понятней.

– Ну пойдем…

– О, ну перпендикулярненько! В три часа встречаемся на нашем перекрестке!

И он отключился. Я тяжело вздохнула. Конечно же, по мнению Сереги все должны знать, что такое наш перекресток и как туда добраться! И даже не спросил, а удобно ли мне это время?

Мне пришлось перезванивать ему.

И вот к трем часам я подошла к перекрестку, он находился недалеко от моего дома.

Перед этим я зашла в магазин, купила кое-что из продуктов по просьбе бабушки. Продуктов было немного, так что я решила купить их сразу, а то потом забуду.

Первым пришел Серега. Он был одет в огромную телогрейку и был похож на комод.

–Смотри, чего у меня есть, – он загадочно посмотрел на меня, и с видом фокусника, достающего кролика из шляпы, вытащил из бездонного кармана огромную петарду. – Я ее слегка усовершенствовал, – он указал на небрежно запаянный краешек петарды. – Ух, бабахнуть должно…

Вскоре пришли Рома и Антон.

– Куда мы идем? – спросила я.

– До полей. Там свалка, и я когда мимо проходил, такой крутой холодильник там увидел.

Свалка находилась в получасе ходьбы от моего дома в сторону окраины и представляла собой кладбище старой техники. Здесь покоились ржавые сломанные тракторы и самосвалы, железные баки и бочки. Белый холодильник смотрелся среди всего этого довольно странно.

Серега подошел к холодильнику, подергал дверцу.

– Примерзла, – разочарованно протянул он. – Помогите мне!

Мальчишки взялись за дверцу и резко дернули ее. С третьей попытки дверца поддалась.

– Тоха, будешь оператором, – скомандовал Серега, достав из кармана петарду и зажигалку. – Остальные, прячьтесь!

Мы с Ромой спрятались за ковш от трактора. Антон спрятался за огромную шину – оттуда было удобно снимать. Серега поджег петарду, засунул ее внутрь, закрыл дверцу и с криком «В окопы! Сейчас рванет!» побежал к нам.

Раздался взрыв, поднявший в воздух кучу мерзлой грязи. Он был очень мощным, и я вздрогнула. Дверца полетела в сторону Антона, перелетала через свалку и врезалась в дерево.

Боковые стенки разлетелись в разные стороны. Мимо нас пролетела железная решетка.

– Ты снял? – закричал Серега Антону. – Это было круто! Ну просто запредельно круто!! Весь корпус разлетелся! Никогда раньше корпус не разлетался, все время только стенка отлетала! Ух, вот это было круто!

Я улыбалась. Никогда не думала, что разлетевшийся в разные стороны холодильник способен принести кому-то столько счастья. Мальчишки были в восторге и еще долго эмоционально рассказывали друг другу о своих впечатлениях. Эх… Я девчонка. И мне никогда их не понять.

После тщательного осмотра останков бедного холодильника мы оставили поле боя и вышли к реке. Речка совсем замерзла. Прозрачная корка льда покрывала ее почти всю, оставляя только тонкую полоску воды в центре.

Здесь валялось упавшее дерево. Мы сели на него и стали смотреть, как потоки реки несут последние льдинки.

Безумно хотелось есть.

Мои мысли передались всем, потому что Рома вдруг сказал:

– Как есть хочется.

Его тут же поддержали.

– И правда, – огорчился Серега, – мы это не предусмотрели.

– Эй, Томас, – обратился он ко мне, – ты же в магазин ходила. Может, у тебя что съедобное есть в рюкзачке?

Я подумала немного и сняла рюкзак. Достала из рюкзака купленные недавно продукты. Упаковка панировочных сухарей, пакет молока, батон, майонез и кочан зеленого салата. Не особо впечатляет.

Я вытащила продукты и положила их на бревно.

Мы буравили взглядом наши скудные запасы провизии.

– Эх, колбаски бы сейчас…Докторской, – заныл Антон.

– Ну, ничего. Батон и майонез – два лучших друга, которые никогда не бросят в беде, – Серега оторвал от хлеба горбушку и потянулся за майонезом. Все последовали его примеру.

Мы сидели на бревне, с аппетитом уминая хрустящий хлеб, обильно смазанный майонезом, запивая его молоком из пакета.

– Сэр, будьте любезны, передайте соус! – Серега обратился к Антону, который заныкал у себя майонез. Антон протянул ему пачку, и в ответ сказал:

– Держите, мой добрый друг! Вас не затруднит передать мне графин?

Я хихикнула. Серега передал Антону молоко.

– Мой друг! – Серега обратился к Роме, – почему ваша прекрасная дама сидит с пустой тарелкой? Положите ей салат! – Серега кивнул на меня и кинул в Рому кочаном.

Рома поймал кочан и повернулся ко мне:

– Прекрасная дама! Не угодно ли вам отведать еще салату?

И он кинул кочаном в меня.

– Большое спасибо, мой заботливый спутник, – хихикнула я. – Салат просто бесподобный. Советую всем отведать его, – и я запустила салатом в Серегу.

– Хм, дорогие гости, у нас большая беда, – печально изрек Серега, – кончился хлеб.

Все печально вздохнули и посмотрели на пустой пакет из-под хлеба.

– Но стол все еще ломится от изысканных блюд, – Серега развернул салат, оторвал лист. Взял пачку панировочных сухарей, насыпал их в лист, добавил майонез и завернул. Получился рулет. Аппетитно хрустнул, пожевал.

– Ну как? – с опаской спросил Антон.

Серега запил молоком, прожевал и ответил:

– А ничего так!

И мы потянулись за салатом.

Мы смеялись и шутили, грызли салат с сухарями.

Мы пели нашу песню:

– По улице шагают в ногу мушкетеры короля…

– Атос! – крикнул Антон.

– Портос! – крикнул Рома.

– И Арамис! – подал голос Серега.

– А где гасконец? – все посмотрели на меня.

– Вот он я… – улыбнулась я.

Все делали рулеты, хрустели, и передавали друг другу пакет молока.

Это был тот момент, когда тебе кажется, что ты в жизни никогда не пробовал ничего вкуснее панировочных сухарей, завернутых в салатный лист.

Мы вдыхали холодный ноябрьский воздух. Смотрели на быстрые потоки реки. Рома рассказывал смешную историю о том, как его батька однажды потерял штаны.

Наши ноги и зады промокли насквозь, но мы не чувствовали этого. Нам было хорошо.

Холодное ноябрьское солнце освещало мерзлую землю. Я смотрела на сухую траву. На иней, покрывавший ее.

Нас было четверо. Четверо мушкетеров.

И я вдруг неожиданно поняла, что нашла что-то, что давно искала.

Глава 23

Я шла в школу, как на казнь. Мне казалось, что все будут тыкать в меня пальцем. Смеяться надо мной. На удивление, ничего такого не было. Все вдруг в один миг перестали меня замечать. Как будто меня не существовало. Это было странно и страшно. Так же себя вели и одноклассники. Для них меня просто не было. Я не знала, что хуже – чтобы надо мной смеялись или чтобы не замечали? И пришла к выводу, что второй вариант намного хуже.

Почему меня никто не замечал? Мне казалось, что если я встану посреди коридора, начну кричать и разбрасывать вещи – никто не заметит этого. Насмешки жестоки, но то, что происходило со мной сейчас, было в тысячу раз хуже. Я сказала Дашке о своих подозрениях, что меня просто стали игнорировать. Она сказала, что я все преувеличиваю, и ничего такого нет. Но как же нет? Я видела! Видела все своими глазами! Я подходила к компании наших девчонок на перемене. Но они не видели меня. Они продолжали болтать о своем, игнорируя меня и мои вопросы. Либо просто расходились в разные стороны.

Они все будто смотрели сквозь меня. Мне хотелось закричать, разбросать вещи, сделать что-нибудь, чтобы показать: я здесь, я живая.

Лучше слышать смешки за спиной, чем ощущать всем телом это холодное равнодушие.

Как будто вся школа объявила мне бойкот.

У меня появилась новая команда поддержки. Рома – он больше не сторонился меня. А также Антон и Серега тоже были на моей стороне, хоть они и учились в других классах. Серега – в седьмом, Антон – в восьмом.

На счет Антона и Сереги – до нашего момента я даже и не подозревала об их существовании. Просто не замечала их. Как сейчас другие не замечали меня.

Мы первый раз сидели в столовой все вместе. Я, мальчишки и Даша. Это был день их знакомства. Перед этим Рома сильно волновался – я поняла, что к Даше он неровно дышит. Мы сидели за столом. Мальчишки бесстыдно разглядывали Дашу, как диковинное животное в зоопарке. Даша нервно стучала стаканом о стол. Чтобы произвести на Дашу впечатление, Рома стал показывать Даше фокус – он запихивал в уши ластики.

– В левое влезает три, а в правое всего два, – пояснил он. – Это, наверное, потому, что в детстве меня батька за левое ухо поднял и хотел привесить меня к люстре. Но тогда еще с нами мама жила и не дала меня привешивать. Эх, жалко, мне кажется, если б я повисел бы так на люстре, то сейчас мог бы и все пять ластиков запихать…

Дашка была в легком шоке. Она не привыкла к такой компании.

Пинком распахнулась дверь в столовую. Вошел Стас.

Он удивленно посмотрел на наш стол и первым делом подошел к нам.

– Что это тут за бунт ушастых? Заговор? Против вашего короля? Ну, отвечайте? Шляпа, что молчишь? А ты похудел за каникулы!

Он потормошил Рому за щеки.

– Гном! – Стас удивленно посмотрел на меня. – Я смотрю, ты нашла себе новую семью. А вы все похожи, ребята! Только вот… Дынька? А ты чего тут забыла?

– Я – ничего! – быстро ответила Дашка. Она отвела глаза и выпорхнула из-за стола. Побежала к столику, за которым сидели девочки из нашего класса. Стала болтать с ними, как будто делала это последние минут двадцать. Я горько посмотрела на нее. Предательница! Но что взять с Дашки?

Стас был в каком-то подозрительно веселом настроении. В этот раз он не сделал нам особо ничего плохого – немного постоял над нами, потрепал Антона за уши, вылил на Рому его чай и ушел к своим.

– Вы заметили, он какой-то добрый сегодня? – шепнул мне Серега. – Просто постоял и все… Даже не пнул. Ни разу.

– На меня поглядите! – верещал мокрый и липкий от чая Рома. – Мой батька за грязную рубашку повесит мои яйца на забор.

Мы хихикнули.

– Это не шутка! – оскорбился он. – Батька сам так и сказал: придешь домой грязный, твои яйца будут сушиться на заборе.

– Ладно. Пойдем в туалет тебя отмывать, – сжалился Антон.

Я пришла на урок.

– Прости, – шепнула Даша. – Я просто боюсь его. Вы… Вы сильные. Я не такая. Я не выдержу, если он и меня припишет… В ваш клуб. Я не справлюсь.

– Ты не Даша. Ты Долли. Овечка Долли. Куда стадо, туда и ты, – немного резко сказала я.

Дашка вздохнула. Отвернулась от меня и стала что-то строчить в тетради. Потом выдернула лист и протянула мне.

«Прости. Думай, что хочешь, но я и правда не смогу все это вытерпеть. Я всегда буду твоей лучшей подругой, но вряд ли я смогу ходить с вами вместе в столовую. Я боюсь. Хотя твои друзья мне понравились, они смешные».

Я посмотрела на Дашу. Она виновато поджала нижнюю губу.

– Не делай так, – сказала я.

Она еще сильнее подвернула губу и сделала виноватые глаза.

В этом вся Даша. Что с нее взять?

– Я прощена? – спросила она.

– Так уж и быть, – заворчала я.

Она улыбнулась.

На уроке я наблюдала, как Федор Владимирович теребил край своего галстука. На удивление, он ни разу его не понюхал.

Мои мысли вернулись к Стасу. Какой следующий шаг он предпримет? Неужели и дальше будет продолжать эту интернет– и телефонную травлю? Я уже боялась залазить на свою страницу, не представляла, что меня там ждет. Я боялась, что он еще что-нибудь придумает. Что-нибудь более жестокое. Но пока что Стас был в хорошем настроении, и наша маленькая коммуна должна радоваться, что сегодня нам подарили спокойный день жизни. Не считая облитого чаем Ромку.

В четверг после геометрии я шла по второму этажу, думая о том, какая математичка тварь, что она так несправедливо поставила мне тройку за контрольную.

– Мицкевич! – услышала я за спиной рев.

Ноги приросли к полу. Стас, это кричал Стас! Что ему нужно?

– Мицкевич, а ну стоять!

Коленки задрожали. Разумом я понимала, что надо бежать, но ноги не слушались.

Кто-то толкнул меня в спину. Я обернулась и увидела испуганного Ромку.

– Быстрей-быстрей! Бежим!

И я побежала. Ромка бежал впереди и тащил меня за руку. Сзади слышались шаги. Они были все ближе.

Мы свернули за угол и побежали по коридору.

– Но там же тупик! – крикнула я.

– Доверься мне! – крикнул мне Ромка в ответ.

Мы добежали до пожарной двери, которая, насколько я помнила, никогда не открывалась. Ромка опытным движением отодвинул засов и открыл дверь.

– Внутрь! Быстро!

Забежала внутрь. Ромка закрыл дверь. Здесь было темно. Вниз вела узкая лестница.

– Вниз! Быстро!

Мы побежали вниз, уперлись в еще одну дверь. Рома открыл ее, и мы вышли на улицу.

– Ты как канализационная крыса, – усмехнулась я, пытаясь шутками прогнать страх. – Знаешь все старые ходы и выходы.

– Приходится, – пожал плечами он.

– Что ему было нужно от меня? От нас? – спросила я.

– Не знаю. У него плохое настроение и он ищет, на ком оторваться.

– Но что? Что бы он сделал со мной? – продолжала я спрашивать. Руки тряслись мелкой дрожью.

– Я не знаю. Вот когда-нибудь попадаешься ему и сама узнаешь, что он от тебя хочет.

– Не хочу знать, – поежилась я.

Мы подождали, когда прозвенит звонок на урок, и вошли в школу.

Всю биологию я думала о Стасе. Раньше ему не нужно было идти со мной на контакт. Он уничтожал меня на расстоянии. Правила игры изменились. С этого дня мне нужно быть осторожнее и как можно реже попадаться ему на глаза.

После последнего урока я тихо и незаметно, как мышка, выбежала из школы. Шла домой обходной дорогой, чтобы не попасться на глаза Стасу.

Я вышла с переулка на свою улицу… И в ужасе отпрыгнула назад.

Возле моей калитки кто-то стоял! Я сделала шаг на дорогу, чтобы рассмотреть незнакомцев.

Светлую шевелюру я разглядела издалека. Стас. И его компания. Они караулили меня у калитки. Что же делать? Идти к Роме, подождать, пока они уйдут? Или подождать дедушку с работы и зайти в дом вместе с ним? Нет уж. Надо как-то самой решать проблему. Но как? Я снова свернула в переулок и вышла на параллельную улицу. Вышла к дому моих соседей, за которым стоял мой дом. Неуверенно потопталась на месте. Всего-то и надо перелезть через соседский огород – и я попаду к себе в сад, появлюсь с обратной стороны дома.

Я просунула руку между решетками калитки и открыла засов. Тихо вошла внутрь, закрыла за собой калитку. Быстро обежала дом и очутилась в соседском огороде. Надеюсь, что соседи на работе и не видят, как у них по саду бегает вор. Я ушла подальше от окон и побежала вдоль забора к концу огорода. Вот и мой забор! Я встала на ржавый бак, схватилась за забор, подтянулась и быстро перепрыгнула к себе. Вот и все.

Конечно же, такой способ попадания в дом был временным. Если я буду лазить так постоянно, соседи увидят меня. Но что же делать? Подумаю об этом в следующий раз. В конце концов, у меня много соседей.

Я вошла в дом и поднялась к себе в комнату. Осторожно выглянула из окна. Они все еще стояли там. Что за черт? Что им нужно? Я наблюдала за ними. Они постояли еще минут пять и ушли. Я ликовала. Так вам! Валите прочь! Я умнее вас!

В пятницу они поймали Серегу. И заперлись с ним в раздевалке. Я не знала, что они сделали с ним, но потом весь оставшийся день он заикался. Мне стало страшно, но Антон с Ромой отнеслись к этому со смехом.

– Рачком! Рачком согнись и водички попей, полегчает! – советовали они ему.

Он так и не признался, что они с ним сделали. О некоторых вещах иногда не хочется рассказывать.

Я с тоской ждала своей очереди. Страх неизвестности – хуже всего. До этого Стас никогда не делал мне по-настоящему больно. И я не знала, на что он способен. Накручивала себе всякие ужасы. Меня даже стали посещать мысли, что лучше бы побыстрее он также схватил меня и утащил в раздевалку. Чтобы узнать, наконец, что значит – быть его жертвой.

Но Ромка всегда уводил меня от Стаса и его стаи. Ромка был более продвинутым, чем Антон и Серега. Он знал все запасные выходы. Знал все двери, которые можно было открыть, окна, в которые можно было залезть. Все места, в которых можно было спрятаться.

В пятницу мы с Ромкой снова бежали от них. Я опять слышала за спиной рев Стаса, который звал меня по имени.

– Не оглядывайся! – крикнул Ромка.

Мы побежали в столовую и юркнули на кухню.

Ромка жестом приказал мне пригнуться, и мы ползли мимо кухарок, скрытые от них рядами покосившихся шкафов. Мы ползли по кафельному полу под столами и плитами, огибая железные полки с огромными кастрюлями.

Мы ползли уверенной тропой, было ясно, что Ромка спасался таким образом не один раз. Наконец, перед нами оказалась дверь. Рабочая дверь, через которую в столовую заносили продукты. Ромка толкнул ее, и мы вышли наружу. И оказались с обратной стороны школьного двора.

Я в очередной раз восхитилась мастерством Ромки. Он научился ловко прятаться.

Наступила суббота. Я пришла после школы и была благодарна всем вокруг за то, что смогла пережить эту неделю. В эту секунду я любила всех, абсолютно всех. Я восхищалась мокрыми снежными хлопьями, которые сыпались с неба уже третий день. Восхищалась грязными лужами и покрывавшей их коркой льда. Восхищалась хмурыми тучами. Ледяным ветром. Голыми деревьями. Я была абсолютно счастлива.

На этот день у меня были большие планы.

Я хотела провести в комнате генеральную уборку, а то уровень разбросанных по полу вещей уже достиг стратосферы. Бабушка ругала меня за бардак. Бабушка куда-то уезжала – я оставалась за главную. Надо было помыть посуду и сготовить ужин – вечером собирались приехать мама с дядей Костей. А еще я хотела позаниматься геометрией – нам дали шанс переписать контрольную в понедельник после урока.

Я начала не спеша разбирать пол. Вешала в шкаф разбросанную одежду. На комоде мигал телефон. Я взяла его в руки – двадцать семь пропущенных вызовов! Все звонки от мальчишек. Я позвонила им. Они собирались в Макдональдс и звали меня. Я заныла: но почему именно сегодня, когда столько дел? Как все успеть? Парни умоляли меня поехать. Сказали, что помогут мне убраться. От помощи я отказалась и сказала, что мне нужно полтора часа.

Я кое-как распихала вещи и пропылесосила – комната приобрела вполне приличный вид. Глянула на комод – на нем тоже не мешало бы убраться. Разбросанная косметика, ватные диски и палочки… Я открыла верхний ящик – там обычно хранилась всякая мелочевка – и быстрым движением смахнула весь хлам с комода туда. Быстро протерла пыль. Ну все. Бабушка будет довольна. Пошла на кухню, стала резать замороженное мясо. Оно было очень твердым – я резала его минут сорок, ручка ножа больно вдавливалась в ладонь. У меня даже мозоли остались. Я кинула мясо жариться. Пока оно жарилось, быстро почистила и порезала картошку и кинула на вторую сковородку.

Села возле плиты с учебником по геометрии, читала правила.

Потом быстро помыла голову, оделась и причесалась. Я уложилась в полтора часа. Я надела новую куртку – стало совсем холодно и наступило ее время.

До Макдональдса ехали на автобусе. Серега все рвался спереть аварийный молоток со стены, а я била его по рукам. Это, по-моему, единственный автобус в стране, где до сих пор никто не спер этот молоток.

В Макдональдсе набрали кучу всего. Весело болтали и смеялись. Иногда даже смеялись слишком громко – нам несколько раз делали замечания:

– Мальчики, потише!

– Тсс! Парни, на полтона тише!

– Мальчишки, хватит баловаться!

– Томас, ты пацан! – смеялся Рома. Я забрала у него шапку, одела и забрала волосы под нее. Все оставшееся время просидела так.

Мы не смогли доесть все, что набрали. Часть забрали с собой. Серега выкинул свой недогрызенный чизбургер.

Мы пошли в кино смотреть, какие фильмы сейчас идут. Стали спорить. Я хотела пойти на «Телекинез», Ромка – на «Грязь», Серега выбрал фильм «Курьер из Рая», а Антону приглянулся «Последний рубеж». Пока спорили, профукали ближайшие сеансы. Передумали идти.

Пошли слоняться по улицам. Серега вдруг завел какую-то грустную тему. Стал рассказывать нам о своем сводном брате по маме, который, когда пришел с войны, не узнавал ни кого из родных. В конце концов он свихнулся и загремел в психушку. Серега сказал, что его тогда еще не было, поэтому он этого брата ни разу в жизни не видел.

Потом мы стали играть в игру. Шли по дороге, искали глазами самые крутые тачки. Выиграл Антон, он первым разглядел мчащийся по дороге «Кадиллак».

Вечером приехали мама с дядей Костей. Дед снова напился. Он здорово на меня обиделся, потому что я встала на сторону бабушки и тоже стала ругать его. Он сказал, что уедет от нас всех в свою каморку охранника и будет там жить. Ночью я не могла заснуть. Бабушка с дедушкой долго ругались.

Наступило воскресенье, восьмое декабря. День рожденья Стаса. Ему исполнилось шестнадцать лет.

За день выпала целая гора снега. Настроение стало праздничным, новогодним – вид замерзшей грязи уже поднадоел.

Ближе к вечеру, сидя в комнате, я услышала музыку – очевидно, Стас созвал друзей на праздник. Я надела свитер и домашние угги и вылезла на крышу. Всмотрелась вдаль – в окнах его дома горел свет. Музыка играла очень громко. Где, интересно, его родители и сестра?

Я перелезла обратно в комнату. Села на кровать и стала читать книжку. Книжка меня очень увлекла, и я не сразу услышала странный шум. Как будто кто-то кидает в окно снежками. Я выключила свет и подошла к окну. Может быть, это мальчишки? Это в их духе – припереться без предупреждения под ночь. Но я никого не увидела. Я отошла от окна, включила свет, и снова послышался удар в окно. Я открыла окно и осмотрела крышу.

– Кто здесь? – спросила я нервно.

Если это ребята, ух, я им покажу!

Но в ответ – тишина.

Я закрыла окно, и снова послышался удар снежком. Я разозлилась. Оделась потеплее, перелезла на крышу. Под ногами хрустнул снег.

Я прошлась по крыше и никого не увидела. Подошла к самому краю. Всмотрелась вдаль – в доме Стаса по-прежнему громко играла музыка.

За спиной послышался странный звук – как будто кто-то чиркнул зажигалкой.

Сердце сжалось от страха. Я обернулась и увидела Стаса. Он стоял прямо возле окна, перегораживая мне путь к спасению.

Спрыгнуть с крыши. Бежать, бежать без оглядки!

С этими мыслями я дернулась в сторону, но спокойный голос остановил меня:

– Спокойно, я пришел с миром. Расслабься. Я не трону тебя… Сегодня.

И я осталась. Поверила ему. Мне так хотелось ему верить.

Я взяла себя в руки, глубоко вдохнула и ответила:

– Звучит успокаивающе. Зачем ты пришел?

Я старалась, чтобы голос не дрогнул. Кажется, мне это удалось.

В его руках была зажигалка. Он чиркнул ей. Желтое пламя осветило его лицо. В голубых глазах отражался огонек. Светлые волосы уложены в небрежную прическу. Стас был одет теплее, чем я, на нем была куртка, правда, расстегнутая. На мне были домашние штаны и свитер. Он смотрел на огонек в его руках. Ухмылялся.

– Не хочешь поздравить меня с днем рожденья? – его насмешливый голос неприятно резанул слух.

Я покачала головой.

– Нет ни малейшего желания.

Пламя потухло. Мы оказались в темноте. Стас снова чиркнул зажигалкой.

– Очень жаль, – усмехнулся он. – А я так надеялся.

Я не хотела принимать его игру.

– Зачем ты пришел, Стас?

Он немного помолчал. Потом ответил с теплотой в голосе:

– Стас… Уже года три я не слышал, как ты обращаешься ко мне по имени. Ты произносишь его как-то по-особенному. Растягиваешь последние буквы. А и эс. Как будто не хочешь заканчивать мое имя. Не хочешь расставаться с ним.

Я сглотнула. Он издевается надо мной?

– Зачем ты пришел, Стас? – повторила я, пытаясь резко обрубить его имя в конце. Но мой голос дрогнул. Стас это почувствовал. Сквозь желтое пламя зажигалки я разглядела его улыбку. На удивление, это не была акулья улыбка. Он улыбался тепло и искренне. Я отвела взгляд, чтобы не видеть эту улыбку.

– У меня полный дом алкоголя и блондинок. Но я здесь. Странно, да? – спросил он.

– Действительно, странно.

– Ха! Конечно, я не один. Кое-кого я притащил с собой.

– Надеюсь, не блондинок? – съязвила я.

– Нет, Моего друга Джека, – он достал из-за спины прямоугольную бутылку.

Он открутил крышку и протянул мне.

Я с подозрением посмотрела на него.

– Успокойся, это не яд. Бери, согреешься.

– Сначала ты.

Он засмеялся.

– Обычно я не пью. Ты не представляешь, что алкоголь способен сделать с психопатом вроде меня. Хорошо, я сделаю глоток, но беру назад свое обещание не трогать тебя.

Я поежилась от холода. Или страха?

Он сделал глоток. Протянул бутылку мне. Я отпила. Обжигающая жидкость потекла по пищеводу. Я отдала бутылку назад. Стас внимательно посмотрел на меня.

Молчание угнетало.

Я не выдержала и выдала ему:

– Что происходит между нами?

– Между нами? – Стас очень удивился. – Мы враги и только-то.

– Что тебе нужно от меня, Стас? Почему ты не можешь оставить меня в покое? Чего ты добиваешься? Почему все время выслеживаешь меня? Мне надоело все время убегать. Надоели эти твои игры, смысл которых я не понимаю.

Он усмехнулся.

– А ты как-нибудь остановись. Перестань убегать, тогда и узнаешь все.

Я не нашла, что ответить на это.

– Смотрю, ты нашла себе новую компанию, – продолжил он. – Не самую подходящую для тебя.

– Изгои объединяются. Нас может стать очень много. Не боишься, что скоро нас станет так много, что мы сможем дать отпор?

В ответ он снова усмехнулся.

– Нет. Вы объединились в свою жалкую стайку только потому, что я позволил вам. Я управляю вами, дергаю за ваши ниточки. И мне это чертовски нравится. Давай не будем говорить про это, ладно? Не самая приятная тема для такого праздничного дня. Лучше расскажи о своей жизни. Я ничего не знаю о тебе.

На этот раз усмехнулась я.

– Хм. Моя жизнь… Все время, как таракану, приходится убегать от огромного ботинка, чтобы меня не сплющило в лепешку.

Он хмыкнул.

– Нет. Я имею ввиду вообще. Как ты живешь? Как поживают твои родители? Как бабушка с дедушкой?

Он спрашивал с такой учтивостью, как будто действительно беспокоится обо мне. От этого притворства мне стало не по себе.

– Какой-то глупый разговор у нас получается. Я не хочу его продолжать. Уходи.

Он немного помолчал, прежде чем ответить.

– Ладно, я пойду. Там мои гости. Нехорошо заставлять гостей ждать столько времени.

Но вместо того, чтобы уйти, он сделал шаг в мою сторону. Сердце екнуло. И еще один. Я стояла на самом краю, отступать было некуда.

– Но мы ведь увидимся еще? – спросил он, приблизившись близко-близко. Я почувствовала тепло его тела.

Я ничего не ответила. Я словно окаменела.

Прошипел с издевкой:

– Мы обязательно увидимся. Я буду ждать нашей встречи.

Он дотронулся до моих волос. Мягко прошептал:

– Сейчас зима, но ты пахнешь солнцем. Ты всегда пахла солнцем. Как же я скучал все это время. По твоим волосам. По твоему запаху.

– Зачем? Зачем ты приходил? – прошептала я, вложив в свой голос всю боль.

– Я просто хотел на несколько минут вернуться в детство, и только-то. Для того, чтобы окончательно не сойти с ума, – ответил мне его шепот. Он горячо поцеловал меня в волосы.

Он подошел к краю, но прежде, чем спрыгнуть с крыши, обернулся и спросил:

– Если бы была возможность, ты бы исправила то, что разрушила?

Он спрыгнул и ушел прочь, не дождавшись ответа.

Я еще долго стояла на крыше, застыв, как каменная скульптура, и чувствовала на затылке жар от его поцелуя.

Мне хотелось кричать. И биться о стены. И разносить все вокруг. И кричать, кричать, кричать.

Снится ли тебе кролик Стас?? Кролик, который был твоим другом. Преданным другом. Кролик, которого ты задушил детской резиночкой. Снится ли он тебе? Слышишь ли ты по ночам его писк??