Текст книги "Светлые очи мага Ормана"

Автор книги: Алена Даркина

сообщить о нарушении

Текущая страница: 21 (всего у книги 30 страниц)

19 июня (3 Синего), где-то над Аксельской грядой

Иситио вылетел из замка и взмыл в небо. Его гнало вперед отчаяние и злость. Как он проклинал себя за то, что так долго колебался, за то, что не согласился стать союзником новой силы, появившейся во Флелане. Случилось то, что и предсказывал Арис: малейший повод к нападению – и Орман явил свою подлую сущность, напав исподтишка, когда он меньше всего ожидал и не имел возможности защититься. Если бы он знал, что готовит ему этот «добрый» маг… Но Иситио предполагал что угодно – но не такое предательство. Он взмывал все выше и выше, словно догонял Саеру. Множество его подданных, горных эльфов, перебили ненавистные зеленые твари. И все из-за Желны Ормана. Но ужасало не это – мага он всегда подозревал. Но каковы лесные эльфы! Те, кого он называл братьями. Хитростью проникли в замок, встали на сторону врага, погубили его народ. Этого он не простит. Сделав в воздухе стремительный поворот, он направился к земле. За погибших эльфов заплатит дочь царя. Это будет справедливо.

Прохладный воздух неба остудил его. Теперь внутри не клокотала ярость, там зрел холодный расчет. Он спускался медленно, ловя крыльями потоки воздуха, пристально всматриваясь вниз, чтобы не пропустить то, что нужно… Илоа не могла далеко уйти. Он ее настигнет. Замок эльфов повредили и потребуется несколько месяцев, чтобы восстановить его. «Самое время, чтобы добить нас, – Иситио взмахнул золотыми крыльями. – Если только я не опережу врага».

Он разглядел, что чуть ниже в стороне Сивера из белоснежных облаков вынырнула зеленая птица и исчезла. «Я нашел тебя! « – если бы Иситио мог, он бы рассмеялся – холодно и страшно.

– Предательница, – заклекотал повелитель горных эльфов и бросился вперед. – Ты умрешь!

Он использовал всю магию, которой обладал. Крылья уже не нужны. Он сложил их вдоль тела и словно золотая стрела несся к цели, к ничего не подозревавшей жертве. Он летел с такой скоростью, что ветер сушил глаза, и он не мог рассмотреть Илоа – только размытое зеленое пятно. Еще пять секунд, четыре, три…

Резкая вспышка, оглушительная боль в левом крыле и зеленое пятно исчезло, вместо него стремительно приближалась земля. Все закружилось. Он видел то летящую на него землю, то лениво плывущие в вышине облака. Снова землю – снова небо. От боли он не сразу понял, что кувыркается в воздухе. Но и поняв, он не нашел сил прекратить падение или изменить направление. Навстречу метнулась трава у подошвы горы.

«Сейчас», – подумал Иситио – он ожидал чудовищного удара, который разотрет его в пыль.

Что-то мягкое подхватило его, и словно нежные ладони опустили измученного душой и телом эльфа, на землю.

В голове темнело все сильнее. Силы покидали Иситио вместе с бьющей из рассеченной плечевой артерии кровью. В ушах гудело.

– И что ты сделал? – спросил над ним резкий голос.

– Это был единственный способ спасти его. С такого расстояния, ты бы тоже не смог попасть. Сам ареопагит бы не смог!

– Не надо упоминать об ареопагите всуе!

Наконец кое-что прояснилось. Над ним склонились два силуэта в укутывающих их плащах. Лица закрыты капюшонами.

– Как он? – опять требовательно выпытывали у него. Один из «плащей» нашел артерию на шее. Потом быстро ощупала тело.

– Надо остановить кровотечение – и все будет нормально. Кости целы.

– Давай, Василий, спасай его величество. Он нам очень нужен в битве с тьмой. Надо поставить камни, чтобы впустить минарсов. А без Иситио мы не справимся. Без него врата не откроются.

Последние слова правитель слышал через такой шум и грохот в ушах, что они показались полуобморочным бредом.

19 июня (3 Синего), Хайгасер, царство гномов.

Монстр, выступивший на них из темноты, имел кожу, разделенную на широкие квадраты-пластины, черную, словно ее присыпали угольной пылью. Из пасти вниз торчали такие огромные клыки, что доставали существу до подбородка. Еще шаг и чудище вошло в свет. Огромная, широкая туша, обернутая обрывком шкуры, возвышалась не менее трех метров в высоту. Над спиной торчал гигантский горб, оказавшийся загривком. Белоснежные волосы росли только на голове. Правую лапу существа от локтя до пальцев с наружной стороны покрывали серо-белые блестящие чешуйки, а те в свою очередь усыпали костяные шипы, напоминающие боевой кастет. Такая конечность могла орудовать как палица, дробя противникам черепа.

Влад выхватил пистолет – он почуял недоброе чуть раньше, чем Асуэл. Тораст еле сдерживался, чтобы не скривиться от боли, но тоже выхватил тесак. Но почему у мента создалось впечатление, что их манипуляции с оружием бесполезны? Может, потому, что оуг чудовищно огромен, и не факт, что пуля сможет пробить его пластины. Тогда бить надо по глазам. Влад еще раз оценил лапу-дубину оуга. Она испачкалась в чем-то темном. В сознании всплыли расплющенные головы гномов в сокровищнице… Что же, если так называемый оуг заодно с Урслогом, значит, надо взять заложника, Влад сделал шаг в сторону царя. Он надеялся, что здесь не повторится сцена из давешнего фильма, когда при попытке застрелить короля Швеции благородный французский дворянин воскликнул:

– Это же царь! – и оттолкнул дуло пистолета.

Он шагнул к Урслогу. Оуг насторожился – Влад не смог бы сказать, как он это увидел, может, потому что выкаченные глаза уставились на него, а правая кисть сжалась и стала неотличима от набалдашника палицы? Кто его знает, чем бы все закончилось, если бы царь не кинулся между ними:

– Спокойно, спокойно! – выкрикнул он. – Ты хотел доказательств, что у меня есть могущественные защитники, – обратился он у оугу. – Я принес доказательства!

Туша несколько расслабилась и словно уменьшилась в объеме. Морда с огромными клыками повернулась к гному. Снежно-седые волосы упали, закрыв один глаз:

– Ог здесь, – пробасил оуг. – Ог ждал почти весь день. Срок истек.

– Я пришел! – закричал Урслог. – И принес то, что обещал. Смотри! – он сунул вперед свернутый договор. Разворачивать не стал. Да и умела ли эта туша читать?

– Вождь карликов принес договор? – массивная голова медленно качнулась из стороны в сторону – непонятно, то ли бумагу нюхает, то ли волосы с лица хочет отбросить.

– Да, – уверенно продолжал царь гномов. Но Владу казалось, что он вот-вот сорвется на истерический крик. – Я же сказал вашему вождю, что давно заключил договор с Желной Орманом. Вот он у меня. Видишь? Или почитать дать? – гном издевался, и Влад усомнился: стоило ли? А если монстр обидится? А царь продолжал наступать. – Немедленно отводите войска или вам не поздоровиться! Видите? – он повел рукой в сторону их компании. – Я пришел не один. Со мной командиры посланных на помощь отрядов Желны Ормана. Ты видишь?

Загривок развернулся. Белесые глаза уставились на Влада, дальше оглядели остальных.

– Ог видит эльфа, – озвучил великан результат наблюдений. – Ог видит орка. Хоббита и незнакомое существо, – немного помедлил и добавил. – Двух существ без названия.

– До двух считать научился, – шепнул позади Варест. – Надо же!

– Хорошо, что видишь, – нагло закончил Урслог. – Вся эта сила обрушится на вас, если вы немедленно не оставите нашу территорию.

– Ог передаст вождю. Вождь решит.

– Пусть твой вождь решит правильно. Иначе вам сильно не поздоровиться!

– Ог уходит. Ог уносит весть.

– Иди-иди.

Черная туша развернулась и скрылась во тьме. Еще с десяток секунд звучала тяжелая поступь, потом затихла и она.

Недолгая тишина сменилась облегченным выдохом. Далее раздался одинокий смешок Серого. Следом хрипло засмеялся Тораст – у Влада непроизвольно пошли мурашки по телу – забыл он, как урукхай смеется. Но вскоре, хрипы Тораста заглушили – смеялись все. Гномы хохотали, хлопая себя по коленям. Гилну закружилась, высоко подняв руки. Когда смех схлынул, Ут обратился к царю гномов:

– Ваше величество, мы многое почерпнули из общения с вами, но нам, и вправду, надо торопиться. Будем надеяться, что наше присутствие жутко напугало это чудовище и вашему царству ничего не угрожает.

– Если бы еще вернуть им сокровища… – затосковал царь. – Тогда можно было бы не сомневаться в благоприятном исходе.

– Какое сокровище? – поинтересовался хоббит.

– Да был у нас тут один гном… Юмабай. Ограбил нас и оугов. Почему и война началась. Мы же не грабим. Что добудем, то и наше. А оугу, простите, все гномы на одно лицо. Юмабай ограбил, а я, видите ли, должен вернуть. А где взять?

– Мне кажется, – вступил Влад, а хоббит начал переводить, – с Юмабаем оуги уже разобрались и все вернули. Может, и вам оставили. Пошлите кого-нибудь посмотреть, если хотите. По крайней мере, когда мы бежали от Юмабая, там было тихо, а в сокровищнице вообще никого не осталось. Живого.

– Да вы что? – улыбка Урслога грозила доползти до ушей. – Какая радостная новость!

– И поэтому, нам хотелось бы покинуть ваш гостеприимный дворец уже сегодня, – добавил Ут. – Может, только после обещанного чая.

– Конечно, – у довольного царя с лица исчезла хитринка. – Слово гнома – закон. Я дам вам проводников. Считайте, что вы уже беседуете с Желной Орманом. Влад тронул Асуэла за плечо.

– То, что оуги разобрались с ворами, я догадался. Но как такая махина вышла из сокровищницы, а мы и не заметили? Они сквозь стены ходят?

– Позже объясню, – отмахнулся эльф. – Помни, ты посланник Ормана и должен знать такие вещи. Они пошли обратно.

– Хорошо, что Ут упомянул про чай, – поделился Серый с Владом, но так, чтобы и другие услышали, – но вообще-то и поесть неплохо перед уходом. Ут пробормотал несколько слов.

– Конечно, мы поужинаем! – воскликнул царь гномов, семеня впереди посланников Ормана. – Да и переночевать можете у нас. А уж с утра пораньше… И в путь дадим еды. Правда, у нас тяжело с продуктами… Но чем богаты…

– Надеюсь, не горные крысы, – напряженно вставил Асуэл.

– Поели-то всё? – тут же откликнулся Урслог. Эльфийский язык царь прекрасно знал, хоть и вида не подавал, а Урслог продолжал, как ни в чем ни бывало. – Нет, еда исчезла не из-за горных крыс! Эти животные наоборот наше спасение. Если бы не они – давно бы голодали.

– То есть вы едите крыс? – Ут покосился на сморщившегося эльфа.

– В основном, – согласился царь. – Но их тоже мало осталось.

– Крысы вкусные, – согласилась Гилну, – только их по праздникам дают. А так – лепешки…

– Из крысиного помета, – вставил Серый.

– А разве его можно есть? – засомневался Жудоист. – Надо будет попробовать. А вообще лепешки у нас из травы, что на склонах растет, а некоторая внутри горы, где свет есть, пробивается. Грибы едим.

– Тебе должно понравиться, Асуэл, – с дрожью в голосе произнес Серый. – А раньше вы как ели?

– Раньше торговля была. И с эльфами, и с хоббитами, – с грустью рассказал царь. – Мы им камни драгоценные, металлы. Они нам зерно, продукты. Мы все это копили – ну, на случай голода или войны… А потом пришли эти – оуги. Только с ними кое-как поделили территорию – орки нагрянули. Да не с войной – с хитростью, заговорами. Я только после узнал, что эти морды орочьи, – он покосился на Тораста, – не хочу обидеть никого из присутствующих, про урукхаев я ничего кроме доброго сказать не могу! – урукхай что-то недовольно прохрипел, но хоббит переводить не стал. – Так вот они с некоторыми гномами разговаривали, убеждали на их сторону перейти, чтобы быть свободными, чтобы царя у них не было. А чем я плох, скажите на милость? Что трон занимал? Так ихний-то предводитель – Юмабай – он теперь тоже на троне сидит – или надо сказать «сидел»? А ведь первый кричал, что все равны. Я думаю, кое-кто из отщепенцев обратно вернуться хотел бы, да не отпустили. А может, и боялись, впрочем. Предателей нигде не жалуют. А тем более, воров, – Сергей невольно замедлил шаг и постарался идти подальше от гномов. Влад заметил его маневры и хмыкнул. – Да… – загрустил Урслог. – Но вот склады-то они наши захватили. Сокровищницу… Шахты уже все выработаны. Новые – на территории Юмабая. Хотели отвоевать, а тут оуги обратно притащились, говорят, мы у них что-то украли. Я им втолковываю, что не мы это, что мы сами – жертвы, а им хоть в лоб, хоть по лбу – дурачье с щебенкой вместо мозгов! Хорошо я догадался Орманом припугнуть. Так они кричат: тащите договор. Читать не умеют, а договор им подай! Я, по правде сказать, один такой сам написал, чтобы глаза им отвести. Так не поверили! Кричат – еще один день – если настоящий договор не принесешь… – Урслог с тоской почесал грудь. – Так вот, сокровищ нет, новые только-только добывать начинаем. Торговать-то особо нечем. Вот оружия немного только у нас осталось. Вы купить не хотите? – в глазах царя загорелся хитрый блеск.

– Оружие у нас есть, – заверил Ут.

– У меня нет! – вытянул из-за спин шею Серый. Но Тораст аккуратно, стараясь, чтобы гномы не заподозрили, что посол липовый, втянул его обратно.

– А вот если кольчуги сохранились, – продолжал Ут, скосив взгляд на Серого, – мы бы взяли. В долг.

– В долг! – пробурчал царь. – Все-то в долг. Ладно, посмотрим, что сделать можно. Размерчики-то у вас… Если только на хоббита найдем подходящую. Да вот этому людю, – он показал на Серого, – попробуем подыскать… – он потеребил волосы под шапкой.

В тронном зале их встретила непривычная после торжественного приема тишина. Но стоило царю хлопнуть в ладоши, как повсюду засновали гномы – с цепочками на шее и без оных. Одни ставили столы, другие накинули на них скатерть, третьи несли тарелки. Через несколько минут их пригласили к трапезе.

– Старайся на еду не кидаться, – предупредил Влад Серого. – А то, как бы с желудком плохо не стало. Хоть и недолго голодали, но все же…

Предостережение оказалось излишним. Как ни проголодались Сергей и Влад, но предложенную еду жевали с трудом. Хоббит же ел, словно ему предложили медовые лепешки, а эльф ел медленно, но не кривился, как обычно. Узоры у него на плечах поникли и практически полностью скрылись среди браслетов, сделав плечи эльфа непривычно голыми. Торасту преподнесли целое блюдо с небольшими жареными тушками. Мент не поинтересовался, что это за звери. Грибы, на которые так рассчитывал Влад, оказались совсем непохожими на земные. Скорей всего они тоже росли внутри гор и имели совершенно неаппетитный вид: скользкое серо-желтое месиво.

– Вам грибочков положить? – в лицо услужливо заглянул Варест. «Как бы отказаться повежливее, чтобы не обидеть?»

– Нет, спасибо, я грибы только собирать люблю! – откликнулся Влад.

– Ну так… это… Как пожелаете, – замялся гном. – Могу и по полу раскидать!

– Нет-нет! Спасибо, – Влад перехватил у него тарелку. – Когда надо будет, я сам. Раскидаю. Варест исчез.

– Я вот часто думаю, как же в блокаду, люди всякую дрянь ели? – поделился Серый своими мыслями. – Я бы, наверно, не смог…

– Кто знает, как бы мы себя вели, если бы блуждали в подземельях с недельку, – возразил Влад.

– Интересно, а что они пьют? – Сергей вытянул шею, разглядел на столе глиняный кувшин с тремя волнистыми линями: красная по низу, зеленая по середине и синяя у горлышка. «Украсили!» – хмыкнул Серый про себя. Он пальцем зацепил кувшин за край, наклонив, заглянул.

– Чистая родниковая вода, – пояснил Урслог, сидевший метров за пять от них. – Это вода из подземного источника. Вам понравится. Влад потянулся налить в кружку.

– Не пей, Владушка, – шепнул в ухо Серый, – козленочком станешь. Хотя… хуже уже не будет, – и быстро отодвинулся, встретив тяжелый взгляд мента.

– Зря так говоришь, – возразил хоббит. – Живот может поболеть, но козленочком – вряд ли.

– Ты нас утешил! – Сергей с благодарностью приложил ладонь к груди. – А может, вскипятить воду можно? Ут передал эту просьбу царю.

– Конечно, можно! – Урслог щелкнул пальцами и тут же перед Сергеем появился дымящийся напиток. – Испробуйте чаю. Сергей наклонился к деревянной чашке.

– Пахнет ничего, – взял ее и пригубил. – Вкусно! Чай тоже покупаете?

– Нет, мох со стен собираем и завариваем. Серый поперхнулся и поставил напиток обратно на стол.

– Я точно еще недостаточно проголодался. И жажда меня мучает недостаточно сильно.

– Зря боишься, – заметил Ут, отправляя в рот очередной кусок лепешки. – Очень вкусный, полезный и питательный чай. Стоит выпить. И лепешки поесть стоит – путь неблизкий и надо сил набраться. Непривычным трудно ходить внутри гор.

– Так может, тогда лучше по поверхности? Меня начинает мучить клаустрофобия, – жалобно застонал Серый.

– От этого тоже чай помогает, – авторитетно заявил хоббит.

– А ты знаешь, что такое клаустрофобия? – изумился парень.

– Нет. Но чай от всех болезней помогает.

– А-а-а… – с облегчением выдохнул Серый. – А то я уж думал у вас и психиатры есть.

– Психиатрией лекари занимаются, – объяснил хоббит. – Как отдельное направление пока не выделили. А клаустрой… этой психи болеют?

– Некоторые, – кивнул Сергей.

– На поверхности-то орки быстрее вас поймают, – заверил всех Урслог. – Их теперь в горах не меряно. Еще и с троллями сговорились. А вот под горами они плохо ориентируются. Так что вы уж потерпите, и пройдите лучше нашими тропами. А если уж совсем невмоготу будет, Жудоист наверх всяко выведет. В любом месте.

– В любом? – недоумевал Ут.

– Ну, почти… – смутился Урслог. – В любом, конечно, зачем оно надо?

– А искупаться у вас можно? – подал голос Влад.

– Искупаться – это запросто. У нас банька хорошая. Вам точно понравится, – Урслог щелкнул пальцами, и, хотя ничего вокруг не изменилось, Влад почувствовал – невидимые колесики закрутились. Минут через пять к царю подошла Гилну и что-то должила ему на ухо. Тот улыбнулся. – Все готово, гости дорогие, можете в баньку идти. Влад встал. Сергей тоже вскочил:

– Я с тобой!

– Да иди ты, – отбрил его Влад. – Я с тобой купаться не буду! После пойдешь.

– А может, я один боюсь?

– Ну, так не купайся! – отрезал Влад так, что Серый моментально сел на место.

19 июня (3 Синего), около десяти вечера, Аксельская гряда

Фисти сидел над Скользящим. Он держал ладонь с широко расставленными пальцами над его мордой. В другой сжимал посох. Вольф лежал на полу пещеры и тяжело дышал. Глаза его закатились так, что виднелись только белки.

– Как он? – с тревогой спросил Свирепый. Ловкий и Звонкий сидели рядом и подвывали от бессилия.

Все началось час назад. Они быстро продвигались. Дорогу на Зэп изуродовал оползень. Здесь не смогли бы пройти лошади – только вольфы с их сильными лапами, перепрыгивали с камня на камень – дальше и дальше от возможной погони. До наступления полной темноты они хотели свернуть в долину, чтобы добраться до урукхаев.

Раны на вольфах почти зажили. Серебряный меч легко рвал их шкуру, но если повреждения поверхностные, то они не ощутимо для вольфов затягивались. Конечно, не так быстро как раны от стального оружия, но заживали. Стрела не просто ранила – оставляла внутри стальной наконечник, поэтому, когда они выталкивались наружу, кожа зудела и чесалась.

Сначала Скользящий, которому Илоа передала часть силы, не подавал повода для беспокойства. Регенерация проходила так же как всегда. Лишь одна стрела в плече никак не выходила. Но это нормально: если наконечник зазубренный и зашел глубоко – его иногда носили в себе неделями.

Неожиданно Скользящий споткнулся и полетел кувырком, закричав от боли. Вольфы окружили товарища. Фисти, соскочив со Свирепого, помчался к нему, узнать, что случилось, но вождь уже и так понял: наконечник стрелы оказался серебряным. Свирепый тревожно приплясывал недалеко от хоббита.

Фисти помахал посохом над Скользящим, пропел пару фраз, от которых молодой вольф кое-как поднялся. Ловкий и Звонкий зажали его боками, и так вся процессия и побрела дальше. Но далеко уйти не смогли. Магия помогла ненадолго – Скользящему становилось все хуже. Он хрипел, лапы подламывались, на зубах выступил черный налет. Когда они набрели на пещеру в ущелье, сделали там привал.

В пещере Фисти снова взялся за посох. Он сел над вольфом, да так и застыл, еле двигая губами.

– Он не сможет идти, – наконец пробормотал он. – Кто-то должен вырезать стрелу, иначе он умрет.

– Ты… – начал Свирепый.

– Я могу только держать его на грани. Смогу держать еще долго, если вы не будете отвлекать меня. Свирепый рыкнул. Он подозвал к себе Ловкого и Звонкого.

– Я иду к урукхаям за помощью, – рыкнул вольф, – вы остаетесь и охраняете их. Понятно? В глазах вольфов горели боль и отчаяние.

– Лучше к гномам, – голос Фисти остановил его на пороге пещеры. – Они ближе. Не откажутся помочь. Побоятся отказать!

Свирепый выскочил из пещеры и помчался вперед так быстро, как не еще бегал никогда в жизни. В каждом движении читалась яростная решимость. Он найдет лекаря для Скользящего. Если надо, он перероет все эти горы, снесет скалы, но найдет.

Раныд, поединок сильных. Битва четвертая.

Когда белые воины тронулись с места, Мар-ди услышал раздраженное:

– Неужели? Так ты мне не ответил: что же художника не послали в Раныд? Или слесаря. Диригенс беспомощно улыбнулся:

– Творческое поле есть и у слесарей?

– Еще бы! Только у всех разного размера.

– И чем оно больше… – начал догадываться Мар-ди.

– Тем человек могущественнее, – веско закончил Ланселот. – И то, что есть у тебя…

– Жалкие крохи, – Мар-ди так измучился, что не обращал внимания на то, что он беседует с противником почти как с другом. – Но разве это поле неизменно?

– Отчего же… Как и для мускулов есть специальные упражнения. Только вот стал бы ты развивать это поле, если бы знал о нем раньше?

Диригенс не смог сразу ответить на этот вопрос. Потом события жизни как кусочки мозаики сложились перед внутренним взором. Картина бытия предстала совсем другой, не такой, как он представлял себе до Раныда. Раньше он считал, что Бадиол-Джамал заметил его искренность и рвение, доложил об этом диригенсам. Его испытали и признали достойным звания минарса. Он ревностно служил, чтобы оправдать доверие, и его повысили в звании.

Ненужные вопросы, похожие на маленьких змеек-искусительниц, заползали в сознание: «Что именно рассказал наставник о нем?» И язвительные слова внутри – не Ланселота, нет, а словно какое-то существо, всегда жившее в нем, но которое он тщательно заставлял молчать, теперь обрело голос. Этот голос отвечал: «Может, Бадиол-Джамал рассказал, как ты любил сочинять сказки, когда тебе исполнилось всего семь лет? Как все дети в приюте затихали и готовы были разбить нос тому, кто нарушал торжественную тишину, мешал тебе рассказывать? Помнишь? Каждый вечер новая сказка, непохожая на предыдущие. С новыми героями, новыми приключениями. Даже такие статичные и постоянные герои как принцессы всегда были разными: то злыми и привередливыми, то похожими на добродетельных монашек. Что если тебя, Мар-ди, посвятили в минарсы потому, что у тебя очень сильное творческое поле?»

Как мог он успокоил себя: «Какое теперь это имеет значение? Меня использовали? Нет. Я хотел служить Свету. Я рад, что моя жизнь отдана этому служению».

– Я не жалею об утерянных возможностях, – провозгласил он вслух.

– Ты мог стать намного могущественнее, – не уступал коварный противник.

– Но я никогда не хотел этого! Быть Управителем – это большая ответственность. Если разобраться, нет ничего хуже, чем быть Управителем. Это противоречит законам природы и моральным принципам Света, – он торопился, будто убеждал сам себя.

А воображение настойчиво рисовало другие образы: он – на месте Ланселота. «Если бы я создал мир… Я бы устроил его иначе. Не так как другие Управители. Не так как в моем родном мире, где однажды восстали мертвецы и практически полностью уничтожили все живое. Я создал бы мир намного прекрасней. Я бы не позволил нечисти жить там. Я создал бы мир Света и радости. Всеобщего счастья. А если бы кто-то только попытался…», – он еще не закончил мысль, а ужас уже объял его. Впервые необыкновенно отчетливо он осознал, что все их потуги против Управителей – бессмысленны и бесполезны. Творцы такого уровня как Ланселот настолько выше их, минарсов и диригенсов, как… как… Как ареопагит выше своих подчиненных.

Эта идея окончательно выбила его из колеи. А кто такой ареопагит? Он всегда воспринимал как должное, что он руководит орденом Света, всегда знает, где и что происходит, куда надо направить силы, что именно надо сделать, чтобы завоевать очередной мир… Но никогда диригенс не пытался определить, кто же он – их Светлый руководитель.

Ареопагит может менять внешность. Он может вливать силу и лишать жизни одним прикосновением – диригенс при таком присутствовал. Он настолько велик… насколько Ланселот выше и сильнее его, Мар-ди. Так может он… Управитель?

«Нет, не может быть», – Мар-ди тряхнул головой. Все закружилось. На секунду он подумал, что упадет на поле. Над ухом вновь загрохотал злобный голос:

– Ты играешь или сдаешься без боя?

Черные рыцари беспрестанно атаковали. Прошло то время, когда они прикрывали переход каждого собрата. Теперь только вперед. Черные кони рвут удила и, кажется, готовы укусить белых, медленно проходящих мимо. У белого войска, как и у Мар-ди не хватало сил сопротивляться такому натиску.

Он все же бросил зар. Желтые солнца лениво качнулись, и уставились на него множеством багровых зрачков. Ду-бещ. Неплохо. Он чуть шевельнул пальцем, и два рыцаря в белых плащах неспешно тронулись с места.

Тут же зар взлетел мощно, сильно, красиво – это метнул Ланселот. Се-бай-ду. Зар невелик, но рыцари сорвались с места так же стремительно, как до этого бриллианты.

Мар-ди замер, уставившись на поле. Ему не выиграть. Даже если у него всегда будет выпадать ду-бещ, а у Ланселота се-бай-ду – все равно не выиграть. Как змея не сможет получить обратно крылья. Как котенок никогда не станет безжалостным тигром. Как из таких как он никогда не получится могущественных Управителей… Так он не сможет выиграть у Ланселота. Пришлось дойти до полного истощения, чтобы понять это.

К чудовищной в своей неотвратимости истине, похожей на гигантскую смоляную гору, добавилась другая:

– Ты мог бы быть таким же, как я – равным по силе, но ты добровольно отказался.

– Конечно, – охотно согласился Мар-ди, радуясь небольшой передышке. – Я отказался сам. Потому что тем и отличается человек от животного, что может сказать «нет», когда больше всего на свете хочется сказать «да». Человек может ограничить себя, если чувствует, что его желание служит тьме. Человек может быть выше своих желаний. Потому я – человек.

– Слышали уже, – неожиданно зло отозвался Ланселот. – «Эль-Элион сотворил человека правым, а люди пустились во многие помыслы». Может, все же продолжишь поединок?

Мар-ди ничего не оставалось, как еще раз потянуться к желтым солнцам Раныда.