Текст книги "Сваха. Аферистка для беса (СИ)"

Автор книги: Алёна Цветкова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 18 страниц)

– Туалет и ванная в коридоре, – буркнула тетушка Берлиза. Она осталась не слишком довольна нашей сделкой.

Глава 3

Когда я собиралась выпроводить тетушку Берлизу из теперь уже моей комнаты, громко хлопнула входная дверь.

– Ой, – встрепенулась чертиха, – Вай вернулся… А у меня еще ужин не готов. И все из-за твоего договора! Подписала бы все сразу, и никаких проблем!

Я кивнула. Она права, у нее никаких проблем не было бы, а вот у меня вполне могли бы быть. И, вообще:

– Кто такой Вай?

– Мой сын, – кивнула чертиха. И гордо добавила, – он в распределительном центре работает! Ну, ты его знаешь… Он твой куратор.

– Что⁈ – ахнула я, чувствуя, как внутри, в глубине души закипает чайничек моего гнева. – Этот сине-зеленый пройдоха, который засунул меня в эту чертову дыру, ваш сын⁈

– Не смей плохо говорить о моем сыне! – поджала губы маман. – Вай интеллигентный молодой бес, отличный специалист, которого ценит его начальство. И всякие, – она презрительно окинула меня взглядом, – недостойны даже рядом стоять с моим Вайем!

Прям один в один моя несостоявшаяся свекровь! Она тоже смотрела на меня с таким видом, словно я разноцветная плесень случайно выросшая рядом с ее Славочкой! И это стало последней каплей. Мое терпение лопнуло с противным звоном и я, набрав в грудь воздух, завопила:

– Интеллигентный⁈ Расквадрат его матрицу! Это ваш сыночек интеллигентный молодой человек⁈ Да, он обычный козел!

Меня несло… Как будто бы плотину прорвало. И я высказывала этой чертихе все то, что так и не решилась высказать маме Славочки.

– Мерзавец! – орала я, – воспользовался моей доверчивостью! Столько лет нагло врал мне в лицо! Обещал жениться! А сам…

Я не успела прокричать все, что у меня накипело. Глаза у чертихи внезапно стали как плошки, и она громко и пронзительно заверещала, перебивая меня:

– Жениться⁈ На этой⁈ Вай! Вай! Живо иди сюда!

В тот же миг я поняла свою ошибку и хотела исправиться, но в мою комнату влетел сине-зеленый носатый черт и возмущенно запыхтел, не дав мне договорить:

– Мама, что вы так кричите! Все соседи будут в курсе наших семейных дел!

Все черти в распределительном центре казались мне на одно лицо, но этот как будто бы на самом деле мой куратор.

– Все соседи⁈ – чертиха уперла руки в бока и заверещала, – да, я мэссу Диавло жаловаться пойду! Да, я всех на уши поставлю! Где это видано, чтоб наглая попаданка честного беса захомутала! Ишь, чего удумала! Бэсстыжая! А еще пришла ко мне, мол, тетушка Берлиза, пусти, пожалуйста, переночевать! А я дура, уши развесила, пожалела бедняжку! Пустила! А она⁈ Змея подколодная!

Пожалела? Мой чайник стремительно вскипел, выпуская горячий пар:

– Вы меня пожалели⁈ Да, вы ободрали меня, как липку! Сто монет за тринадцать дней! Это грабеж вреди беда дня!

С каждой фразой я непроизвольно делала шаг в сторону чертихи: желание вцепиться ей в черные, отливающие синим, волосы, убранные в гульку, и подрать как следует, чтобы гадина взвыла от боли, с каждой секундой становилось все невыносимее.

– Ах, ты дрянь попаднская! – не осталась в долгу чертиха,

– Чертова жадина! – я тоже не стала молчать.

– Хватит! – забытый нами Вай рявкнул так, что услышали его не только соседи за стенами, но и соседи по улице. – Хватит орать!

Я от его крика мгновенно вспомнила, что в моем плачевном положении конкретно этот черт виноват даже больше своей мамаши. И, развернувшись на пятках, хотела уже высказать все,что я думаю по этому поводу.

Но в этот самый момент, чертиха внезапно изменила тактику и жалостно запричитала:

– Сыночек, родненький, да что же ты разум вовсе потерял, раз решил эту, – она кивнула на меня, – замуж взять⁈

– Что за чушь вы несете⁈ – от неожиданности я забыла, что хотела сказать. – Да, я вовсе не собираюсь замуж…

– Ни за кого другого, кроме меня! И нам не нужно вашего согласия, мама! – перебил меня сине-зеленый и мгновенно задвинул за спину. И шепнул, – подыграй мне…

Я от злости чуть не задохнулась. Уже набрала в рот воздуха, чтобы объяснить этим двум психам, как они не правы, но тут черт тихо добавил волшебные слова:

– Заплачу пятьдесят монет.

Пятьдесят монет⁈ Я обворожительно оскалилась и обняла черта за плечи… Он оказался невысоким, и едва доставал мне до подбородка.

– Да, Вай прав. Мы собираемся пожениться, – кивнула, глядя, как закипела чертиха от моих слов. И не фигурально, а на самом деле. Из ее ноздрей пошел пар, а глаза налились кровью. Но я не испугалась, не в том состоянии была, чтоб бояться, и издевательски добила, – мама…

– Ах, ты… ты… – выдохнула чертиха и застыла, пытаясь подобрать определение, которое бы в полной мере отражало мою «грязную» сущность.

– А что мне остается делать, мама⁈ – Вай перебил ее готовый сорваться с губ вопль. – Я уже в том возрасте, когда пора подумать о семье, о детях. Вы сами столько раз говорила, что хотите внуков. Но при совсем недавно отказали мне в родительском благословении, когда я привел бесовку, которую хочу назвать своей женой!

Бесовку? Я искоса взглянула на «жениха». Ну, тут я пожалуй, была на стороне его сумасшедшей мамаши. Нашел бы себе приличную чертиху, а не бесовку какую-то… А Вай между тем продолжал высказывать матери свои претензии:

– Вспомните, мама, сколько раз умолял вас позволить мне жениться на Летисе? И что вы говорили? Любая другая, только не Летиса! Вот я и выбрал другую, ту, которая достойна самого мэсса Дивало. Все как вы хотели, мама!

Ах вот оно что⁈ Хитрый черт решил с моей помощью получить согласие родительницы на бесовку Летису! Я наконец-то поняла, что за игру затеял черт. И фыркнула:

– Летиса… Вай, – ехидно улыбнулась я, глядя на взбешенную чертиху, – мама права, эта девица тебя недостойна. То ли дело я… Поженимся, я подтвержу свою жизнеспособность, тебе выпишут премию, купим огненную повозку, возьмем ипотеку и съедем от твоей истеричной мамашки…

– Ипотеку⁈ Съедем⁈ Вай, сынок! – ахнула чертиха, мгновенно забыв про желание убить меня взглядом, и схватилась за сердце. – Да, как же так! Ипотека – это вечная кабала! Твои внуки и правнуки будут расплачиваться за твою ошибку! Ты должен жить в доме отца и принадлежать его клану!

– Да, что такое вы говорите, мама? – всплеснул руками черт, – Вы и с Летисой не сладили бы, хотя она покладистая… А моя нынешняя невеста строптивая. Она с вами спорить будет, не уживетесь…

– Вй, сынок, – всхлипнула мамашка. – Лучше женись уж на своей Летисе. Только прогони эту… прочь, – ткнула она в меня пальцем.

Черт нахмурился. Он как будто бы не поверил, что все прошло так легко.

– Мама, это вы сегодня так говорите, а завтра передумаете, – недоверчиво произнес он.

– Не передумаю, – заявила чертиха таким тоном, что сразу стало ясно – передумает.

– А давайте мы подпишем соглашение? – влезла я с предложением. – Если вы передумаете, то мы с Вайем поженимся и вы выплатите мне пятьдесят монет. А если не передумаете, и Вай откажется от жениться на мне, то пятьдесят монет получу я.

Мой «жених» сразу все понял. Но возражать не стал, только хмыкнул. А вот чертиха не догадалась: при любом раскладе я становлюсь богаче, тогда как ей придется расстаться с деньгами, что бы она не решила.

– Соглашение⁈ – притворно возмутилась чертиха, – ты что, сынок, мне не веришь⁈ Как ты можешь так плохо думать о собственной матери⁈

– Это не он плохо о вас думает, – пришла я на выручку, – это я о вас плохо думаю. Имею право. Так что? Подписывать будем? Или мы с Вайем завтра идем подавать заявление в ЗАГС? Ну, ли что у вас тут вместо ЗАГСа…

Чертиха сжала губы и взглядом, полным ненависти полоснула по мне, как острым клинком. И процедила, сквозь сжатые зубы:

– Будем…

Скоро сказка сказывается, да не скоро дело делается. Соглашение мы все таки подписали. Хотя пока обсуждали его условия, чуть не подрались с чертовой мамашкой, которая оказалась той еще штучкой. Въедливой не хуже нашей бухгалтерши… К каждой строчке придиралась, заставляя меня переписывать соглашение раз двадцать. Но главное осталось неизменным: если чертиха передумает, то приобретет такую невестку, как я.

– Все, – поставив подпись тетушка Берлиза швырнула документ мне в лицо. – подавись, тварь попаданская!

– Не дождетесь, – буркнула я, тщательно проверяя подписи, прежде чем поставить свою. А потом невозмутимо сложила лист договора, убрала в карман и обвела взглядом всю честную компанию. – Кстати, а не пора ли вам на выход? И не забудьте про ужин, а то я в последний раз ела еще при жизни.

– Да, как ты смеешь, – взвизгнула чертиха, – пошла вон из моего дома!

– Ага, щаз, – оскалилась я, – бегу, волосы назад. Я сняла у вас комнату на тринадцать дней! И буду жить здесь, даже если вы, тетушка Берлиза, будете лопаться от ненависти, каждый раз, когда видите меня.

Все же был какой-то плюс от того, что я попала в ад, а не в рай. Я никогда не решилась бы говорить так, если бы не знала: дальше падать некуда.

– Попаданка триста семьдесят девять, – возмущенно начал Вай, – не смейте так говорить с моей мамой! Заключенный договор не дает вам право…

– Меня зовут Аля, – перебила я его. И добавила ехидно, – женишок…

* * *

Ужин прошел в напряженном молчании. Тетушка Берлиза делала вид, что меня не существует, хотя это не помешало ей с таким грохотом опустить передо мной тарелку с гречневой кашей, что Вай, сидевший рядом от неожиданности подпрыгнул.

Я не удивилась. Точно так же поступала моя несостоявшаяся свекровь в те редкие моменты, когда я не находила предлог, чтобы отказаться от визита в дом Славиных предков. Поэтому привычно сделал вид, что не заметила откровенной демонстрации неприязни. Я давно поняла, дешевле игнорировать выпады «свекрови», чем затевать ссору. Ты сама же и останешься виноватой. И перед его родителями, и перед ним.

– Мама, – возмутился Вай, – вы подписала договор!

– Там не сказано, что я должна быть любезна с этой… – не осталась в долгу чертиха. И это правда, про отношение ко мне в договоре не было ни слова.

– Мама я вынужден напомнить, что, пока вы не дали официальное согласие на мой брак с Летисой, Аля еще и моя невеста, – не унимался черт. – И я прошу относиться к ней с уважением.

От неожиданности я вздрогнула и ошеломленно вылупилась на Вайя. Ну, Слава никогда не принимал мою сторону в споре со своей мамой, предпочитая отмалчиваться и делать вид, будто ничего не происходит. А вот Вайя возмутило поведением своей мамаши. И совсем добил меня, когда потребовал:

– Мама, вы должны извиниться…

Я честно пыталась отвести глаза от сине-зеленого… И одновременно прочистить уши. Это что сейчас происходит? Вай за меня заступился? Перед своей мамашкой, которая сразу после его слов обиженно надула губы и заявила, повторив один в один слова, которые я уже слышала в прошлой жизни, когда попыталась постоять за себя:

– Подумаешь, случайно уронила тарелку! Она, вообще-то горячая! Просто не удержала!

– Мама, – в голосе Вайя послышались твердые нотки, – я жду извинений.

– Я не стану извиняться, – уперлась мамаша, как танк в цирке.

– Тогда, – Вай неожиданно встал, – мы уходим. Аля, идем, – он схватил меня за плечо и выдернул из-за стола, как репку из грядки.

А я так обалдела от происходящего, что не нашлась, что ответить, послушно перебирала ногам и шла за Вайем.

– Вай, сынок, – всхлипнула мама. – Но как же ужин⁈

– Мы поедим у Летисы, – не поворачиваясь и продолжая тащить меня к выходу, ответил черт.

Мы вышли на улицу. Совсем стемнело, над опрокинутой тарелкой неба, как рассыпанные по ней гречневые зернышки, светили звезды. Слишком тусклые и слишком другие, чтобы я могла забыть, где нахожусь. Даже местная луна, которая так походила на земную, не спасала положение.

– Почему ты заступился за меня? – спросила я. Холод пробирал до костей, мой канареечный костюм оказался совсем не подходящей одеждой для адской ночи. И я, без перехода, стуча зубами, задала еще один вопрос, – здесь всегда так холодно⁈

– Да, – отозвался Вай. – Потерпи, тут недалеко. Я как-то не подумал, что ты не привыкла к такой быстрой смене времен года… У нас тут каждый день, как у вас год… Утром – весна, днем – лето, вечером – осень, а ночью – зима. Скоро пойдет снег, – он повернулся ко мне и слегка улыбнулся. В свете адской луны, его улыбка почему-то показалась мне доброй. – И прости за маму. Она не должна оскорблять тебя.

– Да, ладно, – отмахнулась я. – Чего уж… Я все понимаю.

– Нет, Аля, не понимаешь, – покачал он головой. – Ад очень непростой мир. Здесь все не так, как у там, у вас. Из-за климатических особенностей самая большая ценность в аду – это материальная пища. Сейчас, правда, мы выращиваем растения в теплицах, поэтому недостатка в ней нет, но уважение к еде осталось в наших генах… Когда-то у моего отца была самая большая теплица в нашем городе, – в его голое послышалась тоска. Но он не поддалке ей и взял себя в руки. – Поэтому все, что связано с едой в нашем мире надо умножать не на два, а на тысячу. И мама, когда швырнула тебе тарелку, показала, что презирает тебя больше, чем ценит пищу, которую тебе дает…

– Ничего себе, – покачала я головой, – никогда бы не подумала…

– Мы почти пришли. – Мы с Вайем уже добрались до выхода из Вонючего тупика. – Моя Летиса живет в соседнем переулке… Поэтому мама ее не любит, она до сих пор считает, что оказалась в трущобах по ошибке и скоро снова вернется в наш дом на центральной площади. Поэтому все, кто живет здесь, недостойны ни ее, ни меня…

– Вы потеряли все из-за смерти отца? – ляпнула я, и только потом прикусила язычок, слишком бестактно это прозвучало. – Прости…

– Нет, – мотнул головой Вай. – Из-за его самоуверенности. Он захотел построить самую большую теплицу в аду и прославится. Набрал кредитов… А платить вовремя не смог. Все ушло с молотка: и недострой, и действующая теплица, и городской дом, и дом за городом… Осталась только огненная повозка. Отец так любил ее, что готов был остаться без штанов лишь бы сохранить ее. На ней он и разбился буквально через несколько дней, после того, как мы переехали в Вонючий тупичок. А мы, кстати, пришли…

Мы остановились у неприметной двери. В переулке не воняло. А в остальном все оказалось точно так же, как в Вонючем тупичке: горы мусора, старые, обшарпанные стены, лужи и грязь.

Вай поднял руку и быстро и коротко постучал:

– Летиса, это я… открывай!

– Вай! – в распахнувшуюся дверь выпорхнула девушка. Симпатичная, даже несмотря на сине-зеленый цвет кожи и огромный нос. Или я уже привыкла к чертям⁈ – А это кто⁈

Она уставилась на меня во все глаза. И прежде чем кто-то из нас успел ответить, ахнула:

– Попаданка⁈ Настоящая⁈ Но зачем ты ее привел сюда⁈ – возмутилась она.

И сразу мне разонравилась. Давать себя в обиду я не собиралась, поэтому, широко оскалившись в лживой улыбке, протянула ей руку и представилась:

– Привет, меня зовут Аля. И я невеста Вайя.

А что? Нечего смотреть на меня, будто бы я плесень!

– Вай⁈ – Летиса растерянно взглянула на черта.

– Я все объясню. Позволь нам войти. Уже очень холодно. И мы голодны… Мама устроила очередную демонстрацию, – он устало вздохнул.

Летиса на мгновение задумалась, пристально вглядываясь в жениха. А потом кивнула и отступила назад, позволяя нам войти:

– Входите… Но, Вай, если мне не понравятся твои объяснения, я попрошу вас покинуть мой дом. Я не собираюсь принимать у тебя попаданку. Тем более, если ты назвал ее невестой. Что это, вообще, за блажь такая⁈ – воскликнула она.

– Летиса, – Вай шагнул внутрь и, тяжело вздохнув, обнял любимую, – все не так, как кажется. Это понарошку. Чтобы убедить маму дать согласие на наш с тобой брак. И у нас получилось. Мы подписали соглашение… И, вообще, я скучал, – прошептал он и, несколько не стесняясь моего присутствия, впился жадным и жарким поцелуем в ее губы. И она, на миг замерев, ответила на поцелуй с такой же страстью.

Мне даже не по себе стало… Я ощутила себя третьей лишней. Как будто бы пришла к ним в дом свечку подержать. Ужасное чувство. Невольно отступила к двери. Потопталась в темном коридоре… Часики тикали, черти целовались…

– Кхм, – прокашлялась, – не забывайте, что я тоже здесь. И, вообще…

– Вай, – выдохнула Летиса и тихо рассмеялась, пряча лицо на груди черта. – Я тоже соскучилась… Но почему она… Аля, да?.. говорит, что ты ее жених, если твоя мама дала согласие на наш брак?

Она подняла голову и взглянула ему в лицо. Счастливая, доверчивая… Я тоже когда-то была такой же дурой. Когда не знала, что любовь – это ложь.

– Потому что потому, – буркнула я. Настроение почему-то испортилось. Захотелось послать всех подальше и вернуться в свою комнату. Там я хотя бы смогу закрыть дверь и никого не видеть.

– Мама еще не подписала документы, – кивнул Вай. – Ты же знаешь, какая она. Будет тянуть до последнего, но, поверь, согласие у меня в кармане.

– Я не понимаю, – захлопала ресницами Летиса.

– Давай ты нас сначала накормишь, а? А то у меня с обеда маковой росинки во рту не было, – вздохнул черт. – А потом я тебе все расскажу. И тебе, и Але…

И Летиса, ахнув и всплеснув руками, кинулась вглубь кухни.

* * *

На ужин у Летисы была пшенная каша с мясом. Вернее с тонкими прожилками чего-то, очень похожего на мясо. И, вообще, обстановка в крохотном домике из одной комнаты и кухни, оказалась существенно беднее, чем в доме Вая. На кухне стоял всего один стол, на котором и готовили, и ели, крохотная печка, труба которой выходила в приоткрытую форточку и две табуретки. Чтобы сесть с нами, Летиса притащила из коридора обувницу.

– Рассказывайте, – потребовала она, когда мы с Вайем выскребли тарелки. Я положила ложку и довольно облизнула губы. Голод лучшая приправа, говорила моя бабушка, и сейчас я убедилась насколько она права.

– Хорошо, – кивнул Вай. – Я встретил Алю сегодня. Она моя подопечная, и я должен помочь ей подтвердить жизнеспособность.

– Но обычно ты так не делал? – удивилась Летиса.

– Она оказалась убедительна, – фыркнул черт. – К тому же мы и раньше говорили с тобой, что премия это наш единственный шанс быть вместе, если мама не даст согласие на наш брак. Если у Али получится, то мы с тобой сможем отказаться от отцовского клана и основать свой! У нас хватит монет, чтобы сделать вклад третьего уровня, и еще останется, чтобы внести первоначальный взнос за ипотеку.

– Ой, Вай, – глаза Летисы сияли восторгом. – это чудесно! Но если у Али не получится? Ну, ты же сам говорил, что условия просто нереальные. Попаданкам не удается собрать четыре сотни монет за тринадцать дней!

– Получится! – вмешалась я в их разговор. – У меня точно получится. Я сделаю все, что угодно, чтобы получилось. Я слишком сильно хочу жить.

– Я тоже так считаю. Я уже все продумал, – кивнул Вай. – Пятьдесят монет у тебя уже практически есть. А завтра ты подашь заявку на тайный патент на половину месяца.

– Тайный патент? – ахнула изумленно Летиса. – Но это сложно! Не каждый бес способен к такой работе. А она всего лишь попаданка!

– Посмотрим, – улыбнулся Вай. – Но для тебя, Аля, это единственный шанс. Честным трудом тебе не заработать таких деньжищ за столь короткий срок.

– Твои слова о нечестном пути навевают нехорошие мысли, – хмуро заметила я. – Надеюсь, ты не думаешь, что я стану каким-нибудь киллером? И воровать я тоже не буду. Я понимаю, у вас тут ад, но у меня тоже есть свои принципы.

– Киллером⁈ – расхохотался Вай. – Ну, конечно, нет! Ты откроешь брачное агентство.

– Брачное агентство⁈ – фыркнула я. – Ты уверен, что…

– Ты хочешь, чтобы она стала брачной аферисткой⁈ – перебила меня Летиса.

Глава 4

Пояснительная бригада понадобилась не только мне, но и Летисе. И Вай больше часа втолковывал нам о своей странной задумке:

– Я уже говорил, что почти уверен в этом, – ответил он на вопрос своей невесты. – Я видел сотни потенциально живых попаданцев, но ни один из них не был похож на тебя, Аля. И поэтому я рискнул отправить тебя в наш город, а не в резервацию…

– Куда⁈ – не поняла я.

– В резервацию, – ответил Вая, и пояснил, – ты уже заметила, как жители нашего мира относятся к попаданцам. Вас не любят. И, поверь, на это есть причины. Вы попадаете сюда не совсем целиком: ваши тела остаются в своем мире, а сюда приходит только душа.

Я молча махнула рукой, обозначая свое тело, и вопросительно дернула бровью, мол, что-то ты врешь, черт.

– Это проекция, созданная твоим разумом. И он оказался достаточно сильным, чтобы воображаемое тело обрело настоящую плоть. Именно это отличает потенциально живых от всех остальных. Понимаешь? – Я на мгновение задумалась и кивнула. Это многое бы объяснило. – Но силы разума не бесконечны, и через тринадцать дней плоть начинает терять материальность и превращаться в дым. Зрелище, я скажу тебе не для слабонервных. Проснуться и увидеть, что твоя рука, или нога, или другая часть тела испарилась, так себе ситуация. И попаданцы сходят с ума. Поэтому, из чувства сострадания, их развеивают на тринадцатый день, чтобы не мучить.

Пока Вай говорил, невольно представляла себе картину исчезающих в дыму конечностей. И поняла: я такое уже сто раз видела. Не в жизни, конечно, а по телевизору. А вдруг джины, память о которых сохранилась в наших сказках, такие вот потенциально живые⁈ Ну, вдруг кто-то не попадает в Ад или Рай, а застревает в нашем мире?

– Ужас какой, – передернула плечами Летиса. – Я не знала. Я думала, что их развеивают, чтобы избавить Ад от перенаселения. Все так говорят…

– В этой теории есть доля правды, – кивнул Вай, – за последний век численность людей в их мире выросла колоссально. И потенциально живых стало кратно больше. Раньше к каждому такому попаданцу приставляли куратора, который помогал ему устроиться в нашем мире, и следил, чтобы бедняга не свихнулся раньше времени. Но сейчас у каждого куратора по полтора десятка подопечных. Поэтому мы, негласно конечно, отправляем всех в одно место, которое между собой называем резервацией. Иначе за веми просто не уследить.

– К тому же можно зажилить подъемные, которые им причитаются, – не смогла не ввернуть я.

– Не без этого, – не стал спорить Вай, – но совсем все мы не забираем. Все же им надо где-то жить и что-то есть…

– Значит срок в тринадцать дней выбран не случайно. – Я не спрашивала, но черт кивнул. – Но зачем тогда требования, которые невозможно выполнить? Лучше сразу всех развеять и все…

– Я тоже раньше так думал, пока не появилась ты. Не такая, как все. После после создания материального тела, разум ослабевает. И попаданец становится, ну как бы, – Вай нахмурился подбирая слова, – вяленьким что ли… Тихим, смирным, спокойным… Идет туда, куда скажешь, делает то, что скажешь. Ни о чем не спрашивает, и уж точно ничего не требует. Попаданки рыдают и вешаются на мужчин. Попаданцы не дают прохода женщинам… Считается, что так проявляется половой инстинкт. Мол, разум во что бы то ни стало, желает оставить потомство. Поэтому, когда ты начала орать у меня в кабинете, я немного растерялся. А потом понял, что если у кого и есть шанс подтвердить жизнеспособность, то у тебя. И отправил сюда, а не в резервацию.

– Но ты должен был предложить мне на выбор три локации! – вспомнила я слова мальчишки.

– Я должен приглядывать за тобой круглосуточно, – тряхнул головой черт. – И даже не спрашивай, чего мне стоило убедить маму сдать тебе комнату.

– Чего-чего, – буркнула я недовольно, вспомнив ушлую тетушку Берлизу, – сотни моих монет!

– Если бы, – черт взмахнул рукой, – я обещал отправить ее на воды этой зимой. А путевка стоит почти десять тысяч!

Летиса ахнула и прижала ладошки к щекам:

– Вай, но это почти все твои накопления!

– Угу, – кивнул он. – Именно поэтому я крайне заинтересован, чтобы у тебя получилось. Тем более, требования вовсе не заградительные… Напротив, сейчас мне кажется, они вполне обоснованные. Доход в сто монет в месяц это же совсем немного. По найму меньше и не платят.

– Только попаданцев на работу не берут, – ввернула я, – я сегодня половину города обошла. И ты сам говорил, что четыре сотни монет за тринадцать дней честным способом не заработать.

– Именно! – Вай довольно улыбнулся. – И это задумано не просто так, а для того, чтобы держать твой разум в тонусе в эти тринадцать дней… понимаешь?

Я мотнула головой. Ничего не понимаю.

– Я тоже ничего не поняла, – заявила Летиса, успокаивая меня. Значит, это не я дура, а Вай плохо объясняет.

Он тяжело вздохнул и сделал еще одну попытку:

– Ну, вот, смотрите… С одной стороны мы имеем достаточно сильный разум, способный материализовать тело, а с другой – легкую работу за сто монет, на которой в принципе не надо много думать. Что при этом будет?

– Ничего, – пожала плечами Летиса, я же предпочла в этот раз помолчать. – Через тринадцать дней попаданца развеют, потому что он не сможет скопить четыре сотни монет.

– Ты хочешь сказать, – до меня стало доходить, – что такие высокие требования должны стимулировать мозг думать как можно больше? Чтобы он не расслаблялся? Чтобы он постоянно был в тонусе и удерживал материальность тела, не давая ему превратиться в дым?

– Именно! – радостно завопил черт. – Ты все время должна что-то делать, думать и взаимодействовать с миром, чтобы привыкнуть быть живой здесь. Понимаешь?

Я медленно кивнула… Вспомнила, как сама чувствовала то, о чем говорил Вай. Когда сидела в парке, потеряв надежду найти работу, я ведь почти смирилась. Отпустила ситуацию. И приготовилась к тому, что через тринадцать дней все закончится. И мне стало все равно. Мной овладела апатия. А потом, когда мы с тетушкой Берлизой спорили, составляя договор, все изменилось. Я больше не считала, что все пропало. И снова поверила в то, что у меня все получится.

– Понимаю, – пробормотала. И призналась, – если бы не твоя упрямая мама и не договор аренды…

– Вот, кстати! – Вай вмешался, не давая мне закончить мысль, – когда я увидел, как ты настойчиво продавливала свои условия, я понял, что не зря поставил на тебя все свои сбережения. Аля, с моей мамой не рискуют связываться не только бесы, но и демоны. Когда у нас были теплицы, она вела всю бумажную работу. И ей даже пришлось выкупить тайный патент, потому что она не могла не впихнуть в договора какую-нибудь пакость для контрагента.

– Ничего себе! – ахнула Летиса, – я не знала!

– Ну, – улыбнулся Вай, – о таком не распространяются.

– Вот кстати, а что такое тайный патент? Это, типа, государство дает вам право на нарушение закона? Ну, там на обман, на воровство, на брачные аферы… Но это же как-то неправильно…

Вай и Летисой переглянулись и захохотали.

– Ну, да, – стушевалась я, – это же ад… Здесь все друг друга обманывают.

– Наоборот, – Летиса улыбнулась, – бесы почти не способны на обман. Большинство из нас патологически честные. А это очень плохо для общества. Если все говорят друг другу только правду, то очень быстро становится не о чем говорит. Все же, как ни крути, а мало кто хочет слышать от других то, что они на самом деле о них думают. Демонам чуточку проще. Хотя ложь и причиняет им страдания, но все же они умеют врать.

– Ты это серьезно⁈ – сдвинула я брови к переносице. Ну, как-то не поверила. Ну, что это за Ад такой, весь из себя правильный и правдивый. – Но как же коррупция… Вай ведь забирает себе подъемные попаданцев. Пусть и частично. И ипотека. Это же ваши придумали…

– Я в маму, – довольно хмыкнул черт, – а Летиса никогда не врет.

– Совсем? – я обвела их взглядом, – простите, но не верю. Этого просто не может быть. Вы же черти! Вы должны искушать людей, обманывать и, вообще…

– Черти⁈ Мы черти⁈ – Летиса обиделась. – Нет, Аля, мы бесы! Придумала тоже… черти…

Она скривилась. Я непонимающе взглянула на Вая.

– А разве черти и бесы не одно и то же?

– Нет, – покачал он головой. – Мы – бесы, а черти… Черти вот… Чешка, где ты маленькая? Выходи, не бойся… Аля тебя не обидит…

Он похлопал ладонью по коленке и на ней, словно из ниоткуда материализовалось странное существо. Толстенькое короткое тело покрытое жесткой, черной шерстью, которая блестела при свете тусклой лампочки под потолком. Большие торчащие ушки; аккуратные рожки; на непропорционально тоненьких ножках крохотные, словно лакированные, копытца. А вместо носа милый, свиной пятачок. Чертик потопталось на коленях беса словно кошка и точно так же улегся, свернувшись в компактный комочек.

– Какой хорошенький, – рассмеялась я. И посмотрела на обиженную Летису, – прости, я не знала… Можно его погладить?

Черти в Аду считались домашними любимцами. И милая чертиха так мне понравилась, что Летиса клятвенно пообещала подарить мне чертенка, когда Чешка окотится. Вернее, очертится… в общем, родит чертенят. Она оказалась беременна, и детки собирались появиться на свет через несколько дней.

А мы тем временем продолжили обсуждать странную идею Вая… Ну, где я, а где брачное агентство. Тем более по тайному патенту.

– Вай, но я все равно не понимаю, – гнула я свое, поглаживая черта, сидевшего на моих коленях, – какие именно брачные аферы ты имеешь в виду? Я знаю только одну: выйти замуж за богатенького, а потом подсыпать ему в утренний коктейль каких-нибудь ядовитых цветочков… Я это в сериале видела, – добавила, заметив, как Летиса в ужасе округлила глаза. – но если я выйду замуж, то этого уже будет достаточно, чтобы подтвердить жизнеспособность. Ты сам говорил. И зачем мне тогда брачное агентство?

– Потому что ты не будешь выходить замуж, – терпеливо начал объяснять Вай, – я же говорил, это нереально… И дело не в тебе и даже не в том, что ты через тринадцать дней можешь исчезнуть, дело в наших законах и обычаях.

Оказалось социальное устройство Ада совсем не похоже на наш мир. Здесь нет ни национальностей, ни стран, но есть семейные кланы. Каждый бес или демон принадлежит какому-нибудь клану.

Хотя каждый может выйти из него и основать свой. Для этого достаточно внести на особый клановый счет определенную денежную сумму. И тратить ее нельзя. Это что-то вроде страховки, гарантии, что семья готова выполнять свои обязательства при любом раскладе.

Среди кланов своя иерархия. В самом низу кланы первого уровня. Чтобы основать такой достаточно внести на счет по двадцать монет за каждого ее члена. Но с каждым новым уровнем к этой цифре добавляют нолик. То есть вклад второго уровня требует уже по две сотни монет на каждого, а третьего – две тысячи.

На вершине всей клановой пирамиды – клан мэсса Диавло, уровень которого считается условно-девятым, хотя реальный размер его счета никому не известен.

Вай принадлежит клану пятого уровня. И на счету их с мамой семьи хранится шестьсот тысяч монет, которые остались с тех времен, когда отец владел самой большой теплицей в Бесовом Городище.

Часть их долгов можно было бы покрыть за счет клановых денег, но отец Вайя предпочел продать все имущество и переехать в трущобы, чем понижать уровень своей семьи. Потому что дом и все остальное можно заработать снова, а вот уважение соседей, которые всегда будут помнить о том, как ты понизил статус, не купить ни за какие деньги.