Текст книги "«Если», 2011 № 06"

Автор книги: Алексей Пехов

Соавторы: Марина и Сергей Дяченко,Аркадий Шушпанов,Майкл (Майк) Даймонд Резник,Николай Романецкий,Борис Руденко,Сергей Шикарев,Пол Корнелл,Дмитрий Витер,Владимир Семенякин,Юджин Мирабелли
сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 21 страниц)

– Однако они искали именно вас.

– Так сказал буфетчик? – удивился я. – В таком случае, он вводит вас в заблуждение. Вначале они искали капитана Герсебома, а потом просто корабль, который мог бы отвезти их в Северную Гавань.

– Кто такой Герсебом? Что им нужно в Северной Гавани? – оба вопроса прозвучали почти одновременно, но первый чуть раньше, и я ответил на них в порядке очередности.

– Герсебом был таким же капитаном, как и я, и многие другие в Климбе. Он умер год назад. А насчет их намерений относительно Северной Гавани мне ничего не известно, потому что я не согласился.

– Вот как? – первый недоверчиво поднял брови. – Вы так легко отказались от выгодных клиентов?

– Мое судно вряд ли отойдет от причала до весны. Этот сезон закончился и нужно готовиться к следующему. Я уже наполовину разобрал судовую машину.

Тот, что помоложе, что-то негромко сказал на ухо человеку со шрамом, и он так же тихо ответил.

– Куда они пошли? – услышал я новый вопрос.

– Этого я не знаю. Может, в порт, искать другое судно. Хотя вряд ли у них что-нибудь получится… Или в гостиницу. А может, на станцию, и теперь уже едут на паровике обратно в столицу.

– Надеюсь, вы говорите правду, капитан, – человек со шрамом пристально смотрел мне в глаза, и я спокойно выдержал его взгляд.

– У меня нет причины что-либо скрывать, – сказал я. – Я их не знаю. Как и вас, впрочем.

Он некоторое время размышлял.

– Значит, в Северную Гавань… – проговорил он. – Так вы говорите, что судно им не найти? Неужели в Климбе не осталось моряков, желающих заработать?

– За всех не поручусь, – ответил я. – Только выходить в океан в сезон ветров, когда любой шквал легко может утащить вас к Зеву Дьявола… Во всяком случае, в погребке Фарнифа сейчас таких нет.

Они еще раз коротко переглянулись и одновременно поднялись.

– Хорошо, капитан, – сказал старший. – Если вы встретите их или что-нибудь о них услышите, сообщите нам. Мы остановились в гостинице возле Соборной площади. Ваша услуга будет щедро вознаграждена.

– Я никогда не отказываюсь от награды, если она заслужена, – кивнул я. – Кстати, отчего бы вам здесь не поужинать? На кухне Фарнифа отлично готовят моллюсков на вертеле.

– Мы еще успеем их попробовать, – сказал человек со шрамом, и они ушли.

Я же вновь откинулся на стуле, прихлебывая пиво и изображая состояние полного покоя и отрешенности от мирской суеты. Так я сидел примерно полчаса, а потом стал неспешно собираться. Оставил чаевые официанту, кивнул на прощание буфетчику и вышел на улицу.

Стемнело. Снова шел дождь, размазывая в бесполезные блеклые пятна свет редких уличных фонарей. Улица была пуста. Точнее, она казалась пустой. Только пока я неторопливо двигался по направлению к дому, испытывал неприятное ощущение чужого присутствия за спиной. В шуме ветра и дождевых струй шаги преследователя – если он действительно существовал – были неразличимы. Несколько раз я оглянулся украдкой, но ничего не заметил, однако ощущение не пропадало. А своим чувствам я привык доверять.

Я зашел в дом, поднялся в свою квартирку и, не раздеваясь, зажег лампу, предварительно почти полностью отлив из резервуара масло. Масло догорит, и лампа погаснет сама собой минут через десять. Для тех, кто следит за моим окном, это должно означать, что я улегся спать.

Однако ложиться я не собирался. Через пару минут я уже спускался по стальному стержню громоотвода с другой стороны дома, при этом стукнувшись о стену ушибленным коленом, которое снова противно заныло. Превозмогая боль, стараясь ступать бесшумно и держаться в густой тени, я заковылял в сторону порта.

* * *

Зев Дьявола – это всего лишь ураган. Правда, необычный. Ураганы бывают на всем пространстве океана. Они приходят и уходят, израсходовав свою разрушительную силу. Но Зев Дьявола не прекращается никогда. Он существует вечно и исчезнет лишь вместе со всем нашим миром. Это зона постоянного сильнейшего шторма диаметром около трехсот миль. Немного стихая летом и набирая полную силу с наступлением зимы, он находится на одном месте сотни, тысячи, а может, и миллионы лет, задолго до появления на этих берегах человека. Я не знаю, почему он такой, да и никто не знает, хотя столичные умники постоянно пытаются придумать какие-то объяснения.

А объяснений нет. Просто ураган – это постоянно распахнутые врата ада, потому его и назвали так – Зев Дьявола.

Там, внутри трехсотмильной зоны бурь, действительно есть остров. Молва нарекла его Золотым. Легенды рассказывают о несметных сокровищах, оставленных там основателями мира под защитой бессмертного и несокрушимого сторожевого зверя – Зева Дьявола. Берега Золотого острова иногда можно было увидеть, но только издали. В сезон охоты на каракатиц, в самой середине лета, когда ураган ослабевает и немного смещается в сторону от своего постоянного центра, в зрительную трубу хорошо виден высокий скалистый берег, окруженный пенистой оградой бьющихся на рифах волн. В подвальчике Фарнифа любят почесать языками о том, что неким смельчакам случается преодолеть рифовую гряду, побывать на острове и даже успеть вернуться до возвращения адского сторожа сокровищ. Вот только сокровищ никто в глаза не видел.

Я не участвую в таких разговорах. Может быть, по этой причине некоторые бездельники и трепачи вроде Пенты-Водки считают, что я наведываюсь на Золотой остров как в собственный огород, которого, кстати, у меня никогда не было.

Тех, кто верил сказкам о сокровищах, было немного. Но все же достаточно для того, чтобы раз в несколько лет в сторону Зева Дьявола отправлялось судно, набитое сумасшедшими искателями приключений и богатств. Конечно же, не от причалов Климба – в нашем городке сумасшедшие давно перевелись. Корабли дураков приплывали с юга и севера и лишь заправлялись у нас нефтью да пополняли запасы продовольствия, которое, полагаю, так ни разу и не было съедено до конца. Потому что ни один из этих кораблей никогда не возвращался. Он существовал, этот остров, и в то же время его словно бы не было…

* * *

Я торопился изо всех сил, но не терял при этом осторожности и был уверен, что избежал слежки. Никто не встретился мне по пути: погода сделалась настолько мерзкой, что загнала в укрытия даже вечно голодных и невероятно горластых портовых псов.

«Клео» мирно дремала в конце причала. Лишь на корме тускло мерцало пламя палубного фонаря. Сходни были убраны, поэтому я прыгнул на корму через борт, снова потревожив свое несчастное колено. Стук башмаков о палубу и главным образом громкая ругань – результат вновь испытанной боли – разбудили чутко спавшего Горана. Люк кормовой каюты откинулся, Горан с длинным ножом в руках, словно кошка, выпрыгнул на палубу, но поскольку я не прекращал шипеть и ругаться, он меня узнал раньше, чем собрался прикончить.

– Это вы, капитан, – сказал Горан, опуская нож, и широко зевнул.

– Как наши пассажиры? – спросил я.

– Спят, – ответил Горан. – И я тоже сейчас мог бы спать.

– Боюсь, спать тебе не придется, – огорчил я его. – Мы уходим.

– Куда?

– Уходим из Климба. А остальное решим по пути.

– Хорошо, – только и ответил Горан.

Я знаю Горана уже два года и все это время не перестаю удивляться его фантастическому хладнокровию. До сих пор мне ни разу не удалось вызвать у него хоть какой-то намек на изумление. Полагаю, его прародительницей действительно была холодная Мать-Каракатица, от которой, по легенде, произошли люди Мраморных островов. Правда, согласно той же легенде, почти все они ушли в море. Но некоторые все же предпочли остаться на суше и бродят ныне среди нас, притворяясь людьми.

Я не верю в глупые сказки, но для Горана был готов сделать исключение. Когда Герсебом передал мне «Клео» и я должен был найти помощника, Горан объявился, словно по телеграфному вызову. Не успел еще высохнуть клей на объявлении, что я вывесил у ратуши на главной площади Климба, как он явился на причал. Тогда ему было двадцать четыре, и меня не смутил его возраст, потому что сам я стал помощником Герсебома, когда мне только стукнуло девятнадцать. Я сходил с Гораном в пробный рейс, после чего тут же зачислил его на должность и еще ни разу о том не пожалел.

– Что-то случилось? – услышал я за спиной тихий вопрос и невольно вздрогнул. Брант подошел незаметно. Рядом с ним, придерживая у шеи наброшенный на плечи плащ, стояла Лотта.

– Случилось, – подтвердил я. – Слишком многие ищут с вами немедленной встречи.

– Этот ваш… Локуфа?

– Не только. Хотя и он тоже, не сомневайтесь. В Климбе объявились два чужака: видимо, они приехали с вечерним паровиком. Они спрашивали о вас и мне не понравились.

– Как они выглядят? – спросила Лотта своим волшебным голосом, и завороженный его звучанием я помедлил с ответом.

– Они похожи на гвардейцев епископата, – ответил я после паузы. – И у старшего вот здесь, – я приложил палец к своему подбородку, – след от удара ножом.

Лотта туже стиснула воротник плаща и отступила на полшага.

– Человек со шрамом на подбородке, – сказала она. – Они нас нашли.

– Они вас не нашли, – возразил я с неожиданной энергией. – Никто вас пока не нашел.

– Что вы намерены предпринять, капитан? – спросил Брант.

Мне понравился тон, которым этот вопрос был задан. Вежливый, доверительный. Отметины железных пальцев все еще горели на моей шее, но сейчас Брант нуждался в помощи, которую мог оказать только я.

– Удирать, – сказал я. – С первым признаком рассвета, каким бы жалким он ни оказался.

– Почему не прямо сейчас?

– Потому что вначале надо разогреть котел и запустить машину, а на это требуется время. К тому же в темноте я не сумею провести «Клео» между волноломами.

– Да, я понял, – быстро сказал он. – Если вам нужна моя помощь…

– Помощь не нужна, – ответил я. – Но если она понадобится, я вас непременно позову. Позаботьтесь о ваших спутниках.

– Поступайте, как считаете нужным, капитан Якоб, – сказал Брант. – Мы надеемся на вас.

Я смотрел, как они прошли на нос, спустились в каюту и захлопнули за собой люк. А волшебный голос Лотты продолжал звучать в моих ушах…

* * *

Топка жадно пожирала нефть, и температура в котле машины поднималась даже быстрее, чем я рассчитывал. Когда восходящее светило разделило океан и небо серой полоской на горизонте, давления пара было достаточно, чтобы отправиться в путь.

Погода предательски переменилась. Ветер стих, дождь прекратился. А труба «Клео» – единственная из всей флотилии кораблей, приткнувшихся к причалам и замерших на рейде в акватории порта, – вовсю чадила черным дымом, который через полчаса будет виден с любой городской окраины.

Я спрыгнул на причал, отвязал концы от кнехтов, перебросил на борт и вернулся на палубу. Из люка машинного отделения выглянула чумазая физиономия Горана.

– Отваливаем, капитан?

Я забрался в рубку, покачал для пробы штурвал и перевел сектор скорости в положение «малый ход». Винт вспенил воду, и «Клео» начала неторопливое движение. И в этот момент я увидел, как от берега в нашу сторону бегут две темные фигуры. Полоса воды между «Клео» и причалом достигала не менее десятка метров, когда эти двое добежали до места швартовки. И тогда я узнал вчерашних чужаков.

– Эй, капитан! – крикнул старший. – Возьмите нас в плавание! Я помахал им рукой в знак приветствия, а потом изобразил жестами отказ с глубочайшим сожалением: рад бы, да никак не получается. «Клео» между тем уплывала все дальше, я увеличил скорость и нацелил форштевень судна на выход из акватории порта. Когда мы совершили левый поворот, устремившись в море, я в последний раз взглянул на причал и с удивлением увидел, что народу прибавилось. Те, кто подбежал позже, угрожающе махали руками и разевали в криках рты, но на таком расстоянии разобрать слов было уже нельзя.

Отворилась дверца, и в рубку вошел Брант.

– Кто это? – спросил он.

– Полагаю, все, кто вас ищет, – ответил я. – Те двое, а еще люди Локуфы. Мы отвалили очень вовремя.

– Они погонятся за нами?

– Захотят, – согласился я. – Но прежде им нужно найти судно, потом развести пары, а к этому времени мы будем уже далеко. К тому же догнать «Клео» непросто.

Последнюю фразу я произнес с гордостью. Мой корабль действительно считался одним из самых быстрых на всем побережье.

– Куда мы плывем?

– На Мраморные острова. Где-то ведь нужно переждать эти два дня.

– Но если будет погоня… Какова вероятность того, что нас там смогут обнаружить?

Я пожал плечами.

– Вероятность всегда существует. Но если бы меня попросили за два дня отыскать того, кто скрывается в бухтах и шхерах архипелага, я бы отказался.

– Вы можете показать на карте наш маршрут? – спросил Брант.

– Конечно. Идите в каюту. Я позову к штурвалу Горана и приду через несколько минут.

Котел был разогрет до нормы, а нефть исправно поступала из резервуаров в топку. Убедившись, что все в порядке, Горан перебрался из машинного отделения в рубку, сменив меня у штурвала, а я отправился к пассажирам.

Пассажирская каютка на носу была крохотной, но, на мой взгляд, достаточно удобной. Во всяком случае, четверо гостей могли разместиться на двухъярусных койках, не толкая друг друга в бока. Кто-то из завистников однажды брякнул, что гостевые апартаменты «Клео» похожи на четырехместный гроб, но я даже не стал отвечать на подобную нелепость.

Мои пассажиры не выглядели уставшими, хотя выспаться в эту ночь им, скорее всего, не удалось. Я принес карту, но увидел, что у пассажиров имеется своя, которую они уже разложили на маленьком столике.

Карта гостей была необычной, отпечатанной на белом матовом материале, на ощупь напоминавшем мягкую кожу, но тонком, как бумага. Однако было в ней еще кое-что, сильно меня удивившее. В некотором отношении карта оказалась довольно точной: координаты Климба, линия примыкающей к нему части побережья, а также границы Зева Дьявола были указаны верно. Зато все прочее обозначалось весьма условно. Например, Мраморные острова, располагавшиеся справа от линии, соединяющей порт Климба и центр урагана, выглядели на карте просто стайкой небрежных клякс на теле океана, что с истинным положением вещей имело мало общего. Эта карта не годилась для навигации, ее создавали для чего-то иного.

– Сейчас мы идем примерно сюда, – ткнул я пальцем в чернильные кляксы. – Точнее не покажу, для этого ваша карта не годится. Но у меня есть более подробная, и если хотите…

– Не нужно, – остановил меня Брант. – Сейчас меня интересует другое. Через два дня, теперь уже через полтора, мы должны оказаться в этой точке. Это возможно?

Он указал на тот участок изделия столичных картографов, которому я склонен был доверять.

Я посмотрел и отрицательно покачал головой.

– Если мы там окажемся, то уже не вернемся. Нас разобьет в щепки. Это зона постоянных восьмибалльных штормов. «Клео» – крепкое судно, но такие испытания не для нее.

– Капитан Якоб, я гарантирую, что волнение там в это время не будет превышать трех-четырех баллов, – спокойно и настойчиво сказал Брант.

– Чушь собачья, – фыркнул я.

– Посмотрите внимательно, капитан, – попросил он.

Я пожал плечами и вновь наклонился над картой. То, что я увидел, меня немало удивило и развлекло. Подкрашенное серым пятно, обозначавшее территорию Зева Дьявола, смещалось. Оно слегка передвинулось на север, свернуло на запад, на юг и вновь вернулось на прежнее место, завершив круговое движение, а затем опять начало двигаться по той же траектории. Я протянул руку и коснулся пятна пальцем, но ощутил лишь прохладную и гладкую поверхность. Мое прикосновение не удержало пятно и не замедлило его движения. Я смотрел как завороженный и обнаружил еще одну особенность. Пятно было неоднородным. Внутри имелся фрагмент неправильной формы, закрашенный темнее. Этот фрагмент в процессе эволюции Зева Дьявола оставался неподвижным и в определенные моменты оказывался то на его границе, то вновь в центре.

– Славные игрушки делают у вас в столице, – проговорил я, не скрывая восхищения. – Никогда не видел ничего подобного. А теперь объясните, как это понимать?

– Очень просто, – Брант с улыбкой переглянулся с Лоттой и мальчиком, которые пока не выказали намерения принять участие в беседе. – Вы же сами прекрасно знаете, что ураган не стоит на месте. Он постоянно движется вокруг некоего центра. С борта корабля это движение трудно заметить, но оно существует. Мы вычислили его и нанесли на карту.

– Это, надо полагать, остров? – показал я на темный фрагмент.

– Верно, – сказал Брант. – Золотой остров. Собственно, туда нам и надо. Вот посмотрите.

Он что-то сделал с картой и движение Зева Дьявола вначале немного ускорилось, а потом прекратилось. В этот момент западная оконечность Золотого острова изрядно выдавалась за границу урагана. А чуть ниже на карте высветились цифры, показывающие день и час, в которые, надо полагать, сюда можно приблизиться.

– Теперь вы понимаете? – Брант внимательно наблюдал за моей реакцией.

– Где делают такие игрушки? – поинтересовался я, огладив пальцами краешек карты. – Может, и для меня найдется такая?

– В одной столичной мастерской. Экземпляров изготовлено немного, буквально единицы. Но если хотите, мы подарим вам карту, как только окажемся на острове. Собственно, вы можете взять ее прямо сейчас.

– А вы уверены, что ваши вычисления верны? – спросил я.

– Уверен.

– Вычисления проверялись много раз, – негромко сказала Лотта. – Им предшествовали годы наблюдений.

– Наблюдений? – посмотрел я на нее. – За все время, что живу в Климбе, я не встречал здесь ни одного столичного наблюдателя.

Мне показалось, что моя реплика ее немного смутила.

– Есть разные методы, – вмешался Брант. – Наука не стоит на месте. Но сейчас важнее другое: сумеете ли вы привести «Клео» в эту точку в назначенное время?

– Это не самое трудное, – сказал я. – Если не секрет: что вы ищете на острове? Неужели вы верите в сказки о несметных сокровищах?

Они переглянулись и негромко рассмеялись.

– Конечно, нет, – сказала Лотта. – Просто нам очень нужно попасть на остров.

– Мы заключили договор, и я намерен его выполнить, – твердо сказал я. – Но и вы не забывайте о главном условии.

Я покинул каюту и вышел на палубу. Океан по-прежнему был пуст и спокоен, «Клео» легко рассекала его воды, все дальше удаляясь от берега. Поглядев в зрительную трубу в сторону порта, я обнаружил, что какой-то из пришвартованных кораблей чадит черным дымом, разогревая котел. Возможно, просто кто-то из рыбаков решил выйти на последнюю осеннюю ловлю. Но могло быть и так, что наши враги все же решили попытать удачи и готовятся начать преследование. Меня это не слишком обеспокоило. Я сложил трубу и поднялся в рубку.

Сверившись с курсом, я отпустил Горана отдыхать, чего он, надо сказать, ожидал с большим нетерпением. До Мраморных островов оставалось примерно часа четыре ходу.

* * *

Мраморные острова – архипелаг из нескольких десятков клочков суши и скал. Они необитаемы, человеку здесь делать нечего. Этот мир принадлежал птицам, устроившим свои колонии на скалах, да тюленям, которые служат пищей для каракатиц-гигантов, если оказываются недостаточно проворны. Много лет назад в этих водах добывали самых крупных каракатиц, устраивавших свои гнезда в подводных пещерках, но когда на самом большом острове открыли залежи розового мрамора, удача рыбаков кончилась. Грохочущие и воняющие нефтью морские буксиры и грузовые баржи заполонили архипелаг. Не только тюлени и каракатицы, но и вся прочая морская живность отправилась на поиски новых обиталищ. Нашествию не сдались одни чайки.

Розовый мрамор вырезали из тел островов несколько десятков лет, его доставляли морем в Климб, а оттуда паровиками везли в столицу – именно этому мы обязаны появлением железной дороги, связавшей наше приморское захолустье с центральными районами страны. Однако лет пять назад добычу мрамора прекратили, поскольку где-то на континенте обнаружились огромные залежи этого камня. С тех пор на островах почти никто не бывал – разве что укрывавшиеся в бухточках и проливах от непогоды рыболовные суда.

Здешние укрытия мне тоже были известны довольно неплохо. Я завел «Клео» в узкий, извилистый проход, разделявший два соседних островка, где намеревался переждать остаток дня и ночь. Вспугнул при этом небольшую семью тюленей, отдыхавших на галечном пляже. Это меня удивило и порадовало: тюленей со времени закрытия мраморных каменоломен я увидел здесь впервые.

Скалы полностью укрывали судно со стороны моря. Топка работала на минимальной тяге, и труба совсем не дымила. Глубина пролива была достаточной, чтобы «Клео» подошла к скалистому берегу практически вплотную. Горан закрепил на камнях концы и перекинул с борта сходни, по которым мы все вместе сошли на остров. На всякий случай я намеревался устроить где-нибудь повыше наблюдательный пункт: нам с Гораном, сменяясь, предстояло следить за океаном. Пассажиры решили осмотреться и размять ноги после пребывания в тесной каюте.

Мы с Гораном забрались на плоскую вершину скалы, переполошив обитающих здесь чаек. Покинув гнезда, они взмыли в воздух белой тучей и теперь угрожающе сваливались с небес почти на наши головы с возмущенными воплями, пытаясь изгнать со своей территории. Однако убедившись, что непосредственной угрозы мы не представляем да и уходить не собираемся, постепенно успокоились. С этой точки нам открывался вид на три стороны света. Во всяком случае, ни одно судно, идущее от побережья, незамеченным остаться не могло, а иные меня не интересовали. Но океан был чист, если не считать черной, сверкающей вспышками молний толстой колонны Зева Дьявола, поднимающейся далеко на горизонте.

Вручив Горану зрительную трубу, я отправился на судно: «Клео» нельзя было оставлять без присмотра надолго, поскольку котел следовало держать разогретым. В случае чего мы должны были быть готовы сорваться со стоянки.

Моя вахта была проще и приятнее, чем вахта Горана. В тепле машинного отделения можно было подремать – за прошедшие сутки случилось многое, и сон оставался единственным, чего мне действительно не хватало.

Спустившись на берег, я шел к нашей стоянке, когда вдруг услышал пронзительный крик Лотты. Скалы отразили его со всех сторон, и я не сразу понял, откуда он раздается, а когда сориентировался, бросился со всех ног, выхватив из ножен широкий морской тесак.

На берегу шла схватка. Каракатица – одна из самых огромных, что я видел, – наполовину вывалив трепещущую, голодной алчностью тушу из воды на камни, тянула к себе оплетенного щупальцами мальчишку. Половина из шестнадцати ее щупалец скрывалась под водой, ухватившись за выступ скалы, но и оставшихся восьми вполне хватало для того, чтобы охота завершилась успешно. Брант пытался оторвать от жертвы мускулистые отростки по одному, и ему это удавалось, однако всякий раз на освободившееся место с мокрым шлепком немедленно опускалось новое. Да и самому Бранту грозила гибель. Одно щупальце захватило его ногу, другое сковало левую руку; несмотря на всю мощь Бранта, борьба не могла закончиться в его пользу.

Сухо щелкнули выстрелы: Лотта с напряженным лицом всаживала в тело моллюска пули из небольшого автоматического пистолета. Это было бесполезно. Она не знала, где находятся четыре сердца каракатицы. Свинцовые горошины не способны гробить защищающий мозг мощный череп, а прочие раны каракатице не опасны. Упругая плоть пропускала пули сквозь себя без малейшего вреда для чудовища, неумолимо подтаскивающего двойную добычу к воде.

Выстрелы смолкли – в пистолете опустела обойма. Пока Лотта ее меняла, я был уже рядом. Увернулся от метнувшегося мне навстречу щупальца, прыгнул и упал на сколький мускулистый мешок, вонзив тесак до рукояти возле выступа, который следовало считать головой животного.

Каракатица почувствовала опасность. По меньшей мере три щупальца хлестали по мне, пытаясь схватить. А я тем временем безжалостно кромсал ее плоть, нащупывая острием в костяной броне отверстие, из которого от мозга по телу разбегались нервные волокна.

Успех в схватке сопутствовал нам обоим. Но мне – мгновением раньше. В тот самый момент, когда щупальце, скользнув между подбородком и грудью, обвило мою глотку, тесак попал в цель.

Агонии не было. Щупальца просто опали, превращаясь в гнусные, холодные, но бессильные веревки. То щупальце, что готово было оторвать мне голову, лишь чуть дрогнуло и ослабло.

Я не убил каракатицу. Сделать это вообще непросто. Пока не поврежден мозг, животное остается живым. Надо сказать, это качество твари считается весьма полезным: оно позволяет доставлять моллюсков с побережья в столицу практически свежими. Я ее просто обездвижил: именно так поступают рыбаки, когда в их снасти попадается крупный экземпляр. Правда, иными орудиями и гораздо более безопасным способом.

Однако в любом случае битва была закончена. Лишенная возможности вернуться в океан, каракатица будет жить еще некоторое время, сколько позволит ей чуждая воздушная среда, а потом подохнет и сгниет. Я сполз на камни, поднялся и принялся кое-как очищать одежду от налипшей крови и слизи. Брант выпутывал из потерявших упругость щупалец Гемма. Кажется, никто из них серьезно не пострадал.

Убедившись, что с Геммом все в порядке, Брант тяжело шагнул ко мне. Я не сумел разглядеть на его лице признаки хоть какой-то благодарности за спасение. Наоборот, Брант глядел на меня, будто я был ближайшим родственником этой самой каракатицы.

– Почему ты не предупредил нас о возможной опасности? – спросил Брант тоном, в котором рокотала ярость урагана.

– Я о ней просто не предполагал, – пожал я плечами. – В Климбе известно, что каракатицы давно покинули Мраморные острова.

– Тогда откуда взялась эта тварь?!

– Полагаю, решила вернуться, – нейтрально сказал я, испытывая неприятное ощущение балансирующего на краю пропасти, потому что Брант шагнул еще ближе.

– Гемм едва не погиб!

– Брант! – услышал я голос Лотты. Теперь он звенел, словно металл. – Ты тоже чуть не погиб. И если бы не капитан Якоб, так бы и случилось. Это он спас Гемма и тебя. Или ты этого не заметил?

Брант не то чтобы смутился. Скорее, раздумал убивать меня немедленно.

– Капитан обязан отвечать за жизнь и здоровье своих пассажиров, – буркнул он и повернулся, намереваясь отойти в сторону, но теперь уже я жестко ухватил его за рукав.

– Все верно, – сказал я. – Но только на борту судна. А если пассажирам вздумалось болтаться там, куда их не приглашали, в ответе тот, кто считает себя самым умным из них.

Полагаю, Брант мог бы освободиться от моего захвата одним движением, но он этого не сделал. Просто стоял и ждал, когда я его отпущу. Я ощутил легкое прикосновение к плечу. Гемм. Они с Лоттой стояли рядом.

– Спасибо, капитан Якоб, – проговорил Гемм. – Вы спасли нам жизнь.

Я разжал пальцы, отпуская рукав Бранта.

– Каракатиц здесь не было лет тридцать, – сказал я. – Они не могут причинить вреда, если не подходить близко к расщелинам, где они любят селиться. Их ловят со стороны моря. Выманивают из пещер стуком под водой, потом гарпунят, вытаскивают на палубу и перерубают нервный ствол топорами на длинных рукоятках. Это совсем не опасно – когда знаешь, что нужно делать; я не слышал, чтобы кто-то из ловцов пострадал.

– Наверное, нам стоит вернуться на корабль, – сказала Лотта.

– Двигайтесь вокруг скалы и больше не подходите к воде, – я подобрал свой тесак и шагнул к слабо подрагивающей туше каракатицы. – Сегодня у нас будет отличный ужин. Не зря же мы так старались.

Лотта и Гемм быстро зашагали прочь. Брант задержался.

– Они этого есть не будут, – сказал он.

– Это мы еще поглядим, – возразил я.

В данный момент я вырезал своим тесаком здоровый кусок самого сладкого мяса каракатицы над правой передней четверкой щупалец. В столичных ресторанах жаркое из такой вырезки не всякому по карману.

– Пожалуй, я пойду, – сказал Брант таким тоном, словно спрашивал разрешения, и я на секунду прервал свое кровавое занятие, чтобы с удивлением на него взглянуть. Однако уходить Брант не собирался.

– Гемм – самое главное.

Брант произнес короткую фразу и превратился в скалу. А я не умею разговаривать со скалами на их каменном языке, поэтому просто закончил работу, взвалил на плечо вырезанный кусок и отправился тропинкой, которой только что ушли Лотта и Гемм. Всего лишь через десяток шагов мое плечо освободилось от тяжести: Брант снял с него ношу и взял себе.

– Я был не прав, – негромко произнес Брант. – Однако прошу наперед: если существует какая-то опасность для Гемма, я должен знать о ней немедленно.

– Хорошо, – согласился я. – Я тоже виноват. Когда я увидел тюленей, то должен был предположить, что вслед за ними на острова могли вернуться и каракатицы.

* * *

Поспать мне, разумеется, не удалось, потому что спустя короткое время после того, как мы вернулись на «Клео», настала пора менять Горана на посту. Лишь два обстоятельства несколько утешали: во-первых, до темноты оставалось не более двух часов (таращиться после захода солнца в океанский мрак не было никакого смысла), а во-вторых, возиться на камбузе и готовить жаркое из свежей каракатицы предстояло все же Горану.

К окончанию моей вахты на скале заметно похолодало и поднялся сильный ветер. К счастью, он задувал с севера, а это означало, что в наш проливчик, протянувшийся с востока на запад, попадали лишь слабые отражения поднятых ветром волн и ночью качки не будет.

Освещая путь лампой, которую мне удалось разжечь, лишь укрывшись от ветра в щели меж валунов, я вышел к нашему временному причалу и, еще не ступив на борт судна, ощутил аромат жаркого. Мой рот мгновенно наполнился слюной – я не съел ни крошки с самого утра.

В маленькой кают-компании было тесно, зато тепло и потому вполне уютно. Предположения Бранта насчет того, как Лотта и мальчишка отнесутся к жаркому, не оправдались – оба они ели с таким аппетитом, что, глядя на них, я почувствовал, как мой собственный аппетит увеличивается безмерно, чуть не до дрожи в руках. Горан поставил передо мной тарелку с огромной порцией жаркого, и я принялся его поглощать.

– Вкусно? – спросил я Гемма, прожевав и проглотив первый кусок.

– Очень, – ответил он. – Раньше я никогда не пробовал такого.

– В столице ощущается нехватка мяса каракатиц? – удивился я. – Это упрек нашим рыбакам.

– Мы совсем недолго были в столице, – сказала Лотта. – А там, откуда мы приехали, каракатиц нет.

– Когда мы отправляемся, капитан? – спросил Брант.

– С рассветом. До той точки, которую вы указали на карте, всего несколько часов хода. Мы будем там в назначенное время, если вы его вычислили верно.

– Хорошо, – кивнул он.

Больше мы не разговаривали: скорее всего, потому что устали от произошедшего за последние сутки. Горан попытался было поддержать застольную беседу и начал рассказывать байки про гигантскую Мать-Каракатицу, но скоро умолк, не ощутив взаимности. Закончив ужин, все отправились по каютам. Я тоже пошел к себе, наказав Горану разбудить меня через четыре часа. Даже не помню, как заснул…