Текст книги "«Если», 2011 № 06"

Автор книги: Алексей Пехов

Соавторы: Марина и Сергей Дяченко,Аркадий Шушпанов,Майкл (Майк) Даймонд Резник,Николай Романецкий,Борис Руденко,Сергей Шикарев,Пол Корнелл,Дмитрий Витер,Владимир Семенякин,Юджин Мирабелли
сообщить о нарушении

Текущая страница: 19 (всего у книги 21 страниц)

Рецензии

Дэрил Грегори
Пандемоний

Москва – Владимир: ACT – Астрель – ВКТ, 2011. – 374 с.

Пер. с англ. А.Бушуева и Т.Бушуевой.

(Серия «Сны разума»).

4000 экз.

Очередная альтернативная история, в которой президент Эйзенхауэр окажется жертвой покушения, а сменивший его Никсон сойдет с ума. Но при этом от поточных «пандемониев» роман отличается радикально. Здесь главная причина возникновения иной реальности – не случайный исторический поворот, а вторжение демонов в сознание множества людей. И демонические сущности манипулируют ими.

Но тем не менее роман остается в рамках НФ-традиции, не вторгаясь на мистические территории. Более того, в нем не дается однозначного ответа об истинной сущности демонов.

В старые добрые времена экономии слов и бумаги Р.Силвербергу для воплощения подобного сюжета хватило небольшого рассказа «Пассажиры». Грегори развернул идею в роман. И не проиграл. Книга получилась умной, интересной и по-настоящему занимательной.

Главный герой дизайнер Дэлакорт Пирс в детстве был одержим демоном по прозвищу Хеллион. Эта метафизическая сущность ведет себя как архетип мальчика-хулигана, вроде Денниса-мучителя из американских комиксов. И сам Дэл, и его родственники долгое время считали, что демон, вволю наиздевавшись, покинул подсознание жертвы. Став взрослым, Пирс неожиданно обнаруживает, что кто-то вновь пытается подчинить себе его разум. Испуганный герой стремится встретиться с доктором Сунилом Рамом, однажды высказавшим предположение о возможности излечения одержимых хирургическим путем. Пирс прибывает на Международную конференцию по одержимости в Чикаго, после чего и разворачиваются основные события книги.

Много неожиданных поворотов припасено автором. Здесь появится даже сам Филип К. Дик, одержимый демоном ВАЛИС. И в кои-то веки в сюжете читатель столкнется с настоящим, а не надуманным концептуальным переворотом, полностью меняющим наш взгляд на все, произошедшее до этого.

Глеб Елисеев

Евгений Лукин
Ё

Москва: АСТ – Астрель, 2011. – 320 с:

(Серия «Звездный лабиринт»).

4000 экз.

Ёмок и ясен слог Евгения Лукина. Подобно появляющемуся в первых строках заглавной повести ясеню, чьи листья не заслоняют солнца, писатель не прячет идеи и смыслы в избыточности изящных словес, но и простые, ладно подогнанные друг к другу слова оказываются глубоки и богаты по содержанию.

Мировоззрение не обходится без слов. Эти говорящие кирпичики мироздания формируют основу современной цивилизации и общества. Таков постулат партии национал-лингвистов. От декретов и манифестов Лукин переходит к художественной форме, к радикальным действиям, а именно – к орфоэпическому терроризму, суть которого излагается одним из персонажей в камере следственного изолятора.

«Ё» – это формально детектив, и раскрывать его сюжетные повороты было бы моветоном. Пожалуй, посетовать можно лишь на стремительный, едва ли не искусственный финал повести. Впрочем, любим мы Лукина совсем не за это. Меткие зарисовки с натуры, живые персонажи, тонкий юмор, а чаще язвительная, даже едкая сатира – характерные черты творчества нашего (перефразируя известное выражение Брайана Олдисса) «Вольтера в сермяжке». В сборнике они представлены в достатке.

Как инь и ян, художественное «Ё» книги дополняют «не-Ё» – эссе, рассказывающие о переплетении людей и книг в жизни писателя, а заодно позволяющие заглянуть в «творческую лабораторию» автора.

Именно этот экскурс по творчеству (совместному и сольному) Лукина наглядно показывает, что в лучших его произведениях сатирические эскизы и экзерсисы, будучи самоценными, не являются самодостаточными, обрамляя и подкрепляя главную идею произведения. Как это сделано, например, в известной читателям «Если» повести «С нами бот».

Вот тогда читателю после прочтения только и остается, что довольно крякнуть и сказать: «Ё-моё! Ай да, Евгений Юрьевич!».

Сергей Шикарев

Алексей Пехов
Аутодафе

Москва: Альфа-книга, 2011. – 409 с.

(Серия «Фантастический боевик»).

55 000 экз.

Людвиг ван Нормайенн возвращается.

Новый роман А.Пехова продолжает историю, начатую в прошлогодней книге «Страж». В центре повествования нового произведения снова охотник на темные души. Людвиг ван Нормайенн, как и его коллеги, входящие в так называемое «Братство стражей», истребляет тех греховных покойников, что слишком страшатся посмертного суда. В виде призраков эти существа бродят по земле и высасывают жизненную силу из людей. Стражи выслеживают «темных» и отправляют прямиком в ад.

Новый роман повторяет драматургию предшественника: он разбит на шесть внешне самостоятельных историй. Главный герой побывает в еще более экзотических областях выдуманного мира, вроде острова Темнолесье, населенного преимущественно фантастическими существами, или двора главы местной церкви, находящегося в городе-замке Риапано. Людвигу ван Нормайенну придется противостоять не только темным душам, но и вампирам, злым колдунам и профессиональным охотникам за стражами из ордена «Носителей чистоты». Однако постепенно становится понятно, что внешне изолированные события продолжают развивать сложную интригу, закрутившуюся еще в первом произведении цикла. И уже заметно, что казавшиеся безусловно «белыми» персонажи не такие уж чистенькие, а за благими делами, как водится, частенько скрываются отнюдь не благие помыслы.

Любителям хорошей фэнтези новую книгу Пехова можно рекомендовать без колебаний. Написана она на традиционном для этого автора высоком уровне, «проглатывается» на едином дыхании. Но чтение имеет смысл начинать после знакомства со «Стражем». Тем более что теперь стало очевидно: автор планирует продолжать повествование о темной тайне, отныне угрожающей не только единству «Братства стражей», но и всему экзотическому миру, созданному воображением отечественного фантаста.

Игорь Гонтов

Игорь Пронин
Пираты 2. Остров Паука

Москва: ACT – Этногенез, 2011. – 256 с.

50000 экз.

Если в первой книге цикла «Пираты» фирменная сюжетная закваска проекта «Этногенез» казалась лишней, то во второй без нее не обойтись. «Прозрачные», являющиеся героям во снах, уверенно берут ход событий под свой контроль. Чужая борьба захватывает капитана Кристин и ее команду. Вместо того чтобы отдать должное богатой добыче, пираты вынуждены вновь отправиться в путь, да еще в странной компании пришельцев из будущего, преследующих свои непонятные цели.

Привнесение нехарактерных элементов в давно сложившуюся схему – ход известный, но не всегда выгодный. Подводная лодка в мире парусных судов, автоматическое оружие против мушкетов и пушек – такая эклектика может сбить с толку любого читателя. Естественно, что И.Пронин, создавший вполне жизнеспособную почву для честного пиратского романа, не собирается полностью отказываться от «соленой» романтики. Приключения на море продолжаются – захватывающие и, разумеется, смертельно опасные.

Борьба с внешними трудностями дополнена непростыми взаимоотношениями на борту. Автор от души развлекается, столкнув лицом к лицу молодую пиратку из семнадцатого века и польского идеалиста из девятнадцатого столетия.

Повествование ведется от лица Кристин Ван Дер Вельде. Так что у читателей появляется возможность заглянуть в душу юной «бестии». Автору удалось поместить за хулиганским антуражем трогательный женский образ. Переживающая смерть отца, неуверенная в своих силах девушка ищет поддержки, скрываясь под маской отчаянной морской разбойницы. Именно в таких условиях и могли возникнуть искренние, бескорыстные отношения между Кристин и ее друзьями.

Мир, который предлагает читателям Игорь Пронин, – это попытка совместить грезу подростка о пиратской романтике и суровые рамки исторической достоверности. Автору это вполне удалось. И пусть между героями пролегают столетия – корабль все равно идет к горизонту.

Николай Калиниченко

Статистика

Вселенная в аренду

Темы литературных проектов мы касались не единожды. Но популярный московский фантаст повернул ее в иное русло – сугубо писательское: до какой степени готов автор поделиться с коллегами своим миром? Хотя вопрос свой он адресовал все-таки читателям: «Превращение мира известного автора в межавторский проект – насколько это интересно читателю?».

Ответы распределились следующим образом:

С удовольствием почитаю еще о полюбившемся мире – 10 %;

Если книга хорошая, то мне все равно, что читать – 17 %;

Книгу-продолжение должен писать автор уровня создателя этого мира – 27 %;

Продолжения всегда хуже оригинала; особенно, если это делает кто-то другой – 12 %;

Если это ныне живущий автор, то он совершает глупость, допуская в свои миры чужаков: а вдруг он сам захочет туда вернуться – 15 %;

Все это – лишь проекты по выбиванию бабла, не имеющие к литературе никакого отношения – 18 %.

Всего в голосовании приняли участие 1105 человек.

В последние несколько лет рынок отечественной фантастики штурмуют проекты. То, что на Западе уже давно не в диковинку, выскочило в России, как черт из табакерки, и взорвало книжный бизнес.

Истории о бегающих по Припяти сталкерах были лишь первой волной, за которой катился девятый вал серий, циклов и новых авторов. Почти каждое издательство сочло нужным создать свой Проект (а то и не один), и множество авторов совершенно разных весовых категорий встали на этот конвейер, чтобы принять участие в новомодной тенденции, приносящей неплохие тиражи и доход.

В первое время о тему проектов было сломано много копий. Сколько разговоров, постов в блогах, статей в периодике и споров о том, нужны ли они, литература ли это, портят ли они фантастику!..

Сейчас ажиотаж поутих: многие из тех, кто когда-то ругал этот сегмент книжного рынка, успокоились, а некоторые и вовсе изменили свою точку зрения, написали в Проект книгу. Или даже оказались на капитанском мостике и рулят его дальнейшим развитием. Роман из мира Т.О.Ч.Е.К. получил жанровую литературную премию (да не какую-нибудь, а «Золотой Роскон»). Проекты плотно ассимилировались в фантастике, укрепились, прижились, заняли серьезную долю рынка и большие пространства магазинных полок… Короче, стали настолько обыденным явлением, что ими уже никого не удивишь.

И теперь появляется относительно новая тенденция – проекты по популярным книгам известных писателей, которые один за другим стали распахивать двери своих миров.

За примерами далеко ходить не надо. За последний год, не напрягая память, я могу вспомнить сразу пять подобных экспериментов разных авторов. В их мирах есть потенциал, так как создатели отлично поработали, завоевали аудиторию, «подсадили» читателей – и почему бы теперь авторам вкупе с издателями не продолжить повествование?

Многие относятся к подобному явлению резко негативно. Другие – недоверчиво-настороженно. А некоторые пока просто не определились во мнении…

Скажу честно, идея выдачи делянок на своем поле, куда придут чужаки-старатели в поисках золота и, быть может, вытопчут мне любимый газон с ромашками, лично меня никогда не привлекала. Но я постарался быть объективным в своей оценке. И первым делом провел опрос читателей, чтобы выяснить, а что они думают о подобных литературных новшествах, ведь в конечном итоге книги – хоть проектные, хоть «вечные» – пишутся для них.

Самый большой процент составили те, кто считает, что если уж писатель отдает свой мир на конвейер, то расширять этот мир должен автор, равноценный творцу. Не только по своим возможностям, но и по известности в читательской и писательской среде.

На мой взгляд, это настоящая фантастика. Потому что писатель подобного уровня должен быть другим топовым, известным автором, который изначально желал и умел создавать собственные миры и «кровью и потом» добился признания. И у этого автора полно своих дел, книг, серий и миров. Ему совершенно неинтересно влезать в чужой мир, быть на вторых ролях, когда вокруг полно желающих написать хоть строчку по мотивам его вселенных. И должно произойти нечто действительно невероятное, чтобы он вдруг бросил все свои проекты и кинулся писать роман по чужому миру, исполнять партию второй скрипки, теряя гораздо больше, чем приобретая.

Второй по популярности ответ: подобные проекты для автора и издательства лишь очередной способ заработать, и никакая это не литература, а книги-однодневки, о которых через год никто и не вспомнит.

Тут я согласен лишь на пятьдесят процентов. Ни для кого не секрет, что издательства (как и любое другое предприятие) продолжают работать до тех пор, пока получают прибыль. Поэтому для них нет ничего естественнее, чем стремление предложить своему потребителю как можно большее разнообразие продукции. И в этом смысле создание новой формы проектов или новой серии – издательское «топливо». Это определенный расчет, возможность получить потенциальную прибыль, но также и желание сделать что-то новое и интересное для читателей. И я не исключаю вероятности, что среди авторов подобных проектов могут попадаться действительно талантливые молодые писатели, которые сумеют создать интересные тексты, пусть даже и в рамках чужого для них мира с чужими героями и «правилами игры». Хотя, конечно, для оригинального творческого развития гораздо важнее реализовать свои мечты, создать своих героев, сотворить свои миры, иначе, завязнув в чужих вселенных мэтров, можно не найти времени и сил для создания своей. И весь талант так и не раскроется, а настоящее творчество никогда не начнется.

Третье место в моем опросе заняли респонденты, которые признаются, что им все равно, кто это написал, лишь бы книга была интересная.

И, пожалуй, это еще один плюс в копилку доверия к проектам по авторским мирам. Читатель, во всяком случае, купит первую книгу, чтобы понять для себя – интересно это или нет. Значит, здесь автор и издательство не ошибаются в своих расчетах на коммерческий потенциал проекта. В какой-то степени их надежды точно оправдаются.

На четвертом месте в процентном соотношении ответивших читателей оказались «максималисты», утверждающие, что автор совершает большую глупость, пуская в свой мир чужака. И дело тут в твердом убеждении этих читателей: любое вмешательство в уже созданный автором мир приводит к тому, что любимая книга начинает вдруг жить по чужим законам, появляются какие-то «левые» герои, события, правила – все это нарушает выстроенную систему, ее четкость, вносит хаос. И она перестает быть интересной.

Этот взгляд близок и мне. Когда вселенная переходит в разряд мультивселенных, где бродит невесть кто и неизвестно что делает, то большой вопрос: будет ли от этого хорошо создателю оригинального мира, читателю, да и самим издателям.

На пятом месте оказались респонденты, уверенные, что чужое продолжение всегда хуже оригинала.

На мой взгляд, так в большинстве своем и бывает. Но чудеса иногда случаются, и сегодня я склонен верить в них.

И, наконец, лишь на заключительном, шестом месте расположилась небольшая группа опрашиваемых, которые признаются, что с радостью бы прочитали продолжение любимой истории – не важно, какого оно качества, лишь бы там были полюбившиеся герои.

Думаю, что так ответили самые преданные фанаты разных миров и вселенных. А таковые всегда в меньшинстве.

Итак, подведем итоги.

Прежние фанфики (давайте будем называть вещи своими именами), к которым всего лишь несколько лет назад профессиональные писатели относились, мягко говоря, довольно пренебрежительно, не считая литературой и чем-то достойным упоминания, – получили зеленый свет. Издательства теперь не отказываются, а целенаправленно ищут тех, кто готов писать о популярных мирах. И отношение к людям, работающим в этом сегменте, также изменилось. Это уже не неизвестный «негр», окучивающий тростник на плантации владельца фазенды, а практически полноценный партнер, приносящий неплохой доход.

Благодаря читательскому отношению к подобным проектам коммерческий потенциал ранее никому не интересного эксперимента подскочил на высоту Эльбруса, и отказаться штурмовать его в наше время означает прослыть по меньшей мере чудаком, держащимся за прошлое в тот момент, когда следует двигаться в будущее. Читатель голосует рублем, издатель готов идти на риски, которые всего лишь пару лет назад он счел бы неоправданными, невыгодными и, собственно говоря, никому не интересными.

Если честно, при всем моем отрицательном отношении к сдаче вселенных в аренду я не вижу в этом ничего катастрофичного для фантастической литературы. Подобные стандарты коммерческих отношений между автором, издательством и читателем на Западе практикуются с давних пор, и никто не говорит о кончине литературы или писательского ремесла. Это определенный сегмент, отдельная ячейка, ориентированная на тех, кто любит оригинальные произведения топовых писателей и готов почитать еще хоть что-то из любимого мира. Проекты развиваются, идут дальше, а к чему это все приведет – покажет время. Пока же авторы и издательства могут только надеяться, что подобное развитие фантастической литературы в России и спустя несколько лет будет интересно читателю.

Алексей ПЕХОВ

Конкурс «Роскон-грелка»

В прошлом номере мы опубликовали репортаж об очередном «Росконе». В рамках конвента по традиции состоялся конкурс «Роскон-Грелка» – на тему «Антисталкер». Из 10 лидеров редакция отобрала рассказ, занявший второе места Представляем его соавторов.

Витер Дмитрий Александрович родился в 1975 году в г. Монино Московской области. Закончил мехмат МГУ им. М.В.Ломоносова (кафедра математической логики). Кандидат физико-математических наук. Работает ведущим менеджером крупной международной компании, ведет бизнес-тренинги. Живет в Москве, женат, воспитывает дочь.

Его стихи опубликованы в ряде сборников поэзии, рассказы – в журналах «Юный техник» (2009) и «Меридиан» (2011). В 2009 году победил на конкурсе короткого фантастического рассказа на сайте lmhonet.ru.

Семенякин Владимир Сергеевич родился в Запорожье (Украина) в 1990 году. Много переезжал, жил в Кривом Роге, Киеве, Днепропетровске и Москве. Учится на пятом курсе Киевского политехнического института. Рассказы опубликованы в областном литературном альманахе «Сборы наших душ», журналах «Полдень XXI век», «Знание – сила», «Фантастика», «Реальность фантастики» и «Радуга».

Дмитрий Витер, Владимир Семенякин
Салли и Сальвадор

– Эй, Салли! Во имя всех святых, где тебя носит?

Салли предпочел промолчать. Во-первых, он старался как можно меньше говорить вслух, а во-вторых, когда сеньор Эстебан злился, перечить ему вовсе не стоило.

– Немедленно хватай свою швабру и дуй на второй этаж. Святая Мария, эти туристы просто варвары! Разлили какую-то дрянь возле самой «Атомной Леды»! Знаешь, где это?

Салли молча отвернулся и направился в галерею, но не бегом, а медленно, подволакивая правую ногу, не обращая внимания на то, как сеньор Эстебан клянет его вдогонку за неповоротливость. Необходимости в ругательствах не было – может, Салли и не являлся самым быстрым уборщиком в мире, но уж точно был одним из самых исполнительных и аккуратных.

Взяв по дороге швабру в подсобке, Салли поднялся на второй этаж. План зала ему не требовался: «Атомную Леду» он нашел бы с закрытыми глазами, как и любую другую картину в театре-музее Сальвадора Дали в Фигересе.

Посетителям строго запрещалось проносить с собой еду и напитки, но кто-то, видимо, наплевал на правила. Взглянув на грязный пол, Салли вздохнул. Туристы и экскурсовод старательно обходили темную лужу, но следы успели распространиться вокруг, пачкая паркет грязными дорожками.

– Вы, конечно, узнали женщину на этой картине – Гала, муза и вдохновительница Сальвадора Дали. Пропорции тела безупречны, как у античных статуй, а лицо одновременно буднично и божественно. Хотя она на одиннадцать лет старше Дали…

– На десять лет, – машинально поправил Салли шепотом, выжимая тряпку в ведро.

– Художник не уставал воплощать ее образ на своих самых знаменитых полотнах! Обратите внимание, как гармонично расположены предметы на картине: чтобы соблюсти идеальные пропорции, Дали обратился к венгерскому математику Матиле Гике…

– К румынскому… – пробормотал Салли чуть громче. Туристы начали посматривать на него, впервые заметив скособоченного человека в серой униформе.

Экскурсовод запнулся, метнул в уборщика испепеляющий взгляд, но, не сказав ничего в его адрес, продолжил:

– Посмотрите, сколько труда вложил Дали в эту картину! Как филигранно изображен лебедь, голову которого ласкает Гала…

– Она не трогает лебедя…

Салли не смог удержаться от этой ремарки. Пятно на полу уже исчезло, и нужно было как можно скорее уйти отсюда, но его последнюю фразу услышали, кажется, все. Какой-то турист хихикнул.

– Кто это у нас тут? – экскурсовод лучезарно улыбался, но в голосе его звучал металл. – Вы, кажется, хотели поправить меня, коллега?

Недвусмысленное ударение на последнем слове заставило Салли вжать голову в плечи. Лицо залила краска, но он все-таки сказал:

– «Атомная Леда» написана по принципу «неприкосновения». Ни один предмет не касается другого. Как частицы в атоме: Всё висит в пространстве. Даже море.

Слова давались ему с трудом: правая половина рта почти не двигалась, и речь смазывалась, словно говорил пьяный. У картины воцарилась тишина, нарушаемая приглушенным шепотом и шарканьем ног в других залах.

– Смотрите, и правда! – Девушка, стоявшая к картине ближе всех, показала на нее рукой. – Лебедь находится за Галой, но из-за положения ее кисти кажется, что они соприкасаются!

Туристы завертели головами, посматривая то на картину, то на уборщика, то на экскурсовода.

– Какая похвальная наблюдательность! Это как раз то, что я собирался сказать! Как видите, дорогие друзья, высокое искусство одухотворяет самых… – экскурсовод запнулся, – разных людей. Поблагодарим… как тебя зовут, сынок? – он хищно прищурился, разглядывая табличку с именем. – Поблагодарим Салли, которому стоит вернуться к своей работе, а нам – к своей.

Стиснув зубы, экскурсовод быстро проследовал в другой зал. Туристы засеменили за ним. Салли поднял ведро с водой и направился в подсобку.

– Стойте! – Девушка, поддержавшая его, оторвалась от группы. – Откуда вы это знали? Про неприкосновение?

Салли пожал плечами. Какое ей дело до того, что эта работа – его последний шанс остаться в мире, который он любил больше всего на свете.

– Нет, серьезно! – Девушка говорила по-испански с легким славянским акцентом. – Вы очень наблюдательны для…

– …для уборщика, – продолжил он.

– Я не хотела вас обидеть, Салли…

– Меня зовут Сальвадор, но понятно, что уборщики не заслужили полного имени, – Салли улыбнулся. – Не то что экскурсоводы.

Из-за неподвижного правого уголка рта улыбка получилась кривой.

– Сальвадор? Как Дали! Вас назвали в его честь?

– Вообще-то, да. Мои родители…

– Таня! – из другого конца зала девушку окликнул высокий молодой человек. Та помахала ему рукой.

– Простите, мне пора идти! – Она очаровательно улыбнулась и протянула руку на прощание, потом вдруг посмотрела на его ладонь, смутилась и исчезла в толпе.

Салли вернулся в подсобку, размышляя о принципе неприкосновения. Девушка не прикоснулась к нему. Как Гала к уродливому лебедю.

* * *

В крошечной подсобке он поставил швабру на место и, тихо вздохнув, присел на стульчик у окна. Откинулся на спинку: ссохшееся дерево заскрипело, ножки зашатались, но Салли удержался. Шаркнул кроссовкой по полу, скособочился и замер в крайне неудобной позе.

Диего, добряк-охранник, иногда заходивший к Салли, чтобы тот помог ему с каверзными кроссвордами, как-то заметил, что Салли, уместившийся на стульчике, похож на деформированную фигуру с картины «Предчувствие гражданской войны»: «Салли, ты мог бы стать отменным натурщиком для Усача!» – так в музее называли Сальвадора Дали.

Салли совсем не обиделся тогда на шутку и искренне посмеялся вместе с Диего. Вспомнив эту историю, Салли криво усмехнулся. Сегодня хороший день: голова не болела, и он наслаждался покоем, глядя на стену перед собой. Для кого-то просто стена с четырьмя бумажными прямоугольниками, но для Салли на ней умещалась вся короткая история его жизни. Диплом школы искусств с отличием. С фотографии в простой рамке улыбаются родители, Салли между ними в шапочке выпускника ухмыляется широко и непринужденно; далеко на заднем плане расплывчатым серым пятном виднеется их автомобиль – тот самый, в котором через неделю папа не справился с управлением на скользкой дороге. Незаконченный акварельный рисунок Салли, обезображенный черной кляксой: спустя всего месяц после смерти родителей, прямо за мольбертом, он потерял сознание. А вот прилепленное скотчем заключение врача – инсульт. В его-то возрасте!

В подсобке, которая находилась ниже уровня тротуара, всегда оставалось открытым маленькое зарешеченное окошко у потолка. Шорох автобусных шин, вздорное карканье автомобильных гудков, голоса пронырливых торговцев, которые зазывали иностранцев покупать «подлинные копии великого маэстро», и уродливые безделушки по мотивам музейных холстов, чужая речь – всё сливалось в единый пестрый и бурлящий коктейль звуков, пробуждало к жизни. Фантазия нашептывала: нарисуй! И Салли, закрывая глаза, рисовал в своем воображении. Непослушная рука исцелялась в эти минуты. Он водил ею, набрасывая на холсте эскиз, тут же воплощал в масле улицу, по которой катилась река блестящих на солнце красок, карнавальное шествие (музыканты впереди, а позади – чудаки в масках) – все по колено в краске. По обочинам Салли рисовал деревья, тянувшие ветви к седому от палящего солнца небу.

Потом Салли открывал глаза и видел перед собой дрожащую, скрюченную ладонь – точь-в-точь лапка мертвого цыпленка. В такой не удержать кисть, разве что швабру. В эти минуты он уже не ощущал жгучего стыда, как в первый год после инсульта. Он просто опускал дрожащую руку и задвигал картину в самый темный и пыльный угол памяти, где ее никто не смог бы увидеть.

Даже он сам.

* * *

Сквозь полудрему, как в бреду, он различил голоса. Знакомый женский, мелодичный, со славянским акцентом:

– …что это у вас?

Другой – мужской, уверенный, судя по всему, ее спутник:

– Нет-нет, спасибо, мы уже купили сувениры!

Следующего участника разговора Салли не знал: низкий, хрипловатый, без акцента. Говорил, несомненно, испанец:

– Посмотрите внимательно, сеньорита! Такого вы не купите в обычной сувенирной лавке!

Снова девушка:

– Ух ты! Невероятно! Они выглядят прямо как на картине! Из чего это сделано?

Салли не привык подслушивать или вмешиваться в чужие дела, но поневоле заинтересовался, тем более что обладатель хриплого голоса не внушал ему доверия. Он не любил крикливых торгашей, ошивающихся возле музея, продающих некачественные, а порой и краденые вещи. Что этот пройдоха пытается продать?

Салли поднялся со стула, привстал на цыпочки и заглянул в окошко. Участники разговора предстали перед ним в виде трех пар обуви: бирюзовые босоножки, светлые мужские туфли с квадратными носами и, наконец, пыльные сандалии, надетые на босу ногу. Из сандалий на белый свет смотрели толстые пальцы ног с грязными ногтями.

Салли почувствовал беспокойство: ничего хорошего человек с такими ногами предложить не мог.

– Такого вы больше нигде не купите, сеньорита, уверяю вас! – с жаром заговорил нечистоплотный тип. – Разве вы не хотите оставить себе на память об этой волшебной поездке что-то настоящее, а не просто китайскую штамповку?

– Я же сказал: нет! – резко ответили «светлые туфли».

– Так сколько, говорите, это стоит? – спросила девушка.

Салли знал, как разыгрывается этот сценарий. Она готова что-то купить у проходимца, о чем наверняка пожалеет. Салли не стал ждать развязки, а поспешил за помощью.

Диего нашелся в кафетерии; на сбивчивые объяснения о том, что какой-то подозрительный тип облапошивает туристов возле самого входа в музей, ушло драгоценное время. Диего нехотя согласился пойти и проверить: в конце концов, это его обязанность – следить за порядком на прилегающей к музею территории. Салли же заторопился назад к окошку: на то, чтобы обойти здание вокруг и выйти на улицу, ему потребовалось бы гораздо больше времени.

Пыльные сандалии уже исчезли из поля зрения – на виду остались бирюзовые босоножки и светлые туфли. Они говорили по-русски, и Салли их не понимал: разве что в разговоре несколько раз прозвучало имя Дали. Девушка явно чем-то восхищена. Парень, напротив, настроен скептически и раздражен. Кажется, «бирюзовые босоножки» потратили больше денег, чем хотелось бы «светлым туфлям». Назревала ссора.

Внезапно что-то в разговоре изменилось. Девушка вскрикнула – сначала от удивления, а затем от страха.

Салли был готов выломать решетку и выбраться наружу, чтобы помочь. Где же Диего?

– Сеньорита, с вами всё в порядке? – черные лакированные ботинки Диего появились у решетки, и Салли облегченно вздохнул.

В этот момент ноги девушки подкосились, и она рухнула на асфальт. Ее лицо оказалось прямо напротив лица Салли. Прозрачные голубые глаза, в которых еще недавно светились сочувствие и доброта, казались фарфоровыми глазами куклы.

Ее руки конвульсивно подергивались, сжимая что-то отвратительное – темно-синий сгусток, похожий на кусок блестящей резины. Спустя секунду он растекся вязкой массой по асфальту, запачкав руки и платье девушки коричневыми подтеками. Запахло масляными красками и одновременно чем-то гнилым.

За мгновение до того, как опасный предмет потерял форму, Салли успел разглядеть, что купила обладательница бирюзовых босоножек. Причудливой формы изогнутый циферблат: часы плавились на солнце. Знаменитые «мягкие часы», точь-в-точь как на картинах Сальвадора Дали.

* * *

Прошло несколько дней, но Салли никак не мог успокоиться. Русскую девушку увезли в местную больницу – Диего оперативно вызвал «скорую». Затем всё еще в бессознательном состоянии ее перевезли в стационар в Барселоне. Дальше Диего ничего о ней не разузнал. Салли рассказал охраннику всё, что видел, но, кроме описания его обуви, ничем не смог помочь.

Отныне Салли начал приглядываться к подозрительным людям возле музея и в галереях, но пыльные сандалии на босу ногу ему не попадались. Зато он нашел кое-что другое. Точнее говоря, потерял.

Те разложившиеся сувенирные часы, так странно подействовавшие на девушку, показались ему очень знакомыми. Картину он нашел. Типичный для Дали сюжет: пустынная местность, обожженная лучами каталонского солнца, чахлые ветви деревьев и свисающие с них, будто мокрое белье, растекающиеся циферблаты. Салли когда-то и сам пробовал рисовать подобные сюжеты (впрочем, предпочитая им живописные пейзажи: морские или лесные). Дали чаще рисовал пустынный мир, но с лихвой компенсировал пустоту немалой толикой безумия, высокопарно названной сюрреализмом. На этой картине «мягких часов» было нарисовано много, но не настолько, чтобы Салли не заметил пропажу.