Текст книги "«Если», 2011 № 06"

Автор книги: Алексей Пехов

Соавторы: Марина и Сергей Дяченко,Аркадий Шушпанов,Майкл (Майк) Даймонд Резник,Николай Романецкий,Борис Руденко,Сергей Шикарев,Пол Корнелл,Дмитрий Витер,Владимир Семенякин,Юджин Мирабелли
сообщить о нарушении

Текущая страница: 14 (всего у книги 21 страниц)

Матока медленно достал оружие. Он не собирался пускать его в ход без крайней необходимости. И не только из экономии зарядов. Он не хотел, чтобы местные, наткнувшись на труп льва, поняли, что тот убит незнакомым оружием. Матока медленно пятился, лев неторопливо приближался и вдруг, взревев, набросился на человека. Матока нажал на спуск, и лев рухнул замертво.

Матока хотел было оттащить труп на каменистый участок и спрятать его там, но лев оказался слишком тяжелым – килограммов под двести. Оставив его на месте, Матока продолжил подъем.

На высоте двух тысяч метров на него напал носорог, а еще через полкилометра едва не застал врасплох леопард. Матоке стало ясно, что лес таит слишком много опасностей и надежнее будет еще подняться. Чуть выше трех тысяч произошла стычка с одиноким слоном, но потом на него уже никто не нападал, хотя следы леопардов виднелись вплоть до нижней кромки снега.

Вечером третьего дня пребывания на Килиманджаро, бредя по голому склону чуть ниже снежной границы и кутаясь в теперь уже драную одежду, он прижал палец к чипу на шее и послал вызов на материнский корабль.

– Говорит Матока.

– Я знаю, кто ты, – услышал он ответ. – Ты все еще прячешься?

– Да. Но у меня кончаются заряды, а местная пища, которую я могу усвоить, растет ниже по склонам, где меня могут заметить. Когда я смогу или продолжить путь на юг, или вернуться на корабль?

– Мы пока не знаем.

– А в чем проблема?

– Ситуация не ясна. Очевидно, наши колонии на Мальпуре и Самангиаре подверглись нападению. Они должны защититься самостоятельно, не вызывая на подмогу корабли Центра, но пока нам приказано оставаться наготове.

– Когда мне выйти на связь снова?

– Через пять дней.

– Пять дней?!

– Если какие-либо новости появятся раньше, мы с тобой свяжемся.

– Только не забудьте. Я замерз и проголодался, к тому же у меня осталось очень мало зарядов.

И тут Матока встретился взглядом с леопардом. Видимо, зверя привлек звук его голоса. Он знал, что может выстрелить всего три или четыре раза, поэтому остался неподвижным.

Запах чужака отличался от запаха любой добычи, на какую леопард когда-либо охотился, и Матока надеялся, что это собьет с толку большую кошку. Но на такой высоте у хищника было очень мало потенциальной добычи, и он все же начал приближаться к своей жертве. Матока потянулся к оружию, его внезапное движение спровоцировало атаку, и он едва успел убить леопарда.

В следующие два дня он уложил еще двух леопардов и убедился, что зарядов у него больше нет. Он пробовал есть листья и кору разных деревьев, но не смог их переварить и усвоить. Ослабевший, мучимый тошнотой, он сознавал, что не выдержит атаки еще одного хищника, и тогда поднялся на снежную шапку.

Он сомневался, что протянет еще три дня, и попытался вызвать корабль. Но в ответ услышал лишь записанное сообщение: «Мы свяжемся с вами, когда ситуация изменится. Существует вероятность, что за нами следят. Не нарушайте радиомолчание».

Связь прервалась. Матока взглянул вверх, на ледовую шапку. Там должны быть какие-нибудь пещеры. Хоть что-нибудь, где можно укрыться от этого жуткого холода. Может быть, и что-нибудь съедобное отыщется. Тут и там сквозь пелену снега торчало дерево или куст. Возможно, хоть какое-нибудь из них окажется съедобным.

А может, и нет. Он с тоской посмотрел вниз – на лес, который столь торопливо покинул. Пусть у него теперь нет оружия, но может быть, на дереве он окажется в безопасности. Матока попытался вспомнить, умеют ли леопарды лазать по деревьям.

Он сделал несколько шагов вниз по ледовой шапке. Затем посмотрел вперед. Там стоял леопард, как раз на границе снега, и смотрел на него голодными глазами.

Вздохнув, Матока развернулся и снова полез по снегу на гору. Там должны быть пещеры, а сейчас он был готов позабыть о голоде, если сможет укрыться от пронизывающего ветра.

После часа подъема он понял, что слишком слаб, чтобы двигаться дальше. Впереди могли отыскаться пещеры, но он уже знал, что никогда их не найдет. Его единственной надеждой остался корабль. Он сел на снег, машинально отметив, что ноги утратили чувствительность от холода, и нажал на чип.

На этот раз ответа он не дождался, даже приказа хранить радиомолчание.

Теперь ситуация выглядела столь же унылой, как вершина горы. Он пытался не спать, но ощущал, как ускользает сознание.

– Они со мной свяжутся, – пробормотал Матока, медленно опускаясь на бок. – Я один из них. Они меня здесь не бросят. – И, в последний раз закрыв глаза, он еще раз прошептал: – Они со мной свяжутся.

2038 год

– Вы эксперт, – сказал Рэй Гловер, поворачиваясь ко мне. – Как долго он мог протянуть здесь, на горе?

– Это зависит от многих факторов, – ответил я.

– Ну почему вы, ученые, никогда не можете дать определенный ответ? – буркнул он.

– Я не знаю объем его легких. Чем он питался. Каков процент кислорода в воздухе его родной планеты. И еще…

– Неважно, – прервал он.

– Кстати, есть гораздо более интересный вопрос, – вставил Адриан Горман.

– Да ну? – удивился Рэй. – Какой?

– Единственный ли он на этой горе?

– Черт побери! – возбужденно произнесла Бонни. – Думаете, здесь могут быть и другие?

– Почему бы и нет? – пожал плечами Горман.

Рэй снова взглянул на меня:

– Вряд ли у вас есть мнение на этот счет?

Я покачал головой:

– Нет, пока не получу дополнительных данных.

– А знаете, – задумчиво проговорил Горман, – во времена Хемингуэя – ну, когда он якобы побывал здесь – лед лежал гораздо ниже по склону, а лет двести назад еще намного ниже. И кто знает, сколько здесь валялся этот инопланетянин? Может быть, нам надо лишь прогуляться туда, где прежде был ледник?

– Вы ничего не найдете, – сказал я.

– Почему?

– Падальщики. Тут водятся гиены и шакалы, а также стервятники и марабу. Даже муравьи всего за пару дней могли очистить тело до костей.

– Ну, не знаю, – задумчиво протянул Горман. – Этот парень все еще здесь.

– Потому что муравьи по льду не бродят, – ответил я. – И он до сих пор замерзший. Пока не начал оттаивать, не было запаха, привлекающего падальщиков. Чуть ниже по склону таких условий уже нет.

– Логично, – признал Горман и пожал плечами. – Тем не менее идея неплоха. Есть ли приборы, способные обнаружить тело сквозь снег и лед?

– Да, – ответил я.

– Может, стоит подумать о том, чтобы раздобыть такой. Когда мы расскажем миру об этом парне, думаю, любая фирма-изготовитель согласится одолжить нам парочку приборов бесплатно – в обмен на упоминание ее названия.

– Можете попробовать, – сказал Джим Донахью, до сих пор молчавший. – Но я сомневаюсь, что вы найдете кого-либо еще.

– Почему? – спросил Горман.

– Он был одиночкой, – пояснил Донахью.

– Почему вы так думаете?

– Просто интуиция, – ответил Донахью.

Горман смотрел на инопланетянина и пытался догадаться, что тот делал на горе, в световых годах от дома, дыша чужим воздухом и питаясь чужой едой. Какова бы ни была причина, ради которой он покинул родную планету, в одном Горман был уверен: он улетел с нее не один. Гораздо вероятнее, что он прилетел сюда по той же причине, по какой в Африку являлось так много других чужаков: чтобы колонизировать ее. А это задача не для одиночки. Поэтому, что бы там ни полагали Донахью и остальные, это существо было членом экспедиции, шестеренкой в машине…

Адриан Горман был третьим слепцом.

Что увидел проводник

Жизнь на планете Фарачин стала невыносимой. Перенаселенная, скверно управляемая, с разграбленными природными ресурсами и грязным воздухом. Неудивительно, что средняя продолжительность жизни здесь падала с каждым годом. И в конце концов фарачины решили колонизировать другие планеты.

Они прекрасно понимали: не следует складывать все яйца в одну корзину, поэтому выбрали двадцать наиболее перспективных планет. Требования были достаточно просты: они должны обращаться вокруг звезды класса G на расстоянии от шестидесяти до ста шестидесяти миллионов километров, иметь атмосферу с содержанием кислорода от пятнадцати до тридцати пяти процентов, соотношение площади воды к суше не менее двух к одному, защитный слой в атмосфере для смягчения ультрафиолетового излучения звезды и быть населенными. Не обязательно разумными существами, но какими-нибудь, что послужило бы доказательством реальной пригодности планеты к обитанию.

Ниболанте и его семья попали в четырнадцатую группу, которой предстояло колонизировать третью планету желтой звезды класса G, расположенную далеко на краю одного из спиральных рукавов Галактики. Они упаковали самые необходимые вещи, после чего их доставили на огромный корабль в назначенный день вылета.

До планеты предстояло лететь почти четыреста дней. Во время полета было запланировано обучение, и не только детей, но и колонистов – им предстояло научиться различным методам выживания до тех пор, пока они не смогут заложить и построить процветающий город. Зарегистрированная нейтринная активность явно указывала, что на планете имеется промышленная цивилизация.

Корабль уже вошел в систему этой звезды, и Ниболанте вместе с женой Марбови отрабатывали с двумя детьми очередное упражнение на борту маленького посадочного катера, когда произошла катастрофа. В корабль врезалось что-то большое – то ли метеор, то ли комета. Чем бы это ни было, оно пробило в корпусе огромную дыру, сквозь которую утекал воздух. Корабль затрясло, и автоматический голос объявил, что корпус развалится через тридцать секунд.

Ниболанте знал, что за это время никто не успеет добежать до посадочного катера. Фактически, большинство несостоявшихся колонистов уже умерли от шока и удушья. Он бросился к панели управления, отчалил и посмел обернуться как раз в тот момент, когда корабль развалился. Произошло это еще за орбитой самой внешней планеты системы.

– Это могло произойти с нами, – сказала Марбови.

– Вот и радуйся, что не произошло, – бросил Ниболанте, пытаясь вспомнить лекцию о том, как пилотировать катер в случае крайней необходимости, а таковая, безусловно, наступила.

– Что нам теперь делать? – не унималась жена. – Ведь нас всего четверо.

– Значит, наша колония будет меньше запланированной. И у нас нет иного выбора, кроме как и дальше лететь к месту назначения.

– Я не собиралась становиться матерью новой расы, – с горечью произнесла Марбови.

– Все не так уж и плохо. Они разумные, и хотя бы не навредили своей планете так, как это сделали мы.

– А там будет, с кем играть? – спросил Салласин, его сын.

– Со временем, – ответил Ниболанте. – Я уверен, большинство разумных рас настроены рационально и дружественно.

– Что это значит? – не понял Салласин.

– Это значит, что скоро тебе будет, с кем играть.

– И мне тоже? – с надеждой спросила дочь Чинапо.

– И тебе, – ободряюще улыбнулся он.

У них ушло три дня, чтобы долететь до планеты. Они вышли на высокую орбиту и стали изучать новый мир, пытаясь решить, где садиться. Ниболанте и Марбови обедали, когда их позвал Салласин:

– Идите сюда, быстрее!

Родители, в полной уверенности, что кто-то из детей заболел, бросились в кабину. Чинапо была занята с любимой игрушкой, а Салласин сидел перед экраном.

– Что случилось? – вопросил Ниболанте.

– Смотри, – ответил сын, показывая на дисплей.

Ниболанте посмотрел и нахмурился. Мощная камера демонстрировала огромный взрыв на острове в восточной части крупнейшего океана планеты.

– Авария на каком-нибудь заводе? – спросила Марбови, разглядывая грибовидное облако.

Ниболанте подрегулировал изображение и покачал головой:

– Война.

– Ты уверен?

– Это была атомная бомба. А это… – он увеличил изображение и показал на точку на экране, – воздушное судно, которое ее сбросило.

– Почему… война? – спросила она.

– Не знаю. Честно, не знаю.

– Мы можем вернуться домой?

– Только не на этом катере. У нас не хватит ни топлива, ни воздуха. А даже если бы хватило, то здесь двигатель другого типа. Хотим мы этого или нет, но мы застряли.

– И что нам теперь делать?

– Оставаться на орбите и изучать планету, пока не найдем решения.

Когда через три дня была сброшена вторая бомба, они прослушали достаточно радиопередач, чтобы узнать названия уничтоженных городов – Хиросима и Нагасаки, но так и не поняли, кто развязал войну. Им лишь стало ясно, что она идет почти на всех континентах планеты.

– Мы сядем там, где вероятность наткнуться на туземцев будет минимальна, – объявил Ниболанте еще через два дня.

– Похоже, это будет южная полярная шапка, – заметила Марбови.

Ниболанте принялся делать измерения и еще через день решил, что южная полярная шапка негостеприимна для жизни: температура там – а в южном полушарии была середина зимы – слишком низкая даже для его вида. И пока он не узнает, как их метаболизм справится с диетой из морских и летающих существ, высаживаться там слишком рискованно.

Северная полярная шапка, с другой стороны, казалась более пригодной для жизни. Температуры вполне терпимы, имеются разнообразные животные и растения. Если они не сумеют найти пропитание здесь, то, вероятно, не смогут нигде.

Приняв решение, Ниболанте переместил корабль в совершенно безлюдный район примерно в десяти градусах южнее полюса. Они сели, решили жить в корабле, пока не убедятся, что захотят поселиться в этом удаленном месте, и начали его исследовать.

Первые три дня все шло хорошо. Они выяснили, что действительно могут питаться морскими существами, а температура, хотя и была ниже привычной для них, все же оказалась терпимой. Более серьезной проблемой стала атмосфера – содержание кислорода в ней оказалось слишком высоким. На корабле имелись препараты для нейтрализации этого эффекта, но их запас не был бесконечным.

На четвертый день Ниболанте столкнулся лицом к лицу с полярным медведем, доедающим рыбину. Зверь явно был хищником или всеядом, но не вызвал у Ниболанте опасения – на какую бы пищу медведь ни был генетически запрограммирован, его раса в этот список не входила, поскольку они на этой планете стали ее первыми представителями, высадившимися четыре дня назад.

Но медведь почему-то не обратил на сей факт никакого внимания и направился к Ниболанте. Тот попятился. Медведь все приближался, а Ниболанте отступал, и наконец медведь, потеряв терпение, оглушительно заревел и сделал прыжок. Ниболанте развернулся и побежал к кораблю, призывая Марбови и детей укрыться там.

На это у него ушло меньше двух секунд. Медведь не смог вовремя остановиться и, врезавшись головой в обшивку, снова взревел.

– Кто это был? – потрясенно спросила Марбови.

– Я знаю, – вставил Салласин. – Этот зверь называется медведь.

– Чем он питается? – спросил Ниболанте, все еще пытаясь отдышаться.

– Всем.

– И много здесь медведей?

– Не знаю. Я читал только про полярных медведей.

– Полярных? – уточнил Ниболанте.

– Белых медведей. Полагают, их больше ста тысяч.

– На всей планете?

– Нет, только на севере.

Ниболанте и Марбови переглянулись. Затем Ниболанте включил корабельные видеокамеры и взглянул на экран. Полярный медведь сидел возле люка и терпеливо ждал.

Он проверял каждые несколько часов. Медведь не уходил. К полуночи подошел второй, а к рассвету корабль окружили пять медведей.

– Так не пойдет, – заявил Ниболанте. – Совершенно ясно, что здесь мы жить не сможем. Я не хочу, чтобы мои дети вооружались всякий раз, выходя из корабля.

– Это было бы так здорово! – запротестовал Салласин.

– Пока тебя не съедят, – ответил Ниболанте. – Мне надо поработать с компьютером и решить, куда мы переберемся.

– Только не забывай, что там сейчас идет ужасная война, – напомнила Марбови.

– Знаю. Думаю, по этой причине мы можем исключить континенты, называемые Европа, Азия, Австралия и Северная Америка. На южной полярной шапке мы жить тоже не можем. Остаются два континента – Африка и Южная Америка. Так вот, на севере Африки были сражения, но компьютер сообщает, что война там закончилась.

– На этой планете все такие воинственные? – вопросила Марбови.

– Но мы-то нет. И я должен отыскать место, где наша семья будет в безопасности. – Он снова уставился на экран компьютера. – В Южной Америке, похоже, не воюют, но она населена теми же расами туземцев, что и вся планета.

– И Африка тоже? – спросила Марбови.

– Конечно. Сомневаюсь, что на любом континенте нас встретят с распростертыми объятиями. Но, кажется, я нашел место, где мы будем в относительной безопасности.

– Где же?

– В Африке есть гора, самая высокая на континенте. Она расположена в малонаселенном районе, на ней живет относительно мало людей, да и те в основном ближе к подножию. На горе – огромная ледяная шапка, которую видно буквально с восьмидесяти километров, и выше границы леса там никто не обитает. – Он неожиданно улыбнулся. – И там нет полярных медведей.

– Если это вершина горы, то океана там точно нет, – сказала она. – И чем мы будем питаться?

– На горе десятки видов дичи – от огромных животных до совсем мелких. И большинство из них съедобно. Есть реки и ручьи, где полно рыбы. И множество птиц.

– И эти воинственные существа просто так позволят тебе заходить в лес, убивать и есть их добычу? – ехидно осведомилась Марбови.

– Не все имеют атомное оружие, – возразил Ниболанте. – Насколько я понял, обитатели горы, да и всей округи, в основном пастухи, которые охотятся и защищаются с помощью копий и луков.

– Но убить тебя они прекрасно могут и копьем, и стрелой.

Он улыбнулся, подошел к переборке, коснулся особой точки на ней, и участок стены сдвинулся. Он сунул руку в нишу и достал очки.

– Эти очки позволят мне видеть ночью так же ясно, как и днем, – сказал он. – У местных ничего подобного нет, а на горе водятся кое-какие опасные животные. Я буду охотиться по ночам, пока они спят. – Он присмотрелся к жене. – Ты вроде бы сомневаешься.

– Мы улетаем отсюда, потому что здесь есть опасные животные, а теперь ты хочешь перебраться туда, где водятся другие опасные животные.

– Но есть разница, – пояснил он. – Полярные медведи питаются рыбой и редкими млекопитающими, которые им попадаются. Но на горе буквально десятки тысяч травоядных. А это означает, во-первых, что пищи нам хватит, а во-вторых, что никакие хищники не станут караулить нас возле корабля только потому, что им больше не на кого охотиться.

Итак, она возражать не стала, и он дал кораблю команду взять курс на Килиманджаро. Обитатели планеты уже разработали примитивные радары, но Ниболанте знал, что корабль сможет избежать обнаружения или уклониться от него. Он достиг горы в середине ночи, завис над вершиной, пока сенсоры отыскивали ровную площадку на средней высоте ледника, и мягко опустился на снег.

С помощью корабельных датчиков Ниболанте убедился, что на километр вокруг нет ничего живого, надел очки и выбрался на ледник. Он глубоко вдохнул и с удовольствием обнаружил, что воздух здесь более разреженный и кислорода в нем меньше, чем на полярном севере. Взглянув вниз, он не увидел никаких деревень, значит, и снизу никто не заметит ни его, ни корабль. Он услышал, как трубит слон и ревет лев, но звери находились далеко.

Он немного побродил вокруг, уже мысленно называя это место своим новым домом, потом вернулся на корабль.

– Тебе здесь понравится, – сообщил он жене. – Воздух великолепный.

– Воздухом сыт не будешь, – намекнула Марбови.

– Этим воздухом будешь, – с энтузиазмом возразил он. – И не так уж здесь и холодно. Думаю, одежда нам совсем не понадобится.

– Ты так рекламируешь это место, что остановиться не можешь, – сказала она. – Но мы уже здесь – к лучшему или к худшему.

– К лучшему. Вот увидишь.

– Зато могу сразу сказать, чего я не увижу. Я не увижу ни одного фарачина, кроме тебя и детей. – Она нахмурилась. – Ни сейчас, ни потом.

– Ты неправильно оцениваешь ситуацию, – возразил Ниболанте. – Мы живы. Мы уцелели. Мы станем родителями новой расы на новой планете.

– Мы четыре фарачина на планете, обитатели которой убивают друг друга. С чего ты решил, что они примут нас? А если не примут, то долго ли, по-твоему, мы сможем прятаться на этой горе?

– Послушай, я тоже хотел бы, чтобы наш материнский корабль не погиб. Чтобы все друзья были с нами. Чтобы местные жители приняли нас с распростертыми объятиями. Но мы здесь, живы и должны воспользоваться этим.

– Это не то, чего я хотела бы для своих детей.

– Нельзя всегда иметь то, чего хочешь, – раздраженно ответил он.

Они обменялись враждебными взглядами и улеглись спать в противоположных концах корабля.

Ниболанте поднялся рано утром и вместе с детьми вышел осмотреть окрестности. Марбови осталась в корабле.

– Я изучал местную фауну в компьютере, – сказал Салласин. – И теперь могу назвать все, что мы увидим.

– Тогда попробуй назвать его, – предложил Ниболанте, указав на птицу, парящую в потоках восходящего теплого воздуха в нескольких сотнях метров от горы.

– Это орел-рыболов, – гордо ответил сын.

Ниболанте вдруг улыбнулся.

– Что тут смешного? – удивился Салласин.

– Мне придется тебе поверить, – ответил Ниболанте. – Я-то местную фауну не изучал.

Салласин назвал двух других птиц, затем посмотрел вниз.

– Насколько далеко мы можем спуститься?

– Пока мы не изучим склоны и не увидим точно, где расположены деревни, я прошу вас не уходить дальше пятидесяти метров от границы леса, – ответил Ниболанте. Сын не мог скрыть разочарования, и Ниболанте положил руку ему на плечо. – Когда ты чуть подрастешь, и мы лучше узнаем эту гору, сможешь ходить со мной по ночам на охоту.

– Правда? – переспросил Салласин, сияя от радости.

– Правда.

– А сейчас мы можем спуститься к лесу?

– Да, если будете держаться возле меня.

Они спустились по леднику к лесу, остановились и осмотрелись. Неожиданно Чинапо заметила что-то, прыгнула в сторону и схватила какую-то мелкую живность.

– Что это? – спросила она, показав существо брату.

– Ящерица. Она питается насекомыми – знать бы еще, что это такое. – Он присмотрелся к ящерице. – Пожалуй, эти насекомые не могут быть большими. – Он долго разглядывал ящерицу, потом нахмурился. – Это или геккон, или угама, точнее не скажу.

– Можно, я ее оставлю? – спросила Чинапо у отца.

Ниболанте нахмурился:

– Можно, но с условием.

– Каким?

– Мы должны выяснить, кто такие насекомые и живут ли они на леднике. В противном случае ящерица будет голодать, если ты возьмешь ее на корабль.

– А можно нам пройти чуть дальше? – спросил Салласин.

– Да, чуть-чуть.

Они спустились всего метров на пятьдесят. Диких животных они не увидели, зато услышали, как трубит слон, чирикают птицы и даже ревет буйвол.

– Мне здесь нравится, – заявил Салласин.

– Я рад, что хоть кому-то здесь нравится, – отозвался Ниболанте.

Они гуляли еще почти час, затем пошли обратно и вернулись к кораблю уже во второй половине дня.

Чинапо играла с ящеркой, а Салласин тем временем узнал из компьютера, что насекомых они на леднике не найдут. Девочка заявила, что хочет ручную зверушку, но ту, которая живет на леднике и не пострадает, если ее лишат привычной обстановки.

– Сестрицу ждет разочарование, – поведал Салласин отцу, когда они остались наедине. – Здесь, на вершине, никто не живет. Кроме нас.

– Да, здесь никто не живет, – согласился Ниболанте, – но, может быть, кто-нибудь сюда заглянет.

– Не понял.

– Всякий раз, добыв на охоте дичь, я буду оставлять кусок мяса на одном и том же месте. Первые несколько раз его могут и не заметить, но рано или поздно кто-нибудь мясо обнаружит. А после этого, думаю, животное начнет снова и снова являться за едой. Оно будет крупнее ящерицы – может быть, какой-нибудь из орлов, поэтому домашней зверушкой его не сделать, но Чинапо хотя бы сможет его увидеть.

– А когда оно придет, я смогу его опознать, – согласился Салласин.

Тем же вечером Ниболанте отправился на охоту, аккуратно положив ящерку под куст, где она пребудет в безопасности хотя бы до утра. Пустив в ход бесшумное оружие, он убил молодого кабана на высоте четырех тысяч метров, а потом остаток ночи волочил тушу к кораблю.

– И что мне с этим делать? – осведомилась Марбови, когда проснулась и обнаружила кабана.

– Отрежем те части, какие захотим съесть, а остальное положу в дезинтегратор.

– Ладно. И какие части ты хочешь съесть?

Он уставился на тушу.

– Наверное, это нам придется выяснить методом проб и ошибок.

– Ты так решил. Ты убил животное. Ты и выясняй.

– Да что с тобой?

– Ненавижу это место.

Ниболанте глубоко вздохнул:

– Пожалуй, мы можем поискать местечко в Южной Америке.

– Я имела в виду планету, а не гору! – рявкнула жена и вышла.

Ниболанте отыскал режущий инструмент, отделил от туши окорока, срезал видимый жир, а остальное сунул в дезинтегратор. Он понимал, что может заморозить остаток, просто положив мясо на лед, но не хотел привлекать хищников. Он знал, что они редко поднимаются на ледник, но не ведал, каким деликатесом может стать для них кабан.

Когда он закончил работу, то и он сам, и все вокруг оказалось залито кровью. Он мысленно отметил, что в будущем надо выпускать кровь из добычи, прежде чем резать ее на куски.

Так они и жили следующие двадцать дней. Ниболанте спускался в лес по ночам, когда им требовалась пища. Днем он вместе с детьми изучал ледник и область чуть ниже опушки леса. Однажды они увидели носорога, в другой раз буйвола. Марбови оставалась на корабле, мрачная и углубленная в себя.

14 сентября 1945 года началось так же, как и любой из прежних дней. Ниболанте встал и приготовил завтрак для семьи, потом вышел из корабля. Там уже находился Салласин – он копал ямку у основания скального выступа.

– Что ты делаешь? – поинтересовался отец.

– Посмотри! – возбужденно отозвался Салласин. – В земле под снегом! – Ниболанте наклонился. – Муравьи, – пояснил сын. – Это насекомые. Теперь Чинапо может снова завести ящерицу.

– Верно, – согласился Ниболанте.

– Пойдем искать ящерицу сегодня?

– Почему бы и нет? – ответил Ниболанте.

Он дождался, когда дети позавтракают, и отправился с ними к опушке. Там они почти два часа искали ящерицу, но так ни одной и не встретили.

– Не волнуйся, – утешил Ниболанте дочь. – Не нашли сегодня, попробуем завтра.

– Может быть, нам лучше разделиться? Тогда мы станем искать на большей площади, – предложил Салласин.

– Не хочу терять вас из виду, – возразил Ниболанте. – На горе много хищников.

– Они не поднимаются так высоко.

– Поднимаются, если очень голодны… Ладно, только ходите так, чтобы я вас все время видел.

– Хорошо, – согласился сын и направился влево.

Ниболанте взял дочь за руку и снова принялся заглядывать под камни и кусты. Каждую минуту-другую он всматривался и проверял, видно ли сына.

Они искали ящерицу почти полчаса, и тут Ниболанте услышал крик. Обернувшись, он увидел, как небольшое черное животное рвет тело сына острыми когтями, кусая его в шею и плечо. Он помчался к нему, вопя на бегу, и животное бросилось прочь с такой скоростью, что Ниболанте понял: догнать его он никогда бы не смог. Да он и не собирался его догонять. Салласин был весь изранен, истекал кровью и вот-вот мог потерять сознание.

– Не шевелись, не пытайся говорить, – велел Ниболанте. – У меня при себе нет ничего, что могло бы остановить кровь. Все лекарства на корабле. Я тебя туда отнесу.

– Я остерегался только львов и леопардов, – прошептал Салласин.

– Помолчи. Не трать силы.

– Это был барсук, – сказал Салласин и потерял сознание.

Ниболанте нес сына так быстро, как только осмеливался, он понимал, что Чинапо не поспеет за ним, если он прибавит шагу. И когда он добрался до корабля, дыхание сына стало едва заметным.

– Марбови! – крикнул он, подбежав к люку. – Беда! Скорее неси аптечку!

Жена уже ждала его, когда он вошел и положил сына на стол. Она не спросила, что произошло. Бросив единственный взгляд на сына, она повернулась к Ниболанте.

– Он мертв, – угрюмо проговорила она.

– Всего минуту назад он еще стонал.

– Он мертв, – повторила она. – Он не дышит.

Ниболанте попытался нащупать пульс, но не смог.

– Он так и останется мертвым? – спросила Чинапо.

– Да, – ответила мать. – И он лишь первый. Эта планета убьет всех нас.

– Он его не заметил, – пробормотал Ниболанте. – Это было такое маленькое животное.

– И ты его тоже не заметил, – сказала Марбови. – Но разница в том, что ты должен был его увидеть. – Она ненавидяще взглянула на мужа. – Ты и эта планета убили моего ребенка. Уходи и до обеда не возвращайся. Видеть тебя не могу!

Ниболанте хотел что-то сказать, но передумал и вышел на ледник, терзаемый чувством вины. Едва он оказался снаружи, люк за его спиной захлопнулся.

– И зачем? – пробормотал он. – Я ведь не собирался возвращаться прямо сейчас.

Но, едва вымолвив это, он понял, что жена запускает двигатель. Он помчался к люку и забарабанил в него.

– Что ты делаешь? – завопил он.

Разумеется, она не ответила. Через несколько секунд корабль взлетел, и Ниболанте понял: тот никогда больше не сядет на Землю.

Он обвел взглядом ледник. Оружие осталось на корабле. И любая защита от холода тоже. И все лекарства.

Он задумался – не спуститься ли с горы в одну из деревень, но он еще не был готов умереть, а наблюдения по поводу доброжелательности людей не внушали ему оптимизма. Впрочем, это мало что значило. Он остался один на чужой планете – последний из своего народа.

Ниболанте побрел по льду, высматривая укрытие от поднявшегося ветра и гадая, сколько дней он протянет до того, как станет второй жертвой на этой чужой горе.