Текст книги "Две столицы (СИ)"

Автор книги: Алексей Вязовский

сообщить о нарушении

Текущая страница: 15 (всего у книги 15 страниц)

Меня чуть не оглушило от дружного вопля. Кричали все. Горожане, солдаты оцепления, военачальники…

Я посмотрел на Орлова. Он стоял на коленях растянутый цепями и с ненавистью смотрел на меня.

Когда толпа немного утихомирилась, я провозгласил.

– Признаю Гришку Орлова виновным по всем статьям обвинения и приговариваю к четвертованию. Повелеваю здесь и сейчас отделить ему ноги. Руки ему будут отрублены в городе Владимире. А обезглавлен он будет в стольном граде Москве.

Орлов забился в цепях и взвыл. Его потащили на эшафот, где Василий Пестрово легко поигрывал своим любимым топором.

Я прислушался к себе. Нет, ничего не екнуло. Очерствел я в этой эпохе, а может и озверел.

Чтобы привязать Орлова к наклонной скамейке потребовались усилия всех четверых солдат конвоя. Они же и перетянули жгутами ноги приговоренного выше колен. Одну ногу завели за скамью, а вторую натянули веревкой предоставляя палачу фронт работы.

Пестрово наклонился к Орлову, вытащил кляп и крикнул ему в лицо:

– Это тебе за моего отца, тварь!

Потом выпрямился, размахнулся топором и точным сильным ударом отсёк ногу по коленной чашечке. Брызнула кровь, Орлов душераздирающе заорал. Толпа охнула. Сбоку чей – то женский голос закричал: «Нет! Пощадите его!»

Я удивленно посмотрел на кричавшую. Это оказалась та самая фаворитка Орлова, про которую рассказывал Хлопуша – мещанка Ростоцкая. Она поймала мой взгляд и умоляюще протянула руки. Вот и пойми ты женщин! Мне рассказывали, что взял он ее силой в Москве, за долги возлюбленного. А теперь она просит за своего мучителя…

Я отрицательно покачал головой и повернулся к эшафоту.

От боли Орлов потерял сознание и его некоторое время отливали водой. При этом Хлопуша лично погружал культю в кипящую смолу.

Наконец, Орлов очнулся, посмотрел по сторонам мутным взором. Оставшуюся конечность растянули на скамье, преодолевая бесполезное сопротивление жертвы. Снова блеск топора в ловких руках добровольного палача и снова крик боли смешавшийся с дружным выдохом толпы и женским визгом. Из обрубка на палача вновь изрядно брызнуло кровью. Но он, не обращая на это никакого внимания, стоял опираясь на топор и улыбался глядя на корчившегося от боли фаворита. Сипящему Орлову снова заткнули рот, прижгли вторую культю, отвязали от лавки и взвалили на носилки.

Передо мной на помост взошел поп и сильным зычным голосом затянул слова гимна:

– Боже царя храни! Сильный, Державный, Царствуй на славу. На славу нам!

Его слова подхватили моя свита, сотни солдат оцепления, а потом и весь народ.