Текст книги "Две столицы (СИ)"

Автор книги: Алексей Вязовский

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 15 страниц)

Немцев аж парализовало от внезапной перспективы. А я прикидывал в уме, достаточно ли дал намеков им на то, как сделать классический немецкий эрбсвурст – «гороховую колбасу». Ничего сложного в её рецепте нет и со времен франко – прусской войны, она входила в состав рациона немецких солдат. И для моих целей это вариант превосходный. Справятся немцы с этим заданием, закажу им производство других концентратов и конечно же тушенки. Только надо будет освоить массовое производство жести и процесс пастеризации.

Мы еще побеседовали около часа. Я расспрашивал о том, как лучше организовать переселение их соплеменников из Пруссии, что они думают о заселении Сибирских просторов. Уведомил их о грядущем налоге на безграмотность, в их случае ослажняющемся необходимостью учить русский язык с нуля. Порекомендовал привлечь в свои поселения в качестве учителей дворян, в том числе и остзейских, чьи привилегии тоже будут обнулены. Под конец аудиенции, я спросил у делегатов, выращивают ли они картофель?

– Да, ваше величество. Это вельми хороший корм для свиней.

Я поморщился. В Европе предубеждение к картофелю было не менее сильным, чем в России. Потребовалось тридцатилетие непрерывных войн, начиная от Французской революции и заканчивая походами Наполеона, чтобы Европа оценила этот овощ. Но мне некогда было ждать.

– Я хочу закупать тысячу пудов к моему столу ежемесячно. Акромя того, вы по моему желанию выделите из числа молодых семей столько, сколько мне понадобится для возделывания картофельных полей там, где я укажу. Эти семьи будут обладать всеми правами переселенцев и моим благоволением.

Немцы возражать не стали. Им лично это никак не угрожало, а прихоти у государей разные бывают. Я ещё на их взгляд очень вменяемый. И про молодые семьи я упомянул не зря.

В мои планы входило прекратить порочную практику расквартирования военных на квартирах обывателей и отстроить нормальные военные городки в пригородах. А рядом с ними завести картофельные поля и возделывать их силами молодых немецких семей и не без помощи военнослужащих. По моей задумке крестьяне, прошедшие срочную службу в армии и распробовавшие вкус картошки с салом или с грибами, драников и пюре с котлетами – принесут эту огородную культуру в родные деревни. И она послужит дополнительной мерой продовольственной безопасности для нечерноземных районов.

Путь прямого принуждения я лично считал ошибочным, а армия это не только военный инструмент государства, но и огромная школа для изрядной части народа. И этим надо было пользоваться.

* * *

– Добрый день, граф! Как поживаете? Какие вести из Берлина?

Так с ласковой, любезной улыбкой обратилась Екатерина прусскому посланнику фон Сольмсу, когда перед обедом вышла в большой приёмный зал, переполненный придворными, членами посольств и личной свитой государыни.

Общее изумление отразилось на лицах. Уже месяц, как Екатерина, под влиянием близких своих советников, совершенно охладела к европейским дипломатам.

Враги Пруссии, французский и английский полномочные посланники – Франсуа де Дистрофф и сэр Ганнинг, переглянулись.

Екатерина хорошо заметила впечатление, произведённое её словами и дружеским жестом, с которым она подала фон Сольмсу руку для поцелуя.

Граф умный, опытный дипломат и придворный, желая ещё больше подчеркнуть соль настоящего положения, принял весьма скромный вид и негромко, но очень внятно проговорил:

– Что мне сказать, государыня? Раз вы так внимательны и интересуетесь делами моей родины, Пруссия может быть спокойна, какие бы тучи ни омрачили её голубые небеса.

– Болтун, краснобай! – не выдержав, буркнул грубоватый англичанин своему соседу и тайному единомышленнику.

Екатерина узнала голос, хотя и не разобрала слов. Живо обернулась она к двум неразлучным за последнее время дипломатам и деланно любезным тоном произнесла:

– Впрочем, что я… Вот где надо искать последних вестей, всё равно, о своей или о чужой земле. Во Франции и Англии знают всё лучше других… Даже самую сокровенную истину… Не так ли, сэр Ганнинг? А как по – вашему, Франсуа?

От волнения и злобного возбуждения зрачки у императрицы расширились, и глаза её стали казаться чёрными. С гордо поднятой головой, сдержанно – гневная и величественная, она вдруг словно выросла на глазах у всех.

Опасаясь неловким словом усилить ещё больше неожиданное и непонятное для них раздражение, оба дипломата молчали.

Но Екатерина и не ждала никакого ответа.

– А может быть, по законам дипломатической войны нельзя говорить того, что знаешь, а надо оглашать лишь то, чего нет? Значит, я ввожу вас во искушение своими вопросами. Прошу извинения. Мы, северные варвары, ещё так недавно стали жить с людьми заодно… Нам ещё многое простительно… Не так ли, граф? Мы, русские, например, очень легковерны… Читаем ваши печатные листки и думаем, что там всё – истина… Верим даже устным вракам и сплетням… Например, про дочку Елизаветы – княжну Тараканову.

В зале повисло тяжелое молчание.

– Знаете ли, господин де Дистрофф – Екатерина сильно сжала пальцы и сломала еще один веер – Мне тут сообщили о ваших шашнях с бунтовщиками. Это правда?!

Француз побледнел, отшатнулся.

– Гнусная ложь!

– А вот эти монеты с ликом Пугача – императрица вытащила из корсета желтый кругляш – Тоже ложь?? Не по вашему ли указанию их тайком чеканили в Польше? Как поживает господин Озакан?

Де Дистрофф еще больше побледнел, сделал шаг назад.

– Сей же час уезжайте прочь из империи – грозно произнесла Екатерина – И больше не возвращайтесь! В Версале передайте, что турецкий шпион нами пойман на Москве – императрица с благодарностью посмотрел на Суворова – И его уже везут в столицу. Мы его повесим перед французским посольским домом!

В зале ахнули. И сразу опять наступило короткое, но тяжёлое, почти зловещее молчание, совершенно необычное в подобных сборищах при этом дворе… Де Дистрофф опустив голову вышел в анфиладу, аристократы зашептались.

– Как разошлась наша матушка, – вдруг услыхала Екатерина недалеко за своей спиной знакомый голос Нарышкина. Обернулась, опять нашла взглядом Суворова. Кивнула ему на выход.

После этого глаза Екатерины посветлели, лицо приняло обычный, приветливый вид, пурпурный румянец сменился нежно – розовым.

– Увесиляйтесь, господа, мне надо перемолвиться с Василием Ивановичем

Глава Тайной экспедиции поклонился собранию, быстрым шагом вышел вслед за императрицей в малый тронный зал.

– Докладывай, Василий Иванович – Екатерина уселась на кресло у окна, обмахнулась новым веером, что ей подали слуги – Вижу что не в себе ты.

Суворов тяжело вздохнул, достал еще документ из обшлага камзола.

– Государыня, до меня наконец дошла корреспонденция из Казани от доверенного и очень умного человека.

– Что за человек? – повелительно спросила Екатерина

– Он бы хотел остаться инкогнито

– Я настаиваю генерал!

Суворов помялся, потом произнес:

– Это бывший сенатор Волков.

Императрица ахнула, захлопнула веер.

– Какая может быть вера этому прусскому шпику?

– Осмелюсь заметить, матушка государыня – коротко поклонился Сенатор – Перед отъездом в Казань Волков покаялся и раскрыл сеть прусских агентов. Я дозволил ему искупить вину шпионством

– Фон Сольмс точно ничего не знал о планах Берлина?

– Нет, Волков имеет прямую корреспонденцию с людьми Фридриха при дворе.

– Как все сложно – вздохнула Екатерина – Продолжай Василий Иванович

– Мои люди добрались до Нижнего и до Казани. Поговорили с Волковым. Он собрал множество сведений о лице которого мы называем Емельяном Пугачевым. И из них следует что он не тот за кого себя выдает.

– Ну разумеется он не Петр Третий! А вы сомневались? – воскликнула Екатерина

– Не сомневаюсь, – усмехнулся Суворов. – Но он и не Пугачев.

На лице императрицы отразилось изумление.

– По словам Волкова, лицо выдающее себя за донского казака обладает обширными знаниями в различных областях науки. Цитирует писание, как Ветхий так и Новый заветы. Когда увлекается разговором в своей речи допускает множественные вставки из латыни, греческого, английских и французских языков.

– Ах вот оно как! – Екатерина встала, подошла к окну. Во дворе Де Дистрофф садился в поданную карету. Рядом суетились слуги.

– Пишет стихи и музыку к ним – продолжал Суворов – Как минимум одна песня достоверно за его авторством. Вот текст песни:

Суворов протянул листок Екатерине и та вчиталась в строки.

«… на бой кровавый, святой и правый…» – императрица с удивлением посмотрела на генерал – А ведь талантливо шельма пишет!

– Волков также доносит, что достоверно установлено авторство так сказать Пугачева в нескольких инвенциях, кои вы уже имели возможность лицезреть – Суворов пошелестел бумагами – Это особого вида лампа и горелка на жидком топливе. Относительно воздушного шара, Волков собрал максимально возможные сведения о его устройстве. По его словам на изготовление шара использовано тридцать штук плотной шелковой материи. Взлетает он в воздух под действием горячего воздуха. До захвата Казани самозванец использовал небольшую жаровню для наполнения шара. Этого хватало для подъема подростка или девицы. В Казане шар сделали больше и к нему приладили одну из нововыдуманных горелок. Как доносят из Нижнего Новгорода, с новой горелкой шар может подолгу висеть в воздухе и поднимает одного взрослого человека. Сам самозванец неоднократно поднимался и управлял обстрелом нижегородского Кремля.

Екатерина покачала в удивлении головой, вернулась в кресло.

– Я сделал запрос в Академию Наук, относительно того, когда и где появлялись проекты летучих шаров. Наши академики обнаружили единственное свидетельство, что некий португалец, Барталамео де Гусман, пятьдесят лет назад демонстрировал полет воздушного шара при дворе короля Жуана пятого, за что был обласкан и произведен в профессора. Но ни каких последствий эта инвенция, до сего дня, не имела. Тем более в военном деле.

– Могли и скрывать – императрица еще раз перечитала слова песни, вздохнула

– Ничего не смогли академики рассказать мне и о греческом огне – продолжал докладывать Суворов – Кроме того что его невозможно потушить водой. А из того же Нижнего Новгорода доносят что минимум один раз самозванец применил против крепости именно его. По рассказам очевидцев, залить водой эту зажигательную смесь не удавалось. Из всего сказанного следует что под личиной Пугачева скрывается какое то третье лицо. Про которое мы ничего не знаем. Но которое выполняет миссию данную ему какой то из великих держав. Это может быть и Османская империя, но я предполагаю что это проделки её верного союзника Франции.

– Все к одному – кивнула Екатерина – Этот негодяй Де Дистрофф, Озакан, монеты…

– Ежели это так – глава Тайной экспедиции убрал бумаги за обшлаг – Мыслю – мы имеем дело с эмиссаром европейских масонских кругов нацеленного на разрушение нашего Отечества.

– Масоны? – живо заинтересовалась императрица

– Мне докладывают, что зашевелились в московской ложе – Суворов подошел ближе, понизил голос. – Читают послания Пугачева на своих заседаниях, выдумывают законы которые они бы желали установить в России когда придет к власти самозванец. Послали Новикова с тайной миссией к маркизу

– Ах, предатели! – Екатерина сжала веер так, что побелели пальцы – Французские масоны, всех сходится

– Наша аттестация сего мерзавца сильно занижена. Мы в манифестах своих и в проповедях, что синода указал читать в церквах, называем самозванца «вором и донским казаком». И всякий кто с ним встречается лично тотчас перестает верить нашим словам. Потому как не может донской казак иметь такое образование.

– Чтобы зародить сомнение пущай трактуют Пугача как французского шпика – решилась императрица – И надо сообщить в обе южные армии, что он действует в пользу нашего врага, Турции. Особенно это полезно будет донести до самых нижних чинов дабы отвратить их от прелестных писем да воззваний, что шлет Пугачев солдатам.

Суворов согласно кивнул.

– Сделаю, матушка! Сей же час отпишу Румянцеву и Василию Долгорукому.

– Поторопи, Долгорукого, генерал! Его армия зело нужна нам отбивать обратно Нижний, да Казань. Боюсь Орлов то один не справится!

Глава 5

Агафья протяжно стонет, пока я всаживаюсь в неё сзади. Я хватаю её за волосы и тяну к себе, наши языки сплетаются, бёдра шлёпаются в частом, рваном ритме. Мы достигаем вершины одновременно, колени служанки подгибаются, и мы оба падаем в кровать. Некоторое время мы лежим молча, улыбаясь. Потом Агафья начинает хмурится:

– Грешно на Страстной то недели любиться так. Тем боле в архиерейском доме!

– Отмолишь – я сажусь в кровати и начинаю одеваться.

– Не первый грех – хихикает служанка – Вчарсь с девками гадали на воске

– Это как?

– На воду горячий воск пускали

Ага, гадание по фигурам, которые образуются после того, как застывает воск.

– Агате те то церковь выпала! – зашептала Агафья – Плакала от радости!

– И что сие значит?

– Как что? – удивляется служанка – Замуж пойдет скоро.

– И за кого?

– Неведомо – пожала плечами девушка – Образ в воде неясен был. Может також князь какой из Питера или откуда…

– Не будет скоро князей – я натянул сапоги, притопнул утрамбовывая портянки

– Вестимо не будет – соглашается Агафья – Но эта дурында глазки то выплакала по дворянчикам своим.

– Ну а тебе что выпало?

– Да волк ентот полосатый!

– Какой волк??

Девушка тоже начинает одевать нижние юбки попутно рассказывая о зверинце, что купец Понарев открыл на Портовой улице. В нем был какой – то «полосатый» волк, которого вместе с другими зверями за деньги показывали всем нижегородцам. Животное произвело такое сильное впечатление на Агафью, что в застывшем воске она увидела образ этого волка.

Разумеется, я заинтересовался зверинцем и после быстрого завтрака дал команду выдвигаться в сторону порта.

В самый последний момент к свите присоединился румяный Ваня Почиталин:

– Царь – батюшка! – мой секретарь схватился за стремя Победителя – Избавь ты меня от ентного Волкова!

– А что с ним? – я честно сказать, и забыл про бывшего сенатора

– Да просится уже седьмицу на прием! Ходит и ходит…

– Где он нынче?

– Да вон стоит за воротами!

Я оглянулся и увидел высокую фигуру «прусского шпиона». Махнул рукой охране на воротах. Сильно похудевший и поблекший Волков резво подбежал к нашему отряду.

– Ваше величество! – экс – сенатор прижал руки к груди – Рад лицезреть!

– Поедешь с нами – я тронул Победителя шпорами – Эй там! Дайте коня Дмитрию Васильевичу!

Мы быстрой рысью выехали в город. Через четверть часа уже были на Портовой улице. Встречать выбежал нас лично Понарев.

– Ах какая радость, царь – батюшка! – купец махнул рукой и его подручные начали расталкивать толпу перед клетками. Зверинец был выстроен на торговом подворье и представлял из себя десяток клеток, в которых содержались животные. Я быстро миновал лисицу, медведя, орла, наконец, дошел до «полосатого волка». Больше всего он напоминал небольшую собаку с острой мордой. На самой заднице зверя и правда были оранжевые полосы.

– Чего хотел Дмитрий Васильевич? – я подозвал к себе экс – сенатора

– Терплю многие лишения, ваше величество! – «шпион» молитвенно сложил руки – Денег уже нет, подорожную обратно в Питер мне отказываются выдавать в канцелярии

– И правильно отказывают – покивал я, рассматривая странного животного, который обеспокоенно бегал туда – сюда по клетке. Кого – то он мне напоминал…

– Вернешься к Катьке, падешь в ноги – она женщина жалостливая, простит тебя. Ежели еще не простила – я внимательно посмотрел в глаза экс – сенатора. Тот смутился, повесил голову – Там ей все и доложишь. Про наши войска, да дела…

– Нет, нет, что вы! – Волков достал из – за пазухи какой – то документ – Мне пути назад нет. Особливо после того, как мы с Николай Ивановичем составляли послания в уезды. И вот еще, извольте – с глянуть

Лист бумаги перекочевывает мне в руки. Я быстро проглядываю документ. Это статья, точнее даже репортаж о взятии Нижнего Новгорода для европейских газет. Составлен очень грамотно и комплиментарно для меня – продолжатель дела Петрова возвращается на отчий трон, отнятый фаворитами, дает простому народу волю, землю… Образ получается вполне положительный, немцам, да французам должен понравится.

– Дело полезное, но почему же инкогнито? – я показываю на аббревиатуру V.D. внизу статьи – Пиши под своей фамилией!

Волков бледнеет. Надо бы дать ему пряника.

– А в канцелярии дам указ зачислить тебя на кошт коллегии Новикова. Будешь жалованье получать – я еще раз посмотрел на полосатого волка, махнул рукой купцу – Как именуется сей зверь?

Понарев поклонился всей свите, произнес:

– Ван – дименский пес. Привезли голландские негоцианты в прошлую навигацию из земли Ван Димена… Уж больно тепло любит, царь – батюшка – зимой чуть не издох.

Бог ты мой… Это же сумчатый тасманийский волк! Вымер в начале 20—го века.

– Береги его, Антон Тимофеевич! – я покачал головой. Словно динозавра живого увидел.

– А еще лучше зазови к себе господина Фалька – я кивнул также Ване Почиталину – Это ученый, что приехал с нами из Казани. Пущай опишет сего зверя.

Наконец, нашлось дело и «апостолу Линнея». Фальк уже пришел в чувство после своего наркотического трипа по опиумкурильням и теперь может послужить науке.

* * *

Длинная колонна войска змеилась по старому московскому тракту, поднимая облака пыли. Я мог наблюдать свое войско на много верст, как вперед, так и назад, поскольку находился на самой макушке пологого холма, на склонах которого уже много сотен лет стояло село Доскино. Маршировала батальонными колоннами пехота, сопровождаемая каждая своей дымящейся полевой кухней. За каждым полком тянулся свой обоз. Отдельной группой катились пушки. Вдоль дороги скакали казаки, следя за порядком и передавая распоряжения Подурова.

Я стоял окруженный свитой и конвоем и ждал, пока вся армия пройдет передо мной. Солдаты, завидев царя, начинали по команде офицеров идти в ногу, стараться соблюдать строй и глядеть на меня орлами, отдавая воинское приветствие. Слава богу, привычный обычай снимать шапку и кланяться царю при каждой встрече мне удалось победить и в армию наконец пришло привычное мне воинское приветствие – прикладывание ладони к виску.

Войска шли и шли, отдавая мне честь. Я приветствовал в ответ, но мысли мои периодически возвращались к длинному разговору о конспирологии, состоявшемуся накануне ночью перед выступлением на Москву.

Я и три моих масона сидели на верхушке Дмитриевской башни, расчищенной по моему распоряжению от последствий пожара. Огромное звездное небо с диском полной луны над головой заменило мне на этот раз крышу резиденции, а мерцающее пламя костра – свечи и лампы.

– Господа, я собрал вас, чтобы сообщить пренеприятнейшее известие. Публично декларируемые цели и задачи масонства не являются истинными целями.

На лицах моих слушателей отразилось молчаливое удивление.

– Я здесь и сейчас раскрою вам знание, которое дается только на самых верхних ступенях посвящения. Знание, которое подавляющая часть членов организации не получит никогда в жизни, слепо служа орудием исполнения чужих замыслов.

Новиков, Радищев и Челищев напряженно смотрели на меня, сидя перед костром. Я же расхаживал перед ними взад – вперед, отгороженный пламенем, и разглагольствовал, отбросив к чертям собачьим свою обычную стилизацию под народный говор. Я говорил языком человека двадцатого века и это тоже добавляло ноты загадочности моей персоне и веса моим словам.

– Говоря без пустословия и по существу, главная цель масонства – это всеобщая власть над историческими процессами. К этому утверждению сводятся все без исключения мистические и высокопарные ритуалы.

– Не совсем так, ваше величество, – решился возразить мне Новиков. – Мы строим храм Разума. Или, если изволите, царство Божие на земле.

Радищев и Челищев поддержали его кивками головы.

– Николай Иванович, а как вы можете что – то великое построить, не понимая сути исторических процессов и не умея их направлять? Прекрасная конечная цель, это один из самых важных моментов в мотивации рядовых членов. Но организация в целом стремится не к ней, а к обретению контроля над ходом истории. А уж что в итоге получится, зависит не от желаний простых «каменщиков», а от тех, кто управляет ложами. И их цели и задачи могут радикально отличаться от ваших.

Новиков аж вскинулся, пытаясь снова мне возразить, но я жестом ему не позволил говорить.

– Не спешите возражать, Николай Иванович. Лучше давайте порассуждаем вместе. Можно ли построить всемирную организацию из алчных, циничных эгоистов? В принципе да, если у вас есть возможность удовлетворять их интерес за чей – то счет. Свой ли, чужой ли. В таком союзе инициатива и энергия членов будет прямо пропорциональна поступающим к ним материальным благам. И надо признать, что успешность такой организации будет очень высока, ибо материальные стимулы самые быстродействующие. Их результативность проще всего прогнозируется и легче всего регулируется.

Массоны обеспоконенно переглянулись. Похоже я переборщил со словами из будущего.

– Но что делать, если ваши амбиции не соответствуют вашим материальным возможностям? – в костре громко щелкнуло полено, Радищев с Челищевым вздрогнули – Остается путь создания организации идеалистов, которые будут достигать ваших целей совершенно бескорыстно. Более того, даже временами жертвуя свою жизнь и свободу во имя достижения идеала, внутри которого вами тщательно спрятана настоящая цель.

Несомненно, управляемость такой структурой значительно хуже, нежели организацией амбициозных циников. Будут многочисленные расколы на низовом уровне и выяснение, чья трактовка истины или ритуал лучше и точнее. Идеалисты будут расслаиваться и по признаку активности в достижении цели. Кто – то будет ратовать за эволюционный путь, а кому – то нужна будет только революция. И чтобы сохранять контроль над этой вольницей, идеально подходит система уровней посвящения.

Вы прекрасно знаете, что рост в иерархии члена масонской организации зависит только от воли тех, кто стоит выше него. И по каким в действительности критериям выбирается достойный для повышения, вслух никто говорить не будет. А критерии есть, поверьте мне. Каждый новый шаг по ступеням иерархии поднимает к вершине власти людей все более и более циничных. Похожих на тех, кто всю эту паутину создавал. Так обеспечивается бессмертие организации и исполнение планов, длительность реализации которых превышает человеческую жизнь.

Лица моих слушателей, освещенные дрожащим светом костра, были мрачны. Я не мог понять насколько я их убедил. Все таки такой высокий накал цинизма они в своей организации предполагать не могли. Надо было гнуть дальше.

– Вы прекрасно знаете, что корень всей организации находится в Британии. Именно там полвека назад возникла первая Великая Ложа. Оттуда масонство распространяется по странам Европы. И именно в Объединенной Великой Ложе Англии Великим Провинциальным мастером назначен Елагин.

Я подчеркнул голосом слово «назначен». Слушатели кивнули. Это было общеизвестное знание в узких масонских кругах.

– А теперь скажите мне, если понадобится принести на алтарь идеи жертву в виде какого то народа кто будет выбран? Англия или Россия? Ну? Честно. Если надо будет бросить вязанку хвороста в костер мирового прогресса, разве дрогнет рука у кукловодов?

Я мучился подбирая слова, не в силах привести примеры успешных масонских акций, ближайшая из которых Великая французская революция вызревает в настоящий момент. И про миллионы жертв в России последовавшей вслед за февральской, чисто масонской революцией, я тоже не мог им рассказать. Но я знал чего я хочу. Перехвата управления. Хотя бы в пределах Российской империи. И мне нужны были те самые идеалисты что свернут горы и положат жизни.

– Друзья мои, – я изменил тон, чем вызвал удивленные взгляды всей троицы. Друзьями я их ещё не называл. – Вы сами убедитесь в правоте моих слов – время будет. Но сейчас, под этим звездным небом я хочу поговорить о другом. Я очищаю Россию от дворянства не из ненависти к этому сословию. Отнюдь. Я хочу дать власть действительно достойным ее.

Такой строй в будущем будет называться меритократией.

– Я сделаю все, чтобы у каждого подданного была возможность для развития своих талантов. Как вы знаете, наши законы позволят занимать должности токмо на выборной основе. И токма по – настоящему лучшим. Ежели снизу до верху государством будут управлять знающие и решительные люди – я опять по привычке сбился на народный говорок – То ещё при нашей жизни мы увидим ослепительный рассвет России. Да и всей Европы також.

Мои масоны подскочили на ноги, впились в меня глазами.

– Но для того, чтобы дать всходам взойти – продолжал я – Наше поле придется защищать от бурь, врагов и паразитов. И для такой защиты России нужна своя тайная организация, своя Великая ложа.

Я поворошил палкой костер, пламя взметнулось вверх.

– Мыслю сию организацию как теневой орден. Иерархия в нем будет строится на ступенях посвящения, тайное знание давать самым достойным.

– Каково же сие тайное знание? – тут же спросил Новиков

– Все, что может облагородить человечество – твердо ответил я – Новые методы лечения больных, образование народа, смягчение злых нравов…

Масоны задумались.

– И я буду счастлив разделить мои тайные знания с достойными.

Судя по глазам вся троица уже была готова. Остался завершающий штрих.

– Я могу рассчитывать на то, что вы трое станете первыми рыцарями новой, всемирной ложи?

Успевшие вернуться к костру Радищев и Челищев резко вскочили и чуть ли не синхронно выкрикнули: «Да государь!» Новиков же поднялся медленнее и сказал:

– Конечно, ваше величество. Вы можете всецело располагать нами. Я хочу жить в том мире, который вы так ярко живописали и готов приложить все свое усердие, чтобы он настал как можно скорее. Но какова будет система привлечения неофитов в новую ложу? Неужели мы отвергнем все знания и символику наших братьев?

Я с сомнением посмотрел на журналиста, но решил, что тому действительно виднее как именно надо обрабатывать мозги своих современников.

– Не спорю, – я пожал плечами – Символика нужна. Но приплетать в мистическую основу нового ордена далекий Египет, да ветхозаветных иудеев считаю пустым делом. То вряд ли будет близко простым людям.

Новиков кивнул.

– Хорошо. Пусть не Египет. Пусть Византия и Эллада. Так вас устроит, Петр Федорович?

Я усмехнулся.

– Да, вполне. Но ритуалы и тексты вы сочините сами. Можете взять не только Византию, да Элладу, но и христианские толкования. Например, первое Евангелие, что хранится в библиотеке Ивана Грозного.

– Неужто существует такая книга?? – поразились масоны

Ей, богу, как дети. До чего же наивные… Скушают любые «протоколы сионских мудрецов», что им дам.

– Несомненно! – уверенно ответил я – То Евангелие не зря было спрятано византийцами и отправлено в далекую Русь с приданным Софьи Палеолог. Там содержатся великие тайны, коими можно осторожно делиться с посвященными.

Вся троица пооткрывала рты.

– И где же хранится первое Евангелие? – первым выкрикнул Новиков

– Вестимо где – пожал плечами я – В московском Кремле. В свое время я вам его предоставлю, дорогие мастера.

Мы ещё долго обсуждали структуру и тактику работы ордена. Напоследок я каждому подарил по кусочку своего знания, которое отныне будут считаться их изобретениями. Новикову досталась концепция кроссвордов для его газет. Челищев и Радищеву были одарены устройством папки скоросшивателя, схемой дырокола и конструкцией проволочной скрепки. Как раз для их юридической канцелярии.

Полки прошли, прогрохотала артиллерия, потянулись обозы. Воспоминания померкли, Победитель всхрапнул подо мной.

– Не пора ли ехать царь – батюшка? – мне в лицо заглянул Ваня Почиталин

– Ужо пора – кивнул я, и со свитой резво помчался вдоль колонны в ее голову. Навстречу битвам за тот мир, который может родится из моего необъяснимого провала в это время. Мира в котором у России будет совсем другая роль.

* * *

Глаза императрицы слезились от многочисленных документов, что принесли из канцелярии. Екатерина уже не могла работать без очков и, как бы оправдываясь в этом перед окружающими, говорила:

– Я своё зрение отдала на службу России.

Теперь, когда Храповицкий вошёл к ней в кабинет с новыми бумагами, она сняла очки и приготовилась слушать.

– Из срочных челобитных на имя вашего величества, – сказал толстяк, кланяясь, – только две имеются примечательные…

– Чьи же это? – спросила Екатерина и потянулась к табакерке.

Храповицкий опять сделал полупоклон и ловким движением руки вынул две бумаги из красной сафьяновой папки с тиснёной надписью: «К всеподданнейшему докладу».

– Первая – продолжал он, – От камердинера Петра Ивановича. Ходатайствует о допущении его к проживанию совместно с Паниным в Петропавловской крепости.

– Как? – спросила императрица удивлённо – Он хочет добровольно сидеть в тюрьме?

Храповицкий развёл руками:

– Да, всеподданнейше ходатайствует об этом. Хочет разделить участь хозяина

Екатерина задумалась, потом спросила:

– А Панин все молчит?

– Оба брата молчат – тяжело вздохнул секретарь

– Дозволяю Суворову применить пытки – императрица отбросила прочь перо, откинулась в кресле – Мы должны дознаться о планах ребеленов. От Орлова нет вестей?

– Никак нет – с. Так что ответить на ходатайство?

– Я первый раз сталкиваюсь с таким случаем – пожала плечами Екатерина – Стало быть, эти люди действительно заговорщики, раз собрали вокруг себя таковых фанатиков. Ну что же, кто желает сидеть в крепости – пускай сидит…

– Вторая, же челобитная от вашего лейб – медика Роджерса

– И чего хочет Иван Самойлович? – проворчала императрица – Мог бы и сам ходатайствовать. Недале как вчера виделись.

– Джон Самуилович просит официально дозволить ему опыты над оспой. Потребны ему десять здоровых отроков из крепостных на то. Будет испытывать на них болезнь и лекарство.

– Что – то слышала об сем – Екатерина задумалась – Кажется, он состоит в переписке с изгнанным доктором Максимовым?

– Так точно – с! – качнул париком Храповицкий – Господин Максимов примкнул к ребеленам и проводил опыты на людях маркиза. Похоже найдена метода победить оспу.

– Вот никогда не знаешь, где найдешь, где потеряешь – вздохнула императрица – Дело зело полезное, опыты дозволяю. Ивану Самойловичу выделить из казны на них сто рублей, а також крепостных сколько потребно.

– Исполню – с! – секретарь пометил себе в бумагах

– И вот что еще – Екатерина встала, прошлась по кабинету – Проверь, заготовлен ли указ Сенату о разрыве нами политических отношений с Францией…

– Заготовлен – тут же ответил Храповицкий – Но некоторые сенаторы – секретарь понизил голос – В сомнениях. Стоит ли так сурово с французами? Они ведь могут туркам военную помощь подать