Текст книги "Рассвет над Самуром (СИ)"

Автор книги: Алексей Богородников

сообщить о нарушении

Текущая страница: 18 (всего у книги 19 страниц)

Глава 29

Второй сын шателена барона Недлира Аксель Бафин знал, что в нашем мире на дороге не разбросаны бесплатные кусочки сыра. Реин Недлир облажался, вынужден был покинуть свиту графа Вега Сэнгвина, и его дорога к счастью заросла бурьяном. Потому жизненный путь Акселю предстояло торить самостоятельно, вычеркнув своего патрона-неудачника из жизни. Оставалось только монеток поднабрать и быстренько свалить в темпе от Реина обратно в столицу, где у Акселя уже завязались кое-какие интересные знакомства.

Одна беда – отсутствие золотых на плане сказывалось. Нельзя просто так взять и приехать в столицу с мечом в руке и без монет. Вообще можно, но в наёмники Аксель не торопился, предложил ему один паренёк из свиты Сэнгвина вместо этого неплохой вариант. Жаль, что тогда пришлось из столицы свалить.

Оттого предложение Реина немного пограбить купчин из Самура, Аксель воспринял позитивно. Пару-тройку грабежей, с десяток золотых, с глаз долой это унылое баронство и привет Тритикам. Даже если попасться страже – Гортам Затарийский не сказать, что безбашенный вояка и солдафон. Приятный человек, договориться всегда можно.

В каком моменте Аксель перешел дорогу Создателям непонятно. Грабежи шли как по маслу, он даже успел насладиться теплом тела, взятой насильно дочки беглой купчихи из Южной Каталии, когда всю банду приняли во время нападения на гильдейский обоз тканями Самура.

Новый королевский наместник Джерк Хилл: человек злой и решительный, скрывающий демоническую сущность под личиной простого парня. Отчего демоническую? Ни один светлый маг так сильно не бьет световыми разрядами. Это заклинание, чтобы рука дрогнула при касте в бою. От монстров, на которых проходит с усиленным эффектом, от нечисти и нежити. На последних заклинание раскрывается в полную силу.

Есть некое противоречие, что Создатели наделили его титулом, но Аксель уверил себя: исключительно для превознесения героя, в будущем непременно сумеющего превозмочь столь опасное исчадие подземного мира.

«Возможно, это будет даже он. Чудом вырвавшийся из заточения спаситель Шайна!» – мечтал Аксель на лежаке из грубых досок в подвале ратуши, среди смрада мужских тел и запаха кислой капусты. – «Я отыщу загадочный артефакт, какой-нибудь Меч Звездного Императора или Корону Повелителя Миров, разрушу темницу и сделаю наместника своим рабом. А принцессу – постельной грелкой.»

Обычно на этом месте Акселя сносило в сон, ибо больше пяти минут раздумий измученное трудом в шахтах тело не выносило, проваливаясь в спасительное забытье. Но даже поласкав свое эго выдуманным артефактом и, начиная представлять будущий бой «спасителя Шайна» со скрытым в теле наместника демоном, Аксель впадал в легкую тревожность, если не панику.

Когда новый наместник «угостил» его своим навыком: у Акселя перед глазами пронеслись вспышки, кулаки рефлекторно сжались намертво, сердце пронзила острая боль, конечности закололо. Это заклинание так не должно работает! Как сын шателена, человека – командующего обороной всего замка барона, он знал все основные заклинания назубок: по отблеску сияния и по положению рук кастующего. «Разряд света» низкоуровневое заклинание, откуда столько боли?

Несколько секунд под «разрядом света» в виргате Йоргена, показались ему тогда, дольшими, чем вся его прожитая жизнь. Помидоры на площади в лицо – тяжким оскорблением, за которое наместник обязательно заплатит.

Вместо этого приезжает принцесса, причем оказывается во второй раз, крутит шашни с наместником и начинается сплошная несуразица. Титулы, освобождение шахт, тяжелая воспитательная работа по отбиванию породы.

Каторжан привели через три часа после зачистки шахт. После спуска в первый зал, Аксель воочию увидел оплавленный пол и выщербленные магией стены. Конечно, после разбора множества частей тел, ранее бывшими могучими големами.

Только эти части первый отряд, состоявший из каторжников, собирал два дня. Ведь все конечности големов можно было пустить в дело: на пемзу, щебень, плитки, украшения, ограды, сувениры, поделки. Всё разобранное было аккуратно сложено у входа. Половину сразу раздали жителям Самура, набежавшим саранчой поглазеть на происходящее. Остальное забрала гильдия каменщиков под процент от реализации сделанных из них поделок.

Растянувшись на холодной земле Аксель безучастно смотрел на радостных жителей. Ныли ноги, отваливались руки, шея грозилась покинуть тело. Впервые он пожелал очутиться на месте любого из них. Даже не потому что впереди был второй зал из железных големов. Хотя говорили, там придется отскребать пол от монолитного слоя металла, зажаренных и спекшихся монстров.

Хотелось ощутить на мгновение позабытое чувство: каково это – быть счастливым?

К нему, через неделю после приговора наместника, приезжал отец, еще крепкий и суровый воин, с прибавившимися сединами в редких прядях волос. Отца пустили на разговор, вывели Акселя, и первым делом он врезал сыну тяжелым кулаком в ухо.

Раньше он бы возмутился, дал сдачи, заорал, но сейчас лишь покорно принял удар многострадальной левой стороной. Ударом больше, ударом меньше – стоит ли возмущение траты энергии? Впереди десять лет тычков, подзатыльников, подножек, ударов от жителей города и городской стражи.

– Выкормыш смрадной выхухоли. – выругался отец. – Что же ты натворил⁈

– Прости, отец. – сумел он выдавить всего два слова.

В семье еще два сына и дочь, отцу стоит позабыть про Акселя. Так хотелось ему сказать. Побыть честным. Напоследок. Десять лет слишком большой срок, чтобы строить планы увидеть отца в следующий раз.

Кажется, отец немного его понял. Обнял, начал коряво утешать. Просить потерпеть. Вызовы перед нами – делают нас только сильней.

– Если дождь застал тебя в поле, не жди пока утонешь в грязи. – Выдал он потрясающую мудрость. – Скользи по траве и славь Создателей!

Акселю хотелось плакать. Стать тем самым дождем, а снизу чтобы было болото с увязнувшим в нём, демоническим наместником. Но не скажешь же о таком – отцу. Он, итак, пытается помочь. Барон с трудом сына отбил, за большую сумму и виргату Йоргена. У простого шателена нет ни значимого количества монет, ни земли. Клочок надела с домом в замке не передаётся.

Это конец: хочется судорожно биться об каменный пол подвала, на глазах равнодушных стражей.

– Худшее из всех зол, перестать пытаться. – Аксель сам не особо верил произнесенному, но слова были для отца. Немного нужных ему, он подобрал. – Сталь закаляется в огне.

Отец испытывающе поглядел в его глаза, ударил по плечу и ушел не оглядываясь. Акселя завели обратно в подвал, где он, уткнувшись в жесткое изголовье, вцепился зубами в соломенный тюфяк, пытаясь скрыть слезы и стоны, рвущиеся из груди.

Он не видел, не знал, как его отец стоит на коленях перед домом семейства Ноккурет. День-второй-третий. Как проходят мимо него с равнодушными лицами Эрелана, Нилэя, Тротула, Кристер, Камия. Как каждый день немного меняются их лица: на них проступают злость, недовольство, гнев и кажется… жалость? Как возвращающаяся после гильдии Верлита, с высоким охранником в чёрном, глядя как местные мальчишки закидывают стоящего на коленях тухлыми яйцами, хмурится. Не выдерживает и ставит стену земли. Испугавшиеся пацаны дают дёру, его отец смущенно благодарит «маленькую леди Земли», но Верлита молча проходит мимо. Как на четвертый день к нему подходит Тротула Ноккурет коротко о чем-то спрашивая. Как он мотает отрицательно головой, а она, подумав немного над ним, кидает отрывистую фразу и уходит, а отец обессиленно падает, но собравшись, скоро встает и уезжает из Самура.

После разговора прошла неделя, начался Новый 902 год. В жизни Акселя Бафина не поменялось ничего. Побудка ранним утром, оправление в деревянном сортире за казармой, скрытым забором. Завтрак, распределение группы: кого в шахты, кто послабее, да выглядит больным – к мусорщикам. Кайло до кровавых мозолей. Стража, подбадривающая узников пинками. Обед из кипятка и куска мяса с черным хлебом. Неожиданно, но кормили их вполне сносно и даже без тухлятины. Вечерняя перекличка, подвал, ужин, полчаса жалобных историй от узников и факел уносят. Отбой.

Тем неожиданнее было короткое «Аксель Бафин» от толстого стражника с усами, немного прихрамывающим на ногу.

– Я! – вскочил с лежака Аксель.

Злить стражников самое тупое занятие на свете после оправления против ветра. Конкретно этот был сержантом Джилом Свакингом. В первый же день он так врезал «Колу» из их банды за неповиновение, что тот перевернулся три раза пока приземлялся.

– Уважаемый заключенный номер восемь, – вполне вежливо, но с явной насмешкой сказал он, пока «Кол» пытался отлипнуть от холодного пола подвала. – Их милость повелел не лупить почем зря вшивых бандитов, но оставил за нами правило выбора первого раза: карцер или подзатыльник. Это было тестировочное наказание, для понимания, что такое подзатыльник. В следующий раз, за неряшливую заправку спального места, ты пойдешь в карцер. Я бы не советовал: сдохнуть там быстрее, чем прогуляться по Жутколесью.

Проникнувшись мудростью демонического наместника, каждый из заключенных приобрел некую сноровку в скорости мыслительного отклика на команды стражей.

– К тебе твой брат Хонти Бафин. – оповестил сержант. – Свидание пять минут, поторопись.

Аксель очень удивился такому порыву старшего брата. Еще больше он удивился, завидев вместо него паренька из свиты графа Сэнгвина. Как же его звали? Ламбин Свирен?

– Брат! Ты очень похудел! – натурально разыгрывая ужас, воскликнул Ламбин, схватившись за его руки. – Я привез тебе корзину деревенского сыра.

Он обнял оторопевшего Акселя, шепча на ухо, что ежели тот пожелает, может послужить силам добра в лице благородных семейств в борьбе против наместника. Инструкции в бумаге, что Аксель успел ощутить в своей руке. Разумеется, после прочтения, её необходимо съесть.

Пятикилограммовая головка сыра была принята, соскучившимся по деликатесам узникам, с благоговейным трепетом. Аналогичную получила стража, потому раздобрилась заключенным на бутыль дешевого вина.

Но ощущая, таявшую солёно-сливочную нежность на языке, Аксель Бафин не мог отделаться от мысли, что сыр пахнет кровью.

* * *

– Консервативный прогноз был три тонны за январь. – сказал Лопиталь Стеклянный. Он ловко поправил сползающее пенсне. – Следует пересчитать его в свете новых сведений от Бафина. Думаю даже, лучше мне лично осмотреть самурские печи и их технологии.

Эмаден Малурон, южнокаталийский посол, убийца, философ и глава южного отделения магоголиков, поглядел на сборщика цифр с некоей озабоченностью. Учёный северо-восточной Академии Магии был человеком неплохим, но слишком увлекающимся. Это кто его – обладателя столь секретных знаний, отпустит на край света? На лопитальской планете знаний об осторожности вообще слышали?

– Ваши переживания, Лопиталь, напрасная трата выдающегося интеллектуального потенциала. – сделал он попытку намазать медком чувство величия магократического исследователя. – Нам, итак, было известно, что крайняя печь у самурских шахт почти цела.

– Строительство водяного бассейна над печами явно новая технология. – Бескомпромиссный Лопиталь вещал на своей волне. – Либо улучшающая качество содержания, выплавленного самурского железа в крицах, которое без того самое высокое на континенте. Либо качественно увеличивающее выплавку продукта. Скорее всего, всё вместе взятое. Огромное колесо, строящееся у входа в шахты – водяная мельница. Подозреваю, будет служить подъемным механизмом породы. Потому, как прогнозы на ремонт и ввод новых шахт стоит пересмотреть, так и качество-количество плавок. Я не могу строить выводы без фактов.

«А в темнице тайной стражи фактов тебе конечно подбросят». – с раздражением подумал Малурон. – «Нацепил полированные стекляшки на глаза и мнит себя самым умным. Да вокруг самурских шахт столько соглядатаев собрали, встречать незнакомцев. Плюс город мал и приезжим сразу заинтересуются.»

– Исключено! – отрубил он категорично. – Кем угодно рискнуть можно, но не вами.

«Только потому, что фактологической составляющей Теория нестабильности обязана тебе», – признал про себя Малурон, – «цифры в докладе делал ты, но не стоит грани познания ставить выше интересов нашего сообщества.»

– Ну, будет пять тонн железа в месяц. – примиряюще сказал граф. – За полгода – Шинора с ними! – за три месяца, все печи отремонтируют и запустят. Что нашей магократии, около четырехсот тонн железа, добываемых в год в Шайне? Существенно ничего не успеют изменить до финала. Позже, все печи полностью попадут в наши руки. Так даже лучше, Лопиталь, не считаете?

– Мы опять исходим из устоявшихся предположений. – пожевал бледными губешками сборщик цифр. – А если у них есть какие-то неизвестные нам новые военные технологии? Железо, вместо привычного оружия и предмета продажи, используется в их воспроизводстве, в корне меняя ситуацию?

У Эмадена Малурона засвербило в желудочке. Прошиб мелкий тремор. С этим падлой Хиллом, такой вариант вполне реален.

– Причем этим оружием может пользоваться обычный человек. – продолжал размышлять вслух Лопиталь. – Или он быстро, используя его, становится одаренным. Как вам такое, коллега?

'Катастрофичный сценарий. – приуныл граф. – С другой стороны, представить Лопиталя, с вспотевшими стеклышками у печей, гипнотизирующего взглядом производство выплавки или пристающего к мастерам с расспросами, еще хуже. У Малурона прямой приказ: в случае явной опасности раскрытия – немедленная ликвидация учёного.

Вот если издали… под настойками… имитируя обычных прохожих крестьян или паломников… Может мастер с подмастерьем? Торговец и его родственник? Самур – это горы, море, травы. Знахарка с дочкой в поиске и закупке на сезон местных трав? Женщина вызовет меньше подозрений.

Как раз, пока по донесению шпиона, наместник свалил в лес за каким-то чудищем вместе с принцессой. Облик для миссии надо сменить обоим. Отправлять Лопиталя без своего присмотра решительно невозможно.'

– Дорогой ты наш, славный заучка Лопиталь. – душевно протянул Малурон, перейдя на дружеское обращение. – Как у тебя с искусством маскировки в Академии было? Знахарку в возрасте, собирающую растения для лечебного варева на сколько баллов изобразишь?

Не отвечая, сборщик цифр насупился. Красота души придает прелесть даже субтильному телосложению. Интеллигентному человеку сыграть женщину будет легче. Но при сдаче академического норматива маскировки, в задании на способность изобразить женщину с помощью грима и теней, ученый набрал лишь четыре балла из пятидесяти. Как выразился экзаменующий преподаватель: «абитуриент Лопиталь, лишь на большом расстоянии, смахивал на женщину. Мёртвую. Поднятую некромантом в сильном подпитии».

– Знахарство типичная женская профессия. – кисло сказал всё понявший Малурон. – Мужик, собирающий травы, привлечет больше внимания, чем твой любопытный нос в самурской печи. Хорошо, я буду за знахарку. Сыграешь внука. Слегка поехавшего на перегонке и дегустации бабулькиного варева, но еще годного для переноски мешка с травами.

– Позвольте, коллега! – возмутился Лопиталь. – Может у меня нет опыта стольких ролей, как у вас, однако знаний явно больше.

– Да лучше у тебя сиськи были. – парировал Малурон. – Знаешь сколько среди аристократов извращенцев? Через год, с нашей помощью, стал бы первый Девокороль на континенте.

Лопиталь – человек старой закалки. Немедленно пошел красными пятнами. Граф Малурон на душевное состояние ученого внимания не обратил. Дела поважней есть. Выбрать легенду, маршрут определить, разработать пути отхода в случае непредвиденных обстоятельств.

Великая Южная Магократическая Миссия, пропустив непредвиденный, ответный, чудовищный силы удар и отступив на шаг, готовилась совершить опасный прыжок в подбрюшье сильнейшего врага на континенте.

Глава 30

– Тяжелее всего весят не обиды, а секреты. – сказал я Рисе, дернув её за косичку. – Оружие, спасающее страны, невесомо и бесценно. Нести его высшая честь для любого из нас. Вот вырастешь, придет и твоя очередь тащить этот ящик.

Она имела неосторожность пожалеть Джиро, взвалившего на себя деревянный ящик с болванками. Вызов элементаля, как любой магический навык, имел лимиты. Сильно меньшие, с использованной мной заточкой, но все же каждый час Аякс исчезал как Золушкина карета, оставляя после себя двухсоткилограммовый шкаф боеприпасов из брусков меди.

Тогда ящик приходилось ненадолго тягать Джиро.

Перевалив за холм, после избиения дендроида и его банды, пару часов отшагав в походе, КОМ расположился на привал. Риса по-трапперски закинула на шею посох, облокотившись на него руками. Наречие это образовано не от слова «трап», как могли бы подумать извращенные потребители контента за восемнадцать. Траппер – суровый каноничный завоеватель Дикого Севера Америки, пропахший порохом и табаком, с одинаковой легкостью изничтожавший ондатру и индейцев. На пафосных фотках и рисунках, изображался стоящим в полный рост, с любимым кентукийским ружьем на шее: одна рука на прикладе, вторая на стволе.

Ничего этого Риса не знала, но выглядела в этой позе няшно и брутально одновременно.

Будто этого ей мало было – решила Джиро пожалеть. У нас здесь не конкурс «девочка года», между прочим. Так и сказал ей, после обещания второй очереди в таскании ящика.

– Останусь маленькой. – схитрила Риса. – Девочек все любят, даже другие девочки. У меня будет много подружек.

Верлита, молча дувшая кокосовое молоко из фляжки, подставила пятюню сеструле, по которой Риса радостно чекнула. Гура, помогавшая Джиро раскрутить винт защелки на Сабатонах пылкого воина, бросила на них тревожный взгляд. Походу она тут одна в курсе за дружбу, после погромов в своем городе.

– Аха, – скептически оценил её шансы, – до первого конкурса, который ты выиграешь. Тогда вся компания девочек разделится на «проигравшие» и «овца».

Не то чтобы я старался привить зачатки мизантропии мелким, но для настоящей девичьей дружбы нужны веские основания. Совместно убитый и сваренный в горшочке ужаснокролик. Одна походная расческа на двоих, бережно носимая по очереди. Одинаково безобразные прыщи при пубертате и разный гардероб.

Пока я объяснял основы отношений, женская взрослая часть КОМа приготовила обед. Потому со словами «кокосы – кокослятам», я отобрал у Верлиты свою фляжку. Свою порцию мелкие на второй день приговорили. Вообще я не особый фанат кокосового молока, себе взял только для наслаждения их жалобными глазками. Это же сущие ангелочки, когда клянчат «один глоточек, Джерк, только один», умоляющим жестом выставив сомкнутые ладошки.

В следующий поход возьму Адри Сореда. Кто-то через века должен передать потомкам очаровательное безумие детской жадности.

– Посох за спину, нос по направлению к вкусному, – объявил я, – добро пожаловать в харчевню спортивного питания «Три пираньи». Три пираньи – еще посмотрим кто кого!

В рекламе мне в средневековье равных нет. Риса спрятала посох за спину на своём одноточечном ремне и ринулась с подружанями к костру, стремясь доказать: совсем не тех девчуль назвали пираньями.

Одноточечный ремень сделала Камия. Во время дословного пересказа битвы КОМа с дендровоином, Кая обмолвилась, что Рисе посох тяжело таскать. Пол-калаша почти, понимаю. Если магические палочки носят в чехле у бедра, посох крепят к перевязке за спину или к рюкзаку. Носят на плече. Лусанский скипетр огня длиной почти как волшебная палочка, Сура пробовала крепить его к бедру, но перетягивает сильно, бьет по ноге, неудобно. Тоже на перевязку его оформила с двухсторонней фиксацией.

Я посоветовал Камии одноточечный ремень с двумя петлями под плечи Рисе, со вставками из шерсти роштийской викуньи. Посох висел на ремне, наискосок у Рисы за спиной, но мог сдвигаться вперед. Нагрузка распределялась равномерно, вставки защищали плечи от натирания синяков, в общем деточка была довольна.

– Пираньи значит, – сбила меня с мысли Кая. – Тогда почувствуй себя колобком, заглянувшим к лисичке!

Она подмигнула Аише, и меня взяли в жесткий анимешный захват. Слева насели грудью, справа – облокотились бюстом. Чувственная сила сильных чувств. Моё сердце потихоньку начинало свариваться вкрутую.

– Ой, не ту ты сказку выбрала, – развязным и хриплым шепотом постарался воззвать к её совести, – в конце истории он лисичке на лицо садится.

Финал сказки однозначен: вслед за сомнительным удовольствием колобка съели. Но факт налицо. Даже без апеллирования к небылице понятно: человек как батарейка, есть свои плюсы, есть свои минусы. Может сесть. Когда в такую упругую цепь замыкают.

Пару секунд спустя, Кая осознала эротическую подоплеку сказанного. Заалели щечки, включился красный режим светофора. Меня шлепнули по груди, потом ниже, но с другой стороны. Потянули за щеку, укусили за ухо – в четыре руки с принцессой разыграли на мне Двенадцатую сонату Метнера *.

– Ты конечно тот еще извращенец. – с некоторым довольством призналась Аиша. – Но я уже привыкла к твоим шуточкам. Мне даже нравится.

В принципе это всё, из чего складывается мой автопортрет обычного походного дня: на капельку убийца, немного коуч, почти художник, слегка извращенец.

Мы бодро зажевали тёртую свеклу с чесноком и грецким орехом, рисовые лодочки с рубленым яйцом древокура и спаржевой фасолью. Кая еще вчера, хозяйственно высматривая трофеи, дохлому древокуру пол-ноги отрубила. Решила в котелке суп сварить на ужин. Не, ну а чего деликатесам с монстра пропадать что ли? Мозг – наш король, еда – наша королева. И это единственно приемлемая форма монархического правления, когда из нашего тела получается козырный туз. Если ему революций канцерогенных не устраивать.

– Карточная система питания получилась, – высказала недоверие к моей питательной программе Риса, – ты же про спорт говорил.

Вместо ответа я слепил из рисовой лодочки комок, забив внутрь яйцо и приделал к нему скобочку из ростка фасоли.

– Онигиря! – отрекомендовал съедобную скульптуру. – Программа спортивного питания Джерка Хилла.

С удовольствием проглотил. Здоровый нищий счастливее больного аристократа. Здорового аристократа уже в доноры можно записывать, без отмазок «у меня голубая кровь, моя кость белее снега». Не будет в моем государстве исключительных по титулу.

Так я провел полчаса. Умудряясь философствовать на тему будущего, развлекать девчуль, подбадривать Джиро, что для преодоления застенчивости, я отыскал ему опекуна, которого зовут Клод Бэй **.

Молодой, но шустрый дендроид, загубленный нами в расцвете сил, по описанию был боссом загадочной локации. После убиения Аяксом, он скипнул с себя сотенку золотых без какого-либо оружия, шмота, артефактов. Кроме своего ядра. По моему скромному мнению, все ништяки с босса притаились в сундуке с его локации, куда мы и держали путь. Оставался еще вопрос с какого перепуга он умеет использовать заклинание так далеко и почему покинул свою локацию.

Вроде КОМ мимокрокодилил. С чего такая резвость, непонятно.

Теорий рождалось множество: получил приказ от своегосвоих более взрослых «товарищей-дендроидов», мой выстрел задел его любимое деревце, об которое он любил тереться зимой, сожрал баф на увеличение дистанции каста – их на нем было множество, я даже не стал все читать. Физические атаки хорошо проходили от Аякса, меня такой расклад устроил. С каждым боем земляной элементаль набирал опыта: помогал подрасти Верлите, связывал атакой наиболее сильного монстра, пока Джиро агрил всех остальных, или контрил самых активных.

Цены ему нет. Дайте две – сказал бы сомелье. Даже если какое чудовище Аякса бы убило, элементаль возродился бы заново в следующем призыве. Правда не факт, что с такой же заточкой скилла. Проверять предположение конечно, никакому монстру не будет позволено.

– Точку в конце любого обеда поставит доброе слово. – обратился после сытного перекуса к команде. – Сегодня это будет пожелание удачного ограбления тепличной локации. Но не так важно сколько всего мы заберем, как то, сколько донесем. Золото притупляет бдительность. Не отводим глаз, не снимаем руки с магического оружия – в локациях босса, могут быть не обнаружимые навыком, ловушки.

Только мы отошли, от места нашей стоянки метров на сто, только нас поприветствовал шар ионизированного, расчищающего выстрела рельсотрона, как мы все ощутили неплохую прибавку к количеству опыта. Команда переглянулась, Верлита быстро вызвала Аякса. Я почувствовал легкую дрожь возбуждения, словно криптовалютный трейдер с неминуемо выигрышной ставкой бинарного опциона. Как чувак, поймавший три семерки в лицо казино. В своём казино. Как Хищник, лыбящийся сквозь голограмму прицела, на отвратительного Чужого.

Еще через несколько сот метров, нас встретила грозная фигура дворецкого Себаса Тиана.

Блефую – ни один дворецкой после болванки бы не выжил, вместе со своим господином, хотя Куганэ Маруяма, перекачавший своего Момонгу, будто куртизанка из соцсети свои губы, попросил бы уважать его фетиши. Бесхребетный властелин, в окружении раболепных подпевал, есть ли зрелище более жалкое, чем Pax Skeleton ***?

Так вот, своеобразным дворецким послужила надпись, что мы вошли в Чертоги Зла, то бишь Теплицу Авийовусаннбы. Вместе с надписью хлынули монстры.

«Сайтама – бро, Момонго – не бро», – лениво думалось мне, пока Сура, Аиша и Риса выжигали какую-то свору здоровых жуков, полезших на нас из зияющей, обожженным провалом, дыры в сплошной стене деревьев. – «Встретив безумную тварь вроде Аинза Гоуна, первым же делом наклепаю призраков с ядеркой и закидаю его по откату. Ну, то есть разведчиков под стелсом прокачаю, найду способ высвобождения всей энергии начальных Ядер боссов одномоментно и, – нуклеар ланч детектед ****. Больше никак.»

Рассуждения мои носили чисто теоретический характер. Персонаж, жутко не любимого мной ранобэаниме, если и появлялся здесь, то в виде Создателя. Причем вел себя ниже травы, тише воды, судя по отсутствию информации. Может повзрослел-поумнел, может Альбедо его, наконец, в кровать уложила.

Металлического вида жуки, полуметровые фекундаторы тридцатого уровня, с жестким панцирем – хлопающим с громким звуком под заклинаниями магической части КОМа, закончились меньше, чем за минуту. Сразу после них отряд атаковали «анековые воины». Монстры похожие на больших червей: делились после разрубания-рассечения на две части. Как это выяснил опытным путем Джиро. Обе неистово лезли к нам, но против термодинамики не попрешь.

Или попрешь, но червей-Эйнштейнов с лекциями на эту тему мы не встретили.

Сожгли, испарили, разбили на ледышки этот отряд, и наступила тишина. Только блестел внутри переплетенных деревьев зловещий провал. А почему блестел?

Вблизи оказалось наш дендроид был эко-террористом. Завел себе лабораторию. Мастерил себе стекло из дерева втихаря: без налогов королю, отчислений в фонды и благотворительности в пользу городской агломерации Самура.

Блестели стекляшки из древесины в провале. Я про эко-террориста подумал, потому что варящим в печи стекло из песка дендроида себе не представлял. Тем более, дендроида размахивающим понтием. Такой трубкой специальной, которой вращая, мастер создает плоский лист стекла.

Отказываю дендроиду в такой изобретательности. Мне легче его с курительной трубкой представить.

Вот стекло из бальсы в моем старом мире делали. Правда только ученые в лабораториях.

Древесину окисляют в специальной ванной, чтобы полностью обесцветить, удалив светопоглощающие вещества, после этого пропитывают синтетическим спиртом. Вроде спиртом от дендроида не пахло, но это я близко к нему стоял. Жаль у Аякса не уточнить детали.

Этот безумный, странный дендроид тут личный парник для себя устроил? Может в него натаскали специально отобранные деревца, и дендроид ластился к ним, обвивая корнями? Парник – не парник вовсе, а личный гарем одного из боссов огромного леса?

Иначе как самим, здесь не разобраться. Кая выдвинулась вперед, я за ней, команда, несколько притихнув, за нами. Неизвестность всегда страшит. Зато чем больше человек разгадает загадок, тем интереснее как личность. И опаснее. Так еще викинги говорили.

Ладно, в сериале про викингов.

По пологому спуску мы забредали в нору эко-террориста. Скрипели под ногами чьи-то кости, черепки зловеще скалились на нас под ногами. Может то был пиршественный зал дендроида? Собирали монстры со всех концов леса добычу для Авийовусаннбы. Притаскивали к нему пленников, бросали перед ним. Дендроид звал грутов, те выпускали свои тентакли… Стоп, было же про пиршественный зал, откуда взялись тентакли?

Студия Дендраззерс будет мной разрушена в любом случае. Даже на подсознательном уровне.

Понятно, что это заместительная терапия. Слишком зловещая атмосфера вокруг. Тишина, даже бойкие Риса и Гура притихли. Верлита вообще на измене – сидит на руках у Аякса и беспокойно зыркает по сторонам, с палочкой наизготовку. Кая, как профессионал эмоций не показывает, но настороже, ловушки в комнате босса могут быть непредвиденные.

– Так собрались, слегка зажмурились, даю шар света помощнее, – бодро сказал команде, пока они тут от страха не разнесли всю нору на атомы.

Здесь же сундук с босса должен стоять где-то.

Я включил маленькое персональное солнце над головой и не сразу понял: отчего серо-гладкая поверхность впереди зашевелилась, приобрела смутные очертания…

Сотни иссушенных голов, пустыми провалами глазниц глядели на нас в ужасающем безмолвии, ветерок залетая сверху в нору, шевелил их волосы. Плечом к плечу, люди были закопаны по голову, их ряды терялись в глубине норы. Словно в параллельной Вселенной – очутившись на месте капусты на грядке, они обрели гротескную форму человеческой породы, культивируемой монстром на свою потеху.

Понимание реальности, словно волоком протащило меня через кустарник шипов: оцарапало, озлило, нанесло сотни шрамов.

Пока КОМ стоял в ступоре, я показал жестом Кае выдвинуться вперед. Она осторожно двинулась, с клинком в руке, дошла до разрыхленного места в центр, обогнула комья земли, выглядевшие будто из этого места, выбирался наружу огромный муравьиный лев, постояла прислушиваясь, пошла дальше.

Я приблизился к разрытому месту. Скорее всего, это личное седалищное место дендроида. Именно сюда он вкапывался: сидел, смотрел как мучаются пленные люди, наслаждался.

Тянул из них жизненную силу? Версия про «наслаждался» мне кажется излишней. Но субъективное отношение к окружающему миру и есть эмоция. Отказывать в них другим – антропоцентрично. В битве дендроид вел себя вполне разумно: не подставлялся первым, натравил свою шоблу, в атаку пошел со стрелковым отрядом. Изначально силы КОМа не представлял, про Аякса Великолепного вообще «ни сном ни духом».