Текст книги "Рассвет над Самуром (СИ)"

Автор книги: Алексей Богородников

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 19 страниц)

– Говорить, что граф в немилости и скрывается лучше не стоит. – рассуждал я. – Слабого всегда попытаются обуть. Просто по делам уехал. Будет приставать – скажи переворот готовит. Пусть эльф охренеет от такого и впадет в задумчивость. Пару-тройку бойцов с ним на подстраховке будут. Ты конечно с ними справишься. Но гораздо важнее не спалиться и не прикончить этого урода. Ему за один факт заказа и соучастия в похищение людей и отправку на еду Изиборну, уже палаческие пытки светят с повешением. Да и светиться в разборках в какой-то таверне не стоит. Простой наряд стражи тебя не остановит, но словесное описание вполне могут составить. Лучше этого избежать. Отыграть свою роль и незаметно проследить за ними. Но при любой возможной опасности – наглухо сразу вали всех уродов. Пузырек в кармашек и во дворец. Плевать на вероятную шумиху, что Эрамиру Фераголийскому за такое всекут, он озлобится, начав искать виновника. Я бы и сам ему всек. И ему, и барону Ферми. Что творится в королевстве: первый советник работает на себя и другие государства, начальник тайной стражи клювом щелкает, думая лишь, как бы сынишку в Академию Магии устроить, наместник столицы поборами с торговцев занят.

Пока я возмущался порядками в королевстве, ко мне подкрались малолетние бандитки.

– Мы всё знаем! – торжествующе отозвался Верлитин фальцет в моем правом ухе.

– Авантюрист – женщина! – вторил ей Рисин голосок в левом ухе. – Её брат подрался с её мужем!

Я повернулся и посмотрел на Аишу. Довольная принцесса, обмахивалась листочком, на котором выводила уравнение с загадочным авантюристом и ухмылялась, даже не подозревая какие муки теперь ей ожидают. Гениальная и наивная блонда, хоть бы уточнила: чему послужит отгадка.

– Что же ты наделала, зайка, – печально обратился к ней, – знаешь-ли каким демоницам ты сейчас отворила портал в свою спальню?

Глава 16

Блан Алькандария смахнул рукавом пот, достал флягу, жадно глотнул раз-второй, засунул её обратно за голенище сапога.

– В это время года Энсини любила собирать самые красивые листья в Катафисе. – сказал он в никуда, рассматривая рукоять хлыста из обмотки шагрени плащеносной акулы. – Набирала полный мешок, садилась у окна своей спальни, перебирала один за другим. Понравившиеся откладывала. Хвасталась самыми красивыми перед нами. Затем набивала наволочку подушки и обнимая её, засыпала. Теплая осень нравится всем.

Граф Сентента ничего не ответил, да и не мог. Во рту его был кляп и только хриплые, приглушенные рыдания вторили рассказу Блана. Да и исчезни его кляп, закричать граф бы не смог. Не осталось голоса.

Блан приложил простейший артефакт медицинской диагностики к телу графа. Шар медленно менял цвет с красного на желтый.

– Я не спас её на болотах, почти простился ней и снова обрел, и вновь потерял. Дикую радость сменила невыносимая боль. Ты не только Энсини убил, ты убил во мне всё человеческое. В пытках нет чести, но есть долг.

Сентента почти сломал передний зуб о деревянный кляп. Он плохо слышал Блана, оглушенный болью в истерзанных ногах. Виски резало болью, совсем незаметной на фоне остальной, но мешавшей что-либо внятно подумать. На лавке, к которой он был привязан животом вниз, со стороны ног было мокро: моча и кровь стекали на холодную землю.

Блан выключил артефакт: желтый цвет уже не думал меняться на какой-либо другой. Встав с сундука с тканями, он подошел к Сентенте, ухватил за волосы, запрокинув его голову наверх, отстегнул кляп и влил графу в рот из склянки зелье восстановления.

Сентента закашлялся, судорожно проталкивая в себя жидкость.

– Меня мастер хлыстом этим бил. – безэмоционально поведал Блан. – Не так яро и часто, но довольно долго. Пока не сдал экзамен на торговца в гильдии. После экзамена мне подарил. Больно, но совсем не так, как ты будешь умирать.

– Я знаю мастера призыва из посмертия, – скороговоркой шепотом зачастил Сентента, приходя в себя, – цена высока, но у меня хватит! Он живет в Ущелье призра…

Блан заткнул его рот снова кляпом.

– А призраки получились из тех, кто не воплотился? – риторически протянул он. – Я больше наместника послушаю. Он из тех, кто держит слово. Знаешь, я с первого раза понял, что Занталоне подлая дрянь. Корил себя, но думал: пусть обдерут как липку, высосут все монеты – жену с дочкой устрою и хоть палачом пойду работать. Работа ужасная, но голодная семья страшнее. А ты у меня полсемьи отнял. Нет предела твоей жадности. Не было, пока тебя наместник не остановил.

Сентента пытался найти выход уже второй день. Наместнику лить ложь в уши бесполезно, как понял граф из разговора: он вообще двинутый на том, что жил с Создателями, а потом вернулся от них обратно в его мир. Явный сумасшедший, с яркими галлюцинациями, но одаренный. Правда, бешено изливаемая графом, его интересовала только в моменте заказчиков покушения. Политические расклады он тоже слушал внимательно. Сентента старался как мог, но через два часа стал повторяться. После этого он стал не нужен. Джерк Хилл – натуральный психопат. Граф поделился с ним сокровенным: начал раскрывать схемы, сказал, что у него есть семь способов выйти на заказчика и четыре – сменить династию, два – режим.

Здесь Сентенте заткнули рот и ласково сказали, что у наместника есть сто двадцать два способа крайне жестокого убийства графа. Муки выбора наместника очень болезненны. Очутившись в руках отца убитой дочери, граф совсем упал духом. Всю ночь Блан просидел в карете у его тела, не спуская с Сентенты глаз, словно боялся, что тот разорвет путы, просочится сквозь платформу кареты и бесплотным духом исчезнет в ночи.

Сам граф был согласен на бесплотного духа, подозревая худшее. Два, три письма он напишет, а дальше в играх наместника он станет не нужен. Да и как он проживет эти несколько дней?

Ответ стал ясен с утра, как его привезли в подвал. Блан закинул графа среди мешков, приволок лавку, привязал его тело и начал мучить. Ему сжигали пятки, морозили, втыкали иголки под ногти, вбивали гвозди, резали, хлестали. Один раз сердечко у Сентенты зашалило, и он уже было возблагодарил Создателей за скорое свидание.

В тот момент смерть стала казаться счастливым выходом. Одному Ангелу Тачибана Сентента воздвиг пять статуй, регулярно жертвовал в храм Тачибана, купил оберег посмертия за сногсшибательные двести золотых. Да как-нибудь с Ангелом он договорится. Должны Создатели воздать должное по делам его!

Правда оберег нашли и сняли еще в доме наместника, а справедливость запаздывала. Графа откачали зельем, бить стали осторожнее, сверяя его состояние с медицинским артефактом.

* * *

– Ля, какая цаца! – не сдержал эмоций Ингвеланнис Благодатный лук, плотоядно прищурившись.

В таверну, на окраине Тритикама у восточных ворот, вошла стройная, красивая зверодевочка, обжигая собравшуюся шантрапу из простых мастеровых и пройдох, своим дыханием юности. Конечно, все её прелести были скрыты длинным плащом, ушки – высокой вязаной шапочкой со специальными кармашками для них. В простонародье такую прозвали зверошапкой. Милое личико наполовину укрывала черная маска, но Ингвеланнис натренированным зрением лучника разглядел прелестные глазки с вертикальным зрачком, мохнатые реснички, а мужское чутье дорисовало всё остальное.

Таверна была куплена на монеты Совета внешнего братства эльфийской республики. Одной из старейших структур, существовавшей у эльфов еще до Создателей, хотя в те времена под другим названием. СВБ отвечала за сбор информации о деятельности других государств, определяла список враждебных, проводила тайные операции, организовывала внешнеполитическое воздействие.

Конкретно Ингвеланнис отвечал за западный сектор из трех королевств Южной Каталии, Шайна и Роштии. Западное направление эльфы угрозой не считали, больше ресурсов было отдано центру и востоку континента. Но Ингвеланнис за недобранные ресурсы не сильно переживал – зато у него, в пример остальным, спокойнее. Несколько лет, потраченных на схематозы и нужных людей, окупились своей ялгоневой рощей. Еще пять-шесть лет помотается между западными королевствами, получит семейную лесную сову и можно будет обзаводиться нужной женой и потомством, вливаться в политические союзы и управление республикой.

Сейчас надо обдумать, как законтачить с этой красоткой, прошедшей за его стол в конце таверны и непринужденно вставшей напротив него.

– Над всей Эсванией безоблачное небо, – сказала та безмятежно, сдвинув вниз маску.

Пароль был поэтичен и красив, придуман самим Ингвеланнисом, но в её устах прозвучал издевательски. Мол, серьезно? Гадалки точнее прогноз дают. Сама-то даже маску нормально надеть не смогла. Внутреннюю с внешней, сторонами перепутала. Напялила какие-то цацки унылые: сразу два кольца на правую руку. Безвкусица полнейшая. Где таких в подручные граф набирает?

– А ты садись, деточка. – развязно предложил эльф. – Обсудим погоду в Шайне.

Однако она осталась стоять: чуть сузились глаза, но дыхание ровное, не треснула гневом ангельская мордашка, не подобрались руки, не изменилось положение тела.

– Я бы села, – вежливо ответила она, – но там под лавку живокорень Ходжи прилеплен. Даже тупица Бладан, ловушку сразу распознал бы.

«Может Кэсси и тупица, – возмутился про себя эльф, – зато приперся бы за час до встречи и уже обыскал всё помещение. Тоже мне профессионал нашлась.»

– Давай рядом со мной. – слегка обрадовавшись такому повороту событий, похлопал левой рукой по лавке Ингвеланнис.

– Только подальше отодвинься, не хочу тебе руки ломать в случае чего. – холодно отреагировала незнакомка. – Заново придется учиться лук натягивать.

– Может я рейнджер кинжала? – криво ухмыльнулся Ингвеланнис, отодвигаясь.

– У тебя правая рука длиннее левой, а одно плечо выше другого, – сообщила ему зверодевочка, усаживаясь. – Простому человеку незаметно, но такие графу не служат. Я из вежливости приняла твое приглашение. Доставай пузырек, проверю его и расходимся.

Кэсси Бладан был жутким типом. Ингвеланнис признавал данный факт. Возможно с тремя своими помощниками эльф с ним бы справился, но без жертв не обошлось. Пришедшая соплячка походя называет Кэсси тупицей и сулит сломать ему руки. Такое демонически бесит.

– Не так быстро, – предупредил эльф. – Пароль верен, но вдруг он получен вместе с пытками. Сам граф исчез из столицы, новости расходятся очень быстро. Тебе придется многое объяснить, я не могу отдавать настолько дорогую пыльцу терросвета без однозначной идентификации.

– Ты отдашь её живым или мертвым. – не оставила ему выбора соплячка с обжигающими глазами. Но продемонстрировав когти, поубавила агрессивности. – О чем могу, готова рассказать, спрашивай.

«Возможно она даже хороша в ближнем бою, но вряд ли опытна. Тупая стрела в лоб оглушит, схватим и унесем на базу. – подумал Ингвеланнис. – Девчонка легкая, весит мало, лодка у нас хорошая. Там, в роще за рекой, в любовно вырытой и обставленной командой землянке, мы поговорим о вежливости. Куда делся граф Сентента и сколько он предложит нам за помощь в побеге из Шайна. В процессе наглая девка немного пострадает, поделится со всеми нами своей юностью, но за хороший урок всегда приходится дорого платить.»

Рок причудливо шутит над своими клиентами, иногда первая и единственная ошибка в карьере, становится последней.

– Насколько серьезны проблемы графа? Стоит ли нам прямо сейчас опасаться тайной стражи? Где Кэсси Бладан? Когда Сентента выйдет на связь? – Ингвеланнис закидал её вопросами, высказывая живейший интерес, и подпирая якобы в задумчивости подбородок двумя сложенными кулаками.

Это был знак для своей команды. Трое эльфов из боевой поддержки миссии сидели за соседним столиком. Четвертый остался у лодки на Лайне.

Вместо ответа в висок ему прилетел локоть незнакомки, что-то хрустнуло у него в черепе, ярчайшая вспышка пронеслась перед глазами, и сознание эльфа погрузилось во мрак.

* * *

Банни Краш по кличке «Клей», огромный лысый детина с пузом, любезничал с Элен Крофорд у стойки таверны. Банни работал вышибалой в «Глазе Циклопа» уже третий год. Намеревался пережить и четвертый, и пятый. Состариться за работой. Мутных личностей у восточной окраины шаталось немало, работы хватало, но опасности явной она не представляла. Грязных приёмов Банни знал достаточно, чтобы сразу вырубить простое мужичье, техники борьбы были отточены в гладиаторской школе ближнего боя Изиборна, где Банни провел молодые годы. В ней, за умение связать противника в борьбе, ломая и выкручивая руки, проводя удушающие захваты, Банни и получил свою кличку.

В настоящее время жизнь его и работа текли спокойно. За исключением первого года.

Случилось так, что банда Стального Джефа облюбовала для своих посиделок «Глаз Циклопа». Восточная таверна была расположена далеко как от ворот, так и самого здания городской стражи. Служивые заглядывали сюда нечасто. Наверно это географическое обстоятельство легло в основу последующих кровавых событий.

Раз-другой посетив таверну и, убедившись в привлекательности места, банда завалилась в «Глаз Циклопа» полным составом. Семь матерых мужиков принялись издеваться над дочкой хозяйки Элен, приставать к посетителям. Банни в общем и не стал бы связываться: один против семерых – легче перо в бок получить, чем совладать с ситуацией. Но Элен понравилась ему с самого начала. Патриотизм к родной таверне проснулся и воспылал с неистовой силой.

Банни попытался по-пацански разрулить один на один, но когда одолел самого наглого противника в мясорубке один на один, сзади его отоварили железной кружкой. Банни долго пинали, сломали пару ребер, палец, выбили несколько зубов. Скорее всего, убили бы, если не подоспела стража, за которой Элен успела послать мелкого пацана, стоявшего на мойке.

Неделю Банни провалялся в своей комнатушке, сжимаясь от страха при звуке громких шагов за дверью. Посмевшего встать против банды убьют, к гадалке не ходи. Но однажды Элен, каждый день приходившая к Банни с целебным отваром из трав, появилась на его пороге с сияющими глазами.

– Всю банду Джефа положили у рыбачьих мостков! – сообщила она любимому.

– Всех семерых? – недоверчиво уточнил Банни. – Насмерть?

Что женщины понимают под словом «положили» – непонятно. На телегу положили и увезли в стражу. Подрезали в разборке и те, раненные и скулящие от боли, уползли к лекарю. Проблему Банни и «Глаза Циклопа» такое не решало, лишь снимало на время.

– Всех насмерть, – подтвердила Элен, – у каждого множество проникающих ранений в конечности. Всем отрезали голову и сложили в пирамиду. Приехала стража, провели опознание, тела увезли на бесплатную кремацию.

С тех самых пор авторитет Банни в округе неимоверно вырос. Поначалу даже к нему приехала стража на дознание, но увидев кряхтящего инвалида, едва встающего с кровати, плюнула на версию мести. А вот через месяц, когда Банни впервые вышел на работу, и нахмурил свои брови в первый раз на выпивоху, посмевшего повысить голос, требуя вина – тот реально обмочился от страха. Даже матерые бандиты, заходившие изредка на огонёк, были с Банни вежливы и предлагали выпивку.

Работать стало легко и приятно. Томные вечера с Элен у стойки незаметно превращались в страстные ночи. Дело шло к свадьбе, но уже битый судьбой не раз, Банни был готов к любой подлянке.

Подлянку в зашедшей невысокой, по меркам здоровенного Банни, зверодевочке он не заподозрил. Была она какая-то незаметная, отчего глянув искоса на неё сбоку и увидев маску на лице, он не дернулся. «Свидание, волнуется, маску напялила, – благодушно подумал Банни Краш, – увлеклась горничная каким рыбаком, мастеровым или лодочником, дело житейское.»

Но увидев к кому она подошла, Банни заволновался. Дураком здоровяк не был, даже умел читать. Встретив эльфов в таверне и сопоставив «многочисленные проникающие ранения конечностей», он на раз понял – чьих рук убийство банды Джефа.

Знание это он старался не выдавать, но рьяно следил за то, чтобы крайний столик в таверне оставался свободен. Никогда не смотрел прямо в глаза из их пятерки. Всегда следил за пьяницами, что бы те – упаси Создатель – не потревожили столик у стены.

Банни получал за обхождение приличные чаевые, но дороже всего было спокойствие. Лишиться его сейчас – очень не кстати.

Он даже дернулся подойти самому, увести глупую, но увидев, как главный из компании приглашающе стучит по лавке, освобождая место рядом, облегченно вздохнул. Осведомительница ихняя. Ну, его дело десятое, сделать вид детали интерьера и не отсвечивать.

Дальнейшие три секунды смешались в глазах Банни ярким калейдоскопом.

Вот эльф за соседним столиком распахивает плащ, приподнимаясь. Под плащом у него был небольшой, почти игрушечный лук, хитро зацепленный ремнем. Он как-то сразу очутился у эльфа в руках.

Девчонка, сидевшая рядом с главным эльфом, в этот момент протаранила того локтем в висок. Хруст был слышен на другом конце таверны. Левой рукой она взмахнула, будто осаживая повелительным жестом встающего эльфа.

И правда, вместо выстрела тот почему-то резко завалился назад. Всё потому, что в воздухе прямо перед ним материализовался небольшой черный дротик, почти снесший тому голову. Выполнив свою миссию, дротик куда-то растворился.

«Масштабируемое оружие, – догадался холодея Банни, пряча за спиной, ошарашенную и ничего не успевшую понять, Элен. – Это какому важному человеку дорогу перешли эльфы, что их такими артефактами встречают?»

Зверодевочка резко взвилась в воздух, оттолкнувшись от лавки. Еще в полете, она вытянула причудливый, с изгибом меч, изогнулась в броске, нанеся линейный кисте-локтевой удар третьему эльфу, как только приземлилась на соседний стол.

Второй эльф в центре, вытащил магическую палочку и даже успел что-то скастовать на зверодевочку, но эффекта подобное действие не произвело, лишь рука у той дернулась в сторону. Незаметно для простого глаза. Рубящий удар в шею третьего эльфа чуть ниже пришелся. Тому это несильно помогло. Приставший уже с кинжалом в руках, он обмяк, выплюнул пузырь из слюны и крови на стол, завалился боком на лавку.

Третьему, магу, зверодевочка буквально вбила клинок в грудь, чуть слева, восходящим ударом снизу. Наколотый на меч эльф дернулся, ноги подкосились, конец черного лезвия бесшумно и легко раздвинул ткани, показавшись у него из спины.

Зверодевочка небрежно отпихнула тело ногой и подняла с подбородка маску.

– Никому не двигаться! – раздался её, искаженный маской, голос. – Все останутся живы и поделят монеты с трупов. Кто дернется, получит дротик в глаз. Или в затылок.

В оглушительной тишине, прерываемой только капанием эля из разбитого кувшина на столе убитых эльфов, она деловито сняла масляной фитиль со стены, потушила, разлила оливковое масло на скошенный клинок меча и вытерла его об одежду ближайшего убитого. Задвинула в ножны. Забрала походные рюкзаки и обхлопала карманы у всех. Засунула что-то к себе в плащ, заторопилась к выходу, легко держа в одной руке большую связку из четырех рюкзаков.

«Не встречаться глазами, нет, – подумал, опуская голову Банни, – я ничего не видел, ничего не знаю.»

Мимо прошел звук легких шагов, запах опасности и сакуры. Такая ассоциация всплыла у Банни, не сходившего с места, еще секунды три после исчезновения пугающей юной убийцы.

– Всё закончилось, Банни? – испуганно спросила из-за спины Элен. – Всё хорошо?

– Да, детка, всё хорошо.

Он повернулся, обнимая испуганную девушку.

«Минус четыре эльфа. Для кого-то всё только начинается. Республика так этого не оставит», – отстраненно решил про себя Банни Краш.

Глава 17

Форма в постиндустриальном мире всегда побеждает содержание. Современные люди плохо концентрируются, склонны мало думать, доверять харизматичным популистам, делать поспешные выводы. Жутко обидчивы, слабо лояльны, падки на выдуманные тренды. Зато, как правило, современный человек платежеспособен.

«А моя лисодевочка – идеальна. Формами и содержанием.» – подумал я, гладя Каю по волосам. Она вернулась с миссии: всех убила, пыльцу терросвета притащила. Даже рюкзаки эльфов не забыла. Пробралась во дворец, кинула камушек осторожно Аише в окно, та вышла, завязала разговор с охраной, лисодевочка внутрь и к порталу. Зашла ко мне в комнату через портальный шкаф и волшебным образом на коленках как-то очутилась. Я в это время за столом доклад готовил.

–… Так что фокусировку я сразу включила, когда усаживалась рядом с ним. Была наготове. – объяснила свои действия Кая.

Фокусировка очень полезное умение. Сам в Lineage II за даггерщика рубился, знаю. В игре она только на уровень урона действовала, здесь восприятие улучшало и скорость навыков.

Кая поглядела на меня вопросительно.

– Хвалю, – чмокнул лисодевочку в губы. – Немного волновался за тебя, без подстраховки вышла на встречу.

Вообще с её облачением в артефакты: двумя кольцами на защиту от стихий, с магической серьгой, сетом и оружием из набора дайсё тени, равных Кае в этом мире нет вовсе. Недоверие к её способностям может ранить. Хотя доверие способно убить.

– Я бы просто не села рядом с ними, если оценила ситуацию и их четверку слишком опасной. – словно отвечая моим мыслям сказала Кая. – В беге мне нет равных, исчезла бы быстрее, чем тот эльф лук натянул.

Аисаки всегда трезво оценивает ситуацию. Нет в ней этого принцесскиного: всех убью, отдохну и снова убью во второй раз.

– Пятый где-то ждал их со встречи. – продолжила расследование детектив Аисаки. – Или на базе в столице, или у реки.

– Повезло ему, – согласно откликнулся, – второй день рождения сегодня. Свистит свирель, танцует эльф.

Строчка была начальной из баллады «Сигнебор и королева эльфов». В стихотворной форме повествовала о распутном принце и не менее распутной эльфийке. Мерились они своим распутством, мерились, в так сказать любовной схватке, да и померли оба. Я балладу сильно сократил, потому что строчки вроде «костью игральной на тавлею, разметав волос её злато, кинул Сигнебор деву свою, ёрзая под женское стаккато» – красной нитью по всему этому памятнику пошлости идут. Даже после невинного вроде начала, озвученного мной, идет «бретель сползает набекрень» и далее про деву: нежные пальчики, томный взор, любви капель – ахтунг и разврат. Короче, так засмотрелась на эльфа, что не заметила, как очутилась в его объятиях.

Но баллада была одной из самых известных, а начало стало мемом. Вроде выражения «танцуют пары – хрустят омары»: беспокоиться не о чем, чилаут пацанчеги.

Наверно это людская зависть отобразилась. Пусть и зелёновато-бледные, даже простые эльфы выглядели покрасивше простого серва. Оно и понятно: жить-не тужить в лесу, богатом на дары, –одно хлебное эльфийское дерево чего стоит, – легче легкого. Мясом эльфы особо не увлекаются, поэтому стройняшки-фитоняшки. Эльфийский лес тянется на сотни километров с запада на восток, с юга на север по центру карты.

В общем, обычные такие эльфы. Живут не так долго – лет по двести, культ детей, поскольку фертильность у их женщин низкая. Вековые культурные традиции и ухи длиннее обычных. Всего их тысяч сорок-пятьдесят обитает в лесу, судя по словам Аиши. Торгуют редкими зельями, иногда наёмничают. Эльфийские лучники – везде в почете. Никакой экспансии от них не ждут. Даже посольства эльфы не во все страны отправляют.

Как люди освоятся, возьмутся за металлургию – ждет эльфов участь индейцев. Лес вырубят, аборигенов споят, окрутят кредитами. Если только они там, в лесу своём, в потайной биолаборатории у дуба-колдуна, трынь-траву какую не придумали от людей.

Был вопрос, как эльфы отреагируют на такой замес: но семь бед – один совет. Не держите людей за корм. Тайные операции по вывозу людей для ящерицы-переростка, это жесть, за которую и войнушку объявить можно. Выкуривать торговцев людьми в лес никто не попрется, но эльфов республики можно взять заложниками, а имущество республики национализировать в качестве компенсации. Жаль, не в моей власти им предъяву кинуть. Выдавать свои действия перед Шайредом Четвертым тоже не вариант. Но возможно я просто раздуваю и это тупо единоличный бизнес дохлой Подлой Длани?

Трамвайчик моих мыслей унесла Кая. Сидевшая боком на моих коленях, она ловким движением балерины перекинула ножку через меня и очутилась в опасной позиции. Лицом к лицу, грудью в грудь, вратами наслаждений к… Сверху в общем.

– Людей сближают три вещи, – шепнула она, – моральные принципы, хорошие враги и теплая постель.

– Как вам не стыдно, Кая Аисаки! – слабо возмутился я.

Слабо, потому что Риса и Верлита дрыхли на софе в обнимку. Они пришли поздно, часов в семь вечера, с тренировок по боевому слаживанию из гильдии. Девочки они активные, магички топовые, но десятичасовые занятия, кого угодно вымотают.

Я за столом жевал никак не кончавшегося зубра от Блана, чиркал донесение королю, чувствую вдруг – тихо-тихо в доме. Обернулся, спят уткнувшись носом в справочник. Умилился, книжку вытащил, прикрыл одеяльцем, ушел в свою спальню, чтобы не шуметь. Там меня лисодевочка застала с миссии.

– Сейчас покажу как, – пообещала Кая.

«Не, ну а че? – оживился внутренний голос. – Можно сегодня и супергероем побыть. Человек-каблук, например. Многие мужики такую франшизу всю жизнь тянут.»

Только я на это не купился.

«На словах ты Саша Грей, а на деле Пантелей. – отбрил раздражающий голос. – Стартует с моего космодрома ракета, перейдет первую космическую, войдет в орбиту, ты же первый за волосы схватишься причитая, что я наделал.»

Кая раз за разом провоцирует меня на всякое-разное. Я уже не помню безразвратно пройденных дней. Наверно, это начинается еще в детстве: сначала соседский мальчишка делится тайной, что Дед Мороза не существует, потом мама говорит тебе, что ты вовсе не покемон. Правда оглушает: мазать по утрам старшую сестру вареньем становится опасно, а её заполошный, ответный крик «изврат!» приобретает постыдный смысл.

Глухой стук створок шкафа возвестил о прибытии принцессы. Не желая отставать от старшей сеструли, она мгновенно преодолела расстояние до нас и схватила меня в объятия сзади.

Стул становился лишним. Как и одежда. Как здравый смысл и все мои принципы. К счастью, Аиша первым делом поделилась с нами новостью об отряде, наспех сколоченном в гильдии авантюристов Тритикама, ей в помощь.

– Хадзами из Гранкреста будет хилером нашей пачки, – сообщила она, вжимая мою голову сзади, в свою грудь.

Волосы её полезли мне в глаза и нос. Я немедленно чихнул и Каю слегка откинуло от меня. Воспользовавшись секундным замешательством девчуль, я соскочил с опасного кресла, стремясь выдержать безопасную дистанцию.

– Вот и отлично! – бодро выразил свое мнение. – Чего это мне, как няньке, за вами ходить и лечением своим поглаживать. Пора раскрыть свой потенциал Разорителя чудищ, Повелителя дебафов и Властелина лута. – перешел на деловой тон, обращаясь к принцессе. – Завтра к вечеру с командой доедешь до Самура?

С утра первые переселенцы уже отправились в деревню отступников под руководством Уолфи с охраной двух команд из гильдии. На всякий случай я отправил Суру и Джиро в усиление с ними. Два мага огня, Дейвос Пирикон тоже был в составе миссии, остановят стенами огня нападение любых среднеуровневых монстров. Или сожгут, когда Джиро всех на себя заагрит. Лесные чудища очень уязвимы к огненной стихии. Вообще по урону раньше всех раскрывались маги воды. С их быстрыми кастами, заклинаниями на заморозку и урон, они доминировали в этом мире. Маги огня, редко доходили до двадцатого, где уже по дпс показывали лучший результат. Потом шли маги тьмы, раскрывающиеся после «Удара Тени», правда заклинание специфичное и пользоваться им нужно уметь. Примерно на одной ступени стояли маги воздуха и земли: первые с цепью молний, вторые с их всякими землетрясениями и армагеддонами. Но это уже на уровне архимагов. Замыкали список маги света. Жалкие тряпко-хилеры и баферы-дебаферы преображались в конце ступени развития. «Приговор Света», «Гнев Богов» – средней силы заклинания в битве магов сопоставимого уровня, преображались в икс-десять урона при использовании против демонов и чудищ.

Я прямо представлял: прорыв демонов, миллионы исчадий ада собираются под стенами Тритикама, заполняя всю видимую линию горизонта. Плач и стенания в столицы, тысячи простых жителей в страхе и смятении, со слезами приготовились встретить ужасную судьбу. Тут я выхожу на крепостную стену, поправляю шапочку, стряхиваю пылинку с мантии, брезгливо и недоуменно смотрю на уродливые создания, вытягиваю палочку и такой

– Приговор Света!

Вжух и только миллионы золотых после них рассыпаются. Повелитель демонов падает едва живой, и его добивает клюкой злая бабушка, у которой демоны огородик с помидорами затоптали. В столице праздник и веселье. Тысячи обнаженных девушек… Всё хватит, пора остановиться.

Аиша что-то уже сказала, и я сосредоточился на звуках её голоса.

–… Так приятно было, когда мне об этом Хадзами рассказывал. Но отобрали самых лучших. Вернулся еще мембер Гранкреста, мастер кинжала Тайс Гаро. Всего восемь человек отобрали, Хадзами на приёме у бати пообещал, что команда в трехминутной готовности выдвинуться со мной. Я выразила сожаление, что мне нужно больше времени. Хотя мне и двух минут хватит на сборы, такая задержка времени только из-за этих чертовых эльфов.

Я её понимал. Аиша, между прочим, больше всех из нас взбесилась, когда узнала про похищение подданных Шайна. Сгоряча собиралась вызвать и набить морду эльфийскому посланнику. Не знаю, как в её представлении выглядит подобная картина: эльф на коленях молит пощады, а она пинает с разбега ему по лицу сапожками, но бить люде эльфов надо хотя бы так, чтобы они понимали за что. Иначе воспитательный эффект принимает отрицательные значения.

– Потому, распоряжение всем готовиться к сбору, отдала сразу после выполнения миссии Каей. Выдвигаемся через полчаса. Рано утром буду в Самуре.

На этих словах, подслушивающие за дверью Риса и Верлита, с шумом ворвались в мою спальню.

– Урааа! В новый поход за приключениями!

– Лес полон мрака и чудовищ. – проговорил я устрашающе. – За ночными тенями встает скошенная, огромная фигура одноглазой старухи с железными когтями. Она тянет к деткам…

Но видимо уже поздно пугать детишек всякими шайнскими страшилками вроде Чёрной Роги.

– А за фигурой Роги встает фигура Аякса, – гордо выдала Верлита. – И ломает бабульке шею. Это я маленькой бабу Рогу боялась. Сейчас ей лучше от меня убегать.

– Да не убежит она никуда. – солидно заявила Риса. – От меня еще никто не убегал. Захват цели и конец бабульке.

Активные обе, довольные: выспались, сил набрались, словно два геймера перед стартом новой игрухи. Очередной вызов, очередная вершина, очередной хайлайт. С ништяками, которыми можно похвастать, потаскать, потискать в жарких ладошках и снова закинуть Джерку в инвентарь. Желаний у малышек особых нет. Обычные – выполняются сразу. Откосить от занятий в гильдии или проснуться с утра попозже, о таком даже не думают, им самим интересно учиться. Мир без монстров – концепция сейчас невыполнимая, значит пока надо набирать силушку.