Текст книги "Хранитель вечности (СИ)"

Автор книги: Алексей Вишневский

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 20 страниц)

Автопогрузчики двигались слаженно, подчиняясь сложному алгоритму. Они складывались в замысловатые фигуры в небе и в виде одного комплексного существа обрушивались на силовое поле. Барьер мог впитать лишь определенную часть энергии, после чего он должен был отключиться. Чем сильнее становились удары автопогрузчиков, тем скорее должен был настать этот момент. И, казалось, что они это прекрасно понимали, потому как фигура, которую они образовывали в воздухе перед ударом с каждым разом все больше походила на конус, острием направленный на силовой барьер. Все вместе, как единый слаженный механизм они наносили точечный удар по одному и тому же месту, вкладывая в него все силы.

– Да, я делаю все, что могу, – отозвался Альбер.

Альбер все-таки заметил странного вида установку, прижатую к дальней стенке корабля. Устройство напоминало собой некую помесь между кофейным аппаратом и блендером. Он нажал на кнопку, аппарат завибрировал и принялся наполнять пластиковый сосуд лиловой жидкостью.

Рубса тем временем стоял под куполом, гордо расправив плечи, неподвижно и умиротворенно. Казалось, он наслаждался неслышимой симфонией, складывавшейся из движений и столкновений автопогрузчиков друг с другом и с силовым барьером. В сражениях геллорец видел ту гармонию и изящество, которую мало кому удавалось понять. Немногие доживали до того момента, когда в беспорядочном хаосе войны они могли бы начать замечать что-либо прекрасное. Быстрые, четкие, решительные движения тел на пределах их возможностей ради сохранения жизни или ее лишения. Только на войне живые существа могли познать пределы своих физических и умственных способностей. Что могло быть лучше этого? Он был из тех, кто дожил до этого момента и тогда не упускал возможности получать от этого удовольствие.

Альбер быстро вскочил в свой звездолет и в два прыжка оказался возле фландрейца. Он откупорил сосуд и поднес его к губам умирающего. Всего через пару глотков состояние его стало стремительно улучшаться. Конечности его распрямлялись, к ним возвращалась упругость. Кожа его приобретала здоровый голубовато-зеленый оттенок. Вскоре фландреец мог держать контейнер самостоятельно и крепко вцепился в него своими щупальцами. Он так жадно осушал лиловую жидкость, что Альберу самому захотелось ее попробовать. Во рту у него уже давно пересохло и не бывало ни капли воды.

Когда он убедился, что с фландрейцем все будет в порядке, Альбер вспомнил о Рубсе и отправился ему на помощь.

– Даже не верится, что когда-то я был таким, молодым, ловким, отважным и безрассудным. И хоть физически я выгляжу сейчас ненамного старше себя 25 летнего, психологически мы очень отличаемся друг от друга. С возрастом ты понимаешь, что смерть, рано или поздно, сама тебя найдет. Поэтому стараешься не предпринимать лишний раз попыток поторопить ее поиски. Ведь каждое твое незначительное рискованное действие увеличивает вероятность того, что однажды оно может оказаться последним. Мы добились бессмертия, но оно не абсолютно, нас все еще можно убить. И если тебя убьют, а рядом не окажется бригады реаниматологов, то все, конец, сочиняйте некролог. А потерять бессмертную жизнь намного обиднее, чем смертную, ведь в таком случае ты теряешь не каких-то несколько лет или десятилетий, а целую вечность. Так что хочешь – не хочешь, но со временем начинаешь больше осторожничать и меньше лезть на рожон.

Силовое поле держалось из последних сил. Мерцание его становилось все более отчетливым и частым. До отключения поля оставались считанные секунды.

Сбежать на звездолете не было и шанса. Даже если бы они рванули туда, у них не получилось бы пробиться через железный занавес из автопогрузчиков. Приходилось выбирать. Или быть забитыми до смерти в собственном звездолете и умереть, как мясо в консервной банке. Или остаться здесь и дать бой.

Не имя той же любви к сражениям, как и Рубса, Альбер, тем не менее, предпочел второй вариант. Героическая смерть в его неокрепшем сознании выглядела предпочтительнее трусливого бегства. Он взял в руки винтовку и стал ждать. Первый этап разряжения подходил к концу. Силовое поле достигло пикового мерцания. В глазах зарябило от ярких вспышек.

Пару мгновений спустя частота опустилась настолько, что внутрь стали попадать металлические захваты автопогрузчиков. Они просовывали их внутрь, вертя ими во все стороны, пытаясь за что-то ухватиться, и тогда поле снова сжималось и отрубало их начисто. Мерцание становилось все более редким. Еще немного и первый автопогрузчик прошел внутрь наполовину. Альбер и Рубса подарили ему быструю смерть синхронными выстрелами прямо в черный лоб. Отрубленная полем половина упала по ту сторону барьера.

Голубоглазые роботы быстро сообразили, что для того, чтобы проникнуть внутрь требовалось набрать скорость и быстро принялись атаковать барьер с наскока.

Одному автопогрузчику даже удалось проскочить почти целиком. Барьер срезал тонкий лоскут с его задней части, на что он не обратил никакого внимания. Он нацелился на Альбера и собирался протаранить его на полной скорости. Рубса отпихнул зазевавшегося Альбера в сторону, и металлическая громадина проскочила между ними, получив в заднюю часть несколько очередей.

Напор автопогрузчиков становился лишь сильнее. Внутрь их проникало больше, чем они успевали отстреливать. Приходилось уворачиваться и добивать их позже, пока те не успевали опомниться.

Альбер и Рубса бегали от одного края силового поля к другому, попутно пытаясь подстрелить всякого, кто проникал внутрь. Они держались стойко и действовали сообща, как будто сражались вместе уже не первый раз. Альбер чувствовал небывалое воодушевление, словно оказавшись посреди главного подвига в своей жизни. Глаза его светились праведным огнем, мысли были чисты, он находился в состоянии потока, в котором было только «здесь» и «сейчас».

Но вдруг краем глаза он заметил, что Рубса рухнул на землю. Силовое поле как на зло тоже отключилось. И внутрь наперебой хлынули все автопогрузчики сразу. Все было кончено. Подвиг не состоялся. Только если посмертно. Живое черное облако из нескольких сотен грузовых роботов направлялось к Альберу, чтобы перемолоть его.

Альбер ерзал на кушетке и прикрывал лицо руками. Ему не хотелось смотреть, как его молодое тело будут калечить.

Внезапно двухсотметровое металлическое облако остановилось на расстоянии полуметра от лица Альбера. С такого близкого расстояния он мог видеть свое отражение в их блестящих глянцевых телах, взгляд их больших голубых глаз и широченные белозубые улыбки. Альбер выставил вперед винтовку, не понимая, стрелять или нет.

– Можешь убирать оружие. Они тебе больше не угрожают, – незнакомый голос вторгся в его разгоряченное битвой сознание с той неожиданностью, что причиняет холодный лед внезапно прижатый к горячей коже. Альбер огляделся по сторонам и увидел его.

В проеме звездолета стоял фландреец. Его было не узнать. Он сильно преобразился за последние несколько минут: приобрел совершенно здоровый и жизнеспособный вид, кожа его помолодела и сменила черный цвет на лазурный, щупальца выпрямились и удлинились. Он сам, казалось, подрос на добрых полметра и, находясь на борту корабля, казался высоким, как шпала. В щупальце он держал молекулярный парализатор – оружие, предназначением которого было обезвреживание преступников без нанесения им физических повреждений. Или, точнее сказать, видимых повреждений. На молекулярном уровне структура их страдала, и долгое время после этого не могла восстановиться. Вопреки ожиданиям Альбера оружие в щупальце фландрейца было направлено в сторону Рубсы. Связав одно с другим, Альбер осознал, почему Рубса оказался на земле.

– Меня зовут Фонокс, и я благодарю тебя за свое спасение, – прервав оживленный поток его мыслей, произнес фландреец.

– Альбер, – кое-как выдавил из себя он, – но что здесь, черт возьми, происходит?

– Я только что спас тебе жизнь и защитил тебя от опасного убийцы. Скажи спасибо за это и мы будем в расчете.

– Опасного убийцы? – поразился Альбер и посмотрел на мирно лежащего на ледяной земле Рубсы. Хоть тот и вызывал у него определенные опасения с самого начала, но он уже начал было привыкать к нему и даже доверять. Когда в разгаре сражения вы прикрываете друг другу спины, это произвольно возводит вас в ранг братьев по оружию. А своего брата ты всегда хочешь защищать, таков закон природы. Альбер пытался выгородить Рубсу, хотя чем больше говорил, тем меньше верил собственным словам:

– Но ведь мы вместе вытащили тебя из плена этой планеты, мы вместе доставили тебя на мой звездолет, мы вместе сражались, пока ты отлеживался там и приходил в себя. Мы, мы… Альбер не мог найти подходящих слов.

– Бесспорно, так оно и было, – спокойно отвечал Фонокс, – но именно из-за этого преступника я и оказался на этой планете и чуть было не погиб, прошу заметить. Так что не стоит облагораживать его образ и относится к нему, как к равному. Он всего лишь убийца, как и все жители его планеты. Они убивают безжалостно и получают в награду не только деньги, но и удовольствие. Все их существование сводится лишь к одному – убей или умри. Они свою планету чуть было не довели до уничтожения своими бесконечными войнами. Ты что не знаешь историю Геллоры?

– Ты можешь объяснить мне, что произошло? – он проигнорировал вопрос про Геллору. Ее историю он знал прекрасно.

Его интересовало, что произошло между Фоноксом и Рубсой. А также почему автопогрузчики, которые еще недавно пытались их убить, теперь застыли в воздухе. Их довольные ухмылки, повисшие в воздухе, его нервировали.

– Для начала позволь мне вернуться на мой корабль и утолить мою жажду до конца. Длительное пребывание без Лимбуса очень изматывает, знаешь ли. Он соскочил с брони, и щупальца понесли его прямиком во фландрейский звездолет.

Минуту спустя он появился снаружи:

– Спасибо. Прощу прощения за мое сумбурное появление, – на этих словах он приблизился к Альберу и прошелся своими щупальцами по его верхней половине от пояса до макушки.

Альбер оторопел от такого выражения чувств и сделал два шага назад.

– Я не хотел показаться неблагодарным, – продолжил Фонокс, – но теперь, когда жизнь вернулась ко мне окончательно, я хочу выразить свою самую искреннюю благодарность. Если бы не ты, меня бы уже не было в живых. Большое спасибо, – с этими словами он сделал резкий подскок в сторону Альбера и перекрутил его на триста шестьдесят градусов. Его слизкие щупальца ощупали его с ног до головы и выпачкали в липкую слизь. Альбер понуро оглядел себя с ног до головы и подумал, что в данном случае выбросить будет легче, чем отстирать.

Лицо Альбера от этого зрелища перекосило. Вот почему он так сильно избегал фландрейцев и не любил общаться с ними. Что же касается Рубсы, то у него не было и сомнений, что тот окажется негодяем, которого следовало передать в руки полиции. Он был уверен, что Альбер из прошлого так и поступил. И раз за молодого себя можно было больше не переживать, он позволил себе немного расслабиться, поужинал и лег спать.

Глава 9. Фландрея

На следующее утро Альбер проснулся от тряски. Как отголосок ночного кошмара, его сознание накрыло дурное предчувствие. Одним махом он подскочил с кушетки и оказался возле окна. Нет, Акрукс по-прежнему был там и так же ярко светил прямо в лицо. Будучи красным сверхгигантом, в которого звезда превратилась на последнем этапе своего развития, она многократно расширилась и светила еще интенсивнее, чем после своего рождения. В рамках бесконечности Вселенной для нее это были последние мгновения славы перед ярким уходом. Так или иначе, пока она будет продолжать расширяться, волноваться не о чем. Все самое интересное должно было произойти, когда она начнет сжиматься. И, судя по показанием приборов, такой момент был еще далек.

Значит, причиной тряски был нее ее взрыв, а что-то другое. Пока Альбер делал себе кофе, это что-то другое высунулось из-за горизонта в виде верхней полусферы огромной планеты, которая заменила собой небо. Исследовательская планета оказалась на орбите многократно превосходившей ее по размерам Фландреи. Похоже, что они прибыли на место раньше, чем планировалось.

Со своего наблюдательного поста Альбер смог наблюдать коричнево-зеленые континенты и бледно-фиолетовые моря, на треть заслоненные плотными облаками. В самом центре планеты ясно виднелось крупное возвышение. Альбер никогда не встречал ничего подобного. Это была огромная гора светло-зеленого цвета. Она возвышалась над большей частью планеты и расползлась на многие сотни километров во все стороны. Ее пологая вершина была окрашена в песочный цвет с небольшими вкраплениями зеленого и казалась приплюснутой. Как будто кто-то вогнал в самое сердце планеты осиновый кол и несколько раз крепко стукнул молотком по его шляпке.

Корабль Фонокса незаметно опустился на парковку возле модуля, и в дверь постучалось одно из его щупалец. Альбер инстинктивно схватился за вилку, но потом отложил ее в сторону. Он открыл дверь и внутрь вошел лазурно-голубой фландреец, лучи далекой звезды проникали под его кожу и расплывались под ней множественными переливами. Более всего он напоминал собой воздушный шар, заполненный морской водой.

– Мы отправляемся на Фландрею.

– По компьютерной связи это нельзя было сообщить? Я бы и на своем корабле мог туда добраться.

– Не люблю печатать.

– Да, я заметил. Мог бы и позвонить. Мы вроде как уже знакомы.

Фонокс не обратил внимание на его замечания:

– Кроме того, никто не знает, что человеку может прийти в голову в ту или иную секунду под воздействием эмоций, поэтому надежнее доставить тебя на планету самостоятельно.

– И что мы будем там делать?

– Ты поможешь мне завершить последние приготовления перед смертью нашей расы.

– Я? Но чем я смогу помочь?

– Вернее спросить, чем это сможет помочь тебе? Сам посуди. Сверхновая взорвется, уничтожив Фландрею и ее жителей. И все это произойдет в твою смену. Тебя буду судить, и обвинят в преступной халатности. Когда это случится, тебе потребуется проявить всю свою смекалку и представить суду такие доказательства, которые оправдают тебя в глазах общественности. Скажу прямо, даже имея на руках все оправдательные аргументы, тебе будет непросто выкрутиться. Но ты же человек, поэтому шанс заболтать комиссию у тебя есть.

Фонокс говорил о предстоящем взрыве сверхновой и вымирании своей расы так, как будто это была всего лишь легкая туристическая прогулка. В его словах и действиях не было ни намека на страх, тоску, печаль или сожаление. Только его щупальца мягко подрагивали, когда он говорил о предстоящих планах. Возможно, эти самые едва уловимые вздрагивания и говорили о его глубинных чувствах, но узнать об этом Альбер никогда бы не смог.

Вместе с Фоноксом они поднялись на его корабль и оказались в пустующей кабине пилота, где вместо привычных для людей элементов управления из обшивки выступали лишь какие-то ветвистые корни или что-то очень похожее на них. Альбер был практически уверен в том, что это были корни неизвестного ему растения. Фонокс занял место по центру, его нижнее щупальца обвились вокруг корней в полу, после чего то же самое повторили и его верхние щупальца, вцепившись в корни, торчащие из стен по обе стороны от него. В то же мгновение пол под ногами Альбера разошелся и из него вырос огромный древесный отросток, который обвил его всего и плотно зафиксировал в пространстве. Это была необходимая процедура перед быстрым ускорением.

Сам отросток, чьи плотные кольца обвивали тело Альбера, постоянно вибрировал. При этом само ускорение Альбер практически не ощутил, хотя корабль двигался на каких-то немыслимых скоростях. Казалось, что древесина впитывала в себя кинетическую энергию и снимала с Альбера все перегрузки.

Корабль вошел в плотные слои атмосферы без каких-то осязаемых затруднений, как если бы сила трения не оказывала на него никакого влияния. Они обогнули огромную гору. С ближайшего рассмотрения стало ясно, что зеленый цвет ей придавали колоссальных размеров листья, прикрывавшие светло-коричневый ствол. Их громадные шестиугольники наслаивались друг на друга и создавали сплошной покров. Увидеть, что скрывалось под листьями, можно было лишь под прямым углом. Гора в сущности своей была огромным деревом, чья верхушка уходила вверх на высоту в 30 километров, и чей ствол был настолько широким, что занял собой половину южного полушария планеты. При этом его корни распространились по всей планете и во многих местах выступали над поверхностью, образуя многокилометровые фиолетовые сети. То, что Альбер принял за моря и океаны, оказалось не чем иным, как плотной сетью корней.

Под управлением Фонокса корабль двигался плавно и грациозно подобно пчеле, залетевшей в цветочный сад. Он мягко и нежно огибал все корни на своем пути. Казалось, что он наизусть знал их местоположение. Такими выверенными и легкими были его движения в пространстве между ними. Наконец, корабль опустился на твердую землю и корень, удерживавший Альбер, быстро спрятался под полом. Это произошло так быстро, что на секунду Альбер словно завис в воздухе, после чего мягко приземлился на обе ноги. Фонокс, тем временем, отсоединился от элементов управления корабля и поманил Альбера за собой.

Через открывшийся в полу люк они выбрались на поверхность. Скафандр Альбера быстро провел анализ атмосферы планеты и заблокировал возможность деактивации. Как будто очень хотелось.

Углекислая атмосфера для людей была непригодной. В то же время сила притяжения всего на двадцать процентов превышала ту, что была на его родной планете Атропос. Первые переселенцы назвали ее в честь корабля, на котором они преодолели 11 световых лет, что отделяли ее от солнечной системы.

Повсюду, куда ни посмотри, были одни только корни, корни и еще раз корни. Точно фиолетовые змеи в своем гнезде они переплетались друг с другом, образуя многомерные сплетения, которые невозможно было распутать. В то же время светло-серая земля под ногами казалось рыхлой и как будто пересохшей. У Альбера сложилось впечатление, точно из почвы извлекли всю влагу и микроэлементы, настолько бесцветной она была. Хотел бы он взять образец для анализа. Но что-то подсказывало ему и без него, что в почве не осталось ни капли жизни, ни единого микроорганизма или простейшей бактерии.

При ходьбе ноги утопали в мягкой пепельной почве, словно в пляжном песке. А вот щупальца Фонокса прекрасно справлялись с перемещениями по ней. Он скользил по мягкому песочку точно по льду. Вместе с ним они продвигались под изгибавшимися фиолетовыми корнями. Вблизи эти корни выглядели не совсем естественно и скорее напоминали электрические кабеля, покрытые изоляционным слоем. Они были слишком гладкими, слишком безупречными для того, что создала природа.

Альбер осматривался по сторонам и долгое время не мог понять, что ему казалось странным. Наконец, он осознал, что именно его беспокоило все это время. Помимо него и Фонокса на планете как будто не было никого живого. За все время с момента высадки он не заметил вокруг ни одного живого существа, ни одного насекомого, птицы, ни одного позвоночного или хотя бы какого-нибудь признака того, что планета была обитаемой. Ни сверчка, ни писка, ни крика, ни рыка, ни рева, ни стона, ни единого звука, принадлежащего живому существу, ничего. Вокруг царила мертвая тишина, и только огромные корни терлись друг о друга, издавая скрипучие всхлипывания.

– Что ты видишь? – обратился к Альберу Фонокс.

– Не знаю. Планета кажется мне необитаемой. За исключением этих вездесущих корней и того необъятного дерева, от которого они тянутся.

– Все верно. Планета умерла уже давно. Древо Истока разрослось так сильно, что впитало в себя всю жидкую воду и питательные ресурсы. У других видов попросту не осталось шансов.

– А как же вы? Фландрейцы ведь выжили? – Альбер был не уверен, так как никаких фландрейцев помимо Фонокса на планете не было видно.

– И да, и нет. Дело в том, что наш вид не может умереть окончательно, как бы мы ни старались. Если я прекращу питаться, то мое тело будет бесконечно долго ссыхаться и уплотняться, пока не превратится в крошечный шарообразный объект с невероятно крепкой атомарной связью. Образовавшийся в ходе такого процесса шар становится настолько прочным, что ни одно из самых современных орудий не может его уничтожить. В таком виде мы можем храниться бесконечно долго, переживая все кризисные времена, пока вновь не получим питание. Тогда запускается процесс восстановления, и постепенно мы восстанавливаем первозданный вид. Я сам в своей жизни проходил несколько подобных циклов увядания и восстановления. И ни разу так и не смог умереть окончательно. Понимаешь теперь, почему нам потребовалась энергия от взрыва сверхновой?

– Да, кажется, я понимаю… – Альбер ненароком вспомнил экзаменационный вопрос от геллорца, который хотел узнать, можно ли из сверхновой сделать оружие массового поражения, – по большому счету, сверхновая является бомбой галактического масштаба, энергия от взрыва которой может разорвать любые существующие атомные связи.

– Так и есть. Поэтому мы решили использовать эту энергию в собственных нуждах, чтобы положить конец своему существованию.

– Но ведь с такого расстояния…

– Ничего не получится?

– Да.

– Мне кажется, что ты уже успел убедиться в том, что переместить планету на любое расстояние не является для меня проблемой.

– Вот оно как. Значит, ты собираешься доставить планету как можно ближе к звезде, чтобы в момент взрыва ее энергия разорвала ее на мельчайшие частицы.

– Именно так. Ты быстро схватываешь.

– И все же я не понимаю, зачем ты мне это рассказываешь и привез меня сюда. Какие оправдания или доказательства я должен здесь собрать?

– Все те, о которых я тебе рассказываю. Ты должен понять, что для нас не оставалось другого выхода и что мы должны были так поступить. Ты должен уяснить это на самом глубоком уровне, чтобы убедить в этом судей. Если у тебя получится это сделать, то тебя оправдают и твоей карьере ничего не повредит.

– Хорошо, тогда покажи мне все, что я должен знать.

– Мы уже почти на месте. Осталось совсем немного.

По пыльной дороге с навесом из гладкого корневища они продвигались ближе к стволу Древа Истока. Это было поразительное явление природы. Древо, чьи корни уходили далеко вглубь планеты и частично покрывали ее сверху, возвышалось над планетой на несколько десятков тысяч метров. А огромная тень от нее на закате удлинялась на несколько тысяч километров, перекрывая солнечный свет в доброй половине полушария. Его огромные зеленые листья шестиугольной формы густо покрывали массивный ствол, из-за чего с высоты все дерево выглядело, как зеленая гора.

Корни над головой становились все плотнее. Через них едва проникал солнечный свет. Глядя по сторонам, Альбер видел, что во многих местах корни уходили под землю. Сама же дорога, по которой они шли, напоминала тоннель квадратной формы, проложенный сквозь корни. Такая форма подразумевала искусственное происхождение тоннеля. Корни как будто обросли вокруг какого-то предмета прямоугольной формы, который впоследствии был убран.

По мере приближения к стволу света становилось все меньше, а возвышавшееся до небес дерево внушало трепет одним своим видом. Альбер ощущал себя мельчайшим существом, которое повстречало на своем пути высшее богоподобное существо и оказалось целиком и полностью в его власти. Он не мог ни взобраться на него, ни скрыться от него, ни обойти стороной, только сближаться и сближаться, пока древо не нависнет над ним, точно огромная пята. Никогда еще в своей жизни он не чувствовал себя более уязвимым.

Тоннель, тем временем, не собирался кончаться. Он упирался в твердую кору, пронзал ее и уходил куда-то далеко вглубь дерева. Скафандр Альбера активировал внешнюю систему освещения и из правой стороны его шлема выстрелил яркий луч. Он уперся в спину Фонокса, который, не сбавляя ходу, двигался вперед. Альбер обернулся назад и увидел маленькую точку света позади себя. За каких-то пару минут они продвинулись так далеко, что вход показался недосягаемым. Через несколько минут он обернулся еще раз и не увидел ничего, кроме рельефных древесных стен в луче своего фонаря. Свет от точки входа полностью скрылся во всеобъемлющей тьме.

Так они шли еще около получаса, прежде чем впереди не показался новый пучок света. Альбер непроизвольно ускорил шаг. Ему хотелось поскорее выбраться наружу и вновь почувствовать дневной свет на сетчатке глаз и своем лице. Фонокс тоже ускорился, и вскоре они оказались внутри Древа Истока или того, что им когда-то было.

Выйдя из тоннеля, они оказались перед лицом колоссальных размеров долины, что была опоясана древесной стеной, поднятой до небес. Вся внутренняя часть дерева куда-то исчезла. Получается, что все то время, что они шли по тоннелю, они преодолевали только его кору. В сущности все, что осталось от самого дерева – это его оболочка, кора, листья, ветви и корни. Само же дерево стало колоссальных размеров зданием, служившим неизвестной цели. Сквозь круглые отверстия в его крыше вниз опускались солнечные лучи. В виде толстых колонн желтоватого света они опускались куда-то ниже уровня поверхности, на которой Альбер и Фонокс стояли. Впереди перед ними расположилось какое-то углубление. И Фонокс повел Альбера прямо к нему.

Подойдя к краю обрыва, Альбер увидел эфемерное полотно, сотканное из светло-голубого бисера. Маленькие полупрозрачные шарики, чье количество не поддавалось исчислению, заполнили собой резервуар размером с море и наполнили его до самых краев. Они лежали там, словно опавшие звезды, источая слабое внутреннее свечение. Альбер в миг осознал, какой цели служило древо. Оно стало самой настоящей гробницей для погибшей цивилизации. Его массивная кора, ветви и листья охраняли ее остатки от всех внешних угроз в надежде на то, что однажды та сможет возродиться. Миллионы и миллионы фландрейцев покоились здесь, не в силах умереть или обрести новую жизнь.

– Посмотри сюда, Альбер. Здесь находятся все, кого я когда-либо знал. Все мои братья и сестры, все мои друзья, товарищи и даже враги, все, в конечном счете, стали равны перед своей судьбой. Что видишь ты, когда смотришь сюда? Предположу, что нечто красивое, отдаленно напоминающее тебе небеса или лазурные глади воды.

Альбер смутился. Именно такие ассоциации крутились у него в голове.

– Я же вижу здесь миллионы прожитых жизней, их лица, их голоса, минувшие дни, сами их судьбы, в которых мироздание отказалось поставить финальную точку.

Фонокс прогуливался вдоль края и в какой-то момент прыгнул вниз. Как пловец, он вошел в блестящую пузырчатую поверхность, его тело сжалось и вытянулось вперед, голова приняла продолговатую форму, и оттолкнувшись щупальцами, он вынырнул в нескольких метрах от края. Его корпус наполовину выступал над поверхностью, а тело переливалось радужными огнями.

– Я знал лично большую часть из них! Понимаешь или нет? Знал! Общался, здоровался, дружил, заводил дружеские или приятельские отношения, встревал в обсуждения и споры, порой конфликтовал, с некоторыми даже умудрился враждовать. И касаясь их своим телом, я все еще ощущаю смутное присутствие сознания в каждом из них. Они словно шепчут мне что-то на языке атомного взаимодействия, просят избавить их от вечных стенаний и даровать им свободу!

Фонокс закрутился подобно сверлу и выпрыгнул на поверхность океана, что, казалось, состоял из увеличившихся живых клеток. Шарики под ним разъехались в разные стороны и проскакали несколько метров. Он балансировал на широко расставленных щупальцах, которые не давали ему провалиться. Один из шариков выскочил за пределы бассейна и остановился в нескольких метрах от Альбера. Он аккуратно поместил его на ладонь и поднес прямо к лицу. Несмотря на свои малые размеры, он был необычайно тяжелым. Внутри маленького полупрозрачного шарика свет словно застывал и превращался в жидкую каплю, которая перетекала от одного края его поверхности к другому и разбивалась о него, точно волна. Трудно было поверить, что это создание когда-то было живым, таким же, как Альбер. Он бережно отнес его и поместил обратно в резервуар к остальным.

– И все же я не понимаю, – начал было Альбер, – если вы были созданы таким образом, что не можете окончательно умереть, значит, для этого была какая-то скрытая причина, значит, в этом есть какой-то смысл, которым нельзя пренебрегать. Почему ты думаешь, что смерть для вас – это лучший исход?

– Что вы, люди, что десяток других рас только и видите везде одни причины да скрытые смыслы. Но правда заключается в том, что многие вещи во Вселенной происходят по чистой случайности и не имеют никакого логического объяснения. Жизнь на многих планетах появилась, как результат необыкновенного стечения обстоятельств. Однако сложность ее возникновения вовсе не указывает на высшее предназначение или какую-то вселенскую цель. Не нужно пытаться все на свете объяснять с точки зрения целей и средств. Повторюсь, что многие вещи, включая самые сложные, возникают на просторах Вселенной совершенно случайным образом и так же случайно исчезают. По чистой случайности мы появились на свет вот такими, ущербными и беспомощными, не способными найти свою смерть самостоятельно. Мы не выбирали такую форму и не просили ее. Но мы были такими рождены и должны были проделать долгий путь, чтобы понять, как это исправить. Вы вот, люди, были рождены смертными, но благодаря развитию медицинских технологий смогли исправить этот просчет, который я просчетом вовсе и не считаю. И все же, вы добились этого благодаря разуму. И мы сделали то же самое, только в обратном направлении. После долгих раздумий и вычислений мы смогли отыскать способ, что избавит нас от мук вечности. Так уж получилось, что наша родная звезда, что снабжала нас энергией все это время, поможет нам кануть в небытие.

– Я понимаю, что жизнь в такой форме – это вовсе не жизнь, – Альбер указал рукой на бесконечные залежи принявших сферическую форму тел, – Но я никак не могу понять, почему вместо того, чтобы попытаться ее возродить, вы хотите прервать ее навсегда? Возможно, эта форма, данная вам природой, это лишь способ перевести дыхание и передохнуть перед следующим этапом жизни? Зачем уходить из нее безвозвратно?

– Затем, что такова природа вещей. Все в этом мире имеет свое начало и конец. Нет ничего и никого, кто мог бы существовать вечно. Ты согласился бы жить вечно, зная, что никогда и ни за что не сможешь умереть, даже если будешь этого страстно желать?