Текст книги "Начало пути (СИ)"

Автор книги: Алексей Селютин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 19 страниц)

– Хорошо, Фелимид. Дождусь. Но и ты будь осторожен. Я всё же аниран. Напасть на анирана – грех. Убить анирана – грех. А ты простой, обычный. Будь осторожнее.

Фелимид усмехнулся и сказал словами старейшины Элестина:

– Не грех напасть на того анирана, кто никогда не станет «милихом». И убить не грех, ведь он, возможно, испепелит наш мир. К счастью, я верю тебе, Иван. И верю в тебя.

Я замер на мгновение. Мне показалось, что этот королевский дознаватель знает куда больше, чем пытался показать ранее. Весь вчерашний день он держался со мной вполне уверенно. Был спокоен и не мельтешил. Может, прощупывал?

– Ты веришь в меня? – тихо переспросил я. – Иначе прошлой ночью, пока я безмятежно спал, перерезал бы глотку?

Фелимид оставался таким же спокойным.

– Нет, не перерезал бы. Но если бы заметил в тебе дивное двуличие, утром за тобой пришёл бы не Рэнэ. Понимаешь, о чём я? Я переговорил с каждым простолюдином из деревни, принадлежащей примо Маркуру. Я спросил: что вы видели? И каждый из раза в раз повторял лишь одно. Они не путались в своих словах и обо всём рассказывали одинаково. Несчастная мать мальчика, которого ты спас, видела тебя близко. Как я сейчас смотрю на тебя. Она видела, с какой яростью ты убиваешь тех, кто пришёл забрать её ребёнка. И сказала мне, что с такой яростью карать зло может только настоящий защитник, настоящий посланник небес. Ведь только в его сердце есть место состраданию. Тому анирану, который не готов стать «милихом», чуждо сострадание. Им движет лишь похоть, жажда власти, стяжательство, удовлетворение своих прихотей. Ему всё равно, что будет с нашим миром. Ему интересен лишь он сам.

В очередной раз я замер, словно статуя. Похоже, этот королевский дознаватель, действительно знает на-а-а-амного больше, чем рассказывал.

– А откуда ты это знаешь? – прошептал я.

– Потому что я прочёл в «Книге Памяти Смертных» не только окончание, – абсолютно спокойно сказал Фелимид.

– Фелимид, ты полон загадок, – всё ещё оставаясь напряжённым, произнёс я. – Мне это не по душе. Я не люблю сюрпризов.

– Я обещаю, что помогу тебе, аниран. Верь мне, как я верю тебе. Это главное… Прости, но я должен тебя оставить. Я отправлюсь очень рано и ещё раз попрошу тебя оставаться здесь. Не стоит никому давать пищу для разговоров. О тебе позаботятся, пока меня не будет.

Фелимид низко поклонился, как ранее делал его мажордом, и удалился. Закрыл дверь и я услышал, как щёлкнул замок.

– Однако, – я подёргал дверь и убедился, что она заперта. – Наверное, я очень слабо разбираюсь в людях. Думал, выбрал себе союзника. А оказывается, это он меня выбирал. Прощупывал и выбирал. И если бы я не прошёл тест, кто знает, чем бы всё завершилось…

Поздним вечером ко мне вновь наведался Рэнэ, узнать, не желаю ли я отужинать. Затем сказал, что ужинать мне придётся в одиночестве, так как хозяин занят, и отчалил. А я, после сытного ужина, долго валялся на мягкой перине и раздумывал о том, что, по существу, слишком доверчив. В незнакомом доме с незнакомыми людьми всю ночь спал как убитый. Даже не подумал о том, что эти незнакомые люди в своём доме могут легко подняться на второй этаж и окончить мой аниранский путь прочерком острого кинжала. Ведь я не неуязвим. По телу метки не разбросаны. Они ведь только на ладонях. Медведь легко распорол мою грудь, стрела Бриона пробила лёгкое. Ладно, пусть регенерация на высоте, как говорится, но ведь я не бессмертен. Я почти что такой же хрупкий, как они.

Ну, почти что…

Глава 8
Не время сражаться, время прятаться

В эту ночь я долго не мог уснуть. После странного разговора с Фелимидом действительно решил стать на страже самого себя. Передвинул кровать ближе к окну, чтобы было время вскочить и дать отпор, если бы внезапно отворились двери, принял полулежачую позу и долго размышлял о том о сём.

Но в дверь ко мне никто не ломился. В конце-концов, глубокой ночью я не выдержал сидения на страже и заснул. А проснулся, когда уже давно рассвело. Сквозь прикрытые ставни пробивались лучи света и кое-что ещё. Пробивались странные звуки, командные голоса и лошадиное ржание.

На световой скорости промелькнула мысль, что прибыл сам принц Тревин. Но она улетучилась, когда раздались женские визги. Они сплелись в кучу, звучали громко и прекратились лишь тогда, когда грубые мужские голоса приказали заткнуть пасти тем, кто эти визги издаёт. Я встряхнул головой, разгоняя сонливость, сел на мягкой перине и собирался было распахнуть ставни настежь. Но что-то меня остановило. Ставни были закрыты неплотно и в широкую щель я прекрасно рассмотрел, что происходит во дворе.

Вереница конников втягивалась в поместье. От врат до самого двора они выстраивались попарно и неторопливо приближались. По секундной оценке я определил, что конников было не меньше двух десятков. А то и больше. Но самым странным мне показались их одежды. Конники носили не коричневые кожанки, которые я видел на воинах десятка Умтара. Они были одеты в странные белые одежды. Эдакие обтягивающие белые рясы на крепких телах. Все при островерхих металлических шлемах, поверх которых сидел старый знакомый монашеский клобук. Такой в этом мире я видел дважды.

Едва я сообразил кто пожаловал в гости, сполз с кровати, спрятался под окном и осторожно выглянул. Вряд ли меня мог кто-то заметить за ставнями, но я решил не испытывать судьбу. Через щель изучал конников, которые скапливались на просторном дворе, и прислушивался к разговорам.

Грубый голос командира в очередной раз приказал визжащим женщинам заглохнуть. Я легко определил кто командует конниками не только по командному голосу, но и по странному треугольному знаку красного цвета на груди. Такой знак я мельком видел на некоторых жителях, когда меня, сидящего в клетке, привезли в город. А потому быстро сообразил, откуда прибыл этот отряд. Что подтвердил сам командир, когда ему навстречу вышла жена Фелимида – Мириам, – сказав ей, что они прибыли по указанию первосвященника Равенфира. Он не стал демонстрировать подписанный судьёй ордер на обыск, как сделали бы в моём мире. Он безапелляционно заявил, что где-то на территории имения скрывается коварный душегуб.

Надо отдать должное Мириам. Хоть я не видел её лица, расслышал ледяной голос. Холоднее, наверное, чем голос самой Снежной Королевы. Она бесстрашно заявила, что никто не смеет въезжать на территорию имения, пожалованное самим королём Анфуданом Третьим, без согласительного указа принца Тревина – его сына и первого наследника. Командир храмовников усмехнулся, сделал жест рукой, призывающий солдат спешится, и щёлкнул пальцами. В тот же момент ему в руку сунули свёрнутый в рулон пергамент.

– Примо умеют читать? – я расслышал, как ехидно он поинтересовался у Мириам. – Всё как положено. Даже с печатью. Держите.

Он передал ей свиток, дождался, когда она его развернёт и прочтёт. А затем, когда Мириам растерянно вернула его обратно, оттолкнул в сторону.

– А теперь пошла прочь с дороги, бесполезное животное! – злобно прорычал он и перешагнул через упавшую женщину. – Перевернуть здесь всё вверх дном! Обыскать каждую щель! Он должен быть здесь!

Я услышал скрип собственных зубов. Увидел, что всех испуганных слуг собрали у крыльца, а потому никто не кинулся на помощь жене Фелимида. Она осталась сидеть на коленях в грязной земле, а храмовники принялись рассредотачиваться по поместью.

– С-с-сука! – злобно прошипел я, вскакивая. – Я вас сейчас всех…

Сзади раздался хруст отпираемого замка, а затем дверь распахнулась. Я этого не ожидал, а потому среагировал вполне ожидаемо. Руки сжались в кулаки, пальцы нашли метки, а щит и энергетические клинки заняли своё место.

– А-а-рх-хм-гх-х-х, – выдавил из себя Рэнэ. Он только отворил дверь и хотел что-то сказать. Но те слова, которые он произнёс, красноречиво говорили, что сказать он собирался совсем не это.

Что-то мыча, Рэнэ безвольно опустился на пятую точку, так и не отпустив ручку двери. Вцепился в неё как в спасательный круг и, буквально, повис.

Я выругался и сделал шаг в сторону двери.

– Рэнэ… Рэнэ, успокойся. Я не причиню тебе вреда.

– Ани… Ани… Аниран, – заикаясь проблеял тот. – Пощади!

– О, Господи, – тяжко выдохнул я и деактивировал оружие. – За что щадить? Я тебе не угроза, Рэнэ. Очнись. Кто эти люди? Что они тут делают? Это храмовники? Да приди в себя уже, наконец!

Где-то на первом этаже раздались звуки битой посуды. Похоже, там били глиняные горшки. Это событие гораздо быстрее привело в чувство Рэнэ, чем мои слова. Он встрепенулся и вскочил с пола. Его взгляд заметался.

– Примо Фелимид оставили указания укрыть примо, если что-то произойдёт. Нужно срочно спрятаться, примо… примо… примо аниран!

Я громко фыркнул и подошёл к двери с твёрдым намерением выйти из неё, спуститься вниз и показать всем, кто в доме хозяин. Пусть даже в этом доме хозяин не я.

– Какой спрятаться? – скривился я. – Я их сейчас…

– Это воины святого храма! – затараторил он. – Они беспощадны. Пожалуйста! Пожалуйста, укройся! Иначе они сожгут дом!

– За что сожгут? Я их сейчас на ремни порежу.

Где-то на первом этаже раздался громкий смех, а затем звук битой посуды.

– Искать! Не развлекаться! – скомандовал кто-то внизу и смех прекратился.

– Если тебя найдут, нам всем не жить, – продолжил причитать Рэнэ. – Они не пощадят никого! Убьют всех, лишь бы слух о аниране не распространился… Послушай меня, послушай меня, аниран. Позволь тебя укрыть от их взглядов. Я знаю где. Я смогу. Они не найдут тебя и уйдут. Пожалуйста!

Я облизал пересохшие губы. Не скрою, в тот момент мне очень хотелось придать себя огласке. Смело выйти во двор и продемонстрировать свои возможности. Мне очень хотелось увидеть удивлённые рожи храмовников и засмеяться, когда они будут рыдать и падать на колени. Я хотел услышать их шёпот, сообщающий о приходе в мир анирана. А затем надавать каждому по ушам. Особенно их грубому командиру.

Но Рэнэ не позволил мне совершить задуманное. Едва он услышал, как кто-то поднимается по лестнице, схватил меня за руку и потащил за собой. И я не стал сопротивляться.

Мы быстро пересекли короткий коридор и упёрлись в запертую дверь. Рэнэ выхватил ключ и отворил замок в одно движение. Затянул меня за собой и закрыл как раз тогда, когда белая ряса мелькнула на противоположной стороне коридорчика.

– Тише! Тише, прошу тебя, – зашептал Рэнэ. – Спускайся очень тихо.

Узкая спиральная лестница была создана из дерева. Она предательски скрипела, когда мы с испуганным мажордомом спускались вниз. Повсюду раздавались мужские голоса, сообщавшие о обнаруженных дорогих вещицах, которым, в общем-то, можно найти более достойное применение. Не знаю, что делали с этими вещицами те, кто о них говорил, но я был уверен, что сейчас происходит самый натуральный грабёж. Я опять, было, подумал выйти на свет и надавать всем тумаков, но Рэнэ меня остановил. Он отворил очередную дверь, когда мы спустились на несколько пролётов.

– Быстрее выходи, аниран, – он выскочил первым. – Мы в винном погребе. Храмовников пока нет, но они обязательно здесь будут. Обязательно найдут. Поторопись.

В тёмном прохладном помещении, освещённом лишь двумя факелами, Рэнэ сориентировался очень быстро. Пока я смотрел по сторонам и видел лишь штабеля деревянных бочонков и бочек приличного размера, он тащил меня вглубь. Подвёл к большущим бочкам, выстроенным в ряд, и остановился.

Я увидел перед собой сплошную земляную стену и не понял зачем он сюда меня притащил, ведь потайного выхода не разглядел.

– Где-то тут подземный ход? – спросил я.

– Нет. Хода здесь нет. Но здесь ты можешь спасти нас всех.

Пока я предполагал, что меня сюда притащили, чтобы в замкнутом пространстве я порубил на куски всех, кого он заманит, Рэнэ продемонстрировал недюжинную смекалку. Он бегло простучал по бочковым крышкам, а затем облегчённо выдохнул, будто обнаружил искомое. Подцепил крышку толстой бочки во втором ряду и снял её. Мы одновременно заглянули внутрь и увидели, что пахучей жидкости красного цвета в ней ровно половина. Я подозрительно прищурился и уставился на мажордома. Тот встретил мой взгляд.

– Примо Фелимид простят меня за моё тайное пристрастие к вину, если я смогу укрыть тебя от глаз храмовников, аниран, – произнёс он. – Пожалуйста, полезай внутрь. Затаись и сиди тихо. Если повезёт, они не станут заглядывать внутрь. Я постараюсь их остановить.

Я проследил за его взглядом и увидел у дальней стены небольшие каменные ступени и деревянный помост, спускающийся под углом в 45 градусов, по которому, наверное, эти бочки в погреб и закатывали. Сверху на помост падали полосы солнечного света, показывая где находится настоящий вход в погреб. Настоящий, а не тайный.

Я задумался, всё ещё сомневаясь стоит ли прятаться. Я был уверен, что моё появление перед храмовниками будет столь же ярким, сколь и перед простыми людьми. Но мои сомнения развеял не только Рэнэ, но и стук по деревянному люку, раздавшийся совершенно неожиданно.

– Отворить! Живо! – громкий командный голос подстегнул меня к принятию верного решения. – Почему заперто изнутри?

– Быстрее! Прошу тебя! – принялся торопить Рэнэ. Он схватил глиняный кувшин, стоявший рядом, выплеснул остатки вина на землю и зачерпнул с краями из открытой бочки. – Я задержу их. Они поверят мне, – сказал он и принялся большими глотками хлебать вино.

Я подивился его находчивости. Больше не сомневаясь, запрыгнул на бочки и полез в подготовленную для меня прямо в одежде. Промок насквозь моментально, поморщился и присел. В бочку я влез с трудом. Но Архимед остался бы мною недоволен – я не закричал «эврика!», потому что вытесненная мною жидкость не перелилась через край, а замерла у подбородка. Возможно, при полном погружении, вино бы пролилось на каменный пол. Но я сидел, погрузившись лишь по шею.

Снаружи в деревянный люк ударили чем-то тяжёлым. Рэнэ закашлялся и ему пришлось отдышаться. В полутьме я заметил быстро осоловевший взгляд бедняги-мажордома и опять подивился его смекалке. Он сделал ещё один глоток, оторвался от кувшина и произнёс заплетающимся языком:

– Что бы ни случилось – сиди. Я справлюсь. Они поверят мне… На рассвете примо Фелимид строго-настрого наказали скрыть гостя от посторонних глаз, если что-то произойдёт. Я обязан им всем. А потому ради них готов отдать жизнь. Пожалуйста, не показывайся, чтобы не произошло.

– Рэнэ, ты самый смелый мажордом из всех, кого я знаю, – вполне честно заявил я, ведь он был единственный мажордом, которого я знал. – Но тебе, пожалуй, не стоит отдавать жизнь, когда я рядом. Ведь тогда мне придётся вылезти из бочки, чтобы твою жизнь спасти. Я не смогу остаться в стороне.

Я вновь присел в бочке. Приятно пахнущее красное вино достигло уровня подбородка и замерло у нижней губы. Ещё немного – и я смогу нахлебаться вдоволь.

Шатаясь и часто отрыгивая, быстро опьяневший Рэнэ закрыл крышку над моей головой и надавил сверху. Раздался сухой щелчок и в этот же момент я услышал, как с жутким скрипом отворился подвальный люк. Будто его вырывали из петель.

– Ты что здесь делаешь, лошадиный помёт? – грубый мужской голос, очень похожий на голос командира храмовников, легко прорвался сквозь деревянную обшивку бочки.

Рядом я услышал самое натуральное икание.

– Ик! Примо уехали в город. А я пользуюсь редкой возможностью побыть в одиночестве, – заплетающимся языком сказал Рэнэ. – А что?

– Это кто такой? – обратился к кому-то командир. В этот раз его голос звучал менее грубо.

– Ик! А ты кто? Что делаешь в винном погребе моего примо? – задал ответный вопрос бесстрашный Рэнэ.

Я услышал удар, падение и звук разбившегося глиняного кувшина.

– Поговори мне ещё тут, пьянь. Кто это такой? Ну же, осёл, говори!

– Это управитель поместья – Рэнэ, – испуганно пролепетал кто-то.

– И часто он тут пропадает? Я же приказал собрать всех слуг на дворе! Как он здесь оказался?

– Пришёл ногами, – пьяным голосом произнёс Рэнэ, а затем захохотал.

«Каков актёр», – подумал я.

Раздался глухой удар и такой же глухой вскрик.

– Тащите его наверх, – брезгливо произнёс командир. – Если бы мой управитель крал вино, я б его в нём и утопил. Уберите эту пьянь!

Я сидел в пахучей жиже по самые губы и не шевелился. Хоть я прекрасно понимал, что происходит буквально в паре метров от меня, вырываться на волю не спешил. Рэнэ действительно сыграл великолепно.

– Осмотрите здесь всё, – продолжил раздавать указания обладатель грубого голоса. – Проверьте бочки…

– Там мармасское, – восторженно произнёс кто-то.

– Серьёзно? Недурно здесь живут… Что уставились? Всё осмотрите, ослы!

– Примо Фарад.

– В чём дело?

– А, может, мы это… выкатим пару бочонков? Ему-то они уже ни к чему.

Я понял, что к командиру обращаются нижестоящие чины. А оттого, что этот примо Фарад, видимо, задумался, потому что не ответил сразу, а раздумывал несколько секунд, я разволновался. Кому это они уже ни к чему? Фелимиду? Что они с ним сделали?

– Выкатывайте три, – наконец, решил командир. – Не сегодня-завтра его растянут на дыбе. Так что ему они действительно ни к чему. Если та поднимет вой, дайте промеж глаз, не робейте. Исполнять!

Я услышал тяжёлую удаляющуюся поступь. Видимо, командир решил не принимать участи в грабеже самолично и поспешил покинуть подвал.

– Свезло так свезло, – весело произнёс кто-то и его поддержали смехом.

Солдаты-храмовники принялись наперебой обсуждать достоинства погреба примо Фелимида и открывать каждую бочку. Пробовали на вкус вино и делились познаниями о его происхождении. Когда они приблизились к ряду бочек, где притаился я, волнение охватило меня целиком. Я уже не горел желанием предстать перед ними, как Прометей. И я не хотел убивать. Потому сидел тихо и лишь прислушивался к голосам.

К счастью, до второго ряда бочек они так и не добрались. Их вполне устроило вино в первом ряду. Радостно обсуждая добычу, они принялись деловито подкатывать бочки ко входу и требовать помощи в поднятии оных от других страждущих. В итоге, я услышал, что они умыкнули четыре бочёнка вместо озвученных трёх. Но мне было всё равно. Меня радовало то, что, благодаря вину, они совсем забыли о цели своего прибывания в подвале. О том, что кого-то разыскивают, они забыли моментально.

Когда люк захлопнулся, я не спешил вылезать. Я сидел достаточно долго, прислушиваясь к приглушённым голосам наверху. Слышимость была плохой, но отдельные голоса я различал вполне сносно. Грубый голос командира иногда раздавался и требовал от нерадивых солдат усерднее искать, а не вожделенно поглядывать на бочки. В итоге, скрючившись, я просидел не меньше часа. Ориентировался во времени я приблизительно, конечно, и даже начал считать секунды. Но мне надоело после первой тысячи и я вспомнил, что всё же аниран.

Я попытался извернуться, чтобы выдавить крышку рукой. Но мне не удалось. К тому же бочка почему-то начала шататься, когда я пытался вытащить руку. Пришлось призвать на помощь голову. И в прямом, и в переносном смысле. Я упёрся ногами в днище и попытался встать. Череп затрещал возмущённо, но я не останавливался. Сцепил зубы, напрягся, и через пару секунд крышка с хлопком вылетела наружу.

Я сплюнул попавшее в рот вино, в очередной раз отметив, что оно действительно неплохое, и осмотрелся.

– Да уж, – прокомментировал я, когда заметил, что первого ряда бочек больше нет. Мне посчастливилось, что храмовые мародёры решили остановиться на четырёх бочках. Иначе, с великой долей вероятности, следующую на поверхность они выкатывали бы ту, где затаился я. – Свезло так свезло, как сказал неизвестный любитель вина.

Я выбрался и спрыгнул на землю. Одежда насквозь пропиталась вином, противно прилипала, но хотя бы вкусно пахла. Кожаные ботинки Фелимида размякли и оказались заполнены до краёв. Я осмотрел себя со всех сторон, затем махнул рукой и тихо направился к выходу из подвала. Подошёл к люку, осторожно поднялся по короткой лестнице, но остановился, когда рука уже легла на ручку. Выбираться прямо сейчас и прямо здесь – не самая лучшая идея. Тем более в таком виде. Если там кто-то есть, моё появление вызовет шок не меньший, чем появление самого анирана. И для этого мне не понадобится демонстрировать доказательства. В обморок попадают точно. А, возможно, копья наставят, если вдруг храмовники ещё там. Вроде, на поверхности тишина. Вроде, никого нет. Никто не разговаривает и не визжит в страхе. Но чем чёрт не шутит. Лучше не рисковать. Тут же ещё один выход есть.

Я вернулся к двери, откуда меня вывел Рене и отметил, что в полумраке подвала её не так уж и просто различить. Если бы я не знал, что она тут есть, возможно, и не нашёл бы.

Я заметил небольшой крючок на месте, где должна быть ручка, обхватил его пальцем и потянул на себя. Дверь легко поддалась и отворилась без скрипа. Я посмотрел вверх, но ни на спиральной лестнице, ни в пролётах никого не было. Я принялся осторожно взбираться и добрался до второго этажа. Отворил очередную дверь и узнал знакомый коридорчик. Он был пуст, как и все комнаты на этом этаже. Но я всё же не стал расслабляться. Хлюпая ногами и оставляя на деревянном полу винные следы, я осторожно добрался до комнатушки, где обитал ранее, и заглянул внутрь. Чисто. Никого нет. Кровать перевёрнута, кувшины разбиты, перина вспорота, пол покрыт белыми перьями, словно земля снежной зимой. Но не беда. Это мелочи.

Я зашёл внутрь и прикрыл за собой дверь. На ходу стал срывать мокрые одежды, которые падали на пол и смешивались с птичьим пухом. Подкрался к окну уже полностью обнажённым и осторожно выглянул. Ставни были распахнуты настежь и я не стал к ним прикасаться.

Бедолага Рэнэ сидел прислонившись к колоде возле поленницы. Сердце ёкнуло, когда я увидел безжизненно склонённую голову. Но страх длился лишь секунду; я увидел, как к нему торопилась дородная дама, держа в руках глиняный горшок с горячим пойлом. Почуяв запах, Рэнэ ожил. Голова поднялась и руки просительно потянулись к горшку. Значит, его не убили. И сейчас его беспокоит лишь тяжёлое похмелье.

Я облегчённо выдохнул и принялся бороздить взглядом двор. Везде были видны признаки хаоса: забор сломан, правые ворота висят на соплях, земля истоптана, глиняные черепки повсюду, перевёрнуто корыто с водой. А у входа в сарай, который находился левее хозяйского дома, желтело сено. На весенней грязной земле оно лежало повсюду, словно ковёр. Видимо, сарай обыскивали с особой тщательностью.

– Вот гады, – прошептал я. – Фелимид, что же с тобой произошло…