Текст книги "100 великих казаков"

Автор книги: Алексей Шишов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 26 (всего у книги 35 страниц)

Василий Иванович Суриков
(1848–1916)

Выходец из донских казаков. Русский исторический живописец

Родился великий русский мастер кисти в Сибири, в городе Красноярске. Предки его по отцу и матери были выходцами с казачьего Дона. Они значились в числе основателей Красноярского городка на Енисее. Именно благодаря семье Иван Суриков полюбил отечественную историю, события которой позднее он воплотил в своих живописных полотнах. Сам художник о своём происхождении писал так:

«В семье у нас все казаки. До 1825 года простыми казаками были, а потом офицеры пошли…

Идеалы исторических типов воспитала во мне Сибирь с детства. Она же дала мне дух, и силу, и здоровье».

Художественный талант у Василия Сурикова проявился с раннего детства. Сперва он учился рисованию у местного учителя Н. В. Гребнева. Затем прошёл обучение в уездном училище. После смерти отца юноше пришлось пойти служить чиновником, но он продолжал при этом заниматься рисованием и живописью как любитель.

Его несомненный талант был замечен. Нашлись добрые люди, местный губернатор Замятин и золотопромышленник-меценат Кузнецов, которые отправили молодого художника в Санкт-Петербург. Там он за несколько месяцев прошёл трёхгодичный курс школы живописи.

Суриков успешно заканчивает Санкт-Петербургскую Академию художеств, в которой обучался с 1870 по 1875 год. Его учителем стал известный в своё время художник П. П. Чистяков. За свои работы Суриков несколько раз награждался серебряными медалями. В 1874 году за написанную по учебной программе картину «Милосердный самарянин» он был удостоен малой золотой медали.

Звание классного художника первой степени Василий Суриков получил в 1875 году. Так высоко была оценена его работа «Апостол Павел благовествует пред царём Агриппою и его сестрою Вероникою». Это полотно благодарный живописец подарил меценату золотопромышленнику Кузнецову. Сейчас она находится в Красноярском музее.

Академию художеств Суриков закончил в 27 лет. В этом возрасте он взял единственный в своей жизни заказ. Это были четыре большие стенные работы «Вселенские соборы» для храма Христа Спасителя в первопрестольной Москве. Этой работой живописец занимался два года: 1876-й и 1877-й. Стенные картины получили самую высокую оценку со стороны специалистов и зрителей.

С Москвой была связана вся дальнейшая жизнь великого русского историка-живописца. Он покидал её только для собирания материала к новым полотнам в самые различных уголках России и за границей. В Москве Суриков и умер.

В 1881 году В. И. Суриков вступает в члены Товарищества передвижников. Он постоянно, до 1909 года, участвовал в его выставках. Затем перешёл в Союз русских художников. Академиком живописи стал в 1895 году, будучи 47 лет от роду.

Первой самостоятельной картиной живописца стало большое историческое полотно «Утро стрелецкой казни при Петре Великом». Он трудился над этой картиной с 1879 по 1881 год. Успех картины был огромен, и Василий Иванович сразу же выдвигается в число крупнейших отечественных художников. Живописец писал о своём великом творении, в котором он изображал Русское царство на его историческом изломе:

«Торжественность последних минут мне хотелось передать, а совсем не казнь…»

Затем последовали новые большие полотна, которые имели неменьший успех. Картину «Меншиков в Берёзове» художник создавал с 1881 по 1883 год. В ней Суриков изобразил драматический финал судьбы фаворита Петра I, который после смерти императора не сумел удержать за собой в придворной иерархии положение временщика.

Картину «Боярыня Морозова» Василий Иванович писал с 1881 по 1887 год. Огромное историческое полотно было посвящено судьбе легендарной героини русского старообрядчества. Сюжет картины прост и трагичен: по заснеженной московской улице в заточение везут неукротимую воительницу за старую веру, а на неё со всех сторон смотрят друзья и враги…

В суриковском творчестве есть единственная жанровая картина – «Взятие снежного городка». Её сюжет был взят из праздничных впечатлений от поездки Сурикова в родной Красноярск. Суриков работал над этим полотном в 1890–1891 годах.

…В историческом миропонимании Василия Ивановича тема русского казачества присутствовала не менее ярко, чем другие сюжеты. Коренной сибиряк не мог пройти мимо легендарного образа атамана Ермака Тимофеевича. В 1891–1895 годах, за пять лет, он объехал всю Сибирь. Летом 1893 года делал зарисовки образов казаков на Дону.

Итогом этой упорной работы стала одна из самых знаменитых Суриковских картин – «Покорение Сибири Ермаком», имевшая на первой же выставке огромный успех. О её художественном замысле живописец высказывался так:

«Хотелось передать, как две стихии встречаются…» Художнику очень хотелось знать мнение профессиональных историков, исследователей Сибири. Его волновала историческая достоверность изображённых им событий далёкой давности. Он в числе первых показал своего «Ермака» знаменитому путешественнику, признанному знатоку земли Сибирской Г. Н. Потанину, а также известному отечественному историку конца XIX века И. Е. Забелину. Суриков писал о том, как они отозвались о его живописной работе:

«…Все они признали, что „Ермак“ у меня удался».

О суриковской картине, посвящённой деяниям русского казачества, много писали при жизни великого художника, писали и после его кончины. Так, живописец М. В. Нестеров в таких словах отдал дань уважения картине «Покорение Сибири Ермаком»:

«Чем я больше смотрел на Ермака, тем значительнее он мне казался как в живописи, так и по трагическому смыслу своему».

Среди суриковских зарисовок, набросков к созданным и будущим картинам образы казаков присутствуют всегда. Он писал не только их, но и своих родственников и близких людей, которые могли стать героями исторических полотен. Поездка на землю предков, на Дон, дала Василию Ивановичу массу впечатлений и творческих задумок. Суриков писал брату после поездки в область войска Донского:

«Мы, Сибирские казаки, происходим от донских казаков… Душа так и радуется, что мы с тобой такого роду хорошего, казачьего роду».

…Художник мечтал о том, чтобы показать в живописных образах величие Российской державы. Поэтому он постоянно обращался к образам своих великих соотечественников. Одним из самых дорогих для Сурикова образов стал русский военный гений генералиссимус А. В. Суворов-Рымникский, в своей полководческой биографии не знавший поражений от врагов на полях брани.

Швейцарский поход Суворова 1799 года давал немало сюжетов для написания большого исторического полотна. Василий Иванович совершил специальную поездку в Швейцарию, посетил суворовские места в Альпах. Картина, над которой он трудился с 1897 по 1899 год, была приурочена к 100-летию прорыва русских войск через альпийскую Швейцарию.

Образ Александра Васильевича Суворова писался живописцем с одного из казачьих офицеров. Выставленное полотно имело огромный успех, став одним из самых выдающихся Суриковских творений. Художник писал о своей работе:

«Главное у меня в картине – движение. Храбрость беззаветная – покорные слову полководца идут».

К казачьей теме Суриков вернулся в работе «Степан Разин». Эта картина разительно отличается от «Покорения Сибири Ермаком», которая наполнена накалом нешуточного, неравного по силам сторон боя. Здесь же прославленный в народном творчестве казачий атаман со своей дружиной плывёт по раздольной Волге.

В картине нет ничего, что бы говорило об опасностях, которые поджидают разинцев впереди. Сам атаман изображён в минуты отдыха и размышлений. Безмятежность сюжета рисует главного героя совсем с иной стороны, чем говорилось о нём в исторических трудах. Картину «Степан Разин» Василий Иванович писал с 1901 по 1907 год.

В последние годы своей жизни художник много и плодотворно трудился. В 1912 году он закончил картину «Посещение царевной женского монастыря», а в 1915-м – картину «Благовещение». Ему также принадлежит целая серия пейзажных акварелей и большая галерея портретов.

Живописец ушёл из жизни в расцвете сил. Об этом свидетельствуют многочисленные эскизы к так и не завершённым работам: они остались на уровне творческого замысла великого мастера кисти. Среди них – «Ольга встречает тело Игоря», «Пугачёв», «Смерть Павла», «Красноярский бунт».

Павел Иванович Мищенко
(1853–1918 или 1919)

Генерал от артиллерии. Войсковой наказной атаман Семиреченского казачьего войска

Самый прославленный кавалерийской военачальник Русско-японской войны 1904–1905 годов происходил из донских казаков. Он родился в дагестанском городе Темир-Хан-Шура (ныне Буйнакск), где офицером служил его отец. Павел Мищенко окончил Первое Павловское военное училище, но начинать службу ему пришлось не в казачьих войсках, он попал подпоручиком в 38-ю артиллерийскую бригаду.

Боевое крещение Мищенко получил в Хивинском походе 1873 года, когда его батарея отличилась во время столкновения с ханской конницей, состоявшей из туркменских всадников.

Затем участвовал в Русско-турецкой войне 1877–1878 годов за освобождение Болгарии. Тогда он командовал батареей 2-й гренадерской артиллерийской бригады, участвовавшей в осаде крепости Плевна. Исход того боя тогда во многом решал исход всей войны за освобождение болгарской земли от османского ига.

В 1893–1897 годах Павел Мищенко служил на различных должностях в Закаспийском крае, то есть в современном Туркменистане.

Затем офицерская судьба забросила полковника П. И. Мищенко в Маньчжурию. С 1899 года он помощник начальника охранной стражи Китайской Восточной железной дороги (КВЖД). Охранная стража формировалась из добровольцев, большей частью из казаков разных войск, состоявших на льготе.

Во время Китайского похода 1900–1901 годов – подавления Ихэтуаньского (Боксёрского) восстания, – когда шёл подлинный погром КВЖД, показал себя храбрым и распорядительным командиром железнодорожной пешей и конной охранной стражи. В тех событиях Мищенко исполнял должность начальника южного отдела охраны дороги.

За участие в Китайском походе Павел Иванович стал георгиевским кавалером. Его боевая командирская деятельность в тех событиях была оценена исключительно высоко: ему был пожалован орден Святого Георгия 4-й степени.

После подавления восстания ихэтуаней международным экспедиционным корпусом Мищенко остаётся в Маньчжурии. В июне 1901 года он, как человек, хорошо знакомый с Китаем, назначается командиром 1-й бригады 39-й дивизии в Квантунской области. Одновременно следует производство в чин генерал-майора.

В 1903 году Павел Иванович вновь оказался в Закаспийском крае: служба не баловала его престижными местами армейской службы. С началом Японской войны генерал-майор казачьих кровей мобилизовывается в состав русской Маньчжурской армии. На этой войне он переводится в кавалерию.

Мищенко, как военачальник казачьей конницы, показал себя в сражениях на реке Шахэ и при Сандепу с самой лучшей стороны. Для его действий на флангах русских сил показателен такой факт. Отрядный штаб Мищенко состоял всего из пяти офицеров. За войну их было убито четверо, двое пропадут без вести, одного ранят три раза, другого – четыре. Весь урон мищенского штаба будет исчисляться в 22 человека, не считая ординарцев и офицеров связи.

Но особенно прославил себя Павел Иванович тем, что возглавлял единственный глубокий кавалерийский рейд по вражеским тылам в той войне, известный в её официальной истории под названием «Набег на Инкоу».

Подобных конных рейдов славная летопись русской армии знает немало во многих войнах России – с Турцией и Францией, Швецией и Польшей, Пруссией… К тому же главнокомандующий А. Н. Куропаткин хотел порадовать царя-батюшку успешным набегом конницы и одновременно поднять боевой дух русских войск, подупавший из-за постоянных отходов на новые позиции.

В августе 1904 года конный отряд генерал-майора П. И. Мищенко преобразуется в Сводный кавалерийский корпус под его же командованием. Начальником корпусного штаба назначается подполковник А. И. Деникин, будущий командующий Вооружёнными силами Юга России в Гражданской войне.

Рейдовый отряд конницы Мищенко был сформирован из состава кавалерии всех трёх русских Маньчжурских армий – 1-й, 2-й и 3-й, и насчитывал около 75 сотен и эскадронов, имел 22 конных орудия и 4 пулемёта. Всего отряд насчитывал семь с небольшим тысяч человек.

В его состав вошли: Урало-Забайкальская казачья дивизия, Кавказская конная бригада (перед этим одна сотня её Терско-Кубанского казачьего полка была расформирована из-за беспорядков), 4-я Донская казачья дивизия, безномерной Приморский драгунский полк, несколько конно-охотничьих команд сибирских стрелков, сборная сотня дивизиона разведчиков главнокомандующего, четыре полусотни конной пограничной стражи, конно-сапёрная команда.

Артиллерия набегового отряда состояла из двух забайкальских казачьих батарей, одной конно-артиллерийской батареи и поршневой (то есть стреляющей гранатами, а не одной шрапнелью) пешей полубатареи.

Фураж и провиант для отряда везли на мулах (1500 вьюков), и в силу этого огромный конный отряд в день совершал переход только в 30–35 километров, хотя мог двигаться по вражеским тылам по крайней мере в два раза быстрее.

Бездорожье составляло трудности не только для обоза, но и для артиллерии, и для двух летучих отрядов «Красного Креста»: раненые японцам оставлялись только в исключительных случаях.

Главной целью рейда было разрушение железной дороги, в том числе и железнодорожных мостов, на участке Ляоян – Ташичао – Дальний, чтобы тем самым затруднить переброску осадной 3-й японской армии, «освободившейся» после падения Порт-Артура.

Вступая по пути в частые перестрелки и непродолжительные стычки с японцами и китайскими разбойниками-хунхузами, отряд генерал-майора П. И. Мищенко 30 декабря 1904 года беспрепятственно подошёл к портовому городу Инкоу на берегу Жёлтого моря. По сведениям лазутчиков, там было сосредоточено запасов японской армии на два, а то и на двадцать миллионов рублей.

Для атаки, назначенной на вечер, выделялось 15 казачьих сотен и драгунских эскадронов, остальные находились в резерве и боевом охранении. «Штурмовой колонне было послано приказание взорвать всё что можно и уходить».

Перед атакой русская конная артиллерия обстреляла город Инкоу и подожгла многочисленные армейские склады, которые горели несколько суток. Однако пламя пожаров осветило местность, и японцы повели по атакующей русской коннице прицельный огонь и отбили её атаку.

Участник набеговой операции на Инкоу полковник князь Вадбольский писал в своих мемуарах следующее:

«Со стороны станции доносились звуки частой стрельбы японских магазинок. Послышалось „ура“, заглушённое ещё более яростной стрельбой. Ещё раза два среди шума перестрелки вспыхивало „ура“.

Пришло донесение об отбитой атаке, о больших потерях, об отходе колонны…»

Мищенко хотел повторить атаку в конном строю большими силами, но тут ему сообщили с линии дозоров, что на выручку гарнизона Инкоу спешит из близкого Ташичао большой японский отряд. Русской коннице пришлось отступить от горящего во многих местах города-порта и начать отход в расположение своих армий.

Главнокомандующий японскими силами в Маньчжурии маршал Ивао Ояма сильно обеспокоился такой глубокой диверсией противника. Он начал маневрировать тыловыми силами, пытаясь перехватить отряд русской конницы, но безуспешно…

Из главной квартиры японских Маньчжурских армий о действиях русской конницы в их тылах в Токио ушло не одно боевое донесение. В одном из них, к примеру, говорилось:

«…Отряд из 500 или 600 человек неприятельской конницы при 10 орудиях, который был обращён в бегство в сторону Ньючванга, направился на северо-восток через Ляотуонглу. Вечером того же дня наш кавалерийский отряд имел у Ляохеше столкновение с казаками.

Отряд доносит, что некоторые солдаты этих русских частей были одеты в китайское платье, другие имели, кроме того, ещё китайские шапочки, а большое число людей были одеты совершенно по-китайски, причём имели косы. Войска эти, по-видимому, очень утомлены…»

Результаты рейда по глубоким неприятельским тылам оказались ниже ожидаемых. За восемь дней конница проделала путь в 270 километров. Во время набега было разгромлено несколько японских воинских команд, уничтожено до 600 обозных арб с воинскими припасами, подожжены склады в порту Инкоу, в ряде мест нарушена телефонная и телеграфная связь противника, пущено под откос два поезда, взято, в качестве «языков», 19 пленных.

За время набеговой операции отряд потерял в боях (в основном при атаке Инкоу) убитыми и ранеными 408 человек и 158 лошадей.

…В феврале 1905 года генерал-майор П. И. Мищенко принял командование Урало-Забайкальской казачьей дивизией. В августе того же года переведён в распоряжение главнокомандующего на Дальнем Востоке. За Русско-японскую войну Павел Иванович удостоился Золотого оружия «За храбрость».

В 1906 году Мищенко переводят на Кавказ командиром 2-го Кавказского армейского корпуса. Он становится генерал-лейтенантом.

С 1908 по 1909 год Мищенко – туркестанский генерал-губернатор, командующий войсками Туркестанского военного округа. Одновременно он исполняет должность войскового наказного атамана Семиреченского казачьего войска. С февраля 1911 года – войсковой наказной атаман Донского казачьего войска. Затем служит в Кавказском военном округе.

В начале Первой мировой войны боевой генерал и георгиевский кавалер П. И. Мищенко, которому шёл уже седьмой десяток лет, принял командование над 2-м Кавказским армейским корпусом (переброшенным на Восточный фронт Великой войны), которым уже когда-то начальствовал. Корпус состоял из Кавказской гренадерской и 51-й пехотной дивизий. В марте 1915 года принимает 31-й армейский корпус, воевавший на Юго-Западном фронте.

Из его боевых дел известно, что его войска сумели удержать позиции в декабре 1914 года, когда 9-я германская армия генерал-полковника А. фон Макензена атаковала 2-й Кавказский армейский корпус.

…Во время чистки высшего командного состава армии и флота после Февральской революции генерал от артиллерии П. И. Мищенко отстраняется с поста командира корпуса. В апреле 1917 года он увольняется от службы с пенсией и правом ношения мундира. Он уезжает на родину, в Дагестан, в город Темир-Хан-Шуру.

После Октября, не скрываясь, носил генеральский мундир со всеми своими регалиями. Когда к нему в дом вломились большевики и при обыске отобрали погоны и награды, Мищенко застрелился.

Василий Фёдорович Белый
(1854–1913)

Генерал от артиллерии. Начальник Квантунской и Владивостокской крепостной артиллерии

Один из самых доблестных участников героической Порт-Артурской эпопеи был родом из кубанских казаков, место его рождения – столица Кубанской области город Екатеринодар (ныне Краснодар).

Действительную службу начал в 15 лет в конной артиллерии Кубанского казачьего войска в нижних чинах. В 1873 году Василий Белый получает первый офицерский чин хорунжего и назначается в Кубанскую казачью артиллерийскую бригаду. Уже тогда он демонстрировал высокий профессионализм, умение работать с людьми.

Боевым крещением для будущего героя обороны Порт-Артура стала Русско-турецкая война 1877–1878 годов, в конторой он сражался на Кавказском театре. Он сумел отличиться во многих делах, но особенно в ходе штурма сильной Карской крепости. Тогда казачьи орудия били по турецким крепостным сооружениям прямой наводкой, что требовало и мастерства, и немалого мужества.

В ту войну Василий Белый дважды получал внеочередные воинские звания – сотника и есаула. Был награждён орденами Святого Станислава 3-й степени и Святой Анны 4-й степени. Ко всему прочему он не раз показал себя блестящим тактиком применения конной артиллерии в полевом бою.

В 1886 году казака-есаула переименовывают в капитаны с назначением в Карскую крепостную артиллерию. Карс тогда стоял на русско-турецкой границе у пересечения важных путей и своей мощью крепил безопасность России на Кавказе.

Уже в те годы Василий Фёдорович зарекомендовал себя как большой знаток артиллерийского искусства. В конце XIX столетия большинство европейских государств относилось к ведению крепостных войн (защите и взятии крепостей) самым серьёзным образом. Белый оказался в России одним из ведущих специалистов по артиллерийскому вооружению крепостей, что и определило его дальнейшую судьбу.

С 1892 года В. Ф. Белый заведовал практическими занятиями Севастопольской крепостной артиллерии, то есть занимался вопросами её боевой подготовки. В 1899 году получает чин полковника.

На заре нового столетия Российская империя стала самым серьёзным образом укреплять свои позиции на берегах Тихого океана. С этой целью на арендованном у Китая (Циньской империи) Квантунском полуострове стала создаваться мощная морская крепость Порт-Артур. На её вооружение должны были поступить десятки и десятки орудий крупных калибров.

Когда же зашла речь о назначении начальника Квантунской крепостной артиллерии, то выбор пал на полковника В. Ф. Белого, большого практика этого дела. За успехи по службе он в 1903 году производится в генерал-майоры. В. Ф. Белый много сделал для совершенствования огневой защиты Порт-Артурской крепости, прежде всего со стороны моря. Об обороне морской крепости с суши в те годы в далёком Санкт-Петербурге как-то забывали. К тому же стоило это больших денег.

С начала Русско-японской войны 1904–1905 годов Василий Фёдорович Белый успешно руководил артиллерийской обороной Порт-Артура. Одновременно ему приходилось заниматься и вопросами фортификационного строительства, с установлением на новых сухопутных укреплениях орудий самых разных калибров и целых батарей.

Своими умелыми распоряжениями он содействовал отражению попыток японских брандеров заградить вход во внутреннюю Порт-Артурскую гавань, а также яростных вражеских штурмов русской крепости. Он разработал правила сигнализации и дозорной службы. Заботился о бытовых условиях батарейных команд, о своевременной доставке на позиции огневых припасов.

При его деятельном участии были вооружены артиллерией гора Ляотешань и Высокая гора. Генерал-майор В. Ф. Белый был готов укрепить артиллерийскими позициями весь горный хребет вокруг города-крепости до «Бухты десяти кораблей». Однако такое дельное и важное предложение не встретило понимания со стороны командования порт-артурского гарнизона генералов Стесселя и Фока.

Под руководством умелого начальника артиллерии Порт-Артура для гибкого управления артиллерийским огнём морская крепость была разделена на 12 секторов и три отдельные группы. Их начальники подчинялись начальникам фронтов крепостной обороны, а те, в свою очередь, непосредственно Белому. Командиры батарей сухопутного фронта подчинялись командирам фортов и укреплений.

Такая система управления артиллерийским огнём полностью оправдала себя в ходе обороны Порт-Артура. Это признавала и японская сторона, и иностранные специалисты, которые находились в штабах армии Страны восходящего солнца.

Василий Фёдорович лично организовал стрельбу с закрытых огневых позиций, что стало для осадной 3-й императорской армии японцев весьма неприятным сюрпризом. Это сразу осознал её командующий генерал-полковник Маресукэ Ноги, поскольку для японцев теперь крайне усложнялись условия для контрбатарейного соперничества с русскими, для подавления их пушечного огня.

Чем же командовал генерал-майор В. Ф. Белый в осаждённом Порт-Артуре? На вооружении крепости к началу её осады находилось 646 орудий и 62 пулемёта. В долговременных крепостных укреплениях и на полевых позициях было установлено 514 орудий различных калибров. В том числе – 283 крепостных, 168 морских и 63 полевых орудия. И ещё 47 пулемётов.

На приморском фронте обороны крепости располагалось 123 орудия и 5 пулемётов. Имелся небольшой резерв – 9 лёгких орудий и 10 пулемётов. Но фортификационная незаконченность крепости не позволяла её гарнизону обладать артиллерийским огневым совершенством.

При обороне Порт-Артура появилось новое оружие – миномёты. Идею миномёта разработал и осуществил на деле лейтенант Подгурский. Для стрельбы метательными минами образца 1890 года он приспособил катерный метательный аппарат.

Стрельба из таких миномётов особенно досаждала японским сапёрам, которые траншеями, преимущественно по ночам, старались подобраться поближе к линии крепостных укреплений. Мины тогда метались на дальность в 100 метров и были эффективным оборонительным средством русских.

На военном совете 16 декабря 1904 года, когда решался вопрос о судьбе Порт-Артура, генерал-майор Белый мужественно высказался за продолжение обороны. Он заявил, что снарядных запасов в крепости хватит на отбитие ещё двух генеральных штурмов. Это своё заявление он оправдал на суде по делу капитуляции Порт-Артурской крепости убедительными документами.

При сдаче крепости Порт-Артур он не воспользовался предоставленным ему японской стороной правом вернуться в Россию. Он добровольно отправился в плен на Японские острова, надеясь быть там полезным офицерам и нижним чинам крепостной артиллерии, оказавшимся в плену. Современники посчитали такой поступок генерала высокоблагородным и ответственным, о чём много писалось в газетах.

По возвращении во Владивосток в конце 1905 года Василий Фёдорович был назначен председателем государственной комиссии по приёму русских военнопленных, возвращавшихся из Японии.

Заслуги генерал-майора В. Ф. Белого при обороне Порт-Артура были оценены очень высоко. Об этом говорят его орденские награды: Святой Георгий 4-й степени, Святой Владимир 2-й степени, Святой Анны и Святого Станислава 1-й степени с мечами.

По окончанию работы комиссии по приёму военнопленных В. Ф. Белый назначается в 1906 году начальником Владивостокской крепостной артиллерии. Он много потрудился как по усилению огневой мощи морской крепости, так и по приведению в должный порядок материальной части артиллерии. При Белом серьёзно улучшился быт подчинённых ему офицеров и нижних чинов как в самом Владивостоке, так и на его форпосте острове Русском.

В 1908 году Василий Фёдорович Белый, продолжавший деятельно начальствовать над артиллерией морской крепости Владивосток, получил производство в генерал-лейтенанты.

Серьёзная болезнь, повлёкшая за собой лишение ноги, заставила Белого в начале 1911 года подать в отставку. Георгиевского кавалера, прославленного делами защитника Порт-Артура уволили в отставку с повышением чина. Так кубанский казак, начинавший службу рядовым казаком в конной войсковой артиллерии, стал генералом от артиллерии.

Умер он через два года в Царском Селе (ныне город Пушкин Ленинградской области). Был похоронен со всеми полагающемуся ему по чину и заслугами почестями.