Текст книги "Мимик должен умереть! (СИ)"

Автор книги: Алексей Снегирёв

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 15 страниц)

Оставалось только поддакивать и хвалить его за расторопность. Мне удалось погонять новый дрон несколько часов в сложных условиях и вариантах: при солнечном свете, наблюдении с нескольких сторон, сложном рельефе местности, да еще и в присутствии Умника, который ничего не должен был заметить. Дрон оправдал себя на триста процентов! Это, наверное, лучшее устройство подобного типа на всей планете. «Почему мне сказочно повезло его найти?», – еще предстоит тщательно обдумать в редкие часы досуга.

Во время этих опытов состоялось неприятное для меня открытие: я не могу запускать одновременно два устройства. Этому было объяснение: в моем интерфейсе я видел навык «Параллельные процессы – 1», то есть могу контролировать один дрон. Если повысить уровень персонажа, то получится эту цифру и увеличить. Странно, что уровни моего персонажа пока не росли. Это так задумано или мне не хватает заработанного опыта?

Развиваться требуется быстро, потому что «Комарик», как я назвал дрон, не имел такого же функционального многообразия, как РИ-7, он был просто видеокамерой с датчиками и моторчиком. Ни металлоискателя, ни рентгена, ни лидара в комплект не входило. Но зато камера была дальнозоркая, засекающая минимальное движение или блеск оптического прицела. Она работала в режиме прибора ночного видения, тепловизора, могла «подсвечивать» цели для других устройств. Например, для ракет, роботов или автоматических турелей. В идеале мне хотелось бы использовать в связке РИ-7 и «Комарика» – эффективность моей разведки значительно бы выросла.

Нашлась у «Комарика» еще одна задокументированная особенность –он мог создавать голографические иллюзии, причем очень достоверные, фиг отличишь. Для такого фокуса он должен сфотографировать объект и занести образ в память. Я попробовал на Венике. Сделал дроном его фотографии и, пока он отошел, запустил режим иллюзии – дрон нарисовал парня рядом со мной. Я его в упор разглядывал, но не мог понять, что это голограмма – просто мой дружище, замерший на месте.

В дроне, как выяснилось, установлен большой накопитель для различной видео– и аудиоинформации, в теории голограмму можно сделать динамической: она будет двигаться и говорить! Но я пока не понял, как это работает.

В полшестого вечера мы добрались до базы, быстро перетаскали с Веником яблоки и, наспех приняв душ, я собрался на свидание с Дашей.

– Можно приду с девушкой сегодня? – спросил я Веника, как хозяина жилья, чисто для проформы. Но он уперся и категорически отказал мне в этом праве.

– Ты ничего не понимаешь! – взволнованно возражал он. – У нас будут проблемы. Если меня побьют – не страшно, я привык. А ты подумал, что будет, если пострадает Маша?

Но ключ от планетария он мне дал – это и был обещанный для дамы сюрприз. Я побежал к Коменданту, чтобы решить проблему с жильем, но его не застал, и хмурый сержант Максим предложил мне только одну из квартирок, куда офицеры водили дам легкого поведения.

– Вам зачем? – равнодушно спросил он.

– Да хочу выспаться, но дома не дают, а завтра мне в дальний дозор.

Этот ответ его полностью удовлетворил, он принял мои триста рублей и предупредил: «Сегодня, возможно, будет громко. Все номера сданы, большой отряд вернулся с вылазки». Я его словам внимания не придал, в этом балагане, прикидывающемся военной базой, всегда шум и гам.

В полседьмого на втором ярусе я ждал Дашу с букетиком полевых цветов, которые насобирал по дороге с армейских складов. Но её все не было, я уже весь изматерился: «Ну сколько можно собираться?».

Через полчаса она не пришла, и через час она не пришла. Я оставил «Комарика» следить за местом встречи, а сам поднялся на крышу и стал смотреть на звезды. Ждал часов до десяти, скорее уже, и не ждал, а просто разглядывал небо в телескоп Веника. Потом выкинул букетик с крыши: «На кого бог пошлет», – и отправился в свою комнату в гостинице. Ну а что? За неё же уплочено.

Едва лег в постель, сразу понял – тут, и правда, сегодня шумно, сержант не соврал. В соседнем номере громко занимались любовью, слышались девичьи стоны и мужской смех. Я удивился, что там был явно не один мужчина, но определенно одна дама.

Вот люди развлекаются! Совсем без тормозов! Под эти звуки веселья и разврата я и уснул. Сон пришел беспокойный, видимо, из-за нервов, все-таки завтра первый раз выхожу в дозор. И сразу в дальний.

Проснулся под утро, еще до солнышка. Компания из соседнего номера все продолжала зажигать, но пока я одевался и собирался, притихла. Участники оргии вышли на соседний с моим номером балкончик. Мне стало интересно, и я послал «Комарика» посмотреть, кто так шумит.

Твою ж..! Да в жопу ту Караганду! На балкончике курила сигарету растрепанная Нэла, закутанная в простыню, в окружении трех голых мужиков: один постарше, а двое – молодые ребята. Я автоматическим движением выхватил из виртуального хранилища пистолет и одним движением пальца снял предохранитель. Копец вам, ребята!

…Но моя рука с пистолетом опустилась вниз, и я его чуть не выронил, когда услышал их разговор. Они общались как старинные хорошие друзья. Парни рассказывали Нэле об удачном бое против имперцев. Она хохотала над их шутками и радовалась успехам.

– Ладно, я все! Спать хочу, – сказал один из молодых парней. – Нэла, я оставлю тебе пятьсот рублей на тумбочке. Профессор, буду в казарме.

– Да мы тоже по крайнему кругу и спать, – ответил ему старший в их компании.

– Не-не-не! Витя, останься на последний круг, – игриво проговорила Нэла. – У меня ко всем вам сделка. Есть разговор. Деловой!

– Пойдем, деловая! – Профессор шлепнул её по попке, и вся компания, веселясь, зашла в свой номер и захлопнула дверь.

Я простоял молча, наверное, пять минут. Как так-то? Вместо свидания со мной Нэла пошла на потрахушки «со своим парнем». Цветочки, блин, нарвал. Планетарий подготовил – звездочки смотреть. Дебил так дебил. Сказочный! Обидно было очень. Она же, ко всему прочему, как я понял, за деньги это делает. Да и пресловутый «мой парень» оказался сразу тремя сексуальными партнерами. Вот же Караганда, как я влип! На душе стало погано-погано.

Так случились мои первые сильные негативные эмоции после обретения чистой памяти. И ударили они по мне соответствующе: чувствую себя как подросток, получивший от девушки первый раз отказ в грубой форме. Почему-то затряслись руки, и я убрал пистолет в хранилище от греха подальше, чтоб себе же в ногу случайно не шмальнуть. Ничего не хотелось делать, просто стоять, тупить и раствориться в жалости к себе.

Какой на хер жалости? Формально-то я неправ: сам собирался забрать девушку у Профессора. Но все равно обидно. Очевидно, что сама Нэла решила не уходить. И что вообще за сделка, про которую она говорила? Может, меня убить или имущество забрать? Ощущение опасности сразу вывело меня из состояния прострации.

Я же не влюбленный юноша! Я – убийца со сроком наказания в двадцать пять лет, у меня руки по локоть в крови! Я, блин, в тюрьме. Даже хуже – в штрафбате! Меня не может заставить страдать обман первой встречной девчонки. Я попытался себя успокоить.

Но она не первая встречная, в этом была проблема. Что-то непонятное делало её особенной. Все-таки я страдал, ревность сжигала все краски жизни.

Я закрыл дверь, в дежурке отдал ключ сонному сержанту, дошел до казармы первого отряда и отправился с группой стрелков на дальний пост. Сержант, узнав, что я впервые в дозоре, сказал, что там скука смертная, и дал почитать книжку «История войны с мимиками». Это может быть интересно, так как я не помню ни этой войны, ни кто такие мимики, и отказываться не стал.

Как в тумане, думая о Нэле, я брел следом за бойцами на свою позицию. Шли мы сначала в окопах, потом в тоннелях, затем через засыпанные здания и наконец добрались до возвышавшейся над остальными постройками башенки. Мне сдал пост дозорный с позывным «Стерх». Группа стрелков сразу повела его на базу, а я остался один.

Мое рабочее место находилось на верхнем этаже башни и представляло собой шестиугольную комнату с окнами на все стороны. Хлама и мусора здесь хватало, но был и какой-никакой комфорт: столы, стулья, лежанка, бутыли с чистой водой.

В оконные проемы без рам и стекол мне была видна почти вся Янтарная пустошь. Постапокалиптический пейзаж – засыпанный по верхние этажи многоэтажек большой город, один в один как поселок, в котором я скрывался, только масштабы совершенно другие.

Полчаса я разглядывал окрестности, а потом понял, что мне действительно скучно. Я запустил «Комарика» на высоту тридцати метров над зданием: пусть он пока бдит, а я почитаю книжку.

Полистал странички, читать не хотелось и я начал рассматривать картинки. На одной фотографии я увидел броню мимиков. Мое внимание привлекла подпись, что доспех работает на чистой энергии.

Чем больше я рассматривал доспех, тем больше находил сходств с моими новыми дронами. Не по форме, а по стилю. Броня, переливающаяся разными цветами радуги, кое-где полупрозрачная, была из неизвестного мне гибкого материала, облегающего тело. Узор, нанесённый на неё, напоминал части тел неведомых насекомых и рептилий. Как бы змеиная кожа, сквозь которую проступают, черт возьми, мои «Комарики».

Стало интересно и пришлось прочитать раздел книги. Оказалось, броня мимиков – это первый в истории человечества исследованный элемент снаряжения, существующий в многомерном пространстве. Надетую броню боец может сделать невидимой для окружающих: она существует в другом измерении, но при этом сохраняет все функции в нашей реальности. Энергетическое оружие, самое опасное на планете в настоящее время, не страшно доспеху – он рассеивает луч лазера в иных измерениях. В месте попадания пуль и осколков доспех материализует уплотнение пространства и не пропускает за броню ни сам материальный объект, ни энергию удара.

Слабое место этой брони – батарея, которой хватает всего на 5-6 часов, а для зарядки нужен именно источник чистой энергии, который люди сами делать не научились и используют только трофейные. Станнумы, командиры мимиков, могли носить такие доспехи годами, не снимая, и им не требовалась зарядка. А вот мимики после боя спешили на базу с источниками чистой энергии, а если не успевали, то броня становилась просто красивой картинкой и ни от чего не защищала.

Я сразу подумал: «Вот бы такую… У меня есть возможность её заряжать!». Я не помнил, где в «прошлой» жизни взял станцию зарядки чистой энергией и как поместил её в виртуальный цех, но теперь мне стало понятно, что она – единственное, действительно ценное имущество, которым обладаю.

В общем, я загрузил картинку скафандра в «Комарика» и создал голографическую проекцию. Некоторое время её разглядывал. Проекция была половинчатая, так как на фотографии скафандр был только в фронтальной проекции, поэтому у голограммы не было спины, затылка, филейной части – короче, полного вида со спины. Недолго думая, в виртуальном цехе на конструкторском стенде я его доработал согласно моим представлениям о том, как все должно выглядеть. Получилось очень похоже.

Еще из книги я узнал, что зеркальные летающие корабли – это тоже технологии мимиков. Их межзвездный крейсер представлял из себя огромный шар, состоящий из таких каплевидных отсеков разного размера и пропорций.

Я уже начал думать, что дозор не такое уж и скучное занятие: читаешь книжки, а служба идет. Вдруг надрывно заорала рация:

– Ветер! Это Стас! Прием!

– Ветер слушает. Прием!

– Ветер. К тебе идет группа. Это наши, первый взвод. Их преследуют черные штурмовики. Как понял? Прием.

– Нашу группу преследуют черные штурмовики! Прием.

– Да. Ветер, задержи черных! Прием.

– Я – дозорный. В бой вступать запрещено. Могу навести стрелков на цель. Прием.

– Некогда стрелков. Ветер, прости меня. Сегодня ты в дозоре, потому что я подозревал о погоне. Помоги! Прием.

– Стас. Почему я? Прием.

– Потому что у нас бойцы – не яростные питбули, а жалкие шакалы. Ты – единственный питбуль, хоть и дозорный. Со спецназом наши стрелки не справятся… Только ты.

В эфире воцарилась тишина почти на минуту.

– Помоги, Ветер! Там мой младший брат. Прием.

– Какую тактику предлагаешь? Прием.

– Дальний бой! Ты понял меня? Дальний бой! Задержать черных. Дать нашим уйти в укрытие. Прием.

– Понял. Дальний бой. Откуда ждать группу? Прием.

– Направление – два часа. Время прибытия в зону обстрела – семнадцать минут. Прием.

– Принял. Два часа. Через семнадцать минут. Запрашиваю количество врагов. Прием.

– Четыре. Ветер. Всего четыре. Прием.

– Принял. Помогу. Прием.

– Я твой должник, Ветер. Прости меня. Конец связи.

Я повернулся к восточному окну и приступил к организации позиции для стрельбы. Навалил разного мусора и установил на него плоский стол чуть выше окна. Стрелять я особо не умею, значит, буду целиться лежа – так проще. Достал снайперскую винтовку, по дальномеру проверил расстояние до ориентиров.

Подумал, что у спецназа будет постоянная радиосвязь, они так всегда работают. Вставил в ухо наушник и перевел свою навороченную станцию «Радиус-18» в режим активного поиска. Почти сразу нашел активность на крутом 42 канале, который дешевые станции вообще не видят. Запустил механизм дешифровки сигнала – может быть, удастся подобрать ключ. Эту восемнадцатую модель как раз придумали для перехвата, как рация она самая обычная, а вот криптографический блок – сильнейший в своем классе.

Спустя несколько минут я, и правда, увидел вдалеке шесть бойцов в нашей зеленой форме. Нет, восемь. Двух раненых они тащили на носилках. Двигались медленно и дошли до открытого пространства, где должны стать особенно уязвимы.

Вдруг рация пискнула, и я услышал голоса врага:

– Я на позиции.

– Дрюля, вы скоро?

– Меч, первую позицию забраковали. Ищем другую. Идём в красный дом.

Враги, к моему удивлению, говорили на нашем языке, имели похожие позывные. Я первый раз в новой жизни встретил врага и был потрясен отсутствием различий. Я думал, что они будут говорить на неведомом мне языке Сур, ну никак не на чистейшем русском.

Рация снова ожила:

– Крот видит врага. Ждем команды.

Наши бойцы тем временем вышли на пустырь и волокли раненых в сторону моей башни.

– Меч, мы на позиции.

Я начал искать красный дом, про который они говорили. Нашел облупленный сарай с единственным окном. Наверное, этот, других красных нет. Я внимательно измерил и выставил на оптике расстояние до цели, активировал метеостанцию с автокорректором. Как выставить другие настройки, я попросту не знал. Надеюсь, старый владелец пристрелял винтовку, и я хоть раз попаду. Хотя, если ошибся с домом, то вряд ли успею перенастроить оружие.

Но я не оплошал: в окне появилась угловатая черная фигура в тяжелом бронекостюме. Бу-у-ух! Тяжелая винтовка отдала в плечо с силой отбойного молотка. Прицел сбился с цели! Да что за Караганда! Расстояние около километра, даже небольшое движение винтовки сносит вид в оптике на десяток метров в сторону.

– Дрюля ранен в руку, – заговорил тревожный голос в рации, – оказываю помощь.

Да что такое? Точно в грудь стрелял, а попал в руку. Видимо, не все учел. Пуля никогда не летит прямо. Едва она покидает ствол, то начинает падать, вот поэтому важно точно выставить расстояние, чтобы пуля попала, куда нужно, а не в землю перед целью. Но моя пуля попала в руку, то есть её снесло в сторону. Самое простое объяснение: ветер создал давление и отклонил. Значит, метеостанция неисправна или работает не так, как должна.

Я сначала хотел экономить патроны и стрелять только точно по целям. Но так не получается, нужно хотя бы напугать, отогнать врага от беглецов.

Я опять навелся на окно и начал стрельбу. Бу-у-ух, Бу-у-ух, Бу-у-ух.

– Меч, мы под огнем! – закричал враг в рации.

Бу-у-ух, Бу-у-ух.

– Меч, я ранен. Рикошет в грудь. Нужна помощь! – с хрипом заговорил тот же боец.

Наконец «Комарик» засек движение и вывел мне картинку двух черных штурмовиков, перебежками двигающихся в сторону красного дома. Нормально! Теперь им стрелять по нашим некогда.

Я посмотрел в бинокль на наших бойцов, они почти преодолели пустырь и подбегали к одному из неприметных зданий, от которого торчали из земли только антенны и инженерные постройки на крыше. Так, наши в порядке.

Я снова вернулся к черным врагам и открыл огонь. Но стрелять по движущимся объектам гораздо сложнее – нужно брать упреждение, на каждом расстоянии до цели оно разное. Я, конечно же, сделать это не смог. Снайперов учат годами, а у меня, скорее всего, первый раз в руках снайперская винтовка.

Бу-у-ух, Бу-у-ух.

– Мы под огнем! Ясень, мы отходим, – заговорил их лидер Меч. – Ждите!

Я еще пострелял по врагам, а когда они скрылись с линии огня, то и по красному дому, чтобы не расслаблялись. Закончив стрельбу, я вызвал базу:

– Стас, это Ветер! Прием!

– Слушаю, Ветер. Прием, – голос командира был тревожным.

– Наша группа ушла под землю. Черные отступили, у них двое раненых. Прием.

– Молодец, Ветер! Спасибо, век не забуду, – грустно сказал Стас, в его голосе я услышал нотки вины. – Услышь меня! У тебя неприятности, к тебе идет…

Связь прервалась на полуслове. Я не услышал, кто именно ко мне идет. Но, надо полагать, кто-то совсем страшный, если вместо радости Стас на негативе. Да что ж за день такой! Я отправил «Комарика» далеко вперед, в сторону черных штурмовиков, и начал прочесывать квартал за кварталом. Черные где-то залегли, а других врагов не видно.

Мне кажется, они спалили мою позицию, значит, нужно уходить. Если есть второй отряд, то он направится прямо сюда, чтобы разобраться с наглым стрелком. Но сначала требовалось оставить им сюрприз: я положил под стол взрывчатку, которую забрал с трупа бойца «Раджини», воткнул в неё блок взрывателя, обильно присыпал мелкими железкам и, чтобы было незаметно, укрыл грязным мешком, который нашел тут же в комнате. Вот и готова мощная «фугасина»!

Я вылез из-под стола и подошел к окну, чтобы осмотреть пути отхода. Так был занят мыслями о Даше, что совершенно не запомнил дорогу. Куда уходить? Конечно, направление в сторону базы мне понятно, но где тут минные поля, где ловушки? Я вообще ничего не знал о наших фортификациях.

– Добрый день! – услышал я голос со стороны лестницы и характерный щелчок снятия оружия с предохранителя.

Я резко оглянулся, по лестнице поднимался Профессор, он осторожно приближался, направив на меня автомат. Я впервые увидел его вблизи. Это был мужчина лет сорока, густые темные волосы с сединой, небрежно подстриженная борода. Высокий лоб, тёмно-карие глаза – проницательные, в которых словно прячется лёгкая насмешка над миром. Скулы резко очерчены, как у киногероев. Его подбородок – крепкий, с лёгкой ложбинкой. Фигура – стройная и подтянутая, но без излишней массивности. В его движениях чувствовалась некоторая ленца, свойственная людям, которым не нужно доказывать свою значимость. Но главное, улыбка – лукавая, в ней чувствовалось старательно спрятанная неискренность.

Следом за ним с оружием на изготовку двигались два его товарища, самые обычные молодые ребята, с очень напряженными лицами. Троица остановилась от меня в трех шагах, и Профессор спросил:

– Это ты хотел с нами поговорить? Разобраться?

В его словах чувствовалась издевка. Он говорил снисходительно, растягивая слова, как учитель с учеником. Теперь мне стало понятно, почему он – Профессор.

– Как же вы не вовремя! – сказал я, когда прошел первый шок от неожиданности их появления.

– А мы всегда не вовремя, – произнес он с довольной ухмылочкой.

– Мне сказали, что сюда движется отряд, – я начал распаляться от этой его снисходительной интонации.

– Отряд сюда уже пришел, – Профессор сел на стул перед столом, под который я только что установил бомбу. – Поговорим? Дурить не будешь?

Он продолжал держать меня на мушке, ожидая ответа, а два бойца отошли к стенам и встали слева и справа от него, также не сводя с меня дул автоматов.

– Ну поговорим, – я сел на стул напротив и на всякий случай достал детонатор, настроенный на отпускание кнопки. Если выстрелят в меня, то гарантировано сдохнут.

– О чем будем говорить? – таким же ехидным голосом спросил я, и Профессор нахмурился.

– Дурака гонишь, да еще и дерзишь старшим, – он покачал головой, – нехорошо это. Бессмертный, что ли?

Мой дрон вернулся, и у меня созрел авантюрный план. Безумный, но если и реализовать его, то только сейчас, пока они сами на взводе и не особо наблюдательны. С помощью «Комарика» я визуализировал на секунду доспех мимика на себе и одновременно с этим показал взрыватель в руке.

– Опустите оружие, судари, – вежливо попросил я, – у меня сегодня слишком нервный день.

Парни сразу опустили стволы, а Профессор замер в раздумьях. Я видел, что он напрягся, разговор обещал пойти не по его плану, а по моему.

– Давайте начнем сначала, – предложил я с наигранной улыбкой, покачивая рукой с радиовзрывателем, – меня зовут Ветер. Вы кто такие?

Наконец мой собеседник положил оружие на стол и спросил:

– Я должен поверить, что у тебя бомба?

– Нет. Мне не нужно верить. Я же Ветер, – я лыбился во всю харю. – Подними мешок под столом.

Он заглянул под стол, приподнял носком ботинка мешок и выругался.

– Я готовился встречать отряд врага, – ситуация меня начала развлекать, – заманил бы и положил почти всех без всякой суеты с беготней и банальной стрельбой.

– А-а-а, – задумчиво протянул Профессор, лицо у него было злое. – Меня зовут Профессор, а коллеги мои – Витя и Андрус.

– Что, настоящий профессор? – я пытался перевести разговор в плоскость корректного диалога, чтобы мы могли нормально разойтись бортами. Взрывать бомбу мне было нельзя, доспех у меня нарисованный. Про себя отметил, что они сразу узнали броню и струхнули, значит, знакомы со свойствами. А главное, они поверили, что доспех у меня есть.

– Да, преподавал физику в университете Мосстех, Степан Петрович Шмель в прошлой жизни, – ответил мужчина и кивнул на спутников:

– А они мои студенты были.

– А в «шавках» как оказались? – вот сейчас он меня реально удивил.

– Были протесты в кампусе против нового закона о полиции, мы участвовали, – он рассказывал и успокаивался, злобы в его голосе стало меньше. – Были убиты копы, разгонявшие нашу демонстрацию. Трупы повесили на нас, хотя били их все, и чей удар был последним, не понять. Дали пожизненный срок.

– Ну а я не помню, за что сижу! – я попытался узнать, навели ли они про меня справки. – Вы случайно не знаете?

Профессор отрицательно покачал головой. Его реакция выглядела искренней.

– Так скажите мне, судари, что вас заставило переться в такую даль? Да еще и махать у незнакомого вам человека автоматами перед носом? – я сокрушенно покачал головой.

– Ты сам знаешь! – выкрикнул Витя или Андрус, я пока не уточнял.

– Во-первых, я разговариваю не с тобой, а с Профессором, – осадил я его, – а во-вторых, мне хочется услышать вашу версию такой спешки. Я же в дозоре.

– Вспылили мы, если честно, – произнес Степан Петрович, он принял мою вежливую и спокойную манеру беседы. – Сегодня моя девушка – Нэла – сообщила, что больше не любит и уходит к новенькому, к Ветру. И предложила разойтись по обоюдному согласию. Еще она сказала, что у неё с Ветром возникли чувства и уже были отношения. Мне это очень сильно не понравилось!

Вот же Карагандон! Он из себя правильного корчит, да еще и, наверное, меня выставит этаким разлучником, разрушителем почти семьи, который забрал у него девушку. От такой наглости я чуть не озверел. Минуту, наверное, дышал на счет раз-два-три, пытаясь успокоиться. Вот же сука подлая!

– Профессор, я случайно стал свидетелем вашей оргии ночью, – честно вывалил я свое знание. – Нужно понимать, что мои предложения Нэле были до этого прискорбного для меня знания. В настоящий момент я не способен их повторить.

В моем голосе сквозило презрение к нему, и я видел, что он его почувствовал. Возникла пауза.

– Я могу это объяснить! – возбужденно начал он, но я его прервал:

– Не нужно! Я не могу быть с ней после увиденного, – я почти верил в то, что говорю. – Это нанесло мне душевную травму. Не так просто забыть.

– Все было по обоюдному согласию, – снова начал Профессор, пытаясь оправдаться в моих, а может, и своих глазах. Видимо, был он неплохим человеком, хоть и с гнильцой. Да таких масса по улицам ходит и ничего – уважаемые люди.

– Я знаю это, – снова остановил я его. – Иначе вас бы уже к обеду похоронили.

– То есть девушка тебе не нужна, – попытался зафиксировать переговорную позицию хитрый Степан Петрович.

– Не так, – покачал я головой. – Скажем, я могу от неё отказаться при личной встрече. Поговорить нам надо будет, выяснить отношения.

– Могу? – сразу ухватился за правильное слово он в моих рассуждениях. – А можешь и не отказаться?

– Ну, думаю пока, – честно признался я, – у нас же вчера свидание должно было случиться. Цветы, ужин, телескоп со звездами. А она с вами пошла.

– По её словам, это было прощание, – вздохнул Профессор, – последний вечер. Позволь мне все-таки объясниться. Я настаиваю!

Я махнул ему рукой типа: «Валяй».

– Я с ней встречался с момента её появления здесь, – Профессор нервничал во время рассказа и сбивался. – Потом я попал в засаду и плен. Меня не было месяц. Она за это время сблизилась с Андрусом. Когда появился я, то она ушла от нас обоих. А тут Витя застрелиться хотел – ему письмо пришло из дома, что отморозки убили сестру Лару, которую он когда-то обещал защищать. Лара поэтому в империю не уехала, а там намного спокойнее с криминалом. Когда её убили, он в петлю полез. Его еле успели откачать. Сказал, что все равно убьет себя, и тогда Нэла остановила его своей любовью. Так и закрутилось…

Профессор вздохнул, достал сигарету и начал мять её руками:

– Нет, не так! Мы сначала хотели убить друг друга, глотки перегрызть были готовы. Но когда поняли, что убить друг друга не сможем, то пришли к ней и сказали – выбирай. Она не смогла. Сказала, что любит всех и это даже к лучшему. Так и пошло, что мы все с ней. Сначала в разные дни приходили, а потом времени стало не хватать, и вот теперь такие оргии.

– И что, одновременно втроем её трахаете? – спросил и ужаснулся: «Вот зачем мне это знание?». Я понял, что совершенно не хочу знать этого, но Профессор уже заговорил:

– А вот это не твое дело! Но я отвечу. Потому что я сам начал этот разговор. Мой ответ – нет! Только по очереди. Мы не такие, какими ты нас представляешь.

– Я вас вообще не представляю никак, – возмутился я. – Думал, придёт её бывший парень, с которым я подерусь, начищу рожу и все улажу. А у вас тут какой-то муадокийский сериал. Вы были в Муадокии?

Откуда у меня всплыло название этой страны? Я помнил только, что там снимали телевизионные сериалы по тысяче серий. И примерно с таким же сюжетом. Дешёвая ментальная жвачка со слезами, соплями и красавчиками -любовниками.

Я ему сразу поверил. А еще почувствовал – он что-то недоговаривает про Нэлу. И это очень значимо для понимания всей истории в целом и каждого эпизода в отдельности.

– Ну и что теперь? – спросил я.

– Ты с ней поговоришь и дашь от ворот поворот, – быстро предложил Профессор, видимо, пока свою историю рассказывал, то все продумал. – А мы уступим жилье на первом уровне – апартаменты Брома.

Вот! Мы реально могли разойтись миром. А там дальше посмотрим, как пойдет.

– Сделка! – я встал и протянул Профессору руку.

– Отдай винтовку, – попросил Андрус, – я два года учился стрелять из снайперки, но своей нет. Тебе же она не нужна, ты, очевидно, не умеешь.

– Это почему? – мне стало интересно.

– Где зонд метеостанции? Я его тут не наблюдаю, а датчик метеостанции горит – работает и жрет батарейку. Ты стрелял лежа, а сошки не установил, – начал перечислять он, – мы слышали девятнадцать выстрелов. Слишком быстрых для прицельной стрельбы. Ты врагов пугал и не пытался уничтожить. А я с её помощью буду убивать!

– Ему она пригодится, – кивнул Профессор, встал и протянул руку. – С девушкой ты поговоришь, винтовка с боекомплектом нам, а жилой бокс Брома, оплаченный на шесть месяцев, тебе. Сделка?

– Сделка! – я пожал руку, но на душе стало еще поганей.

Вроде бы все правильно сделал, но почему тогда так стремно! Не хотел я её отпускать, была в ней непонятная манящая тайна. Но сейчас главное –разойтись бортами, как в море корабли, не убить бы друг друга из ревности. Они же смогли сходу не начать стрельбу, значит, и я смогу их отпустить.

– Тогда расходимся? Будем друзьями? – спросил Профессор и притворно улыбнулся.

Я покачал головой, друзьями мы точно не будем. Была в нем какая-то гниль, которая мне категорически не нравилась. Это не снисходительный тон и не направленный в меня автомат в начале нашей встречи… Другое. Сформулировать свою догадку я не мог.

– На радаре четыре цели на двенадцать. Шестьсот метров, – ожила рация, настроенная на перехват переговоров черных штурмовиков.

– Крот, выдвигайтесь на точку три. Это башня?

– Башня.

Ого, враг не отступил, а движется сюда. Удивительно, что группа с ранеными бойцами продолжает боевые действия. Упорные ребята.

– Профессор, сюда идет квад черных штурмовиков. Поможешь?

– Ты ранил их бойца? – спросил он с озабоченным видом. – Обычно они дозорных не трогают.

– Двух ранил, не смертельно, – кивнул я.

– Это все меняет, – он засобирался на выход. – Теперь они тебя убить должны. За своих раненых мстят жестоко.

– Ты поможешь? – опять с нажимом спросил я, но было понятно, что Профессор со своими бойцами уходит.

– Нет. Это твои дела, – уже на лестнице сказал Профессор. – Проси первый взвод.

Я достал другую рацию, чтобы связаться с базой, не теряя настройки радиоперехвата врага на первой.

– Стас, это Ветер. Прием.

– Слушаю.

– Черные готовятся штурмовать башню. Запрашиваю поддержку. Прием.

– Поддержки не будет. Уходи. Прием.

Да твоя же Караганда! Легко сказать: «Уходи». Я же местности не знаю! Да и куда уходить? До базы далеко, догонят, как пить дать. Прятаться в подземельях? Так у них радар хитрый есть. Словно в подтверждение моих мыслей в рации опять раздались голоса:

– Трое уходят в сторону гадюшника. Меч, запрос на преследование.

– Отставить преследование. Наш враг – дозорный. Гадюшник отказался ему помочь.

Последняя фраза была сказана даже с сочувствием. Вот же скотство! Они точно меня также перехватывают – слушают переговоры с базой! Явно засекли последний диалог, если знают об отказе в подкреплении. Возможно, и первые переговоры со Стасом слышали, теперь точно знают, что это я их бойцов подранил.

Первый раз я столкнулся с таким крутым противником. Это профессиональная армия, имперский спецназ, у них радар, радиоперехват, мощная броня на все тело, а не банальные бронежилеты, уверен, что и оружие – не простые автоматы «Штурм-1».