Текст книги "Платон. Книга первая. В прятки с судьбой"
Автор книги: Алексей Секунов
сообщить о нарушении
Текущая страница: 4 (всего у книги 29 страниц)
– С нами помимо Платона поедет еще два человека, но пока это секрет. Я думаю, это будет сюрпризом.
Остальную часть брифинга Арарат говорил всем, что следует взять с собой: какую одежду, обувь и прочее походное снаряжение – так же говорил о литературе, которую следовало бы прочесть перед экспедицией. Платону он настоятельно рекомендовал почитать учебник ОБЖ, и полистать историю древней Руси.
– Значит так, – вновь сказал Верховцев, – биологи с биофака вычислили самую удачную продолжительность сна. Поэтому спать все ложимся в 9 часов, чтобы к шести все уже были возле универа в полной экипировке. Ну, вроде все! Все свободны.
Ребята стали вставать со своих мест. Парни по очереди пожимали Верховцеву руку и, говоря слова прощания, уходили из аудитории. Платон специально задержался.
– Арик. А где Вера?
Верховцев слегка замялся, складывая карту.
– Вера к маме поехала сегодня. Ее родители ведь решили нам квартиру подарить в Новой Москве. Я, как и хотел, в аспирантуру Ново Московского Государственного университета поступлю на истфак, а Вера устроилась уже преподавателем в лицей. Так что мы вот, после экспедиции на луну с Никой двинем.
– Арарат, – произнес Платон, – а почему в Новой Москве, а не тут на Земле? А как же без тебя «Феникс»?
– Платоха смотри, во-первых, у меня родители в Новой Москве живут. Во-вторых, «Фениксом» будет Че Гевара руководить, у него получится. Ты если сможешь, приезжай к нам на каникулы. Мы всегда будем рады.
– Жалко конечно, что вы уезжаете…
Платон огляделся, проверяя, не подслушивает ли их кто.
– Слушай, ты сказал, что с нами еще кто-то поедет. А кто это? – спросил он. Арарат посмотрел на друга оценивающим взглядом, будто проверял, достоин ли Андропов раньше времени знать тайну.
– Как бы это было не прискорбно, но с нами едет Сурянов, – ответил Верховцев и сел на край учительского стола.
– Почему? – возмутился Платон, буквально подпрыгнув на своем месте.
– Точной причины не знаю, но он видимо хорошенько под меня накопал. Он сказал если мы его с собой не возьмем, он меня сдаст властям за торговлю археологическими древностями. Нашел моих скупщиков и заставил их во всем признаться. Короче шантаж он использует наглый. Ну, мне ни чего не остается делать, как взять его с собой. Авось он в лесу заблудиться.
– Вот мразь, – вырвалось у Платона, за что он мысленно ударил себя по губам, мать аристократка воспитывала сына не сквернословить.
– Ага, еще какая. Ему бы за это в табло дать, да только если он меня сдаст, меня лет на пять закатают в Сибирь. А Вериным родителям зять ЗК совсем ни к чему, – выдохнул убито Арарат. Платон тоже вздохнул, немного потоптавшись возле стола, он сунул руку в карман и вынул свой коммуникатор. На панели быстрого действия он сохранил страничку форума библиотеки.
– Как у специалиста у тебя спрашиваю, такое возможно? – спросил Платон, протягивая коммуникатор Арарату. Верховцев с минуту читал сообщение, которое висело на экране.
– Ну, знаешь историки не приверженцы всей этой оккультной тематики. Но вот про Гитлера точно подмечено. Некоторые говорят, что у него амулет был орел, доставшийся Гитлеру от учителей его. Якобы этим амулетом он всю страну заставил делать то, что хочет именно он, поэтому и символ немецко-фашистской Германии это орел. По мне, так амулет его не более чем обычная железка, которой приписывали оккультные свойства. Гитлер ведь был фанатом всей этой чепухи. Но то, что фигурка орла у него была – это факт, – мудро произнес Арарат и отдал коммуникатор Платону обратно, – а чего это тебя такие вещи стали интересовать?
– Да просто решил сегодня посмотреть про это племя Урал. Ничего не нашел, за то нашел вот это, – потряс Платон коммуникатором в руке.
– Интересно, – произнес Арарат и посмотрел на часы, мерно тикающие на стене, – Платоша, не в обиду, мне идти надо, да и Вера скоро от мамы вернется, так что я поспешу, – произнес Верховцев и быстро пошел к выходу, – завтра в шесть возле универа, – добавил он, напоминая Платону о времени встречи.
На дворе был уже вечер, когда Андропов возвращался домой. После университета он решил немного прогуляться по городу, но прогулка весьма затянулась, потому что к нему пришло острое желание, заехать к родителям. Сейчас же Платон уже стоял на своей лестничной площадке. Нужно было собраться в поход, хоть и большую часть снаряжения ему должны были выдать в университете, кое-что юноша должен был собрать сам.
На лестничной клетке Платон задержался. Где-то, в глубине чьей-то квартиры, звучала приятная фортепианная музыка. Аристократическая душа Андропова была с детства приучена если не к классике, то, по крайней мере, к пианинному звуку. Юноша стоял возле видовой стены, опершись на нее двумя руками. Он слушал мелодию столь знакомую, но все-таки не мог дать ей точного названия. За видовым окном был город. Огромный, раскинувшийся на многие километры, подобный гигантской паутине, оплетающей все большие пространства, он мерно засыпал. Повсюду миллионами разноцветных неонных огней загорались вывески магазинов, бутиков, кафе и ночных клубов. Солнце багровым полукругом выглядывало из-за останкинской башни, возвышавшейся над величественным городом.
– Это вы? – прозвучал за спиной знакомый женский голос, – а я как раз к вам и иду. Хотела пригласить на чай. Все-таки мы теперь соседи как-никак.
Платон резко обернулся, вырвавшись из глубины собственных мыслей и образов.
– Здравствуйте, – машинально произнес юноша, увидев Гумилеву.
– Может, пройдем в квартиру? – сразу же предложила она. Платон, молча, кивнул, отказываться от обещаний данных днем было не хорошо.
Только юноша ступил на порог квартиры, войдя следом за женщиной, как он осекся. Музыка играла из квартиры Гумилевых.
– Простите, – произнес юноша, – а кто это играет?
Алла Игоревна повернулась к нему.
– Это Варенька. Правда, прекрасно?
Андропов оставил свое мнение при себе.
– Проходите, – произнесла Гумилева и тут же добавила, – осторожней тут стоят сумки.
Платон часто бывал в этой квартире раньше при Агриппине Петровне, поэтому он сразу отправился на кухню.
– Варя, у нас гости! – воскликнула Алла Игоревна, отвлекая дочь от музыкально инструмента. Послышались шаги по полу. Вскоре на кухне появилась Варя, в коротеньких домашних шортиках и в серой маечке.
– Опять ты? – невесело спросила она.
– Да, да я тоже рад тебя видеть, – в ответ не очень дружелюбно произнес Платон. Варя сунулась за чашками, чтобы налить чаю. Пока она барахталась с чаем, Платон произнес.
– Очаровательно выглядишь. Еще лучше, чем утром.
Аристократское воспитание родителей заставляло юношу вести себя как следует.
– Комплемент не сработал, – выдала девушка, наливая кипяток в чашку, – ты мне сразу не понравился, поэтому не подмазывайся.
– Варя, ты чего, – удивилась вошедшая на кухню мама. Варя виновато поставила на стол две чашки и, обойдя маму, вышла в коридор.
– Вы не обижайтесь, – произнесла Алла Игоревна, аккуратно садясь за стол, – она характером в отца пошла.
Платон в ответ лишь одобрительно кивнул, мол, чего только не бывает. Юношу подмывало спросить, а кто же отец девушки, если у нее такой невероятно эксцентричный характер.
– Да и не только отец в этом виноват. Она ведь настоящая Гумилева, – произнесла женщина и сделала глоток из чашки, – это ведь я стала Гумилевой только после свадьбы.
Платон тоже сделал глоток из чашки и задумался. Гумилевы. Фамилия была достаточно знакома ему хотя бы лишь потому, что университет, в котором учился юноша – был Московский Университет имени Льва Николаевича Гумилева. Но задумался Андропов не по этому. Как-то ему довелось слышать эту звучную фамилию толи по телевизору толи по радио.
– Позволите один вопрос? – спросил Платон у Аллы Игоревны. Она, молча, кивнула, ожидая интересного вопроса от соседа.
– А Лев Николаевич Гумилев случайно не ваш предок?
Женщина напротив лукаво улыбнулась.
– Нет не мой, – весело ответила она, – но достоверно могу сказать, что Варенька его прапрапрапра… ну в общем, дальняя внучка.
Платон улыбнулся в ответ.
– По записям современников Льва, характер у Вариного деда был ой какой скверный. Вот и ей достался не очень.
Где то в соседней комнате вновь зазвучало пианино. Музыка полилась с длинных струн, натянутых в деревянном корпусе. Отражаясь от белых пластиковых панелей, которыми были обиты стены квартиры, музыка достигла ушей Платона.
– Как я вижу, Варя неплохо владеет инструментом, – произнес Андропов, только первые звуки раздались на кухне.
– Отец в детстве заставлял ее ходить в музыкальную школу. Это была его мечта. Так как сам он не смог научиться играть на пианино, то такая участь досталась дочери, – произнесла Алла Игоревна, – а вы владеете каким-нибудь искусством?
Платон задумался. Под словом искусство он понял обладание, какой либо способностью. В голову ударила мысль о «радаре». Ну, про нее Платон говорить, точно не собирался.
– О да, конечно, – быстро спохватился он, – я тоже иногда сажусь за клавиши, когда бываю у родителей. У нас в кабинете мамы стоит отличное пианино.
– Я вижу, вы очень даже хороший молодой человек, – произнесла Гумилева, – много знаете, интересуетесь музыкой.
Платон стал замечать, что Алла Игоревна стала просто млеть в его присутствии.
– Вот бы нашей Вареньке такую партию…
Андропов понял: он попался. Его пытаются сосватать за соседскую дочку. Юноша сделал большой глоток из чашки и отставил ее.
– Алла Игоревна, можно задать один вопрос, – Платон решил сменить тему, и тут же не дожидаясь разрешения, спросил, – я видел у вас в коридоре стоят сумки… походные, вы куда-то собираетесь на природу?
– Ах, сумки, – всплеснула руками Гумилева, – вы очень наблюдательны, – добавила она тут же. Платон выдохнул: тема переведена, осталось только хорошенько завернуть хозяйке квартиры мозг.
– Нет, конечно же, мы никуда не собираемся. Это Варенька. Они с друзьями решили на пару дней вылезти на природу. В нашем городе сами понимаете долго не протянуть. Хоть и за последние сто лет произошли огромные изменения, но выбраться на природу это все-таки святое дело, – сказала Алла Игоревна и прильнула к чашке. Андропов откинулся на спинку стула, заметив, что музыка в комнате перестала звучать.
– Кстати на счет походов, – сказал он, – я думаю, благоразумно будет сейчас отправиться домой, ведь у меня завтра тоже намечается небольшой походец, а я даже не собрался. Поэтому огромное вам спасибо за чай. Я откланяюсь.
– Да-да, конечно. Я вас не буду задерживать, – пролепетала Гумилева. Платон встал из-за стола, кротко поклонился. Будучи уже у самого выхода, натягивая кроссовки, юноша услышал.
– Варенька попрощайся с нашим гостем, – позвала дочку Алла Игоревна. Варя так и не показалась из комнаты, лишь глухо буркнула.
– Досвидос!
– И тебе всего доброго, – отозвался Андропов, попрощался с Аллой Игоревной и вышел из соседской квартиры.
Соседи ему достались очень милые. Женщина с аристократическим уклоном и девчонка «псих в хоккейной маске». Интересно, а каков сам глава семейства господин Гумилев?
Платон очень быстрым шагом добрался до квартиры. Через сорок секунд он уже ничком лежал на своем диване. Дорогой сердцу диван привычно принял Андропова в свои мягкие объятия. От подушки пахло чем-то свежим и новым.
– Телевизор, – буркнул Платон. Рядом зажегся широкий экран. Из динамиков телевизора были слышны выстрелы и крики. Платон, не поворачиваясь, предположил что, он включил боевик. Продолжительная пальба заставила юношу повернуть голову на звук. Глаза, привыкшие к темноте, обожгло ярким насыщенным светом. По экрану летели корветы, догоняя, по-видимому, группу экстремистов. Платон посмотрел по сторонам и закрыл лицо руками. Указательным и средним пальцами он аккуратно помассировал глаза через веки. Хотелось не собираться, а спать. Просто спать, не раздеваясь, не расправляя кровать. Но надобность собрать сумку, заставила Андропова подняться с дивана и, хорошенько зевнув, начать искать снаряжение. Все самое нужное он сразу же сунул в походный рюкзак. Оборудование на Платона должны были повесить уже возле Университета прямо перед отъездом. В голове вдруг огненно яркими цифрами и буквами вырисовалось уравнение. Непонятно что, и к чему оно вдруг появилось в голове Платона, но юноша быстро отправился на кухню, чтобы сделать на холодильнике очередную запись. Запись получилась размашистой, а не бисерной как обычно.
Усталость рано или поздно должна была взять свое. И этот момент наступил, когда Платон понял, что веки бывают тяжелее куска свинца.
Юноша, пивший до этого кофе, стал засыпать прямо за столом. В связи с опасением упасть в кружку носом, он решил все-таки пойти спать. На часах было около двенадцати ночи. Блин. А Верховцев всем приказал лечь спать в 9.
Платон, устало топая по паркету, приплелся в гостиную. Он, запутавшись в джинсах, еле разделся и плюхнулся на диван. Походный рюкзак, стоящий возле кресла, весело и без уныния смотрел на Платона широкой улыбкой открытого замка.
– Посмотрим, как ты будешь завтра улыбаться, – пробубнил юноша и, упав носом в подушку, мигом засопел.
Каждую ночь вместо красочного сна Андропов видел миллиарды чисел, замеченных за день. Вот и эта ночь не стала исключением: как только тело отключилось, мозг начал выдавать невероятные выражения и уравнения, на решение которых могли уйти годы или даже десятки лет. Разум Платона старался не обращать внимания на все эти математические завороты. Иногда проскакивали знакомые числа и формулы. В такие моменты спящий Андропов вздрагивал или что-то бормотал, потому что ему сразу вспоминались события связанные с той или иной комбинацией чисел. Непонятно было, сколько уже времени прошло, пока юноша смотрел свой регулярный фильм, состоящий из быстрого потока чисел. Внезапно ярко-белые числа, бегущие по черному фону, остановились и исчезли. Непонятицу сна разорвали яркие краски. Десятки или даже сотни разноцветных линий попросту прорвались через черный фон и начали вырисовывать Платону вполне-таки нормальный общечеловеческий сон.
Круглое, зеркально недвижимое и прозрачное, озеро, окаймленное густым зеленым хвойным забором. Он, Платон, лежит в невысокой траве под деревом и смотрит на разбегающиеся по небу облака. Облака чистые, безмятежные, похожие на пух, летят далеко. Ни кто не знает куда, а они летят. Платон привстает на локтях, чтобы оглядеться. Солнце поднимается из-за дальних елей, освещая кромку озера, и играя своими длинными лучами в янтарных капельках смолы на деревьях. Сзади слышится шорох шагов по утренней траве. Шорох приятный милый сердцу. Кажется, будто идет друг или родной человек. Андропов резко поворачивает голову назад.
– Платон! – раздался голос незнакомца, громким и продолжительным эхом повторяя имя юноши. Пейзаж исчез. Вместо него лишь темнота. Непроглядная чернь и отзвуки эха летающие где-то вдалеке.
Яркая вспышка! И Платон с криком проснулся.
Эпизод 4
Медвежья просека
Земля, Россия, Урал, июнь 2356 года.
– Ты??? – крайне удивленно выдал Платон.
Утро сегодня выдалось на редкость плохое. Всю ночь моросил дождь и поэтому асфальт в городе покрылся темными мокрыми следами, то тут, то там лежавшими по краям дороги. Серые свинцовые тучи затянули и без того темное утреннее небо. Было прохладно и очень пасмурно. Но, не смотря на все эти причуды российской погоды, возле Университета имени Льва Николаевича Гумилева толпилась группа студентов, под завязку нагруженная разнообразным исследовательским оборудованием и походным снаряжением.
Так к небольшому рюкзаку Платона прибавился огромный рюкзак с палаткой и каким-то оборудованием. Рядом кряхтел Че Гевара, сгибаясь под натиском своего груза, ведь ему достались довольно-таки тяжелые костровые принадлежности.
На счет вопроса кто будет готовить еду и кто ее понесет дело не стояло, ведь помимо жены Верховцева в группу пришли еще три девушки, которые, по-видимому, были подружками Вероники. Их Платон не знал, но подозревал, что взяли их не зря.
Со столь большим багажом за спиной смотрелся Андропов, мягко говоря, очень миниатюрно. Было непонятно как тощий паренек в потертых джинсах ветровке и непонятно откуда взявшейся черной футболке с большой надписью «Зеленый город» на груди держал весь этот груз.
Подул ветер и Платон понял, что свое крайне серьезное и удивленное выражение лица он держит уже около минуты. Утреннее дуновение пробежало по коже, приятно охладив ее.
Рядом стояли ребята: Мутный, Роберто, Семен и Александр Сергеевич – они внимательно рассматривали своих новых коллег и спутников. Если первый из новичков не вызывал у них никаких пренебрежительных чувств, то вот второй напротив, настраивал их против себя. Особенно он против себя настраивал шкафоподобного Роберто, чей удар с правой руки был почти 500 кг.
Щуплого студента Сурянова ребята не любили, потому что был он, мягко говоря, хмырем. Его бледное выражение лица, смотрящее на остальных из-под, низко опущенного, козырька кепки, выдавало крайнюю брезгливость и пренебрежение ситуацией. Худой, скрюченный, с длинными белыми, похожими на пауков, пальцами он не вызывал никакого доверия к себе. Главной его отличительной особенностью от остальных были глаза. Если у всех присутствующих здесь глаза были либо карие, либо голубые, либо зеленые, то у Сурянова правый глаз был ярко зеленым, а левый глубоко голубым.
– А парнишка то похоже на колесах сидит, – наклонившись к Платону, тихо произнес Роберто, – гляди какой взгляд, кабы он не набросился на кого-нибудь.
Слова Роберто, произнесенные в адрес похожего на наркомана Сурянова, прошли мимо ушей Андропова. Юный аристократ был увлечен другим. Если про Сурянова он знал совсем немного, больше по слухам, и он его не волновал, то вот второй человек, приехавший вместе с ним, крайне сильно удивил Платона. Хотя удивил это еще очень слабо сказано. Этот человек своим присутствием просто напросто потряс все существование юноши.
– Ты??? – повторил он свой вопрос, чувствуя как мелкие капли утренней мороси мелкими уколами бьют по лицу.
– Постой, постой! Это я должна сказать: «ТЫ»??? – запротестовала девушка. К подъехавшим подошел Арарат, до этого мило беседовавший со своей супругой о чем то отвлеченном.
– Ого, ребят, да я вижу, вы уже знакомы, – обрадовался армянин, увидев перебранку Платона, – но все равно для остальных я представлю наших новых спутников. Это Влад вы его все знаете.
Сурянов тут же вынул правую руку из кармана и протянул для рукопожатия. Ребята поздоровались с ним чисто из мужской солидарности, да и ему видимо это не доставило удовольствия. Вот только подойдя к Платону он тихо сказал: «Привет». На что Андропов ответил коротким кивком и натянутой улыбкой.
– А наш второй гость и коллега, – улыбнулся Арарат говоря о приехавшей девушке, – Гумилева Варвара, пра-пра-пра-пра… в общем, внучка великого Льва Николаевича, в честь которого и был построен этот Университет.
– Можно просто Варя, – кокетливо произнесла девушка. Ребятам она видимо понравилась, особенно Семену, который, не дожидаясь нужного момента, стал подбивать под нее клинья.
– Девушка, вы не одолжите ваш рюкзачок, – галантно произнес он, приближаясь к Гумилевой. Варя протянула свой немаленький рюкзак Семену.
– С удовольствием, – произнесла она вслед отданному грузу.
Платон молниеносно схватил Варю выше локтя и отвел чуть дальше от ребят, чтобы поговорить. Сурянов без Вари стал более явственно опасаться за свою жизнь, которую мог слегка помять Роберто своими кулаками, поэтому он отошел к девушкам подружкам Ники.
– Ты что тут делаешь? – возмущенно спросил Платон, убедившись, что остальные их не услышат.
– Во-первых, отпусти меня, – дернулась Гумилева, – а во-вторых, это ты что тут делаешь?
– Меня пригласили друзья.
– Аналогично.
– Не ври, – отрезал Платон, – ты даже не учишься в нашем Университете.
– Учусь с сегодняшнего дня, – съехидничала Варя, – мне в отличии от тебя уже 19 лет.
– Да ты что? – наигранно удивился Платон, – зато у меня в отличии от тебя мозг не как у детсадника. И если уж ты едешь с нами, то изволь, сделай так, чтобы эти несколько дней я тебя не видел, – жестко произнес Андропов и отправился к друзьям.
– Ты ее знаешь? – тут же спросил Семен, как только математик вернулся.
– Знаю, – буркнул Платон, – она моя соседка.
– Познакомишь? – вдруг с маниакальной ноткой в голосе к всеобщему удивлению выдал Мутный.
– Мутный ты чего??? – хором спросили ребята.
– Ты же холостяк заядлый, – напомнил ему Роберто и для достоверности помахал перед его лицом своей огромной лапищей.
– Ну и что?
– Да ничего, – вставил Платон, – просто я с ней не общаюсь и ни кого с ней знакомить не собираюсь.
Андропов поднял голову к небу. Иссиня-черное утреннее небо, затянутое хмурыми тучами, неумолимой куполообразной крышей висело над Москвой. Изморось изрядно промочила ветровку Платона, и поэтому юноша ежился от прохлады. Варя подошла к компании девушек, рядом с которыми стоял Сурянов, трясясь не то от страха за свое здоровье, не то от холода. Арарат громко разговаривал по коммуникатору с кем-то, по-видимому, не маловажным. В его речи проскакивали взволнованные нотки и слова типа: «Долго?», «когда?», «почему?». Вскоре, когда разговор закончился, Верховцев сунул коммуникатор в нагрудный карман куртки и громко сказал.
– Все в университет! К служебному лифту!
Платон взбрыкнулся, поправляя туристический рюкзак на спине, и сонно поплелся за остальными в здание. Служебный лифт, к слову, – единственный лифт, проходящий через все служебные помещения в здании, и выходящий прямо на крышу, куда, судя по всему, и направлялись археологи. На крышу поднимались группами, потому что сразу всех лифт попросту не поднял бы. Платон ехал вместе с Роберто, Суряновым и подружками Вероники. Роберто выглядел очень усталым, но вечно готовым к рукопашной схватке с любым врагом, в роли которого в данный момент мог случайно оказаться Влад. Шкафоподобный Роберто вставил в уши два беспроводных наушника и видимо включил на коммуникаторе музыку. В лифте, в котором не слышалось даже движение и стояла абсолютная тишина нарушаемая лишь усталым дыханием Сурянова, не было слышно и музыки из наушников Роберто, хотя в ушах у студента был почти настоящий рок концерт.
Лифт поднялся очень быстро, двери, обитые металлическими панелями, разъехались в разные стороны, и все вышли. На крыше было холоднее и ветренее. Изморось, которая была внизу, на высоте почти двухсот метров превратилась в дождь. Довольно крупные капли ощутимо били по груди.
На размеченной вертолетной площадке крыши стояла авиетка с распознавательными знаками Университета. Возле авиетки стоял пилот, на такой высоте под уроганным ветром он еще и умудрялся курить. Сзади из лифта вышла оставшаяся часть группы. Арарат быстро подбежал к пилоту и протянул ему руку в знак приветствия. Пока они быстро переговаривались о чем-то, Платон задумался. Внутри него сидело непонятное ощущение неопределенности связанное с его положением в двухстах метрах над землей. Нет, высоты Андропов не боялся. Но само ощущение холодного ветра и дождя создавало вполне неприятное чувство, от которого ноги становились ватными. И, по-видимому, не он один подвергся подобному влиянию ощущений. Варя тоже стояла, съежившись, ее взгляд бегал по крыше в поисках укрытия или хотя бы поручня, чтобы взяться. Но укрытие не понадобилось, потому что Арарат вовремя махнул рукой, давая знак, чтобы все погрузились в авиетку. Внутри Платона загорелся огонек радости, что он наконец-то уйдет с этой крыши, создававшей в душе не очень приятные чувства. Внутри авиетки было необычайно холодно. Казалось, серость утра ползучим туманом пробралась в салон и теперь заставляла археологов жаться друг к другу. В салоне вдоль стенок стояли широкие мягкие скамьи как в туристическом грузовике. Платон сел между подружками Вероники и поставил рюкзак под ноги, также как это сделали все остальные. Арарат и Вероника сидели в кабине пилота, в самом теплом месте авиетки.
Перед взлетом Верховцев заглянул в салон к своим коллегам.
– Лететь будем часа два не меньше. Можно пока покемарить, если кто-то не выспался, – разрешил он. Варя, сидевшая рядом с Семеном, сразу сложила голову ему на плечо, делая вид, что засыпает. Платон же, как заядлый… нет, не бабник, как заядлый любитель красивых девушек начал знакомиться.
– Привет девчонки, – произнес он, обращаясь к девушкам, сидевшим по обе стороны от него.
– Привет, – хором, по очереди мило хихикая, произнесли девушки. Андропов откинул с глаз промокшую челку.
– Я так понимаю, мы теперь одна команда, и вместе провести нам придется не один день, – недолго думая, произнес он и тут же добавил, – а может и ночь.
Девушки вновь захихикали. Платон тоже улыбнулся. Самым опасным его оружием, после встроенного в голову природного радара, была улыбка, сражавшая многих наповал. Было в ней что-то легкое и неуловимое, что-то такое брутальное, которое казалось надежным и в то же время необыденным.
– Анастасия, – протянула руку та, что сидела справа от Платона. Он же, как истинный аристократ взял ее маленькую аккуратную кисть и коротко поцеловал, и затем сразу же спросил:
– А как же зовут вторую нашу спутницу?
– Наташа, – повторив за подругой, протянула она руку. Ее Андропов тоже поцеловал, после чего Наташа коротко хихикнула.
– Рад с вами познакомиться девушки. Меня зовут Платон, – произнес он сам и вновь улыбнулся.
Улыбка была финальным аккордом, сразившим обеих девушек на повал.
Заведя столь интересный разговор Платон даже не заметил, как авиетка взлетела в воздух и, разрезая носом утреннюю хмурь над городом, понеслась на восток, огибая огромные многоэтажки.
Роберто, сидевший напротив, коротко но, звучно посапывая, спал, сложив голову на плечо Мутного, на которого с другой стороны навалился Александр Сергеевич. Че Гевара тоже времени не терял, он быстро что-то объяснял третей девушке, которой Платон еще не знал. Один Сурянов сидел особняком, он что-то читал со своей панели.
– Платоша, – подергала Андропова за рукав Настя, – ну, Платоша.
– А? Что? – повернулся к ней Платон только что вышедший из небольшого столбняка.
– Все говорят, что ты еще школьник, а с нами просто на математику ходишь. Это правда? – спросила девушка, глядя на Андропова пытливым взглядом.
– Ну, смотря как об этом сказать, – начал Платон, – вот буквально позавчера я сдал последний гос экзамен. Значит я уже не школьник.
– Здорово, – произнесла Настя и широко улыбнулась уже не школьнику Платону.
– А то, что ты считаешь шестизначные числа в уме тоже правда? – спросила, встрявшая в разговор Наташа. Андропов повернулся к окну и посмотрел, что твориться вне авиетки. В голове быстро крутилась мысль: «что же придумать». Рассказывать о способности он не собирался.
– Ну… ну, скажем так, это половина правды. У меня есть особая технология, которую я с детства тренировал, – отоврался Платон с таким серьезным и одновременно забавным видом.
– Тогда сколько будет 1003345 умножить… ну например… на 6? – скептически спросила Наташа, считая вперед на калькуляторе. Платон сделал вид, что он усердно думает, хотя как только два заданных числа и действие, которое нужно с ними произвести прозвучали в воздухе, в его голове уже появилось число 6020070.
– Ну, я даже не знаю правильно или нет, но вроде получается шесть миллионов двадцать тысяч семьдесят, – делая вид, будто провел десятки вычислений в уме, произнес Платон. Наташа тут же радостно захлопала в ладоши, заставив Че Гевару, так уютно пристроившегося на плече третьей подружки Вероники, вздрогнуть и открыть глаза.
– Что правильно? – удивленно спросила Настя. Наташа тут же сунула ей коммуникатор с ответом на экране. Ответ полностью совпадал с тем, что произнес Платон. Он нередко использовал свою способность, чтобы произвести на девушек впечатление. Все без исключения удивлялись, когда он с легкостью искусственного интеллекта перемножал миллиарды.
Девушки еще с полчаса гоняли Платона, заставляя его считать до безобразия крупные числа. Платон же безмерно шутил, и вообще давил на девушек остроумием, что их, конечно же, забавляло. Но вскоре и они, по-видимому, не выспавшись, задремали. У Андропова же сон не шел в руку. За окном серые свинцовые тучи стали превращаться в нежно-розовые молочные облака, покрытые красноватыми отблесками восхода. Настроение мгновенно поднялось, рука потянулась к сумке, в которой лежала рабочая панель. Чтобы не скучать юноша собирался прорешать пару-тройку задач по ядерной физике с сервера Зеленого Города. Зеленоградские задачи нравились ему больше всего, они заставляли усиленно работать даже радар в его голове. Он коснулся сенсорной зоны в углу панели, что бы весь экран загорелся зеленоватым светом. Андропов, водя по экрану пальцем, открыл закладки и вышел на учебный сервер Зеленого Города. Там у него уже заранее были отмечены несколько довольно таки интересных задач.
– Понеслась, – выдохнул про себя юноша и быстро начал писать интерактивной ручкой по экрану.
Честно говоря, Платон и сам не заметил, как уснул. Видимо в процессе решения одной из задач он случайно закрыл глаза. Стоило только векам слегка сомкнуться от усталости, как Платон тут же отключался. И вновь вереница чисел хаотично бегущих как на конвейере. Только сейчас к числам стали добавляться какие-то неясные знаки. Толи крестики с закругленными концами, толи непонятные китайские иероглифы. В общем, они были крайне неясны, но ощущение, что без них никак, присутствовало очень остро. Числа бежали, выстраивая знакомые рисунки, структуры, объемные тела. Непонятно было, как долго все это продолжалось, только проснулся Андропов от легкого постукивания. Сначала открылся левый глаз, оценивая обстановку. Числа после сна еще не исчезли, из них быстро выстраивались предметы, которые Платон зацеплял взглядом. Таким образом, вокруг юноши некоторое время все объемные фигуры были из столбиков цифр, и только спустя минуту они превратились в нормальные вещи.
Платон встряхнул головой, проверяя все ли с ним в порядке. Все было в порядке. Только сумка Вари лежала на боку и постукивала электронным карабином об железный пол авиетки. Спали все, ну, почти все.
Сурянов, сидел особняком и неумолимо что-то читал, лихорадочно перелистывая страницы. Андропов, не меня положения своего недавно спавшего тела, сощурил глаза в попытке разглядеть название книги. Но без «радара» это не получилось.
На довольно потрепанной временем (видимо книга была еще с прошлого века, если не раньше) обложке было написано «Альманах Санкт-Петербургского императорского эзотерического общества. Издание 1916 года». Сурянов поднял голову, оторвав взгляд от ветхих страниц, и посмотрел на математика.
