Текст книги "Платон. Книга первая. В прятки с судьбой"
Автор книги: Алексей Секунов
сообщить о нарушении
Текущая страница: 2 (всего у книги 29 страниц)
Эпизод 2
Свадьба Верховцева
Земля, Россия, Москва, май 2356 года.
Душевное спокойствие не подвело Платона и в этот раз. Уверенность в первой тридцатке заданий уже могла помочь набрать больше половины баллов. Юноша наскоро написал ответы в планшет. Затруднение вызвали лишь последние задачи из четвертой части экзамена. Около двадцати минут Андропов, усердно пыхтя и обливаясь потом, решал каждую задачу. Когда, уставший от столь бурной мозговой деятельности, он запросил допуск к серверу, чтобы скинуть на него свой бланк ответов, преподавательница быстро подошла к нему.
Она осторожно положила свою ладонь на плечо юноши и напряженным от нескольких бессонных ночей голосом сдавлено произнесла.
– Платон ты во всем уверен?
В тишине аудитории ее шепот прозвучал неимоверно громко. Юноша кивнул.
– У тебя есть еще три часа до конца, – сказала преподавательница, пытаясь одним глазом поглядывать на часы, висевшие на стене.
– Татьяна Николаевна, – поднял Андропов свои металлического взгляда глаза, – я во всем уверен, если я что-то не смог сделать сейчас, то и потом не смогу это сделать.
Татьяна Николаевна улыбнулась.
– Платон, – начала она, – я… да и не только я. Весь наш учительский коллектив рассчитывает на тебя. Ты должен набрать высокий балл, – преподавательница выдержала небольшую паузу, показавшуюся Андропову мозговым штурмом в ее голове, – ты хорошо подумал.
– Да, – коротко, но емко ответил Платон. Татьяна Николаевна загадочно улыбнулась, она вынул из кармана маленький пульт управления, и надавила на зеленую кнопку, затем на кнопку с цифрой означавший номер стола.
На электронной панели Андропова вспыхнула надпись «Сервер открыт для одноканального допуска». Прикосновение к ассоциативной зоне планшета, и работа Платона ушла на сервер министерства образования.
После экзамена Андропову следовало заехать домой к родителям. Они собирались уезжать в Испанию на отдых и предлагали сыну поехать тоже. Но закончивший школу сын наотрез отказался от поездки.
Отец еще долго компостировал мозги Платона на счет личной ответственности за поступки и прочего пафоса, пока они вышли в березовую рощу для прогулки на лошадях. Лошадей Платон любил. С самого детства остались сюжеты общей семейной конной прогулки. Следующей контрольной точкой была поездка от родителей к Верховцеву. Гоночный мотоцикл Андропова превратил долгую и нудную многочасовую прогулку по городу в десятиминутную поездку.
Следует сказать, что Арарат Верховцев жил в однокомнатной квартирке на юге Арбата. Это хитрый армянин, чья семья переехала из Анапы еще в прошлом столетии, был руководителем студенческой группы археологов работающих при городском краеведческом музее. Хоть и были археологи группы «Феникс» лицензированы и действовали на вполне легальных правах, Арарат любил изредка приторговывать некоторыми самыми ценными и интересными находками.
Именно во время одной из поездок «Феникса», Верховцев и познакомился со своей будущей красавицей женой Вероникой. В тот раз «Феникс» копали древнее скифское городище в Крыму и прекрасная девушка проводник, подобно Ивану Сусанину, по ошибке завела археологов глубоко в горы во время осмотрительной прогулки. После трех страшных дней плутания в глубоких и до безумия прекрасных горных ущельях Крыма археологи вылезли в город злые, голодные и грязные как черти, вывалявшиеся в глине. Девушка проводник же была такой же свежей опрятной и красивой, как и в день ухода в горы. Весь секрет заключался в том, что главный группы, молодой Арарат, все три дня буквально носил на руках девушку, в которую влюбился безоглядно.
По возвращении в Москву, оказалось, что проводник Вероника учится в Университете в одном потоке с Верховцевым. Сказать, что когда он узнал эту великолепную новость, то он был счастлив – это значит не сказать ничего. Верховцев был буквально вне себя от радости, он бегал по холлу университета и кричал что-то не вполне вразумительное. Помнится, тогда Андропов сидел на ступеньках главной лестницы и помогал второкурснице с задачами по физике, когда к нему подскочил Верховцев и объявил, что женится.
Вот и сейчас Платон вспоминал этот случай, когда стучался в железную дверь квартиры своего лучшего друга. Завтра у него свадьба – лучший день в его жизни, после которого череда удивительных и интересных приключений закончится. Платон слишком явственно представил себе своего крючконосого товарища сидящего в домашнем халате в гостиной напротив камина из холодного твердого серого камня, в котором, плюясь искрами, потрескивают, приятно пахнущие, кедровые поленья.
Все мысли и представления юноши в один миг развеялись, когда дверь открыл паренек с изрядной щетиной на щеках в белой домашней майке и джинсах.
– Ты уже тут? – спросил он, глядя на Андропова через порог. Платон задумался: конечно, он уже тут, а то где же ему еще быть?
Арарат распахнул дверь шире, приглашая друга пройти в квартиру. Он сам выглядел очень напряженно. Видимо нервы загнали бедный разум археолога в самый угол его широкой армянской души и теперь беспощадно пытали. Платон скинул ботинки и первым делом направился на кухню, потому что великолепный запах чего-то невероятно вкусного, подцепил математика за ноздри и повлек к себе. Верховцев, как и любой уважающий себя армянин, великолепно готовил, и постоянно пытался сварить что-то свое, национальное. Платон же, безупречно приготавливающий лишь генномодифицированную лапшу из пакетиков, никогда не отказывался от стряпни лучшего друга и всегда с удовольствием уплетал и рис и макароны и еще что-нибудь, что юноша не мог назвать.
Вот и сейчас с кухни веяло чем-то не вполне вразумительным, но обалденно вкусным. Платон завернул в комнатку с кафелем на стенах и посмотрел на плиту. В маленькой кастрюльке Арарата булькала какая-то густая похожая на плавленый сыр субстанция. Андропов аккуратно подцепил немного этого варева вилкой и отправил в рот. То, что он попробовал, не было ни на что похожим: приятный и в тоже время терпкий вкус сыра переплетался с ароматом орехов и еще парой-тройкой каких-то непонятных вещей. Кубики картофеля и кусочки мяса, бездумно плавающие в этой субстанции, придавали блюду аппетитность, поэтому Платон быстро наложил себе в небольшую тарелку немного еды и отправился к Арарату в гостиную. Друг сидел за компьютером и занимался массовой рассылкой приглашений на свой мальчишник.
– Слушай, – начал, было, Платон, усаживаясь на диван с полной тарелкой, – ни чего что я у тебя немножко поем? – спросил он.
– Нормально все. Для тебя готовил, – отозвался Арарат, не отрываясь от экрана компьютера. Андропов частенько вел себя по-хозяйски в доме друга. Он мог запросто, не спрашивая, залезть в холодильник и достать, то, что хочется и Арарат не говорил ни слова, потому что сам был таким же. Платон сел на диван и взмахом руки включил телевизор.
– Ну как сдал? – поинтересовался Верховцев, щелкая по клавише массовой рассылки.
Платон, молча, дожевал, попавшийся ему, довольно крупный и твердый кусок картофеля и ответил.
– Хорошо, только третью задачу не сделал.
Арарат развернулся к нему на стуле, в этот момент его взгляд выражал крайнее непонимание происходящего.
– Да ладно, что ты. Я же пошутил.
– Ну и шутки у тебя.
Верховцев вновь вернулся к монитору и продолжил набирать незамысловатый текст с десятком точек и запятых. Когда Платон опустошил уже вторую тарелку с варевом Верховцева, в квартире раздался звонок, подвигнувший воображение юноши немного поработать.
– Сиди здесь, – сказал Арарат, которому тоже было крайне интересно, и поспешил к двери. Через секунду в коридоре уже раздался знакомый голос и затянулся разговор. Обратно в комнату первым зашел хозяин квартиры, сразу за ним один из археологов Павел Ливадный, которого друзья называли просто Че Гевара, потому что похож он был на революционера позапрошлого века. Одежда вечно в зеленых тонах, всюду: на рюкзаке на джинсах на одежде – красные звезды. Че Гевара прошел по комнате и плюхнулся на диван рядом с Платоном.
– Привет Плутон, – улыбаясь бросил он и протянул руку. Андропов с удовольствием ее пожал. Все друзья и знакомые иногда называли Платона Плутоном, думая что это доложно его злить, но за несколько лет эта кличка слегка устоялась и поэтому Андропов уже не обижался.
– Привет, – ответил юноша.
– Слышал, что ты сегодня экзамен по математике сдавал.
Андропов слегка кивнул.
– Ну и как сложно было?
– Да нет, – ответил Платон, – не очень.
Че Гевара повернулся к Арарату.
– А ты как друг? – спросил он. Арарат повернул к Че Геваре свое немного измученное лицо. Этого оказалось достаточно, для того чтобы все всё поняли.
– Слушай, у тебя с кухни чем-то вкусным пахнет, я пойду немного пожую, – произнес наглый революционер и отправился на кухню. Было слышно, как он там шумит, вынимая из посудомоечной машины тарелки и позвякивая ложками.
– Арарат! – прокричал революционер с кухни, – это что вообще? Я раньше такого не ел!
– Секрет, – откликнулся будущий муж, он посмотрел на Платона и искренне произнес.
– Мне страшно.
– Хорошо я прямо сейчас пойду и дезактивирую эту всепожирающую машину, – сказал Платон и отложил тарелку в сторону.
– Да я не про Че Гевару, – махнул рукой Верховцев.
Андропов сделал лицо немного удивленным и в то же время кардинально сосредоточенным.
– Вот тебе еще до свадьбы далеко, а у меня она уже завтра… – пожаловался Арарат.
Тут в комнату ввалился Че Гевара с полной тарелкой еды.
– О чем толкуете парни? – спросил он и сел на диван между друзьями. Андропов почесал затылок.
– А вдруг я ошибся, и мы с Вероникой не созданы друг для друга? – нервно спросил Арарат. Че Гевара тут же расползся в улыбке.
– Теперь понятно, что гложет нашего расхитителя гробниц. Он у нас стал думать что, вдруг в мире есть кто-то лучше, чем его нынешняя Лара Крофт, – продекламировал революционер и сунул в рот ложку. Платону эта ситуация тоже показалась забавной, хотя по-видимому Арарат не очень был настроен смеяться, он был серьезен, как никогда.
Юноша одобрительно хлопнул друга по плечу.
– Да, успокойся ты. Лучше Вероники ты все равно никого не найдешь. Она же у тебя идеал.
– Ты так думаешь? – произнес Верховцев.
– Да ты так думаешь? – передразнил его жующий Че Гевара, за что тут же получил подзатыльник. Друзья рассмеялись.
– Ну, ладно Платон, если ты думаешь, что все нормально, значит все и впрямь нормально, – доверчиво сказал Арарат и повернулся к компьютеру.
В дальнейшие два часа квартира молодого археолога набилась под завязку друзьями и знакомыми. Все приглашенные пришли без исключений. Намеревалось что-то непонятное и очень пугающее. Как сказал однажды Верховцев, его желанием был мальчишник на теплоходе. Вот и наступил момент этого последнего холостятского праздника души, праздника за который ни кто не отругает и не побьет, праздника после которого начисто отпадет всякое желание дурачиться, и придет серьезность и рассудительность. По крайней мере, так думал Платон. Он начал высматривать своего пока еще не женатого друга в толпе знакомых. Верховцев и его обезбашенные друзья в один миг разбомбили всю квартиру. Во время подборки наряда для Арарата был вытряхнут из шкафа весь гардероб археолога. Все парни дружно смеялись, когда кто-нибудь остроумно предлагал хозяину квартиры надеть что-то абсолютно не сочетающееся с общим образом, придуманным остальными. Под дружный хохот и веселый гомон Верховцев все-таки оделся, и его громогласное «А ну-ка все вон из моей квартиры мне еще жить здесь» грянуло над головами друзей. Огромная толпа, оставившая в ставке Верховцева погром, как будто после урагана, вывалила на улицу. Хозяин решил ничего не убирать и вышел последним, перед ним квартиру покинул Платон, он, опершись на перила, остановился на лестничной клетке, чтобы подождать друга. Верховцев повернул, неприятно лязгнувший в замке ключ, и направился вниз по лестнице. Юноша за ним.
– Ну что дорогие мои друзья, мы едем в Орлово? – спросил Че Гевара, как только Верховцев вышел из подъезда своей многоэтажки. Толпа отозвалась одобрительным гомоном. Андропов прекрасно знал, где находится село Орлово. В этом селе есть замечательная пристань, от которой каждый вечер отходит крупный круизный катер. На этом катере видимо и хотел провести свой мальчишник будущий муж.
– Я тогда сразу туда отправлюсь, – сказал Арарату Платон, быстрым шагом приближаясь к спортивному мотоциклу. Верховцев кротко кивнул в ответ. Математик перекинул одну ногу через мотоцикл и уселся поудобнее. Шлем на голову, короткий писк активации бортового компьютера и на поляризованное забрало вышла картинка с полными данными об окружающих предметах. Сканирование номерного жетона инициализирующим датчиком и мотоцикл зарычал как дикий зверь. Платон слегка оттолкнулся ногой от асфальта стоянки, чтобы прийти в положение равновесия, и мотоцикл рванул вперед. Из-под колес покрытых резиной с добавлением температурных протекторов выбился дым. Андропов вырулил со стоянки, встраиваясь в плотный поток автомобилей на трассе. Спортивный мотоцикл очень плавно, подобно змее обгонял автомобили один за другим, каким-то чудом не задевая их. На внутреннем экране шлема отражалось все, что видела бортовая камера. Встроенный в мотоцикл датчик связи с исинком помогал бортовому компьютеру распознавать марки автомобилей их текущую скорость и прочие нюансы. В то же время исинк следил за дорогой, выделяя разграниченными полями ухабы и выбоины, на забрале шлема. Спустя десять минут безумной гонки с ветром, дующим в спину Платону, Московские высотки стали проскакивать все реже и реже на смену им стали появляться двух– трех– и одноэтажные коттеджи и двухэтажные блочные дома. Андропов обогнал по встречной полосе длинную фуру на магнитной подвеске, клейменную знаком корпорации «Андромеда», которая занималась космическими разработками. Половина всех инноваций привнесенных в русский и китайский космический флот была именно из Андромеды, поэтому юный математик задумался над содержимым тридцатиметрового прицепа фуры. Масса прицепа составляла 56,47 тонны. Что могло означать лишь одно, фура перевозит составные детали для маршевых или маневровых дюз корветов типа скорпион и шершень. Юноша вдруг заметил, что массу прицепа и его длину он вновь рассчитал без помощи компьютера. Эта мысль будто бы включила в голове какое-то дополнительное питание. Андропов отключил компьютер в шлеме и поднял забрало. Его собственный мозг работал ничуть не хуже. На огромной скорости сотни чисел сливались в одно пятно. Ярко выбилась цифра 7. Это было количество ячеек на облегателе заднего колеса синего спорт кара, о которых подумал Платон. Через 839 метров его ожидала выбоина на дороге, которую лучше объехать, тем более, что до ближайшего встречного автомобиля чуть больше километра. Глаза видели не то, что должен видеть нормальный человек. Они видели десятки формул приводящих к тому или иному решению. Мысль объехать быстро приближающуюся выбоину выстроилась в выражение с идеальным стечением нескольких факторов и, повинуясь компьютеру в голове, спортивный мотоцикл аристократа сделал единственный точный маневр. Выбоина осталась позади. Почему власти не отремонтируют этот участок дороги? От этой мысли компьютер в голове подернул изображение на сетчатке глаза легкой рябью. Следующий расчет сообщил Андропову, что через 2 километра будет резкий поворот, уходящий вниз по склону, поэтому Платон слегка притормозил свой байк, чтобы не пролететь нужный поворот. Как и ожидалось, мотоцикл идеально вошел в него и на бешеной скорости полетел вниз к селу Орлово. Затормозить у юноши получилось лишь возле самой пристани где, уже, мерно покачиваясь на легких волнах, стоял катерок для прогулок по реке. Оставалось лишь дождаться остальных, чтобы уйти в отрыв…
* * *
Платон разлепил, наглухо сомкнутые глаза. Светящийся на стене циферблат часов показал нехорошую цифру. 0537. Андропов не сразу понял, что цифровые часы показывают половину шестого и, по-видимому, утра. Взгляд юноши быстро пробежался по комнате, в которой он проснулся. Уже довольно светлые силуэты мебели вырисовывали картину помещения. Память упорно не хотела показывать своему хозяину, все, что произошло вечером и ночью. Видимо мальчишник удался на славу. На диване, на котором Платону довелось коротать ночь, помимо самого Платона спал еще кто-то, с головой укрывшись одеялом. Андропов аккуратно приподнял край одеяла и увидел свернувшуюся калачиком девушку. Как ее зовут, он категорически не мог вспомнить. Толи Катя, толи Марина. И это глухое непонимание или же, как любил говорить отец, попытки достучатся до своего сознания, слегка пугали юношу и будоражили разум.
Аристократ, как он всегда делал в подобных моментах, начал искать свою одежду и, судя по тому, что джинсы и рубашка лежали в разных концах комнаты, когда он раздевался «перед сном» задумываться над аккуратным складыванием одежды, не было ни времени, ни шанса. Пока толи Катя толи Марина сладко спала и видела уже не первый сон, он, осторожно перекинув через нее ногу, сполз с дивана на пол и потянулся к джинсам. В джинсах что-то неприятно звякнуло, и на пол вывалились ключи от дома с номерным жетоном на брелке. Сожительница Андропова на предсвадебную ночь Верховцева зашевелилась на диване. По-видимому, звон ключей и сопение юноши разбудили ее, и теперь она смотрела заспанными глазами на математика. Девушка села на диване, закутавшись в одеяло как в банное полотенце.
– Уже уходишь? – поинтересовалась она. Платон застегнул джинсы и ремень.
– Да, – ответил он, – у моего друга свадьба через пять часов надо домой добраться.
– Мммм, – протянула девушка, – может, ты кофе будешь или чай?
Математик поднял с пола рубашку и, застегивая пуговицы, сказал:
– Я, пожалуй дома попью.
Девушка, придерживая одеяло, встала и подошла к нему.
– Дверь закрывается на два оборота, – сказала она и поцеловала математика, – кстати, как тебе зовут то хоть?
Юноша слегка задумался и легко сказал.
– Максим. Максим Верховцев.
Девушка посмотрела на Платона в темноте и, отвернувшись, сказала.
– Пока.
Андропов будто бы только и ждал этого слова, являющегося своеобразным сигналом или командой к действию, он быстро вышел в коридор, натянул кроссовки и вышел из квартиры.
Подходя к двойным дверям лифта в подъезде, он услышал, как за спиной, сделав два оборота, щелкнул замок. Лифт открылся сразу же после нажатия на сенсорную кнопку в стене. Платон вошел и прислонился к пластиковой стенке, палец скользнул по кнопке «1 этаж», что-то щелкнуло, и юноша поехал вниз.
Едя в лифте и испытывая небольшие для подобного явления перегрузки, он думал: обычного человека после такой ситуации, в какой только что побывал Платон, должна мучить совесть, он должен чувствовать себя никак не меньше чем самым последним уродом. Платон же не чувствовал ничего, кроме голода и легкой усталости, ведь он же все таки поспал у незнакомки. Это странное ощущение пугало математика, и он зажмурил глаза.
– Ну и где мои угрызения совести за очередное разбитое сердце? – спросил юноша, как видимо, у потолка. Потолок упорно молчал, мигая широким светящимся квадратом пластиковой панели.
– Молчишь? – убито спросил Андропов, – ну, и молчи дальше.
После этих слов двери лифта, с легким неприятным скрипом, разъехались в разные стороны. Платон выскочил из подъезда на улицу. Осмотревшись по сторонам, он понял, что находится где-то недалеко от Волгоградского проспекта. Полную уверенность дала табличка метрополитена. Станция Автозаводская.
Закрытое метро ничем не могло помочь юноше, поэтому он, молча, добежал до остановки клипера и сел на скамью под крышей. Клиперы ночью курсировали по городу с довольно таки большими перерывами, поэтому Андропов просидел на остановке около получаса, пока не увидел в небе мерцающий объект. Мощный бортовой прожектор клипера осветил остановку. Платон вышел навстречу летательному аппарату. Общественный транспорт приземлился в полуметре от платформы. Двери клипера раздвинулись как в лифте, приглашая полуночника занять место в салоне. Через десять минут юноша уже спал у себя дома.
Платон, не раздеваясь, лишь скинул кроссовки и плюхнулся на диван. Усталость была превыше его возможностей. Неописуемые ощущения мягкости родной подушки поглотили Андропова. Юноша глубоко вдохнул запах своей наволочки и отключился.
Глаза открылись совместно со звоном будильника. Точнее звонил не будильник, а коммуникатор. Громкая, приводящая в чувства и поднимающая даже мертвецов из могилы, мелодия огласила небольшую квартирку. В голове было мутно, как в луже после переезда грузовиком, очертания комнаты плыли в глазах, все казалось будто в тумане. Платон дотянулся до брошенного на пол коммуникатора и выключил будильник. Только сейчас он заметил, что на диван улегся не раздевшись. На голове стоял ужасный бардак, юноше было страшно смотреться в зеркало. На часах почти десять утра – это значит, что до свадьбы Верховцева осталось около часа.
Платон медленно подошел к широкому окну и посмотрел на город. По сравнению со вчерашним солнечным и жизнерадостным днем сегодняшний день был хмурым и слегка отдавал хандрой. На небе были серо-белые облака, сквозь которые проглядывало тусклое солнце. Утренняя картина города, заставила математика вспомнить вчерашний хаос и все что с ним произошло.
Если не считать того что на катер ребята погрузились в куда большем составе чем собирались, потому что по дороге к Орлово археологи вынудили Верховцева взять с собой девушек, не своих, Платон полчаса простоял у пристани, ожидая веселую толпу на машинах. Затем уже, будучи на катере, археологи из «Феникса» плюс ребята из университета начали слегка хулиганить. Вылилось это все в то, что под дружный хохот почти сорока человек изрядно подвыпившего Верховцева, как сказал Че Гевара «по пиратским законам», выкинули за борт. Но быстро опомнились и бросили жениху спасательный круг. Из-за борта слышалась отрывистая и довольно крепкая ругань на родном Арарату языке. Около получаса катер буксировал Верховцева вверх по реке. Платон тоже времени зря не терял. За вечер он успел познакомиться с десятком девушек, с одной из которых решил провести остаток дня.
К пристани в селе Орлово катер вернулся к половине третьего ночи. Мокрого как собаку Верховцева засунули в микроавтобус, туда же набились еще десять человек. Андропов на своем мотоцикле с девушкой за спиной отправился обратно в город. Больше он Арарата и всю прочую компанию не видел, потому что, оставив мотоцикл в своем дворе, девушка потащила математика гулять по ночной Москве. Гулянье, мягко говоря, закончилось в ее квартире.
Все эти страшные воспоминания цветными картинками разрывали заспанный мозг Андропову. Платон указательными и средними пальцами обеих рук помассировал виски и вновь посмотрел на утреннюю Москву через окно.
Живость, с которой внизу шевелились люди, придала юноше некоторую уверенность в сегодняшнем дне. Он отошел от окна и только сейчас заметил, что дом вновь привычно стал работать: включился телевизор, на кухне кофеварка, даже вода вновь бежала в душе. Платон скинул с себя всю вчерашнюю одежду, и в одних красных трусах прошествовал по холодному ламинату коридора в ванную.
Через двадцать минут аристократ Андропов из почетного рода Андроповых стоял возле зеркала в коридоре и аккуратно поправлял галстук. Сегодня он выглядел отменно: белая рубашка и бежевого цвета костюм, с красным галстуком, дополняющим общий образ. На ногах же у математика, как обычно, были разные носки и светлые, в тон костюму, туфли. Аккуратно причесанные, свежие волосы мягко ложились, отбрасывая на лицо еле заметные тени. Андропов улыбнулся своему безупречному отражению в зеркале. Отражение сделало то же самое, подобно мальчику с рекламной обложки журнала, оно приоткрыло рот в милой улыбке. Будь Андропов восхищенной девушкой, а не математиком 5-го курса Московского Университета, то он точно бы упал к себе в объятия, но в связи с тем, что это было не так Платон просто, молча, отправился на кухню. Одной утренней чашки кофе не хватило, поэтому юноша достал из холодильника палку копченой колбасы и отрезал изрядный кусок. Палка отправилась обратно, за разрисованную дверцу холодильника, а Платон пошел к двери, на ходу откусывая колбасу.
Юноша взял с комода ключи, щелкнул выключателем на стене и вышел из квартиры. В подъезде висел терпкий запах сигаретного дыма. Это сосед слева вновь курил с утра на лестничной клетке.
Два поворота ключом и замок щелкнул своими железными внутренностями, запирая квартиру Андропова наглухо, как банковский сейф.
Спускаясь в лифте, юноша набрал Верховцева. Почему-то перед звонком у Платона возникло сомнение на счет свадьбы. Со вчерашнего вечера он Верховцева не видел, мало ли что с ним могло случиться, и свадьбу могли отменить. Но его догадки полностью уничтожил голос в трубке.
– Ну что Плутончик ты уже едешь? – без приветствия, бодрым и неузнаваемо звонким голосом спросил Арарат.
– Еду, – попытался так же бодро и невозмутимо ответить Платон, но вышло у него это как-то поддельно, не по-настоящему.
– Ты как вчера доехал дорогой? – заботливо спросил Верховцев, – мы тебя сначала потеряли, потом девчонки сказала, что ты с какой-то Катькой уехал!
Катька. Вот значит, как ее звали!
– Ну да было вроде такое, – делая вид, что не хочет вспоминать, начал оправдываться Платон.
– Ну ладно, – бодро остановил его Арарат, – Что было, то было! Ты давай не тормози, приезжай скорей, а то уже выдвигаться скоро надо будет.
В трубке послышались радостные голоса.
– Ладно давай! Мы ждем тебя! – успел только крикнуть радостный Верховцев и линия оборвалась. Лифт остановился и Платон, сунув в карман коммуникатор, вышел на площадку. Покидая подъезд и приближаясь к мотоциклу, математик сделал несколько важных выводов: Верховцев жив – это значит, что свадьба будет; он бодр, весел и радостен – это значит, что свадьба точно будет; он сказал, чтобы Андропов приезжал быстрее – значит, свадьбу уже никак не отменить и нужно торопиться. Байк Андропова стоял под окнами многоэтажки, поблескивая редкими солнечными лучами, пробившимися сквозь серость облаков и отразившихся от корпуса мотоцикла. Юноша привычно перекинул ногу через мотоцикл и похлопал себя по карманам в поисках номерного жетона. Жетон лежал во внутреннем кармане пиджака, его короткий писк, от сканирования датчиком, огласил утренний двор и мотоцикл зарычал. Платон оттолкнулся от асфальта ногами и поддал газу. Упругая струя воздуха ударила в лицо, разметав волосы. Мотоцикл выехал на оживленную дорогу и, влившись в поток транспорта, понесся вперед.
Умело лавируя среди разномастных машин (от грузовых фургонов и домашних седанов, до гоночных болидов), Андропов в течение 15 минут добрался до места назначения. Вывернув нехилый вираж, он остановил свой мотто возле группы людей, состоящей из человек 13.
Во главе группы был Арарат, одетый с иголочки. Он больше походил на секретного агента, чем на жениха: классический черный смокинг, галстук бабочка и блестящие итальянские туфли.
– Привет, армянский Джеймс Бонд, – радостно крикнул Платон, спрыгивая с мотоцикла. «Джеймс Бонд» в это время нервно поглядывал на часы, он протянул Андропову руку, тот с удовольствием пожал ее. К друзьям уже подоспел Че Гевара, которому строгий костюм явно не шел. Волосы, раскрашенные в невообразимые цвета, не очень гармонировали с пиджаком. Че Гевара буквально светился от счастья, даже не смотря на то, что женился вовсе не он.
– Привет Плутоний, – протянул он и широко улыбнулся.
– Привет, привет, – коротко ответил Платон. Они обменялись рукопожатиями. За спиной зашумели собравшиеся. Кто-то говорил о свадьбе, кто-то разговаривал на отвлеченные темы, но яснее ясного математик и все остальные присутствующие услышали:
– Утро-то, какое хорошее!
– Чистая, правда! – поддержал счастливый Арарат и тут же добавил, – судя по моим часам, нам уже пора ехать! По коням!
Все стали рассаживаться по машинам, Платон, было, направился к своему мотоциклу, но Верховцев остановил его.
– Со мной поедешь, а за байк не беспокойся, не стащат, – сказал он ему, приглашая занять место в черном автомобиле. Юноша спорить не стал, он просто залез вслед за археологом. За рулем, как и ожидалось, сидел довольный собой Че Гевара.
– Ты пустил его за руль? – улыбаясь, возмутился Платон.
– Ну да, – ответил Арарат, – я просто недавно по телику видел, что обезьяна клипером управляла, а сам подумал, если уж обезьяна умеет летать, то наш Че справится с автомобилем, – сказал он и расхохотался. Платон тоже искренне засмеялся и добавил.
– Хотя кто знает, сможет ли он на машине поездить?
Вся компания, кроме Че Гевары, громко засмеялась. Арарт поднял вверх правую руку, в попытке прекратить смех.
– Ладно, все поехали, – сказал он, и машина тронулась с места. Че Гевара пошаманил на компьютерной проекции, вышедшей на лобовое стекло, и в салоне зазвучала музыка. Проекция в тот же миг исчезла за ненадобностью.
– Куда едем? – спросил Че, подражая таксисту-грузину. Арарат с таким же наигранным армянским акцентом ответил.
– К невесте домой.
Автомобиль, по свадебному размалеванный, понесся по дороге, волоча за собой хвост из десятка таких же машин. Свадебный кортеж направился к дому невесты Верховцева, ждущей вместе с подружками своего жениха.
– Платон, – сидя в салоне автомобиля, обратился к юноше Верховцев. Платон быстро поднял голову, оторвав свой взгляд от панорамы за окном.
– Знаешь, мне в последнее время все больше начинает казаться, что меня преследуют, – вдруг выдал будущий муж Вероники. У Платона непроизвольно вышло очень испуганное выражение лица.
– Почему? – вдогонку своему выражению спросил он.
– Ну, вот смотри, – начал Верховцев, – знаешь ведь Влада Сурянова?
Платон, молча, кивнул, Сурянова он и впрямь знал: такой скрытный, таинственный прям весь из себя.
– Так вот ты знаешь, мне показалось, будто он меня завербовать хочет.
– Куда?
– Да я и сам толком не понял. Только он мне все время твердил про какую-то силу, которая должна перевернуть мир. Силу которая пришла в мир и скоро завладеет всем. По мне так он спятил. Да только заметил я, что у него глаза разные: один голубой такой насыщенный прям, а другой зеленый. Может, принимает парень что-нибудь?
– Может и принимает, – растеряно произнес Платон, – кто его знает? А что он именно от тебя хотел? Куда вербовал?
– Да все с нами набивался в экспедицию. Говорит, мол, нужно ему там кое-что посмотреть. Да и помочь все хотел. По мне так, он наркоман и просто решил продать какую-нибудь находку, чтобы дозу получить.
