Текст книги "Платон. Книга первая. В прятки с судьбой"
Автор книги: Алексей Секунов
сообщить о нарушении
Текущая страница: 21 (всего у книги 29 страниц)
Андропов никому ничего не говорил. Он лишь раздавал указы людям, кто, что должен делать. По данным разведывательных архивов астероид «Дирк-18» находился относительно недалеко от «Арктики» и если верить спектральному анализу, то требуемого дегидроперилата в нем было более чем достаточно.
В общих чертах план Платона выглядел так: нужно было заминировать шахту в астероиде термоядерными зарядами, затем закрыть шахту словно бутылку пробкой, обрушив в нее гигантский бур высотой с пятиэтажное здание, после того как «Дирк-18» разлетится в пыль, а бирюзовая ртуть окажется в свободном состоянии, ее нужно банально детонировать зарядом на основе окисленного диметилперилата (желтая ртуть).
Платон считал, непонятно что непонятно как. Используя множество разнообразных формул, он должен был решить эту довольно сложную задачу с множеством неизвестных. На планшете множеством рядов поднимались вычисления созданные математиком.
* * *
«Змей», отстыковавшись от модулей «Арктики» вышел в безвоздушное пространство. Маршевые двигатели, которые за ночь вернули планетолету на место, вновь работали, полыхая яркими языками пламени. Пятнадцатью минутами ранее с «Арктики» улетела горная авиетка, набитая взрывчаткой на основе желтой ртути. Авиетка управлялась исинном.
«Змей» причудливо изогнулся, ныряя под крупный астероид.
Платон сидел в пилотской кабине на месте второго пилота. На нем была защитного цвета куртка астроинженера с множеством карманов, за спиной был рюкзак, у которого имелись механические карабины, уменьшавшие его габариты в зависимости от количества различного хлама находящегося внутри.
Что показывают все эти мониторы на рабочей панели, юноша не знал, поэтому он сидел за своим планшетом, досчитывая последние моменты.
Внезапно в кабине зашумел передатчик. В эфире зазвучал голос Павла.
– И еще раз здравствуйте. Я вижу, что вы решили немного поиграть в героев. Почему немного? Потому что мы уже идем. Я человек слова. Но я не убийца, поэтому у вас есть еще один шанс. Сейчас к вам прибудет парочка моих ребят, они заберут Платона, и мы мирно разойдемся.
Голос был каким-то не живым, по-видимому, во всем был виноват высокий радиационный фон искажающий сигнал.
«Змей» решил не экспериментировать и облетел «Арктику» с другой стороны, дабы пираты не приняли их вылазку за попытку к бегству и не открыли огонь.
Платон посмотрел на удаляющуюся «Арктику» в обзорный экран. К астероиду уже приближалась команда из трех десантных корветов. Маневровые «Змея» подкорректировали траекторию полета, от чего планетолет выгнулся, огибая вереницу мелких камней.
Спустя пять минут полета уже можно было увидеть «Дирк-18». Старатели с «Белодеи», на славу потрудились, заминировав и закупорив астероид. Теперь оставалось лишь надавить на красную кнопку, дабы высвободить наружу миллиарды тонн дегидроперилата. За «Дирком-18» шла череда из астероидов набитых металлическими рудами, что должно было сыграть Платону на руку. Ведь эти сами астероиды играли в плане одну из главных ролей, роль «щита».
«Змей» выбрал более подходящий летающий валун для посадки и аккуратно приземлился. Валун крутился вокруг своей оси чертовски медленно, можно даже было сказать, что он спал. Чуть дальше на подобном камне покоилась автоматическая авиетка с взрывчаткой. Юноша вынул из рюкзака пульт.
– Ты уверен? – спросил пилот Шмаков, с опаской поглядывая на красную кнопку пульта.
– Нет, неуверен, но сейчас уже поздно что-то менять, не так ли, – произнес Платон и, набрав в легкие побольше воздуха, надавил на кнопку…
Сначала никакого видимого эффекта не было, но многократно увеличив картинку, стало видно, как гигантский астероид, словно паутиной окутался вереницей трещин. Сначала мелкие затем довольно крупные полосы буквально начали появляться из неоткуда.
Платон заворожено смотрел за этим бесподобным явлением. На его глазах огромная, многотонная громадина буквально превращалась в пыль. Ровно по полоскам «паутины» «Дирк-18» разъехался на части, высвободив, невероятно большое, количество своих запасов. Дегидроперилат, оказавшись в космосе под воздействием радиации, начал мгновенно менять свою структуру, чего конечно нельзя было допустить.
С борта «змея» можно было управлять беспилотной горной авиеткой, чем и занимался в данный момент пилот Шмаков. Он поднял летательный аппарат с поверхности астероида и направил его в самое сердце зарождающейся бури.
Бирюзовая ртуть (бирюзовая потому что она необычайно прекрасно светится) под воздействием левого излучения начала образовывать завихрения, окутывающие ближайшие камни и группы камней. Взрывчаткой с борта авиетки тоже управлял Платон, поэтому он во все глаза смотрел, как далеко залетит она в бурю.
– Сейчас! – рявкнул пилот Андрей, ведущий авиетку к центру «ада».
– Рано, рано еще, – остановил его Андропов.
– Как рано?! Сейчас давай жми!
– Нет еще. Нужно еще чуть дальше!
– Давай!!!
– А пофиг – пляшем!!! – выкрикнул юноша и что было сил, надавил на кнопку детонации.
Ярким огненным цветком расцвела авиетка, эдакий золотой бутон в центре бирюзового шторма. Взрыв был настолько сильный, что астероид, на котором мирно покоился «Змей» сорвало с орбиты и начало крутить. Андрею пришлось срочно взлетать.
Через стекло кабины Андропов увидел, как завихрения дегидроперилата начали собираться в одну кучу, образуя своеобразный сгусток.
Создавалось ощущение, словно все прекратилось и буря начала угасать, но это было лишь кажущееся впечатление.
Внутри бирюзового сгустка происходили необъяснимые физические процессы. И вот оно, то чего и добивался Платон, венец его плана.
Все проведенные им до этого манипуляции должны были привести лишь к одному, провоцирование искусственного выброса звездного ветра.
На обломках «Дирка-18» уже формировалось гигантское пространственное «цунами». Тот выброс, который накрыл «Змея» в первый раз, был жалким подобием нарастающей катастрофы.
Планетолет, лихо, уходя от столкновения с астероидами, летел обратно к «Арктике», а сзади с неимоверной силой и скоростью приближалась гигантская волна голубоватого цвета, образующая по всей своей траектории пространственный излом. Множество астероидов буквально исчезали в недрах того адского сгустка приближавшегося к зоне астродобычи.
Успеть на «Арктику» «Змею» было не суждено по всем даже самым удачным подсчетам, планетолет должно было накрыть по пути к базе, так и произошло.
Крошечный на фоне выброса космический корабль сначала окрасился в зеленоватый цвет, затем полностью исчез в пространственной истерике космоса. Где-то за миллиарды световых лет от троянцев юпитера появился подобный пространственный коллапс выплевывающий обломки и осколки камней.
За секунды до того как выброс должен был накрыть «Арктику» на модулях базы погас весь свет и включилось электромагнитное поле окутавшее весь астероид.
Невообразимая мощь прошла через зону астродобычи, словно наждаком облизывая защитное поле вокруг «Арктики» и играя на нем своими радужными сияниями.
А вот пиратским крейсерам и корветам повезло меньше. Те из них, что успели оказаться в зоне покрытия поля, уцелели. Остальные же буквально побывали в аду. Около десятка корветов исчезли с мониторов и радаров, пространственная трещина перебросила их через всю вселенную, и лишь одному богу известно, где теперь они. Но самым наглядным примером расчленения являлся крейсер «Феникс».
Мгновенно схлопнувшись под воздействием звездного ветра, из мира сего пропала почти вся задняя часть корабля, а это примерно сто с небольшим метров. Крейсер буквально разорвало надвое, причем одну половину оставило в нашем мире, а другую бросило в межпространствие.
«Евфрат» оказался более везучим, чем его собрат. У этого крейсера отчекрыжило одну из громадных маршевых дюз и оторвало приличный кусок обшивки, оголив около десятка отсеков.
Ярко синяя истерика, разразившаяся в астероидном поясе, была видна с Марса. Подобные явления крайняя редкость в солнечной системе. Около двадцати минут выброс, создавая причудливые завихрения, кидался камнями и прочим мусором. Когда же он рассеялся, и последние остатки соединения дегидроперилата с диметилперилатом исчезли, троянцев Юпитера было буквально не узнать. Множество астероидов поменяли свои позиции и оси вращения. Вокруг был мертвый космос.
* * *
– Стыковка магнитных шлюзов завершена, – произнес голос бортового компьютера. Где-то в дальних отсеках открылись стыковочные двери оснащенные сервоприводами.
– Они в пилотской кабине, там должны быть люди! – скомандовал чей-то голос. Затем топот множества ног по полу корабля. В пилотской кабине появилось около десяти человек в боевых скафандрах, подобные образцы которых носит спецназ. Яркие фонари на автоматах бойцов осветили пространство.
– Товарищ Бета здесь двое, – прозвучало в эфире внутренней связи группы. Один из бойцов заметил двух человек лежащих ничком на полу.
Корабль, будучи искореженным, нашли в открытом космосе. Судя по всему, он попал в какую-то катастрофу или же подвергся разбойному нападению. Все системы работы планетолета отказали в их числе и система жизнеобеспечения, поэтому живых людей на корабле не должно было быть в принципе, но тепловизор встроенный в шлем скафандра каждого из бойцов говорил, что, по крайней мере, один из пилотов жив.
Боец в скафандре с обозначением «Бета» на плече приблизился, к тому, кто по данным приборов был жив. Это был никакой не пилот. Юноша, обычный юноша лет восемнадцати. Но что он здесь делает? Товарищ Бета аккуратно перевернул его на спину. Из разжавшихся пальцев счастливчика вдруг что-то выпало и звякнуло о пол. Это была фигурка динозавра.
Эпизод 16
Пиратству бой
Орбита Ганимеда, верхние слои атмосферы, июль 2356 года.
Умирать больно? Нет, наверно нет.
Единственное, чего боялся кадет Сафин – умереть от удушья. Так и произошло. После попадания в реакторный блок его истребителя ракеты, юноша думал, что все кончено, по крайней мере, для него. Последнее, что он помнил, перед тем как умереть, были яркие хвосты ракет, летящих на землю, взрыв Генкиного корвета, яркая вспышка, как второе солнце. Нехватка кислорода, пальцы схватились за горло. Повышенное давление, очки впились в надбровные дуги с такой силой, будто хотели проломить череп. Чернота. Межпространствие. Безвременье.
Очнулся кадет Сафин в белой палате. Ну, то есть в серой, потому что, судя по часам и выключенному свету вокруг была ночь. Он был подцеплен не то трубками, не то проводами к непонятному медицинскому комбайну, занимавшему всю стену. Голова была повернута набок и плохо слушалась, как и все тело. Даже глаза казалось, не хотели шевелиться самостоятельно.
Ваня немного поморгал, когда глаза привыкли к слабому освещению и начали вылавливать из пространства определенные объекты, он решил повернуть голову. Слегка набок, затем еще немного вправо.
Он увидел, что рядом с его кроватью кто-то сидит. Человек, по-видимому, спал, откинувшись на спинку кресла.
Довольно странно понимать, что ты уже умер один раз. Хотя, раз есть глаза, и шевелиться голова, значит, не умер.
Ваня пролежал около получаса с открытыми глазами, пытаясь привыкнуть к ощущениям. Казалось, что все вокруг новое, непонятное, как для только что родившегося ребенка.
Вскоре следом за головой начали шевелиться руки и ноги. Кадет Сафин аккуратно поднялся на локтях, трубки и провода, которые подключали его к приборам, очень мешали.
Человек, сидевший рядом, что-то буркнул сквозь сон. Его голос Ваня узнал сразу. Это Май.
Юноша, перехватившись правой рукой за спинку кровати, поднялся в сидячее положение. Тело казалось чужим, не своим, словно половину организма ему присоединили другую. Голоса не было, словно он объелся мороженого и охрип, как пятиклассник желающий пропустить уроки.
Ваня вытянул, насколько позволяли трубки, руку к Маю, и шлепнул ему по лицу. Затем еще и еще. Раза с пятого кадет Петров все-таки открыл глаза. Увидев сидящего перед собой друга, он сначала отпрянул, потом закричал.
Май никогда не отличался особой львиной храбростью, но все же трусом не был. Подобный момент напугал бы любого.
Петров соскочил со своего стула и пару раз хлопнул в ладоши. Загорелся свет. Он резанул привыкшие к темноте глаза Сафина, от чего тот закрылся рукой.
– Кто-нибудь! – радостно вопил спросонья Май, – Кто-нибудь! Арина! Он живой! Этот засранец выжил!
Ну, с засранцем уж Май, конечно, погорячился. «Кто-нибудь» не заставил себя ждать. На крики мгновенно прибежал человек в белом халате. Девушка. Про себя Ваня отметил, что девушка очень красивая.
Она, используя фонарик, проверила зрачковый рефлекс, затем посмотрела показатели приборов. Все это время Май стоял в дверном проеме и широко улыбался, несмотря на то, что дежурная медсестра отчитывала его.
– Что ж ты орешь-то как резаный?! – возмущалась она, – всех раненых перебудил, поди!
– Как же вы не понимаете, у меня друг ожил! Ожил! – радостно помахал руками кадет Петров. Спустя минуту, в медицинский бокс спустились еще четыре человека, двое из которых были врачи.
– Арин, ну как он? – спросил Май у девушки, пока врачи вели свои обследования Сафина.
– Повезло ему, – выдохнула девушка, – обычно при удачном исходе такой операции люди приходят в себя через сутки, ну максимум двое суток. А Ваня тут уже четвертый день. Еще бы денек другой и его отключили бы от аппаратов. Сейчас у него должны будут автоматически восстановиться многие функции. Завтра с ним поработают наши психологи.
Девушка отправила Мая спать, хотя знала, что Петров теперь не уснет всю ночь, да еще и вдобавок перебудит половину блока.
На следующий день с Ваней работали психологи и прочие врачи, проверявшие его функциональность как бойца. Все было вроде в порядке, кроме некоторых функций мозга. Как объясняли юноше врачи, он и впрямь умер и мертвым был около часа плюс минус пять минут. Но современные технологии военной медицины, позволяют вернуть человека к жизни даже после такого промежутка времени, если основная часть его организма не пострадала.
Но Ваня пролежал в промежуточном восстановительном состоянии больше положенного срока, что говорит о невосполнимых потерях. По своим внутренним ощущениям кадет Сафин ничего особенного не заметил, кроме того что некоторые моменты он забыл абсолютно и выудить их из него было невозможно. Например, то, что его отца зовут Геннадий, и отчество у Вани соответственно Геннадьевич, юноша никак не мог вспомнить, для него это было как, математическая теория Джесса, то есть с этим пришлось лишь согласиться. Но за то кадет Сафин помнил весь курс военной механики и астрофизики за последние два года так, что просто отскакивало от зубов. И еще множество всяких мелочей.
В самом организме действительно были заменены некоторые «детали». Несколько мышц спины и ног, множество вен и артерий, часть желудка тоже была заменена, в связи, с чем Ваню посадили на диету.
Два дня юноша провалялся в медицинском блоке, в основном общаясь с той милой девушкой младшим лейтенантом медслужбы Ариной Растропиной. Девушка, казалось, знала Ваню уже очень давно, потому что общалась с ним легко и непринужденно. Ваня же наоборот не мог вспомнить кто она такая. «Ну и черт с ним», – думал юноша: «Начну все с чистого листа». Когда обследования завершились и врачи пришли в удовлетворения от физического состояния кадета, ему разрешили вернуться в блок.
По случаю возвращения пилота Сафина к нормальной жизни, в кают-компании была веселая заварушка. Юношу встретили как героя. Сколько было сказано добрых слов и пожеланий в адрес кадетов Петропавловского корпуса.
Кровати в каюте слегка поменяли свое положение. Теперь они все ровными рядами стояли на полу, и гравитационный баланс был возвращен в норму. Никому не следовало объяснять, откуда взялось столько свободного места. Все и так понимали, что в связи с огромными потерями российского космофлота в недавнем сражении, место на крепости «Стрела» освободилось.
Пилоты в штатской одежде сидели в кают-компании, весело общаясь и обсуждая прошедшие события. Любимой историей всех кадетов, для которых битва была своеобразным боевым крещением, была история о том, как у них вдруг отказала добрая часть всех приборов ориентирования, и биться приходилось вслепую. Пилоты постарше лишь улыбались, слушая рассказываемые взахлеб истории. Мол, пусть радуется молодежь, живые и ладно. К Ване же был особый интерес, как-никак, а он практически на том свете побывал.
– Ну что Ванек, как там? – спросил восьмикурсник Ставропольцев, падая на диванчик перед экраном в кают-компании.
– Где там? – непонимающе уточнил Ваня. Ставропольцев отставил банку с соком, которую прежде держал в руке.
– Ну как где? Ты же больше часа на том свете был.
– А, – протянул Сафин, – вот ты о чем.
– У меня бабку как то молнией ударило, ее, когда откачали, она все рассказывала что там очень светло и весело на том свете, – привел пример Ставропольцев. Ваня сел рядом на кресло.
– Брешет твоя бабка. Там темно и холодно чертовски, – улыбнувшись, ответил он. Ваня мало что помнил из тех видений, которые приходили к нему после биологической смерти. Самым ярким ощущением был холод, очень сильный холод.
– Не пустили нашего Ваньку в рай, – присоединился к разговору Май. Все кто сидел за журнальным столиком в кают-компании засмеялись. Ваня тоже улыбнулся, как ни крути, а он все-таки был рад тому, что выжил.
– Май, слушай надо Генку найти, спросить как у него самочувствие после боя, а то что-то его давно не видно, – улыбаясь, предложил Ваня. Все, кто был в кают-компании, мгновенно затихли. С недавно радостных лиц мгновенно сползли улыбки. В воздухе повисла тяжелая пауза. Один лишь Ваня непонимающе улыбался.
– Май, – тихо произнес он, видя, как меняется лицо друга, – надо Генку навестить, я же видел, как в его корвет попали ракетой, его по любому ранило.
Май опустил голову. В душе Вани затаилось неприятное ощущения плохих новостей.
– Вань, – сдавленным голосом произнес кадет Петров и отхлебнул немного из своей банки, – тебе же врачи говорили, что для восстановления организма требуется почти полная сохранность тела.
– Нет, какая разница! – незаметно для себя перешел на крик Ваня, – пока меня не сбили, я прикрывал Генкин корвет! Я не успокоюсь, пока не буду уверен, что с ним все в порядке.
Кадет Сафин, оттолкнув своего друга, направился к выходу из кают-компании. В душе сидело желание увидеть Генку, того вечно веселого кадета, с его круглым лицом и большим носом.
Май схватил Ваню за локоть тем самым удержав его.
– Послушай, – он вернул своего друга на место, – когда в твой истребитель попали, китайский крейсер лазерной пушкой выстрелил по корвету Ка…
– Нет! Нет! – выкрикнул Ваня, – я же видел, как Генка сунул этому крейсеру термоядерный заряд в вентиляцию. Его ни кто не мог сбить!
– Сафин! – повысил голос Май, – я лично видел, как его корвет разлетелся в воздухе на куски! Генки больше нет, пойми это!
– Не может быть, – нервно хохотнув, бросил Ваня, – он по любому где-то в медбоксе, в палате отдыхает.
– Его больше нет! Он погиб! Единственное что осталось от него это мочка уха. Больше ничего, космос мгновенно все прибрал к рукам.
В душе у кадета Сафина засело непреодолимое желание, бежать, неважно куда, главное найти Генку. Хотя разум понимал, что все окружающие не врут и Генка действительно мертв.
Ваня опустился на кресло и сжал голову руками. Его весь вечер мучили мысли о том, что если бы его тогда не сбили, то и до Генки бы не добрались. Единственной радостью была та девушка в белом медицинском халате, которая каждый вечер поднималась в блок, под предлогом навестить кадета Сафина и оставалась там на весь вечер, весело разговаривая с подопечным.
В один из таких вечеров, когда Арина вновь поднялась в каюту к Ване, и он, положив свою голову ей на колени, лежал на общем диване, Ваня понял, что он любит, эту девушку. И обязательно скажет ей об этом, неважно, что она ответит, главное кадет Сафин, поставит ее в известность.
Сделать этого, по-видимому, было не суждено ни кому. Их милую беседу прервал робот оповеститель.
– Через пять минут в кают-компании вызывает капитан Комаров, – сказал робот и поехал на своих колесиках дальше. Арина мгновенно спохватилась.
– Ванюш, – начала она, – если Комаров меня здесь заметит, он обязательно доложит главврачу, да и тебе тоже попадет. Я побегу к себе, а потом еще зайду.
Ваня не мог, что-либо противопоставить девушке, и, лишь глубоко вздохнув, кивнул головой, мол, беги.
Арина поцеловала его в щеку и встала с дивана. Девушка поправила свой халат и заторопилась в медицинский блок. Ване же ничего не оставалось, как отправиться на место сбора.
– Разрешите войти, – звонко произнес кадет Сафин, когда заметил, что в кают-компании уже все собрались и идет брифинг.
– Опаздываете, кадет Сафин. Видимо ранение в голову сделало вас слегка заторможенным, – пожурил его Комаров и добавил, – разрешаю.
Ваня быстро забежал и сел рядом с Маем.
– Ты где был? – прошипел тот, дернув друга за рукав.
– Арина, приходила, – быстро пояснил Сафин.
Май лишь устало вздохнул и покачал головой, мол, «ох, уж эти дети». Сейчас все внимание было сосредоточено на капитане Комарове.
– И так господа пилоты, – начал он, – виду последних событий происходящих в России, да и вообще на земле, могу сказать лишь одно: наше дело дрянь…
– А что происходит на Земле? – шепотом спросил Ваня.
– Революция начинается, слушай, давай, я тебе потом все объясню, – нервно отговорился Май.
– От командования российского космофлота поступил приказ, о переброске войск на дальние рубежи. В течение недели мы должны предоставить космофлоту укомплектованный и полностью готовый конвой…
– Товарищ капитан, простите, а куда нас собственно перебрасывают? – подал голос Ставропольцев.
– Точное место переброски – военная база «Вихрь», – пояснил Комаров.
– Ого – тут же протянула добрая часть пилотов. Остальные же непонимающим взглядом продолжали смотреть на капитана.
– Для тех, кто не знает, поясняю. Военная база «Вихрь» – это застава Российского Космофлота на Ганимеде. Надеюсь, что такое Ганимед знают все, и как далеко он находится, объяснять не надо.
Конечно не надо. Это же система Юпитера. До туда транспортный планетолет летит не меньше недели, а уж нагруженный военный конвой и вовсе будет плестись как стадо коров.
– Товарищ капитан, а с какой целью нас перебрасываю на столь далекие рубежи? – поинтересовался Ваня.
– Для укрепления боеготовности тамошних сил Российского космофлота, – оскалившись, ответил Комаров.
– Неужели, командование ни с того ни с сего решило укрепиться на Юпитере? – кинул вопрос вдогонку Ваня. Капитан Комаров подошел к Ване ближе.
– Какая вам разница, кадет Сафин?
– Ну, просто…
– У вас слишком большой интерес для обычного пилота, может вы шпион?
По кают-компании пополз шумок, типа капитан опять шутит своим «квадратным» юмором.
– Товарищ капитан, мне кажется, что не только меня интересует причина нашего столь далекого путешествия, – в свое оправдание пояснил кадет Сафин.
– Да, товарищ капитан. Почему же нас все-таки так далеко перебрасывают? – поддержал Ваню, сидящий рядом, Май.
– Ну, хорошо, – Комаров вернулся к интерактивному экрану, пилоты замолкли, – пираты. На Ганимеде были замечены очень большие скопления экстремистских группировок. Еще непонятно, что они задумали, но ждать от пиратов чего-то хорошего, сравнимо с тем же, что ждать солнца ночью. Подобные движения среди экстремистов, могут очень плохо отразится на ходе русско-китайского конфликта. Командование очень насторожено происходящим, поэтому нам приказано укрепить пилотские составы на базе «Вихрь».
Вот этого и ждали все присутствующие, не успели с китайцами расправиться, как на горизонте новая угроза. Ваня устало вздохнул, он посмотрел на капитана Комарова. На какое-то мгновение их взгляды встретились, но потом мгновенно разбежались, испугавшись друг друга.
– Немного о плане переброски, – капитан провел пальцем по ассоциативной зоне экрана, чтобы появилась схема, – На Ганимед, в нашем сопровождении, отправятся один из новейших боевых крейсеров так называемый «Сокол» и авианосец «Колчак». Сопровождать корабли будут не все и не сразу. Вахты будут меняться согласно расписанию, каждые двенадцать часов. Те пилоты, у которых не будет вахт на корабле или за кораблем, могут заниматься чем угодно из, предложенных на «Колчаке» или «Соколе», развлечений. Личные истребители каждого будут находиться на борту авианосца, в состоянии экстренного использования.
Экстренное использование подразумевало под собой мгновенное присоединение к истребителю маршевых дюз, посредством рабочих мех, и использование летательной машины по назначению. До момента использования, все истребители находились в полуразобранном состоянии. Отсутствие дюз делало их более компактными.
– На каждом из сопровождающих корветов, а в смене их всего будет десять, по пять на сопровождение каждого судна, будет находиться два пилота. Характер распределения такой, что все пары будут подобраны с учетом психофизических характеристик. Вокруг кораблей расположение следующее: один корвет – ведущий, идет спереди и по два корвета с правого и левого бортов.
Ваня напрягся, после боя на орбите Земли, он еще не летал и даже не знал, забыл ли он все напрочь в своем истребителе. Капитан Комаров еще долго говорил о всяких мелочах в связи с предстоящим полетом.
– …вот вроде и все, – под конец произнес он, – все понятно?
– Так точно! – хором гаркнула вся кают-компания.
– Вот и славненько, – ответил Комаров и распустил своих пилотов. Всем нужно было собрать кое-какие вещи, кому-то хотелось попрощаться с друзьями, лично капитану нужно было зайти в медицинский бокс.
* * *
Утро для всего персонала орбитальной крепости «Стрела» выдалось не самым чудным. У авианосца «Колчак» в отличие от «Сокола» были некоторые трудности со стыковкой. Исправлять эти трудности естественно отправили молодняк. Юные кадеты в тяжеленных скафандрах прямо в открытом космосе прикручивали магнитные узлы на стыковочные модули авианосца. Самым ярым работником оказался Ваня. Когда остальные доделывали лишь первый стыковочный узел, он уже принимался за третий. Никто не понимал, в чем заключается такая инициатива. Просто кадет Сафин, не хотел выглядеть белой вороной и хотел показать, что смертельное ранение ничуть не сказалось на его профессионализме, и он ничем не отличается от остальных. Особенно это он хотел показать капитану Комарову, который после ранения обращался с ним как с кисейной барышней. За прошедшее утро, они не обмолвились ни словечком.
Вчера вечером, когда у пилотов было свободное время перед переброской, Ваня решил не тратить его впустую, и стрелой метнулся в медбокс к своей Арише. Они весь вечер мило сидели и общались.
Когда Ваня сказал о переброске войск на Ганимед, на глазах у Арины выступили слезы. Ваня нежно обнял девушку и поцеловал в макушку.
– Ты чего? – улыбаясь, спросил он, пытаясь хорошим настроением развеселить Арину. Девушка подняла на кадета Сафина свои глаза, в которых крупными градинами висели слезы.
– Просто я не хочу тебя опять потерять, – тихо выдохнула она и прижалась к пилоту еще сильнее. Ничего непомнящий Ваня, разумеется, не понял, о чем говорит девушка. Он не знал, что именно Арина помогала вынимать его тело из разбитого истребителя, что именно Арина была помощником главного врача во время операции. Он не знал, что именно Арина провела трое суток возле его кровати, лишь потом ее сменил Май. Но Ваня понял одно, вот он тот самый момент признаться в своих чувствах.
– Ариш, со мной все будет хорошо. Ведь я тебя… – было, сказал он, как вдруг в дверь ординаторской раздался громкий стук, – твою мать, – еле слышно выругался кадет и, отпустив девушку из объятий, встал, чтобы открыть дверь. Каково же было его удивление, когда он увидел на пороге дышащего радостью и лучащегося романтизмом капитана Комарова с огромным букетом цветов в одной руке и бутылкой шампанского в другой.
– Простите, а где Ариша?.. – не сразу разглядев своего подчиненного через букет, с идущим на спад оптимизмом, спросил он, и только когда понял, что перед ним не старшая медсестра, а кадет Петропавловской летной академии, он осекся.
– Цветы?! – радостно удивился Ваня, чувствуя предстоящие разборки, – неужели это все мне? – подражая восторженной девушке, пробормотал он, прижимая букет к груди.
Скандал был «ОГОГО». Но Ваню это не очень тревожило, все, то время, пока Комаров выяснял отношения с Ариной, он сидел и нахально улыбался, зная что, правда, на его стороне.
Арина, будучи культурной и воспитанной девушкой, в отличие от кадета Сафина, не могла резко отшить капитана Комарова, пришедшего со всем сердцем. Но когда ей, наконец, надоело выслушивать его тирады, она тихо произнесла.
– Товарищ капитан, вы уж меня извините, – Арина сделал небольшую паузу, – но я люблю другого.
Капитан красный, словно помидор, бросил яростный взгляд на сидевшего доселе и не принимавшего участия в выяснении отношений, Ваню.
«Надеюсь не надо объяснять, кого именно она любит», – читалось в Ванином взгляде. Ох, уж этот взгляд. Бабушка всегда говорила, что все Сафины по крови, обладали сногсшибательным взглядом, говорящим куда больше чем любые слова.
В какой-то момент юноша не на шутку трухнул, подумав о том, что не ровен час и капитан вызовет его на дуэль. На меткость кадеты Петропавловской академии не жаловались, но стреляться с капитаном, который не просто более богат опытом и старше званием, он еще и старше по возрасту, это слишком.
Комаров ушел яростный, как бык, увидевший красную тряпку (хотя быки не реагируют на красный цвет), даже букетик забыл, но шампанское унес.
– Я и не знал, что у тебя такие вспыльчивые ухажеры, – пробормотал Ваня, неподдельно улыбаясь от непонятной комичности ситуации.
– Знал ты все, знал, – радостно сказала Ариша и обняла кадета Сафина за шею. Далее последовал поцелуй. Первый поцелуй. Нет, вы не подумайте, что, мол, Сафин Иван такое фуфло, которое не целовалось до восемнадцати лет. У Вани были девушки, не сказать, что их было много, но и о том, что их было мало, говорить тоже нельзя. Их было достаточно, чтобы испытать все прелести взаимоотношений мужчин и женщин от обычных держаний за руку, до поцелуев в спальне с последующей развязкой.
Но такой поцелуй был первый. В такие мгновения, когда тебя буквально уносит в космос без скафандра и прочих принадлежностей, ты понимаешь, что никого никогда не любил, кроме того человека, с которым ты сейчас рядом. Вот и Ваня понял эту простую истину.
