Текст книги "Русский пиар в бизнесе и политике"

Автор книги: Алексей Санаев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 14 (всего у книги 18 страниц)

Подобные ситуации случаются довольно часто из-за того, что столичные специалисты недооценивают провинциальную информационную поляну. Они считают, что в регионах все решают прагматические соображения, что соображения выгоды ставятся там, как и в Москве, во главу угла. На деле же главную роль может сыграть глубокий консерватизм психологии жителей регионов, их недоверие ко всему новому и очень долгий период привыкания к новым лицам.

Но предположим, что руководитель PR-службы решил действовать в городе с большей осмотрительностью. Он достал из нижнего ящика стола визитки агентства «Регион-монитор» и в течение рабочей недели ходил по городу, знакомясь и выпивая с руководителями городских СМИ. Он не вел даже речи о банковском бизнесе, он трепался о погоде, урожае картофеля, с большим интересом рассматривал развешанные по кабинету редактора вымпелы– память о победах в конкурсах региональных СМИ в 1989 году, и с сочувствием слушал рассказы о падении качества печатной рекламы в области. И только через неделю, став лучшим другом большинства газет и получив возможность, минуя секретаря, входить без стука в кабинет главного редактора, он заговорил о деле.

Он сказал, что агентство «Регион-монитор» заключило договор с одним из крупнейших и самых надежных московских банков, который открывает свой филиал в этом городе и потому заинтересован разместить где-нибудь свой рекламный бюджет. Не знает ли уважаемый главный редактор кого-нибудь, с кем можно заключить договор о размещении рекламных и PR-материалов о банке сроком на три-четыре месяца? Кстати, речь идет о сумме договора в 8-10 тысяч долларов…

Конечно же, знает! В этом случае главный редактор с радостью готов оказать эту небольшую услугу своему коллеге, сотруднику «Регион-монитора». К примеру, его газета как раз может предложить качественное размещение любых рекламных и пиаровских материалов об уважаемом банке.

В работе с региональными СМИ как ничто другое важен момент передачи денег. Если деньги переданы, газета будет чувствовать перед вами моральное обязательство, и ее руководству будет неудобно отказать вам в любой помощи. Цены здесь гораздо ниже, чем на аналогичные услуги в Москве, и любой транш, сделанный авансом, воспринимается сотрудниками СМИ с благоговением. Это несколько упрощает общее психологическое понимание ситуации: если деньги взяли, работу сделают. Зато если денег не взяли, но клятвенно обещали все сделать– не дождетесь.

Как и в Москве, в регионах важно учитывать адресность передачи сумм пиаровского бюджета. С главным редактором речь о деньгах заходит только при обсуждении долгосрочных договорных отношений– скажем, издание обязуется печатать все ваши статьи в течение трех месяцев за такую-то сумму. Или, наоборот, за эту же сумму НЕ печатать в течение трех месяцев ни одной негативной статьи о вашей компании. При этом самому редактору деньги в руки передаются в исключительных случаях– если вы точно знаете, что он по жизни хапуга и, следовательно, не обидится. Но если он человек нормальный, то самолично отправит вас в рекламную или коммерческую службу, которая примет у вас деньги и взамен выпишет приходный ордер с написанным на нем рублевым эквивалентом, предварительно поинтересовавшись, будете ли вы у себя в Москве проводить эту сумму по официальной бухгалтерии. Так как скорее всего ваш ответ будет отрицательным, работа газеты упрощается.

Искусство передачи денег сотрудникам редакции в неофициальном порядке, как и все другие виды искусства, требует специального образования или, по крайней мере, набитой руки. Один закоренелый пиарщик, который даже по выходным носил в портфеле пару-тройку пустых конвертов "на всякий случай", так рассказывал о своем первом опыте дачи взятки региональному журналисту. Этот памятный случай произошел на заседании собрания акционеров одного из заводов. Собрание прошло не так, как компания его планировала, и решения, принятые акционерами, оказались неожиданно удручающими. После собрания представители победившей оппозиции высыпали на улицу из Дома культуры с явным намерением прилюдно огласить результаты своей борьбы с олигархами. Становилось очевидно, что в случае проникновения сведений в прессу в области начнется грандиозный скандал, а московские бизнесмены будут посрамлены. И именно в этот момент на защиту репутации своих работодателей бросился наш герой. В течение десяти минут он обработал съемочную группу местной телекомпании и очаровал репортершу местного радио (таковых легко узнать: магнитофон на поясе, микрофон в руке). Все они добровольно согласились с необходимостью немедленно уехать с поля боя. Единственным исключением стала журналистка районной газеты, молодая душа которой требовала свободы слова. Она сообщила моему приятелю, что приехала сюда за информацией и без оной шагу отсюда не сделает.

– Вы знаете, Людмила, – мечтательно говорил пиарщик, излучая дружелюбие. – Наша компания хотела бы установить долгосрочное взаимовыгодное сотрудничество с крупнейшими районными изданиями. Зачем нам начинать его с ссоры? Сегодня во второй половине я встречаюсь с главным редактором, и мы подписываем договор об информационном обслуживании.

Журналистка ответила на это, что она была направлена сюда за репортажем, и репортаж этот она сделает во что бы то ни стало.

– Видите ли, Люда, – сказал тогда он, – мы пришли сюда надолго, пришли работать, и нам в этом городе нужны хорошие пишущие перья. Вы не согласились бы иногда помогать нам готовить материалы для газет, радио и телевидения? Разумеется, речь идет о коммерческом предложении…

Девушка уже остолбенело молчала, не двигаясь с места.

– Я, к сожалению, не журналист, писать не умею. Ниодного грамотного предложения за всю жизнь не сочинил. А ваши статьи читал– в них чувствуется уверенная рука профессионала. Думаю, что пять-шесть материалов в месяц, долларов по сто каждый…

Молчание в ответ.

– Я придумал. Давайте даже сделаем так. Вы сейчас откроете сумочку, я туда положу, и вы ее закроете. Хорошо?

Журналистка машинально дала открыть свою сумку, куда из кармана пиарщика переместился конверт с купюрой. После чего, взяв ее под руку, он медленным прогулочным шагом довел ее до обочины дороги, посадил в такси и сам сказал водителю адрес: «Редакция». За все это время ошеломленная девушка не произнесла ни слова.

Подобная принципиальность, к сожалению, встречается в регионах России не часто. Обычно журналисты сами начинают намекать в приватных разговорах на возможность своей работы на коммерческой основе. Единственная задача пиарщика в такой ситуации– сделать так, чтобы редактор об этих отношениях с его журналистами не узнал. Подкармливать ключевых обозревателей– святая обязанность каждого пиарщика, заинтересованного в позитивном тоне средств массовой информации. Тем более что делать это несравнимо легче, нежели в столице: региональные представители СМИ берут деньги с легкостью и охотой. Они любят прямо при вас вытащить купюры из конверта, пересчитать их, а может быть, и добавить при этом: "Плохо вы меня цените…". Или добавить что-нибудь о своих многочисленных детях, которые часто болеют, причем на лечение уходят огромные суммы… Такой вот местечковый цинизм, убивающий остатки морали нашего общества. Я считаю, что миф об универсальной продажности журналистов уже давно вымер в Москве, но еще жив, подкреплен действительностью в российской глубинке.

Впрочем, цинизм такой в регионах объясним. Заработная плата журналиста в областной газете редко превышает 300 долларов в рублевом эквиваленте, и ради поддержания жизни в собственном теле и в своих домочадцах сотрудникам редакции приходится идти на всевозможные ухищрения. Многие из них работают одновременно на несколько изданий, под различными псевдонимами. Разумеется, при появлении московских менеджеров, сорящих деньгами направо и налево, кажется вполне естественным стрясти с этих толстосумов хоть что-нибудь. Журналист иногда даже не скрывает, что работает одновременно на две враждующие компании, готовя гневные статьи по заказу обеих. Кто заплатит первым– тот первым и будет иметь материал в номере, но и для второго место останется.

Как всегда, особое внимание в регионах нужно уделять рекламным службам газет и телеканалов. В условиях, когда средства массовой информации окупают себя исключительно рекламными площадями– а именно такие условия сложились сегодня в регионах, – значение рекламных или коммерческих служб в составе редакции гораздо выше, чем их коллег в московских изданиях. Областная пресса очень серьезно заинтересована в росте объема поступлений средств от рекламы и часто выдает своим рекламщикам карт-бланш на размещение любых материалов, разве что не матерных. По этой причине рекламная служба всегда может помочь пиарщику в самых, казалось бы, безвыходных ситуациях. Кроме того, нельзя забывать, что именно через нее будут проходить все материалы ваших конкурентов– а следовательно, вопрос о том, какую из враждующих сторон и сколько публиковать, решается в тесной связи с добрыми отношениями соответствующих PR-служб с рекламными службами газет и телестудий.

В целом же основным критерием ваших взаимоотношений с местной прессой всегда будет чисто личный контакт– дружеские или хотя бы приятельские отношения. Деньги, заплаченные вами редакции за месяц вперед, в один прекрасный день кончатся, и уже следующий номер неприятно удивит вас своими высказываниями в адрес вашей компании. Обещания больших и радужных перспектив также не сделают погоды– уж очень многие в последние годы обещали им светлое будущее. Зато если между вами наладились отношения– даже в самой кризисной ситуации главный редактор или его заместитель обязательно позвонят вам посоветоваться, прежде чем решиться сделать что-то против вашей компании. Удивительно, но подчас в русских людях безграничный цинизм соседствует с самыми теплыми человеческими чувствами…

Одним из самых тяжелых кризисов, который подстерегает корпоративного пиарщика в его отношениях с местными СМИ, может стать скандал вокруг захвата предприятия. Выше уже было сказано, что именно с него, к сожалению, частенько начинается деятельность московской корпорации в регионах. А поэтому самое важное – ускорить формирование пула лояльных журналистов и изданий, которые к моменту разворачивания скандала хотя бы не будут мешать. Разумеется, всякий скандал всегда приносит прессе только положительные дивиденды– так было во все времена и во всех странах, и российская провинция не является исключением. Событие, которое может всколыхнуть какой-нибудь вечно дремлющий Нововолжск, не пропустит ни одна газета, ни один бульварный листок, ни один местечковый кабельный телеканал. Вопрос только в оттенках, которыми будет разукрашено описание скандала в прессе– московскую компанию могут называть и "новой силой", "новым поколением менеджмента путинского призыва", и "зарвавшимися спекулянтами, разбогатевшими на народных поте и крови". Какой вариант предпочтете вы– не так уж важно. Для вашей карьеры как менеджера по PR гораздо интереснее, какой вариант предпочтет видеть на страницах региональной прессы ваше руководство– и здесь двух мнений быть не может. А так как руководство в тонкостях PR разбирается, мягко говоря, поверхностно, то оно, скорее всего, потребует у своей PR-службы в течение недели или двух полностью взять ситуацию под контроль и уладить проблемы с недружелюбными изданиями.

Региональные СМИ не имеют большого опыта в освещении корпоративных войн и, скорее всего, будут сильно удивлены происходящим в их тихом городке. При умелом подходе, уже описанном выше в этой главе, их будет легко убедить не использовать в публикациях термин "силовой захват" и вообще не освещать скользкие моменты смены собственника на предприятия. Скорее всего, первыми начнут раздувать скандал федеральные СМИ. О том, что происходит в регионах, они узнают через своих местных корреспондентов, и даже двух-трех деталей столичным журналистам обычно достаточно для того, чтобы почуять очередную заваруху, затеянную олигархической компанией.

В такой ситуации лучше всего пресечь саму возможность утечки информации из региона. Вычислив и идентифицировав спецкорреспондентов столичных изданий в городе, с ними необходимо проводить плотную разъяснительную работу. Малейшее ослабление ваших пальцев на горле местного журналистского сообщества может выплеснуть скандал в Москву, что будет стоить вашей компании больших денег, а вам лично– множества седых волос. Приведу пример одной подобной ситуации, приведшей к разрастанию скандала в федеральных СМИ.

Крупнейшая ФПГ в течение нескольких месяцев вела борьбу за крупное горнодобывающее предприятие в центральной России. На любые вопросы журналистов ее PR-службе даже в частном порядке было строго-настрого приказано отвечать в том смысле, что группа ничего не знает и никакой работы в данном регионе не проводит. При этом один из PR-менеджеров, назовем его Андрей Зотов, постоянно находился в областном центре, где умело удерживал местных журналистов от нежелательных действий, так что ни разу имя компании не появилось ни на гранках областных газет, ни в стенограммах телевизионных новостей. Пока как-то раз на мобильном телефоне Андрея Зотова не раздался звонок одного из местных корреспондентов:

– Привет, это Дима Тугодумов из "Стародвинской правды". Слушай, мне сейчас звонили из Москвы, газета «Ведомости», они просят комментариев по поводу событий на молокозаводе.

– Дима! – вскричал Андрей. – Ни в коем случае! Скажи им, что ты ничего не знаешь. В крайнем случае, конфиденциально сообщи, что директор завода начал массовые увольнения.

– Какие увольнения?

– Ну какая разница, какие. Хотя знаешь что– лучше вообще ничего не говори. Скажи, что ты ничего не знаешь, и пусть они перезвонят вечером. А я сейчас приеду к тебе, и мы разработаем для них версию.

– Так что мне говорить-то? – не унимался тугодум Дима.

– Ни-че-го, – еще раз прокричал Андрей. – Ясно?

– Ясно, – уверенно сказал журналист.

После этого Зотов еще некоторое время занимался своими делами, пока не раздался звонок из Москвы.

– Ну все, Андрей, – сказал ему начальник, – «Ведомости» все знают. Только что я разговаривал с начальником отдела бизнеса газеты, в завтрашний номер они готовят разгромный материал. Этот твой тупой Дима тебя с потрохами сдал!

Оказалось, что на вопросы корреспондента «Ведомостей» Дима Тугодумов ответил, что сам он ничего не знает, но вот здесь есть некий Андрей Зотов, который все может объяснить по такому-то номеру телефона. Для журналиста «Ведомостей» не составило труда понять, что к чему. Лишних вопросов не потребовалось.

Задача пиарщика упрощается после того, как завод тем или иным способом все же переходит к его компании. И средства массовой информации, и местная администрация, даже если до того момента они были настроены резко против московских гостей, теперь вынуждены с ними считаться и налаживать хорошие отношения. Однако, как показывает практика, расслабляться не приходится и в этом случае. В региональном центре обязательно найдутся люди, заинтересованные в размещении язвительных материалов по поводу новых хозяев предприятия, поэтому прессу необходимо будет держать под жестким контролем еще в течение полугода как минимум. Самое главное в таком положении– как можно скорее завести на заводе пресс-секретаря, который выполнял бы текущую работу с местной прессой, трудовым коллективом и общественностью в те моменты, когда московский менеджер уезжает в свой столичный офис отдохнуть. При всей кажущейся простоте– казалось бы, нетрудно найти человека на хорошо оплачиваемую работу– проблема поиска пресс-секретаря граничит с невозможностью. При этом чем меньше размером город, в котором нужно такого человека найти, тем более удручающе выглядит картина, а из Москвы брать пресс-секретаря немыслимо– он запросит не меньше двух тысяч долларов зарплаты. Человека с высшим гуманитарным образованием найти в городе практически невозможно, а те, кто таковым обладает, давно уже спились именно по этой причине. В принципе, неплохо было бы взять на такую работу одного из локальных журналистов, но они часто либо пьют напропалую, работая только в те моменты, когда на них накатывает вдохновение, либо непрофессиональны даже по местным меркам. А обозреватель высокого класса вряд ли согласится идти на работу в пресс-службу завода.

Российский районный центр– это двести тысяч жителей с заработной платой от двух до семи тысяч рублей (т. е. от 60 до 250 долларов). Большинство из этих людей один-два раза в жизни были в Москве и уверены, что там "нечем дышать". Закончив школу, среднестатистический россиянин из глубинки очень быстро обзаводится семьейи только потом начинает задумываться о работе. Учиться он не хочет, его заработок выше 200 долларов не поднимется никогда, в то время как детей становится все больше. При этом жена работать не торопится и уж тем более не станет брать на себя ответственность за материальное обеспечение семьи. Очень скоро эта грустная картина может дополниться алкоголизмом.

Конечно, естественный отбор существует в любой популяции. Среди бесцельности жизни современной глубинной России вырастают достойнейшие люди. Наиболее циничные из них едут в Москву и становятся олигархами или популярными певицами. Более романтичные остаются у родного очага и вырастают в легенду для собственной семьи и соседей. Причем в этом последнем случае талантливому молодому человеку придется пройти через гораздо более серьезные испытания, чем загазованный московский воздух. К нему будут подходить на улице бывшие одноклассники жуткого вида и говорить: "Ах ты гад, и часы себе купил, и пиджачок справил… Давай на бутылку". Собственная жена будет пытаться наступить на горло каждой новой карьерной инициативе, увещевая: "Сиди на своем месте, милый! Свою денежку имеешь, обеды бесплатные– сиди!". Собираясь на вечеринки с друзьями, провинциальный карьерист неизбежно столкнется с недопониманием, потому что обсуждать на них не будут ни зарплат, ни новых автомобилей, ни бизнес-проектов– в лучшем случае кто-нибудь расскажет, что знает старушку, продающую паленую водку не по 15, как в киоске, а по 12 рублей. Возражения типа "Да от нее же ноги отнимаются!" только углубляют пропасть между большинством и личностью.

Тем не менее ставка на местные кадры фактически не имеет альтернативы в деле организации полноценного PR-процесса в регионе. Основное и самое трудное условие поиска людей– их воля к работе, реальное стремление чего-то достичь в жизни. Казалось бы, с этим не должно быть проблем, и в крупных городах молодости обычно сопутствуют амбиции и карьерные устремления. Однако на поверку в небольших городах именно этих качеств людям и не хватает. Они совершенно серьезно считают, что рабочий день должен продолжаться до 17.00, а в обеденный перерыв работа вообще невозможна– иначе когда же обедать? Один из кандидатов на должность руководителя пресс-службы крупнейшего промышленного предприятия в числе условий для своего согласия выдвинул следующее: вот сейчас идет месяц май, а в июле он хотел бы, как и все нормальные люди, поехать в отпуск на 24 рабочих дня. Ему было категорически отказано, и он отказался от работы. Не пошел– несмотря на зарплату, о которой ему приходилось только мечтать, на карьерные возможности в перспективе и статус руководителя, который обеспечивал ему уважение во всей округе. Зато он сможет пойти в июле на месяц в отпуск, а московские менеджеры будут в мыле бегать по раскаленному городу, решая сложнейшие пиаровские задачи… Именно такую психологию приходится встречать в регионах.

Такие люди работать просто не хотят. Если им обещаешь золотые горы, они засыпают или слушают с каменным лицом, пропуская основные тезисы мимо ушей. Если им дашь задание что-нибудь написать или подготовить, это будет сделано с обычным для регионов качеством– в первом приближении. Когда же ошибки вскроются, а случится это очень скоро, и московский начальник будет брызгать слюной и рвать на себе волосы, а потом самолично переделывать работу своих подчиненных– вот тогда они будут глупо улыбаться и спокойно говорить: "Ну, ошибся. Ну, давайте к завтрашнему дню переделаю. Если денег добавите". Одного журналиста из областного центра попросили к конкретному сроку написать большую аналитическую статью. Прежде всего он долго и занудно торговался о стоимости своей работы, потом трижды откладывал срок сдачи, так что заказчики уже были рады получить от него хоть какой-нибудь результат. Но когда увидели, они радоваться перестали– статья была написана так, что в тексте не только напрочь отсутствовал профессионализм, но еще и в каждой строчке сквозило, что она была написана за десять минут на коленке, да еще и в состоянии подпития. Никаких фактов, цифр, цитат или всего того, что обычно сопутствует аналитическому материалу, в статье обнаружено не было. Когда разъяренный заказчик осведомился у журналиста, почему же все так плохо, тот сказал так:

– Если хотите, дайте мне время переделать. И не торопите меня больше. А теперь давайте поговорим о доплате.

Когда ему сообщили, что не будет не только доплаты, но и вообще ни копейки денег, он не на шутку обиделся. Видимо, всю свою последующую жизнь он считал, что его обманули московские ловкачи.

Новому пресс-секретарю на предприятии придется тоже нелегко. Как уже рассказывалось выше, на предприятии всегда идет вялотекущая борьба между двумя основными группировками менеджеров– приезжими из Москвы и местными управленцами. Обе стороны невысокого мнения друг о друге и стараются при каждом удобном случае ущемить интересы противника. Кадровые методы в этой войне играют не последнюю роль, поэтому любой новый человек, введенный по инициативе московского руководства в состав организационной структуры, будет воспринят в штыки «старожилами». Аналогичная реакция возникает, когда кого-то из сотрудников низшего звена начинают продвигать вверх– палки в колеса ему не будет вставлять только ленивый.

Опасность конфликта с могущественными местными князьями объясняет, почему перспективные служащие заводоуправления без воодушевления слушают рассказы приезжих начальников о громадье планов и своем светлом будущем. Скорее всего, они откажутся от карьерного роста, если таковой предлагают им из Москвы. Они хорошо знают: в столице времена меняются часто, москвичи приходят и уходят, а местная элита всегда останется на своем месте, что бы ни случилось, и очень хорошо запомнит тех, кто пытался выскочить наверх, пользуясь протекцией московского руководства.

Парадоксально, но даже вмешательство высшего руководства корпорации в таких случаях не помогает. В регионах хронически не хватает кадров, а количество работников, прибывающих из Москвы при смене собственника, ограничено– основной начальственный состав остается в своих креслах. Это опытные интриганы, закаленные бурной партийной борьбой и еще более бурными годами нового времени. Это местечковые олигархи, десятилетиями лелеющие и растящие свой тайный бизнес в регионе– будь то финансовые «откаты» соседних коммерческих магазинов или доля в сбыте продукции предприятия. Руководитель профсоюзного комитета содержит нелегальную фирму по перегону импортных машин через границу; директор по социальным вопросам владеет монопольной сетью аптек в городе и душит всякого, кто решил продать хоть сантиметр пластыря или таблетку анальгина; заместитель директора по производству заключил негласное соглашение со страховой компанией, которая получила право страховать все имущество завода на пять лет, и после подписания соглашения отправил дочь обучаться в университет в Бельгию. Эти люди научились держать нос по ветру и потому всегда чувствуют, куда он дует. Именно они в разгар акционерной борьбы делают правильный вывод и приходят предложить свою помощь будущему владельцу комбината. Взамен они просят только одного– оставить их на своих местах, где они приносят наибольшую пользу заводу, его владельцу и трудовому коллективу. И эту просьбу новый владелец, как правило, выполняет. Конечно, в Москве руководству прекрасно известно, чем занимается директорат на предприятиях в свободное от работы время, но поделать с этим оно ничего не может, да и не хочет. Обреченно возникает мысль, что даже в случае, если убрать всех коррупционеров и посадить на их место новых людей, то через месяц-другой машины снова пойдут потоком через границу, а сеть аптек опять-таки будет благоухать, сменятся только личности коррупционеров. Как уже говорилось выше, провинция засасывает.

Вот и вынуждены московские начальники терпеть региональных феодалов, оправдывая себя их безусловной преданностью. К президенту промышленной группы ежедневно приходят его менеджеры с жалобами на самоуправство очередного директора "на местах". Один из служащих крупнейшей российской компании, начальник экономического отдела, однажды плотно поработал на предприятии и по итогам своей длительной командировки составил отчет, в котором была развернуто показана вся деятельность тамошнего директора по транспорту– с его банковскими счетами, подпольными фирмами, вплоть до бухгалтерских проводок. Из отчета сквозило, что данный директор по транспорту– гораздо большее зло для финансов компании, чем десяток конкурентов, вместе взятых. Экономист положил этот отчет на стол президента компании и смиренно ожидал реакции.

Президент похвалил его. Он сказал, что отчет составлен в высшей степени грамотно, что экономист показал свой высокий профессионализм и потому достоин повышения– его отправят исполнительным директором на один из отдаленных заводов компании. Сейчас этот экономист уже не работает там, он вообще ушел из корпорации, и где находится, неизвестно. Зато доподлино известно, что указанный директор по транспорту, несмотря ни на какие отчеты, сидит на своем месте и будет сидеть еще очень долго.

Начальник пресс-службы, если он найден и представляет собой именно тот редкий тип, который принято называть личностью, неминуемо встретит сопротивление на заводе со стороны именно таких директоров по транспорту или по каким-то другим вопросам. Мало того что местный директорат вообще плохо представляет себе, зачем нужны связи с общественностью ("30 лет жили без них, и ничего"), и считает, что журналистов достаточно припугнуть, и они будут писать то, что нужно, но еще и в новоявленном руководителе пресс-службы он будет видеть "руку Москвы", которая явилась сюда, чтобы помешать их безмятежному существованию. Несмотря на то, что в "Положении о пресс-службе" было указано черным по белому, что ее глава имеет право участвовать во всех оперативных совещаниях руководства завода, его всячески оттирают от оперативок и за руководителя вообще не считают. Ему не выделяют кабинета, и он слоняется по коридорам заводоуправления с ноутбуком (хуже: с мобильным телефоном). Когда же усилиями приезжих москвичей этот кабинет появляется, то находится он в полуподвальном отсеке здания, и его наполняют самой древней мебелью, которую только могли найти на предприятии. Председатель профкома ему хамит и пытается руководить его работой, уверяя, что знает все о связях с общественностью.

Масла в огонь подливает заводская многотиражная газета. На многих предприятиях России до сих пор сохранилась эта полезная вещь, в которую заворачивают свою сменную обувь рабочие цехов после тяжелого трудового дня. Заводская многотиражка с нехитрым названием "Новоуральский горняк" или "Тульский буроугольщик" существует уже лет двадцать, и состав редакции за это время не менялся. Дородные усталые женщины, ежедневно считающие дни до отпуска, не написали за свою жизнь ничего интересного и сумели за этот период привить у рабочих и служащих завода одинаковую ненависть к печатному слову. Как правило, одна из этих женщин по совместительству работает ведущей (и единственной сотрудницей) заводского радио, если такое есть в наличии, и ежедневно в двенадцать дня из репродукторов, которые не успели предусмотрительно выключить, хрипло доносится ее печальный голос.

Руководитель отдела по связям с общественностью приходит в этот коллектив руководить. Первое время на него смотрят враждебно: он раза в два моложе самой молодой здешней сотрудницы и пришел сюда, чтобы помешать спокойному течению жизни в редакции газеты. Он требует подшивки номеров за последние полгода и после двух вечеров чтения не обнаруживает в них ничего интересного. Новости цехов (типа: "Собрание коллектива третьей пульпонасосной станции"), доклад генерального директора о текущем состоянии ремонтных работ на подстанции (размером в один разворот, с фотографией), два некролога и поздравление ветеранов с восьмидесятой годовщиной свадьбы, написанное таким языком, что если бы ветераны могли его прочитать, эта годовщина была бы у них в жизни последней. Две-три полосы занимает программа телепередач, из-за которой газету все еще замечают в цехах, а на последней странице– несколько стишков местных мастеров пера и два анекдота, почерпнутых из той же газеты десятилетней давности.

Когда, собрав после ознакомления с газетой коллектив редакции, пресс-секретарь завода сообщает присутствующим, что грядут большие перемены, агрессивность в глазах сотрудников постепенно сменяется апатией. С одной стороны, с течением времени они начинают подозревать, что этот парень пришел сюда надолго, с другой– что он будет заставлять работать. А это в их планы никогда особенно не входило. Вот и получается, что руководитель пресс-службы, назначенный Москвой, оказывается во враждебном окружении: сверху на него давят местные директора, называющие его выскочкой, снизу его решения саботируют сотрудники, которых уволить невозможно, потому что на заводе поднимется вой. И те и другие говорят друг другу: подождем. Московские начальники сменяются быстро, а мы тут навсегда. Сменится протекция– задушим этого руководителя пресс-службы.

Рано или поздно такие подозрения начинают обуревать и самого пресс-секретаря. Карьерные горизонты, которые рисует ему энергичный московский пиарщик, приведший его на этот завод, все больше наталкиваются на прочный заслон косности регионального руководства. Если такие соображения возьмут верх, главный заводской PR-менеджер навсегда перейдет на сторону местных директоров. Заметить эту перемену несложно– он начинает двигаться медленнее, все реже проявляет инициативу и по любому поводу идет на доклад к директору по социальным вопросам. Он не рвется наверх, не жаждет своего перевода на работу в Москву. Он запуган и предчувствует, что в результате своей независимости от заводских начальников он может вообще вылететь с завода, и никакая Москва здесь не поможет.